Текст книги "По следам экспедиции капитана Кука"

21 октября корабли приблизились к берегам Северного острова и продолжили движение на юг. Поскольку они находились недалеко от берега, вскоре к «Резолюшну» подошло два каноэ и на борт поднялся представительный абориген, вероятно, вождь. Он был средних лет, высокого роста и в одежде из новозеландского льна. Лицо вождя украшала замысловатая татуировка из кривых и спиральных линий, в мочках ушей – кусочки кожи альбатроса с остатками пуха. Кук подарил вождю кусок красной ткани, пару гвоздей, немного огородных семян, пару свиней и три пары кур, объяснив, что семена следует использовать для посадки, а животных – для разведения. Правда, Форстер сомневается в исполнении этих указаний. Вождь вручил капитану боевой топор, исполнил воинственный танец и вернулся в каноэ.

Через три дня экспедиция добралась до пролива Королевы Шарлотты, но войти в него не смогла из-за продолжающегося уже несколько дней жестокого шторма. На корабле были порваны все паруса, пострадал такелаж, вследствие сильной качки лопнули верёвки, крепившие сундуки и ящики, и всё имущество оказалось разбросанным. Похолодало, температура воздуха опустилась до 10^оС. Иногда шторм затихал, но встречный ветер всё равно не давал возможности войти в пролив. В одну из таких штормовых ночей «Эдвенчер» был потерян из вида и больше не появлялся до конца плавания.

Девять дней шторм не давал войти в пролив. Наконец, 3 ноября «Резолюшн» бросил якорь в той же бухте, откуда отправился в плавание пять месяцев тому назад. Вскоре появились индейцы, которые возвращались с рыбной ловли, и предложили купить их улов. Среди туземцев было несколько прежних знакомых, обрадовавшихся встрече. Индейцы рассказали, что один старый вождь, хороший знакомый Кука, устроил охоту на коз, оставленных капитаном для разведения, и съел их. Посетив места, где прошлый раз был устроен огород, путешественники увидели, что петрушка, чеснок, морковь, редиска, репа и капуста выросли хорошо, а вот горох и бобы, видимо, съели крысы. Картофеля тоже почти не осталось: ещё не проросшие клубни могли быть выкопаны и съедены островитянами. Также выяснилось, что свиней, оставленных капитаном Фюрно, разлучили, и надежда размножить их не сбылась.

Следующим утром на корабль явилось ещё больше индейцев с вождём, уже знакомым путешественникам. Гвозди и таитянская материя так ему понравились, что аборигены для удобства торговли стали лагерем поблизости.

Фото 6.17. Новозеландский вождь. Художник У. Ходжс (фото из книги Г. Форстера).

Как и на прежних стоянках, на берегу были поставлены палатки для людей, которые займутся ремонтом корабельной оснастки, бочек и заготовкой дров; также была оборудована обсерватория.

На другой день оказалось, что из палаток были украдены плащ и мешок с бельём. Кук сразу же направился к вождю и тот немедленно вернул вещи, заверив капитана, что ничего не знал о краже. Вскоре появилась большая группа индейцев. Они расположились на берегу бухты и стали обменивать рыбу на таитянскую материю. Следующим утром обнаружилось, что все аборигены куда-то пропали. Причина их исчезновения скоро стала понятна: пропали шесть небольших бочек. Туземцы польстились на них, вероятно, из-за железных обручей. Участников экспедиции огорчила не столько потеря бочек, сколько прекращение поставок свежей рыбы. Сами путешественники не имели таких хороших навыков рыбной ловли, как туземцы; к тому же все люди были заняты работами. Матросы ремонтировали судно и его оснастку, а на берегу заполняли водой бочки, заготавливали дрова и перебирали корабельные сухари. После сортировки, из всего запаса сухарей (около трёх тонн) пришлось выбросить больше половины, а оставшиеся тоже оказались малосъедобны. Дело оказалось в том, что в Англии, перед отплытием, сухари поместили в новые бочки, изготовленные из свежего непросохшего дерева, в результате, они заплесневели и частично сгнили.

Через три дня после исчезновения индейцев, появилось несколько каноэ, на одном из которых прибыл вместе со своей семьёй туземец, хорошо знакомый людям Кука. Он поднялся на борт вместе с сыном, дочерью и другими аборигенами, затем был приглашён в каюту, где получил подарки. Мальчику досталась рубашка, которая так ему понравилась, что он сразу поднялся на палубу хвастаться перед соплеменниками. В то время на палубе находился старый козёл, которого, к несчастью, стала раздражать беготня мальчишки в развевающейся длинной рубашке. Разъярившийся козёл загородил ему дорогу, стал на задние ноги и боднул ребёнка, опрокинув его на палубу. Мальчишка даже не попытался убежать, а только дико закричал, что ещё больше разозлило козла, который снова нанёс удар. Дело могло закончиться плохо, если бы матросы не оттащили агрессивное животное. Примечательно, что когда зарёванный ребёнок в грязной рубашке появился перед своим отцом, тот не пожалел его, а дал несколько тумаков в наказание за испорченную вещь.

Прибывшие индейцы обосновались недалеко от корабля и стали снабжать путешественников рыбой. Матросы, как водится, наладили отношения с женщинами. Даже индеец Охедиди с острова Бора-Бора поддался зову природы, несмотря на значительное отличие, в худшую сторону, местных женщин от женщин на его родине. Один матрос получил в жёны девушку вполне законным образом, от её родителей. Она хранила ему верность, а встречались они на берегу, где парень угощал свою жену, к её большому удовольствию, заплесневевшими сухарями.

Форстер-старший, путешествуя по острову, как-то стал свидетелем неприятной сцены. Мальчик лет шести – семи потребовал у своей матери кусок жареного мяса, который она держала в руке. Она не выполнила просьбу, тогда мальчик бросил в неё камнем. Когда женщина попыталась наказать сына, к ней подскочил мужчина, повалил на землю и стал избивать. Матросы, жившие в палатках на берегу, тоже неоднократно видели, как ребёнок поднимал руку на свою мать, а отец наблюдал за этим, чтобы вмешаться, если женщина станет сопротивляться.

В один из дней капитан Кук вместе с Форстерами отправились в удалённую бухту и в лесу выпустили для размножения двух боровов со свиноматками, петухов и кур. Там же оставили двенадцатидневный запас корма. Вернувшись, они увидели подошедшие к кораблю каноэ с индейцами, которые были красиво одеты, а лица раскрашены красной краской. В каноэ было много оружия и одежды. Поскольку накануне стало известно о готовящемся нападение местного племени на соседнее, то путешественники поняли, что туземцы привезли на продажу военные трофеи. Это подтвердили и офицеры, вернувшиеся из соседней бухты. Там они увидели человеческие внутренности, сваленные в кучу у воды. Подошедшие индейцы показали им какие-то части человеческого тела, пояснив, что другие они съели. Они сообщили об убийстве нескольких врагов, труп одного из которых сумели захватить, а также и о потере своих воинов, указав на женщин, которые со стонами царапали себе лица острыми камнями. Среди оставшихся частей тела была голова юноши. Лейтенант Пикерсгилл купил её за один гвоздь, чтобы взять с собой в Англию (позже голова была передана в Лондоне в анатомический музей). На корабле голова, оставленная на палубе, привлекла внимание нескольких новозеландцев. Они пояснили, что хотят съесть мясо с этой головы. Лейтенант отделил кусок щеки и отдал туземцам, которые тут же поджарили мясо и с большим удовольствием его употребили. Когда вернувшемуся на корабль Куку рассказали о случившемся, он решил лично удостовериться в каннибализме новозеландцев и разрешил туземцу съесть ещё человечины, чем тот без колебаний и воспользовался. Оказывается, в то время многие учёные отказывались верить в существование каннибализма, и данный эксперимент должен был свидетельствовать об их заблуждении. Форстер пишет о различной реакции зрителей на происходящее: от равнодушного интереса – до отвращения и негодования. Особенно сильное впечатление зрелище произвело на индейца Охедиди, который в слезах убежал в каюту и долго не мог успокоиться.

К двадцатым числам ноября корабль полностью отремонтировали и подготовили к дальнейшему плаванию, был сделан необходимый запас воды и дров, со своего огорода на борт взяли немного капусты. Люди тоже укрепили здоровье, больных цингой не было. Перед отплытием Кук оставил капитану Фюрно записку с указанием даты выхода из бухты и своего дальнейшего курса. Записку он вложил в бутылку, которую закопал почти по горлышко на видном месте на территории огорода.

25 ноября «Резолюшн» покинул бухту и направился к выходу из пролива. Всё время, пока корабль двигался в водах пролива, Кук каждые полчаса подавал сигнал выстрелом из пушки, но от «Эдвенчера» так никакого ответа и не поступило. На следующий день «Резолюшн» вышел из пролива и в одиночку взял курс на юг для продолжения исследований южной части Тихого океана.

Что же касается капитана Фюрно, то в книге Форстера о нём и о судьбе «Эдвенчера» больше ничего не сказано. Это кажется странным, поскольку, когда на обратном пути в Англию «Резолюшн» прибыл на мыс Доброй Надежды, в Капстад, Куку передали письмо капитана Фюрно с кратким рассказом о произошедшем после расставания с «Резолюшн». По прибытии в Англию Фюрно предоставил капитану Куку подробный отчёт о своём путешествии. Вот краткое содержание описанных в нём событий, взятое из дневника Кука.

После того, как 29 октября шторм отнёс «Эдвенчер» от берегов Новой Зеландии в море и «Резолюшн» был потерян, Фюрно только 9 ноября смог подойти к берегу и стать на якорь в одной из бухт. Необходимо было пополнить подходившие к концу запасы питьевой воды и дров. Вплоть до 16 ноября сильный встречный ветер не давал возможности подойти ко входу в пролив Королевы Шарлотты. Далее Фюрно говорит, что, выйдя из бухты 16 ноября, он до 30 ноября лавировал у входа в пролив, поскольку зайти туда не позволял ветер. Тот факт, что Фюрно не встретил «Резолюшн», выходивший из пролива 26 ноября и каждые полчаса стрелявший из пушки, может показаться странным; но следует учесть, что ширина пролива в самом узком месте составляет около 20 километров, а сильный ветер мог отнести звук выстрелов с корабля Кука в сторону от «Эдвенчера».

30 ноября, через пять дней после убытия Кука, Фюрно бросил якорь в бухте, где должна была состояться их встреча, и нашёл оставленное ему в закопанной бутылке послание, увидев на дереве надпись: «смотрите внизу». Команда сразу же приступила к подготовке корабля к дальнейшему путешествию. Туземцы, снабжавшие участников экспедиции рыбой, вели себя дружелюбно, конфликтов с ними не было. 17 декабря, накануне отплытия, Фюрно отправил на шлюпке 10 человек за зеленью. Ни к вечеру, как было приказано, ни на следующее утро люди не возвратились. Тогда капитан отправил поисковый отряд, который вечером принёс ужасную весть. Были найдены корзины с частями человеческих тел. По татуировке на фрагменте руки установили принадлежность её одному из матросов. В другом месте, на берегу, обнаружили головы членов команды и человеческие внутренности, которые пожирали собаки.

Через несколько дней, как только позволил ветер, капитан Фюрно отбыл из бухты и взял курс на юго-восток, чтобы продолжить исследования приполярных областей. Достигнув 61^о южной широты и миновав мыс Горн, капитан направился в район, где должен был находиться мыс Сирконсисьон (тот самый, что надлежало найти Куку). Обследовав акваторию размером три – четыре градуса как по широте, так и по долготе, Фюрно, естественно, ничего не обнаружил. (Как уже упоминалось, в то время ошибка в определении долготы этого объекта, который на самом деле являлся островом, составляла от шести до восьми градусов.) Из-за высокой влажности продукты на «Эдвенчере» пришли в негодность, и Фюрно принял решение направиться к мысу Доброй Надежда, куда и прибыл 19 марта. После ремонта корабля и отдыха, 14 июля 1774 года «Эдвенчер» вернулся в Англию.

7. АВСТРАЛИЯ, БРИСБЕН, 24 – 28 МАРТА 2019 ГОДА

Самолёт приземлился в Брисбене в 15:10 по местному времени (разница между Брисбеном и Минском +7 часов). Аэропорт приятно удивил спокойной и доброжелательной атмосферой. Особенно это чувствовалось по сравнению с Пекином. Пограничники встречают с улыбками, как добрых друзей. У нас в дополнение к электронной визе на всякий случай имелась её бумажная распечатка, но она не понадобилась. Система сработала чётко, и мы очень быстро прошли пограничный контроль. Никаких анкет, подобных китайским, на жёлтых и синих бланках заполнять не пришлось. Даже багаж не просвечивали, к чему мы уже успели привыкнуть за недолгое время пребывания в Пекине. Весь контроль состоял в том, что наш багаж обнюхала симпатичная собачка, а поскольку наркотиков и других запрещённых веществ у нас не было, то условного знака пёсик не подал и только немного задержался у сумки, в которой находилась колбаса. Вся обстановка разительно отличалась от того, что я совсем недавно ощущал в Пекине, и мне стал понятен смысл выражения «почувствовать воздух свободы». Заметьте, это я говорю о стране, которая изначально, как известно, была колонией для ссыльных преступников из Великобритании. Получается, что если люди по своей ментальности не склонны терпеть диктат и насилие, то они создадут демократическое общество, даже если их предки имели нелады с законом. Тоталитарные диктаторские режимы в сути своей везде одинаковы, и, лично я, всегда очень хорошо чувствую их мрачную удушающую атмосферу.

Поменяв в аэропорту немного денег (в пунктах обмена аэропорта комиссия 12%, а в городе, где я менял, – 9%), мы купили билеты на поезд-метро и вскоре уже ехали в город. Правда, до нужной остановки не доехали из-за сходного названия станций. Выйдя из поезда и сопоставив заранее заготовленную схему с окружающей местностью, я понял ошибку со станцией. Но нам повезло: молодая пара, к которой обратились за помощью, оказалась русскоязычной и подсказала, что нужно проехать ещё две остановки. Билет на электричку был действителен в течение часа, поэтому покупать новый не пришлось. Наконец, выйдя из метро на нужной станции и ориентируясь по моей схеме, мы направились к гостинице. Сначала спустились по Эдвард-стрит, затем повернули направо на Элизабет-стрит и минут через двадцать прибыли на место.

Фото 7.1. Центр Брисбена (карта OpenStreetMap).

Оказалось, что для заселения в отель необходимо внести задаток 250 AUD (австралийских долларов). Таких денег в местной валюте у нас не было, поэтому пришлось идти в обменный пункт. На ресепшне мне выдали схему прилегающей к отелю территории с указанием ближайшего обменника. Кстати, когда в отеле спрашиваешь у администратора о том, как куда-либо добраться, то на этот случай на ресепшне всегда имеются в запасе отксеренные участки карты города. Тебе выдадут схему и укажут на ней нужный маршрут. К сожалению, подойдя к указанному на схеме обменнику, я обнаружил, что он закрыт. Тогда я решил, пользуясь схемой, обойти квартал в пределах расположения отеля в надежде отыскать действующий пункт обмена. Ориентироваться в центральной части Брисбена довольно просто, так как улицы, идущие в одном направлении – с северо-запада на юго-восток или с северо-востока на юго-запад – параллельны, а пересекаются под прямым углом. Через некоторое время я увидел открытый обменный пункт. Обменяв деньги (из расчёта за 100 американских 124 австралийских доллара при официальном курсе 1 к 1,4), я двинулся к отелю, продолжая обходить квартал по периметру, так как это получалось ближе, чем возвращаться обратно. Уже стемнело. Когда я вернулся в отель, то застал жену в состоянии сильного беспокойства, поскольку отсутствовал уже более часа. Но вот процедура оформления завершилась, и мы на лифте отправились в номер. Здесь выяснился ещё один нюанс: для приведения лифта в действие недостаточно нажать на кнопку нужного этажа, ещё необходимо было приложить к сканеру (он почему-то располагался внизу, на уровне колен) магнитную карточку, которая являлась ключом к нашему номеру.

Фото  7.2. Ночной Брисбен.

Комната полностью соответствовала тому, что мы видели на сайте booking.com, когда выбирали себе жильё. Основное оборудование номера включало кондиционер, маленький холодильник, телевизор, телефон, сейф и электрочайник с прилагающимися пакетиками с чаем, кофе и сахаром. Но главным преимуществом нашего жилища была стеклянная стена, за которой, когда раздвинули шторы, открылся великолепный вид на Брисбен. Прямо перед нами внизу располагалось четырёхэтажное красиво подсвеченное здание старинной архитектуры, далее хорошо просматривалась река, а за ней, сверкающее огнями колесо обозрения и панорама ночного города. Такая замечательная картина значительно улучшила наше настроение и помогла побороть навалившуюся усталость. Поужинав своими припасами (вот когда пригодилась колбаска!), мы отправились отдыхать.

Фото  7.3. Наша комната в отеле.

На следующий день, 25 марта, проснулись только в начале двенадцатого – сказывалась разница во времени, – поэтому завтрак (с 6:30 до 10:30), включённый в стоимость проживания, мы пропустили. Позавтракали снова своими продуктами и пошли знакомиться с городом.

Немного остановлюсь на истории Брисбена. Город расположен на восточном побережье Австралии. Считается, что Австралию открыли голландцы, высадившись на её северном побережье в 1606 году. На протяжении XVII века они исследовали северные и западные прибрежные территории континента.

Фото  7.4. Вид из окна в отеле. На переднем плане – казино.

Восточная же часть Австралии оставалась неизвестной до первой кругосветной экспедиции капитана Кука. После выполнения на Таити основной задачи экспедиции – наблюдением за прохождением Венеры по солнечному диску – Кук, следуя установленному плану, направился к Новой Зеландии, а затем, в апреле 1770 года, высадился на восточном побережье Австралии. Далее, двигаясь на север вдоль берега, экспедиция Кука в период с 15 по 19 мая прошла вблизи той части побережья, где ныне находится Брисбен. Это легко видно при сопоставлении карты экспедиции с современными спутниковыми снимками (см. фото 7.5).

Город раскинулся по берегам реки Брисбен у тихоокеанского залива Мортон на широте 27^о28' южнее экватора. Климат субтропический океанический. Начинался в 1824 году как колония для ссыльных. В 1842 году колония была упразднена, город стал развиваться и в 1859 году провозглашён столицей штата Квинсленд. Назван по имени генерала Томаса Брисбена, бывшего губернатором провинции Новый Южный Уэльс. В настоящее время имеет население более 2 миллионов человек (1,7% австралийские аборигены) и входит в первую сотню глобальных городов мира (глобальный город – это город, считающийся важным элементом мировой экономической системы).

Фото 7.5. Восточное побережье Австралии. Использована карта из издания «Джемс Кук. Первое кругосветное плавание капитана Джемса Кука. Плавание на „Индеворе“ в 1768 – 1771 гг.» М. Географгиз, 1960.

Фото 7.6. Окрестности нашего отеля (карта OpenStreetMap).

Основной наземный городской транспорт – автобусы, движение – левостороннее. По реке курсируют паромы, которые хорошо использовать для осмотра города.

Выйдя из гостиницы, мы по Элизабет-стрит направились к реке. Было довольно жарко, около +30^оС, и влажно. Миновали здание, красивую подсветку которого накануне наблюдали из нашего номера. Ранее в этом строении находилось Государственное казначейство, а в настоящее время – казино. На противоположной стороне улицы располагалась обширная квадратная зелёная лужайка, обрамлённая по периметру и вдоль дорожек пальмами и другими древовидными насаждениями. Эта зелёная зона называется Сады Королевы. Две дорожки образуют боковые стороны равнобедренного треугольника, в вершине которого установлен памятник королеве Виктории, а его третьей стороной является граница лужайки, примыкающая к Элизабет-стрит. Здесь же, но ближе к улице расположены памятники Томасу Райну, бывшему в период Первой мировой войны премьер-министром Австралии, и Королевским военно-воздушным силам страны. За памятником королеве возвышается красивое здание начала прошлого века.

Фото 7.7. Памятник королеве Виктории в Садах Королевы, перед ним – динамические фигуры.

Фото  7.8. Памятники Томасу Райну и Королевским ВВС.

Ранее в нём находилось Управление земельными ресурсами, а теперь – пятизвёздочный отель и филиал казино из дома напротив, где прежде было казначейство. Кроме того, в центре лужайки мы увидели интересную инсталляцию.

Несколько десятков невысоких кубов, обтянутых тканью, расположены в строгом порядке и в совокупности образуют квадрат. На каждом кубе лежит или спадает с него своеобразный рукав из ткани белого или бирюзового цвета (такого же, что и цвет куба). Время от времени в случайном порядке в тот или иной рукав из куба нагнетается воздух. В результате, рукав выпрямляется и поднимается над кубом на пару метров вверх. Поскольку рукав не гладкий, а имеет специальную форму, то возникающие над кубами динамические фигуры весьма необычны и могут интерпретироваться по-разному в зависимости от фантазии зрителя. Лично у меня они ассоциировались с женщинами, завёрнутыми в ткань с ног до головы.

Дойдя до конца Элизабет стрит, мы повернули направо и вскоре вступили на мост Виктория-бридж, с которого открывался красивый вид на реку и городскую застройку. Мост возведён в 1969 году и является четвёртой версией моста, сооружённого в этом месте (первый, деревянный, был построен ещё в 1864 году).

Фото  7.9. Вид с Виктория-бридж вниз по течению.

Фото 7.10. Вид на центр города с набережной, слева – Виктория-бридж.

Фото  7.11. Черношапочная манорина.

Кстати, все мосты центральной части Брисбена, о которых пойдёт речь, можно найти на приведённой выше карте центральной части Брисбена (см. фото 7.1).

Сразу за мостом мы оказались у комплекса сооружений, составляющих культурный центр Брисбена. Справа располагаются Галерея современного искусства, Государственная библиотека и Художественная галерея Квинсленда, по другую сторону от моста – Квинслендский центр исполнительских искусств. Повернув налево, мы двинулись по набережной вдоль реки. Справа от нас протянулась парковая зона с интересными строениями, скульптурами, маленькими бассейнами и фонтанами, что особенно радовало, так как к жаре мы ещё не вполне адаптировались.

Вскоре внимание привлёк большой куст с ярко-красными цветами, на котором сидела интересная птица по размеру немного больше нашего скворца, но со светлым оперением, жёлтым загнутым немного вниз клювом и чёрной «шапочкой» на голове. Это чёрношапочная манорина, обитающая на востоке и юго-востоке Австралии и на Тасмании. Птица живёт в стае, но внутри стаи существуют более мелкие «социальные ячейки», состоящие из одной самки и 10 – 20 самцов, которые занимаются кормлением птенцов и чисткой гнезда. Несмотря на такую организацию семьи, наблюдения и генетические исследования показали, что самка спаривается, практически, только с одним самцом и сохраняет ему верность несколько лет подряд.

Мы миновали Колесо обозрения и за ним, немного в глубине парка, увидели сооружение, сразу напомнившее павильоны в парке Бэйхай. Оказалось, что это Пагода Мира, которая была построена мастерами из Непала ко Всемирной выставке 1988 года.

Фото 7.12. Пагода Мира.

А слева, на противоположной стороне реки, раскинулся целый комплекс высотных зданий, составляющих очень красивую архитектурную композицию. В списке основных достопримечательностей Брисбена всегда упоминается башня Аврора высотой 207 метров, построенная в 2005 году, но ко времени нашего посещения в городе появился ещё целый ряд высотных сооружений и некоторые из них превосходят Аврору. Прежде всего, в глаза бросается башня, расположенная вблизи берега, которая выглядит как гигантский цилиндр со срезанной под углом верхней частью. (Мне она напомнила наглядное пособие из учебной лаборатории кафедры начертательной геометрии и черчения в вузе, где я учился.)

Фото 7.13. Справа – башня 1 Вильям-стрит.

Фото  7.14. Слева, за мостом Виктория – Инфинити-тауэр.

Высота конструкции 260 метров, а называется башня своеобразно – 1 Вильям-стрит – вероятно потому, что является первым зданием на этой улице. За ней, в глубине застройки, возвышается ещё одна башня – Скайтауэр, высотой 270 метров. На её вершине просматривались какие-то механизмы, поскольку строительство завершалось как раз в 2019 году. Если посмотреть налево, вверх по течению реки, то на противоположной стороне, за мостом Виктория, хорошо видна башня Инфинити-тауэр (Башня бесконечность). Она не самая высокая – 249 метров, – но привлекает внимание своей необычной раскраской. На тёмно-синем фоне равномерно по всей высоте половины поверхности башни расположены светлые полуокружности, вторая её половина заполнена на том же фоне светлыми вертикальными штрихами произвольной длины. Кроме того, регулярная монотонность полуокружностей нарушается несколькими тёмными дугами, пересекающими рисунок по вертикали.

Фото  7.15.  Австралийский ибис.

Двигаясь дальше, мы оказались у небольшого бассейна с фонтаном, у которого разгуливала необычная птица. Она была похожа на аиста или журавля, но с более короткими ногами и длинным клювом, загнутым вниз. Разгуливала птица совершенно свободно и своим поведением по отношению к людям напоминала голубей. Называется она австралийский белый ибис и является типичным обитателем Австралии. В дикой природе эти птицы предпочитают для жизни влажные области. Питаются насекомыми, пауками, моллюсками и пресноводными ракообразными. Подобно аистам проявляют интерес к свежевспаханным полям, где могут найти себе попавших на поверхность земли насекомых. В настоящее время всё больше этих птиц адаптируется к жизни в городах и находит себе пропитание в мусорных контейнерах и на свалках.

Фото 7.16. Набережная реки Брисбен.

Вскоре мы подошли к городскому пляжу Стрит-бич. Это искусственный пляж с большим бассейном, находящийся у самой набережной и примыкающий к парковой зоне. Часть пляжа – песчаная, она пользуется наибольшей популярностью у детей. Глубина бассейна различная: от мелководья по щиколотку до максимальных 1,8 метра. Вода, конечно, хлорирована.

Фото 7.17. Городской пляж.

Фото  7.18.  Горки из песка особенно нравятся детям.

Фото 7.19. С пляжа видны городские высотки.

Фото  7.20.  Рядом с бассейном – фонтаны.

Имеются фонтаны, души-водопады и все необходимые пляжные удобства: тенты от солнца, кабинки для переодевания, туалеты. Есть даже дежурные спасатели на вышках. Особый колорит пляжу придаёт вид на городские высотки, находящиеся в нескольких сотнях метров за рекой. Чрезвычайно приятно и то, что вход на пляж свободный, деньги платить не надо.

Фото 7.21. Мост Доброй воли.

Пляжный отдых не входил в наши планы, а я вообще не любитель хлорированной воды, поэтому мы решили продолжить экскурсию по городу и направились к находящемуся рядом речному причалу. К нему как раз пришвартовался паром CityHopper. Мы ступили на паром (проезд на нём оказался бесплатным) и, двигаясь вниз по течению, стали наслаждаться открывающимися видами. Позади остались высотные башни, впереди река делала крутой изгиб и устремлялась на север. Вскоре миновали пешеходный Goodwill bridge (мост Доброй воли), открытый в 2001 году и названный в честь Игр доброй воли, проходивших в Брисбене в этом же году. Сразу за ним – автомобильный мост Капитана Кука, имеющий четыре полосы для движения в каждом направлении, введён в строй в 1973 году. Далее, по левому борту, мы увидели зелёную полосу городского ботанического сада; за ней снова появилась высотная застройка с хорошо видимой башней Аврора, а впереди, справа, – знаменитый Стори-бридж, являющийся одной из основных достопримечательностей Брисбена.

Фото  7.22. Мост Капитана Кука. Вдали, за мостом, видна строящаяся Скайтауэр.

Фото  7.23. Слева над зданиями возвышается башня Аврора.

Этот монументальный мост соединяет два района города в том месте, где река делает крутую петлю и резко поворачивает на юг. Мост был построен в 1939 году и назван в честь известного австралийского политика начала XX века Джона Дугласа Стори. Дизайн моста повторяет дизайн известного моста Жак Картье-бридж в канадском Монреале. Стори-бридж строился с целью разгрузить мост Виктория и отвести транспортные потоки от делового центра города. С 2005 года для туристов организуют восхождения по стальным конструкциям моста до его самой высокой точки.

Фото  7.24.  Мост Стори-бридж.

Но мы сошли с парома раньше, на пристани Игл-стрит, и, гуляя по городу, занялись поисками инфоцентра, чтобы получить информацию об экскурсиях, запланированных нами ещё перед поездкой. Недалеко отойдя от пристани, мы увидели кафедральный собор Святого Стефана, строительство которого было начато во второй половине XIX века и завершилось только к 1922 году. Его особенностью является готический стиль сооружения с двумя угловыми башенками со шпилями и оконные витражи, выполненные мастерами из Мюнхена.

Продолжая прогулку, подошли к памятнику генералу Вильяму Глазго на Почтовой площади, стоящему в полный рост в форме английского офицера первой мировой войны, на полях которой генерал успешно сражался. После войны он представлял штат Квинсленд в австралийском сенате.

Фото   7.25. Памятники Вильяму Глазго и героям Южно-Африканской войны.

Моё внимание привлекли тщательно проработанные элементы военной формы и даже полевого бинокля в руке у генерала, поэтому фигура выглядела очень реалистично.

Далее мы вышли на площадь Анзак, окружённую с трёх сторон высотными зданиями. Левая часть площади была отгорожена лёгкими щитами, так как на ней проводились какие-то строительные работы, а на центральной аллее возвышался постамент со статуей конного всадника. Оказалось, что это памятник героям Квинсленда, павшим в Южно-африканской войне 1899 – 1902 годов. (В наших учебниках истории эта война называется Англо-бурской.) Этот памятник, как и предыдущий, также был выполнен с детальным изображением военной амуниции всадника и конной сбруи. Площадь Анзак и расположенный на ней сквер первоначально создавались как памятник Австралийско-новозеландскому армейскому корпусу, сформированному для участия в первой мировой войне (отсюда и название «АНЗАК»), но в настоящее время они являются мемориалом всем жителям Квинсленда, служившим в вооружённых силах за границей.

Фото  7.26. Площадь Анзак.

Кстати, высаженные в сквере бутылочные деревья и финиковые пальмы символизируют места службы (юг Африки и Ближний Восток) квинслендцев во время Англо-бурской, первой и второй мировых войн.