Текст книги "Нелюдь"

На мои вопросы Адам отвечал с охотой, даже с удовольствием, я бы сказал. Первый раз с момента нашего знакомства мы перешли к теме, в которой он действительно разбирается. Энтузиазма ему, как я понял, добавлял еще и тот факт, что в роли учителя он оказался впервые, и ему это очень понравилось.

Из беседы с сыном архивариуса я наконец-то узнал название города, в котором нахожусь: Амилевиль. Он считался третьим по величине городом в Ароно-Венорской империи. Первым же был Гамилевиль, столица империи, а вторым – Камилевиль который к тому же был крупнейшим городом-портом на западном побережье.

Я заметил, что названия крупнейших городов очень созвучны. И поделился своими выводами с Адамом. После этого, довольный моей наблюдательностью, парень провел для меня небольшой экскурс в историю.

– Однажды, – сказал он, – более пяти веков назад, у наложницы великого императора Кайтена, который больше известен как Кайтен Завоеватель, родилась тройня, три брата-близнеца. Император Кайтен был очень счастлив! Потому что считается, что если в семье рождается тройня, то эта семья отмечена божьей благодатью. А так как Кайтен являлся императором, то божьей благодатью, стало быть, отмечена и вся его империя. Детей назвали Гамилевиль, Камилевиль и Амилевиль.

Как написано в хрониках мудреца Асума, братья были одинаковы внешне и внутренне. Они всегда стояли друг за друга, хотя дух соревнования в них был неукротим. Они в идеале освоили искусство воинов, дипломатов, торговцев и управленцев. Император гордился своими детьми и одинаково сильно их любил, поэтому не знал, кто из них станет будущим императором.

Когда сыновьям было пятнадцать лет, он подозвал их к себе и показал три точки на карте. Это были места, в которых братья должны заложить города. Император дал своим сыновьям срок двадцать лет. И сказал, что тот, кто построит за это время лучший из городов, станет новым императором. Братья старались и работали не покладая рук. Ну и, как ты понял, императором стал…

– Гамилевиль, – закончил я за него и получил поощрительный кивок.

– Адам, а почему у них такие имена странные? Почему император не назвал их нормальными именами? Твоим, например, или вот Гнатовым?

– Наверное, потому что наложница короля была эльфийкой, – улыбнулся Адам. – Говорят, император взял ее силой, и поэтому, когда пришло время называть детей, она отомстила. Она назвала детей по-эльфийски, и вроде бы все ничего, но только позже выяснилось, что эти имена означают.

– И что же? – не утерпев, спросил я.

– А значат они – боль, ненависть и страдание!

– Ничего себе, – покачал я головой, – а с чего наложнице вообще разрешили называть первенцев самого императора? – спросил я.

– Потому что именно мать должна дать имя ребенку, этого требуют боги, – чуточку патетично произнес парень.

А я опять покачал головой и задумался: «Интересно, а как назвали хозяина этого тела?»

– А почему Кайтена назвали Завоевателем? – придумал я новый вопрос.

– Потому что он завоевал все земли этого материка, на которых живут люди.

– Ого! А что, есть и другие материки?

– Конечно! Целых четыре. И, кстати, меня кое-что смущает: ты понимаешь, что такое материк, но не знаешь, сколько их существует.

– Это не важно, – сухо сказал я, – считай, что я общался с хорошими людьми, которые многое мне рассказывали. Но в то время я не все понял, и сейчас то, что я не понял или не знал, расскажешь ты. Так что там насчет материков говорил?

– Существует четыре материка, – с улыбкой сказал парень. – У меня даже карта есть!.. – Потом его улыбка угасла. – Была.

– Мм, вот бы посмотреть… – не обращая внимания на перемену в его настроении, протянул я. – Ну ладно, с этим потом разберемся. А какие расы на нашем материке живут? Кстати, может, у тебя появились какие-то мысли по поводу моей расы?

– Как?! – удивился парень. – Ты же сам мне говорил, что вы физически позже взрослеете, это особенность вашей расы… Я еще подумал тогда, что даже не представляю, кто ты. Хотя черты лица и некоторые особенности твоего вида характерны для эльфов.

– Точно?

– Точно! Уши у тебя определенно эльфийские, так же как и нос, и лицо в целом. Но у эльфов губы тонкие, а у тебя они полные, и еще у тебя зубы-клыки есть, и они больше человеческих. А у эльфов клыков нет.

– Как – нет?! – удивился я. В моей голове не укладывалось, что у кого-то может не быть клыков. Я представил такие улыбки, и меня прямо всего передернуло. Наверняка жуткое зрелище.

– А вот так! – засмеялся парень и, нагнувшись к моему уху, шепотом произнес: – Я даже одного из них видел вживую, а потом перелопатил огромную кучу книг, читая про эльфов, поэтому я так много про них знаю.

– А что еще скажешь?

– Скажу, что твои глаза вообще не похожи на те, что у известных мне рас, я даже не читал о таких. И еще скажу, что твое телосложение точно не похоже на эльфийское. Эльфы очень худые и утонченные, а у тебя кость широкая; думаю, когда вырастешь, ты будешь очень сильным.

Переварив сказанное, я попросил Адама продолжать и рассказать мне про расы подробнее.

– На нашем материке живут представители пяти рас. Люди, эльфы, гоблины, орки и гномы. – Остановившись на дороге, Адам подобрал лежащую на ней палочку и начал рисовать.

– Вот это наш материк, – изобразил он нечто похожее на Евразию, только чуть больше. – Вот здесь, на западе, – ткнул он палочкой, – живут люди. Дальше, вот здесь, находятся горы Сандера, – очертил он приблизительные границы гор, – там гномы живут.

Горы оказались довольно большими по протяженности, и я даже мысленно хмыкнул: они занимали очень большую территорию.

– Дальше за горами находится Великий лес эльфов, – отметил он его на «карте». – На юге, в пустыне, живут гоблины, а чуть дальше, в степи – здесь и здесь – орки.

– Хорошо, а вот здесь что? – спросил я, указывая на приличных размеров большое неподписанное пятно.

– А здесь находится Союз вольных баронств! Когда-то это была империя Сор, но из-за гражданской войны она распалась на множество баронств. Их последний император, имя которого не принято называть, заигрался в новшества и развалил державу. Это было второе человеческое государство на нашем материке, а теперь оно интеррасовое.

– Как это? – не понял я.

– Интеррасовое – значит многорасовое. Император начал раздаривать свои земли другим расам, многие орки, гоблины, гномы и даже эльфы прибыли туда. Император хотел создать государство нового типа. Можно понять, что у него в итоге получилось. Такой анархии больше нигде нет. Из-за постоянных расовых неурядиц и государство распалось. Сейчас там только вольные баронства всех рас. И в их городах можно встретить кого только пожелаешь. Там всем рады.

Выкинув палочку и отряхнув руки, Адам пошел вперед, где уже скрылись из виду наши ребята, а я последовал за ним.

Я обсудил с Адамом и денежный вопрос. Как и на Земле, здесь у каждого государства были свои деньги. У Ароно-Венорской империи, например, деньги назывались тархами.

Тархи бывают трех видов: медные, серебряные и золотые; классика, в общем. Поэтому долго времени на их обсуждение мы не потратили. А вот вопросы о стоимости того или иного товара поставили Адама в тупик. Так как он был домашним ребенком и почти всеми бытовыми вопросами семьи занимался отец…

Войдя на рынок, мы увидели наших парней, над которыми возвышались двое крепких мужчин. Даже издали было видно, что разговор происходит на повышенных тонах.

Поэтому я быстро рванул туда – нужно было разобраться, в чем дело!

– …блин, здесь не видел! И кодлу твою тоже! Понял, сученыш?! – выговаривал один из мужчин Гнату, крепко схватив мальчишку за шиворот и методично его при этом потряхивая.

После очередного сильного рывка старая, не раз стиранная рубаха порвалась, и мальчишка, не удержавшись на ногах, упал на землю.

– Какого хрена здесь происходит?! – не выдержав, рявкнул я.

– Чё?! – удивились мужчины.

– Я спрашиваю, какого хрена здесь происходит?! – глядя в глаза только что трясшему Гната здоровяку, чуть более спокойным голосом сказал я.

– Олег, я один это вижу или ты тоже? – озадаченно повернулся один мужик к другому.

– Да нет, братан. Тут какой-то сопляк пытается на нас наехать. Ну-ка хрясни ему, чтобы мозги на место встали. А то выеживается слишком много!

– Стой! – крикнул кто-то третий со стороны. – Не трогай малых, пусть идут, куда шли, их главарь – новый ученик Люка. И Люк сказал, чтобы мы их не трогали. Они уже чуть ли не свои.

– Ты гонишь! – раздраженно рявкнул тот, которого назвали Олегом. – Мне сказали, что его ученик – нелюдь какая-то. А у этих главный – Гнат. И этого сучьего потроха я хорошо знаю. На нелюдь он совершенно не похож! Так что…

Бамц! И неожиданно развернувшийся Олег бьет вставшего с земли Гната.

– А-а-а, – дикий крик – и Олег как подкошенный падает на землю. – Он мне ногу порезал! – ревет мужик, хватаясь за глубокую рану на ноге, из которой толчками выходит кровь. – Герт! Вали его!

Не успел второй бугай даже дернуться, а я уже вошел в транс и огромными скачками понесся к нему. Как по дереву вскарабкавшись по его крепкому телу, я достал нож и, приставив лезвие к правому глазу противника, вышел из транса.

– Дернешься – и ты труп, – прошипел я замершему в ступоре мужчине.

– Да какого хрена здесь происходит! – рявкнул не поднимающийся с земли Олег. Он был явно растерян, но старался держать себя в руках. – Питер, зови наших! Здесь молодняк совсем с катушек съехал!

– Не буду я никого звать. Чтобы надо мной потом все трущобы насмехались? Нет уж, сам выпутывайся. Я же тебе сказал, что их главарь – ученик Люка, а ты мне не поверил. И не зыркай так глазами, это не тот, который тебя пописа́л. Тот сейчас сидит на шее у Герта и держит нож у его глаза.

– Эй, Нелюдь! – обратился он ко мне. – Убери нож, поговорим, а то у нас ошибочка вышла.

Войдя в транс, я так же быстро вернулся на свое место. И, выйдя из этого состояния, с удовольствием увидел раскрытый в изумлении рот Олега.

Дети, как только я оказался на своем месте, рванули ко мне и, зайдя за мою спину, достали ножи, показывая, что, в случае чего, пойдут до конца.

«Это хорошо, – подумал я, – как команда мы достаточно сильны, и боевой дух на высоте. Кстати, – посетила голову странная мысль, – интересно, а как мы со стороны смотримся?»

Гнат пристроился последним и стал справа от меня. Он держал в руке окровавленный нож и немного взволнованно косил на меня глазом. Но я лишь одобрительно кивнул. Все правильно парень сделал. Нечего непонятно кому пытаться нас раком ставить. Пусть привыкают, что мы всегда опасны и непредсказуемы. Может, меньше трогать будут, и то хорошо.

– Ножи-то уберите, – глядя на нас, потребовал Питер. – Я же сказал, что ошибка вышла, щас перетрем – и пойдете по своим делам. Так что ножи вам ни к чему, прячьте.

– Олег, а ты с чего на пацанов взвился? – повернулся Питер в его сторону. – Или они чёта не так сделали? Нарушили чего?

– Да вот этот, сука, – яростно ткнул Олег в сторону Гната, – в прошлый раз на нашей территории работал. И, срезав с лоха кошель, не пошел ко мне сразу, а где-то спрятался, и в это время скрысил оттуда несколько монет!

– Чё?! – взвился Гнат. – Не было такого! Я же сказал, что от терпилы под лавку спрятался! Чтобы он меня не заметил. Как только он ушел, я сразу, это, деньги принес! Вот!

– Да врет он! Нутром чую, врет! Пускай деньги вернет! И только потом мы будем с ним разговаривать.

– Ты сам видел, как Гнат деньги крысил? – влез я в разговор.

– Нет, но…

– Раз нет, то и говорить не о чем, – быстро закончил я разговор и повернулся к Питеру. – Если к нам нет вопросов, то мы пошли. У нас дел много.

– Идите, – утвердительно кивнул он.

– Какого хрена, Питер! – взорвался Олег. – Мало того, что он деньги, которые обязан, зажимает, так к тому же, сука, еще мне кровь пустил! А ты их просто так отпускаешь! Нужно решить вопрос с отступными!

– С отступными?! – с удивлением спросил я. – Ну все, ты нарвался, козел!

– Да!

– Так это отлично! Отступные – это хорошо! – воскликнул я и с нетерпением в голосе добавил: – А сколько ты хочешь нам заплатить?!

– Что? – поперхнулся Олег. – Это вы мне отступные должны заплатить!

– Какие отступные, дядя?! – не выдержал я. – Ты моему парню рубаху порвал! А она, между прочим, бешеных бабок стоит!

– Каких еще бабок! Это тряпка половая! Старье! Да ей лет больше, чем мне!

– Вот именно! – стараясь его перекричать, закричал я. – Чем вино старше, тем оно дороже! А эту рубаху еще прадед Гната носил, она ему как память дорога! Так что с тебя десять серебряных монет!

На Олега было страшно смотреть, он судорожно пытался вздохнуть и не мог ответить. Да и ярость – тоже не лучший советник в таких делах, так что Олег почти не следил за тем, что говорил.

– А он мне кровь пустил! – нашел он новый аргумент.

– Чего?! – возмутился я. – Да как все мы видели, это ты его ударил, а не он тебя! Так? – повернулся я в сторону Питера.

– Так, – подтвердил он.

– Значит, это ты его ударил! Значит, это ты виноват сам! Мальчишка не виноват, что в тот момент нож оказался у него в руках. И ты ударил прямо по ножу. Так, Гнат, дай-ка свой нож на секунду. – Вот, – воскликнул я, поднимая нож вверх. – Видите? Посмотрите внимательно. Видите?!

– Что?! – с любопытством спросил молчавший до этого Герт.

– Он своим ударом погнул нож, – обвиняюще ткнул я пальцем в сторону Олега, – а еще заточку испортил, а Гнат за нее целых пять серебряных отвалил! А за нож – вообще двадцать. Так что гони монеты!

– Ха-ха-ха! – раздался смех со всех сторон.

«Блин, собрали толпу, а я даже и не заметил», – раздраженно подумал я, оглядывая собравшихся вокруг людей.

Олег же сидел красный как помидор и зло смотрел на меня. Наконец-то до него дошло, что он ведет себя как дурак.

– Но если ты, – решил я закончить этот балаган, – согласен разойтись миром, то мы не против. У нас еще дел много, а стрясывать с тебя последние деньги не резон. Это как с бедного сиротки последние штаны снять, – сказал я, и бальзамом на сердце пролился дружный лошадиный смех стоящей вокруг толпы.

Не дождавшись ответа, я кивнул Питеру и Герту и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, пошел дальше на рынок. Парни двинулись за мной.

– Хорошо мы его опустили, да?! – услышал я за спиной.

Настроение у парней явно было боевое. Это хорошо.

Ко мне быстрым шагом подошел Гнат и пристроился рядом.

– Гнат, – с усмешкой спросил я, – скажи, а ты действительно не брал те монеты, о которых говорил Олег?

– Брал, – вернул мне хитрую усмешку мальчик, – эти уроды почти все деньги забирают, и это… нужно же на что-то жить, вот и приходилось иногда хитрить. И это… А как ты узнал? – с интересом спросил Гнат, и в его глазах я заметил жгучее любопытство.

– А у тебя, когда ты возмущался, глаза по сторонам бегали, – ответил я и, по-отечески усмехнувшись, добавил: – Если хочешь кого-то обмануть, ты должен выполнить два обязательных условия.

– Какие условия? – тут же с любопытством спросил мальчишка.

– Первое условие – ты должен сам искренне поверить в то, о чем говоришь!

– Ага, ясно, а второе?

– А второе – ты должен всегда прямо смотреть человеку в глаза! Это обезоруживает, ведь так? – Я посмотрел Гнату в глаза, и он отвел взгляд.

– В твои глаза вообще невозможно долго смотреть, – буркнул он, отворачиваясь.

Заинтересовавшись нашей беседой, Ник с Адамом подобрались поближе. И Ник спросил:

– А если не получается долго смотреть в глаза? Я всегда путаюсь, и то в один глаз посмотрю, то во второй, а потом вообще глаза опускаю.

– А чтобы этого не происходило, нужно всегда смотреть человеку в какой-то один глаз. Я, например, в правый всегда смотрю. – Я даже показал пальцем, в какой.

– Есть такие люди, – встрял Адам, – на которых я просто не могу так смотреть. Просто не могу заставить себя поднять взгляд. Что тогда делать?

– Тогда, – рассмеялся я, – представь, что этот человек перед тобой на карачках сидит и по-большому под себя ходит. И все получится, сразу уверенность появляется.

– В смысле? – не понял Адам.

– Да сидит и гадит, – рассмеялся Ник. – что тут непонятного?

– Я н-не могу так, – с запинкой сказал Адам, а я подозрительно взглянул на него. – Не могу так про… этого человека думать.

– Подожди… ты что, про девушку спрашивал? – сообразив, уточнил я.

Адам тут же потупился, и показалось, что он опять превратился в того самого мальчишку, каким был до встречи с нами. Но неожиданно его глаза наполнились решимостью, и он кивнул:

– Да, про девушку.

– Тогда ты просто обязан себя перебороть, – серьезно сказал я. И шикнул на хихикающих мальчишек. – Но есть секрет, при котором смотреть в глаза необязательно. Есть у человека такая точка, – ткнул я рукой в лоб Ника, а точнее, в верхнюю часть его носа, примыкающую ко лбу, – которая называется переносицей. Когда туда смотришь, то у человека складывается впечатление, что ты смотришь ему прямо в глаза, хоть это не так.

– А почему ты сразу про этот способ не сказал? – возмутился Гнат. – Зачем тогда это… в глаза смотреть, если эта… переносица есть.

– А не сказал я это потому, что смотреть в глаза человеку намного полезнее: так можно будет узнать его отношение к тебе, говорит ли он правду и конечно же его настроение.

– Ого! – изумились дети.

– Вот так. Потом вернемся в нору и попробуете.

– В каком смысле «в нору»? – спросил Адам, а потом понимающе добавил: – Ты про наше жилище, что ли? Мне оно тоже нору напоминает. Хорошо подходит нашему подвалу. Лаз есть, а внутри тепло, сухо и надежно.

Оставив детей на попечение Гната и Адама, я сказал, что хочу прогуляться один и посмотреть на цены и на товары. Гнат по-быстрому собрал всех вокруг себя и сказал, что раз сам Люк нам разрешил ходить в любой части рынка, то нужно этим воспользоваться и хорошенько заработать. Составив план по быстрому обогащению, дети весело куда-то убежали, а я наконец-то остался один.

Не спеша двигаясь по рядам, стал внимательно разглядывать прилавки и товары, выложенные на них. Тут мое внимание привлек худенький, тщедушный старичок. Он сидел у прилавка с овощами и, солидно расправляя свою роскошную бороду, улыбался.

У него были худые руки, увитые набрякшими венами. Лицо, изрезанное глубокими морщинами, было похоже на странную сюрреалистическую картину. Одет он был в темные штаны и мешковатую льняную рубаху, подпоясанную красным пояском с бубенчиками на концах. Он выглядел довольно беззащитно, лишь белесые глаза, которые когда-то давно были голубыми, цепко смотрели по сторонам.

А вообще дед мне неожиданно понравился: ему бы шапку-ушанку, цигарку в рот – и вылитый русский мужик, каким его принято изображать в сказках. Будто подчиняясь какому-то наитию, подхожу к деду и низко кланяюсь ему, одной рукой касаясь земли.

– Здрав будь, дедушка, – сказал я.

– И тебе здравствовать, отрок, – степенным хриплым баритоном ответил ухмыляющийся дед.

– Хорошо ли торговля идет? – спросил я, указывая рукой на картошку, огурцы и еще какие-то незнакомые мне овощи.

– За день раскупают все, так что не жалуюся, внучок.

Поговорив еще о том о сем, я узнал, что деда зовут Димитрий. И что сам он издалека. Приехал в этот город невестке помогать. Когда его сын умер и оставил свою жену с четырьмя дочерьми, он кинул все свои дела и примчался на помощь. К тому же добавил, что двух из внучек он уже успешно отдал замуж и что остались еще две, на приданое которым он и зарабатывает.

Я решил закончить разговор с дедом, когда увидел, что Кир с кошелем в руке убегает от какого-то мужика по соседнему ряду.

– Эй, внучок, – окликнул меня дед и протянул огромный огурец, – угостись.

– Спасибо, дед Димитрий, – поблагодарил я его. И побежал туда, где последний раз видел мелькнувшего Кира. Надеюсь, он сумеет оторваться от погони, иначе я так ему всыплю, что дня три точно сесть не сможет!

Как оказалось, Кир успел не только оторваться и сбежать, но и так спрятаться, что ни бегающий по рынку мужик, ни я его так и не нашли.

Плюнув на поиски, я окликнул пробегающего мимо Степа и, узнав место сбора, рванул туда. Там меня встречала радостная толпа детей. Гнат, увидев меня, первым делом показал увесистый кошель и довольно улыбнулся.

Возвращаясь назад в нору, я слышал вокруг себя веселые детские крики и громкие разговоры. Дети, проходящие мимо нас, опасливо жались к краю улицы, а взрослые провожали настороженными взглядами.

Но почему-то это заметил только я. Потом мне в голову пришла мысль, что уверенность детей в себе переросла в самоуверенность. А это плохо, особенно для трущоб, которые не прощают малейших, самых незначительных ошибок. Ну что же, тогда нужно спустить их с небес на землю. И я уже знаю, как привести их в чувство.