Текст книги "Слуга короны"

– Той же дамочки вещички? – Не вовремя я открываю свою пасть. Закроют мне ее однажды навсегда.

Молот и Гробовщик разом подняли на меня глаза

– Брысь! – скомандовал Молот.

Такие приказы дважды повторять не надо, особенно мне, я это еще по детству помню. Так что форму Гробовщика они разглядели. Мои мелькающие пятки дали им света.

Из городка мы выбрались ближе к полуночи. Над нашими головами висела луна, а небо было покрыто миллионами звезд. Наверное, так должно быть, но мы этого не видели. Небо вместе с луной и звездами скрыто за тучами, из которых дождь поливает несчастные головы солдат, уныло плетущихся по размокшим полям, заросшим лесам и прочему, будь оно неладно, бездорожью.

Молот словно сошел с ума. Он гнал нас строго на юго-восток, не разбирая дороги и не останавливаясь. Неужели его задница из другого материала? Может, она обита толстым слоем железа, и за это он получил свое прозвище, а кулаки так, прикрытие.

Эх, если б не он, сидел бы я сейчас за кружкой темного пива и слушал россказни служивых об их подвигах. А вокруг бегали бы маленькие визжащие человечки, штук так пять-шесть. И непомерно раздувшаяся жена, непременно носящая еще одного, ходит кругами и тихо постанывает. А когда собираются бабским советом все соседушки, ох и тяжело же приходится мне тогда.

Каждая из них норовит перемыть мне все кости и непременно заметит, что я только и могу, что детей строгать.

Неправда, я умею еще пиво пить.

И моя жена возвращается после посиделок домой и охаживает меня бутылкой, обзывая по ходу пьяницей и чертовым бездельником. Она собирает мои вещи в маленькую котомку, все-то отдать жалко, и выставляет меня из дому.

Ну и ладно, ну и пускай. Проживу я и без нее.

И вот я совсем свободный, можно сказать, вновь рожденный человек, тащусь по улице незнамо куда. А за мной несется все семейство, уговаривая, чтоб я вернулся.

Нет, не дождутся. Я же тоже человек, и мне все может надоесть. Но я оглянулся, чтобы сказать им «прощайте», а ну-ка, подождите, а чего это маленький на Следопыта больно похож, и рожа такая же противная, и усы.

– Ты чего орешь, Медный? – Следопыт тряс меня за плечо. – Совсем сдурел? Услышат же.

– А-а? – Я привстал.

Эй, где это я? А где моя жена? Впрочем, нет, давайте лучше без нее. Уж больно ее разнесло. Но что это за лес и в чьей луже я лежу?

– Да проснись ты! – Следопыт хлопнул меня по щеке. – Ну лучше?

– Маненько. Чего было? Проспал я что-то?

– Не, – ответил он, – ни хрена. Мог бы и дальше спать, если б не орал. Че орал то?

– Кошмар снился. – Я подполз к нему. – Представляешь, я женат.

– Ну и как тебе Адель в роли жены?

– Не на ней я женат, – отмахнулся я, – толстая какая-то, страшная, брюхатая. Я же тебе говорю, кошмар.

– Готовься, Медный, жить ты будешь совсем не с тем, на ком женишься.

– Тебе-то откуда знать?

Он не ответил и осклабился. Слегка. Я мог рассмотреть каждый из его зубов и доложить Грязнуле, какие надо вырвать. Хотя нет, лучше я их выбью.

Город расположился меж холмов, как в пупке, и с одного из них мы и разглядывали творящееся у его стен безобразие. Собственно, там ничего не происходило. Паарцы разбили лагерь в недосягаемости для стрел и не слишком-то спешили со штурмом. Да и на осаду это было непохоже – повозки с провиантом и разной рухлядью свободно катались туда-сюда. Паарские кордоны провожали их взглядом, даже не пытаясь узнать, что внутри.

На кой хрен Молот послал меня сюда, спать я мог и в тепле. Не совсем в тепле, но все же возле костра.

Я вполз на холм. Следопыт слез вниз. Неудачно поменялись. В ямке тепло, хоть и сыро, а тут тебе и ветер, и роса с деревьев падает водопадом. Да еще и глаза напрягай вовсю. Вот я и лежу, таращусь на лениво ходящих меж шатров солдат, на их слабые попытки строить осадные машины. Днем они их строят, а по ночам, должно быть, разбирают. За месяц не то что башню, город отстроить можно, а у них до сих пор ничего нет. Да им и не надо. Захотел, так в город вошел. На хрена осаждать?

– Следопыт, ползи-ка сюда! – Теперь мне пришлось его будить. – У тебя глаза поострее моих. Глянь-ка вон туда, – указал я рукой.

– Ну глянул. – Он всем видом показывал, как недоволен тем, что его разбудили. – И чего?

– Ничего знакомого не видишь? Вон там, у шатра с флагом.

Его морда стала еще более недовольная. С жутко изогнувшихся губ слетали проклятия. Ближнее ко мне плечо нервно подергивалось, еще немного, и он отвесит мне подзатыльник.

– Шепот! – выдохнул он, вглядевшись.

– Она. – Твою мать, я думал, мне показалось.

Шепот стояла у шатра паарского полководца и мило трепалась с ним. Эту тетку я узнаю с любого расстояния, как бы она ни скрывалась и ни притворялась кем-то другим. Она засмеялась и игриво взяла паарца за подбородок.

– Ты еще поцелуй его, – прорычал Следопыт. – Тьфу ты, черт! – Она его действительно поцеловала.

С такого расстояния я не видел знаков отличия, но уж точно рядовым он не был. Но даже этот вояка смутился и опустил глаза. Шепот вспрыгнула на коня со свойственной ее грацией и, бросив очередное обещание, поскакала в нашу сторону.

Как жаль, что я не слышал ничего, о чем они говорили. Я бы ей задал. Но надо бы ее спросить.

– Дуй к Молоту! – Я скатился с холма и увлек за собой матерящегося Следопыта. – А я перехвачу тетю Шепот.

– Может, не стоит? Может, это Молот ей поручил? – промямлил Следопыт.

– Может, и так, а может, и нет. Лучше получить в зубы от Молота, чем нож под ребра от Шепот.

Ну это как посмотреть. Шепот просто убьет, а Молот будет бить долго и упорно, пока не вышибет из тебя дух.

– Бегом давай! – Я подтолкнул его, а сам побежал на свидание с Шепот.

Глядишь, мне повезет и старая шлюха обрадуется родным лицам.

– Медный! – вскричала она, когда я выскочил на дорогу перед лошадью.

Не обрадовалась. Может, притворилась, она же у нас артистка.

– Какого хрена ты тут делаешь? – В ее голосе страх смешался с гневом.

– У меня к тебе тот же вопрос, – ответил я, переводя дух. Все, завязываю пить и начинаю бегать по утрам. С кем любезничала? – Она не отвечала, крутя головой по сторонам. – Ну?

– Ты кто такой, чтоб меня об этом спрашивать?

– Я-то? Я-то никто, это верно, так, жалкий лейтенантишка, а вот Молот… Так что давай, слезай с коняшки. Дальше ножками пойдем.

– Он что, тоже здесь?

– Здесь, здесь. Все мы здесь. Слезай, давай! Башку себе не оторви, вон, как вертишь.

– Но… – начала она.

– Слезай, говорю! – Нет, не пробьешь меня, я камень. И чарам твоим больше не поддамся. Не здесь.

– Ладно, – проговорила она и направилась к лесу. Люблю сговорчивых женщин, от долгих уговоров вся охота пропадает.

– Где ты ее взял? – Молот вращал глазами, глядя то на меня, то на Шепот.

– Да так, пошел погулять, гляжу – рожица знакомая. Ну я и решил пригласить ее на наш праздник.

– Это ты правильно сделал. – Похвала? Я что, должен сплясать? – Ну и что мы узнали? – спросил он у тети Шепот.

– Ничего особо интересного, – ответила она и, отстранив меня, прошла внутрь землянки. Наглая, стерва. – Они торчат тут просто так. Не собираются ни атаковать, ни отходить. С городом у них договор о ненападении. Они так и будут торчать тут, пока их основные силы не подойдут, а потом тихонько займут городишко и двинут дальше.

– Откуда у них основные силы?

– А хрен их разберет. – Она принялась жевать запасы Молота, к которым он не подпускал даже меня. – Но, говорят, тысяч тридцать подойти должно.

– Сколько? – Молот сел прямо на землю. – Тридцать тысяч? Ты ничего не путаешь?

– Слышь, Молот, может, он чего и преувеличил. В постели вы все мните о себе. Но мне он назвал именно такое число.

– Ну ладно. А как там вообще? – Он посмотрел на меня. Никуда я не уйду, не дождешься.

– Есть кое-что интересное. – Теперь уже Шепот покосилась на меня. – Дашь мне пару человек, я кое-что передам. Почему вы, мужики, так легко нам верите?

– Потому что так тяжело вас добиваемся, – проронил я.

– Ну Медный. – Она встала и подошла. – Ну что ты, радость моя? Тебе-то добиваться не надо. Ты только попроси, и будет все и бесплатно.

У нее мягкие, теплые, нежные руки, и когда ее пальцы слегка касаются кожи… Я отпрыгнул.

– Катись к дьяволу! У меня Адель есть.

Медальон краем врезался в грудь.

– Есть ли?

У дураков мысли схожи, даже если дураки разные.

Я подумал, а Шепот с Молотом в один голос озвучили.

– Кстати, где она? – спросил мой брат.

– В надежном месте, ждет своего суженого, – засмеялась Шепот.

Смейся, смейся. Когда все выплывет, посмеюсь я.

– Так все же, где ты ее взял? – спросил Молот, когда нам наконец удалось избавиться от надоедливой тетки.

– Видел, как она любезничала с их главным. Ты ее сюда послал? – Ну не верю я ей, хоть тресни.

– Да еще месяца три назад, а то и больше. Я уже и забыл об этом, – усмехнулся Молот. – Со всем этим и как звать тебя забудешь…

– Я же сюда Следопыта отправил, – перебил его я. – Он что, тебе ничего не говорил?

– Я его не видел.

И никто не видел. Вот уже сутки не видел.

Глава 16
СВОЯ ИГРА

Скрыв могучее тело под рясой священника, он шел по лагерю врага. Плечи его опущены, спина согнута, он хотел казаться меньше, чем был на самом деле, он даже подогнул колени.

Лагерь паарцев пребывал в абсолютной беспечности, никто из сидящих вокруг костров людей не обращал внимания на медленно бредущего мимо них монаха. Человек в рясе вздыхал и качал скрытой капюшоном головой. Ему не нравилась их дисциплина, он во всем любил порядок. Ему было непопятно, для чего они сидят тут, вооруженные до зубов, если по их лагерю спокойно может разгуливать кто угодно. Он бы мог привести сюда людей, и все бы кончилось за пару минут, и не было бы никакой войны. Ничего бы не было. Будь это его люди, он бы так и сделал. Он снова покачал головой и слегка ускорил шаг.

У шатра воеводы его остановил стражник.

– Ну и куда вы так бодро направляетесь, святой отец? – издевательским тоном, широко улыбаясь, спросил он.

– Меня там ждут, – ответил монах. – Меня пригласил воевода Лукер.

– Да, он говорил мне, – разочарованно вздохнув, кивнул стражник. – Проходите! – Он посторонился и приподнял полог шатра.

Монах вошел внутрь. Тут было темно, гораздо темнее, чем на улице, но из-под второго полога пробивался тоненький лучик света. Оттуда же слышались голоса.

– Ну и как мы поступим? – спросил веселый женский голос. Этот голос он уже слышал прежде, при стертых в памяти обстоятельствах, но эти интонации, этот смех он помнил. Как помнил и ее тело. Он не ожидал увидеть ее здесь, но, уж коли так все обернулось, есть необходимость и желание поговорить с ней.

Монах усмехнулся и замер, прислушиваясь к творящемуся за пологом. Что-то интересное происходило там, с ней всегда происходит что-то интересное. Осторожно приблизившись, он стал слушать.

– Ну не знаю, – протянул Лукер, – не знаю. То, что ты мне предлагаешь, не очень-то хорошо. К тому же может сказаться на моем авторитете. К тому же это предательство по отношению к моим людям. – Он тяжело вздохнул.

– Вот как ты заговорил! – засмеялась женщина. – А когда мы с тобой лежали в постельке, ты говорил, что сделаешь для меня все. Так что тебе стоит сдержать свое слово?

– Ну не знаю, – пробасил Лукер.

– Да успокойся ты, мы всего лишь тихо войдем, а потом тихо выйдем. Никто ничего не узнает. Все будет тихо. Это я тебе обещаю. И еще кое-что могу пообещать. – Она залилась смехом.

– Ой, тебя не переспоришь, – выдохнул Лукер. – Ладно, я согласен. Делайте свое дело! Только тихо, чтобы никто ничего не узнал. И смотрите, без крови, – засмеялся воевода. – Ну иди ко мне!

– Подожди, да подожди ты! – охнув, проворковала она. – Все будет, но потом. У меня к тебе есть еще одна маленькая просьба.

– Еще одна? – удивленно воскликнул Лукер. – Сколько же их у тебя?

– Это последняя, – весело сказал женщина. – Да и не просьба это, так, просьбочка. У тебя тут мой мальчик где-то сидит. Отпусти его, а? Такой, с усиками. Вы его в лесу поймали пару дней назад.

– Не могу я его так выпустить, – выдавил из себя Лукер. – Как же я его выпущу? Он же шпион!

– Да какой он шпион, – засмеялась она. – Разве шпионы такие бывают? – Она замолчала, послышался звук поцелуя. – А если мы его освободим?

– Как это?

– Войдут наши ребятки в ваш лагерь и вытащат его. Как тогда?

– Тогда я не против, – ответил он. – Если мои люди не пострадают. Ну давай уже займемся чем-нибудь поприятней, чем всякими там разговорами!

– Давай, – согласилась она. – Развяжи вот тут.

Монах покачал головой, он не намерен был ждать, пока Лукер удовлетворит свою страсть. Он вошел. Лукер уже успел погрузить лицо между грудей женщины, а она, откинув голову, развязывала веревочку, спутывающую ее волосы. Монах кашлянул и сбросил капюшон. Глаз Лукера вынырнул из груди женщины и уставился на него. Шепот медленно повернула голову и застыла.

– Продолжайте! – сказал монах. – Я подожду.

– Ну что ты, – губы Шепот расплылись в улыбке, – что ты, маршал, негоже тебе ждать. – Она соскочила с коленей Лукера и ловко зашнуровала платье.

– Вот так ты всегда, – вздохнул маршал. – Поманишь, а потом откажешь. Верно я говорю, Лукер? Шепот, она же не меняется.

– Да, – кивнул воевода, утирая слюну с губ. – А вы что, знакомы? – Он сощурил глаза.

– Ты, Шепот, – пропустив вопрос мимо ушей, продолжал маршал, – поди пока, погуляй тут в округе малость, а мы с воеводой поговорим. Только ты далеко не отходи. Я с тобой тоже поговорить хочу.

Шепот вышла, на прощание вильнув задом. Воевода торопливо привел себя в порядок и поставил на стол перед маршалом кувшин вина.

– Зачем звал? – спросил маршал, наливая вино в серебряный кубок.

– У меня к тебе дело есть. – Лукер сел напротив. – Я не хочу тут умереть, а ты, я думаю, не будешь выбирать метода, каким погонишь нас отсюда.

– Не буду, – улыбнулся маршал.

– Мы воевали вместе с тобой, и ты знаешь, что я не трус, – продолжал воевода. – Но моя жена беременна, да и сам я устал от всего этого. Я не хочу служить ни Паару, ни вам. Я хочу умереть спокойно.

– Твоя жена беременна, а ты тут развлекаешься, – засмеялся маршал. – Как же тебе не стыдно. – Он картинно покачал головой.

– Стыдно, Архарег, стыдно. Но ты же видел ее. Ты видел, какая она!

– Да знаю я, какая она, и знаю, кто она, – пожал плечами маршал. – Значит, ты хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда?

– Хочу! – закивал воевода. – Очень хочу.

– А как же твоя жена?

– Я ее переправил в Магрок. У нее там родственники.

– Ладно, допустим, вытащим мы тебя отсюда. Но только такая операция денежек стоит или чего-нибудь еще. Есть чем расплатиться?

– Есть, – улыбнулся воевода. – Вот, держи эти бумаги как жест моей доброй воли. Интересные бумаги и очень важные.

– Вижу! – Маршал быстро пробежал бумагу глазами. – Только вот что, ты же не хочешь, чтобы тебя все считали предателем. По глазам вижу, не хочешь. Тогда мы тебя выкрадем.

– Как выкрадем? – округлив глаза, спросил Лукер.

– Вместе с бумагами, – пожал плечами маршал. – Или так, или никак.

– Но мои люди… – Воевода предпринял слабую попытку сопротивления.

– Ты собираешься их бросить, чтобы спастись самому, и все еще печешься об их здоровье. Какое тебе теперь до них дело? Ты или соглашаешься на мое предложение, или умираешь со всеми остальными и твоя женушка будет оплакивать тебя, растя сироту. Выбор за тобой.

– Согласен, – вздохнул воевода.

– Только подождать тебе малость придется. Но ты не трясись, мы все сделаем в лучшем виде, – засмеялся маршал и ушел.

Воевода задумчиво глядел на колыхающийся полог шатра, за которым только что скрылся маршал Архарег. Воеводе не нравилось, как быстро и легко согласился маршал, и еще меньше ему нравилась та маленькая военная операция, что задумал Архарег. Нет, что-то тут нечисто, темнит маршал.

Шепот подняла на остановившегося возле нее монаха томный взгляд и, ухватив его за руку, поцеловала перстень на его пальце.

– Негоже тебе, дочь моя, – прогудел монах, – заниматься тем, чем ты занимаешься. Негоже. Дело женщины рожать детей и заботиться о муже. Ты грешна, дочь моя. Грешна. Грехи твои тяжки. Но я могу тебя исповедать.

– Исповедуйте меня, святой отец! – попросила Шепот, прижимаясь щекой к его руке.

– Пойдем со мной, дочь моя. Я не могу отпустить тебе грехи в этой обители греха. Тут все пропитано смертью и разложением. Посмотри на них, – монах обвел лагерь рукой, – они все убийцы и насильники. Каждый из них не заслуживает прощения, но у тебя, дочь моя, есть еще шанс спасти себя. Пойдем со мной, и ты поведаешь мне о своей неправедной жизни.

Он крепко обхватил ее руку и поднял на ноги.

– Пойдем! – жестко сказал он.

– Пойдемте, – вздохнула Шепот.

Они вышли из лагеря, отошли от него шагов на сто и свернули с дороги. Углубившись в лес, они шли какое-то время в тишине. Шепот пыталась нарушить ее, пыталась заговорить, но Архарег не отвечал. Он целиком сосредоточился на дороге. Маршал непрерывно оглядывался, но уверенно шагал вперед, петляя среди деревьев, перепрыгивая невидимые канавки. Шепот не поспевала за ним, часто падая, спотыкаясь или ударяясь лбом. После каждого падения или удара она начинала ныть в надежде на то, что маршал сжалится над ней и отпустит с миром. Маршал злился, бурчал себе под нос проклятия, и еще крепче сжимая руку женщины, тащил ее вперед. Наконец они остановились, и маршал сорвал с себя рясу.

– Тьфу ты, пропасть, – выругался он, – кто только придумал носить эти хламиды. – Он плюнул на рясу и, улыбнувшись, шлепнул Шепот по заду.

– Ну рассказывай! – приказал он, достав из дупла сверток и вытаскивая из него плащ.

– Рассказывать что? – не поняла Шепот.

– Все рассказывай. От начала и до конца. Я хочу знать всю историю, а не какие-то маленькие кусочки.

– Какую историю? – сморщилась Шепот.

– Не валяй дурочку. – Маршал расстелил плащ на земле и лег на него. – Иди сюда! – Он похлопал ладонью по плащу рядом с собой.

Шепот послушно села. Маршал засмеялся, придвинул женщину чуть ближе к себе, задрал юбку и, поглаживая ее по бедру, сказал:

– Мне кое-что известно о тебе и твоей племяннице. – Его рука скользнула чуть выше. – Известно от человека, который тебя в это и втянул. Но мне многое непонятно. – Он поднял руку еще на палец. – Рассказывай!

– И я многого не знаю, – попыталась сопротивляться Шепот.

– Да? – Рука маршала почти добралась до самого верха бедра. – А вот людская молва говорит другое.

– Но это правда. Ох! – вскрикнула Шепот, из последних сил борясь с собой.

– Ну-ну, мне ты можешь все рассказать, – улыбаясь и поглаживая ее, произнес маршал.

– Нет! – закричала Шепот, и через полчаса маршал знал все.

– Ну вот, а ты говорила, – больше не мешая ее рукам, произнес он.

Шепот растянулась на плаще, и маршал позволил себе вволю насладиться ее телом. Они лежали под высоким звездным небом, спрятанные деревьями, и обнимали друг друга.

– А ты стала еще лучше, – гладя ее грудь, сказал маршал.

– Это все бесконечные тренировки, – засмеялась Шепот.

– Значит, вот что на самом деле происходит, – не убирая рук, проговорил маршал. – Значит, вот зачем королю понадобился именно я. Слушай, – его губы коснулись ее уха, – а может, мы с тобой организуем что-то более доходное?

– Как это? – млея, спросила Шепот.

– Скажем, есть у меня одна мысль, но только нужна твоя помощь.

– Что за мысль? – пробежавшись пальцами по его спине, спросила она.

– Думаю, стоит добавить во всю историю немножко правдоподобного вранья, – засмеялся маршал. – Никому от этого плохо не будет, а нам с тобой может стать очень даже хорошо.

– А если не удастся? – настороженно произнесла Шепот. – Да и что это за вранье?

– Хочешь знать? – спросил он.

– Хочу! – кивнула она.

И он рассказал ей. Он говорил долго, выдумывая историю на ходу, часто возвращаясь к началу и меняя свои планы.

– Ну и как тебе? – спросил он, закончив.

– Мне нравится, но может не получиться.

– Получится. Это уже моя забота. Ты говорила, что у нее есть защитник, который может тебе помешать.

– Да, – Шепот села, – есть. Медный его зовут. Неплохой парень, да вот только последнее время он мне поперек горла. Вам, маршал, надо бы его нейтрализовать. Остальными я займусь сама, но вот Медный, он параноик и всегда долго думает, прежде чем что-то делать.

– Медный? Медный? Постой, это не тот самый парень, что Грамалю башку снес?

– Тот самый, – вздохнула Шепот.

– Серьезный, говорят, типчик. Ну и компанию ты себе выбрала, – засмеялся маршал.

– Да не выбирала я ее. Она меня выбрала и выбора не оставила.

– Ладно, разберемся мы с твоим Медным, – пообещал маршал. – Вот скажи мне, ты по ним скучать не будешь?

– Я буду их могилы навещать, – засмеялась Шепот. Кусты за спиной маршала затрещали. Кто-то тяжело охнул.

– Нас слушают, – прошептала Шепот.

– Я щас! – Маршал нащупал в вещах нож, спрятал его за спину и не спеша поднялся. Он потянулся и нырнул в кусты. Мгновение спустя Шепот, все еще сидящая на плаще, услышала шум драки, а спустя еще минуту маршал вернулся, волоча за собой тело.

– Вот он, наш шпион, – проговорил он. – Знаешь его?

Шепот всмотрелась в лицо мертвеца и охнула:

– Это же…

Маршал перевел взгляд с ее тела на то, что еще держал в руках.

– Проклятье, – не разжимая зубов, прорычал он, – так глупо теряю хороших людей. Проклятье! Какого хрена ты сюда поперся, капитан? Какого?

– Может, не обязательно было его убивать? – прикрыв грудь, спросила Шепот.

– Да, нужно было с ним сначала поговорить, – проворчал маршал. – Как я, по-твоему, в темноте бы его узнал? Да и услышал он достаточно, чтобы не жить. Проклятье!

– Но ведь я тоже слишком много знаю, – неуверенно произнесла Шепот. – Ты и меня убьешь?

– Нет, – жестко сказал Архарег. – Ты мне нужна. Я без тебя ничего не смогу. Ты будешь жить, пока держишь язык за зубами. А когда все кончится, мне не будет никакого смысла избавляться от тебя. Свяжись со своими хозяевами и скажи им, что я готов помочь. И мне нужно встретиться с ними и обговорить условия моего участия в предприятии. Только про наш план ничего не говори.

– Хорошо, как только я с ними встречусь, я им об этом скажу, – пообещала она, умолчав, что эта встреча состоится совсем скоро и совсем недалеко.

Незачем маршалу знать об этом, она и так слишком много наболтала. Рассказала ему почти все, но она – всего лишь слабая женщина, так любящая мужчин и обычно таким способом вытаскивающая информацию из них. Она не могла поверить, что ее основное оружие обернулось против нее. Ах, какой он изощренный хитрец, этот маршал, да и любовник он что надо.

Она оделась и, оставив маршала наедине с трупом, направилась в лагерь Молота, там у нее были очень важные дела, да и без его помощи она не сможет осуществить часть своего собственного плана.

Маршал оттащил тело капитана подальше в лес, забросал его ветками, выпил за упокой его души и поплелся в Длалин. Надо проверить, как обстоят дела в осажденном городе.