Текст книги "Мы просто снимся бешеной собаке 2"

11

«Здравствуй, Смерть! Мы снова зажигаем… В Москве бушует ядерная зима. Америка в таком же дерьме… Янки бродят по улицам в противогазах, и ветер гоняет по Санта-Барбаре клубы радиоактивной пыли. Одни идиоты поджарили других, а те зажарили их в ответ… Теория Дарвина в апофеозе торжества. Выживает сильнейший… А если оба с яйцами – игре конец.

Я проснулась как всегда после пьянки ни свет ни заря. Это же ты вчера зарядила бухать! На меня ворчишь… После тебя башку разрывает не хуже. Да ладно, пей… Такая уж наша шпионская доля. Алкоголизм и случайный секс. Все наши спали… Хель свернулась на шкуре Борма как на хрустальном матрасе. Матрас шипел и вздрагивал во сне, помахивая прозрачным хвостом. Питерская металистка обнимала его за шею, словно любимую игрушку из детства… Которого у нее никогда не было. Пьянки, сейшены, хайратые мальчики-гитаристы… Холод в душе. И «Pantera» в сердце.

Сакура и Бес пропали… Потом они пришли из темных закоулков подвала. Молчаливые и таинственные до жути… Хотя и слепому было ясно, что они всю ночь занимались чем-то обалденным и запретным. А по-простому – жарились от души! Они нашли друг друга… Очуметь.

Когда все проснулись, мы вытащили из холодильника ящик трофейного виски, пару коробок с консервами и устроили волшебный опохмел… Он нужен был всем, даже юной Хель. На старых дрожжах мы разогнались, и пьянка с утра пораньше понеслась куда-то вдаль… Сакура забралась на колени к Бесу и кормила его тушонкой с ложечки. Идиллия… Хель смотрела во все глаза… Она конечно подозревала, что дядя Бес кобель, но чтобы так реактивно соблазнить звездного рейнджера – это уже за гранью добра и зла.

Нам стало так хорошо, и тут я вспомнила, что мы застряли в этом мире навсегда… Все упиралось в мыслекапсулы… Они остались в другой Вселенной. Борм сказал, что краем уха слышал местное радио. Передавали, что в Москве поймали шпиона по кличке Горн… С отрядом головорезов… Они совершили аварийную посадку на неопознанном летающем корабле. Сегодня вечером их должны казнить. А ведь у него могли заваляться мыслекапсулы! Пора было нанести визит безумному братцу Птахи.

О том, чтобы взять штурмом казематы Кремля, не могло быть и речи. Последний бастион государства… Там по два мента на квадратный метр… Нас уничтожат, пока мы будем взламывать дверь. Но когда начнется расстрел, им будет не до нас… Это же так классно! Махнуть рукой и заорать: «О-Г-О-О-О-НЬ.» И расхерачить шпиона в кровавый фарш… Кайф неземной. Они наплюют на безопасность, и это нащ шанс! Свалить из мира красных беспредельщиков… И их американских корешей. План был рисковый, но крутой. Как говаривал Джонни Депп: «Лучше не знать, когда тебя настигнет смерть. И жить, трепетно восторгаясь всей душой великой тайной бытия.»

Казнить шпионов должны были публично. Если это слово можно применить к миру после ядерной войны. Толпа зевак в противогазах… Жуткое зрелище… Мы решили зависнуть над Кремлем в челноке. Системы ПВО давно накрылись. Борм нырнет в Чистый Разум – проследит, когда выведут братьев Черного Неба, и подаст сигнал. Мы спикируем вниз и накроем всю эту шайку-лейку. Мирных мы решили не мочить. Они не виноваты, что все вот так… Бледно-розовые давно уже стали мне как братья, пусть даже из другого мира – все равно они няши. Заберем магистра Горна – и поминай как звали! Конечно, это было опасно… Сунуться в Чистый Разум – все равно, что заорать: «Пацаны… Я здесь.» Но Борм сказал, что в этой Вселенной саблезубых нет. Никто не думал, что мы сможем вернуться в мир ГКЧП… Да и хрен нам здесь делать? Они просто не знали Сакуру… Козлы.

Странно, что со своей телепатией и предвидением будущего, бормониды не могли нас найти. Они рыскали по всем мирам, пытаясь напасть на след. Борм сказал, что это из-за собаки… Все, кто связан с ней, попадают в слепую зону. Охренеть… Я до сих пор не верю в эту чушь. Я снюсь собаке? Да ладно… Я спросила Борма, как же тогда он нас нашел?… Случайно?… Он сказал, что если попадает в новый мир, и мы там есть, он нас видит. Единственный из всех упырей… Наверное потому, что мы друзья, наши судьбы сплелись, он тоже связан с Пальмой. Когда Борм в самоволке, саблезубые не могут его найти… И это их ужасно бесит… Какой-то он неправильный бормонид.

Расстрел назначили на вечер. Времени у нас был вагон… И мы его употребили с умом. Проще говоря, надрались по самые помидоры халявным американским бухлом! Закусывая трофейной тушонкой… Периодически Бес увлекал Сакуру в прохладный сумрак подвала. И тогда мы какое-то время слушали симфонию сладостных женских стонов.

Мы так увлеклись, что чуть не проспали казнь. Вот бы мы тогда встревали… Остаться навеки в этой жопе… Лучше умереть. Хорошо, что я поставила напоминалку в бетаком. Звонок прозвенел, а мы сидели пьяные в ноль. И Сакура стонала в темноте на скрипучей панцирной койке. Тоже бухая. И только Бесу было пофиг, чем больше он пил, тем сильнее у него… Хмм… Пора было спасать беднягу-Горна. Мы с трудом заползли в челнок, белая капля взмыла в небо и хаотичными зигзагами полетела в Кремль.

Челнок завис в стратосфере, и мы продолжили пить… Куда деваться? В нас уже было столько водки, что альтернативы осталось две – ложиться спать или разгоняться дальше… Мы достали последний ящик сорокоградусной, и пьянка понеслась во весь опор. Хель не выдержала напряга взрослой жизни и срубилась. Ну ладно… Отдыхай, принцесса… Борм засадил стаканюгу пойла и растворился в Чистом Разуме. Оттуда было удобнее следить за ментами. Они уже все приготовили для казни. На Красной площади у Кремлевской стены стояла шеренга парней в оранжевых костюмах и противогазах. Они должны были расстрелять мистера Горна с братьями. Борм появлялся время от времени в челноке опрокинуть очередной стакан. Он уже был талый, только алкоголь поддерживал в нем угасающую жизнь. Как и в нас… Закусывая пирогами бабы Марьи он говорил, что мы суки – притырили все пироги с малиной, а от черники у него заворот кишок. Как бы еще Чистый Разум не заблевать изнутри… Держись братишка! Мысленно мы с тобой…

Бес и Хель бухали в оранжевых костюмах с противогазами на ремне. У меня был плащ из кожи корнезуба. Сакура щеголяла в костюме из белой углеродистой кожи на все случаи жизни. Воротник костюма легко превращался в гермошлем. Пока мы болтались в астралах, менты вывели на площадь братьев Черного Неба. Борм появился в челноке и заорал:

– Пора! Их пристегивают к столбам.

Сакура нетвердым жестом тронула приборную панель. Челнок камнем рухнул вниз и понесся к Земле… Через десять секунд мы упали на Красную площадь. В последний момент королева драконеводов втопила тормоз. Челнок завис над оранжевой толпой в противогазах. Мы чуть не расшибли головы об крышу корабля! Братья были прикованы к столбам, расстрельная команда готовилась дать залп. Бес долбанул из лазерной пушки и одним лучом разрезал шеренгу красноармейцев ниже пояса.… Кровь забила фонтаном. Клочья мяса и требухи вперемешку с оранжевой тканью упали на древние камни… Сакура включила громкую связь и завопила:

– Ни с места, суки!… Всем лежать!… Морды в пол!…

Противогазы бросились в рассыпную. Мало кому хватило ума лечь на брюхо и замереть… А зря… Бойницы в Кремлевской стене открылись, и ураганный град свинца обрушился на людей. Они стреляли в нас, но почему-то косили своих… Может потому, что их было больше?… Братья, пристегнутые к столбам, попали под шквальный огонь. И Горн среди них.

Крыша челнока откинулась, мы упали на пол. Только Бесу было плевать. Он стрелял из лазерной пушки по стене, откалывая огромные куски кирпича, разрушая великий памятник русской архитектуры. Он был так проспиртован, что пули облетали его стороной, не выдержав мощного перегара. Защитный экран корабля почти не работал. Вспыхивал иногда… Но энергия была на исходе. Сакура прыгнула на площадь. Вокруг нее возникло голубое облачко защитного поля. Пулеметные очереди тонули в нем, не причиняя вреда. Руки ее превратились в могучие стволы. Звездная королева вскинула их и стала долбить по бойницам, превращая стену в кровавое решето. Дверь Мавзолея открылась, оттуда хлынули бойцы в оранжевых комбинезонах.

Я врубила концентрацию кун-шу и черной молнией ворвалась в толпу ментов… Как же я люблю этот кайф… Вскрывать черепа, одним движением тонких пальцев вспарывать животы. Чтобы кровь хлестала, чтобы по уши облиться кровью этих парней. Умирающих с презрительной улыбкой на устах… Войти в глазницы словно в теплое кровавое желе и чувствовать, как глазные яблоки лопаются, и фонтаны крови бьют в лицо.

Борм появился из Чистого Разума, оскалил пасть и бросился на врага. Хрустальные клыки вонзались в комбинезоны, рвали в клочья вместе с кровью, мясом и костями бледно-розовых парней. Кровь лилась рекой, растекаясь по камням… Бормонид метался среди ментов, убивая тех кого не доставала я… Безумие смерти… Красная площадь тонула в крови.

Под пулеметным огнем Сакура добралась до столбов. Несколько братьев были еще живы. Как и мистер Горн… Космическая амазонка расстреляла цепи, закинула обессиленного магистра на плечо и побежала. Это его спасло… Голубая дымка защитного поля растворяла пули, которые градом сыпались на них. Остальным не так повезло… Братья полегли под огнем.

Хель уже сидела за штурвалом челнока. Круто развернувшись, она полетела навстречу Сакуре и полумертвому Горну. Где она научилась так водить?… Акселерация… А как же я?… Меня забыли… Прокладывая дорогу среди трупов я бросилась в погоню за челноком. Не останавливаясь, Хель пролетела мимо Сакуры, королева закинула магистра в кабину, перелетела через борт сама, не переставая долбить из пушек. Бес продолжал расстреливать стену. В огромных просветах уже виднелись Кремль, Царь-пушка и Царь-колокол… Очуметь…

Еще один разворот, челнок понесся мне навстречу. Расколов последний череп, так что брызнувшие во все стороны мозги залепили гермошлем, я подпрыгнула, сделала в воздухе обалденное сальто назад с разворотом, сгруппировалась и упала на заднее сиденье челнока, там уже валялся Горн – ну ладно… Он взвыл от боли!… Прозрачная крыша захлопнулась, Хель втопила форсаж, и корабль прыгнул в ночное небо.

Погони не было, вся авиация давно уже превратилась в металлолом. Мы оказались на орбите Земли и перевели дух. Борм возник из Чистого Разума и свернулся на полу у моих ног. В челноке уже было тесновато. Как в автобусе в час пик… Не вставай на хвост! А ты не дыши в декольте… Классно у нас получилось… Мыслекапсул у Горна не нашлось. Магистра обыскали и все забрали. Но была еще секретная заначка. На корабле… Его отогнали в аэропорт Внуково. Горн скучал по Птахе… Он сказал, что поможет нам, лишь бы снова увидеть сестру… И разбудить собаку! Он был счастлив, когда узнал, что мы ее нашли… «Наконец-то я смогу уничтожить мир!» Ага… Мечтай… Вот так мы встряли… Спокойной ночи, Смерть. Люблю тебя… Твоя Тень.»

12

«Салют, моя сладкая Тень! Cкучаю по тебе… Птахи нет… Никто меня не греет… Хорошо, что есть бухло. Если б я не пила, давно бы уже сдохла.

Мы болтались на орбите как сардины в банке. Страдали от похмелья и отсутствия бухла. Все, что не допили, мы вчера разбили. На коленях у Беса блаженно мурлыкала Хель… Сакура сгорала от ревности, но делала вид, что ей плевать. Я с тоской вспоминала просторного Тупака… Борм свалил на разведку в Чистый разум. Он нашел мыслекапсулы в недрах захваченного у братьев корабля… Но забрать не смог. В Чистый Разум ничего не возьмешь. Тонкий атомный баланс – лишняя частица из другого измерения спровоцирует коллапс. Она даже не сможет туда попасть. Враждебное поле не пропустит… Жаль… Другой вариант – стащить мыслекапсулы и рвануть напролом через аэропорт, через всю Москву, через кордоны ГКЧП… К утру бы дошел… А мы бы сдохли от клаустрофобии. От преступных желаний… От невозможности их удовлетворить… Это я про сортир! От жестокого бадуна.

Вечерело… Мы снялись с якоря и вошли в атмосферу Земли. Просто так штурмовать аэропорт было опасно. После недавнего боя у Кремлевской стены, красные встали на дыбы. Инфрафон ловил советские радиостанции. Везде шли передачи о нападении американских прихвостней на Кремль. С применением неизвестного оружия, генерирующего лазерную энергию огромной силы. Бес услышал и засиял: «Огромная сила – это я!» Все менты и спецназ стояли на ушах. Стратегически важные объекты охранялись. Аэропорт Внуково не был исключением. Он меньше всех пострадал от ядерных ударов. Самолеты сгорели, но многие ангары уцелели. В одном из них стоял корабль магистра Горна. Осталось придумать, как туда попасть.

Челнок опустился в огромные кусты на краю аэродрома. Мы выбрались на волю, рассредоточились и стали пробираться к нужному ангару. На пути попадались сонные патрули. Мы их бесшумно вырубали, укладывали рядком на траву и двигались дальше… Наш отряд подошел к заветному зданию, внутри которого ждали звездолет, мыслекапсулы и свобода. Могучий удар хрустальной лапы оглушил часового. Мы проникли внутрь, дали по башке еще троим… Не фатально, но ощутимо… Так, чтобы ближайшие два часа их мозг ничто не беспокоило. Перед нами стоял корабль Горна. Внушительных размеров блюдце, покореженное со всех сторон, почерневшее от копоти взрывов. Видимо братья летели над Землей и попали в эпицентр. Пара боеголовок вписалась в звездолет… И вот… Такая лажа.

Борм забрался по титановой обшивке наверх, через разбитый иллюминатор проник на корабль и спустя минуту уже стоял перед нами, осторожно сжимая зубами заветный стандарт мыслекапсул… И тут началось… Снаружи послышалась канонада. Стены задрожали, мощные взрывы сотрясали землю. Казалось, что ангар вот-вот обрушится на нас. Удивленные крики часовых доказали, что это не их подлянка. Это гораздо хуже… Радиостанция в комнате охраны взорвалась криком: «Внимание всем постам! Американские войска прорвали оборону… Враги штурмуют аэропорт… Товарищи! Не посрамим честь наших отцов… Стоять до последнего патрона… До последней капли крови… Отступать некуда… Позади Москва.» Вот это мы встряли… Янки брали Внуково на абордаж.

– Вызывай челнок, дура!

– Сучка, не ори на меня… Вызвала давно.

– И где он, сучка?

– Я не знаю… Сигнал не дошел. Китайская сборка.

– И что нам делать, мать-перемать?

Надо было прорываться к челноку. Он застрял в кустах и не реагировал на вызов Сакуры. Мы открыли дверь ангара и посмотрели в бездонную ночь. Там творился полный беспредел… Танки утюжили взлетную полосу и долбили из орудий по уцелевшим строениям аэропорта. Видимо это были янки… Красноармейцы в противогазах и комбезах защитного цвета отбивались как могли. Огромный танк со звездно-полосатым флагом на башне врезался на полном ходу в наш ангар. Мы еле успели выскочить в дверь… Сука… Надо предупреждать… Меня уже кондрашка колотила. Танк продолжал разносить ангар. Пушка повернулась в нашу сторону, еще секунда – и нашей славной братве конец! Я врубила ускорение кун-шу, метнулась к танку и в полете пробила с ноги… Прямо в орудийный ствол… Он переломился по середине и загнулся куда-то влево. В тот же миг раздался выстрел… Башню разворотило к чертям. Американский флаг вспыхнул алым пламенем. Из люка посыпались горящие танкисты с криками: «Вот из ит?.. Хелп ми, плиз!» А где-то рядом по громкой связи уже разносилось: «Ур-р-р-а-а!… За Родину!… За Генерального!» Очереди из автоматов косили посланцев капитализма. Сакура вскинула руки-пушки. Шары раскаленной плазмы вырвались из стволов и взорвали танк… Разнесли на куски…

Послышался шум винтов. Вертолеты с эмблемой Соединенных Штатов зависли над аэродромом, и началась кровавая бойня. Крупнокалиберные пулеметы, ракетные установки долбили с воздуха по русским пацанам. А дома их ждали мамы. Жены, любовницы, водка, толченый картофан, макароны по-флотски, соленые огурцы… Они не вернутся к ним.

Мы прорывались к заветным кустам под градом свинца. С земли и с неба… В самом сердце смертельного боя оказалась шестерка отважных ребят. Три парня, один из которых – Борм. И три потрясающих дамы. Самой красивой была конечно я… По нам долбили со всех сторон. И красные, и янки. Кипящая кровавая каша… Мы болтались где-то на дне. Между обугленных трупов красноармейцев и обломков бронетехники. С легкими вкраплениями кирпичей от взорванных ангаров… Жесть… Сакура вскочила на Борма, подхватила ошалевшую от беспредельной адской секи Хель. Пьяную в дым. Такую прекрасную… Такую молодую… Она закинула землянку себе за спину, облако защитного поля окутало их. Борм взвыл как феррари под закисью азота и понесся вперед, прорубая дорогу клыками и когтями. Сакура стреляла почти не целясь с обеих рук, сжигая все на своем пути. Мы шли по трупам, по обломкам танков и вертолетов. Глотая черный дым и радуясь тому, что мы все еще, не смотря ни на что, назло всем сукам достойны жить.

Впереди уже маячили кусты. Они наполовину обгорели, и белый корпус челнока светился от всполохов пламени. Вертолет завис над нами так близко, что я увидела глаза солдата через очки противогаза. Он сидел в наушниках и наверное слушал какое-то свое американское музло. Хип-хоп, или кантри, а может, старый добрый трэш? Он махнул рукой и навел на нас шестерное дуло крупнокалиберного пулемета… Борм скинул своих седоков. Сакура и Хель с жестокими матами упали в траву. Бормонид разбежался и яростно прыгнул в кабину. В объятия американских парней. Его никто не ждал, но это уже было похрен… Вертолет вильнул, но хрустальный тигр зацепился за лыжу, и нырнул в кабину. Машина почти упала на землю, в последний момент пилот слабеющей рукой отправил ее в ночное небо, а Борм уже вспарывал брюхо, выпуская кишки… Кровь забила фонтаном в дверь вертушки. Саблезубый выпрыгул из кабины, весь забрызганный кровью, с окровавленной мордой – счастливый! Вертолет завалился набок и врезался в последний уцелевший ангар. Охренительный взрыв потряс аэродром. Черт знает, что там было, но рвануло жестоко… Мы пробились к челноку, упали в кресла, Борм нырнул в Чистый Разум. Только кровь с его шкуры осталась в этом мире, заливая горящий асфальт.

Сакура втопила форсаж, закинула мыслекапсулу, все вокруг затянул изумрудный туман, беспредельное мочилово в мире ГКЧП растаяло где-то вдали на задворках Вселенной… Еще секунда… И мы ворвались в чистое ночное небо. В нем не было ни вертолетов, ни боеголовок, ни радиоактивной пыли. Под нами, весь в огнях, раскинулся уютный русский городок со странным названием… Красноярск… Мы откинули крышу челнока, выбросили нахрен противогазы, они медленно падали вниз, исчезая в ночном тумане. На кого бог пошлет… Мы взяли курс туда, где дрейфовал в стратосфере «Осколок Неба». Наш фантастический звездный крейсер… Наш настоящий дом… Корабль показался вдали. Мы отправили инфрасигнал. Патрик ответил – он был на вахте… Он давно уже нас похоронил, пять раз устраивал поминки, нарезался в фарш и что?… Выходит зря?… Мы вернулись… Конечно нет, дурачок… Водки много не бывает.

Пока нас не было, многое случилось на звездном корабле. Порох вышел из комы… Спасибо Птахе… Она вернула его. Но счастье академика было недолгим. От напряжения мозга Птаха сошла с ума. У нее сорвало башню, она перестала лечить… И начала заражать всех подряд смертельными вирусами, которые сама генерировала в клетках так же, как раньше лечила. Первой жертвой стал Порох. Она заразила корабельных крыс бешенством и бубонной чумой. Крысы напали на академика. Он сумел убежать, нашел вакцину, вылечился, но так ослабел, что снова хлопнулся в кому. Он успел запечатать себя в герметичную капсулу. Патрик понял, что дело дрянь и изолировал полкорабля – там сейчас шурует Птаха… Кукла Банш решила покончить жизнь суицидом в другом конце звездолета, Костыль и Паштет притащили ей ящик водки, чтобы культурно отболтать… Это их спасло… Птаха бродит голая по коридорам запертой половины корабля, заражает зурианских крыс всякой дрянью и тут же лечит, и заражает опять. Порох лежит в коме в закрытой капсуле на территории Птахи. Уровень вирусной атаки там зашкаливает в тысячи раз… Горн сидит, убитый горем. Смотрит на сестру в монитор и повторяет: «За что?… За что?». Вот это мы вернулись домой… Я, сука, плачу… Я хожу, накатываю стакан за стаканом и просто ржу… Вот и все… До встречи, родная! Люблю тебя… Твоя Смерть.»

13

Корабли зуриан приближались к Мариинскому дворцу. Я сидела рядом с Громовым в его кабинете, в окружении молодых бойцов. Которых я с удовольствием отправила бы в расход. Но вместо этого оттрахала в мозг. Женская логика – просто жесть… Я шла сюда, чтобы прикончить Громова. Отомстить за Где-то Там… А теперь мы кто?… Спастись толпой или сдохнуть по одиночке?… Я в одной лодке с копами… Очуметь.

– Иванов! Беги на крышу, возьми ракетницу. Поджарь гадов…

– Слушаюсь, товарищ полковник.

– Петров! Заминируй фундамент… Все подорвем.

– Будет сделано, товарищ полковник.

Полицейские оказались не робкого десятка. Они решили сдохнуть, но не отдать свой штаб небесно-голубым… Нормальные парни! Уважаю…

– Ангел, ты лечить умеешь?

– Нет, я только бью… Я ангел Лунного Света.

– И чему вас в ангельской шараге учат?

– Ничему не учат! Рая больше нет…

– Вот это ты порадовала дедушку Громова… И куда же мы пойдем?

– Не знаю… Наверное в Ад. Хотя его тоже нет… И не было никогда.

– Придется гнить в земле… Тоска-печаль.

На площади догорали последние трупы. Я знала, что мои друзья спаслись… Ангельское зрение показало, что в последний момент они нырнули в канализацию и затаились, пока бушевал напалм, потом уплыли куда-то по вонючим коридорам… За пределы ангельского восприятия… Корабли зурианцев подлетели к дворцу и дали залп. Задрожали стены, посыпались куски с потолка, запахло гарью, из коридора повалил густой черный дым… Полковник Громов поднял руку и крикнул:

– За Родину… За Россию… О-Г-О-О-О-НЬ…

Полицейские бластеры засверкали со всех сторон. С крыши ударил рядовой Иванов из ракетной установки. Метким выстрелом он пробил дыру в днище огромного черного блюдца, нависшего над дворцом. Зурианский корабль вспыхнул, пошатнулся, накренился влево и врезался в соседний дом… Раздался мощный взрыв! Ну еще бы… Такая дура рванула… Нас обдало огненной волной. Молодец, Иванов… Так держать.

Звездолеты открыли стрельбу, лазерные пушки долбили по окнам, смертоносные лучи резали на куски горделивый храм архитектуры… Никакого уважения к зодчеству бледно-розовых мастеров. Это культура… С ней нельзя вот так. Но зурианцам было до звезды… Они сидели в башнях лазерных гаубиц, вспоминали шпили своей прекрасной столицы и плевать хотели на город-музей Санкт-Петербург. Они тут все сравняют с землей… Убейтесь, сволочи! Валите к чертям на свой вонючий Зуриан.

Вокруг меня взрывались плазменные шары, отрывая головы отчаянным защитникам дворца… Простым питерским копам… Таким же БОГам, как Эрм и его друзья. Они ложились на заляпанный кровью паркет. Захлебываясь теплой требухой… Давясь мозгами из разбитых черепов. Они умирали за мертвый город! Это был дом… Который нельзя отдавать… Никому… Хрен вам, говноеды… За Россию… За Питер… О-Г-О-О-О-НЬ… Я выжимала до предела всю энергию и долбила лунными стрелами по врагу. Сверкающие серебряные гроздья летели в корабли, прожигая броню, испепеляя тварей…

Наши ряды неумолимо таяли. Давно замолчал рядовой Иванов. Небесно-голубые подсекли его метким лучом. Корабли подлетели к дворцу, и в окна ударили световые столбы… По ним, как по скоростным туннелям, съезжали зурианские бойцы. В разбитые окна прыгнули человек пятнадцать… Нас осталось четверо… Мы встали спина к спине, безумная драка понеслась. Враги налетали волной и откатывались, оставляя свежие трупы на полу. Небесно-голубая кровь хлестала рекой, смешиваясь с алой пацанской кровью. Громов рубился в штыковую на смерть, два бойца не отставали… Я поливала лунным огнем. Веером… Вкруговую… Жрите лунную смерть. Зуриане мочили из бластеров по своим, пытаясь достать до нас. Два копа упали, изрезанные в куски. Это конец… Да хрен вам, суки! Я подхватила Громова, крылья раскрылись за спиной, с ураганной скоростью из последних сил я нырнула в окно! Такого они не ждали… Лазерные пушки стреляли вслед. Они бы достали нас, но вдруг раздался мощнейший взрыв. И грохот… Дворец пошатнулся. И осыпался вниз как карточный домик. Огромный столб огня и пыли ударил в небо. Рядовой Петров выполнил последний приказ.

Корабли подлетели слишком близко, волна огня и раскаленных осколков захлестнула их. Звездолеты вспыхивали и взрывались как мотыльки над ночным костром. Никто не бросился в погоню… Я влетела в переулок и затерялась в питерских дворах. Мы неслись между домами, ныряя в арки, огибая одинокие деревья, поднимая в воздух стаи радио-ворон. Полковник был тяжелый. Наел пузо на полицейских харчах… Зачем я его спасла? Сама не знаю… Это был рефлекс. Никто не убьет последнего копа! Только я…

– Потише, дочка! Ослобони… Мне уже не тридцать лет. И даже не пятьдесят. Задушишь своими ручками… Слишком сладкая смерть.

Я сбавила скорость, повернула в сторону Невы. Никто не преследовал… Мы перемахнули через реку и оказались на Ваське. Так называли БОГи Васильевский остров. Где-то здесь стоял магазинчик подержанных гиперлетов Бюргера. Он его так мощно расписал! Даром, что видел во сне… Там есть гостиница с герметичными номерами. И склад оружия… Очень кстати… Что-то мне подсказало, что Эрм и компания, когда выплывут из дерьма и обсохнут, могут наведаться в магазин… Почему бы и нет? Ностальгия… Наверное, классно попасть в свой сон. Круче только моя Благодать… Но это… Мечта… Всегда хотела трахнуть сама себя. Почти как самоубийство! Палец к виску… Интересно, как это будет?… Если я кончу, то как сильно? Фейерверк… А дальше… Тихая медовая грусть. Это случится всего один раз… За всю свою бессмертную жизнь я так и не решилась. Когда-нибудь я набухаюсь в говно, приставлю палец к виску. И нажму на спуск…

Бюргер объяснил, как найти его берлогу. «Если что – встречаемся там!» Вот и наступило это гребаное «Если что»… Я опустила полковника Громова на заброшенный каменистый дворик магазина. Давно тут не ступала нога человека… И вообще никого… С тех пор, как Эрм, Где-то Там и Тень ослепли от груши Кан и отрубились на этих камнях. Тень утонула в глюках и думала, что дерется с монахами с Бетельгейзе… Она мне все рассказала. Пьяная сучка… Как обычно по халве растрезвонила все про всех.

Мы нашли под порогом ультразвуковой ключ. Бюргер всегда прятал его там. Старая школа… Что-то было не так… Тревога нависла в воздухе. Я была совсем пустая… Лунный свет иссяк. Мне нужна Луна… Ночное небо затянули тучи. Нужно лететь туда… К звездам. Но меня уже так ломало все… Надо выпить. У Бюргера есть запас… Громов насторожился.

– Опасность, дочка! Я слышал какой-то звук.

– Да похрен уже! Пускай убивают, только сначала пусть нальют.

Медленно отворилась дверь. В сумерках на пороге возник силуэт… Когда кончается лунный свет, я не только сквозь стены, я на два метра вижу как пенсионер в разбитые очки… Я вскинула руку и приготовилась долбануть последний лунный залп… Которого нет. Мне просто надо бухнуть… А потом…

– Водка пойдет?

Приятный женский голос вывел из полузабытья. На пороге стояла девушка с шикарной фигурой, ее не портил даже мешковатый гермокостюм. Эх, телочки! Давно бы стала лесбиянкой… Жаль, что есть на свете мужики. Незнакомка держала в руках заветный пузырь «Русской» и стакан… Подул внезапный ветер, тучи над городом разошлись, и Луна протянула ко мне свои тонкие серебристые пальцы… Кайф… Я смотрела, как наполнялся стакан. Дрожащие губы припали к стеклу. Алкоголь – хрустальная тропинка в рай… Лунные лучи ласкали тело… Водка бежала по венам, проникала в каждую клеточку и дразнила кровь. Полковник улыбнулся:

– Какие люди! Валентинка…

– Здравствуй, дед… Давно не видела твою хитрую рожу. От московских панков тебе респект.