Текст книги "Опер печального образа"

Глава 21

 
Погубила вас, французы,
Ронсевальская охота.
 

Суженый ударил ряженого. Аня, несмотря на сильную головную боль, сидела на асфальте и смотрела на происходящее уже в качестве стороннего наблюдателя. Она была спокойна за Корнилова, потому позволила себе даже иронию, вспоминая слова мужа о «мягком», не калечащем задержании. Михаил сейчас не очень церемонился с задерживаемым, видимо, полагая, что на волка его кодекс чести не распространяется. С волками жить – по волчьи… бить.

К тому же, Обуру было не до активного, зрячего сопротивления. «Витамин» достиг цели, и теперь кашель выворачивал вовкулака наизнанку, то есть, волчьим мехом вовнутрь. Аня никогда не видела, чтобы слезы бежали из глаз таким потоком, казалось, что это из бешеной волчьей пасти на землю течет слюна.

Застегнув наручники, Михаил схватился за волчью голову. Если бы малейшее изменение мимики причиняло бы Ане сильную головную боль, она бы сейчас рассмеялась. Перед ней был фонтан «Следователь разрывает пасть плачущему волку». На самом деле Корнилов просто стягивал с Обура волчью шкуру, чтобы облегчить тому дыхание и опознать, в конце концов.

В этот момент словно включили прожектора, подсвечивающие фонтанную композицию. Взвизгнули тормоза, из милицейского уазика выскочил Коля Санчук, а из-за подсобных помещений ресторана «Идальго» уже поворачивал омоновский автобус.

Вроде все в сборе. Михаил, Санчо, командир омоновцев Серега со своими терминаторами, даже капитан Харитонов зачем-то здесь. Вот и начальство: полковник Кудинов. Почему-то он сидит на земле, в каком-то сером маскарадном костюме с запрокинутой за спину волчьей головой и в наручниках. Валентин Петрович плачет… Ах, да! Это же Обур, вовкулак, оборотень, куди… Скажи мне, кудесник, любимец богов… Голова от боли ничего уже не соображает.

– Анечка, ты как себя чувствуешь? – спросил заботливый Санчо, помогая Ане подняться.

– Голова раскалывается и ничего не соображает, – пожаловалась Аня.

– А это и хорошо, – заметил Михаил. – Больно умная стала. Как ты вообще головы не лишилась?

– Не тошнит? – Санчук интересовался Аней, как-то демонстративно игнорируя Кудинова. – Вот и ладненько. Сотрясения мозга нет. Голова пройдет. Как говорится, легко ранили, да головы не нашли. У нас же аптечка есть. Сейчас посмотрю тебе каких-нибудь пилюль, а вовкулаку воды принесу, а то он весь обрыдался крокодильими слезами. Горе, горе, крокодил солнце в небе проглотил…

– Миша, – тихо позвал Кудинов и закашлялся опять, – пристрели меня при попытке к бегству. Прошу…

– Хватит уже крови, – ответил Корнилов не сразу. – А что там с Асей Марковной? Не она ли снаряжала оборотня? – спросил он Санчука, возвращавшегося с аптечкой.

– Асю Марковну мы нашли в полной отключке, – ответил оперативник. – Оказывается, он ее мощным снотворным напоил. Кажется, жена тут не при чем.

– Проверим…

– Ася ничего не знала, – подтвердил Кудинов, все еще борясь с приступами кашля и слезами. – Я ей всякий раз перед бегом подсыпал снотворное. Она, бедная, теперь на бессонницу жалуется. Я ее, наверное, приучил.

– Это не самый страшный твой грех, – ответил Санчук. – Этот грех с орех… Михась, а на тебе тоже кровь? Вон, рукав в крови… Чем это он тебя?

– Санчо, отойди, – попыталась поучаствовать Аня, – я сама перевяжу.

– Нет уж, сестра милосердия, – мягко, но настойчиво отстранил ее Санчук, – тебе сейчас самой милосердие требуется. Чем это он тебя?

– Орудием убийства, насколько я понял.

Михаил наклонился и подобрал с земли странную машинку, похожую на гигантского жука-рогача.

– Ты можешь минуту постоять спокойно? – возмутился Коля Санчук. – Я бы на твоем месте в травмпункт забежал. Рана очень неприятная.

– Еще чего! Это теперь и свидетель, и следственный эксперимент, и следователь в одном флаконе. Адская машинка! Только прикоснулся, и такая рана… На вот, погляди! Ты же любишь всякую механику, Санчо.

Санчук долго вертел в руках орудие убийства, держа его за нейтральные части, чтобы не стереть кровь и отпечатки пальцев.

– Что я могу сказать после поверхностного осмотра? – сказал он, опуская машинку в полиэтиленовый пакет. – Аккумуляторные садовые ножницы для стрижки кустов и веток, совершенно безопасные в магазинном варианте. Эти умело переделаны в орудие убийства. Надставлены большие обоюдоострые лезвия, которые наносят порез при движении внутрь и наружу… Садовник…

– Ребята, еще не поздно, – прохрипел Кудинов. – Застрелите меня при побеге.

– Поздно уже, – ответил Санчук, – второй час ночи.

– А потом, у нас нет в обойме серебряной пули, – добавил Корнилов.

Аня хотела ехать в отдел вместе со всеми, но Корнилов в очень резкой форме прописал ей постельный режим и домашний арест. Вступился за Аню, как всегда, Санчо.

– Разве ее можно оставлять одну в таком стрессовом состоянии? – сказал он. – Давай ее отправим к моим девкам. Они посидят, по-бабьи посплетничают, выпьют, наши косточки перемоют. Аню они любят, а меня не очень. Вот пусть с ней и нянчатся…

Это была хорошая идея. Аню посадили в милицейский уазик. Капитана Харитонова отрядили ее сопровождать.

– Ты гляди, Харитонов, в оба, – инструктировал его Санчук, – может, этих оборотней целая стая или ОПГ. Так что тебе доверяем главную свидетельницу и самую красивую женщину нашей системы, после твоей жены, конечно.

– А что моя жена? – не поддался на комплимент Харитонов. – Только нахальство одно, а шарма никакого нет. Беспокойства от нее много. Вот первая у меня была – совсем другое дело. Сейчас она – свидетельница Иеговы. Это секта такая, но не опасная. У них там свой сэконд-хэнд. Вот моя первая принесла мне в подарок брошюру и джемпер от Иеговы.

А Танька, моя нынешняя половина, ты ее знаешь, в мусоропровод… А мне как-то обидно стало. У Таньки, конечно, фигура, объемы, как у Шварценеггера. Танцует она здорово, под любую мелодию ламбаду чешет. Но я последнее время все Тоню вспоминаю, то есть свидетельницу Иеговы. Она тихая такая, безответная. Мне бы только этого Иегову как-нибудь собой подменить, чтобы была она свидетельницей Кости Харитонова. Такая моя семейная секта. Как думаешь, Ань, возможно такое?

– Возможно, – согласилась Аня. – После того, что я пережила за последнее время, думаю, что и это возможно…

Все получилось, как предсказал Коля Санчук. До утра просидели две милицейские жены за бутылкой крепкого вина, говоря о чем угодно, но только не о вовкулаках и оборотнях.

Проснулась Аня от того, что попыталась перевернуться на другой бок, и не смогла. С трудом оторвав еще чужую после удара и вина голову от подушки, она увидела, что со всех сторон обложена мягкими игрушками, медвежатами, зайчатами и лисятами, прямо перед ее носом стоит игрушечный оборотень Тануки в образе японского мальчика с листиком на голове, а самая большая игрушка сидит на Ане, свесив ножки, заглядывает в лицо и дышит конфетами.

– А ты уже проснулась! – удивилась пятилетняя Аня Санчук. – Звонил папа, велел тебя охранять. Вот я тебя и охраняю. Доброе утро, подруга!

– Доброе утро, тезка! – улыбнулась Аня Корнилова. – Жизнь продолжается? Какие новости?

– Скоро в детский сад, – обстоятельно стала рассказывать тезка. – Выпускная группа. Воспитательница сказала, что в мае у нас будет выпускной бал. Надо уже начинать готовиться, платье бальное шить. Ты мне поможешь? А то у мамы совсем нет вкуса…

– Конечно, помогу. Мы из тебя сделаем королеву бала. А с чего ты решила, что у мамы нет вкуса? Тебе твой папа Коля нравится?

– Очень нравится, – засмеялась девочка. – Веселый, симпатичный.

– А кто его когда-то выбрал? Твоя мама.

А говоришь, у нее вкуса нет.

– Ну, на мужчин у нее вкус есть, – согласилась маленькая Аня. – А на одежду нет. Она даже женские журналы не читает.

– А ты уже их читаешь?

– Я же умею читать. Ты что, забыла? – напомнила Анечка. – У меня два журнала есть. Хочешь покажу?

Кошмар! Девочки уже учатся читать по журналам мод! Действительно, пора было вставать.

– Ты лучше, Аня, не вставай, – остановила ее девочка.

– А что такое?

– Там для меня манная каша, а для тебя горькое кофе, – предупредила она старшую подругу.

– Горький кофе, – поправила Аня.

– Горький, – повторила с сомнением девочка. – А какие у тебя последние новости?

– Новости у меня теперь будут одни хорошие, – мечтательно заговорила Аня старшая. – Скоро у меня будет свой дом. Представляешь? Два этажа, веранда с самоваром, баня, сказочный дуб под окнами, свой маленький лес с грибами…

– Представляю, – проговорила Аня Санчук. – А собачка?

– Какая собачка?

– Собачка у тебя будет?

– Я еще не думала. Наверное, будет. Приедешь ко мне в гости?

– А можно в гости приезжать, чтобы не поесть, а надолго?

– Аньки! – донесся строгий командный голос из коридора. – Хватит трепаться! Быстро идите завтракать!

– Начинается, – проворчала маленькая Аня, ища свои тапочки с помпонами…

Весь день прошел в суете, в играх и болтовне с Аней, в готовке на кухне с ее мамой. Поэтому на ожидание осталось совсем немного: от звонка по мобильнику с вопросом – чего надо купить по дороге – до звонка в дверь.

Корнилов и Санчук выглядели усталыми и несколько опустошенными, как после сдачи серьезного экзамена. Налили себе сразу помногу, что-то вроде штрафной, выпили, не чокаясь. Мудрые жены не возмущались, ждали, когда смягчатся немного их лица, подтают взгляды. Потом они ели, как нормальные голодные люди. Наконец переглянулись и стали рассказывать, не перебивая, а с удовольствием уступая друг другу роль рассказчика.

Корнилов и вправду скрывал от Ани, что всерьез разрабатывает версию оборотня. Он опасался, как оказалось, вполне оправданно, что Аня опять влезет в это рискованное дело. Кудинова он начал подозревать сразу после посещения его квартиры. На банкете в ресторане «Ошхамахо» по случаю получения начальником звездочки полковника напарники уже не праздновали, а работали – слушали, наблюдали, анализировали. Круг постепенно сужался, был разработан четкий план мероприятий, который был грубо нарушен Аниным «топорным» вмешательством.

Скрывал Михаил от жены и то, что давно следил за ее собственным расследованием. Карту, например, с «линией оборотня» внимательно рассмотрел и принял к сведению.

Михаил специально заехал домой, чтобы любыми средствами заставить Аню сидеть дома, вплоть до изъятия ключей от квартиры. Но он опоздал всего на несколько минут. Хорошо еще догадался включить компьютер и прочитать на форуме разговор Тануки, ставшего вдруг женщиной, с Обуром – «Пожирателем».

Санчук выехал на квартиру к Кудинову, омоновцы разворачивались на «тропе оборотня», а Михаил, положившись на интуицию, помчался к ресторану «Идальго».

Кудинов в полнолуние подсыпал снотворное жене, надевал на себя волчью шкуру, вооружался своей адской машинкой и бежал всегда по одному и тому же маршруту. На девушек он нападал сзади, сначала оглушив, а потом нанося им смертельные раны механическими челюстями. Но почему он нападал именно на женщин? На этот вопрос не мог ответить даже сам Обур. Впрочем, в этом деле было очень много вопросов. Может, ответы на них и существовали, но совсем в других понятиях, которым нет места в милицейских протоколах.

С Кудиновым сейчас работали психиатры. К тому же делом Обура заинтересовались спецслужбы. По версии специалистов, во время службы в Чечне Кудинов под действием сильнейшего стресса заболел ликантропией. Так называется психическое состояние, когда человек считает себя оборотнем. По сути, это раздвоение личности: человек в определенных условиях подавляет то одну, то другую половину сознания. Причем, Кудинов хорошо осознавал это, готовился к «обращению», смастерил «клыки оборотня», сшил особым способом шкуру. А после преступления, например, руководствуясь уже человеческой логикой, подкинул свидетельскую ленту с плеча Синявиной в собачье логово.

На вопрос – что случилось с ним на Кавказе? – Кудинов отвечал невнятно. Вспоминал чеченца Таймиева, якобы безвинно осужденного им и умершего в тюрьме. Говорил, что мать-старуха Таймиева была настоящей колдуньей, и это она прокляла его. Еще Валентин Петрович вспоминал убитого им волка, призрак которого долго его преследовал.

Странно, что он рассказывал почти то же самое, что и на своем банкете. Но тогда полковника Кудинова слушали с интересом и восхищались его романтической натурой. Теперь же его слова принимались за бред явно больного человека…

– Единственный раз повезло с начальником, – подытожил Санчук, – и тот оказался оборотнем.

За столом на некоторое время установилось молчание. Аня, например, думала о том, что гибель нескольких безвинных людей нисколько не приоткрыла тайну бытия, а только напомнила о ней. Черная пустота предупредила всех, что она была, есть и будет, что она всегда рядом и всегда ждет.

Но за стеной послышалась детская песенка, исполняемая, правда, на одной ноте, но совершенно счастливым голоском. Корниловы и Санчуки словно вышли из оцепенения, застучали опять вилками и рюмками.

– Вот, кстати, тебе подарок за храбрость, – сказал Михаил и протянул Ане маленький листок бумаги.

На нем были неразборчивым почерком Корнилова записаны паспортные данные какого-то человека: «Брежнев Сергей Владиславович. 1956 года рождения.»

Эпилог

– ...Между тем Дульсинея обладает таким гербом, благодаря которому она может стать полновластною королевою…

– Как тебе? – спросила Аня мужа, показывая почему-то на голубое небо, а не на кирпичный дом с финской крышей.

– Мне больше всего приглянулся гараж, – ответил Михаил.

Аня с таким трудом вытащила его посмотреть их будущий дом, землю, свидетельства о собственности на которые она должна была получить уже на днях. Михаил же откровенно валял дурака во время просмотра. Например, стал шагами измерять территорию и делать вид, что записывает что-то в блокнотик. Потом стал измерять глубину колодца, даже подключил к этому важному занятию охранника. Дуб он тоже измерил в окружности, а потом при помощи подобных треугольников долго высчитывал его высоту.

– Чем же тебе так понравился гараж?

– Мне там жить, – вздохнул Корнилов. – Маркизе Анне потребуется наверняка личный шофер. Я льщу себя надеждой, что это место она сохранит за мной.

– В гараже ты жить не сможешь, – ответила Аня.

– Позвольте узнать, почему?

– Пока у меня нет в замке конюшни, пороть тебя будут в гараже, – если бы это была не игра, она бы точно отправила сейчас своего личного шофера на конюшню. – Медвежонок, зачем ты меня расстраиваешь? Я думала, ты начнешь отвоевывать себе место под спортивный зал, а ты комедию ломаешь. Подумай, глупый, ты сможешь здесь прыгать, бегать, падать, бить. Вон там ты вообще можешь построить себе Шаолиньский монастырь и принимать паломников… Даже если я – маркиза, то ты, простой российский парень, спас ей жизнь. За это она вполне могла подарить тебе замок или остров. Но, так как замок у меня один, предлагаю его тебе в это… как его?.. совместное пользование. Согласен?

– Очень про Шаолиньский монастырь заманчиво прозвучало, – проговорил Михаил. – Макивару можно будет вкопать, мешок повесить… Ладно, согласен. Хотя жизнь тебе спасла собака. Я мог бы не успеть. Тебе она не показалась похожей на ту черную лайку из стаи?

Аня не стала рассказывать Корнилову, что эта лайка спасла ее уже второй раз. Хватит с него информации на сегодняшний день. И так за последнюю неделю он превратился в ходячий скелет с бледным черепом вместо лица. Ну, ничего! В этом курортном месте Аня быстро приведет его в порядок. Глаза у него уже засверкали. Пошел куда-то по территории, но уже не с шутовским видом, а в деловой задумчивости. Наверное, раздумывает насчет строительных материалов. Откуда берутся деньги? Нет, квартиру придется точно продавать.

А потом хочется закатить такое грандиозное новоселье!.. А пока надо сделать один звонок…

– Алло! Сергей Владиславович? Здравствуйте. Это Аня Корнилова.

– Здравствуйте, Аня.

Возникла пауза. Над Аниной головой от ветра зашумел дуб, заговорил листьями, правда, шепеляво.

– Я не знаю, о чем говорить, – призналась Аня. – Вернее, я хотела поблагодарить вас. Наверное, я поступила нехорошо, приняв такой дорогой подарок.

– Что вы, Аня, – услышала она приятный, низкий голос в трубке. – Просто я не знал, что говорить, что делать в этом случае. Это же не ток-шоу по телевизору. Да и там, встречаясь первый раз в жизни, отец и дочь не знают, что сказать друг другу. Это было все очень неожиданно. Мне поступила такая информация, я ее проверил. Один наш общий знакомый вспомнил про меня…

– Пафнутьев Вилен Сергеевич?

– Да, он. Мудрено не вспомнить меня даже через столько лет. С такой-то фамилией! В свое время она открывала мне любые двери, обеспечила карьерный рост и все такое. Это теперь… Хотя сейчас это для меня уже не важно… Так вот об этом подарке. На самом-то деле подарок получил я. Получается, что у меня совершенно взрослая дочь. Как себя вести? Отец – это всегда свой дом, куда возвращаешься, который снится по ночам. Я все представлял, чего бы вам хотелось, о чем вы мечтаете. Вот и представил себе такой дом. Может, у меня плохая фантазия…

– У вас замечательная фантазия, – ответила Аня. – Но почему вы меня избегаете?

– Страшно, – неожиданно признался мужественный голос. – Не смейтесь! Мальчишество, конечно. Разве боятся только смерти? Вам, Аня, разве не страшно встретиться с отцом – абсолютно чужим человеком?

– Страшно хочется встретиться, – засмеялась Аня. – Когда же мы увидимся? Ведь нам столько нужно сказать друг другу, рассказать две жизни: большую и маленькую.

– Наверное, в конце сентября, – сказал Брежнев неопределенно.

– А почему так нескоро?

– Потому что я сейчас говорю с вами из Испании, – рассмеялся Сергей Владиславович.

– Из Испании? – не поверила Аня – Конечно. Из самой Севильи…

К Ане шагами землемера уже приближался Корнилов.

– Я надеюсь, сегодня мы ночевать будем еще на старой квартире? – спросил он с надеждой в голосе.

Аня покачала головой. Грядет еще впереди трудная и упорная борьба с новым комплексом любимого человека. Но цель борьбы святая – совместное счастье в собственном доме, на собственной земле. Да и средство для этого она выбрала хорошее – любовь…

– Медвежонок, давай заедем на секунду к «Идальго», – попросила Аня мужа уже по дороге домой. – Есть у меня еще одно дело. Вернее, долг перед одним существом. Его последняя воля. Только не ругайся и не удивляйся. Потому что я сама еще ничего не знаю. Словом, как обычно…

Михаил остановил «фольксваген» у гаражей. Аня выскочила из машины и полезла в щель между ними.

– Осторожно, не испачкайся! – предупредил Михаил. – Смотри под ноги, особенно справа. Я там уже был.

Девушке было значительно легче двигаться по узкому коридору. Вскоре она скрылась в боковом проходе. Михаилу показалось, что прошло довольно много времени. Он вылез из машины, еще не зная – поддеть Аню каким-нибудь острым словечком или втиснуться самому между гаражами? Но Аня уже вылезла с другой стороны и шла к машине, держа что-то черное в обеих руках.

– Новое приключение тащишь? – сердито спросил Михаил.

– Старое приключение, – засмеялась Аня. – Все эти дни меня словно преследовал взгляд вожака собачьей стаи. Эта умная, даже мудрая, дворняга, как мне кажется, всю эту историю предвидела каким-то своим собачьим чутьем. У меня такое чувство, что она оберегала меня, посылала ко мне телохранителя из своего четвероногого племени. А перед тем, как ее сморил насильственный сон, она обратилась ко мне с просьбой. Не удивляйся, она просто посмотрела на меня и вон туда, на гаражи.

Я слишком поздно поняла ее взгляд. Три ее щенка уже мертвые, а вот этот, черный – живой. Как он только выжил, ума не приложу? Какой он худой и слабый, а голова большая и лапы такие широкие. Последний из стаи. И последняя загадка во всей этой собачьей истории. Вроде, я ее разгадала…

– Значит, все? Черная точка?

– Скорее запятая. Видишь черный хвостик?..

* * *

Мне всегда казалось, что новая женщина, которая встречается на моем пути, – это еще одна жизнь, еще одна большая линия моей судьбы. Об этом было приятно думать, но менять свою жизнь, ломать свой маршрут я не хотел. Чаще всего я только задерживался на этом перепутье, а потом шел своей дорогой. И вот, прожив уже большую половину жизни, я встречаю молодую девушку, которая оказалась как бы частью меня. Она жила без меня, ходила совсем по другим дорогам и коридорам. Узнав о ее существовании, я будто бы промчался по еще одной своей жизни, и совсем не уверен, что та жизнь хуже моей нынешней, что более двух десятков лет назад я сделал правильный выбор… Так, может, наша судьба – это не одна линия на ладони, а еще и все эти боковые изгибы других людей в нашей жизни, все поступки, все слова и мысли, все мелкие трещинки и едва различимые отпечатки на коже, которые используют в своей работе криминалисты?..