Текст книги "Мир пяти Стихий. Книга 3"

Тайный Совет

В сердце кремля, за круглым столом в мраморном зале тайного совета, собрались четверо из пяти самых влиятельных людей Пура: царский визирь Налиман По-Пу, имперский казначей Федорук Моталь, маршал пурского легиона Эрнест Кан и командор царской гвардии клинков Ван-дер-Лок. Все ждали появления главы тайного совета – придворного колдуна, который именовался Тень Императора, а за глаза звался Некромант.

Его истинного имени не знал никто из здесь присутствующих, как и то, откуда он родом и сколько ему лет. Казалось, он жил уже целую вечность и находился в столице со времен основания династии Пу. Он то внезапно исчезал куда-то, то так же неожиданно появлялся вновь при дворе. Неизменно было одно: он всегда занимал должность придворного колдуна при всех царях ныне правящей династии.

С виду мрачен и нескладен. Чрезвычайно высокий, бледный и худой, он как-то сразу вызывал неосознанную антипатию и желание побыстрей закончить общение, хотя в беседе всегда был сдержан и безупречно холодно вежлив, а в обществе держал себя в рамках безукоризненной аристократической учтивости.

– Поверьте, сегодня мы не задержимся тут надолго. – убеждал собравшихся визирь Налиман По-Пу. – Как только появится глава нашего совета, мы примем одно важное решение, связанное с предстоящей битвой на Черном поле. Как вы знаете, арьергард нашей армии вчера после парада выступил в поход и вскоре произойдет неизбежное – эпохальная битва двух великих сил на континенте. И мы должны быть готовы к последствиям любого исхода этого грандиозного сражения.

Трое тайных советников молча слушали докладчика, по невозмутимым лицам маршала и командора невозможно было понять, о чем они думают, а рыбьи глаза казначея, спрятанные за толстыми стеклами очков, как всегда, ничего не выражали.

– Ради нашей безопасности мы должны обсудить один очень серьезный вопрос и встретиться с одним важным посланником. Я думаю, мы можем обговорить с ним все детали, не дожидаясь главу, а с его приходом лишь оформим некоторые формальности. Сейчас я представлю вам нашего гостя.

Визирь сделал паузу, дожидаясь, когда в арке входа, между двумя мраморными колоннами появится темный силуэт.

– Это магистр ордена Асасынов, господин Ян Кендар, более известный как Герольд.

Альбинос бесшумно оказался рядом с круглым столом. Тайные советники заметно оживились, с любопытством разглядывая необычного визитера, но при этом старались не смотреть в его красные глаза.

– Итак, чтобы не тратить зря времени, я передам слово нашему гостю. Замечу лишь, что инициатором соглашения, о котором пойдет сейчас речь, выступил я. И оно стало возможным благодаря посредничеству одного преданного мне человека и существенной сумме денег, которая оплачена нашим уважаемым казначеем.

– А этот преданный человек, уж не хозяин ли того злосчастного трактира, в котором моему бойцу раздавили яйца? – поинтересовался Ван-дер-Лок.

– Насколько я помню, ваш клинок был вне службы, и его признали нарушителем общественного спокойствия, а позже с позором разжаловали из царской гвардии.

– Конечно. Бедолага же не знал, что это заведение находится под покровительством вашего племянника.

– Но позвольте, это не имеет никакого отношения к сегодняшнему вопросу. И вам, Ван-дер-Лок, пора уяснить, что не стоит пытаться подмять под себя все заведения озерного квартала, интересы друзей нужно также уважать. Не так ли, достопочтенный командор?

– Поэтому он и вылетел с позором из царской гвардии. Какого уважения вам еще требуется?

– Господа, тот конфликт интересов давно уже исчерпан, а зная Ван-дер-Лока, можно сказать, что его попытки подмять все под себя никогда не прекратятся, так что давайте вернемся к делу, – вмешался казначей.

Маршал равнодушно молчал, его основные интересы были за пределами столицы.

Наступила пауза.

Герольд вынул из кожаного плечевого кармана свернутый пергамент.

– Если коротко, то этот документ гарантирует членам тайного совета и их семьям личную безопасность в случае победы Орды на Черном поле, а также сохранность всех ваших денежных сбережений. Более того, вам обеспечат охрану и беспрепятственный переезд на территорию одного из государств, не подконтрольных Орде. Данные обязательства перед Оком Ра взял на себя Грегор Сивор, по прозвищу Одноглазый, также именуемый Око Вождя. Взамен он требует от тайного совета, в случае победы пурской армии на Черном поле, полную личную амнистию, обеспечение безопасности его жизни и всего принадлежащего ему имущества, расположенного на территории Пурской империи, включая и ныне захваченные территории, а также гарантии вольного пребывания на территории данного государства, личную свободу и неприкосновенность в будущем.

Альбинос замолчал, давая членам совета обдумать услышанное, и с интересом стал рассматривать старинную, причудливую фреску на своде потолка.

– Учитывая, что он один, а нас много, условия можно назвать вполне адекватными, – предположил казначей.

– Смущает только фраза «ныне захваченные территории», так он и Воронье гнездо себе приберет, – заметил маршал.

– Господа, в случае победы наши дела не станут хуже, просто на просторах империи появится еще один влиятельный человек вместо других, мы от этого ничего не теряем, – возразил визирь. – А вот в случае победы Орды, что вполне возможно, для нас это оптимальный выход из смертельной ситуации.

– Знаю я этого Одноглазого, – сообщил Ван-дер-Лок, – Он человек разумный, с ним можно будет вести дела.

– Не стану спрашивать, откуда командор клинков знаком с бывшим контрабандистом и речным пиратом, – ехидно вставил визирь.

– У меня служба такая, знать о всех скользких людях на территории ПуРы.

– Бароны – мои друзья, – продолжил маршал, – Мне жалко Равена, но если Ван-дер-Лок поручится за понятливость господина Грегора, то я, пожалуй, соглашусь на это предложение.

– Как я понял, принципиальных возражений нет, можно переходить к деталям, – подытожил визирь.

– Я бы хотел сначала услышать о согласии главы тайного совета, – произнес Герольд. – В договоре идет речь о гарантиях со стороны всех членов.

– И речи быть не может, – раздался под шуршание потайной двери спокойный и отчетливый голос.

В зал через секретный коридор вошел придворный колдун.

– И речи быть не может о каких-либо договоренностях с врагом, – повторил он, подходя к круглому столу. – Я не нуждаюсь в гарантиях какого-то авантюриста.

Некромант обвел пристальным взглядом всех членов тайного совета. Трое опустили глаза.

– Но это же неслыханно. Если людям, развязывающим войны, придется лично рисковать своими жизнями, тогда и войн не будет. Страх покинет этот мир, – возмутился визирь. – Как без страха управлять людьми?

– Время все расставит на свои места, – спокойно ответил Некромант.

– Боюсь, данное соглашение придется считать незаключенным, раз стороны не пришли к общему согласию, – высказался магистр Асасынов. – В подобном случае обеспечительные взносы нашим орденом не возвращаются.

– Пусть так. А теперь позвольте с вами проститься, – Тень Императора слегка наклонил голову и тут же повернулся спиной, более не замечая визитера. – А мы, господа тайные советники, вернемся к делам государственной важности.

4. Ведьма

Пентакль фей или семиконечная звезда обозначает седмицу: пять Стихий, Солнце и Луну. Эти два светила олицетворяют Бога и Богиню как одно из многочисленных отражений Всевышнего в нашем мире. В Угорском царстве с древних времен мужчины поклоняются Солнцу, а женщины – Луне, так вместе они почитают Всевышнего Творца.

Растущая, полная и убывающая Луна, изображенные рядом, – это символ Богини и трех женских состояний: девица, мать и старица.

Долиринский чародей Элесандр Торо.

Обряды и ритуалы народов Арфира, том I.

Письма

В царские покои Межгорского замка проникал холодный дневной свет сквозь большое трехстворчатое окно, выполненное в форме растущего и убывающего месяца, с полной луной по середине. Гунхильда кругами ходила по своей опочивальне и снова, в который раз, перечитывала все послания Одноглазого, полученные голубиной почтой за последнюю седмицу. Она вновь пыталась отыскать между строк намек на происходящее.

Дорогая моя Госпожа, если бы Вы знали, каких усилий мне стоило отговорить Вашего мужа от участия в сражении. Я уже отчаялся, но, к счастью, сегодня вечером, накануне первой битвы, он неожиданно согласился с моими доводами и сообщил мне, что не поведет Орду в бой. Очевидно, что для него это было слишком тяжелым решением, ведь задета его воинская честь, но эта рана, нанесенная его самолюбию, менее опасна, чем возможные смертельные ранения в предстоящем сражении.

Так что с радостью Вам сообщаю, что Рагнару ничего не угрожает, ведь я дал слово моей маленькой принцессе оберегать ее отца.

«Очень и очень странно, и совсем не похоже на моего мужа. Чтобы Рагнар отказался вести своих воинов в бой… Тем более в такой грандиозной битве. С ним явно что-то произошло. Еще хуже, что даже Одноглазый этого не знает или скрывает от меня причину».

Гунхильда взяла со столика-трельяжа другой свиток письма.

Сегодня у меня для Вас радостная весть! Первый день битвы озарился нашей победой. Два тумена – Ванов и Скифасынов – разгромили Западное войско. Гуляй-города Дубравы и другие деревянные укрепления врага, поставленные кольцом, превратились для них в ловушку, когда наши всадники пустили тучу огненных стрел.

После того, как краснокожие разбили малочисленные конные дружины четырех князей, ополченцы Заречья и пехотинцы из княжества ЛиК, выбегающие из горящего кольца, стали легкой добычей.

Ощутимые потери нам нанесли только трибережские арбалетчики, чей выстрел значительно превосходит по дальности полет стрелы из луков наших всадников.

Однако это только первый день битвы, всего лишь легкая разминка в сравнении с предстоящим сражением с пурским легионом.

«И ни слова о муже, как будто его там вообще нет».

Гунхильда развернула третье письмо.

Сразу хочу Вас успокоить. Ваш муж по-прежнему держит слово и не участвует в сражении. Так что он абсолютно невредим. А об остальном я не хотел бы Вам сообщать.

Такого жестокого и карового сражения я не видел за всю свою жизнь. Три тумена: Азаки в центре, Тенгизы на левом фланге, а Сарманы на правом были брошены сегодня на пурский легион.

В соответствии с предварительно заговоренными правилами сражения, битва длилась от рассвета до полудня. Когда солнце взошло в зенит, ордынские барабаны и пурские трубы возвестили о начале перемирия, которое продлится до следующего рассвета.

Это крайне необходимо, чтобы успеть собрать все тела убиенных воинов с поля боя и предать их погребальным кострам до захода солнца, дабы озаренные лучами Света души павших воинов могли попасть в обитель своего Владыки.

Мы еле успели до заката отправить в последний путь всех наших храбрых бойцов, погибших в этот день, хотя дрова для погребальных костров были запасены заранее.

Полдня все окрестности вокруг Черного поля полыхали огнем тысяч костров.

Утешает одно: пурский легион понес не меньшие потери. Между тем скоро рассвет, да придаст огненный Властелин несокрушимую силу нашим воинам.

«Да что там у вас происходит. Орду рвут на части, а Рагнар прячется в тылу со своим драконом».

Четвертое письмо оказалось в руках угорской царицы.

Сегодня мы изменили тактику, и это дало свои результаты. Кроме метательных машин, большую опасность для нашей легкой кавалерии представляли рыцари четырех баронов-покровителей. Их тяжелая конница, закованная в латы, словно вилы солому, пронзала наш строй и раскидывала тумен. Сегодня элитные рыцари разгромлены при помощи такого простейшего атрибута скотоводов, как аркан. Наши всадники, избегая столкновения с железными рыцарями, заарканивали их и стаскивали с коней.

В сражении наметился определенный перелом, но до победы еще далеко. В полдень трубы и барабаны остановили битву.

«Грегор, что с Рагнаром? Почему он до сих пор не вступил в сражение? Конечно, хорошо, что муж в безопасности. Но что его сдерживает на самом деле? Не таится ли в этой неизвестности еще большей опасности?»

Гунхильда в очередной раз прошлась вокруг своего роскошного ложа с шелковым балдахином.

О, эта блестящая победа! В прямом смысле, она волшебна. В третий день сражения с пурским легионом воистину произошло чудо. В самый разгар битвы на поле боя вдруг вспыхнул огонь, словно Владыка Света сам прикоснулся к Черному полю. Негасимое пламя охватило все пурские метательные машины и боевые колесницы, оно сжигало легионеров, но не причиняло никакого вреда нашим избранным воинам. Лучшие герои, отобранные со всех туменов, решили исход этой битвы, а точнее, всей войны.

Теперь, когда имперская армия лишилась всей метательной техники, Рагнар-Оз сможет без опаски участвовать в сражении. Завтра мы сокрушим Северную рать, засевшую на Каменном холме, и двинемся на Пур.

«Метательные машины испугали Рагнар-Оза? По-моему, это бред. Они вдвоем покорили Воронье гнездо, и там баллисты их не остановили. Или все же дракон боялся многочисленных летающих снарядов и удержал Рагнара от сражения?»

Прошло три дня, а писем больше не поступало.

Этой ночью Гунхильде приснился странный сон. Она видела мужа, летящего на драконе, но так, как будто сама летела рядом. Вдруг стало жутко холодно, возник страх и ощущение необъяснимой опасности. Рагнар повернул к ней голову и сказал: «Найди ведьму с Верескового кургана». После этого она стала падать в пустоту и проснулась.

Рыжеволосая, бродя по комнате, припоминала.

Вересковый курган – место силы, как утверждают местные. На нем расположены древний дольмен и каменный круг из менгиров, но, насколько ей известно, никаких жилищ там нет. Хотя кто-то из просителей рассказывал ей о травнице, которая живет рядом с курганом в близлежащем лесу, недалеко от торфяных болот.

Надо привести себя в порядок, спуститься в тронный зал и дать указания воеводе. Пусть отправит своих следопытов на поиски этой ведьмы.

Гвенаэль

Тронный зал озарялся светом больших витражных окон, украшенных семиконечными звездами. Пентакль фей – древний символ Угорского царства, используется здесь вместо асарийской пентаграммы и перевернутой пурской звезды, которую местные называют козлиной из-за нелюбви ко всему имперскому.

Гунхильда сидела на своем удобном небольшом троне, рядом с более массивным и пустующим. Ее трон был отделан серебром, а другой позолотой. Над ее головой красовалась луна, над соседним блестело солнце.

Аттаил стоял рядом и с нескрываемым удивлением ее слушал.

– Пошли своих лучших следопытов на Вересковый курган и отыщите там лесную ведьму. Привезите ее ко мне в замок, только ничем не обидьте. Скажите ей, что угорская царица желает ее видеть. Это все.

– Моя царица, в этом нет нужды.

Гунхильда удивленно изогнула свои красивые брови.

– Сегодня утром эта ведьма сама пришла к воротам замка и заявила, что поселится здесь на какое-то время. Стража хотела ее прогнать, но шаманы им запретили. Похоже, она ожидает встречи с тобой.

Рыжеволосая озадаченно нахмурилась.

– Ну что ж, тогда пусть ее приведут.

В тронный зал вошла стройная женщина среднего роста с распущенными длинными волосами, которые смотрелись весьма необычно: волнистые, густые и пышные, но совершенно седые. На ее лице отчетливо запечатлелась неувядающая красота былой молодости.

«Похоже, раньше она была чертовски очаровательна», – подумала Гунхильда, рассматривая стоящую перед ней женщину, чей возраст было невозможно определить.

– Оставьте нас одних, – распорядилась царица.

После того, как зал опустел, рыжеволосая встала и подошла ближе к гостье, обходя ее кругом.

– Кто ты и что привело тебя в мой замок?

– Меня зовут Гвенаэль. Я ведьма с Верескового кургана, разве не ты желала меня видеть?

– С чего ты это взяла?

– Я же сказала, я – ведьма.

– И что?

– Ведьма всегда появляется в нужном месте, в нужное время.

Гунхильда замолчала, так и не решив, стоит ли откровенничать.

Гвенаэль тоже внимательно оценивала царицу, пристально глядя в ее зеленые глаза.

– Я хочу знать, что с моим мужем, – после долгой паузы призналась рыжеволосая. – А о тебе услышала во сне.

– О, порой сны открывают чудесные видения, особенно если уметь смотреть их наяву, – улыбнулась ведьма.

– Ты говоришь непонятно. Но дело не во снах. Ты можешь узнать, что происходит с моим мужем?

– А ты не хочешь сама выяснить это?

– Как?

– Например, увидеть его в моем хрустальном шаре.

– Разве для этого не нужно самой быть ведьмой?

– Чтобы быть ведьмой, для начала надо ей родиться, а дальше все просто: или ты пользуешься своими способностями, или нет, – Гвенаэль снова загадочно улыбнулась.

– Что означает «родиться»? Это какой-то мистический ритуал вроде посвящения, коленопреклонения, рукоположения, присутствия при соитии или еще чего похуже?

Гвенаэль звонко рассмеялась серебристым смехом.

– Это значит, что в твоем роду должна быть хоть капля эльфийской крови. Или кто-то из пращуров был из маленького народца.

– Маленького народца. Гномов?

– Маленький народец – это дети пяти Стихий, их по-разному называют, в том числе и гномы.

– Ну, так все люди произошли от кровосмешения эльфов, перворожденных по божественному образу и подобию, и детей пяти Стихий, созданных Владыками. Значит, в жилах каждого человека течет кровь древних.

– О, наивная царица, мы здесь слишком близко живем к Самоцветным горам, чтобы верить в арийские сказки. Горцы – наиболее яркие потомки маленького народца, они хранят иные легенды.

– Что за легенды?

– Я обязательно расскажу тебе о них. Долгими, темными ночами, но не сейчас.

По спине Гунхильды пробежали мурашки.

– Суть в том, – продолжала лесная ведьма, – что всех живущих условно можно разделить на три группы.

Мистики – носители древней крови, у которых в цепочки жизни активировалось особое звено.

Нимаги – просто носители древней крови, у которых звено, отвечающее за магические способности, осталось не активно.

Хомосы – обычные особи. Вид, относящийся к роду люди, из семейства гоминид отряда приматов, у которых нет древней крови. Их еще называют Пустышки.

Так вот, чтобы быть ведьмой, надо родиться мистиком. Так произойдет, если душа при своем воплощении активировала особое звено цепочки, но это возможно только в родах – носителях древней крови.

– Ты считаешь, что я мистик?

– Видишь ли, я легко могу по глазам отличить мистика от пустышки. У мистика они живые, горящие, взор ясный. У хомоса глаза пустые, мутные, взгляд тусклый. Но отличить мистика от нимага или нимага от пустышки не так просто. Ты однозначно не пустышка. И есть ряд признаков, которые указывают, что ты скорее мистик, чем нимаг. Но мы можем это достаточно быстро выяснить.

– Как?

– Для начала ответь себе честно на вопрос: тебя тянет к магии и почему?

– Сколько себя помню, меня всегда беспричинно тянуло ко всему мистическому. Меня притягивают руны, влекут древние развалины, мегалиты и места силы, интересует травничество. В детстве я любила подолгу смотреть на Луну и слушать сказки про мифических существ.

– Если человека неосознанно, без какого-то прагматического повода, влечет к сверхъестественному, то он, скорее всего, – мистик.

Если человек желает приобщиться к магии для достижения своих корыстных целей – разбогатеть, приворотить подходящего жениха, отомстить обидчикам, поправить свое здоровье, – то он, скорее всего, нимаг.

Хомос же просто не в состоянии поверить в волшебство. Всю магию они считают проявлением злых сил, а мистиков их пособниками и слугами. Зато они всегда любят преследовать, унижать, притеснять и уничтожать всех непохожих на них: мистиков, еретиков, чужеземцев, иноверцев да и просто странных и непонятных для них людей. Поэтому веками горели костры, на которых сжигали иных – не таких, как все. К моему большому сожалению, в нашем мире пустышек слишком много.

Гвенаэль замолчала, в ее больших глазах отразилась грусть.

– Значит, ты считаешь, что я могу быть ведьмой?

– Мы это не узнаем, пока не попробуем. Но для этого нас должно быть трое: девица, мать и старица.

Библиотека

После ужина втроем отправились в кабинет царицы, который был заставлен полками с книгами и больше походил на маленькую библиотеку. Ягодка лежала у камина на ковре из овчины, рядом с Гвенаэль, сидящей в кресле. Гунхильда прохаживалась вдоль книжной полки, пытаясь что-то отыскать.

– Скажи, Гвен, а можно активировать это особое звено у нимага?

– Я с подобным не сталкивалась. Но считается, что есть сокрытые обряды инициации, которые способны это сделать. Только в этом случае нимаг становится не мистиком, а магиком. Прагматиком, который будет использовать магию в корыстных целях, а это всегда чревато опасностью, и в итоге ничего хорошего не принесет. Так что нужно быть мистиком или оставаться нимагом, иначе можно очень сильно пожалеть. Во всяком случае, я бы сделала такой выбор.

– А что будет, если мистик пройдет подобный обряд посвящения?

– Ничего. Человек просто свяжет себя узами и обязательствами, чтобы получить то, что у него и так есть, но, возможно, он просто этим не пользовался. Настоящие тайные обряды инициации давно утеряны и забыты. А те, что практикуются ныне, в подавляющем большинстве обычное лицедейство или шарлатанство. Они рассчитаны только на то, что время от времени будет попадаться какой-нибудь спящий мистик, и его пробуждение станут выдавать за инициацию нимага. От таких обществ лучше держаться подальше. Магию надо практиковать или в одиночестве, или в кругу друзей, – Гвен улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

По спине Гунхильды снова пробежали мурашки.

– Но надо понимать, что есть еще особые отношения наставника с учеником. Вот только настоящие учителя, как правило, обучают одного-двух преемников, а не открывают магических школ для всех желающих, способных сделать щедрый взнос.

– А как определить, от каких обществ нужно держаться подальше?

– Держись подальше от любых групп, где есть четко выраженная иерархия. Это общее правило, касающееся любых сфер жизни. Если одни люди вынуждены подчиняться другим, это верный признак опасности.

– Но я царица, и мне подчиняются многие.

– А кто тебе сказал, что быть царицей неопасно?

Гунхильда замолчала и продолжила рыться в книжках.

Гвенаэль посмотрела на девочку, которая, не отрываясь, наблюдала пляску языков пламени на углях в камине.

– Значит, ты и есть та девочка, которая первые годы своей жизни провела рядом с друидом. Надо же, я и не мечтала о такой ученице.

– А с чего ты взяла, что я буду у тебя учиться? – пробурчала Ядвига, не отрываясь от огня.

– Ну, потому что нужно быть осторожней, когда загадываешь желания, ведь они могут исполниться.

– Какие желания? – Ягодка настороженно посмотрела на ведьму.

Гвенаэль с кошачьей грацией пересела с кресла на ковер рядом с девочкой и прошептала ей на ухо:

– Твой муж будет великим воином, и чтобы расквасить ему нос, ты должна будешь научиться влиять на сердечно-сосудистую систему человека на расстоянии.

Ядвига отшатнулась от ведьмы, округлив глаза. Гвенаэль улыбнулась и заговорщицки ей подмигнула.

– А этому, поверь, приходится очень долго учиться.

– И что, я тогда любому смогу расквасить нос на расстоянии?

– Тогда при твоем воздействии у людей будет не только капать кровь из носа. Ты будешь способна убивать при помощи инсульта или инфаркта. Но лучше до этого все же не доводить.

Гунхильда наконец отыскала маленькую книжку в затертом кожаном переплете. Асарийский именикон. Она открыла ее на первой странице и прочла:

«Эль» – частица имени, обозначающая на всеобщем языке древних эльфов и подчеркивающая их божественное происхождение. У разных народов континента это синоним ангелов или полубогов.

И далее шел список наиболее распространённых имен времен Лунной династии:

«Авэль, Агидэль, Адриэль, Адэль, Азриэль, Аксэль, Амиэль, Анабэль, Ангэль, Анриэль, Апрэль, Ариэль, Армэль».

Гунхильда принялась перелистывать страницы.

«Бартэль, Бетэль», – это не то.

«Ваэль, Вендэль, Вензэль, Винкэль», – так, дальше.

«Габриэль, Гвенаэль», – вот!

Гвенаэль – эльфийское имя, на всеобщем означающее «Белый Ангел».

Гунхильда посмотрела на ведьму, которая сидела на полу рядом с ее дочкой. «А может, волосы у нее не седые, а неестественно белые?»