Текст книги "Ангельский облик"

– Я знаю. Мы ехали одним поездом.

Заинтригованная Дженни подалась вперед.

– С новой секретаршей? И как она? Ганс говорит, что прехорошенькая!

– Дженни, милая, я смотрю на вещи иначе, чем твой честолюбивый портретист.

– Но ты же не бесчувственный! И тоже собираешься в неё влюбиться?

– Тоже?

– Ну, Клайв, наверное, уже готов. Зачем иначе привозить её сюда? А самом деле, для чего она приехала?

– Возможно, она в самом деле ожидает получить хорошую работу. А почему бы и нет?

– Не думала, что ангельская внешность – непременное условие для секретарши, – скептически заметила Дженни.

– А у тебя, Дженни Хоуард, – резко оборвал Саймон, – внешность средневековой сплетницы.

6

О приезде хозяина с новой секретаршей экономку Клайва предупредили заранее по телефону. Она приготовила Мэг одну из свободных комнат и приняла её достаточно любезно, хотя всем видом выражая свое неодобрение.

Клайв говорил, что экономка – всеми уважаемая вдова, и просил Мэг не удивляться: та всегда всегда старалась соблюдать дистанцию. Но она была работяща, надежна и очень предана его жене.

– Луиза называет её Леной. Я бы на это никогда не отважился.

Очутившись в доме, Мэг очень захотелось увидеть фотографию Луизы. Фотографии должны быть обязательно, не говоря уже о портрете. Клайв никогда бы не женился на женщине, не способной вдохновить художника. Мэг считала, что достаточно хорошо понимает хозяина дома, чтобы быть в этом уверенной. Она так и не могла избавиться от смутного ощущения, что Луиза и есть Анжелика, но Клайв почему-то это скрывает. Возможно, чтобы не всплыла история её тяжелого трагического детства. Или ему была невыносима мысль о том, что на свет выплывет история его женитьбы на Золушке.

– Как себя чувствует миссис Уилтон? – спросила Мэг Лену, когда та проводила её в одну из лучших комнат в доме.

– Она уже поправляется, спасибо, мисс.

Несмотря на явное нежелание экономки отвечать, Мэг решила расспросить её обо всем.

– Она кого-нибудь уже принимает? Я имею в виду – посторонних? Мне бы очень хотелось её навестить.

– Надеюсь, вы скоро встретитесь. Можете пользоваться ванной для гостей, мисс. Полотенца я приготовила. Вторая дверь направо.

Лена собиралась уходить, так ничего и не сказав Мэг.

– Мне не хотелось спрашивать мистера Уилтона, но скажите, его жена сильно пострадала?

– Она пострадала так, как кому-то хотелось.

Теперь экономка окончательно направилась к выходу. Она ничего не сказала, и в то же время сказала все. Кому-то… Конечно, речь шла о Клайве. А судя по тому, как гневно сверкнули её глаза, она могла иметь в виду и саму Мэг.

При всем желании приспособиться к новой работе и окружению, Мэг стало не по себе. Неужели эта несносная подозрительная старуха в самом деле решила, что Мэг собралась занять место Луизы?

Правда, Клайв никогда раньше не привозил сюда своих секретарш – он сам об этом говорил. Но в этот раз предстояло столько работы, что он не сможет навешать жену, если останется в Лондоне. Клайв её не обманывал. Но как бы ни был он мил, Мэг постоянно ощущала отчужденность.

Разумеется, о них пойдут сплетни. Судя по ужасным рассказам о Клайве, которые Мэг уже услышала, посплетничать тут любили. Придется приложить немало сил, чтобы рассеять подозрения. И ей очень хотелось подружиться с Луизой – или Анжеликой. Бедная девушка так сильно пострадала, что никто не решался сказать ей правду. Значит она нуждается в друзьях.

Осмотревшись в маленькой, но симпатичной спальне, Мэг распаковала вещи. За окнами простиралось поле, за ним виднелись деревенские крыши. Приняв ванну, Мэг оделась к обеду.

Клайв предупредил, что пригласил Ганса Крамера. Ганс обязательно захочет видеть Мэг, раз так ей восхищался. Кроме того, нужно отметить продажу одной из его работ.

– Если Ганс примется слишком экзальтированно вами восторгаться, не смущайтесь. В присутствии красивых женщин он всегда такой. И у него только одно желание – запечатлеть их на холсте. Но, к сожалению, желание намного превышает его талант.

– Он хочет меня писать? – спросила Мэг.

– Вполне возможно. Но не позволяйте ему вас обременять. Мы все его оберегаем, помня его трагическое прошлое. В оккупации из всей семьи выжил он один. И это наложило на него неизгладимый отпечаток.

– Вы так добры к нему, мистер Уилтон.

– О, нет. Не более других.

Клайв в самом деле казался открытым, добрым и честным. Мэг не хотелось судить о нем превратно, но из памяти все не шел подслушанный разговор, когда Ганс на что-то подбивал Клайва уверяя, что риск ничтожен. Речь шла о ней? Ведь на следующий день Клайв позвонил ей и поразил приглашением на ленч.

Именно это нужно было Мэг, чтобы забыть про Дерека: все происходящее интриговало и ставило загадки. Дерек остался где-то очень далеко, хоть в сердце боль не проходила. Внезапно у Мэг промелькнула мысль, что Саймон Саммерс – лучший способ излечить разбитое сердце, чем общество Клайва или Ганса. Просто Саймон не желал, чтобы его игнорировали, и все.

Мэг уже переоделась к обеду, и если суровая Лена возилась кухне, то можно было прогуляться по нижним комнатам в поисках фотографий.

В гостиной их не оказалось. В строго обставленной комнате не было никаких признаков симпатий хозяина. Интересно, как воспринимала Луиза кричаще-яркие современные картины над камином с и холодные линии удобной, но неуютной мебели. Здесь ничего не касалась женская рука, во всем чувствовались вкусы Клайва. В такой комнате не было места сентиментальным фотографиям. Искать их следовало в другом месте.

Мэг так хотелось попасть в спальню Луизы… Если бы убедиться, что Лена на кухне, а Клайв внизу…

Едва подумав об этом, Мэг уловила голос Клайва, разговаривавшего с кем-то по телефону из кабинета, а звон посуды говорил о том, что Лена действительно на кухне.

Понадобилось всего несколько секунд, что проскользнуть наверх и пойти по коридору в поисках спальни, окна которой наверняка должны бы выходить в сад. И вот Мэг вдохнула поглубже и распахнула дверь. Двуспальная кровать, покрытая тяжелым стеганым атласным покрывалом, на полу – роскошный пушистый ковер. Рядом с кроватью – белый туалетный столик, а на полу – открытый чемодан Клайва.

На столике стояла фотография в рамке, Мэг быстро подошла на неё взглянуть, но, к её великому разочарованию, на снимке красовался один Клайв. Он не улыбался и казался ещё красивее, чем в жизни. Фотограф нашел способ польстить элегантному клиенту. Впрочем, снимок запечатлел во взгляде и жестокость…А может быть, то было простое тщеславие?

Мэг огорченно огляделась. Больше фотографий в комнате не было. Если у Клайва и оставалась фото жены, держал он его где-то в другом месте.

Внезапно устыдившись своего любопытства, Мэг на цыпочках поспешила вниз. В конце концов, установи она, что Луиза и Анжелика – действительно одно лицо, что тогда делать или говорить? Это не её дело.

И все же эта мысль не давала покоя. Тут заглянул в гостиную Клайв с предложением выпить по коктейлю.

– Что будете пить? Смешать вам «мартини»?

– Да, спасибо. Очень милая комната.

– Вам нравится? У меня страсть к порядку, и потому я отдаю предпочтение современным дизайнерам. Надо дать им шанс. Что бы вышло из Уильяма Морриса или Чиппендейла, не дай им современники шанс делать по-своему? Но женщины не любят крайностей…

– Ваша жена тоже? – осторожно спросила Мэг.

Клайв спокойно ответил:

– Луиза слишком молода и все предоставила мне. Раз здесь, в английской деревне мы не могли себе позволить классический итальянский стиль, она положилась на мой вкус.

Анжелика тоже была молода, – промелькнуло в голове Мэг.

– Ваша жена красива? Здесь есть её портрет?

Клайв сосредоточенно занимался коктейлем.

– Нет, здесь нет. Несколько фотографий есть в Лондоне. Здесь у меня сама Луиза. Попробуйте и скажите, как вам нравится.

Мэг послушно взяла стакан и попробовала. Она поняла, что Клайв уклонится от всех вопросов, и ей ничего не удастся узнать.

Чуть погодя явился Ганс. Мэг услышала его разговор с Клайвом в прихожей.

– Как хорошо, что ты вернулся, Клайв. Надеюсь, поездка выдалась приятной?

– Да, спасибо.

– Как Луиза? Какие новости?

– Хорошие, как я и ожидал.

Мэг заподозрила, что все эти слова предназначались ей, поскольку в следующий миг Ганс что-то торопливо прошептал.

Клайв коротко ответил:

– Тебе решать, Ганс, – и снова громко продолжал: – Все в порядке. Я не мог ошибиться.

Едва они подошли к двери, Клайв отчетливо произнес, словно нарочно для Мэг:

– Как здорово, что удалось продать твою картину. Ее купила жена биржевого маклера из Саррея, дай Бог ей здоровья. Заходи, посмотрим, помнишь ли ты ещё новую секретаршу. Наверно да, раз так ей восхищался на выставке.

Они вошли в комнату, Ганс поклонился Мэг и на мгновенье задержал её руку в своей.

– Рад видеть вас здесь, мисс Берни. Считаю это своей заслугой – ведь я открыл вас Клайву.

– Точно, с меня причитается, – весело кивнул Клайв и перевел разговор на выставку.

Делая вид, что внимательно слушает, Ганс не сводил глаз с Мэг.

Той было неловко под его пристальным вниманием. И разве Клайв не замечал, как Ганс на неё смотрит? Самое странное – смотрел он скорее оценивающе, чем восторженно. Будто прикидывал, пройдет ли она какую-то проверку. В Лондоне Ганс с его огромным восхищенными глазами и смирением перед неудачами казался совершенно безобидным, но сейчас в нем не было и намека на неудачника. Наоборот, перед Мэг стоял уверенный в себе победитель.

Лена уже ждала их у стола, привычно хмурая, но расторопная. Судя по выражению её, экономке не было дела до Ганса. И вообще казалось, что интересует её лишь отсутствующая хозяйка. Прочих она похоже, ненавидела за то, что они были здоровы и могли наслаждаться искусно приготовленным ей обедом, в то время как Луиза страдала в больнице.

Вместо того, чтобы расслабиться и получить удовольствие от приятного застолья, у Мэг возникло неопределенное чувство подавленности и тревоги. Или виной его были двое мужчин?

Во что она ввязалась?

Друзья – Ганс открыто, Клайв незаметно – наблюдали за каждым её жестом, словно жирные коты, следящие за беззащитной мышью… И тут же родилось предположение, что и Луиза была для них такой же мышью.

– Давайте выпьем кофе в другой комнате, – предложил Клайв. – Вам, Мэг, больше я не наливаю, потому что хочу ещё немного поработать.

– Сегодня вечером? Ты заставишь её работать сегодня вечером? – недоумевал Ганс.

– Не возражаете, Мэг? Я люблю работать по ночам. Потому я и хотел, чтобы секретарша жила у меня дома.

Раздался телефонный звонок.

– Ответить мне, мистер Уилтон? – спросила Мэг.

– Если хотите. Лена, кофе мы будем пить в гостиной.

Мэг поспешила в кабинет, откуда доносились настойчивые звонки. В трубке раздался чей-то резкий голос.

– Дом мистера Уилтона? Скажите, могу я поговорить с мистером Уилтоном?

– Простите, с кем я разговариваю?

– Это больница города Рай. Старшая сестра хотела бы поговорить с мистером Уилтоном.

Мэг положила трубку и поспешила к хозяину. Клайв встревожился, Ганс тоже. Мэг заметила, как они переглянулись.

– Плохие новости? – спросил Ганс.

– Надеюсь, нет, – Клайв поспешно вышел из комнаты.

Явно озабоченный и встревоженный Ганс взглянул на Мэг.

– Неприятности? – поинтересовалась Мэг. – Мистер Уилтон, похоже, взволнован.

– Еще бы. Ему пришлось столько пережить. Если Луизе стало хуже, он с ума сойдет. Клайв такой чувствительный… и так переживает за жену.

– Сильно она пострадала?

– Очень серьезно. Но сейчас ещё последствия шока. Понимаете, у неё проблемы с головой…

– Ох, так вот почему…

Мэг замолчала, поняв смысл слов Ганса: если у Луизы помутился рассудок, то естественно, что Клайв избегал о ней рассказывать.

– Мистер Уилтон во всем винит себя? – рискнула спросить она.

Ганс кивнул;

– Но это был простой несчастный случай. Такое могло произойти с каждым. А как она была прекрасна! Не удивительно, что Клайв в отчаянии.

Ганс говорил это с прежней меланхолией в голосе. Но он, конечно, одержим был женской красотой. Утрата красоты ему казалась большей трагедией, чем потеря разума.

Вернулся Клайв.

– С ней все в порядке, – сообщил он. – Ничего не случилось. Луиза просто знает, что сегодня вечером я буду дома и хотела кое-что передать.

– Слава Богу, Клайв! Я рад. Как она?

– Сестра говорит, ей лучше. По рюмочке бренди, Ганс? Мэг?

Только хорошо знавший Клайва или столь же любопытный и наблюдательный, как Мэг, мог уловить напряжение в его спокойном голосе. Он закурил и нервно затянулся.

Если с больницей так легко связаться, почему приходилось звонить Луизе? Почему Клайв сам не звонил жене?

– Нет, я не буду. Спасибо, мистер Уилтон, но мы ведь собираемся работать, – заметила Мэг.

– Да, я собирался, – буркнул Клайв, возясь возле бара и даже не повернувшись к ней. – Но передумал. Я устал. И думаю, вы тоже.

– А мне нужно домой – выпустить кошку, – вздохнул Ганс. И пояснил Мэг:

– Моя экономка – очень нервная женщина. После десяти вечера боится даже открыть дверь. Днем не выходит на улицу: боится солнца. У неё просто мания. И вообще она женщина со странностями. Но столько делает для нищего художника…

– Не верьте, Мэг, – вмешался Клайв. – Он для мисс Барт самый настоящий благодетель. Кроме него она никому не нужна.

Ганс замахал руками.

– Она просто живет в одной из комнат. Вместе с кошкой. Мисс Барт почти всегда помнит, что нужно навести порядок и приготовить обед. А если забывает, я делаю все сам. От неё никаких хлопот, это бедная одинокая женщина. Я не могу позволить себе такую умелую экономку, как Лена у Клайва. Я её просто боюсь и предпочитаю свою глупую мисс Барт, которая почти ни с кем не разговаривает, кроме своей кошки. Но как я рад, что Луизе лучше!

Ганс поднялся, собираясь уходить.

– Спасибо за прекрасный обед, Клайв. Надеюсь, ты когда-нибудь отпустишь мисс Берни на несколько часов ко мне.

Мэг удивленно посмотрела на него. Клайв улыбнулся.

– Ганс хочет писать ваш портрет, Мэг.

– Сейчас я пишу портрет нашей библиотекарши Дженни Хоуард. У неё потрясающее лицо, словно из елизаветинской эпохи. Мисс Берни будет представлять итальянский Ренессанс. В ней столько покоя и чистоты… Только не примите меня за ненормального, мисс Берни. Портреты у меня не получаются. Но я все равно стараюсь и говорю себе – когда-нибудь получится.

– Уверен, Мэг тебе не откажет, – заметил Клайв.

– Да, – растерянно Мэг, не понимая, что происходит. Если портреты Гансу не удавались, зачем же Клайву поощрять его? Но согласившись, она увидит мастерскую Ганса и выжившую из ума мисс Барт с её кошкой, и может быть Дженни Хоуард. Столь необычные и волнующие впечатления Мэг прежде и вообразить не могла. Теперь она была готова согласиться на что угодно.

Когда Ганс ушел, Клайв сказал:

– Идите спать, Мэг. Начнем с утра пораньше. Выспитесь как следует. И не пугайтесь, если услышите ночью какой-то шум. Я иногда гуляю по ночам, и Лена делает тоже.

– Да, мистер Уилтон.

Поглощенный своими мыслями Клайв казался усталым. Решив, что он думает о жене, Мэг добавила:

– Я рада, что вашей жене стало лучше. Надеюсь поскорей её увидеть.

– Ей это пойдет на пользу – Луизе нужно общество сверстников. Мы с вами поладим, я уверен.

Он её успокаивает – или это только игра её воображения? Нервное напряжение не отпускало Клайва, ему явно не терпелось, чтобы Мэг ушла к себе и оставила его одного.

– Заприте дверь, Мэг, чтобы вас не потревожили.

– Хорошо, мистер Уилтон. Спокойной ночи.

Поднявшись в спальню, Мэг неторопливо разделась, одежду бросила на стул, серьги и золотой браслет оставила на туалетном столике. Мэг устала и мечтала быстро уснуть, но все случившееся за день было таким странным и необычным, что сон не шел.

Уже в постели Мэг услышала, как подъехала машина, хлопнула дверца. Окно спальни выходило во двор и она не могла видеть, к их ли дому подъехала машина. Впрочем, это не её дело. И, подавив желание открыть дверь и прислушаться, Мэг повернулась на другой бок и твердо решила заснуть.

Это ей почти удалось. Сквозь дрему доносились чьи-то голоса – или кричали совы; потом ей показалось, что дверь спальни отворяется. Мэг тут же проснулась, но в сером лунном свете увидела, что дверь закрыта, только сквозняк раздувал портьеры. Но за дверью кто-то возился.

И тут Мэг увидела, как повернулась дверная ручка! У неё перехватило дыхание, когда дверь распахнулась. Хотелось крикнуть «Кто там?», но она не могла издать ни звука. Оцепенев от ужаса, Мэг замерла в постели, уставившись на появившуюся в комнате призрачную тень.

Кто это был? Мужчина? Женщина?

У существа, казалось, не было лица – только расплывчатое бледное пятно. И гладкое белое яйцо вместо головы. Мэг сдавленно вскрикнула. У двери кто-то ахнул и пробормотал:

– Простите, я не хотела вас будить.

Слабый срывающийся голос мог принадлежать только женщине.

Мэг встрепенулась.

– Кто вы? Что вам нужно?

Существо скрылось в темноте. Мэг стремительно вскочила с постели.

– Не уходите! Скажите, что вы ищете. Чем я могу помочь?

– Нет-нет…

Мэг догадалась:

– Вы Луиза?

– Откуда вы знаете?

– Кто же еще? Но я думала, вы в больнице.

– Я приехала домой сегодня вечером, – неохотно и угрюмо призналась женщина. – Муж считает, этого делать не следовало. И рас… расстроился. Но я достаточно поправилась и просто сказала сестре, что ухожу.

– Если вы можете сами двигаться, конечно вам лучше будет дома, – подтвердила Мэг. – И я уверена, ваш муж этому очень рад.

Мэг не хотелось, чтобы незнакомка исчезла, и она пыталась поддержать разговор.

– Вы действительно так думаете? – В голосе несчастной слышалась страстная надежда.

– Разве вы не знали, что я здесь? – продолжала Мэг. – Вы думали, комната пуста? Если вам что-то нужно здесь, возьмите.

Замявшись, невидимая в темноте гостья подавленно созналась:

– Я знала, что вы здесь. И пришла посмотреть на вас.

Внезапная враждебность в голосе Луизы заставила Мэг задуматься. Что же наговорили про неё бедняжке? Она ревнует?

– Давайте я включу свет, а то мы друг друга не видим, – предложила Мэг. – Я тоже хочу вас увидеть, уверена…

– Нет-нет, не надо! – Луиза в панике кинулась вперед и схватила Мэг за руку, как раз когда та дотянулась до выключателя. Мэг видела только неясное бледное пятно вместо её лица и недоумевая спросила:

– Но почему?

– Вы будете потрясены.

Мэг волновалась: ей явно был знаком голос Луизы, говорившей на прекрасном английском.

– Я уверена, что вы Анжелика. Ваш муж утверждает, что это не так, но я помню ваш голос.

– Кто такая Анжелика? – после короткой паузы холодно спросила женщина.

Мэг растерялась, так она была уверена, что не ошиблась.

– Я решила, что вы Анжелика. Я – Мэг Берни. Вы не помните, я гостила у вас на вилле под Флоренцией? У вас и вашей бабушки. Простите, если я ошиблась, но ваш голос так похож на голос Анжелики… Позвольте мне взглянуть на вас!

– Нет, нет!

Мэг что-то заподозрила.

– Если вы не хотите, я ничего не скажу вашему мужу. Вы не хотите, чтобы он знал, что вы Анжелика, и никогда ему этого не говорили? Чтобы он не знал, как вы были бедны? И как рухнула ваша вилла?

– Вилла…

– Вы не знали об этом? Вы уехали до грозы, верно?

Неясный силуэт застыл на месте. Женщина не подавала виду, понимает ли она, о чем говорит Мэг. А та снова повторила:

– Вы сказали, что хотели меня видеть. Но без света это не получится.

– Вы… красивая? – испуганным детским голоском спросила Луиза.

Как мог Клайв Уилтон, столь изысканный светский человек, жениться на таком существе?

– Если вы Анжелика, то должны меня помнить, – огорченно ответила Мэг.

– Нет, красавицей меня не назовешь. Так считает только Ганс.

– Ганс…

Луиза замерла. Мэг не поняла, удивление или испуг послышались в голосе хозяйки дома.

– Он уже был здесь? Да, он времени зря не теряет.

– Почему вы так думаете?

– Я не знаю. Не знаю. Муж говорит, я слишком нервная. У меня бывают странные фантазии. Или сны. Не знаю… Но то, что произошло – не сон. Посмотрите на меня! Включите свет и взгляните на меня! Лучше вам меня увидеть!

Мэг нащупала выключатель. Истерика Луизы постепенно захватывала и её. Руки Мэг дрожали.

И вот на безжалостном свету Мэг увидела забинтованную голову с прорезями для глаз, рта и носа. И ничего больше. Ни волос, ни лица видно не было…

– Ох, бедняжка! – выдохнула Мэг.

От дверей раздался рассерженный голос Клайва:

– Луиза! Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе оставаться в своей комнате!

7

Щуплая фигурка Луизы прижалась к туалетному столику. Не обращая внимания на Мэг, Клайв обрушился на нее.

– Разве Лена тебе постель не приготовила? Тебе нужно отдохнуть с дороги. Что скажет врач? Ты сначала убегаешь из больницы, потом шляешься по дому. Или ты не хочешь поправиться?

Плакала Луиза или нет, не было заметно. Но покорно понурив голову, она сказала:

– Я только хотела увидеть новую секретаршу. Ты же мне о ней писал. Я хотела быть дома, когда она приедет.

– С Мэг ты могла встретиться утром. Зачем пугать её ночью?

– Пугать? – задохнулась Луиза. Мэг запахнула халат.

– Мистер Уилтон, она просто пришла со мной поговорить.

– Луиза слишком нетерпелива. Верно, милая? Могла и подождать до утра. Хватит с тебя на сегодня и возвращения домой. Не стоило беспокоить мисс Берни.

Мэг смотрела, как Клайв обнял слабую фигурку.

«– Будьте к ней добры, будьте к ней добры!» – умоляла она про себя.

Но Луиза уже взяла себя в руки.

– Все в порядке, Клайв. Мне гораздо лучше. Врач сказал, что мне пойдет на пользу пожить дома до следующей операции.

– Дорогая, нужно было мне сказать, и я бы за тобой приехал.

– Мне хотелось сделать тебе сюрприз.

Клайв задумчиво смотрел на жену. Мэг так хотелось знать, что скрывается за его непроницаемым лицом. Может быть, он думал, что Луиза нарочно приехала домой без предупреждения поздно вечером, чтобы посмотреть, чем занимаются Клайв с новой секретаршей?

– Ты ведь не сердишься, дорогой? Я так по тебе соскучилась. – Голос Луизы опять неуверенно дрогнул.

– Я сержусь? Дорогая, я так счастлив, что ты опять дома, – ласково заверил Клайв. – Только я должен был сам тебя привезти. Возвращаться домой на такси, в такой поздний час, одной… Ну да ладно… Сейчас тебе нужно лечь отдохнуть.

Глядя, как Луиза прижалась к мужу, можно было решить, что между супругами существует нежнейшая привязанность. Но только что Клайв был донельзя рассержен, с окаменевшим непроницаемым лицом. Луиза нервничала и дрожала от испуга.

Почему Клайв не предупредил, что Луиза возвращается домой? Ведь сам он знал, его предупредили из больницы. Почему не сказал Мэг и Гансу, предпочитая скрыть эту новость? Не хотел тревожить Мэг? Или шокировать её известием, что у его очаровательной жены ужасно изуродовано лицо и предстоят новые операции? Может быть, он хотел спрятать Луизу от Мэг, а утром увезти жену назад в больницу и скрыть, что Луиза возвращалась домой?

Такие мысли не давали Мэг покоя. Не в состоянии уснуть, она все ещё сидела на краю постели, когда вернувшийся Клайв осторожно постучал и вошел.

– Я очень сожалею, Мэг. Вы испугались. Мне не хотелось, чтобы вы ночью видели Луизу. Встреча с ней для любого стала бы потрясением.

– Она так сильно пострадала?

– Сейчас дела уже идут на лад. Конечно, она очень страдает. Луиза не хочет, чтобы её видели без повязок. Врачи пообещали ей новое лицо, не хуже прежнего…

– Какое несчастье…

– Я знаю. Знаю.

Клайв казался таким расстроенным, что Мэг забыла про свои подозрения…

– Теперь я понимаю, почему вы не хотели говорить о ней.

– Мне следовало вас предупредить, что она ещё не отошла от шока. И говорит весьма странные вещи. Вы ничего необычного не заметили?

– Нет. Она только хотела меня увидеть.

– Да, ей написал про вас. И она очень заинтересовалась. Бедное дитя так одинока. Она не успела прижиться в Англии, не успела завести друзей, а тут несчастье… Мэг, будете с ней добры!

– Разумеется!

– Спасибо, дорогая. Вы такая чуткая! Поговорите с Луизой о Риме – она тоскует по дому.

– Ей придется вернуться в больницу?

– Завтра я поговорю с врачом. Раз он считает, что обстановка дома ей пойдет на пользу… Но если она останется здесь, прошу вас, Мэг, будьте снисходительны. Я говорил, у неё бывают всякие фантазии…

На столике возле кровати сверкал браслет, – вот первое, что увидела Луиза, открыв утром глаза. Она вскочила и стала надевать браслет на руку, когда, завязывая галстук, вошел Клайв.

– Клайв, это мне?

– Нет, милая, я принес его тебе только посмотреть.

– Но почему…Кому же он, если не мне? – запинаясь, пробормотала Луиза

– Действительно не знаешь?

– Конечно, нет, Клайв. Я раньше никогда его не видела.

– Это браслет мисс Мэг Берни.

– Но почему он здесь?

– Лучше спроси себя.

Луиза впала в панику.

– Я не брала его, Клайв, честное слово! Прошлой ночью я зашла к Мэг только посмотреть на нее. Ты говорил, она красивая… – Луиза запнулась.

– Но он лежал в кармане твоего халата.

– Но я не помню… Не могла…

– Ты никогда не помнишь, верно, милая? – Клайв устало и понимающе смотрел на жену сверху вниз. – В этом вся проблема.

Луизу охватили ужас и сомнение.

– Я хотела попросить у тебя золотой браслет для новой сестры, она такая замечательная! Но не такой. Какой-нибудь необыкновенный. Об этом я и не думала…

Она растерянно умолкла. Как же она любила миленькие побрякушки, которых у неё никогда не было! Серьги и колье сверкали за толстыми стеклами витрин ювелирных магазинов, иногда они случайно оставались на столах в тех домах, где они с Клайвом бывали в гостях… Она знала, эти вещи неотвратимо её притягивали.

– Клайв, не говори мисс Берни…

– Не скажу, если ты мне кое-что пообещаешь.

Он по-прежнему ласково и сочувственно смотрел на Луизу, будто действительно любил её и хотел защитить.

Луиза с готовностью кивнула.

– Обещаю. Я же знаю, о чем ты собираешься меня просить. Не выдавать секретов.

– Ты раньше никогда Мэг не видела?

Он, казалось, спрашивал мельком, но Луиза понимала, что Клайв её проверяет.

– Где бы я могла? В Англии я всего два года, и шесть месяцев из них провела в больнице.

– А в Италии?

– Разумеется нет.

Клайв нежно похлопал её по руке.

– Браслет незаметно подброшу ей в комнату. Если мисс Берни обнаружит пропажу, скажем, его уронила Лена, когда вытирала пыль. Не волнуйся, милая. И браслет сестре мы тоже купим…

– Ах, Клайв…

– Не плачь. Послушай, милая, зачем теперь эти бинты? Сними их. Ты ведь все равно не умеешь делать перевязки.

Луиза отшатнулась.

– Но я выгляжу совсем иначе. И тебе не понравится.

– Милая, у тебя осталось только несколько шрамов, почти незаметных. Еще операция – и их не будет. А осталась ты такой же, как и прежде: девушкой, в которую я влюбился. Не глупи. Не сбегай больше из больницы, не бери чужих побрякушек, которых я всегда могу тебе купить, и не придумывай то, чего не было…

В тихом голосе прозвучала угроза. Луиза покорно кивнула. Она уже убедила себя, что Клайв действительно её любит, иначе не был бы так нежен и чуток. А муж продолжал:

– Не создавай мне новых проблем. Знаю, я виноват и теперь мне всю жизнь нести этот крест.

– Это был несчастный случай, – запротестовала Луиза.

– Его могло не быть. Теперь, когда слишком поздно, даже я это понимаю. Ну, что? – он поднял брови. – Будешь хорошей девочкой? Веди себя с Мэг как следует – и больше никаких выходок.

– Она в самом деле твоя секретарша?

– Господи, конечно. А ты что подумала?

– Не знаю.

Клайв пристально посмотрел на жену.

– Чего ты боишься, Луиза? Не думаешь же ты, что я привез бы сюда Мэг, будь в ней лично заинтересован? Не считая всего прочего, ты же знаешь, меня интересуют только брюнетки.

– Она хорошая секретарша?

– Как раз такая, как нужно.

– Ганс собирается писать её портрет?

– Видимо, да. Он от неё без ума. Ты же знаешь бедного Ганса!

– Не разрешай ему, Клайв.

– Не разрешать? – Клайв был немного удивлен. – Что делает Ганс, меня не касается. Тем более меня не интересует, чем занимается в свободное время Мэг. К тому же Ганс сейчас увлекся Дженни Хоуард. Господи, Луиза, я надеюсь, ты не принимаешь Ганса всерьез?

– Просто не понимаю, почему ты так с ним возишься, – буркнула Луиза. – Художник из него никакой, сам знаешь. И он меня просто пугает.

– Ну, милая, опять твои фантазии! Сейчас я попрошу Лену принести тебе завтрак. Если будешь хорошо себя вести и выбросишь такие глупости из головы, обещаю оставить тебя дома до операции.

Луиза обрадовалась, как ребенок.

– Правда? Но ты говорил ночью, что мне придется немедленно вернуться в больницу.

– Ночью меня слишком рассердила твоя выходка. Но утро вечера мудренее. Ладно, сегодня утром нам с Мэг нужно как следует поработать. Я специально сейчас пришлю её к тебе, чтобы подложить браслет обратно. Но не задерживай её. Помни, сюда она приехала работать.

Клайв ушел, и Луиза стала медленно разматывать неумелую повязку. Без бинтов она и в самом деле уже стала чувствовать себя неуютно. Мисс Грин, та самая хорошая сестра, наспех забинтовала ей голову, сказав, чтобы Луиза сняла бинты, как только приедет домой.

– Вам нужно привыкать, что люди на вас смотрят, миссис Уилтон. Тогда вы окончательно поправитесь. И вы совсем неплохо выглядите.

Оставшись одна, Луиза достала зеркальце и осмотрела свое лицо.

Как и говорила сестра, ничего страшного не было. Первая операция восстановила нос и подбородок, хотя и не совсем такие, как прежде; следующей предстояло убрать длинный шрам на левой щеке.

Из-за подтяжки кожи один глаз казался больше другого, поэтому взгляд у Луизы был немного странный. Волосы только начали отрастать, торча растрепанными прядями вместо привычной копны густых темных локонов.

Ей больше никогда не стать красивой. Всю остающуюся жизнь ей придется смотреть на других женщин, не знавших горя, красивых и ярких, как Мэг, и думать, почему это случилось именно с ней. И всю оставшуюся жизнь их ненавидеть. При виде восхищения в глазах мужчин она всегда будет знать, что адресовано оно не ей. Когда-то она завидовала нарядам и украшениям других девушек, теперь будет завидовать их прекрасным лицам. От искушения украсть красивое лицо природа её застраховала, оставалось только думать о горе, старости и болезни, которые в конце концов их изуродуют.

Или о несчастных случаях.

Глаза Луизы вспыхнули темным огнем. Она поджала губы. Нет, ей не вынести восхищенных взглядов Клайва на Мэг. Поэтому…

В дверь тихо постучали и вошла Лена с подносом в руках.

– Доброе утро, мадам. Надеюсь, хорошо спали?

В ответ Луиза только пожала плечами.

– Я спала? Поставьте поднос, Лена, и уберите зеркало. Видите, я сняла бинты.

– Вижу, мадам.

– Вы думали, что я осталась той же? Я сильно изменилась?

Лена угрюмо посмотрела на хозяйку.

– Почти не изменились, мадам. Я вас всегда узнаю.

– Не нужно лгать, Лена. Я стала совсем не похожа не себя. Никто меня бы не узнал. Даже мой муж, встреть где-нибудь в гостях.