Текст книги "Ресторан на краю Вселенной"

Глава 18

Огромное фойе было почти пустым, но для размашистой траектории Форда в нем все равно не хватало места.

Зафод схватил его за руку, и, после серии толчков, ему удалось втолкнуть Форда в кабинку у стены.

– Что ты с ним делаешь? – спросил Артур.

– Отрезвляю, – ответил Зафод, и бросил в щель монетку. Замигали огоньки, и Форда окутало облако разноцветных газов.

– Привет, – сказал Форд, выходя из кабинки, – куда направляемся?

– В гараж, пошли скорее.

– Смотри, кабинка персональной хронопортации, – сказал Форд. – Можно вернуться прямо на Золотое Сердце.

– Ага, только я охладел к этому кораблю. Пусть с ним развлекается Зарнивуп, а я не желаю играть в его игры. Посмотрим, что здесь есть.

Счастливый вертикальный транспортер корпорации Сириус Кибернетикс опустил их глубоко под Ресторан. Им доставило большое удовольствие то, что кто-то уже поработал над этим лифтом, и он не старался осчастливить их по дороге.

Внизу двери лифта открылись и впустили в кабину поток холодного воздуха.

Первое, что они увидели, выйдя из лифта – длинная бетонная стена, а в ней пятьдесят дверей в пятьдесят туалетов, приспособленных для пятидесяти наиболее распространенных форм жизни. Тем не менее, пахло в нем именно так, как пахнет в любом другом гараже Галактики во всей истории гаражей, то есть, в основном, крайней спешкой.

Они свернули за угол и оказались на движущемся мостике, который пересекал огромную пещеру гаража. Его дальний конец терялся в полумраке.

Гараж был разделен на множество отделений, и в каждом стоял космический корабль, чей владелец наверху развлекался зрелищем агонии Вселенной. Корабли были разного класса – тут простая серийная модель, а там – огромный сияющий лимурабль, игрушка для миллионеров.

В глазах Зафод, когда он проходил мимо, загорелось нечто, что могло быть, а могло и не быть, алчностью. Впрочем, будем откровенны – это была именно алчность.

– Вон он, – сказала Триллиан. – Марвин… вон там.

Они поглядели туда, куда она указывала. С трудом смогли они разглядеть металлическую фигурку, безрадостно возившую тряпкой по корпусу огромного серебряного суперлайнера.

Через равные промежутки с мостика опускались полые прозрачные трубы. Зафод ступил в одну из них и плавно опустился на пол. Остальные последовали за ним. Когда Артур Дент впоследствии вспоминал свои похождения, ему всегда казалось, что это единственное приятное впечатление из всех его странствий по Галактике.

– Марвин, – вскричал Зафод, подскочив к роботу. – Как же я рад тебя видеть!

Марвин обернулся. Насколько это возможно для металлического лица выразить упрек, оно его выразило.

– Нет, не рад, – сказал он. – Мне никто не рад.

– Как хочешь, – сказал Зафод и отвернулся, осматривая корабли. Форд пошел за ним.

Так что к Марвину подошли только Триллиан и Артур.

– Да нет, мы действительно рады, – сказала Триллиан и потрепала его по плечу, что ему сразу же активно не понравилось.

– Тебе пришлось так долго нас ждать.

– Пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов три тысячи пятьсот семьдесят девять лет, – сказал Марвин. – Я считал.

– Ну, вот и мы, – сказала Триллиан, чувствуя, и, по мнению Марвина, совершенно справедливо, что эта фраза звучит несколько глупо.

– Первые десять миллионов лет были самыми тяжелыми, – сказал Марвин, – а вторые десять миллионов лет были тоже самыми тяжелыми. Третьи десять миллионов лет были просто ужасны. После этого наступило что-то совершенно кошмарное.

Он сделал достаточно длинную паузу, чтобы Триллиан и Артур почувствовали, что он ждет, пока они что-нибудь скажут, и, не дождавшись, продолжал:

– На этой работе постоянно встречаешься с новыми людьми. И это ужасно угнетает, – сказал он, и снова замолчал.

Триллиан кашлянула.

– А что…

– Сорок миллионов лет назад у меня был последний приятный разговор, – продолжал Марвин.

Снова помолчал.

– А что…

– С кофеваркой.

Снова пауза.

– Нам…

– Вам не очень нравится беседовать со мной, да? – низким безнадежным голосом проговорил Марвин.

И Триллиан повернулась к Артуру.

– Форд отошел в сторону, и нашел одну вещь, которая ему очень понравилась. Если быть более точным, несколько таких вещей.

– Зафод, – сказал он тихо, – ты только взгляни на эти тачки…

Зафод взглянул, и они ему приглянулись.

То судно, перед которым они стояли, было довольно маленьким, но крайне необычным, и сильно смахивало на игрушку для миллионеров. С виду вроде бы ничего особенного. Оно было похоже на бумажного голубя длиной метров шести, только сделанного не из бумаги, а очень тонкой и очень прочной фольги. На корме была небольшая рубка на двоих. Корабль был оснащен двигателем на прелестных кварках, а он не позволял развивать очень большую скорость. Зато у корабля был тепловод.

Тепловод весит около двух тысяч миллиардов тонн, и устанавливается в черной дыре, помещенной в электромагнитное поле примерно посередине корабля. Он позволяет подойти на несколько миль к желтому солнцу, чтобы покататься на солнечных вспышках, поднимающихся с него.

Катание на вспышках – один из самых экзотических и возбуждающих видов спорта, и те, кто осмеливается им заниматься, и имеет на это достаточно средств, входят в круг самых знаменитых людей в Галактике. Разумеется, это умопомрачительно опасно – те, кто не сгорает во вспышке, неминумо погибают от сексуального истощения во время Послевспышечных Оргий клуба «Дедал».

Форд и Зафод поглядели и пошли дальше.

– А эта крошка, – сказал Форд, – звездный карт… Вон тот, оранжевый, с черным бампером?

И звездный карт тоже был небольшим – и к тому же его не стоило называть звездным, потому что единственное, чего он не мог – это летать между звездами. Это был просто спортивного вида жучок для полетов с планеты на планету, но форму ему придали такую, чтобы казалось, что он способен на нечто большее. И это удалось. Они пошли дальше.

Дальше стоял огромный роскошный лимурабль. Очевидно, его строили с единственной целью – заставить соседей задохнуться от зависти. И цветом, и роскошью отделки он ясно говорил: «Мой хозяин не только достаточно богат, чтобы позволить себе меня, он еще достаточно богат, чтобы не принимать меня всерьез». Он был чудовищно роскошен.

– Нет, ты только глянь, – сказал Зафод, – многокластерный кварковый ход, перспулексная передача. Наверняка делали на заказ на Лазлар Лириконе.

Он осмотрел каждый дюйм корабля.

– Точно, – сказал он. – Инфрарозовая ящерица на нейтринном выхлопе. Лазларская торговая марка. Стыда нет у человека.

– Меня однажды такая тачка обошла, неподалеку от пылевого облака Алекса, – заметил Форд. – Я себе спокойно несусь на полной скорости, а она вжик мимо меня – и нет ее, только пыль столбом. Нарочно не придумаешь.

Зафод уважительно присвистнул.

– Через десять секунд после этого, – добавил Форд, – они врезались в третью луну Джаглан Беты.

– Да ты что?

– Но смотрится здорово. Летит как молния, а в управлении

– как корова.

Форд зашел с другой стороны.

– Эй, смотри, – позвал он, – а здесь на стенке целая фреска. Взрыв звезды – фирменная марка «Зоны Бедствия». Это, наверно, Жармракова коляска. Козел счастливый. У них есть песня, самая жуткая, которая кончается тем, что корабль на автопилоте врезается в солнце. Якобы это чудо что за зрелище. Кораблей уходит чертова куча.

Однако внимание Зафода было привлечено совсем к другому. Он во все глаза уставился на корабль, стоявший рядом с лимураблем Жармрака Дезиато. Оба его рта были широко открыты.

– Вот это… – сказал он, – действительно слепит глаза…

Форд взглянул. И тоже открыл рот.

Это был корабль простых, классических очертаний, словно сплющенный лосось, метров двадцать длиной, без всяких украшений. Но в нем было кое-что особенное.

– Он такой… черный!

– прошептал Форд. – Его даже не разглядишь толком… как будто от него и свет не отражается.

Зафод ничего не сказал. Он просто влюбился в этот корабль.

Его чернота была такой абсолютной, что просто невозможно было сказать, насколько близко ты к нему подошел.

– Взгляд не удержишь… – прошептал Форд. Его проняло. Он закусил губу.

Зафод медленно двинулся к кораблю, словно под гипнозом. Он протянул руку и коснулся его. Рука остановилась. Он еще раз протянул руку и потрогал корабль. Рука снова остановилась.

– Иди потрогай, – глухо сказал Зафод.

Форд положил руку на борт. Его рука остановилась.

– Ничего… ничего нет? – сказал он.

– Видишь? – сказал Зафод. – Поверхность начисто лишена трения. Обтекаемость у него…

Он повернулся, и серьезно посмотрел Форду в глаза. То есть, одна его голова повернулась – другая продолжала влюбленно смотреть на корабль.

– Что скажешь, Форд? – сказал он.

– Ты хочешь… – Форд оглянулся. – То есть… угнать его? Думаешь, стоит?

– Нет.

– И я думаю, нет.

– Все равно ведь угоним…

– Как же не угнать…

Они еще посмотрели, и Зафод вдруг встряхнулся.

– Тогда давай поворачивайся, – заявил он, – сейчас будет Конец Вселенной, и все эти буржуи рванут сюда к своим тачкам.

– Зафод, – сказал Форд.

– Ну?

– А как мы это сделаем?

– Запросто, – сказал Зафод. Он повернулся.

– Марвин!

Медленно, мучительно, с тысячью позвякиваний и поскрипываний, которые он научился симулировать, Марвин повернулся, чтобы ответить на его зов.

– Иди сюда, – сказал Зафод. – У нас для тебя работка.

Марвин устало подошел к ним.

– Она мне не понравится, – предупредил он.

– Еще как понравится, – ободрил его Зафод. – У тебя впереди новая жизнь!

– О боже, еще одна! – простонал Марвин.

– Заткнись и слушай! – прошипел Зафод. – На этот раз будут и развлечения, и приключения, и все такое.

– Ужасно, – сказал Марвин.

– Марвин! Все, что мне от тебя нужно…

– Вы, наверно, хотите, чтобы я открыл для вас этот корабль?

– А?.. Ну конечно. – Зафод тяжело дышал. По крайней мере три его глаза следили за входом. Время кончалось.

– Лучше бы так сразу и сказали, чем пытаться пробудить во мне энтузиазм, – сказал Марвин, – у меня его вообще нет.

Он подошел к кораблю, толкнул люк, и тот открылся.

Форд и Зафод уставились на него.

– Не стоит благодарности, – сказал Марвин. – А, ее и не было. – И он поковылял в сторону.

Артур и Триллиан присоединились к похитителям.

– Чем занимаемся? – спросил Артур.

– Погляди, – сказал Форд. – Погляди внутрь этого корабля.

– Жутчает с каждой минутой. – Зафод нашел адекватное выражение своим чувствам.

– Он черный, – сказал Форд. – В нем все абсолютно черное…

– Тем временем Ресторан быстро близился к тому моменту, после которого никаких моментов уже не будет.

Внимание всех посетителей было приковано к куполу, всех, кроме телохранителя Жармрака Дезиато, который внимательно следил за Жармраком Дезиато, и самого Жармрака Дезиато, которому телохранитель уважительно прикрыл глаза.

Телохранитель нагнулся над телом Жармрака. Если бы тот был жив, он бы, скорее всего, решил, что это неплохой момент отодвинуться подальше, или даже пойти прогуляться. Его телохранитель был одним из тех людей, которые при ближайшем рассмотрении не становятся приятнее. Тем не менее, в силу своего беспомощного положения, Жармрак сидел абсолютно неподвижен.

– Мистер Дезиато, сэр? – прошептал телохранитель. Когда он говорил, мускулы на его лице, казалось, начинали проталкиваться к выходу, не особенно церемонясь.

– Мистер Дезиато? Вы меня слышите?

Жармрак, естественно, ничего не сказал.

– Жармрак! – прошептал телохранитель.

Опять-таки, что было вполне естественно, Жармрак ничего не ответил. Однако, что было сверхъестественно, он подал знак.

На столике перед ним звякнул бокал, и вилка поднялась над тарелкой, звякнула по графину, и снова опустилась на стол.

Телохранитель удовлетворенно хрюкнул.

– Нам пора, мистер Дезиато, – сказал он. – Вы же не хотите толкаться, когда все будут выходить. Не в вашем состоянии. Вы хотите попасть к началу следующего концерта успокоившись и хорошенько отдохнувши. На него пришло очень много публики. Один из наших лучших концертов. На Какрафуне. Пятьсот семьдесят шесть тысяч и два миллиона лет тому назад. Вы будете выступали на этом концерте.

Вилка снова поднялась в воздух, подвигалась из стороны в сторону, словно отклоняя предложение телохранителя, и снова упала.

– Да ладно вам, – сказал телохранитель, – это будет было просто замечательно. Все торчали. – Его небрежность в обращении с глаголами вызвала бы у д-ра Дана Стритменшенера сердечный приступ, а то и инфаркт.

– Когда черный корабль врезается в солнце, они просто визжат от восторга, а тот, что мы приготовили для этого концерта – просто красавец. Будет просто жаль смотреть, как он сгорит. Когда мы спустимся, я запущу автопилот, а мы уедем на вашей машине. Хорошо?

Вилка снова звякнула, один раз, что означало «да», и бокал с вином сверхъестественным образом опустел.

Телохранитель вывез каталку с телом Дезиато из Ресторана.

– А сейчас, – кричал Макс со сцены, – тот момент, которого мы все ждем! – Он воздел руки к небу. Оркестр позади захлебнулся в барабанной дроби и трелях синтезаторов. Макс уже пытался доказать им, что этого делать не надо, но они заявляли, что раз это есть в контракте, они будут строго его придерживаться. Этим придется заняться его импрессарио, подумал Макс.

– Небеса закипают! – кричал он. – Все сущее исчезает в ревущем водовороте! Через двадцать секунд вся Вселенная перестанет существовать! Да прольется на нас свет бесконечности!

В зал ворвался свет мириадов гибнущих звезд – и в этот момент послышался негромкий звук трубы. Макс в ярости обернулся к оркестру, но музыканты сидели смирно, и ни у одного из них не было в руках трубы. Вдруг на сцене рядом с ним появилось небольшое облачко дыма, и стало расти. К звуку трубы присоединились звуки еще нескольких труб. Макс давал это представление уже более пятисот раз, и ничего подобного до сих пор не случалось. Он испуганно отошел от облачка, и вдруг оно уплотнилось и превратилось в фигуру древнего старца, бородатого и одетого в хитон, испускающий яркий свет. Его глаза светились, словно звезды, и на голове у него была золотая корона.

– Что это? – прошептал Макс. Ему мешала отвисшая нижняя челюсть.

Каменнолицые приверженцы церкви Второго Пришествия Великого Пророка Зарквона вскочили, и принялись распевать приветственные гимны.

Макс заморгал. Он простер руки над публикой.

– Аплодисменты, дамы и господа! – вскричал он. – Поприветствуем Великого Пророка Зарквона! Он пришел! Зарквон вернулся!

Разразились громоподобные аплодисменты, и Макс через всю сцену подошел к Пророку, и отдал ему микрофон.

Зарквон кашлянул. Он, прищурившись, осмотрел зал. Его звездные глаза неуверенно взглянули на микрофон, который он неловко сжал в кулаке.

– Э… – сказал он. – Привет. Э-э… извините, я немного опоздал. Так чертовски неудачно получилось, все вдруг в самый последний момент…

Он занервничал, видя, что все восторженно ожидают его речи. Он опять откашлялся.

– Э… у нас есть немного времени? – спросил он. – Я только хочу…

И тут наступил конец Вселенной.

Глава 19

Одной из причин, благодаря которым абсолютная замечательная книга, Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом , стала бестселлером, является то, что, помимо ее сравнительно низкой цены и слов НЕ ПАНИКУЙ , напечатанных на обложке большими веселыми буквами, у нее еще есть обширный и местами достаточно точный указатель. Посмотрев в него, можно легко найти, что, к примеру, сведения по экономической географии Вселенной сосредоточены, в основном, на страницах с девятьсот тридцать восемь тысяч триста двадцать четвертой по девятьсот тридцать восемь тысяч триста двадцать шестую. Упрощенный стиль, которым изложены эти сведения, объясняется отчасти тем, что редактор не успел сдать материалы в срок, и просто списал их с пакетика из-под готового завтрака, чуть-чуть переделал второпях, и добавил парочку сносок, чтобы избежать судебного преследования согласно невообразимо ухищренному галактическому законодательству о защите авторских прав.

Интересно отметить, что чуть позже более находчивый редактор послал Путеводитель назад во времени с помощью темпорального завихрения, а потом возбудил иск против компании, производящей эти готовые завтраки за нарушение галактического законодательства о защите авторских прав.

Вот пример:

Вселенная – несколько полезных фактов. @Item = 1. Площадь: Бесконечная.

Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом предлагает для понятия «бесконечность» следующее определение:

Бесконечный значит больший, чем что бы то ни было, и еще чуть-чуть больше. И даже еще намного больше, на самом деле, умопомрачительно огромный, абсолютно сногсшибающих размеров, «ну это вообще…» – вот какой. Бесконечный значит настолько большой, что, по сравнению с ним, даже бескрайний кажется козявкой. Великанский помножить на колоссальный помножить на ошеломляюще гигантский – вот примерно то, что мы пытаемся здесь объяснить. @Item = 2. Импорт: Нет.

Невозможно импортировать что-то в район с бесконечной площадью, поскольку за его пределами просто нет ничего, откуда можно что-то импортировать. @item = 3. Экспорт: Нет.

Смотри Импорт. @item = 4. Население: Нет.

Как известно, существует бесконечно много планет, просто потому, что в бесконечном пространстве им всем хватает места. Однако не все из них населены. Следовательно, должно существовать конечное число населенных планет. Любое конечное число, поделенное на бесконечность, стремится к нулю так быстро, что результат просто невозможно заметить, так что в среднем население населенной планеты в этой Вселенной, можно сказать, равно нулю. Отсюда следует, что население всей Вселенной тоже равно нулю, а те, кто встречается вам время от времени – только продукт вашего больного воображения. @item = 5. Денежная единица: Нет.

Вообще говоря, во вселенной есть три свободно конвертируемые денежные единицы, но они не считаются. Курс альтаирского доллара только что упал ниже нуля, флайнианская буса камешков обменивается только на другую флайнианскую бусу камешков, а с тригантским пу

– совсем особый разговор. Его обменный курс – восемь нинги за один пу – достаточно прост, но, поскольку один нинги – это треугольная резиновая монета с длиной стороны десять тысяч двести километров, никому еще не удалось собрать достаточно нинги, чтобы обменять их на один пу. Нинги же к свободно конвертируемой валюте не относятся, потому что Галактибанк отказывается связываться с разменной монетой. Исходя из этого, легко доказать, что Галактибанк – тоже продукт больного воображения. @item = 6. Искусство: Нет.

Цель искусства: отражать все сущее, а такого большого зеркала просто не найдешь

– см. пункт 1. @item = 7. Секс: Нет.

Ну, на самом-то деле есть, и его даже слишком много, в основном из-за отсутствия денег, торговли, банков, искусства, и всего остального, чем могло бы заняться несуществующее население Вселенной.

Однако мы не будем здесь долго об этом распространяться, потому что эта проблема неимоверно сложна. Более подробно она обсуждается в Путеводителе в Главах седьмой, девятой, десятой, одиннадцатой, шестнадцатой, семнадцатой, девятнадцатой, с двадцать первой по восемьдесят четвертую включительно, да и, пожалуй, в большинстве остальных глав.

Глава 20

Ресторан продолжал существовать, а Вселенная – нет. Темпоральные релястатические поля защищали его и удерживали в пустоте, которая не была даже вакуумом, она была просто ничем

– в ней не было ничего, что можно было бы хотя бы назвать вакуумом.

Купол снова стал непрозрачным, представление закончилось, гости разъезжались, Зарквон исчез вместе с остальной Вселенной, Турбины Времени готовились снова перебросить Ресторан назад, для дневного представления, и Макс Квордлиплен вернулся в свою гримерную, и пытался дозвониться до своего импрессарио по хронофону.

В гараже неподвижно и безмолвно стоял черный корабль.

Двери лифта открылись, и появился покойный мистер Жармрак Дезиато на коляске, которую толкал телохранитель.

Они спустились к лимураблю. Как только они приблизились, люк открылся, оттуда выдвинулась лесенка, захватила ступицы коляски, и втянула ее внутрь. Телохранитель вошел следом, и, убедившись, что тело его хозяина надежно подсоединено к системе смертеобеспечения, направился в маленькую рубку. Там он включил дистанционное управление автопилотом черного корабля, задал ему направление и включил двигатели, чем вызвал огромное облегчение у Зафода Библброкса, который пытался сделать это вот уже десять минут.

Черный корабль плавно снялся со своего места, развернулся, и скользнул по центральному проходу. Вылетев из гаража, он разогнался, вошел в поле темпорального запуска, и начал длинное путешествие обратно в отдаленное прошлое.

В обеденном меню Ресторана процитированы, с разрешения редакции, несколько строк из Галактического Путеводителя для Путешествующих Автостопом. Там говорится:

История любой крупной галактической цивилизации проходит три резко отличных фазы: фазы Выживания, Вопроса и Искушенности, известных также под названиями Что-, Зачем-, и Где-фаз.

К примеру, первая фаза определяется вопросом Что мы будем есть? , вторая — Зачем мы едим? , а третья – Где мы сегодня поужинаем? Далее в меню предлагается Маккосмикс, Ресторан «Конец Вселенной», как вполне подходящий ответ на третий вопрос.

Что не упомянуто в меню, так это то, что хотя большим цивилизациям требуется много тысяч лет, чтобы пройти Что-, Зачем– и Где-фазы, небольшие социальные группы в условиях сильного стресса могут пройти их с необычайной быстротой.

– Что происходит? – спросил Артур.

– Кто бы знал, – ответил Форд.

– Зачем мы сюда влезли? – спросила Триллиан.

– Дурацкий вопрос, – фыркнул Зафод.

– Где здесь туалет? – спросил Артур.

– Заткнись, – сказали Зафод Библброкс и Форд Префект.

– Понятно, – сказал Артур, не обратив внимания на их просьбу, – вы хотите сказать, что ситуацию контролируем не мы.

Корабль трясся и раскачивался, возможно, потому, что Форд и Зафод пытались взять управление в свои руки. Двигатели завывали, словно дети в магазине.

– Что меня сводит с ума, так это дикий цвет, – сказал Зафод, чья влюбленность в корабль длилась ровно три минуты. – Нажимаешь черную кнопку с черной надписью на черном фоне, и загорается черный огонек, чтобы показать, что ты ее нажал. Это что – космический суперкатафалк?

Стены рубки тоже были черные, потолок был черный, сиденья

– довольно грубые сиденья, потому что этот корабль не предназначался для удобства команды – тоже были черные, пульт управления был черный, кнопки и тумблеры были черные, винтики, которыми они крепились на пульте, были черные, тонкий нейлоновый ковер на полу был черный, а когда они отогнули уголок ковра, они убедились, что поролон с обратной стороны тоже был абсолютно черный.

– Может быть, глаза у его конструктора видят в другой части спектра, – сказала Триллиан.

– Или ему просто не хватило воображения, – пробормотал Артур.

– Возможно, – сказал Марвин, – он был в глубокой депрессии.

На самом деле, хотя они могли и не знать этого, черный цвет был выбран, чтобы гармонировать с плачевным и оплакиваемым финансовым положением владельца.

Корабль особенно болезненно дернулся.

– Поосторожнее, – взмолился Артур. – Мне плохо!

– И будет плохо еще пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов лет, – заявил Форд.

– Спасибо, – сказал Артур. – Меня сейчас стошнит!

– Ради бога, – сказал Зафод. – Хоть какое-то яркое пятно.

– Это что, светская послеобеденная беседа? – огрызнулся Артур.

Зафод оставил у пульта Форда, и схватил Артура за ворот.

– Слушай, землянин, – разъяренно завопил он, – у тебя есть свое дело, забыл? Вопрос к Главному Ответу!

– Что, опять? Я думал, мы с этим покончили!

– Только не я, малыш. Мыши правильно сказали, есть места, где за него отвалят кучу денег. А ты его держишь при себе без дела!

– Да, но…

– К черту но! Подумай об этом. Смысл Жизни! У нас, можно сказать, почти в руках штука, с которой мы к любому козлу во Вселенной можем подступиться за выкупом, и не вздумай ее потерять! А то я себе должен кучу денег. Артур глубоко и без всякого энтузиазма вздохнул.

– Ладно, – сказал он, – и с чего же начнем? Откуда я знаю? Говорят, что Главный Вопрос, или что-то там такое – Сорок Два. Откуда мне знать вопрос? Он может быть какой угодно. Например, сколько будет шестью семь?

Зафод пристально глядел на него. Через секунду его глаза радостно сверкнули.

– Сорок Два! – завопил он.

Артур вытер пот со лба.

– Ну да, – терпеливо сказал он. – Я знаю.

Глаза Зафода мигом потухли.

– Я просто хочу сказать, что вопрос может быть любым, – сказал Артур, – и я представить себе не могу, почему я должен его знать.

– Потому что, – сквозь зубы прошипел Зафод, – ты был там, когда из твоей планеты сделали большой фейерверк.

– У нас на Земле есть одна вещь… – начал Артур.

– Была, – поправил его Зафод.

– …именуемая «тактичность». А, ладно. Я просто не знаю, и все.

По кабине вдруг пополз низкий глухой голос.

– Я знаю, – сказал Марвин.

Форд повернулся к нему, забыв про кнопки, с которыми он все еще сражался, уже потеряв всякую надежду на победу.

– Не лезь, Марвин, – предупредил он. – Железякам в этот разговор лучше не вмешиваться.

– Я могу прочесть этот вопрос в линиях биоритмов его мозга, – заявил Марвин, – но мне не кажется, что вам будет интересно его узнать.

– Ты хочешь сказать, – спросил Артур, – что можешь читать мои мысли?

– Да, – сказал Марвин.

Артур был поражен.

– Ну и…

– Меня удивляет, как мало их нужно для твоей нормальной жизнедеятельности.

– А, – сказал Артур. – Это оскорбление?

– Да, – ответил Марвин.

– Не обращай на него внимания, – сказал Зафод. – Он выпендривается.

– Выпендриваюсь? – Марвин изобразил что-то вроде пародии на крайнее удивление. – К чему мне выпендриваться? Жизнь и так достаточно тяжела, чтобы тратить на это время.

– Марвин, – сказала Триллиан тем нежным, добрым голосом, которым только она могла говорить с этим убогим созданием, – если ты все это время знал вопрос, почему ты нам не сказал?

Марвин снова изобразил пародию на изумление, и повернулся к ней.

– А вы не просили, – сказал он.

– Хорошо, железная голова, теперь мы тебя просим, – сказал Форд.

В этот момент корабль вдруг перестал раскачиваться и трястись, звук двигателя стал тише и гораздо ровнее.

– Форд, – сказал Зафод, – тебе что, удалось разобраться с управлением?

– Нет, – ответил Форд. – Я просто перестал с ним разбираться. Я так думаю, что нам придется лететь с этим кораблем, и постараться унести с него ноги при первой возможности.

– Точно, – сказал Зафод.

– Я же говорил, что вам будет неинтересно, – заметил Марвин, скорчился в углу и отключился.

– Проблема только в том, – добавил Форд, – что меня беспокоят показания единственного прибора на этом корабле, на котором я хоть что-то могу разобрать. Если это то, чем он мне кажется, и если он показывает то, что, как мне кажется, он показывает, то мы уже залетели слишком далеко в прошлое. Может быть, уже на два миллиона лет до нашего времени.

Зафод пожал плечами.

– Время – просто красивое слово, – сказал он.

– Интересно, а чей все-таки это корабль? – спросил Артур.

– Мой, – ответил Зафод.

– Нет. На самом деле чей?

– На самом деле мой, – настаивал Зафод. – Смотри: собственность – кража, верно? Значит, кража – собственность. Следовательно, корабль мой, правильно?

– Скажи это кораблю, – сказал Артур.

Зафод вразвалочку подошел к пульту.

– Эй, корабль, – начал он, и стукнул по пульту кулаком,

– с тобой говорит твой новый хозяин…

Продолжить он не смог. Одновременно произошло сразу несколько вещей.

Корабль вывалился из режима путешествия во времени, и появился в обычном пространстве.

Зажглись все индикаторы на пульте, выключенные на время путешествия во времени.

Главный обзорный экран над пультом тоже зажегся, и на нем появились звезды, и одна очень большая звезда прямо по курсу.

Однако ни одна из этих вещей не была причиной того, что Зафод в этот самый момент вдруг полетел в дальний угол кабины вместе со всеми остальными.

Причиной тому был громодобный звук, внезапно вырвавшийся из колонок по бокам обзорного экрана.