Текст книги "Страж"

Глава 20

Путь до Колумбийского университета был недолог. Майкл расплатился с водителем и прошел через главные ворота в университетский городок. Сверившись с листочком бумаги, он повернул налево, к той стороне прямоугольного двора, которая не прилегала к Бродвею, и двинулся по направлению к большому зданию, выходившему на Амстердам-Авеню. Он вошел внутрь и остановился перед застекленным списком, над которым было начертано название факультета: «Литература и иностранные языки». Майкл вновь заглянул в свой листочек и отыскал в списке преподавателей имя: Грегор Рудзински. Оно было почти в самом конце. Скорее всего поляк. Адъюнкт-профессор.

Он поднялся по лестнице, нашел 217-ю аудиторию, открыл старинную дверь и очутился в небольшой полутемной комнате.

За письменным столом сидел неряшливо одетый человек лет тридцати. По виду – типичный профессор, какими их изображают в кинофильмах.

– Войдите, – сказал Рудзински.

– Спасибо, – ответил Майкл, присаживаясь.

– Судя по всему, вы тот самый джентльмен, что мне звонил.

– Да.

– Очень интересно.

– Что именно?

– Вы. У меня есть одно хобби, в котором я стал уже профессионалом.

– И что это за хобби?:

– Пытаюсь по голосу определить внешность человека. Вы именно такой, каким я вас себе представлял, просто удивительно, даже одеты так, как я думал. Но… – он замолчал.

– Но?..

– По вашему лицу я вижу, что дело, с которым вы пришли ко мне, не терпит отлагательств. По телефону я этого не услышал. Вот что странно.

– Вы так уверены в серьезности моей просьбы? – спросил Майкл, потрясенный проницательностью Рудзински.

– Да, – с важностью ответил тот.

– А что еще вы можете увидеть? Рудзински улыбнулся.

– Хотите чаю? Он почти готов. – Он повернулся на вращающемся кресле и потянулся за чайником.

– Нет, спасибо, – отказался Майкл. -Вы обязательно должны попробовать. Это очень редкий сорт, с юга Китая. Исключительный вкус и аромат. Точно не хотите попробовать?

– Я никогда не был большим любителем чая. Тем не менее спасибо.

Рудзински кивнул головой на чайник:

– Новы не возражаете, если я?..

– Что вы! – воскликнул Майкл, изумившись, что человек спрашивает разрешения попить чаю в собственном кабинете. Хотя эти европейцы помешаны на правила хорошего тона. Интересно, что бы он стал делать, если бы Майкл возражал?

Рудзински осторожно наливал чай через ситечко.

– Насколько больше хлопот, чем с самоваром, – заявил он, поднимая дымящуюся чашку. – Восхитительно. Что-то есть в этом чае, что успокаивает нервы и проясняет ум. – Он поставил чашку на стол, достал пачку «Пэлл-Мэлла» и предложил Майклу. – Курите.

– Нет, спасибо, я не курю.

– Вообще не имеете вредных привычек?

– : Не совсем так. Я просто не курю.

Рудзински повертел в руках наполовину пустую красную пачку и отшвырнул ее в сторону. Раскрыл ящик стола, вытащил оттуда ручной работы трубку, набив ее, поджег и откинулся в кресле.

– Так что я могу для вас сделать? Вы, помнится, говорили что-то о переводе.

– И вы сказали, что сможете его выполнить.

– Да, если я правильно вас понял. Можно взглянуть?

Майкл залез в карман и извлек изрядно помятый листок бумаги, на который Элисон переписала буквы. Положил его на стол, разгладил ладонью и передал сгоравшему от любопытства профессору. Тот подвинул поближе лампу и пробежал текст глазами.

– Очень интересно. Форма ранней латыни, употреблявшаяся за 300 – 400 лет до правления Цезарей. Ее можно обнаружить лишь в очень древних рукописях.

«Откуда Элисон выкопала это?» – изумился про себя Майкл, а вслух спросил:

– Вы сможете перевести это? Рудзински явно оскорбился и с возмущением ответил:

– – Естественно. По сравнению с другими древними языками и диалектами это довольно просто. На самом деле, если у вас найдется несколько свободных минут, я могу сделать это прямо сейчас. Это недолго.

– Я располагаю вечностью.

Рудзински извлек из ящика стола желтый блокнот, отточил карандаш и с энтузиазмом принялся за работу. Внимание его было абсолютным, он склонялся над столом, словно близорукий монах над священными текстами, глаза его находились в шести-семи дюймах от бумаги, рука с карандашом зависла наготове. Эта скрупулезность вселила в Майкла уверенность, что профессор сделает все возможное, чтобы перевод был как можно более точным. Несколько раз ученый вычеркивал какое-то слово или фразу, вновь перечитывал написанное и подбирал более подходящий английский эквивалент. Каждый раз он бормотал: «Нет, нет, неверно», – а после раздумий восклицал: «Вот так лучше! Гораздо лучше!» Вся работа заняла у него около десяти минут, в течение которых Майкл неспокойно ерзал на стуле, разглядывая корешки книг, которых не то что не читал, но Даже и не знал об их существовании, чиркая что-то на листке бумаги, который выдал ему Рудзински, заметив, что он рисует на столе.

– Готово? – спросил Майкл через некоторое время.

– Да, еще одно слово.., думаю, вот так.., и все! Остальное является повторением первого куска.

Майкл в нетерпении подался вперед. Рудзински зачитал :

«Судьбою предначертано тебе Блаженный край сей неустанно охранять От Зла вторженья или приближенья»

– Это все? – спросил Майкл.

– Да, – отвечал профессор.

– Но страница была… Рудзински перебил его:

– Фраза повторяется пять раз.

– Понятно. – Майкл кивнул. – «Блаженный край», – задумчиво повторил он.

Рудзински начал прибираться на столе.

– Что это означает? – спросил Майкл.

– Не знаю, – пожал плечами профессор. А помолчав, добавил: – Но меня не оставляет ощущение, что это мне знакомо.

– Да?

– Возможно, это отрывок из какого-то литературного произведения, по крайней мере так говорит мой внутренний голос.

– Из какого произведения?

– Вот этого не могу вам сказать. Я лингвист, а не историк и не литературовед.

– Спросите у внутреннего голоса.

– У американцев своеобразное чувство юмора, – заметил Рудзински без тени улыбки на лице. – По правде говоря, я читаю крайне мало из того, что написано не на латыни, древнегреческом, древнееврейском или китайском. А этот отрывок явно взят не из произведения, с которым я хорошо знаком.

– А кто может это знать? Кто-нибудь с факультета литературы?

– Может быть. Но скорей всего вы там сейчас никого не застанете; пятница. Подождите минутку. – Он заглянул в список. – Мистер Шеффер или мистер Паулсон могут быть в курсе. – Он повернулся и взял телефонную трубку. Набрал номер, подождал iaiiiai, набрал еще раз, снова подождал, затем повесил трубку, убедившись, что нужного человека на месте нет. Снова заглянул в список и набрал другой номер. Там тоже никого не оказалось.

Майкл встал и принялся шагать по комнате.

– Откуда вы взяли этот текст? – поинтересовался профессор.

– Откуда? Из одной старой книги.

– Можно взглянуть?

– У меня нет ее с собой.

– Жаль. Это могло бы пригодиться. А почему бы нам не поступить так? Оставьте перевод у меня до понедельника, а я поговорю с кем-нибудь, кто сможет определить, откуда взят отрывок, если это действительно кусочек какого-либо литературного произведения. И я вам позвоню.

Майкл кивнул. Выбора у него не было, хотя перспектива ждать ответа до понедельника не особенно ему улыбалась.

– А вы не знаете, у кого еще можно было бы спросить? Это очень важно.

Профессор покачал головой.

– К сожалению, нет.

Майкл взял перевод и переписал его Затем сложил листок втрое и вместе с оригиналом положил в карман – Спасибо за помощь. Вот мой телефон. Если что-нибудь выясните в понедельник, позвоните, пожалуйста.

Рудзински положил листок с номером в карман. Когда Майкл повернулся, чтобы уходить, он улыбнулся и произнес:

– Рад был оказаться вам полезным.

Выйдя в коридор, Майкл спустился по лестнице во двор. Мысли его хаотически блуждали. Он вынул из кармана перевод и снова перечел его. Интересно, не бессмысленно. Впрочем, озадачивало его не столько значение текста. Элисон! Как ей могла привидеться такая белиберда?! На древней латыни. И ведь нет никакой связи между этим и последними событиями или ее рассказами. Но с другой стороны, должно же это иметь хоть какой-то смысл!

Он прочитал текст еще раз. Кто должен охранять? Она? И что это за «блаженный край»? Явно; не одно из тех мест, в которых они побывали за последнее время. Особняк? Глупо. А что за зло имеется в виду? Ответов он не находил. Каждый вопрос влек за собой лишь новые загадки.

Майкл вышел из университетского городка, отыскал телефонную будку и набрал номер. Подождал немного, затем раздался щелчок, и записанный на пленку голос произнес: «Это Вильям Бреннер. Меня сейчас нет дома, но я скоро вернусь. Пожалуйста, оставьте ваш…» Он нажал на рычаг и позвонил в агентство мисс Логан. Там никто не подходил. Тогда Майкл позвонил в справочную, чтобы узнать адрес и телефон Дэвида Карузо, домовладельца. Ему ответили, что сведениями не располагают. Майкл повесил трубку и в раздумье прислонился к стеклянно-металлической стене будки. Он хотел поговорить с мисс Логан, но она оказалась недосягаемой. Он также был не прочь побеседовать с Дэвидом Карузо. Но для этого нужен адрес домовладельца. Можно, конечно, обратиться в полицию, но они скорей всего ничего не скажут, а если и скажут, то возникнут ненужные вопросы. Майкл вышел из будки, заключив, что адрес домовладельца придется добывать окольными путями.

Он пересек Бродвей, доехал на подземке до Фоли-Сквер и отыскал Бюро патентов. Там он изучил патент Джоан Логан. Все оказалось в полном порядке, ничто не указывало на то, что дело здесь нечисто. Не нашел он и никаких упоминаний о компаньонке. Затем Майкл заскочил в управление налогов, где сумел раздобыть адрес Дэвида Карузо. Оттуда он направился в контору мисс Логан. Убедившись, что дела обстоят именно так, как и говорила Элисон, он поехал обратно, через Парк, к Дэвиду Карузо – для того лишь, чтобы услышать от привратника, что тот уехал вскоре после визита детектива Гатца.

Весь последний час Майкл провел словно в лихорадке. Он глубоко вздохнул, решив повторить попытку поговорить с домовладельцем позже. Шансы были невелики, но вдруг он что-нибудь знает и охотнее расскажет об этом ему, нежели полиции.

Майкл побрел по улице, но вдруг остановился как вкопанный, пораженный внезапной мыслью. Он тряхнул головой, но видение не отступало.

Отец Мэтью Галлиран.

Глава 21

Не успело такси выехать из Парка на 79-ю улицу, как Майкл приказал водителю остановиться. Несколько минут он просидел, погрузившись в раздумья, а счетчик продолжал работать, и таксист даже забеспокоился; тогда Майкл сказал, что передумал, и вместо дома ј 17, по 71-й улице велел везти себя на угол 50-й и Мэдисон-Авеню.

Пока такси снова проезжало через Парк, Майкл обдумывал возможные варианты. Анализируя имеющиеся в наличии факты, он то выстраивал их в цепочку, то вновь перемешивал, надеясь выработать стройную теорию, способную объяснить все события последних дней. Но не преуспел в этом. Доведя себя до полного изнеможения, он не смог даже решить, откуда следует начинать. Мысли его неизбежно возвращались к священнику. Если что-то здесь и впрямь нечисто, старик не может быть не замешан в этом. Зачем и как, Майкл не знал. Но то, что он замешан – это точно!

Такси остановилось на углу 50-й улицы. Майкл вышел, хлопнул дверцей и поднял глаза на массивное старое здание, занимающее целый квартал между 50-й и 51-й улицами. Золотые буквы над входом слагались в слова:

«Управление Нью-йоркской епархии».

***

Церковь была совсем небольшой.

Священник преклонил колена пред алтарем, сложив руки и наклонив голову.

Если не считать тихого его бормотания, в зале царила тишина. Священник полностью сосредоточился на молитве. Даже звук открывшейся и закрывшейся входной двери не нарушил его внимания.

Майкл подошел к передней скамье и сел.

Священник проговорил последние слова молитвы, перекрестился и встал.

– Монсеньер Франкино? – спросил Майкл. Священник кивнул.

– Чем могу быть полезен, мистер Фармер?

– Я пришел попросить вашей помощи, – ответил Майкл и, помолчав, добавил: – Надеюсь, я не помешал вам?

– Нет, – уверив его священник. – Меня предупредили о вашем приходе.

– Вас довольно сложно найти. Я опросил с дюжину человек прежде, чем меня отвели сюда.

– Я весьма занятой человек. К тому же люблю уединенность. Предпочитаю, чтобы мое общение с Господом происходило без свидетелей. – Священник подошел к скамье и мягко коснулся руки Майкла. – Может, пройдем ко мне в кабинет? – предложил он.

Они покинули церковь, поднялись по ступенькам на первый этаж и пошли по заполненному народом коридору. Здесь царили оживление и суматоха, словно на бирже или какой-нибудь крупной фирме, но уж никак не в Управлении епархии.

– Церковь поддерживает многих своих служителей, покинувших по тем или иным причинам приходы или монастыри, – пояснил монсеньер Франкино. – Помогать людям, посвятившим свою жизнь служению Господу нашему Иисусу Христу, – наш долг. – Я понимаю, – сказал Майкл, невольно восхищаясь этой кипучей деятельностью.

Монсеньер остановился напротив кабинета. Открывая дверь, он спросил:

– Кто конкретно вас интересует?

– Отец Мэтью Галлиран.

Франкино подошел к столу, обернулся и задумался. Судя по всему, имя это ни о чем ему не говорило.

– Отец Мэтью Галлиран?

– Да, Галлиран. Г-А-Л-Л-И-Р-А-Н.

Священник подвинул кресло и сел. Он жестом пригласил Майкла занять стоящий напротив стола изящный стул.

Майкл сел.

Кабинет был большим, роскошно обставленным, именно таким, какой подобает человеку с чином и положением монсеньера Франкино. На стене висело красивое резное распятие. С одной стороны от него располагался портрет Папы, с другой – кардинала. Сходство между ними было поразительным, словно Господь вырезал лица служителей своих, руководствуясь неким единым образцом. Даже лицо Франкино чем-то… Майкл тряхнул головой. Он явно отвлекся, видно, здешняя атмосфера повлияла. А между тем сейчас ему необходимо быть как никогда собранным. Он быстро завершил осмотр комнаты. Еще три стула, журнальный столик, картотечные ящики и массивный несгораемый шкаф справа от стола – судя по всему, запертый на два замка.

– Галлиран? – переспросил священник. – Нет, это имя мне незнакомо.

– Его адрес: дом ј 68 по 89-й улице, он живет на пятом этаже.

– Я загляну в картотеку.

Монсеньер Франкино поднялся – у него была подтянутая спортивная фигура – и подошел к шкафам. Достал папку с буквами А – Г. Вернулся к столу, просмотрел ее содержание и извлек нужный документ.

– Мэтью Галлиран, – зачитал он. – Да, что-то я припоминаю. Его делами я занимался много лет назад. Видите ли, большинство расчетов производится не здесь. В этом кабинете они лишь систематизируются и хранятся, так, чтобы вся работа могла выполняться автоматически. Так, дайте взглянуть… Мэтью Галлиран. Проживает в доме 68 по 89-й улице, квартира 5-А. Очень милый человек, насколько я помню.

– К сожалению, не знаю, – сказал Майкл. – Никогда его не видел. Так же, как и агент по сдаче квартир, и теперешний домовладелец.

– Мистер Фармер, ваши клиенты должны стараться поддерживать хоть какой-то контакт с жильцами.

– Лишь в том случае, если жильцы сами стремятся к этому. Святой отец, похоже, предпочитает общению открывающийся из окна вид.

– Ясно. – Монсеньер Франкино вновь заглянул в папку. – Но это должно быть несколько затруднительно для него. Согласно документам, отец Галлиран – слеп.

– Я хотел сказать, что он сидит у окна сутки напролет.

Священник кивнул, удовлетворенный поправкой. Он продолжал просматривать записи.

– Родственников не имеет. Был пастором в церкви Ангела Небесного во Флашинге, Куинз, в течение многих лет; покинул службу в 1952 году, после того, как приход был распущен, а церковь снесена. Судя по всему, его решение было вызвано частичной потерей подвижности, следствием паралича. Вот поэтому он и вынужден сейчас вести сидячий образ жизни. Отец Галлиран прожил трудную жизнь.

Франкино порылся в столе, достал компьютерную распечатку, внимательно проглядел ее и обвел что-то красным карандашом.

– Как видите, этот документ позволяет заключить, что ваш клиент ошибся. – Он передал лист Майклу. – Все платежи за квартиру внесены исправно.

Майкл бросил взгляд на бумагу, – Но в принципе ошибка возможна? Франкино покачал головой.

– Вряд ли. То есть абсолютно исключена. Как я уже говорил, наша работа великолепно отлажена.

– Не представляю, как домовладелец мог так ошибиться. – Майкл вернул ему лист. – Примите мои извинения, право., мне очень неловко.

Монсеньер Франкино улыбнулся с деланной сердечностью.

– Что вы, что вы. Домовладельцы часто не слишком аккуратно ведут счета. Но Господь Бог заботится о том, чтобы ошибки были исправлены.

– Не сомневаюсь, – согласился Майкл. – Могу я на секунду взглянуть на досье священника?

Франкино заколебался, затем передал ему папку. Майкл откинулся на стуле, прочел документ и вернул его монсеньеру.

– Вы не располагаете больше никакой информацией об этом человеке?

– Нет. Но даже если бы и располагал, зачем она вам?

– Обыкновенное любопытство. В течение многих лет я тесно связан с домовладельцем и с особняком, но ничего не знаю об этом давнем жильце.

Майкл озирался по комнате. Могут ли эти картотечные ящики содержать нужную ему информацию? Что-то, что скинет покров тайны с отца Галлирана? Но вряд ли можно ожидать, что монсеньер Франкино поделится этой информацией с Майклом.

– Нет, у меня ничего нет, – прервал его раздумья монсеньер.

Майкл поднялся.

– Я прослежу, чтобы счета были исправлены, – сказал он.

– Буду вам очень признателен, – отозвался Франкино.

– Спасибо. – Майкл чувствовал себя неловко.

– Не стоит благодарности. Позвольте, я провожу вас. – Монсеньер вышел из-за стола и направился к двери.

– Ох, чуть не забыл, – сказал Майкл. – Вы не знакомы с человеком по имени Чарльз Чейзен? Священник на мгновение задумался.

– Нет. А что, я могу его знать?

– Возможно.

– Кто это, если не секрет?

– Сосед отца Галлирана. Он живет напротив, в квартире 5-Б.

– Как я уже говорил, последний раз я встречался с отцом Галлираном много лет назад, не говоря уж о его соседях.

– Вам стоит посоветовать святому отцу подружиться с мистером Чейзеном, если он до сих пор этого не сделал. Необыкновенно приятный пожилой джентльмен. Общаться с ним – одно удовольствие. – Ценю вашу заботу. Я оставлю распоряжение своим служащим. А теперь – до свидания. Майкл колебался.

– Есть еще одна вещь, я хотел бы просить у вас совета.

– Да.

Он пошарил в кармане.

– Вот эту фразу я перевел с латыни. – Он развернул листок. – И я подумал, что это может быть вам знакомо – отрывок из какого-то религиозного текста или что-то в этом роде. – Он протянул листок Монсеньеру.

Монсеньер Франкино взял бумагу и поднес к глазам. Он побледнел и стиснул губы. Узнал! Без сомнения, узнал! Но священник быстро совладал с собой. Но что-то определенно БЫЛО. И, возможно, ключ к разгадке находится в этом кабинете.

– Нет, это мне не знакомо.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Судя по стилю, это что-то религиозное.

– И да, и нет. Скорее всего нет. В любом случае, прежде я этого никогда не видел.

– Что ж, – сказал Майкл, уходя. – Простите за беспокойство.

Священник запер дверь и застыл на месте. Он нервно пощипывал колечки седых волос на тыльной стороне своих веснушчатых рук. Затем его охватила дрожь. Он перекрестился и отступил назад.

Лицо его исказила гримаса страха.

Глава 22

Погруженный в мысли об отце Галлиране и монсеньере Франкино, Майкл быстрым шагом пересек холл и отпер дверь своей квартиры.

– Я тут зашел… – Он осекся, в глазах его сверкнула ненависть. – Что вы тут делаете? – разгневанно спросил он.

– Неплохая квартирка, – заметил Гатц. Он стоял у письменного стола Майкла и крутил в руках золотую авторучку. Рассмотрел ее со всех сторон, прочитал название фирмы и положил на место.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Мне нравится цвет обоев. Стиль мебели. Я как раз говорил мисс Паркер, что после того, как столько лет живешь в пансионе, а я, знаете ли – полицейский, ищейка, к тому же в свое время меня чуть не турнули со службы, так что особо iiiai я не зарабатываю и не могу себе позволить большего. Так вот, когда попадаешь в такое место, то это, поверьте, впечатляет.

– Что вам надо?

Гатц поковырял в зубах пластмассовой зубочисткой.

– Я рад, что вы вернулись. Я терпеливо ждал вас целых, – он взглянул на часы, – целых полтора часа, которые оплачиваются городской казной. Сказать по правде, я уже собирался уходить. – Он сунул зубочистку в карман рубашки.

Элисон, сгорбившись, застыла на кушетке.

– Я вас не держу, – сказал Майкл. Он бросил ключи па обеденный стол и прошел в гостиную.

– Но сейчас я не собираюсь уходить. Это было бы признаком дурного тона.

– Пожалуйста. От вас никто не ожидает демонстрации светских манер. Я даже провожу вас к лифту.

– Вы так внимательны и чутки, что порой я просто восхищаюсь вами. – Гатц обернулся. – А это детектив Риццо. По-моему, вы незнакомы.

– К счастью, нет, – сказал Майкл, взглянув на бесстрастно стоящего в сторонке детектива.

Риццо переложил пачку бумаг из левой руки в правую и протянул ее Гатцу.

– Не сейчас, – отмахнулся тот.

– Что вам надо? – нетерпеливо спросил Майкл.

– Да ничего особенного. Хотел немного поболтать. Чисто по-дружески. – Гатц вынул из кармана судейский молоточек и стукнул им по столу. – Хорошее дерево, – заметил он и, обойдя стол, уселся в кресло, задрав ноги на ореховый стол. – Сегодня утром мы с Риццо были в Томбсе, и я не мог не вспомнить об отважном адвокате, у которого в свое время было очень много друзей за решеткой. Его грязные делишки до сих пор попахивают. Помните запах? Помните-помните!

– Уберите свои ноги с моего стола! – оборвал его Майкл.

Гатц помедлил, достал сигару и лишь затем опустил ноги.

– Риццо, я никогда не рассказывал тебе о мистере Фармере? В свое время знаменитому адвокату не понравилось то, как полиция содержит зверей в клетках. Судя по всему, ему вообще не нравилась полиция. Ох, как выступал этот парень на суде! Он умел быть крутым – после того, как кто-то другой делал за него всю грязную работу. Да, он был добросовестным и, несомненно, честным, если забыть о том, что он брал взятки у всякой шантрапы. – Гатц растянул губы в улыбке. – Так и не удалось мне доказать существование этих взяток. – Он обернулся к Майклу.

– Но это дело прошлое. Майкл Фармер прошел долгий путь! – Гатц поднялся, обошел вокруг стола и встал посредине комнаты. – Неудобное кресло. Надеюсь, вы не будете возражать, если я постою.

– Я не буду возражать, если вы умрете.

– Как-то вы однобоко мыслите. Смерть да смерть… Это опасно для здоровья. – Гатц ткнул пальцем в сторону Майкла. – Вам надо думать на более спокойные темы. Тогда не влипнете в дурную историю.

– Оставьте свой идиотский юмор! Говорите, что хотели и убирайтесь или просто убирайтесь, ничего не говоря !

Гатц, пятясь, поднял руки, словно защищаясь.

– Я просто хотел немного поболтать, вот и все. – Он обернулся к Риццо. – Разве не так?

– Да, сэр.

– Так говорите же!

– Хотел я поболтать на некоторые темы, представляющие на сегодняшний день некоторый интерес… К примеру, о повышении платы за коммунальные услуги. Или о забастовке медиков. Вам интересно?

– Нет.

– А может быть, – Гатц прижал к нижней губе указательный палец, – о трупе, найденном на пустыре в верхней части Вест-Сайда. Вам интересно?

– Нет, – Ну что вы? На мой взгляд, это необыкновенно интересная тема! Что может быть интереснее мертвеца? Майкл молча смотрел на него. Гатц продолжал:

– Частный детектив Вильям Бреннер. Семнадцать ножевых ранений. Представьте себе, совершенно мертв! Жутко изуродован.

– И что из этого?

– Именно это я и сказала, – вмешалась Элисон. – Не понимаю, какое отношение это имеет к нам!

Гатц улыбнулся. Подошел к бару и налил себе виски. Добавил немного содовой. Положил два кубика льда.

– Ваше здоровье! – поднял он стакан. Затем глотнул виски, наблюдая за их реакцией. Он внутренне смеялся. Он знал, о чем думает Фармер. Вонючая полицейская ищейка! Влез в мой бар и хлещет без разрешения виски! Представлять бешенство Фармера было крайне приятно. Главное – не забыть еще раз наполнить стакан.

– Насколько мне известно, – начал Гатц, – мистер Бреннер занимался какими-то странными делишками. Контрабанда наркотиков. Поджоги. Убийства. Довольно редкое призвание, вы не находите?

Он хрустнул пальцами. Риццо вытащил из пачки фотографий одну и передал ее ему. Гатц подошел к Майклу и ткнул снимок ему в лицо.

– Обратите внимание на характер ранения. Они произведены ножом, заточенным с одной стороны. Убийца – правша. Взгляните на лицо жертвы. Он не умер от удовольствия! Вы знали его, не так ли?

– Нет, – сказал Майкл.

– Конечно же, нет! Что может быть общего у экс-помощника окружного прокурора с парнем, которому полиция пытается прищемить хвост в течение пяти лет!

– Вы разочарованы? – спросил Майкл.

– Само собой. – Гатц нахмурился. – Рано или поздно его бы поймали. Какая неприятность, что кто-то успел шлепнуть его до того. – Он обернулся к Элисон. – Вы слышали когда-нибудь имя Бреннера?

– Нет.

– Вы уверены?

– Да, я уверена.

Гатц сделал шаг к кушетке и протянул ей фотографию. Едва взглянув, она с отвращением отвернулась.

– Риццо, – сказал Гатц, возвращая ему снимок, – береги это, как зеницу ока.

– Да, сэр.

Гатц сделал внушительный глоток виски и снова зашагал по комнате.

– Кровь мистера Бреннера первой группы, РОЭ – отрицательный. Не правда ли, интересно?

– Вы неправильно выбрали профессию. Вам следовало стать вампиром.

Не обращая на Майкла внимания, Гатц продолжал:

– А будет еще интересней, когда проведут ее полный анализ и сравнят с той кровью, которая была найдена на мисс Паркер.

– Я не могу больше ждать, – заявил Майкл. Гатц подходил к кульминации своей речи.

– Давайте рассмотрим некоторые факты. – Он достал из кармана пиджака мышеловку и поднял пружину. – Мы все знаем историю мисс Паркер. Она до сих пор не отказывается от своих слов. Правильно?

– Да, – сказала Элисон.

– Теперь давайте сопоставим это с подноготной не которых действующих лиц и добавим главный ингредиент, которого до сих пор не хватало, – труп. Как вы думаете, что получится?

– Я и за тысячу лет не догадаюсь.

– Убийстве!

– Чепуха.

– Убийство. Или что-то вроде этого.

– Что-то вроде этого? Например? Езда на красный свет или парковка в неположенном месте?

Гатц заглянул в пустой стакан, снова подошел к бару и наполнил его, налив на этот раз побольше виски, поменьше соды и бросив туда кусочек лимона.

– Я одобряю ваш выбор напитков, – сказал он в продолжал:

– Теперь обратимся к особе по имени Джоан Логан. Довольно симпатичная. Как мне говорили, не лишена сексуальной привлекательности На любителя, знаете ли.

– На очень большого любителя, – добавила Элисон.

– Она была агентом по сдаче жилых помещений.

– Была? – переспросила Элисон.

– Была, – отрезал Гатц.

– Объясните же! – потребовал Майкл. Потирая подбородок, Гатц сообщил:

– Похоже, мисс Логан исчезла с лица земли. Нет никаких свидетельств ее существования. За исключением регистрации агентства в бюро патент». Судя по всему, она жила в вакууме и в один прекрасный день решила исчезнуть – или была удалена насильно.

– В какой день? – спросила Элисон, заранее зная ответ.

– Скорее всего в тот самый день, когда в нашем общем друге Бреннере кто-то понаделал дырок, – ответил Гатц.

Майкл присел на кушетку рядом с Элисон, обняв ее за плечи, прижал к себе, стараясь унять ее дрожь. Растерянная, потрясенная, она, не мигая, смотрела на Гатца.

Тот опустил пружину мышеловки и убрал ее обратно в карман. Достал из бара спичку, чиркнул ею о подошву ботинка и поджег давно потухший огрызок сигары. Он глубоко затягивался, зловонный дым клубился в воздухе, зависая под потолком – Это совпадение, – сказал Майкл. – В этом городе каждый день кто-нибудь исчезает.

– Факты говорят: никакого совпадения, а факты никогда не лгут. Они подобны сверкающим солнцам в ночи.

– Меня тошнит от вас, – с омерзением произнес Майкл.

– Какая жалость, – отозвался Гатц. Лицо его посуровело. – Как и почему исчезла мисс Логан? Почему так легко объяснить раны детектива с помощью истории мисс Паркер? И почему столь добропорядочный джентльмен, как вы, в очередной раз оказывается вовлеченным в историю, связанную с убийством и таинственным исчезновением?

Майкл вскочил.

– Ваша ссылка на нашу давнюю дружбу была явно преждевременной, а болтовня ваша становится утомительной. Если вам больше нечего сказать, поставьте виски обратно в бар и убирайтесь. У вас нет никаких доказательств, а я не хочу больше видеть в своей квартире вашу физиономию.

Гатц ухмыльнулся. Он допил виски, поставил стакан, взял с кресла шляпу и подошел к Майклу. Тыча пальцем ему в лицо, проговорил:

– Вы правы. У меня нет никаких доказательств. Пока. Я еще не знаю, каким образом складывается эта головоломка, но мой нос говорит мне, что она складывается. А, как я говорил уже тысячу раз, мой нос никогда не ошибается.

– Один раз ошибся.

– По моим сведениям, ни разу.

– Убирайтесь!

Гатц помахал рукой Элисон, прощаясь, и пошел к двери. Риццо последовал за ним.

Элисон неподвижно сидела на кушетке. Очередная новость. Джоан Логан пропала. Почему? А этот детектив? Неужели это она его убила? И это он вошел в дверь, по версии Майкла? Тогда как он оказался на пустыре? «Отец» и две голые женщины отвезли его туда? А что он делал в особняке посреди ночи? Ни на один вопрос ответа не было; каждый из них порождал лишь новые вопросы.

– Куда могла исчезнуть мисс Логан и почему нет никаких свидетельств ее существования? – еле слышно спросила она.

– Не знаю, – ответил Майкл. Нервы его были на пределе.

Элисон задрожала, но не от жалости к старой деве, а потому, что не могла больше этого выносить.

– А тот детектив, как он…

Майкл не дал ей договорить:

– Тот детектив не имеет никакого отношения к делу. – Он сел и нежно погладил ее по голове.

Элисон безучастно смотрела на него, не уверенная, что он не является участником жуткого заговора, задуманного, чтобы свести ее с ума. Она подняла руки и уткнулась лицом в ладони.

– Я не перевел текст, – сказал Майкл, чтобы отвлечь ее, – но в понедельник я поговорю с человеком, который поможет. – Это была ложь, но он до сих пор не знал, что означает эта надпись, и счел за лучшее скрыть то немногое, что узнал.

Он поцеловал ее в лоб.

Она разрыдалась.