Текст книги "Страж"

– Я обещаю тебе. – И снова она была похожа на беспомощного ребенка, и лишь от него зависело ее состояние, а возможно, и жизнь.

– Попробуй поспать часок-другой. И начнем собираться.

Ничего не ответив, Элисон встала и неверной походкой побрела в спальню.

Майкл налил себе еще виски и поднес стакан к губам, сжимая его рукой сильнее и сильнее, пока тот не треснул. Большой кусок стекла впился ему в ладонь. Он был так взбешен, что не почувствовал боли. Вытащил осколок, обвязал залитую кровью ладонь носовым платком, наполнил еще стакан, одним глотком осушил его и пошел вслед за Элисон в спальню.

Глава 25

– Привет, – сказал Майкл.

– Опаздываете.

– Это я виновата, – еле слышно произнесла Элисон. – Слишком долго одевалась.

– Ничего страшного. Мы еще не приступали к еде, – сказала Дженнифер. Майкл бледно улыбнулся.

– Входите же! Гости собрались в комнате, а не на лестничной площадке.

– Дженнифер закрыла дверь. – Давайте я повешу ваши пальто.

– Холодно на улице. Как бы снег не пошел. – Майкл ждал, пока Элисон разденется. – Позволь, я помогу тебе. – Он снял с нее жакет. Не в состоянии скоординировать свои движения, она запуталась в рукавах.

Дженнифер отвела взгляд. Майкл поморщился.

– Ты действительно думаешь, что может пойти снег? – спросила Дженнифер лишь для того, чтобы не молчать.

– Нет! Им просто пахнет в воздухе. – Майкл взглянул в сторону гостиной. Когда они вошли, оттуда доносился шумный гомон. Но сейчас в заполненной людьми комнате повисла неестественная тишина, лишь изредка раздавались отдельные голоса и смех.

Дженнифер повесила пальто в шкаф, повернулась и молча смотрела на Майкла и Элисон.

– Уберешь заодно мой кейс? – попросил Майкл, Протягивая его Дженнифер. Она положила кейс на полку, мгновение помедлила и снова уставилась на них.

Гости по-прежнему сидели притихшие. Дженнифер замялась.

– Элисон, – осторожно спросила она, – ты хорошо себя чувствуешь?

Она ожидала, что та будет выглядеть поникшей и измученной. Но не такой! Элисон была вся высохшая! Без кровинки в лице! Ей определенно стало гораздо хуже со дня их последней встречи.

– С Элисон все в порядке, – с нажимом произнес Майкл. – У нее болит голова и ее слегка мутит – вот и все.

– Да, – глухо вторила ему Элисон, бесцельно блуждая взглядом по стенам.

– Майкл, я… – забормотала Дженнифер, не в силах оправиться от потрясения.

– Умолкни, – быстро шепнул он. И, повысив голос, добавил:

– Вечеринка, похоже, удастся на славу!

– Да, – произнесла Элисон бесстрастно. Майкл нахмурился, взял ее за руку и повел в гостиную.

– Идем, выпьешь чего-нибудь, – сказал он, пробираясь вместе с ней сквозь толпу гостей. Налил ей темного эля, бросил кубик со льдом в стакан виски для себя, помог ей дойти до дивана и оставил ее с друзьями. Как ни тревожился он за Элисон, необходимо было заставить ее вести себя естественно. Майкл застонал от злости, завидев, что к ней приближается своей танцующей походкой Джек Туччи. Вот уж кого он меньше всего хотел бы видеть сейчас рядом с ней! Но что он мог поделать?

Майкл отвернулся и со стаканом в руке прошел в дальний угол комнаты, откуда можно было наблюдать за гостями, не опасаясь, что кто-нибудь к нему привяжется. Вспомнив о том, что ему сегодня предстоит, он улыбнулся и продолжал смотреть на Дженнифер, порхавшую от одного гостя к другому.

Допив виски, Майкл с отвращением уставился в пустой стакан и вернулся к бару.

– Не могли бы вы передать мне виски? Ему протянули початую бутылку. Он налил себе полстакана, добавил воды, льда и поставил бутылку обратно на стол.

– Простите. – Он пробрался к окну и приоткрыл его. Внимательно посмотрел на Эдисон. Отсюда он не мог слышать, что она говорит, но видел, что ей трудно даже шевелить губами.

– Можно тебя на минуточку? – раздался голос Джека Туччи. В одной руке он держал стакан, в другой – изящную, ручной работы, трубку, источавшую сладкий дымок с ароматом вишен.

– Как поживаешь? – холодно спросил Майкл.

– Прекрасно. А ты?

– Лучше не бывает.

– Чего не скажешь об Элисон, – сухо добавил Джек.

– Почему? – поинтересовался Майкл, словно не замечая того, что было очевидно для всех.

– Я несколько раз звонил тебе на работу на этой неделе. Почему ты не перезвонил?

– Мне ничего не передавали. Нет, правда, – добавил Майкл, увидев, как сузились глаза Туччи. – Моя секретарша так необязательна.

– Майкл, ты со мной говоришь, я а не с каким-нибудь яйцеголовым кретином. Я надеялся, что ты допускаешь у меня наличие интеллекта, позволяющее понять, что меня старательно избегают. Так что не будем. – Он взял Майкла за руку и затащил в угол. – Что с Элисон?

– Она больна.

– Чем?

– Почки.

– А поконкретней?

– Джек, если тебе требуется подробное медицинское заключение, позвони ее врачу.

– Я сейчас разговаривал с ней, и она смотрела сквозь меня. Она словно в каком-то трансе. Болезни почек так не проявляются.

– Что бы ты хотел от меня услышать?

– Правду. Элисон больна, но дело тут не в физическом состоянии. Что-то не в порядке с ее психикой. Я должен все знать, чтобы помочь ей.

Майкл бесстрастно смотрел на Туччи.

– Я уже сказал, Джек, это – почки.

– Ты принимаешь меня за идиота!

– Если угодно.

Джек схватил Майкла за руку.

– Я…

Майкл стряхнул его руку.

– Что бы с ней ни происходило, это не твое дело. Извини за резкость.

– Значит, это исключительно твое дело?

– Совершенно верно.

– По какому такому праву? Вас связывают священные узы брака?

– Нет. Но Элисон – моя. И я сверну шею любому, кто сунет нос не в свое дело. Я не желаю продолжать этот спор. Элисон больна. Почки, знаешь ли, барахлят. – Он пошел прочь, злясь на Джека, злясь на себя за то, что не сумел сдержаться. Он подошел к стене и уселся на пол. Разглядывал народ, затем вновь проверил, как там Элисон. Она по-прежнему разговаривала с кем-то, совершенно механически. Майкл попытался представить себя на ее месте, ощутить страдание, боль и страх, которые испытывала она, вкупе с перенесенным недавно ужасом, перевернувшим всю ее жизнь. Но не смог. – Привет, – сказала Дженнифер, усаживаясь рядом с ним. – Брезгуешь нашим обществом?

– Да, – холодно ответил он.

– Уже двадцать минут двенадцатого. Майкл взглянул на часы и кивнул.

– Через пять минут пойду.

– По-моему, неплохая вышла вечеринка, – заметила Дженнифер, зная, что ему это столь же безразлично, сколь и ей самой.

– Вечеринка как вечеринка. Постарайся, чтобы после моего ухода Джек Туччи не подходил к ней.

– А в чем дело?

– Он может задать слишком много вопросов, а она сейчас в таком состоянии, что может и ответить.

– О'кей.

– Кто-нибудь еще не в меру любопытный здесь есть?

– Не думаю.

– Ты должна не думать, а знать!

– Есть! – с раздражением ответила она, – Не спускай с нее глаз. И держи их от нее на расстоянии. Или, на худой конец, пусть болтают о всякой ерунде. Никто не должен говорить с ней о ее здоровье!

– Я прослежу, не беспокойся.

– Сегодня днем я пообщался с Гатцем. – Он помолчал. – Если он снова придет ко мне и не застанет меня дома, он запросто может заявиться сюда. Спрячь ее куда угодно, заслони ее спиной, засунь под кровать. Но его к ней не подпускай.

– Хорошо.

Майкл вложил ей в ладонь листочек бумаги.

– Здесь телефон врача. Если ей станет плохо, позвони. Он сразу же приедет.

Дженнифер кивнула.

Он поднялся на ноги, отряхнул пиджак и пошел через комнату, опустив голову, чтобы никто не пристал к нему с праздной болтовней.

Элисон подняла глаза, Майкл взял ее за руку.

– Прошу меня извинить, – сказал он, поднимая ее с места и ведя через комнату. Она бессильно прислонилась к стене. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – ответила Элисон. Губы ее еле двигались, голос звучал словно откуда-то издалека.

– Хуже не стало?

– Нет.

– Я сейчас ухожу, – сказал он, избегая ее глаз. Глядя в них, он ощущал тревогу и угрызения совести. Постараюсь вернуться до того, как закончится вечеринка. Если не успею, спи здесь, а я постараюсь появиться как можно скорее.

– Куда ты идешь?

– Я сам еще точно не знаю.

– Но если…

– Никаких больше вопросов. – Он пошарил взглядом в толпе. – Дженнифер, – позвал он.

– Уходишь? – подойдя, спросила та.

– Да. Позаботься об Элисон.

Майкл открыл шкаф, снял с вешалки свое пальто и перебросил его через руку. Затем взялся за ручку черного кейса и вытащил его.

– Что там? – спросила Элисон, только что заметив его.

– Ничего. – Майкл повернулся к двери.

– Майкл, – сказала Дженнифер, – будь осторожен. Элисон быстро взглянула на нее, затем прижалась к Майклу всем телом. Он обнимал ее, гладя ее волосы, затем мягко отстранил и легонько подтолкнул к Дженнифер.

– Позволь мне пойти с тобой, – еле выговорила Элисон.

Майкл не ответил. Он открыл дверь и ушел.

Глава 26

Майкл подышал на побелевшие вт холода руки. На ходу снова натянул перчатки, завернул за угол и медленно побрел по 89-й улице.

Людей поблизости видно не было, стояла почти полная тишина. Казалось, жизнь покинула этот район, где сегодня должно было произойти нечто сверхъестественное.

Мимо Майкла проскочили две машины. Он остановился и посмотрел вперед. Особняк был совсем уже близко.

Майкл вглядывался в подъезд и чернеющие окна, и вдруг порыв внезапно налетевшего ветра ударил его в спину. И окружавший его мрак словно еще более сгустился, и ужас, охватывающий его при мысли о том, что ему придется в одиночку войти в таинственный дом, усилился.

Он начал было переходить улицу, но остановился я поднял глаза. Теперь он видел неясную фигуру, маячившую в окне пятого этажа. Священник. Отец Мэтью Галлиран. Или Вильям О'Рурк? Интересно, он на самом деле слепой? Узнав о существовании заговора, Майкл сильно засомневался в этом. Возможно, слепота – лишь уловка, прикрытие, позволявшее старику целыми днями сидеть и безнаказанно пялиться в окно.

Сообразив вдруг, что его могут заметить, Майкл метнулся к тротуару. Достал из кармана связку ключей, тихонько поднялся по каменным ступеням крыльца и нырнул в подъезд. Здесь его никто не мог видеть, но вряд ли он был в безопасности. Майкл был готов вскоре встретить кого-нибудь, и, если он не переоценивал своих противников, они поджидали его.

Поставив кейс на пол, он достал из кармана куртки фонарь и проверил, как тот работает. Затем достал револьвер и внимательно его оглядел. Заряжен, в полной боевой готовности. Майкл сунул револьвер за пояс.

Он выглянул из подъезда и, никого не заметив, взял кейс, вставил ключ Эдисон в замочную скважину и открыл входную дверь. Очутившись внутри, он поднял глаза к потолку, где тускло горело несколько ламп; создавалось ощущение, что холл залит лунным светом Майкл вынул фонарь и направил его луч на стену. Проку от этого оказалось мало. Тогда он спрятал фонарь обратно в карман и начал медленно продвигаться вперед, сжимая в руке револьвер.

Неожиданно вздрогнув, он начал целиться в пространство. Там что-то промелькнуло… Его собственное отражение в огромном зеркале! Майкл изобразил на лице гримасу беззвучного смеха и бросил перчатки на столик. Не отрывая взгляда от темнеющего второго этажа, он, собрав все свое мужество, заставил себя начать подниматься по лестнице, которая, казалось, уходила в бесконечность. В одной руке он сжимал револьвер, другой – вцепился в перила.

***

Элисон кричала, стиснув голову руками, она пошатнулась и упала бы, не подоспей вовремя Джек.

– Принесите льда, кто-нибудь! Элисон еле держалась на ногах. Все обернулись в их сторону.

– Быстрее же!

Махнув правой рукой, Элисон с трудом восстановила равновесие. Прижав ладони ко лбу, она пролепетала:

– Сейчас все пройдет.

Веселье замерло. Никто не двигался с места. Дженнифер бросилась к ней.

– Что с тобой? – встревоженно спрашивала она.

– Все в порядке, – неуверенно отвечала Элисон.

– Иди сюда. – Дженнифер, не слушая возражений, подвела ее к дивану и усадила. – Я принесу лед.

– Не нужно. Сейчас все пройдет. Оставьте меня на несколько минут.

– Но, Элисон…

– Пожалуйста!

Дженнифер подчинилась и встала. Тридцать пар глаз – испуганных, растерянных – было приковано к ним.

***

Майкл достиг лестничной площадки и прислонился к обитой панелями стене. Свет здесь не горел. Он достал из кармана фонарик и зажег его, осветив пустой холл. Справа от него располагалась квартира 2-Б, в глубине – квартира 2-А. Подойдя к двери с табличкой 2-Б, он повернул ручку. Заперто. Майкл нащупал на стене выключатель и щелкнул им. Никакого результата. Он покачал головой. Кем бы ни были его противники, они позаботились о том, чтобы ночь ужаса проходила в соответствующей обстановке. Двери заперты, свет отключен. Он посветил фонариком на стену и заметил участок, обитый совершенно новыми панелями, лишенными полировки. Это выглядело довольно странным. Майкла так и подмывало обследовать стену, но он решил отложить это на потом. Вначале нужно обыскать квартиры. Он не оставит там камня на камне, но ключ к разгадке отыщет во что бы то ни стало.

Майкл решил начать с квартиры номер 3-А. В уютном гнездышке Элисон он все перевернул вверх дном. Сорвал обивку с мебели в гостиной, опустошил все шкафы и выпотрошил ящики в поисках скрытых микрофонов, громкоговорителей и прочих технических приспособлений. Подобная участь постигла и спальню, здесь Майкл постарался даже еще больше, ведь в основном таинственные звуки раздавались именно в этой комнате. «Где бы я спрятал микрофон?» – спросил он себя перед началом поисков. Но никакого микрофона он не отыскал, Единственной добычей явился слой пыли и штукатурки, покрывший его с головы до ног, отчего он стал похож на привидение.

Выйдя на лестничную площадку, Майкл взглянул на часы: двенадцать сорок пять. Он обдумывал план дальнейших действий. Можно подняться в квартиру священника, а можно остановиться где-нибудь посередине. Первое казалось более целесообразным, но на положительный результат здесь вряд ли можно было надеяться. Старик прежде ни разу не открывал дверь, вряд ли он откроет теперь – Майклу по крайней мере. Есть еще две представляющие интерес квартиры: 4-А и 5-Б. «Начнем с 4-А», – решил Майкл.

Элисон прижимала ко лбу пузырь со льдом. Гости вернулись к столам с напитками и закусками.

– Тебе лучше? – спросила Дженнифер.

– Да, гораздо, – еле слышно ответила Элисон. Это не было заметно по ее виду.

– Подержи лед еще чуть-чуть. А чуть попозже я постелю тебе в спальне.

Подошел Джек. Несколько мгновений он вглядывался Элисон в лицо, склоняясь над нею, затем сел и положил руку ей на бедро.

– А не позвать ли нам доктора? – обратился он к Дженнифер.

– Я…

Элисон перебила, отчаянно замотав головой.

– Элисон.

– Не надо, пожалуйста. Не надо доктора, – пыталась выговорить она. Слова звучали невнятно, словно губы и язык не слушались ее.

Джек смотрел на нее, не зная, как себя вести. Элисон силилась улыбнуться. Затем вдруг вскрикнула:

– Голова!

Леденящий душу вопль наполнил комнату.

– Я.., я не могу больше! Я…

Пузырь со льдом повалился на пол. Со всей силы сжимая руками голову, Элисон не переставала кричать, а Джек и Дженнифер пытались удержать ее бьющееся в судорогах тело. Рот ее конвульсивно открывался и закрывался, в уголках губ образовалась пена, язык проваливался в глотку. Она задыхалась.

– Разожми ей зубы и достань язык, – велела Дженнифер среди общего замешательства.

Джек засунул руку в рот Элисон, ее зубы тотчас сомкнулись на его пальце.

– Дайте мне ложку, быстро!

– Там на столе!

Двое мужчин бросились за ложкой. Схватившись пальцами за нижние зубы Элисон, Джек тянул ее челюсть вниз. Другой рукой он нащупал язык.

– Готово! – закричал он, вставляя ей в рот ложку и вынимая кровоточащую руку.

Неожиданно тело Элисон перестало содрогаться, она застыла и повалилась на пол, лицом вниз.

***

Гатц и Риццо неторопливо шагали по пустому коридору полицейского участка. Время от времени из-за плотно закрытых дверей доносился смех. Гатц отпер дверь своего кабинета, подошел к столу и швырнул шляпу на кипу деловых бумаг. Затем развалился в кресле и задрал ноги на стол. Чиркнул о подлокотник спичкой и поджег замусоленный огрызок сигары. Гатц глубоко затянулся, наслаждаясь вкусом табака. Поскреб щетину на подбородке: он не брился с раннего утра, почти девятнадцать часов прошло. Он зевнул. Зевнул еще раз.

– Риццо, спустись к Мак-Гайру и принеси мне чашку кофе.

Риццо кивнул и поспешил исполнять поручение. Гатц потер глаза и закрыл их.

– Сэр? – послышался от двери голос детектива Ричардсона.

Гатц выпрямился в кресле.

– Что такое?

Ричардсон положил на стол отпечатанный на машинке лист.

Гатц прокашлялся и углубился в чтение. Через минуту он вскочил, вне себя от радости.

– Где ты это раздобыл?

– В тайнике, в одном из ящиков стола Бреннера. Гатц ударил кулаком по столу.

– Теперь он у меня в руках! – в восторге завопил он. – Спасибо, – обернулся он к Ричардсону.

Детектив вышел, Гатц нажал кнопку селектора.

– Мак-Гайр, Риццо еще у вас?

– Да, – раздался глубокий баритон.

– Риццо, слышишь меня?

– Да.

– Доставь сюда Фармера.

– Будем допрашивать?

– Нет. Арестовывать.

Он отпустил кнопку селектора и снова развалился в кресле. Гатц широко улыбался, но в улыбке его сквозила одна лишь ненависть. Настал час, когда он перебьет хребет этому подонку.

Гатц подвинул к себе телефон и набрал номер.

– Инспектора Гарсиа, – попросил он. – Мы разгрызли орешек, – произнес он, когда на том конце провода раздался ответ. – Ричардсон только что притащил подробную записку об Элисон Паркер, доказывающую необходимую нам связь. Ее нашли в кабинете Бреннера. Нет-нет. Я уже отправил его, Фармер будет здесь не позднее, чем через полчаса.

Гатц положил трубку, пошарил по столу и извлек из-под бумаг мышеловку. Поставил ее перед собой, поднял пружину и тихонько просунул внутрь проволочный крючок. Мышеловка захлопнулась, зажав проволоку. Гатц не стал ее вытаскивать.

– Попался, словно крыса, – внятно произнес он.

***

Комнату наполнял шепот.

Элисон вытянулась на кровати с ледяной грелкой на лбу. Ей не становилось лучше. Похоже было, что она находится в коматозном состоянии; она то бессмысленно стонала, то полностью лишалась чувств. Дженнифер сидела рядом с ней и тихонько разговаривала по телефону. Джек, заслоняя собой кровать, приподнял грелку, пощупал лоб Элисон и велел принести еще льда. Молодая девушка протиснулась сквозь толпу, взяла грелку с растаявшим льдом и заменила ее новой. Дженнифер положила трубку и сказала:

– Доктор уже в пути. – Она достала из мятой пачки сигарету и нервно затянулась. – Он говорит, надо выгнать всех из комнаты. Ей может стать хуже оттого, что рядом столько народу. Джек одобрительно кивнул.

Она встала и, раскинув руки, словно сгоняя овец, провозгласила:

– Я буду всем очень признательна, если вы вернетесь в гостиную.

Любопытные удалились. Дженнифер закрыла дверь.

– Заметил, какая кожа у нее на веках и щеках? – спросила она, когда Джек поднял на нее глаза.

– Да, – ответил он.

– Словно наждачная бумага или сухое дерево. Что-то высосало из нее всю жизнь. Никогда не видела ничего подобного.

Джек осторожно потрогал кожу Элисон, затем выпрямился и расстегнул воротничок рубашки.

– Где Майкл? – спросил он.

– Не знаю.

– Не знаешь? – В голосе его звучало недоверие. – А ты знаешь, что он самый настоящий идиот? Почки барахлят! Я не знаю, что с Элисон, но будь я проклят, если это имеет какое-то отношение к почкам. – Он напрягся. – Я заткну этому идиоту в глотку его гнусные зубы.

– Не сейчас, я надеюсь? Посиди с ней, я выйду.

– Хорошо.

Дженнифер улыбнулась, нежно коснулась его руки и вышла из комнаты. Ей было тревожно за Элисон. Но в то же время ей не давала покоя мысль о Майкле, который не потерпит, чтобы кто-то догадался об истинном состоянии Элисон.

***

Освещая себе путь фонарем, Майкл крался по коридору, мимо кухни и ванной в гостиную. За поясом у него были отвертка и зубило, которые он прихватил с кухни Элисон.

Он устало присел на софу. Поиски ничего не дали. Достав из-за пояса отвертку, он вонзил ее в обивку, выдернул клок ваты и швырнул его на пол. С каким наслаждением он разнес бы здесь все в щепки – но он сдерживался. Силы могли еще пригодиться.

Майкл пошарил фонариком по комнате.

– Черт побери, – шептал он. – Проклятое логово.

В этой гостиной произошла роковая ошибка, стоившая Бреннеру жизни. Вряд ли необходимо снова обследовать ее, скорее всего он ничего не найдет. Но это единственное, что он может сделать. Пока.

Майкл встал и принялся выворачивать ящики и разбирать паркет. Но ничего не нашел.

Он прошел в коридор и взглянул на часы, их тиканье громко раздавалось в тишине. Час сорок одна. Он уже почти два часа в особняке. Может, он ошибся и ничего не произойдет? Может, они все отменили? Поняв, что он слишком до многого докопался Испугавшись, что он придет сюда с подкреплением Майкл начал подниматься на пятый этаж. На полпути он остановился, засомневавшись, стоит ли взламывать дверь в квартиру священника и заявлять о своем присутствии. Хотя старик не может не знать, что он здесь. Выбора у него практически не было, но тем не менее ему хотелось отложить конфронтацию с отцом Галлираном. Так что он повернулся и принялся спускаться И тут услышал скрип двери.

Майкл оцепенел от страха, покрывшись холодным потом. Он кожей ощутил, что позади него находится нечто зловещее, ужасное. Надо бежать. И он уже не спускался, а будто бы падал с лестницы, набирая с каждой ступенькой скорость, подгоняемый враждебной неизвестностью сверху, притягиваемый темнотой внизу. Все его чувства были напряжены; в малейшем скрипе половиц ему чудились вопли притаившегося чудовища. Он несся все быстрее и быстрее, скользя вниз по ступеням, держа в одной руке фонарь, в другой

– револьвер, будучи готовым в любой момент нажать на курок. Эхо торопливых шагов раздавалось в темноте. Вот они проносятся мимо квартир 3-А и 3-Б. Бешено колотится сердце. Майкл потерял ощущение времени, устремляясь прочь от таинственной опасности сквозь угрожающе-спокойную прохладную утробу дома.

И тут он остановился.

Резко повернулся и направил луч фонаря вниз. Ничего. Он глубоко вздохнул, пытаясь восстановить дыхание. Его оцепеневший от ужаса мозг пронзила мысль: а вдруг он сам выдумал этот тянувшийся с древних времен заговор кучки старых дураков и полоумных попов?

Он посветил фонариком на дверь с табличкой 2-А. Прислушался. Все тихо. Он перестал дрожать. Повернулся и осветил холл, лестницу, стены. Луч нащупал неисправную лампочку и заплясал на новой деревянной панели.

Новая панель! Майкл подошел ближе. Да, выглядит довольно странно, надо проверить, что скрыто под ней. Задрав голову наверх, он оглядел края плиты, постучал по ней кулаком. Судя по раздавшемуся звуку, слой дерева был тонким и неплотно прижатым к стене. Возможно, он нашел место, где спрятаны громкоговорители или что-то еще в этом роде. Майкл и сам не знал, чего он искал.

Он вонзил зубило сбоку от панели и, пользуясь им как рычагом, принялся раскачивать ее.

Он с громким треском взламывал дреки и отшвыривал их в сторону. Затем отошел полюбоваться плодами своего труда в свете фонаря, который он положил на пол, на пистолет, так, что луч падал непосредственно в центр панели. После чего с ожесточением принялся отламывать оставшиеся доски, пока, наконец, под градом пыли и опилок последние куски дерева не полетели на пол, обнажив то, что скрывалось под ними.

***

Дженнифер тихонько открыла дверь и на цыпочках вошла в комнату. И закричала. Джек лежал на полу с проломленным черепом. Из раны над правым ухом на пол стекала струйка крови. Лампа, стоявшая прежде на тумбочке у кровати, валялась рядом – в виде груды больших и маленьких осколков, залитых кровью.

Кровать была пуста, окно, ведущее на пожарную лестницу, – распахнуто.

Гости столпились за спиной Дженнифер.

– Что случилось? – спросил кто-то.

Ответа не последовало.

Она подошла к телу Джека и опустилась на колени. Он шевельнул рукой, он был еще жив. Дженнифер всхлипнула. Ей было страшно. Ей было очень страшно. Слишком много она видела. Слишком много слышала. Хватит играть в Шерлоков Холмсов! Джек лежит на полу без сознания, истекшая кровью. Кто следующий? И куда скрылась Элисон?

Она схватила с тумбочки телефон и набрала одну цифру. Слезы текли по ее лицу.

– Соедините меня с полицией. Это очень срочно.

***

Майкл истерически захохотал. В этом звуке – глухом и далеком – было что-то невыразимо ужасное. Он разносился по пустому дому, поднимался к пятому этажу, где сидел у окна слепой священник, опускался к первому, окутанному таинственной дымкой. Он нес с собой разочарование, неверие, гнев; одно сменяло другое, покуда эхо ревущего звука не достигло самых отдаленных глубин дома и не смолкло.

Он стер годами копившуюся пыль, окутавшую представшую перед его взором поверхность, стряхнул паутину с засохшими насекомыми. Отошел, поднял с пола фонарь и направил его луч на буквы, вырезанные в дереве. И, начав читать надпись по второму разу, он снова разразился тем же жутким хохотом.

Майкл читал:

Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ.

Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН.

Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН:

Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ, И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН.

ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ, И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.

ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

Хохот его не прекращался, покуда хватало воздуха в легких. Затем он прошептал: «Спасибо, Данте», – поднял руку, снял с головы воображаемую шляпу. И снова разразился хохотом. Он уже бился в конвульсиях, до него доходила вся смехотворная нелепость его открытия. Подумать только: особняк на 89-й улице, в самом центре Нью-Йорка, является входом в преисподнюю! Где-то неподалеку, значит, и река Стикс!

Майкл затих. Как ни смешно все это звучит, но это – часть чего-то зловещего и вполне реального. Связанного с Элисон. Связанного с церковью и насильным устранением людей в течение многих лет.

Он встал на колени. И похолодел. Кто-то стоял сзади. Дышал ему в затылок, часто и сдавленно, словно умирающий от пневмонии в последней стадии. Майкл наклонился и, шаря по полу в поисках пистолета, ощущал, что фигура позади него ждет. Гладкий ствол скользнул ему в ладонь. Он осторожно перехватил пистолет поудобнее, осторожно установил указательный палец на курке. Затаив дыхание, обернулся, светя себе фонарем, выставив вперед револьвер, держа палец на курке.

Прямо перед ним стоял отец Галлиран. Лицо было таким же, как и на фотографии в папке. Обтягивающую череп сухую кожу прорезали глубокие морщины. Черные и синие крапинки – на месте лопнувших сосудов – усевали щеки и лоб. Бровей не было. Как и ресниц. Бесцветные вены и артерии раздувались под разлагающейся кожей, казалось, они вот-вот лопнут от непосильного напряжения. Завершали ужасный облик блеклые свалявшиеся волосы, покрытые комьями грязи, словно старый священник только что восстал из могилы, для чего ему пришлось продираться сквозь шесть футов сырой земли.

Майкл глотнул ртом воздух и обратил внимание на глаза священника. Без зрачков, без радужной оболочки. Глаза старика покрывали два огромных бельма.

Отец Галлиран был одет в длинную черную мантию; застежка под кадыком поддерживала складки его иссохшей плоти, свисавшие с шеи. Мантия окутывала его всего, включая ноги. Руки с острыми, как у хищной птицы, когтями он сцепил на уровне груди, сжимая ими золотое распятие. Отраженные от него лучи фонаря били Майклу в лицо. Он сощурился и передвинул луч с сверкающего металла.

Священник не двигался. Майкл не вставал с колен. Глаза их были прикованы друг к другу. Майкл смотрел с вызовом. Священник ничего не видел перед собой, но тем не менее продолжал глядеть вниз, словно бы мысли Майкла были открыты для него, а будущее Майкла находилось в его власти.

Священник разжал губы. И издал еле слышный то ли стон, то ли свист. Видимо, омертвелые мышцы его челюсти не способны были более образовывать слова. Голова его начала медленно раскачиваться взад и вперед Он явно обращался к Майклу. Он заметил посетителя и чувствовал к нему жалость и, возможно, раскаивался в чем-то. Еле заметными движениями своей увядшей головы отец Галлиран хотел сказать очень многое, но самое главное – предупредить, что ужас еще не начался и что остановить его наступление не может никто.

Старик вновь застонал, повернулся и побрел, держа крест перед собой, обратно к лестнице, по которой только что спустился.

Майкл взял себя в руки. От внезапного появления священника у него едва не остановилось сердце. Теперь, спустя несколько мгновений, оно бешено колотилось. Несмотря на охватившую Майкла панику, решимость, с которой он вошел в дом, не исчезала. Главное – не терять самообладания, уметь смирять первобытные инстинкты, противопоставив им способность мыслить логически и принимать взвешенные решения. Размышляя так, Майкл устремился за священником. Он твердил себе, что тот – самый обычный человек, хотя сам всеми фибрами души сомневался в этом, да и события последних дней свидетельствовали о том, что вступил он в схватку с некой сверхъестественной силой.

Майкл настиг отца Галлирана на первых ступеньках лестницы. Схватил его за руки и направил луч фонаря в лицо, тщетно пытаясь развернуть его. Но старый священник сопротивлялся с неожиданной силой. И продолжал медленно, ступенька за ступенькой, подниматься, держа крест, устремив перед собой взгляд остекленевших глаз.

– Хорошо, приятель, – сказал Майкл, – пора тебе и меня принять в свою игру.

Старый священник слегка повернулся в его сторону, вырвал руку, словно отгоняя назойливое насекомое, и отвернулся, полностью игнорируя присутствие Майкла. Он начал что-то тихо напевать на латыни.

– Я хочу знать, что здесь происходит! Кто за этим стоит? Кто является объектом всей этой вашей игры? Что вам надо? И, клянусь, если я не выясню этого, я сломаю крест о твою башку!

Священник добрался уже до третьего этажа. Он не обращал внимания на крики, на цепляющиеся за него и колотящие по нему руки, на искаженное лицо у своего правого плеча. Он неуклонно продвигался к цели.

Майкл орал:

– Говори же, ублюдок! Говори, или я проломлю тебе череп! – Ярость почти ослепила его. – Почему те люди играли в прятки? Чейзен! Миссис Кларк! Все остальные! Откуда вы все знаете об Элисон? О ее отце? Обо мне? Из отчетов психиатров? Вы видели их?

Он снова тряхнул священника за плечи. Старик остановился и медленно повернул голову. Широко раскрытые глаза его сверкали, их невидящий взгляд пронизывал до мозга костей. Если они действительно выражали его чувства, он был сумасшедшим.

Майкл отступил, не выдержав этого взгляда.

Священник кивнул, снова с жалостью, и стал подниматься на четвертый этаж. Майкл наблюдал за ним, пока тот не скрылся во тьме, потоптался на месте, затем, освещая путь фонарем, бросился вверх по лестнице и схватил уже сворачивающего к своей квартире старика за шиворот.