Текст книги "Страж"

– Это как-то связано с тем, что ты ушла из дома?

– Нет. – Элисон пыталась держать себя в руках, но раздражение прорывалось наружу.

– Не идет тебе это, – произнес Майкл, помолчав. Она прижала распятие к губам.

– По-моему, оно очень красивое.

– Оно-то красивое. Католичество тебе не идет.

– Почему бы не предоставить мне самой судить об этом?

– Я лишь высказываю свое мнение.

– Ты просто не можешь допустить существование чего бы то ни было, что чуждо тебе!

– Ты сама не веришь в то, что говоришь!

– Да это ясно как день!

– Я с пониманием отношусь к любой религии. Но если память мне не изменяет, ты была убежденной атеисткой.

– Люди меняются.

– Судя по всему, да. Она отвернулась.

– Я протестую против допроса в подобной обстановке. Ты находишься у меня в постели, а не в зале суда.

– Я не допрашиваю тебя.

– Ты занимался этим весь вечер. Не успел в дверь войти.

Майкл сел и уткнулся головой в колени.

– Все. Хватит, – произнес он, с трудом сдерживая ярость. – Я не желаю тратить время на дурацкие споры.

– Начал ты. Я рта не раскрывала. Все, что я сделала – это надела свое старое распятие – подарок отца. И что с того?

Он кивнул головой.

– Прости. – Он снова прикоснулся к цепочке. – Хочешь носить эту штуку

– хорошо. Хочешь ходить в церковь по воскресеньям – хорошо. Я просто немного удивился.

«Удивился», – подумала Элисон, лишь сейчас осознав, что и сама была удивлена не меньше в тот день, когда вернула себе распятие.

Они молча смотрели друг на друга. Слова были ни к чему. Затем Элисон зажала в руке распятие и поудобнее устроилась на подушке, не глядя на него.

– Выключи, пожалуйста, свет, – попросила она.

Майкл продолжал пристально на нее смотреть, никак не реагируя. Она с раздраженным видом повернулась к нему спиной, потянулась и выключила свет.

«Я была крайне удивлена», – подумала она.

Глава 6

Элисон взбежала по каменным ступеням крыльца, прижимая к себе пакеты с продуктами, купленными в супермаркете на улице Коламбус – именно там, где и говорила мисс Логан. Она устала. Хотя сейчас едва перевалило за полдень, она успела уже съездить на Фоли-Сквер – послушать речь Майкла в уголовном процессе, провести два часа в редакции «Космополитэн», и, наконец, зайти в супермаркет – а мало что Элисон так ненавидела, как хождение по магазинам.

Среди небывало мрачной осени вдруг выдался погожий денек. С начала октября стояла сырая и холодная погода. Город постепенно впадал в зимнюю спячку. Но не сегодня! Элисон ощутила прилив оптимизма. В конце концов должно когда-нибудь наступить бабье лето!

Она заглянула в почтовый ящик и, ничего там не обнаружив, открыла входную дверь и пошла по устилавшему холл мягкому ковру, приглушавшему звуки. Начала подниматься по лестнице и остановилась на полпути, чтобы потрясти перила. Она неукоснительно придерживалась этого ритуала с того самого дня, как впервые вошла сюда в сопровождении мисс Логан. Перила не шелохнулись, они по-прежнему были крепкими.

Элисон добралась до площадки первого этажа. Дверь в квартиру 2-А была приоткрыта, в холл проникал луч света. Она остановилась и с любопытством заглянула в щелку, но почти ничего не увидела. Тогда она придвинулась ближе и просунула голову внутрь, приоткрыв дверь пошире. Взору ее открылась гостиная.

Элисон стояла, не двигаясь, не решаясь входить без приглашения.

– Хэлло! Есть кто-нибудь дома?

Она подождала ответа, Тишина.

Квартира выглядела абсолютно пустой. Разве можно оставлять дверь открытой! Хозяева рискуют недосчитаться по возвращении некоторых предметов обстановки.

Элисон шагнула в комнату и огляделась. Мебель была ухоженной и чистой. В квартире стояла какая-то неестественная тишина, воздух был странно неподвижен. Элисон с опаской озиралась, втянув голову в плечи.

– Хэлло, – неуверенно повторила она, перехватив поудобнее пакеты. – Есть здесь кто-нибудь? Тишина.

Элисон пожалела, что слишком честна. Будь она хоть капельку клептоманкой, здесь можно было бы кое-чем поживиться. Эти вещи куда лучше смотрелись бы в ее квартире, нежели в этом царстве эклектики. Взять хотя бы эту старинную лампу. Или плетеные кресла. Никто никогда не узнает. Хотя нет, огонь в камине еще как следует не разгорелся, поленья почти нетронуты, их явно положили совсем недавно. Видно, хозяин вышел на минутку и скоро вернется.

Элисон смотрела на тяжелые жалюзи; судя по их виду, открывали их нечасто.

– Есть кто-нибудь дома? – повторила она в последний раз, подбадриваемая разгоравшимся огнем. Отблески его весело заплясали на черном экране, стоящем перед камином.

Никакого ответа не последовало. Эдисон повернулась, чтобы уходить.

Прямо перед ней стояла женщина. Ростом примерно пять футов пять дюймов. Ни грамма косметики на; поразительно красивом, с идеально правильными чертами лице, Элисон не могла удержаться от восхищения. В дверях показалась еще одна женщина. Она была на один-два дюйма повыше первой. Густой слой грима покрывал остренькое личико. Кожа так обтягивала кости, словно она перенесла пластическую операцию. Но женщина не выглядела настолько старой. Элисон решила, что ей лет тридцать пять. Может, тридцать всеем"». Но не больше. Если от первой так и веяло нежностью, эта являла собой воплощение суровости.

Элисон была озадачена. Как им удалось неслышно подкрасться? Она осторожно разглядывала хозяек, отметив, что одеты они скромно, но со вкусом. Затем взгляд ее упал на ноги женщин. Обе носили балетные тапочки. Элисон снова посмотрела на стены комнаты. Повсюду висели картины с изображением балерин и афиши, возвещавшие о представлениях Королевского Балета. Элисон вновь опустила глаза на тапочки. Танцовщицы? Возможно, именно поэтому она не расслышала их шагов. В смущении она забормотала:

– Я.., э…

– Чем можем вам служить? – сухо спросила та, что повыше.

Элисон смешалась.

– Говорите же! – приказала женщина. Она говорила, почти не разжимая губ; создавалось впечатление, будто слова за нее произносит спрятавшийся в комнате чревовещатель.

– Я шла домой с покупками… Я недавно переехала… Увидела, что дверь открыта и решила зайти представиться. – Элисон помолчала и, поняв, что ответа не дождется, продолжала: – Уверяю вас, никаких других намерений у меня не было.

Она с трудом выдавливала из себя слова. Женщины по-прежнему с неприязнью смотрели на нее.

– Меня зовут Элисон Паркер, – представилась она, поразившись, что сумела вспомнить свое имя в столь напряженной обстановке.

Высокая женщина приблизилась на шаг и уставилась ей прямо в глаза. Затем криво усмехнулась:

– Вы уж простите нас, – сказала она, проходя мимо Элисон в гостиную.

Дивясь неожиданной перемене, Элисон следила, как обутые в тапочки ноги мягко ступают по ковру. Без сомнения, она танцовщица или, по крайней мере, была ею когда-то.

– У нас нечасто бывают гости. Я – Герда. Имя норвежское. А это, – она указала на вторую женщину, – Сандра.

Элисон кивнула Сандре, которая хранила молчание и не двигалась с места.

– Проходите, пожалуйста. Увидите, как у нас славно. – Герда размотала красный шарф и положила его на каминную полку. – Особенно я люблю камин. С ним так тепло и уютно. И вы непременно выпьете с нами кофе. – Она обернулась, ожидая ответа.

– Честно Говоря, я…

– Нет. Я настаиваю!

Элисон раскрыла было рот, чтобы отказаться: она чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Даже слова приглашения были произнесены отнюдь не гостеприимным тоном. Но несмотря на все свое желание, она не могла уйти. Что-то заставляло ее остаться и познакомиться поближе с этими не особо располагающими к себе людьми. Хотя бы для того, чтобы избежать подобных неприятных ситуаций в будущем.

– В Нью-Йорке редко предоставляется возможность проявить гостеприимство, – сказала"Герда. – Такой уж это город. Жители его слишком подозрительны и ревнивы. И эгоистичны. – Она замолчала, достала с серебряного блюда сигарету и предложила Элисон.

– Я не курю. : Герда кивнула, выражая свое одобрение.

– Кладите пакеты на стол и присаживайтесь, – пригласила она, направляясь в кухню. – Я недавно поставила вариться кофе, должно быть, он уже готов. Если хотите чаю, я могу вскипятить воды.

– Я с удовольствием выпью кофе, – сказала Элисон, садясь наискосок от Сандры, которая переместилась на потертую коричневую софу.

– Познакомились уже с кем-нибудь в нашем доме? – донесся с кухни голос Герды.

– Да, с мистером Чейзеном сверху. Он зашел ко мне вечером, пару дней назад, с кошкой и птицей.

– Приятный человек.

«Приятный человек?» – удивилась Элисон. – «Они явно не слышали, как он отзывается о них».

– Он говорил мне о вас, – произнесла она вслух.

– Конечно, что-нибудь хорошее?

– Разумеется, – ответила Элисон.

– Мы не часто общаемся с соседями. Сказывается то самое нью-йоркское негостеприимство. Люди, живущие в соседней квартире, с тем же успехом могли бы жить где-нибудь в Сибири. Я вовсе не оправдываю себя: мы тоже грешны.

– Не думаю, что все так уж мрачно. Визит мистера Чейзена это доказывает, и не где-нибудь, а здесь, в нашем доме. – Элисон улыбнулась.

– Надо просто активно искать общения.

– Какая вы отважная, – заметила Герда с ноткой сарказма в голосе.

Элисон нахмурилась и обернулась к Сандре.

– Вы давно живете здесь? – В ожидании ответа она заерзала на стуле. Девушка не шелохнулась.

– Пусть вас не смущает молчание Сандры, – раздался голос с кухни. – Она никогда не разговаривает – только со мной и лишь когда мы одни.

Элисон переварила эту информацию и решила больше не пытаться наладить общение с девицей. Обернувшись, она увидела Герду с подносом в руках.

– Угощайтесь, – сказала та, ставя поднос на стеклянный столик.

– Спасибо.

Герда вынула сигарету изо рта и затушила ее в пепельнице.

– Хотела вас спросить, – начала она, откашлявшись.

– Да, – отозвалась Элисон.

– Вы носите распятие. Откуда оно у вас? Элисон опустила глаза. Так и есть: крест выбился из-под свитера. Обычно она старалась прятать его под одеждой.

– Из дома моих родителей, – отвечала она.

– Где оно сделано?

– Не знаю. Это подарок. – Она засунула распятие под свитер.

– Похоже на французское.

– Вполне возможно. Как я сказала, я не знаю.

– Ясно, – коротко ответила Герда. – Обожаю красивые вещи, особенно распятия. – Она достала из-под блузки свое, побольше, чем у Элисон. Судя по всему, оно было очень древнее и принадлежало эпохе большого религиозного подъема. – Я приобрела его в Венгрии. Одиннадцатый век. Работа славянских монахов. Элисон подалась вперед.

– Оно, должно быть, стоит целого состояния.

– Возможно, но не в денежном выражении, если вы понимаете, о чем я. Вы религиозны? Помолчав, Элисон ответила:

– Нет.

– А мы – да. Так что нам трудно переводить знак Христовой веры в доллары и центы. Сандра медленно кивнула.

– Извините, – сказала Элисон.

– Ничего страшного. В наш век, в Нью-Йорке религиозные чувства ценятся так же, как гостеприимство и понятие «соседи». Постепенно выходят из употребления. – Герда пристально смотрела на нее. Крест свисал с ее шеи.

– Можно кофе? – спросила Элисон, нервно облизывая губы.

– Естественно. Для этого он здесь и стоит. Элисон наклонилась вперед, выбрала себе чашку, налила кофе, добавила чуть-чуть сливок и три кусочка сахара. Краешком глаза она продолжала следить за хозяйками.

– Мы здесь живем уже несколько лет, – заговорила Герда, отвечая на вопрос, который Элисон задавала Сандре.

– Как хорошо, – отозвалась Элисон.

– Да. Как хорошо, – повторила Герда с расстановкой.

– А где вы жили раньше?

– В Европе. Девять фантастических лет в Париже, а до этого – в Осло, где я и родилась.

– Я тоже люблю Париж, – вставила Элисон.

– Да что вы? Вот удивительно. Обычно американцы его не любят.

– Почему?

– Они признают, что город красив, еда восхитительна, но им не нравятся французы. – Герда помолчала, водя кончиком языка по губам. – И наоборот. Французы, со своей стороны, тоже не в восторге от американцев. С тех пор, как де Голль возродил французский национализм, скрытая прежде неприязнь к американцам прорвалась наружу. Все это происходило на моих глазах. – Герда явно была горда, тем, что ей довелось стать свидетелем исторических событий. Склонившись над столом, она налила себе чашку кофе

– без молока, без сахара. – Но, с другой стороны, я понимаю, почему вам понравился Париж. Вы красивая женщина, а французы так галантны. – Герда сделала глоток из чашки и улыбнулась. – Кофе удался, – заключила она.

– Вы познакомились с Сандрой там? – поинтересовалась Элисон.

– Нет, она американка. Никогда в Европе не была. – Герда взглянула на подругу, ответившую ей еле заметным кивком головы. – Мы познакомились в Нью-Йорке, вскоре после моего приезда сюда. До этого она жила с мужчиной, который ужасно с ней обращался. – Герда матерински похлопала Сандру по коленке. – Я убедила ее избавиться от него. Она послушалась. А после переехала ко мне и теперь я забочусь о ней. – Герда и Сандра обменялись загадочными полуулыбками.

Элисон потягивала кофе, внимательно наблюдая за ними и пытаясь разгадать зловещий смысл этих слов и причину их неестественной привязанности друг к другу.

– Мужчины – садисты! – прокричала Герда с яростью.

Чуть не поперхнувшись от неожиданности, Эдисон возразила:

– Вы чересчур обобщаете. Мои знакомые мужчины, в большинстве своем – добрые и милые люди.

Глаза Герды сузились, неясная улыбка заиграла на ее губах.

– Понятно, – сказала она. – Тот джентльмен в коричневой спортивной куртке, что ушел от вас вчера утром, он ваш любовник?

Элисон недоумевающе взглянула на нее.

– Он ваш любовник? – повторила Герда свой вопрос.

– Да.

Герда медленно потягивала кофе, не сводя с Элисон глаз, затем поставила чашку и скрестила руки на груди.

– Похоже, он недурен в постели.

– А это уж не ваше дело, – вспылила Элисон. Герда потупила глазки, изображая раскаяние.

– Пожалуйста, еще раз простите меня. Я сама человек очень откровенный и, увы, порой забываю об элементарных правилах приличия. – Она посмотрела на Сандру и улыбнулась, непослушные губы растянулись в странной гримасе. – Видите ли, мы с Сандрой ничего не скрываем друг от друга, и это уже вошло в привычку.

– Я.., э… Я понимаю, – с трудом подбирая слова, Элисон пыталась сменить тему. – Мне очень нравится, как обставлена ваша квартира. Я тоже предпочитаю сочетание различных стилей.

– Мы рады, что вы одобряете наш вкус, – сказала Герда, и в этот момент в спальне зазвонил телефон.

Она поспешно извинилась и вышла. Элисон посмотрела ей вслед и неохотно повернулась к Сандре.

За те несколько секунд, что она не глядела на девушку, выражение лица той совершенно переменилось. Теперь на нем читалось умиротворение. Напряжение исчезло, губы разжались, в глазах появилось подобие жизни.

Элисон скользила взглядом по лицу и телу девушки. И оторопела. Засунув руку под брюки, Сандра массировала себя легкими круговыми движениями. Ноги ее напряглись, видно было, как эйфория разливается по всему ее телу. Движения становились все более энергичными, присутствие Элисон нимало не смущало ее. Она была полностью погружена в свои сексуальные переживания. Элисон смотрела на девушку, и отвращение боролось в ней с любопытством. Дыхание той становилось все глубже, губы ее подрагивали. Она достигла оргазма.

Сандра вытащила руку, еще раз втянула носом воздух и замерла в прежней позе, словно ничего не происходило, и все лишь померещилось Элисон. Она снова была далека, холодна, неподвижна.

Элисон замутило. Она вскочила в намерении немедленно покинуть эту квартиру. Но что-то словно пригвоздило ее к месту.

В комнату возвратилась Герда и присела на софу рядом с Сандрой.

– Мы гордимся нашей квартиркой, – сказала она все еще стоявшей в оцепенении Элисон. Герда обладала забавной манерой как ни в чем не бывало продолжать незаконченные разговоры и отвечать на заданные ранее вопросы. – Мы немало потрудились, чтобы обставить ее как следует. Но зато это обошлось нам недорого.

– Это самый лучший способ, – согласилась Элисон, вновь присаживаясь. Любопытство пересилило желания бежать отсюда без оглядки.

– И что интересно, – продолжала Герда, – большинство этих предметов мы обнаружили в самых, казалось бы, неподходящих местах. Когда ваши глаза широко открыты, вы можете найти любые сокровища.

Элисон и Герда продолжали пить кофе, а Сандра время от времени глотала чай из дымящейся чашки. Но судя по всему, чай интересовал ее меньше всего. И без того не слишком оживленная беседа прекратилась вовсе. Все трое сидели и молча смотрели друг на друга.

Потихоньку Сандра придвинулась ближе к Герде и взяла ее за руку. Элисон вздрогнула с чашкой в руках, пролив при этом часть кофе в молочник. Она наблюдала, как Сандра гладит руку Герды, как переплетаются их пальцы.

Тело Сандры с упоением отдавалось очередному приливу эйфории. Глаза ее ожили, щеки порозовели. Герда оставалась бесстрастной. Сандра вновь достигла оргазма.

– Вы… Чем вы зарабатываете себе на жизнь?. – выдавила из себя Элисон.

– Ничем, – коротко ответила Герда.

– Но ведь надо что-то делать, чтобы иметь деньги. Герда покачала головой, взглянула на свою плененную кисть, снова перевела взгляд на Элисон и сжала руку, заставив Сандру содрогнуться в экстазе.

Элисон, уже не на шутку встревожившись, все еще пыталась избежать неминуемого столкновения.

– Неужели вам не скучно? Чем вы занимаетесь? – спросила она.

– Мы ласкаем друг друга.

Элисон уставилась на нее, раскрыв от удивления рот.

– Ласкаем! Гладим! – Герда говорила весьма определенно, раздраженно и резко.

Она повернулась и потрогала грудь Сандры, тело той отозвалось конвульсивными содроганиями.

Элисон вскочила на ноги.

– Полагаю, мне лучше уйти, – выдохнула она. – Надо разложить покупки, и потом у меня назначена встреча…

– А я полагаю, что это очень неприлично – поесть и сразу убегать, – сказала Герда.

– Во-первых, я не ела, я пила, – Элисон покраснела от негодования. – И о каких приличиях может идти речь! После всей этой гадости! Мастурбация и лесбиянство прямо перед моим носом. В жизни не видела ничего подобного!

Глаза Герды сузились, словно у кошки перед броском. Она медленно поднялась с места.

– Ты маленькая сучка, – процедила она сквозь зубы. Элисон прошмыгнула мимо нее и принялась собирать свои пакеты; самый большой из них упал на пол. Она наклонилась, чтобы поднять его, но Герда наступила на пакет ногой и прижимала к полу. Элисон схватила ее ногу и постаралась сдвинуть с сумки. Нога не шелохнулась. Тогда она с силой вырвала пакет, Герда упала и растянулась на полу. Поднявшись, она вцепилась Элисон в волосы, та выронила пакеты и впилась ногтями Герде в запястье. Герда сморщилась от боли и ослабила хватку.

Элисон бросилась к двери, рывком распахнула ее и вылетела в холл. Когда на пороге показалась Герда, она прижалась к перилам и приготовилась защищаться.

Неожиданно Герда остановилась, устремив взгляд на площадку третьего этажа. Элисон подняла голову. На лестнице стоял Чарльз Чейзен и поглаживал Джезебель. Мортимер, оживленно щебеча, перескакивал с одного его плеча на другое. Исчезла приятная улыбка. Сморщенное его личико было бесстрастно, выцветшие глаза странно расширились.

Герда задрожала. Быстро, не глядя на Элисон, она шагнула обратно в квартиру и закрыла дверь, Элисон пошатывало, она почти задыхалась. – Я предупреждал вас! Да-да! С этого момента вы будете остерегаться их. Они

– это зло. – Старичок спустился с лестницы и ласково взял Элисон за руку. – Теперь идемте. Я провожу вас.

Элисон пошла вслед за ним вверх по лестнице. Он ничего не говорил, она тоже. Мысли теснились у нее в голове. Почему Герда ретировалась, едва заметив маленького старичка? Она явно боится его. Почему? Элисон не знала. И не задавала лишних вопросов. – Советую вам выпить пару таблеток аспирина и лечь спать, – сказал Чейзен, наблюдая за тем, как Элисон лихорадочно пытается нащупать в сумке ключ. – Сон – лучший доктор. Что за неприятное происшествие. Надеюсь, вы извлечете из этого урок. Теперь будете слушаться Чейзена.

Элисон кивнула, вставляя ключ в замочную скважину.

– Спасибо. Прямо и не знаю, как…

– Не стоит об этом. Идите поспите.

Элисон поцеловала старика в щеку и затворила дверь.

Глава 7

– Мы готовы начинать, – объявил тощий, как карандаш, распорядитель. – Всем ясно, кто в каком порядке выходит? – Он нервно накручивал свои длинные волосы на авторучку, ожидая ответа. – В таком случае, надеюсь, вы будете точны, как часы.

Элисон расправила брюки и сделала глоток кофе из стоявшей перед зеркалом чашки. Она была готова.

– Вики, пожалуйста! Элисон, прошу!

***

Элисон и сама не ожидала, что придет сюда вовремя. Два года она не участвовала в показах моды «живьем», не хотела делать этого и сейчас. Но она пообещала, к тому же показ был благотворительным.

Прошлой ночью она почти не спала. За это надо было сказать спасибо Герде и Сандре. Несколько часов она пролежала в кровати, боясь закрыть глаза, боясь заснуть. Она очень плохо переносила кошмары. Еще с детства. Ничего на свете она не боялась так, как кошмаров. А сейчас у нее было такое чувство… Впрочем, она не была уверена, но, похоже, она испытывала такое же недомогание, как в детстве – недомогание, непременно предшествующее кошмару.

Элисон испробовала все способы, чтобы заснуть. Сначала выпила чаю, потом – горячего молока. Приняла горячую ванну. Ничего не помогало. Попыталась читать, но так нервничала, что не смогла даже удержать книгу, та упала на пол. Интересно, слышали ли те двое внизу, этот звук? А что они сейчас делают? Лежат в постели и занимаются любовью? Элисон поежилась. Она встала с кровати, подняла книгу и положила ее на тумбочку. Голова у нее кружилась, она упала на колени и зарылась лицом в подушки, бессильно уронив руки. Как она устала! Единственное, чего ей хотелось – это немного поспать. Только бы все прошло! Только бы прошло! Так же твердила она в детстве и так же садилась на колени. Голова неслась куда-то, нервы были натянуты, как струны. Элисон чуть-чуть приподняла голову и сложила руки перед собой. Сейчас эта поза показалась ей странной; много лет прошло с тех пор, как она сидела так.

– Ангел небесный, – молилась она, – мой Ангел-Хранитель…

Она запнулась. Это же смешно. Ей двадцать шесть лет. Семь лет она не была в церкви. И каким образом может помочь этот глупый стишок ?

– На дворе трава, на траве дрова. Аминь, – заключила она.

И вскоре уснула.

***

В десять прозвонил будильник. Пять с половиной часов сна. Голова у Элисон болела, веки набрякли, лицо было бледным. Но ей ничего не приснилось. Она улыбалась, водя ярко-зеленой зубной щеткой по своим белоснежным зубам. Нет больше привидений! Нет чудовищ! Несмотря на то, что ночь выдалась тяжелой, тот факт, что ей ничего не приснилось, заставлял забыть обо всех ночных мучениях.

Элисон вышла из квартиры в четверть двенадцатого; времени для того, чтобы поймать такси и успеть на завтрак с Майклом, было достаточно. Элисон неслась вниз по лестнице, папка – в одной руке, спортивная сумка

– в другой; на лестничной площадке она остановилась. Квартира 2-А находилась на расстоянии не более десяти футов, дверь была заперта. Элисон замедлила шаги. Она кралась, осторожно переступая, стараясь не шуметь, И не переставая наблюдать за дверью. Неужели теперь она каждый раз будет так проходить мимо нее?

Впрочем, неважно. Главное – пройти сейчас, на следующее утро после случившегося.

Одолев десять футов практически бесшумно, Элисон остановилась и прислушалась. Никаких подозрительных звуков не раздавалось; она вздохнула с облегчением. Капелька пота стекала у нее по щеке. Элисон вытерла ее и начала спускаться по лестнице. Как всегда, проверила перила и замерла, заслышав доносившийся снизу шорох.

Дверь парадного отворилась. Вошел Чарльз Чейзен – без кота, без птицы. С помощью обеих рук и подбородка он с трудом удерживал огромную коробку.

Элисон пошла ему навстречу. Он шумно отдувался, опершись о перила.

– Доброе утро! – воскликнул он. – Прекрасное утречко выдалось!

– Как поживаете?

– Великолепно, милая. А вы-то как? Забыли о вчерашнем неприятном инциденте?

Немного поколебавшись, Элисон ответила:

– Да.

– Вот и хорошо. Вот и правильно. – Чейзен принялся взбираться по ступенькам. – На улице промозгло. Не удивлюсь, если я простудился. Обязательно наденьте жакет.

– Непременно.

Он вдруг заторопился.

– Не могу сейчас болтать. Очень занят.

– Генеральная уборка?

– Нет. Я вам все потом расскажу. Элисон уже спустилась в вестибюль, а он продолжал подниматься по лестнице.

– Мистер Чейзен!

Он остановился и взглянул вниз.

– Да.

– Я хочу вас кое о чем спросить.

– Только поскорее. Элисон покусала губу.

– Почему та женщина так испугалась вас? Улыбка сползла с его лица, глаза засверкали.

– Зло, я сказал.

– Это не ответ на вопрос, – не отставала Элисон.

– Зло.

– Но…

Он опустил на пол коробку и поднял руку со сжатым кулаком.

– В свое время они получили от меня вот это, – сказал старичок, потрясая в воздухе кулаком, – и я поколочу их снова, если они станут досаждать моим друзьям.

Элисон озадаченно смотрела на него.

– Ясно, – проговорила она.

– Держитесь от них подальше. Тц, тц. – Улыбка вновь вернулась к нему. Он поднял коробку и продолжил свой путь.

Элисон вышла из дома, поймала такси и минута в минуту успела на назначенную встречу с Майклом.

***

– Эка невидаль: лесбиянка и ее любовница. – Рот у Майкла был набит мороженым. – Когда влезаешь в логово льва и играешь с детенышами, надо, быть готовым к тому, что тебя укусят.

– – Сравнение хромает.

– Почему же?

– Я не играла ни с какими детенышами.

– Ладно, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты должна понять, что лесбиянка, если ее спровоцировать, может быть очень опасной.

– Да.

– Постарайся держаться подальше от них и от их квартиры – и все будет в порядке.

– По правде говоря, меня не столько беспокоят сами они, сколько то, что произошло на лестнице. Ты бы видел выражение лица Герды, когда она заметила старика! Я в жизни не видела человека, охваченного таким ужасом. И я ума не приложу, что за этим кроется.

– Но судя по твоему же расскажу, старикан говорил, что они – это зло. Может, он уже имел с ними дело.

– Может быть.

– Это было бы вполне логично, – Да, но…

– Но?

Элисон на мгновение задумалась.

– Я встретила его утром в вестибюле. Он сказал, что они получили от него вот это, – для иллюстрации Элисон помахала в воздухе кулаком.

– Вот видишь. Он им однажды уже врезал как следует. А раз так, неудивительно, что тетка струхнула.

– Не знаю. По-моему, дело не только в этом.

– Элисон!

– Что?

– Ничего. Просто – Элисон, – сказал Майкл, строго глядя на нее.

– Хорошо. Я обещаю, что не буду на атом зацикливаться. Возможно, ты прав. – Как обычно, – довольно хохотнул он. Элисон взглянула на часы.

– Мне, пожалуй, пора.

– Который час?

– Двенадцать сорок пять.

– Я тоже должен идти. Нужно закончить составлять судебное предписание.

– Моя помочь понадобится?

– Нет.

– А что с судом?

– Отложили до завтра.

– Ты выиграешь дело. Майкл улыбнулся.

– Что же ты не идешь? Я подожду, пока принесут счет.

– О'кей. – Она потянулась через стол и очень нежно поцеловала его в лоб. – Я люблю тебя, – сказала она. Взяла свои папку и сумку и поднялась. – Ты звонил в телефонную компанию, я тебя просила?

– Забыл.

– Майкл, пожалуйста. Мне необходим телефон.

– Хорошо. Днем позвоню. – Он о чем-то задумался. – Но только, если ты пообещаешь мне забыть о вчерашнем вечере и выбросить эту парочку из головы.

– Обещаю. – Подарив ему на прощание воздушный поцелуй, Элисон выпорхнула из ресторана.

***

Через полчаса она вышла из-за кулис и закрыла глаза от слепящего света прожекторов. Элисон слышала чей-то шепот и визгливый голос объявляющего. Затем она чуть-чуть приоткрыла глаза. Секунд пять-шесть, пока глаза привыкали к свету, все вокруг казалось белым Элисон медленно прошлась по сцене и скрылась за кулисами Быстро переоделась и вернулась как раз к своему следующему выходу – И снова Элисон На сей раз – в замшевом платье до пят!

Она прошлась по подиуму, повернулась И тут жгучая боль пронзила голову. Элисон пошатнулась, но сумела удержать равновесие и продолжала идти Снова у нее кружилась голова Может, возвращается вчерашнее недомогание Или недостаток сна так сказывается.

Руки и ноги снова потеряли чувствительность. И к этому добавился новый ужас за одно мгновение она перестала что-либо видеть и слышать. Элисон стояла посреди подиума, не в состоянии двинуться с места. Она вдруг оказалась в каком-то длинном темном зале. Она шла по нему. Быстрее. Еще быстрее. До нее донеслось чье-то невнятное бормотание Она прислушалась Но тут образ и звуки исчезли, и на глазах у потрясенной публики Элисон упала на пол.