Текст книги "Бронзовый топор"

Глава 7

Блейд лежал в тени на мягкой траве, покрывая дно неглубокой ложбины, полускрытой ажурными листьями папоротника и стеблями вереска, усеянного розоватыми цветами. Лощина купалась в рассеянном зеленоватом свете; единственный солнечный луч, прорвавшийся сквозь нависшие ветви деревьев, дрожал в воздухе прозрачным сверкающим конусом.

Она стояла в этом потоке золотистого света, облаченная в белый плащ с малиновым пояском, с глубоко надвинутым капюшоном, и держала перед собой, словно святыню, золотой меч. Блейд не видел ее глаз, но знал, что она рассматривает его со странным интересом; он чувствовал, как под этим обжигающим взглядом в жилах начинает закипать кровь. Он ощущал невероятное возбуждение.

Это была верховная жрица друсов – та, что принесла в жертву девушку на поляне в дубовой роще, – и Блейд произнес ее имя, словно всегда знал его:

– Друзилла! Иди ко мне!

Медленно склонив голову, она воткнула золотой меч в землю и отбросила назад капюшон. У Блейда остановилось дыхание. Ее руки плавно простирались к нему, она двинулась вперед и луч солнца, падавший сверху, покорно скользнул следом. Волосы ее завитками обрамляли лицо с узким изящным подбородком и белоснежной кожей, алые губы были полураскрыты, глаза сияли темным золотом. Белый плащ облегал тело, не скрывая, но подчеркивая его формы. Блейд видел, как колышатся, словно танцуя, ее груди – каждая в своем ритме; как струятся, подобно морским волнам, ее бедра, как плывут над зеленым ковром травы округлые колени, взбивая тонкую ткань.

Она замерла, склонившись над ним, положив ладонь на единственную застежку плаща – небольшой металлический диск над грудью, у самого горла.

– Откуда ты знаешь мое имя? – Голос ее звучал как перезвон волшебных колокольчиков, глубокий, дразнящий.

Неистово, страстно желая ее, Блейд протянул руку и шепнул:

– Не понимаю… Я просто знаю его… Но молчи, молчи! И ляг рядом, здесь… со мной…

Ее янтарные глаза обжигали его, тонкие пальцы играли с застежкой плаща, скрывавшего тайну. Она покачала головой:

– Нет, Блейд… не сейчас… время еще не пришло. Но я не отвергаю тебя, герой… – Алые губы раскрылись в улыбке. – Ты желаешь вкусить райское блаженство, Блейд? Хочешь увидеть сокровища, которыми однажды будешь обладать? Скажи – и это исполнится!

Он застонал.

– Я жажду – а ты предлагаешь мне только обещания! Как жестоко, Друзилла!

Ее ответная улыбка таила насмешку. Ему показалось, что зубы ее вдруг стали длиннее, челюсти чуть вытянулись вперед; и хотя склонившееся над ним лицо оставалось чарующим, прелесть ее была теперь сродни красоте хищного зверя. Она опустилась на колени и распахнула плащ, позволив ему коснуться грудей – нежных, с полупрозрачной кожей, розовым ореолом вокруг сосков, белых, как молоко, и твердых, как мрамор.

Строфа баллады всплыла в его памяти – la belle dame sans meuci… Он повторил вслух эту фразу. Дама прекрасная, жестокосердная… И слова, и язык были смутно знакомыми, но он не мог вспомнить их тайный смысл. Он ласкал ее груди, удивляясь, почему они источают такой холод…

Она склонялась все ниже и ниже, полуприкрыв янтарные глаза… Губы ее шевельнулись и тихий стон сорвался с них:

– Облегчи меня, Блейд… Груди мои тяжелы от молока кровавых грехов… Испей его, прими на себя половину… Для двоих эта ноша станет легче…

Розовый сосок вдруг оказался в его губах, холодный и твердый как камень… сосок, источавший горечь, которую он не мог глотнуть. Ужас овладел им, ужас и страстное желание; он застонал, содрогаясь, и…

– Хозяин! Хозяин, проснись! Твои проклятые вопли все погубят… нас изловят, не пройдет и часа. Проснись, хозяин, и заткнись, если дорожишь нашими шкурами!

Ричард Блейд перекатился на бок и уставился на Сильво. Не было ни лощины, залитой зеленоватым сиянием, ни дьявольского, но такого манящего лица жрицы. Рядом тянулась тропа через болото – узкая полоска грязи над ржавой водой, стиснутая стенами высокого тростника и увенчанная тусклым пасмурным небом. Болотные птицы серыми стрелами мелькали над головой, три лошади неподалеку щипали горьковатую болотную траву, недовольно пофыркивая.

Блейд протер заспанные глаза и пригладил ладонью волосы, в очередной раз поразившись, насколько грязные у него пальцы. Вначале дела их шли неплохо, отвлекающий маневр Сильво сработал, и он без помех вынес Талин из дома королевы. Однако все остальное было настолько беспорядочной и поспешной импровизацией, что Блейд едва не впал в отчаяние.

И все же им удалось выбраться из Сарум Вила – после того, как разведчик прикончил двух солдат, а Сильво оставил свой нож в животе третьего, – и каким-то образом, в темноте и тумане, найти в болоте тропинку, которая привела их сюда. Чудо, за которое Блейд не переставал благодарить судьбу.

Он потрогал подбородок – щетина уже начала курчавиться – и встал.

– Мне привиделся кошмар, – сказал он, ощущая смущение. – Я громко кричал?

Сильво, сидевший на корточках, скосил глаза и выпятил заячью губу.

– Достаточно громко, хозяин, чтобы поднять покойника. И если погоня близко, нам несдобровать. Луны нет, а то бы я подумал, что это она поразила тебя! – он задумчиво взглянул на небо. – Кто такая Друзилла, хозяин? Звучит знакомо, но вспомнить не могу.

Блейд шагнул в воду, чтобы справить малую нужду в стороне от дороги. Тростник скрывал его от спящей принцессы.

– Не знаю, – коротко бросил он – Видение, призрак – ничего больше. Что спрашивать с кошмарного сна? Да и незачем… Как там принцесса?

– Спит, будто младенец, – покачал головой Сильво, – но ни один здоровый ребенок не засыпает так глубоко. Думаю, хозяин, надо разбудить ее, иначе она никогда не откроет глаза по эту сторону владений матери Фригги.

Блейд подошел к куче тростника, покрытой малиновым плащом Хорсы, на котором лежала девушка. Длинные золотистокаштановые волосы спутались, лицо осунулось и побледнело, под запавшими глазами выделялись голубоватые полумесяцы. Лоб у нее был покрыт крупными каплями пота. Блейд опустился на колени и, послав проклятье Альвис, вытер испарину краем плаща.

Сильво, проверяя пальцем лезвие своего запасного ножа, задумчиво произнес.

Я мог бы сделать для нее питье, хозяин, – он бросил взгляд туда, где паслись лошади. – Тут полно всяких поганых трав… пожалуй, стоит попытаться. Ее вырвет и живот освободится от сонного зелья. Терять нечего; думаю, она уже умирает.

– Ты что, лекарь? – Блейд сверкнул глазами на слугу. – Откуда я знаю, не отравишь ли ты ее вконец?

Но Сильво уже занялся делом. Он сходил к лошадям и вернулся с небольшим бронзовым горшочком. Не глядя на Блейда, он буркнул:

– Когда я уверился, что ты победишь, то пошел в дом Хорсы и взял кое-какие вещи. Это не было воровством, Тунор видит, потому что все и так скоро стало бы твоим.

– Я знаю, – сухо кивнул Блейд. – Я провел в доме всего несколько минут, но понял, что его ограбили. Мы потолкуем об этом позже. Ну, как там дела с питьем?

Сильво зачерпнул горшок воды и бросил в него пригоршню грязи. Затем накрошил пучок гнилой травы и отправил туда же, добавив щепоть коричневого порошка, который достал из красивого нового кошелька, висевшего на поясе. Затем слуга начал осматривать землю и шарить в камышах, держа нож наготове. Блейд с подозрением наблюдал за ним.

– Ага! – воскликнул Сильво, энергично ткнув ножом. Он вернулся к горшку; на лезвие была наколота дрыгавшая лапами жаба. Изрубив ее на части вместе с несколькими червями, он бросил эти ошметки в воду, как следует размешал и повернулся к Блейду, осклабившись во весь рот.

– Отличное питье, хозяин! Никто в Альбе не сможет сотворить большую мерзость, клянусь коленом Тунора! Оно даже лошадь заставит опорожниться!

– Мне очень хочется сначала испробовать его на тебе, – Блейд с подозрением покосился на горшок, потом пристально посмотрел на слугу. Действительно ли уродливая физиономия под запекшейся коркой грязи побледнела? Или ему только показалось?

– Нет, нет, хозяин! – пробормотал Сильво. – Не стоит тратить такой редкостный бальзам понапрасну Его не так много и, к тому же, я не умираю от сонной болезни… Давай, хозяин, подержи ее рот раскрытым, пока я волью питье.

Блейд снова вытер пот со лба девушки и положил ее голову к себе на колени. Сильво наклонил горшок. Талин поперхнулась, проглотила жидкость и закашлялась.

– Подожди, – скомандовал Блейд, – дай ей вздохнуть.

Сильво, нахмурившись, подчинился.

– Она должна выпить все. Приподними ее, хозяин, чтобы смесь опустилась в желудок.

Они вылили последнюю каплю отвратительного пойла в горло Талин. Девушка и раньше казалась бледной, но теперь ее лицо приобрело зеленоватый оттенок. Внезапно она перевернулась ничком и тело ее сотрясла дрожь. Сильво, с любопытством наблюдавший за результатами своего лечения, отпрыгнул назад.

– Действует, хозяин! Что я тебе говорил! Сейчас ее как следует прополощет! Клянусь, ты такого в жизни не видел!

Косоглазый оказался прав. Блейд поддерживал девушку, пока содержимое ее желудка извергалось наружу. Стройное тело корчилось и трепетало в его руках, она начала стонать и пробормотала несколько слов, призывая смерть. Затем раскрыла глаза и с удивлением и страхом уставившись на Блейда.

– Ты? Где мы? Как я сюда попала? Что это…

Блейд поставил девушку на ноги и, поддерживая одной рукой, ладонью другой мягко надавил ей на живот.

– Ты была больна, Талин. Теперь тебе станет лучше… вот так! Пусть из тебя выйдет все… Полностью… Ну, еще раз… попытайся!

Она согнулась, руки безвольно повисли, волосы закрывали лицо. Она дрожала и задыхалась, выворачивая наизнанку желудок, мучительно кашляя.

– Я умираю, Блейд! Скорей бы… Фригга зовет меня… О, как мне плохо!.. Пусти же, дай мне умереть в покое, или Фригга проклянет тебя… пусти…

Сильво, стоя в безопасном отдалении, благоговейно следил за плодами своей работы и подбадривал Блейда.

– Разве я не говорил, хозяин? Смотри, как действует! За всю мою грешную жизнь я не имел удовольствия взглянуть на благородную госпожу в таком утошнительном состоянии!

Талин, полная королевского достоинства даже во время агонии, подняла голову и уставилась на слугу.

– Кто этот безобразный висельник? Как он смеет так говорить? И ты, Блейд, позволяешь оскорблять меня? Немедленно покажи ему, как… ооо! – и она скорчилась в новом приступе рвоты.

– Приготовь лошадей, – приказал Блейд слуге. – Нам нужно покинуть это место, как только она сможет сесть в седло.

– Лучше бы дождаться темноты, – заметил Сильво.

– Делай, как я сказал, – нахмурился Блейд. – Я считаю, что никакой опасности нет. Вряд ли за нами станут гнаться целый день, когда Краснобородый у границы! Ты сможешь найти в этой трясине дорогу на север?

– Да, хозяин. Я знаю болота как собственную ладонь. Мы проедем к северу килсов двадцать и снова окажемся в лесу.

Блейд, довольный, кивнул.

– Отлично! Ликанто должен идти на юг или на восток, чтобы встретить Краснобородого. И вряд ли у него есть лишние люди, чтобы искать нас. Может быть, госпожа увидит своего отца уже через несколько дней, – он кивнул в сторону Талин.

Девушка уже стояла на ногах, вцепившись в скрюченный ствол березы, уныло торчавший из болотистой почвы. Краски постепенно возвращались на ее лицо.

– Ты слышала? Мы отправляемся на север, к твоему отцу. Сможешь ехать верхом?

Карие глаза принцессы сверкнули. Похоже, здоровье ее восстанавливается так же быстро, как и строптивость, решил Блейд.

– Я не глухая! Возможно, меня отравили, но слышу я хорошо. И я не могу сесть на лошадь! Разве ты не замечаешь – мое платье слишком короткое, и этот твой простолюдин увидит слишком много!

Блейд с трудом сдержал проклятье. Стиснув кулаки, он глубоко вздохнул и сказал ровным голосом:

– Ты поедешь верхом, Талин, даже если мне придется привязать тебя к седлу. И запомни еще одно: мы многим обязаны этому простолюдину. Его зовут Сильво, и впредь ты будешь обращаться к нему по имени. Он знает свое место и готов оказывать тебе подобающее уважение. Помни это и разговаривай с ним вежливо. Ты – принцесса, но сейчас командую я. И все будет так, как я скажу – пока ты не вернешься к отцу. Тебе все понятно?

Ее подбородок надменно приподнялся, но в глазах заблестели слезы. Блейд подумал, что покойный Хорса был в конце концов прав: Талин – всего лишь девчонка, бездомная и перепуганная.

Уши Сильво, такие же длинные, как его нос, ничего не пропустили мимо. Он отозвал Блейда в сторону и начал шептать ему в ухо. Наконец Блейд усмехнулся и хлопнул слугу по спине:

– Надеюсь, что милостивый Тунор простит тебе воровство – так же, как и я. Неси вещи, парень… и спасибо тебе. Я ни подумал об этом.

Сильво закатил свои замаслившиеся глазки и важно заявил:

– У меня большой опыт с женщинами, хозяин. Знаешь, их мозги работают иначе, чем у мужчин. Они годятся лишь на самые простые дела и, конечно…

Блейд подтолкнул его к лошадям.

– Неси вещи, мошенник, и избавь меня от советов! Пора ехать.

Сильво вернулся через минуту с охапкой всякого добра, заслужив снисходительный кивок Талин. Здесь был деревянный гребень – девушка тотчас причесала свои спутанные локоны, – бронзовое полированное зеркальце и мешочек с нитками и набором костяных иголок.

Блейд указал на подол ее платья – там, где ткань обтягивала стройные бедра девушки – и посоветовал:

– Разрежь тут и тут. Несколько стежков – и у тебя получатся отличные штаны. Целомудрие твое не пострадает, и ты сможешь ехать верхом. Торопись. У меня сильное желание поскорее найти этого Вота Северного, твоего отца, и избавиться от тебя.

Девушка отвернулась от Блейда.

– Как всегда, ты слишком дерзок, – надменно заявила она. – Надеюсь, мы скоро будем в королевстве Вота, и тогда я прикажу хорошенько выдрать тебя на конюшне, а заодно – и твоего паршивого слугу!

Блейд посмотрел на Талин – вернее, на ее спину, гордо выпрямленную и изображавшую презрение пополам с обидой. Он усмехнулся; вместо несчастной больной девушки перед ним была прежняя Талин.

Весь этот день путники пересекали болото, покрытое туманом, сквозь который изредка проглядывало солнце. Сильво ехал впереди; только он мог безопасно провести их между предательскими трясинами и зыбучими песками. Блейд двигался сзади, и огромный бронзовый топор отдыхал на луке его седла.

Талин, закутавшись в малиновый плащ, молча ехала между ними. Блейд отметил, что девушка, превратив несколькими стежками подол своего платья в подобие шорт, теперь, казалось, не замечала, что ее загорелые ноги обнажены почти до бедер. Женщины оставались непостижимыми существами в любом времени и пространстве… даже а другом измерении. Что касается самого Блейда, то его муки в течение дня только росли. Ягодицы, опаленные огнем во время вчерашнего поединка, и терлись о деревянное седло, что не улучшало положение дел. Когда путники остановились, чтобы напоить лошадей, Блейд решил посоветоваться с Сильво.

Слуга приложил палец к носу, поморгал, затем подошел к лошадям. Блейд последовал за ним. Талин скрылась позади высокой стены тростника; по-видимому, у нее имелись свои причины для поисков уединения.

Впервые Блейд обратил внимание на то, сколь вместительные седельные мешки отягощают лошадь Сильво. Сделанные из грубой необработанной кожи, они были набиты так туго, что, казалось, стягивающие их ремни вот-вот лопнут. Блейд, наблюдавший, как Сильво роется в мешках, был сейчас облачен в новые штаны и рубаху, поверх которой его торс обтягивала легкая кольчуга в виде жилета – единственная добыча, которую он успел прихватить перед бегством из города.

– Я вижу, ты провел время в доме Хорсы с большей пользой, чем я, – сказал он слуге. – Мне едва удалось разыскать немного одежды. Ты долго там оставался?

– Не очень, хозяин, – ответил Сильво, продолжая шарить в мешке. – Но я опытен в таких делах, а ты – нет. Да, в этом вся разница. Человек вроде меня знает, что и где искать. Ну, а люди благородные в этом не разбираются.

Блейд погладил отрастающую бородку, скрывая улыбку.

– В кухне валялся покойник с перерезанным горлом. Мне, человеку благородному, об этом ничего не известно. А тебе?

Сильво вытащил небольшой пакет, завернутый в промасленную кожу и стянутый тонким ремешком.

– Ничего особенного, хозяин. Наверно, он служил при кухне, но почему-то сильно разволновался, когда я залез в дом. – Слуга отвел глаза в сторону и протянул Блейду пакет. – Здесь отличный бальзам, хозяин. Говорят, он обладает волшебной силой и приготовлен для Хорсы Огартом Карликом – тем самым, что выковал ему бронзовый топор. С твоего разрешения, я смажу тебя немного.

Тут Блейд заметил новый кошелек на поясе Сильво. Кошель был туго набит, и разведчик ткнул в него пальцем.

– Похоже, ты нашел еще кое-что? Такие маленькие штучки, что весят немного, но стоят дорого и легко помещаются в кошельке?

– Всего лишь безделушки, хозяин, дешевые безделушки. У Хорсы был вкус лагерной шлюхи. Ну, ладно. Мы будем лечить твои ожоги или нет?

Талин вышла на дорогу и встала около своей лошади, меряя грустным взглядом простиравшееся к северу болото. Мужчины, в свою очередь, исчезли в зарослях тростника.

Там Блейд нашел относительно сухое место, спустил штаны и улегся на живот. Сильво начал втирать в его обожженную плоть ароматную мазь.

– Да, хозяин, ты здорово подкоптился! Я бы такого не вынес…

– Хорсе досталось больше, – мрачно заметил Блейд. Он вспомнил, как заживо горевший альбиец стоял в пламени и все еще пытался сражаться. – Этот Хорса оказался настоящим мужчиной… Жаль, что ты не видел его конца.

Слуга не ответил и, повернув голову, Блейд посмотрел на него. Сильво ровным слоем накладывал мазь, а на его уродливом, покрытом шрамами лице появилось странное выражение глубокой задумчивости и какой-то отрешенности. Наконец он сказал:

– Да, хозяин, Хорса был сильным человеком. Но все-таки ты убил его; значит, оказался более доблестным воином. И тем не менее… знаешь, иногда я думаю о таких вещах…

Жжение в ягодицах исчезло. Блейд подавил зевок и потянулся. Он чувствовал себя еще усталым, но, видимо, отдых, покой и безопасность ждут его не раньше, чем он достигнет королевства Вота и вручит ему дочь. Только тогда он получит достаточно времени, чтобы спокойно поразмышлять над своей дальнейшей судьбой и жизнью здесь. Мысли эти все больше занимали его, поэтому он спросил без особого интереса:

– О каких же вещах ты думаешь, приятель?

Сильво добавил немного мази.

– Да вот об этих самых! Например, о втирании бальзама в твою задницу. Великолепная задница, согласен – и готов выразить свое восхищение, – но, в конце концов, всего лишь задница. У меня зад не такой упитанный, хотя и выглядит получше лица… однако по назначению он ничем не хуже твоего… я говорю серьезно, хозяин. Тогда же какая разница в нашем положении? Ты – господин, я – слуга, и по сути вещей, которая единственно имеет значение, зады у нас одинаковы… Вот о чем я думаю время от времени.

Блейд дружески ткнул его кулаком в бок.

– Думай об этом в свободные от службы часы. Надеюсь, Тунор не допустит, чтобы вместо слуги и оруженосца, я получил философа. Если ты болтал о таких вещах в Сарум Виде, то удивляюсь, как тебе удалось сохранить кожу. На той самой заднице… – Блейд встал и натянул штаны. – Благодарю, Сильво. Мне гораздо лучше.

– Хозяин…

Блейд повернулся, слегка раздраженный.

– Что? Опять философия?

– Нет. Вот это… – Сильво протянул ему тугой кошелек. – Я лгун, хозяин…

– Догадываюсь, – сказал Блейд, сохраняя невозмутимое выражение лица. – И что же дальше?

– Загляни в кошелек, хозяин… Понимаешь, большой соблазн для меня… Я всегда был беден, а тут вроде бы поймал удачу. Но ты хорошо обращался со мной… относился ко мне, как к равному, как к человеку! Я не могу тебе лгать. Возьми это, хозяин, и высеки меня.

Блейд вытряхнул содержимое кошелька на ладонь. Там было несколько монет, больших и маленьких, одни из бронзы, другие – железные. Среди них – небольшой кожаный мешочек, затянутый шнурком.

– Больше двадцати манкусов, – горестно сказал Сильво. – Хватит на три фермы, на лошадей и скот, на работников… их можно взять столько, что кулаки будут заняты весь день. И на жену хватит – если найду такую, что согласится пойти за меня.

Блейд ссыпал монеты обратно в кошель и развязал мешочек, Там лежало двадцать жемчужин – ровных, округлых и черных, словно сердце дьявола. Он протянул ладонь к Сильво, чтобы тот рассмотрел их. Выглянуло солнце, и жемчужины замерцали, заискрились сумрачным блеском.

– Откуда это? – спросил пораженный Блейд. – Как оказалось у Хорсы такое сокровище?

Но Сильво, мельком взглянув на жемчуг, равнодушно пожал плечами.

– Я мало разбираюсь в таких вещах. Говорят, эти камни из моря находят на южном берегу Пролива… и вроде бы пираты ценят их превыше всего. Хорса, наверно, взял их на теле убитого врага… Хозяин, ты меня поколотишь?

Блейд сунул мешочек с жемчугом в свой пояс, а кошелек с монетами протянул Сильво.

– Я не буду тебя бить… Не могу высечь человека, который честно признал свою ошибку… хотя иногда ты заставляешь чесаться мои кулаки. В общем, так: деньги – тебе, жемчуг – мне. А теперь – в путь! Постараемся добраться до леса раньше, чем сядет солнце.

До заката оставался еще час, когда они выбрались из болота и оказались в лесу. Настроение Талин к этому времени снова изменилось, словно погода в апреле. Теперь она ехала рядом с Блейдом, слушая его рассказ о приключениях в Сарум Виле. Он не утаил ничего – даже матримониальную сделку, которую Альвис собиралась заключить с ним. В блестящих глазах Талин сверкнул гнев и она изрекла с мрачным удовлетворением:

– Итак, ты обманул ее, Блейд – и она, конечно, решит, что это связано с ее изуродованным лицом. Такое оскорбление нельзя простить, и ты скоро увидишь, на какие темные дела она способна… Молю Фриггу, чтобы Геторикс разгромил Ликанто и воткнул меч в злобное сердце Альвис – даже если при этом половина Сарум Вила будет лежать в развалинах.

Лицо Талин раскраснелось; она продолжала поносить Альвис. и кое-какие ее выражения могли бы вогнать в краску даже Сильво. Наконец девушка немного успокоилась и с грустью покачала головой.

– Она провела меня как последнюю дурочку! Куда мне тягаться с ней в коварстве… тем более, что я была усталой, голодной и совсем потеряла осторожность. Она выслушала меня – а я говорила о тебе, Блейд, только хорошее… хвалила тебя… намного больше, чем ты заслуживаешь.

Разведчик серьезно кивнул.

– Благодарю, принцесса. Я знаю, ты желала мне добра.

Талин, бросив на него подозрительный взгляд, сказала:

– Я хотела уберечь тебя от опасности и вешила не противоречить ей ни в чем. Поэтому, когда она предложила мне свое снадобье, я выпила его… – лицо девушки исказила гримаса отвращения. – Как глупо я попалась! Ничего не помню с той минуты… пока ты не разбудил меня здесь.

Блейд посмотрел вперед. Болото кончалось; перед ними темнел лес. Его опушка была изрезана прогалинами топей, меж которых извивалась тропа, исчезающая среди высоких дубов, берез и толстых тисов, обвитых гирляндами лиан.

– Забудь про Альвис, – посоветовал он девушке. – Она найдет свою судьбу без нашей помощи. Сейчас ни ей, ни Ликанто до нас не добраться. Однако существуют и другие опасности. Тебе что-нибудь известно про эти места, Талин? Далеко ли отсюда до королевства Вота?

Девушка нахмурилась:

– Я никогда не ездила здесь и не знаю дороги. А твой приятель-простолюдин? Он провел нас через болото – не сможет ли он сделать то же самое в лесу?

– Нет, я уже спрашивал его, – покачал головой Блейд. – Сильво жил около болот и сразу же заблудится в такой чаще. Однако у нас есть надежда, – добавил он энергично, стараясь подбодрить девушку. – Если появится солнце, я смогу найти дорогу на север.

– Друсы тоже разбираются в таких вещах, – пробормотала Талин. Она искоса взглянула на Блейда, и он догадался, о чем думает принцесса. Ему самому сцена на поляне в дубовой роще уже казалась далеким сном, и лишь одно воспоминание оставалось по-прежнему ярким и манящим – лицо и тело женщины но имени Друзилла. Друзилла! Друсы? Странно, что он не заметил раньше этого сходства. Но какая разница – его видение было только фантазией утомленного мозга, всплывшей из подсознания.

– Друсы, – сказала Талин, – умеют определять направление по звездам и мху, растущему на стволах деревьев. Они могут…

– Забудь о друсах, – резко велел Блейд. – До них еще дальше, чем до Альвис. Сейчас меня больше интересует, что Сильво сунет в свой горшок на привале… я умираю от голода.

Талин рассмеялась.

– Я тоже! Кажется, нам с тобой, Блейд, суждено скитаться вечно голодными. Если твой пройдоха сумеет нас накормить, я, наверно, прощу ему несносную болтовню.

Когда путники добрались до подходящей сухой лужайки, Блейд объявил привал. Срезав несколько лиан для силков, Сильво отправился на поиски зайца или пары куропаток. В лесу им дважды попадались олени, но топор Блейда мало подходил для охоты, а у Сильво остался только нож.

С помощью кремня и железного кресала, которые ему дал слуга, Блейд разжег костер. Сумерки сгущались; Талин устроилась у маленького костерка, грея пальцы, лошади, пофыркивая, паслись под деревьями. Внезапно Блейду послышался какой-то звук в лесу. Схватив топор, он подошел к краю лужайки и замер, всматриваясь в лесной полумрак.

Талин испуганно вскочила и бросилась к нему.

– В чем дело, Блейд? Твой слуга не возвращается так долго… разве тяжело изловить зайца?

Он закрыл ладонью рот девушки и приблизил губы к ее уху. Аромат шипра исчез; теперь от Талин пахло только сладостью девичьей плоти.

– Стой здесь и не шуми, – сказал он. – Я хочу поискать Сильво.

– Нет! Я не останусь здесь одна! Я пойду с тобой!

– Тогда веди себя потише и не слишком приближайся ко мне. Если появится опасность, мне нужно место, чтобы размахнуться топором.

Но ему не пришлось воспользоваться Айскалпом. Не успели они с Талин пройти и пятидесяти ярдов по узкой тропе меж деревьев, как сверху упали прочные сети и накрыли их, словно двух беспечных куропаток. Раздались громкие крики и с ветвей вниз посыпались люди.

Опутанный сетью, Блейд не мог освободить руки и топор. Он услышал, как закричала Талин: «Это люди Беаты! Мы попались!» – и решил, что будет биться до последнего. Испустив устрашающий рев, он наклонился и бросился головой вперед, сшибая нападавших с ног. Несколько человек уцепились за сеть, натянули ее, но Блейду удалось просунуть наружу руки. Он начал работать кулаками, сталкивая лбами противников, но в конце концов, зажав под мышками шеи двух полузадушенных врагов, рухнул под тяжестью дюжины тел. Он сумел подмять под себя еще троих и продолжал молотить их кулаками и коленями, когда тупой конец копья обрушился на его голову.

Погружаясь во мрак беспамятства, он услышал чей-то крик:

– Не убивайте этого великана! Королева Беата хочет его живым!