Текст книги "Холодная гавань"

Глава 13

«Гренадер» находился в углу мощенного булыжником двора дома на Чарльз-стрит. Крэйг вошел и оказался в типичном лондонском пабе – столы с мраморным верхом, огонь в камине за маленькой решеткой, бар красного дерева, батарея бутылок на фоне огромного зеркала. Народу было немного. Двое дежурных Гражданской обороны в форме играли в домино у огня. Четыре человека в рабочих спецовках сидели в углу, наслаждаясь пивом. Барменша, поблекшая блондинка среднего возраста в тесной атласной кофте, стреляла глазами, отрываясь от журнала, который читала за баром. Ее глаза оживились, когда она увидела мундир Крэйга.

– Что я могу предложить вам, миленький?

– Виски с водой, – ответил он.

– Даже не знаю. Вы, янки, всегда хотите слишком многого. Вы слыхали об ограничении на спиртное? – Она улыбнулась: – Ну да ладно, капелька для вас найдется.

– Я надеялся найти здесь своего друга, доктора Баума…

– Это тот маленький иностранный доктор из приютного госпиталя вверх по дороге?

– Совершенно верно.

Она наливала виски за стойкой, пряча его от других посетителей.

– Он сидит в уютном уголке, за той стеклянной дверью, приятель. Он там почти каждый вечер. Любит быть один.

– Благодарю. – Крэйг заплатил и взял стакан. Она продолжила:

– Он не просыхает все эти дни. Посмотрите, может, сможете уговорить его сбавить темп.

– Значит, он один из ваших регулярных посетителей?

– Да, пожалуй. С тех пор как руководит клиникой – вот уже три года.

Здесь явно можно было кое-что выловить, Крэйг это понял. Он достал сигареты и протянул ей.

– Но ведь доктор не все время так сильно пил, не так ли?

– В том-то все и дело. Обычно он приходил каждый вечер, в одно и то же время, садился на стул в конце стойки, читал «Таймс», выпивал стаканчик портвейна и уходил.

– Так что же произошло?

– Ну, у него умерла дочь, вы разве не знали?

– Но это же случилось давно. Еще до войны.

– А вот и нет, красавчик. Здесь вы ошибаетесь. Это случилось примерно шесть месяцев назад. Я хорошо это помню. Он был ужасно расстроен. Пошел в уголок и лег головой на стойку, обхватив ее руками. Он ужасно плакал тогда. Я налила ему большой стакан виски и спросила, в чем дело. Он сказал, что только что получил плохие вести. Ему передали, что его дочь умерла.

Крэйг ухитрился изобразить равнодушие:

– Меня, очевидно, неверно информировали. Неважно. Я поговорю с ним сейчас. – Он допил виски. – Налейте мне еще и Бауму тоже.

Он открыл дверь с витражным стеклом и очутился в длинной уютной комнате. Главная стойка бара проходила и в нее. В прежние времена это помещение предназначалось только для дам. Кожаные скамейки шли вдоль стены, в уголке был еще один камин с маленькой решеткой, около него сидел Баум со стаканом в руке. Он выглядел потрепанным и заброшенным, одежда висела на нем – так он исхудал. Глаза налились кровью, щеки заросли щетиной.

– Привет, доктор, – сказал Крэйг.

Баум удивленно поднял глаза. Его речь была невнятной, алкоголь явно уже подействовал:

– Майор Осборн? Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. – Крэйг сделал знак, и белокурая барменша подошла с новыми порциями для них.

– А, Лили, это мне? Как хорошо, – пробормотал Баум.

– Вы много пьете, доктор. – Она покачала головой и вернулась к главной стойке.

– Джек Картер сказал мне, что позвонит вам, чтобы устроить мой визит в больницу, – небрежно бросил Крэйг. – Я обещал Женевьеве Треванс проведать ее сестру.

Баум провел рукой по лицу, сдвинул брови и кивнул:

– Да, капитан Картер звонил мне.

– Как она?

– Не очень хорошо, майор. – Он покачал головой и вздохнул. – Бедная Анн-Мари. – Он потянулся за своим стаканом портвейна. – А мисс Женевьева, вы слышали что-нибудь о ней?

– Слышал о ней? – переспросил Крэйг.

– Ну, оттуда. С другой стороны.

– Так вы и об этом знаете?

Баум скорчил хитрую мину, поднеся палец к носу:

– Знаю, хоть и немного. Быстрый бот, ночной рейс. Она, эта девочка, должна быть хорошей актрисой.

Крэйг постарался говорить естественным, свободным тоном:

– Лили сказала мне, что ваша дочь умерла шесть месяцев назад.

Баум кивнул, впадая в сентиментальное настроение, его глаза наполнились слезами.

– Моя любимая Рэйчел. Ужасное горе.

– Но… она ведь была в Австрии, как же вы узнали? – мягко спросил Крэйг. – Красный Крест?

– Нет, – быстро ответил Баум. – Мне сообщили наши люди. Еврейское подполье. Слышали о нем? «Друзья Израиля».

– Конечно, – ответил Крэйг. Баум внезапно забеспокоился:

– А почему вы спрашиваете?

– Просто я всегда считал, что ваша дочь умерла до войны, после того как вы сбежали в Англию.

– Вы ошибаетесь. – Казалось, Баум внезапно протрезвел. Он вдруг встал. – Я должен идти. Мне нужно работать.

– А как насчет Анн-Мари? Я бы хотел увидеть ее.

– Может быть, потом, майор. Доброй ночи.

Баум вышел. Крэйг последовал за ним. Лили заметила:

– Он вылетел отсюда как ракета.

– Да, похоже. Странно, правда?

– Может, еще стаканчик, дружок?

– Нет, спасибо. Все, что мне нужно, это долгая прогулка, чтобы прочистить мозги. Может, увидимся позже. – Он мило улыбнулся ей и вышел.

Один из дежурных ГО подошел к стойке:

– Две пинты, Лили. Слушай, ты видела ордена этого янки?

– У него их полная грудь!

– Слишком тяжелая ноша, – заметил он. – Я бы с ним не поменялся.

Была половина девятого, когда Крэйг поднялся по ступенькам дома на Хастон-Плейс и позвонил в квартиру, расположенную в полуподвале.

– Это Крэйг, Джек, – сказал он в переговорное устройство.

Дверь открылась, он вошел, дойдя по коридору до ступенек, ведущих в подвал. Картер стоял внизу.

– Как ты справился с ОСС?

– Они держали меня большую часть дня.

– Пошли. – Картер повернулся и пошел в свою квартиру, Крэйг последовал за ним. – Выпьешь? – спросил Картер.

– Нет, спасибо. Я лучше покурю, если ты не возражаешь. – Он взял сигарету. – Спасибо, что позвонил Бауму насчет меня.

– Значит, ты нашел его? – Картер налил себе виски.

– Да, и имел с ним разговор. Не в больнице, а в местном пабе. Похоже, он заливает горе.

– Я не знал об этом, – удивился Картер.

– Все началось шесть месяцев назад, когда он получил известие от «Друзей Израиля», что его дочь убили немцы.

– Да… этого достаточно, чтобы начать пить. – Картер говорил возбужденно.

– Конечно, но только одна деталь не укладывается в схему, – заметил Крэйг. – Как я понял, Баум удрал из Австрии в последний момент, перед самым началом войны, уже после того, как нацисты убили его дочь. Мунро сам сказал мне это однажды вечером за стаканом виски в Холодной гавани. Я заинтересовался тем, что происходит в госпитале в Роуздене, когда сам был его пациентом, и теперь вот Анн-Мари.

– И что дальше? – спокойно спросил Картер.

– Мунро сказал мне, что Баум предложил свои услуги разведке. Он хотел отомстить. Они тщательно проверили его и решили, что он не годится для оперативной работы.

– Это, скорее всего, правда, – заметил Картер.

– Что правда, а что нет, Джек? Когда умерла его дочь: в тридцать девятом или шесть месяцев назад?

– Видишь ли, Крэйг, ты многого не знаешь в этом деле…

– Это легко проверить, – сказал Крэйг. – Выслушай меня. Что ты скажешь о такой схеме: нацисты захватили дочь Баума и предложили ему торг: если он хочет, чтобы она осталась в живых, он должен предложить свои услуги британской разведке, продолжая одновременно работать на них, в противном случае…

– Ты прочел слишком много шпионских романов, – засмеялся Картер.

– А потом что-то у них срывается. Дочь умирает в лагере. Хозяева Баума молчат об этом, но еврейское подполье сообщает ему. Баум – порядочный человек, он и прежде работал на них ради спасения своей дочери, а теперь действительно хочет мстить.

– Ну и что же он, по-твоему, сделал?

– Пошел к Дугалу Мунро и все ему рассказал. Вопрос о наказании не стоит. Он слишком ценен как двойной агент. – Картер ничего не ответил, и Крэйг потряс головой: – Но есть еще что-то. Анн-Мари и Женевьева. Здесь все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я прав, Джек?

Картер вздохнул, подошел к двери и открыл ее.

– Дорогой мой Крэйг, ты переутомился. Ты слишком много работал последнее время. Топай-ка в квартиру в подвале. Хорошенько выспись. Утром тебе все покажется не таким мрачным.

– Ты хороший человек, Джек, порядочный человек. Такой же, как Баум. – Крэйг скрипнул зубами. – Но вот тот, наверху, беспокоит меня. Он действительно верит, что цель оправдывает средства.

– А ты разве не веришь? – спросил Картер.

– Конечно, нет, а иначе мы ничем не отличаемся от тех, против кого деремся. Доброй ночи, Джек.

Крэйг пошел вниз, а Картер моментально поднял трубку внутреннего телефона, висевшего у двери и позвонил на квартиру Мунро.

– Бригадир, мне нужно срочно видеть вас. Крэйг Осборн кое-что узнал. В отношении Баума. Хорошо. Я поднимусь.

Дверь была слегка приоткрыта. Стоя в тени коридора, Крэйг слышал весь разговор. Когда Картер пошел наверх, американец пробрался к парадной двери и тихо вышел.

Чуть позже десяти, когда Крэйг добрался до больницы в Хэмпстеде, шел сильный дождь. Он на какое-то время притаился на другой стороне улицы под ветвями платанов, наблюдая за воротами. Пытаться пройти здесь было бесполезно. Скорее всего, напуганный Баум отдал распоряжение, чтобы его не впускали.

Он попытался пройти со стороны переулка, куда выходили мощеные дворики коттеджей с террасами. В конце переулка Крэйг увидел двухэтажное здание, которое выглядело как мастерская. На одной его стене была прикреплена металлическая лестница. Он быстро поднялся наверх: стена больницы оказалась в трех футах от него. Оказалось элементарно просто перелезть через ограду, перешагнуть на стену и спрыгнуть в сад.

Он осторожно крался к зданию больницы, стараясь держаться подальше от парадной двери. Наверху в некоторых комнатах горел свет, нижний же этаж был совершенно темным, но, когда он двинулся в обход здания, в окне одной из комнат, выходящих на террасу, мелькнул свет.

Он поднялся по ступенькам на террасу и заглянул в щель между занавесками. Это был заставленный книгами кабинет. У стола, обхватив голову руками, сидел Баум, напротив него стояли бутылка виски и стакан. Крэйг осторожно нажал на ручку сводчатой двери, но она оказалась запертой. Задумавшись на мгновение, он решил постучать. Баум удивленно спросил:

– Кто это?

Стараясь скрыть свой американский акцент, Крэйг произнес:

– Доктор Баум, это я, привратный сторож, – и отступил назад, в темноту коридора.

Минуту спустя дверь распахнулась, и Баум выглянул в коридор.

– Джонсон, это вы?

Крэйг мгновенно обхватил его за шею рукой и втолкнул назад в комнату. Баум испуганно смотрел на Крэйга, пока тот тащил его через кабинет к столу.

– Вы с ума сошли! – в негодовании заорал Баум, когда Крэйг отпустил его. – В чем дело?

– Со мной все в порядке. – Крэйг сел на край стола и достал сигарету. – А вот здесь произошли некоторые странные события, и теперь самое время вам ответить на несколько моих вопросов.

– Мне нечего вам сказать. – Голос Баума дрожал. – Вы сумасшедший! Если бригадир узнает, вас немедленно уволят.

– Вот и прекрасно, – сказал Крэйг. – Я смогу заняться более честными делами. – Он поднял левую руку. – Видите, как скрючены мои пальцы? Это сделало гестапо в Париже. Они ломали мне один палец за другим, потом выдергивали ногти щипцами. Еще они пытали меня водой – вас погружают в ванну, вы почти захлебываетесь, а потом вас возвращают к жизни и начинают все снова. Они били меня ногами в промежность так долго, что у меня образовался разрыв длиной в девять дюймов.

– Бог мой! – прошептал Баум.

– К сожалению, Бог в это время был, должно быть, занят чем-то другим. Я эксперт, Баум. Я побывал там. Я перестал мучиться выбором средств уже давно. – Крэйг схватил Баума за щеку и больно ущипнул. – Женевьева Треванс для меня бесконечно важнее вас, это так просто. Я сделаю все, чтобы заставить вас говорить, поэтому почему бы вам самому не ответить на вопросы по-хорошему?

Баум впал в состояние крайнего ужаса.

– Да, – пробормотал он. – Все, что угодно.

– Вы не убегали от фашистов. Они держали в плену вашу дочь и приказали вам попросить политического убежища, сказав, что немцы убили Рэйчел, и предложить свои услуги британской разведке.

– Да, – кивнул Баум. – Это правда.

– Как вы выходили на связь?

– У меня был связной в испанском посольстве. Он отсылал сообщения дипломатической почтой. Результаты бомбардировок, передвижение войск. В общем, информация подобного рода. Для экстренных случаев был другой агент, женщина, она живет в Ромни-Марш. У нее есть рация.

– И все? Вы отделывались этими данными, пока еврейское подполье не сообщило вам шесть месяцев назад, что ваша дочь на самом деле мертва?

– Да, верно. – Баум вытер с лица пот.

– Так что вы по собственной инициативе пошли к Мунро и все ему выложили?

– Да. Он приказал мне продолжать, как если бы ничего не произошло. Они даже не тронули Женщину в Ромни-Марш.

– Как ее зовут?

– Фицджеральд. Рут Фицджеральд. Она вдова. Была замужем за доктором, ирландцем, выходцем из Южной Африки. Она ненавидит англичан.

Крэйг встал и прошел к другому концу стола.

– А Анн-Мари Треванс? Что случилось с ней? – Баум затравленно озирался, а Крэйг взял со стола древнего вида линейку красного дерева и показал ему. – Для начала пальцы вашей правой руки, Баум. По одному. Это очень неудобно.

– Ради Бога, это не моя вина! Я просто сделал ей инъекцию. Я делал то, что Мунро мне приказывал!

Крэйг внезапно стал очень спокойным.

– И что это была за инъекция?

– Что-то вроде «наркотика правды». Это был новый прием, который они решили применять к каждому агенту, вернувшемуся с задания. Отлично, когда срабатывает.

– А с ней не сработало? – мрачно спросил Крэйг. Баум перешел на шепот.

– Неожиданный побочный эффект. Необратимые нарушения функций мозга. Единственное, что хорошо, так это то, что она может умереть в любой момент.

– Есть еще что-нибудь?

– Да, – выдавил из себя Баум с диким видом. – Мне было приказано сообщить немцам легенду мисс Треванс.

Крэйг уставился на него:

– Мунро приказал вам сделать это?

– Да, я послал записку этой Фицджеральд в Ромни-Марш три дня назад, чтобы она передала по рации все о Женевьеве. – Дверь за спиной Крэйга тихо приоткрылась, но Баум этого не заметил. – Он хочет, чтобы ее взяли, майор. Я не знаю зачем, но он хочет, чтобы они ее взяли!

– О, дорогой мой, какой у вас длинный язык, – сказал Дугал Мунро.

Крэйг повернулся и увидел бригадира. Он стоял, сунув руки в карманы старого кавалерийского плаща. Джек Картер стоял рядом, опираясь на трость и держа в другой руке браунинг.

– Ты ублюдок, – сказал Крэйг.

– Иногда требуется жертвенный баран, мой милый мальчик. Таковы уж превратности судьбы, и на этот раз роль жертвы досталась Женевьеве Треванс.

– Но зачем? – спросил Крэйг. – Совещание по Атлантическому валу… Роммель… Все это было враньем?

– Вовсе нет, но не думаете же вы, что у любителя вроде нашей Женевьевы был хоть какой-то реальный шанс добыть такую информацию? Нет, Крэйг. Владыка явится скоро. День «Д» и дезинформация – вот смысл игры. Важно, чтобы немцы поверили, что мы будем наступать там, где мы не будем наступать. Паттон командует несуществующей армией в Восточной Англии, чьей задачей якобы является наступление в районе Па-де-Кале. Другие мелкие детали усилят иллюзию.

– Что потом? – спросил Крэйг.

– Меня посетила одна весьма ценная идея, и я послал за Анн-Мари. Когда ее заменила Женевьева, мы продолжали придерживаться того же плана. Я позволил ей – «случайно» – увидеть на моем столе в Холодной гавани карту. Это была карта района Па-де-Кале, на ней была надпись «Предварительные цели – день «Д». Остроумие этого приема состоит в том, что девушка не представляет себе важности информации. Она будет выглядеть тем более подлинной, когда боши извлекут ее из Женевьевы, а они обязательно это сделают. Пока с ней все будет в порядке, Прим не станет сразу предпринимать решительных шагов. Он захочет посмотреть, что она сумеет сделать. Я поступил бы так же. Ну а потом ей будет некуда бежать.

– Вы собирались проделать то же самое с Анн-Мари? – спросил Крэйг. – Вы бы продали и ее?

На него было страшно смотреть. Он сделал шаг к Мунро, но Картер поднял оружие:

– Стой на месте, Крэйг.

– Вы сделали бы все, не так ли? – бросил Крэйг Мунро. – У вас с гестапо много общих методов!

– Идет война. Иногда необходимы жертвы. На прошлой неделе вы убили генерала Дитриха. Осуществляя операцию, вы знали, что это будет стоить жизни многим невинным людям, но все-таки довели дело до конца. Давайте посчитаем потери. Двадцать расстрелянных заложников.

– Чтобы спасти еще больше жизней, – возразил Крэйг.

– Именно, дорогой мой, так о чем же мы спорим? Крэйг продолжал стоять со стиснутыми кулаками, и Мунро вздохнул:

– Посадите его в камеру, Джек. Крепко заприте и скажите Артуру, чтобы стерег его как пес. Мы поговорим утром. – Он повернулся и вышел.

– Как тебе теперь работать на него, Джек? – спросил Крэйг.

На лице Картера отразилась досада.

– Пошли, старик, не устраивай сцен.

Крэйг пошел по черной лестнице в подвал. Было очень тихо, ни звука не доносилось из камеры Анн-Мари, глухой Артур в своем белом халате, как и прежде, сидел на своем стуле, читая книгу, будто ничего не произошло за это время.

Картер держался на безопасном расстоянии от Крэйга, когда они остановились у дверей камеры.

– Туда, приятель.

Крэйг повиновался. Артур поднялся и подошел к ним. Картер говорил ему прямо в лицо, чтобы он мог читать по губам:

– Следите за майором, Артур. Бригадир и я вернемся утром. Будьте осторожны. Он опасный человек.

Артур, крепкий, как кирпичная стена, расправил плечи. Когда он говорил, голос его был похож на механический.

– Разве мы все не опасны? – спросил он и повернул ключ в двери.

Крэйг посмотрел на Картера сквозь прутья:

– Спи спокойно, если сможешь, Джек.

– Я изо всех сил постараюсь, старик. – Он повернулся, чтобы уйти.

Крэйг бросил ему вслед:

– Еще один вопрос, Джек.

– Да?

– Рене Дизар? Как он поверил?

– Мы сказали, что у Анн-Мари помутился рассудок, что она сломалась. История с изнасилованием была необходима, чтобы дать Женевьеве правильную мотивацию. Бригадир убедил Дизара, что он должен придерживаться этой версии, что это жизненно важно.

– Значит, даже старый друг предал ее.

– Доброй ночи, Крэйг.

Шаги Картера затихли, и Крэйг начал обследовать свою тюрьму. В камере стояла металлическая походная кровать с матрацем и ничего больше. Никакого окна, ни ведра, ни простыней. Дверь была очень крепкой. Он подошел к кровати и сел, пружины жалобно заскрипели. Он поднял матрац и увидел, что плотно скрученные пружины проржавели от старости. Это навело его на одну мысль. Он достал из кармана плаща маленький перочинный нож и принялся за работу.

Было около шести утра, когда Анн-Мари начала кричать. Крэйг, лежавший на кровати в ожидании, когда Артур придет проверить камеру (он так и не пришел), встал и подошел к двери, держа свисавшую из его руки тяжелую петлю, сделанную из кроватной пружины. Выглянув из камеры через прутья решетки, он увидел только стул Артура. Он был пуст. Ужасающие вопли продолжались. Прошло около пяти минут, и он услышал звук приближающихся шагов. Крэйг посмотрел в другую сторону и увидел Артура, идущего к нему с эмалированной кружкой в руке. Крэйг просунул наружу свободную руку. Служитель остановился, повернулся и посмотрел на него.

– Мне нужно в туалет, – сказал Крэйг. – Я не выходил всю ночь.

Артур ничего не ответил, просто побрел дальше. Сердце Крэйга упало, но несколько минут спустя Артур появился снова, держа в одной руке ключ, а в другой – старый армейский револьвер системы Уэбли.

– Хорошо. Выходите и смотрите у меня, – сказал он своим странным голосом. – Одно неверное движение – и я сломаю вам правую руку.

– Я не такой дурак, – ответил ему Крэйг.

Затем они направились в коридор, но лишь только сделали первый шаг, повернув за дверь камеры, как пружинная петля обвилась вокруг руки надзирателя, державшей револьвер. Артур закричал, выронив оружие, а пружинная петля изогнулась, обвившись сбоку вокруг его головы. Крэйг схватил его за правое запястье, заломил руку за спину и, подняв ее вверх, втолкнул в камеру головой вперед. Потом захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Артур стал орать, но жуткий визг Анн-Мари заглушил его голос. Крэйг закрыл обшитую дверь в конце коридора, оставив все звуки у себя за спиной, и поднялся вверх по ступенькам.

Теперь нужно было быстро решить, что предпринять дальше. В доме было очень тихо. Крэйг постоял в прихожей, прислушиваясь, скользнул в кабинет Баума и осторожно прикрыл дверь. Потом сел за стол, взял телефон и попросил оператора соединить его с номером в Гранчестер-Эбби. Трубку долго не снимали, но наконец ему ответил сонный голос Джулии.

– Это Крэйг. Сожалею, что поднял вас с постели, но дело срочное.

– А что случилось? – спросила она, с трудом просыпаясь.

– Вы были правы в своих подозрениях, но даже в самых диких снах не увидели бы насколько. Слушайте внимательно… Когда он закончил, она спросила:

– Что же теперь делать?

– Расскажите все Мартину Хейру. Передайте ему, что мне нужен срочный рейс во Францию. Думаю, он не откажет, когда узнает факты. Я буду у вас так быстро, как только смогу.

– А как же вы доберетесь до нас? Прилетите?

– Это идея. До скорого. – Он положил трубку, достал бумажник, извлек из него свою карточку служащего ИСО и улыбнулся. Всегда лучше действовать решительно. Терять ему все равно нечего. Он выбрался через арочную дверь, проскользнул через кустарник к стене, подтянулся вверх и перелез на металлическую площадку. Через минуту он миновал мощеный участок дороги и повернул на шоссе. Ему повезло. Когда он дошел до следующего угла, шофер такси, начинающий свой рабочий день, заметил его и подъехал к тротуару.

– Куда поедем? – улыбнулся он. – Наверное, хорошо повеселились ночью? Везет этим янки!

– На Бейкер-стрит, – сказал Крэйг, садясь в машину.

Крэйг хотел попытаться использовать то обстоятельство, что его разногласия с Мунро носят пока частный характер. Он отпустил такси, поднялся по ступенькам к входу в здание ИСО на Бейкер-стрит, показал пропуск и прошел через проходную, охраняемую сотрудниками безопасности. Здание уже было заполнено сотрудниками, да оно никогда и не пустовало, как Виндмилл-Театр. Крэйг поднялся по запасному ходу, прыгая через ступеньку, и вошел в отдел транспорта. Ему все еще везло. Офицером, дежурившим этой ночью до восьми утра, был отставной майор артиллерии по фамилии Уоллейс, которого снова призвали на службу на время войны. Крэйг знал его с первых дней своей работы в ИСО.

– Хелло, Осборн, – удивился Уоллейс. – Что так рано?

– Дела, дела. Мунро хочет срочно попасть в Холодную гавань. Я встречусь с ним в Кройдоне. Дайте мне обычные полномочия для Королевских воздушных сил, потом позвоните в Кройдон, чтобы они ждали нас. Нам будет нужен «лизандр».

– Мы опять хотим выиграть войну в спешке, верно? – Уоллейс открыл папку, достал нужный бланк и заполнил его.

– Если честно, то я думаю, что ему просто хочется порыбачить. – Крэйг спокойно уселся на край стола. – Знаете что, лучше дайте мне разрешение на машину из вашего гаража.

– Да ради Бога. – Уоллейс протянул ему документы.

– Великолепно, – сказал Крэйг. – Тогда я пошел. Вы позвоните в Кройдон?

– Конечно, – спокойно ответил Уоллейс, потянувшись за телефоном, и Крэйг вышел из комнаты.

В Кройдоне не переставая шел дождь, но видимость была хорошей, когда джип Крэйга миновал пропускной пункт в главных воротах. Они подъехали к обычному месту отправления, где их уже ждал готовый к отлету «лизандр», двое механиков стояли возле самолета. Крэйг отпустил машину и вошел в металлическую сводчатую будку, где нашел Гранта в летной форме, наслаждавшегося чаем в компании младшего офицера.

– Привет, старина, – сказал Грант, – а я ведь собирался взять сегодня выходной! Где бригадир?

– Планы изменились, – ответил Крэйг. – Он собирается прибыть позже. Вот разрешение на полет. – Он передал бумагу младшему офицеру, чтобы тот проверил.

– Прекрасно. Все в порядке, все на месте.

– Олл райт, старина, двинулись, – сказал Грант. Они вышли из помещения и побежали под дождем к «лизандру».

Было девять тридцать, но Артур не пришел завтракать на кухню, и Баум спустился вниз посмотреть, в чем дело. Он впал в панику и заперся в своем кабинете, потея от страха. В десять часов он наконец собрался с духом и позвонил на Хастон-Плейс.

Мунро работал с бумагами почти всю ночь и только собирался завтракать, когда вошел Картер. Капитан стоял у окна с чашкой чаю в руке.

– Что вы собираетесь делать с Крэйгом Осборном, сэр?

– Если этот молодой дурак не поймет смысла происходящего, я надолго засажу его в камеру, – спокойно ответил Мунро, намазывая маслом тост. – Вам это не по душе, Джек, не так ли?

– Это грязное дело, сэр.

Зазвонил телефон.

– Поднимите трубку, – сказал бригадир.

Картер взял трубку, послушал, потом прижал ее к груди со слабой улыбкой на лице:

– Баум, сэр. Кажется, Крэйг оказался слишком сильным противником для Артура. Он сбежал.

– Боже правый, этот мальчик изобретательнее Гудини.

– Что будем делать, сэр? Мунро швырнул салфетку на стол:

– Скажите Бауму, что я сам займусь этим делом. – Картер передал приказание, и Мунро поднялся из-за стола. – Одно ясно. Мы не можем допустить скандала. Ни в коем случае.

– Конечно, сэр.

– Приготовьте машину, Джек. Я переоденусь, и мы отправимся на Бейкер-стрит.

В буфете на Бейкер-стрит прекрасно кормили. Уоллейс все еще был в здании и как раз спускался вниз, когда появились Мунро и Картер.

– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Планы изменились?

– О чем это вы? – рявкнул Мунро. И Уоллейс рассказал ему все.

Джо Едж стоял у ангара в Холодной гавани и наблюдал, как «лизандр» поднялся и стал таять в тумане, набегавшем с моря, когда Грант полетел обратно в Кройдон. В маленькой стеклянной каморке в ангаре зазвонил телефон. Едж крикнул механикам:

– Я отвечу! – Он вошел внутрь и взял трубку: – Да?

– Это вы, Едж? Говорит Мунро.

– Да, бригадир.

– Осборн появился?

– Да, сэр, приземлился полчаса назад. Грант только что поднялся в воздух, сейчас он на пути в Кройдон.

– А где Осборн?

Едж почувствовал неладное и быстро ответил:

– Его встретил Хейр на одном из джипов. С ним была Джулия. Они пошли в паб.

– Теперь слушайте внимательно, Едж, – сказал Мунро. – Думаю, что у Осборна могла возникнуть дикая идея уговорить Хейра сделать рейс во Францию без разрешения. Вы должны этому помешать.

– Но как, сэр?

– Господи, любым способом. Действуйте самостоятельно. Мы прибудем к вам, как только Грант появится здесь и заправит самолет. – Он дал отбой.

Едж положил трубку, на его лице была неприятная улыбка. Потом открыл шкафчик и достал оттуда свой форменный пояс Люфтваффе с кобурой, в которой был вальтер. Быстро вышел, сел в джип и проехал через поселок, остановив машину ярдах в пятидесяти от паба. Он миновал задний дворик и заглянул в окно кухни. Там никого не было. Едж тихо открыл дверь и вошел.

Экипаж «Лили Марлен» стоял у стойки, слушая Хейра.

– Вы слышали факты. Все, что вам нужно знать. Мисс Треванс оказалась в ужасном положении, и все это из-за Мунро. Теперь мы с майором собираемся кое-что предпринять, но у нас нет разрешения. Если кто-нибудь считает, что он не может идти с нами, пусть скажет об этом сейчас. Я не могу вам приказывать.

– Ради Бога, шеф, на что мы тратим время? – вмешался Шмидт. – Нам же надо еще подготовиться.

– Он прав, герр капитан, – солидно заметил Лангсдорф. – Если мы выйдем в полдень, то будем у Гросне около шести, если вы захотите снова воспользоваться тем причалом.

Крэйг и Джулия сидели за стойкой, наблюдая. Едж на кухне мог слышать все достаточно ясно.

– Дневной рейс, – сказал Хейр, – это всегда опасно.

– Мы уже делали это, – напомнил ему Лангсдорф.

– Для бравых парней из Кригсмарин нет ничего невозможного, – ухмыльнулся Шмидт.

Хейр повернулся к Крэйгу:

– Тогда действуйте.

– Я отвезу Джулию в дом, – сказал Крэйг. – Мне нужно кое-что из одежды, и потом, она может устроить передачу сообщения для Большого Пьера.

Едж выбежал через заднюю дверь и помчался к своему джипу. Он уселся за руль и успел уехать, прежде чем экипаж вышел из «Висельника».

Когда Крэйг и Джулия сели в машину, Хейр криво улыбнулся:

– Моей карьере конец.

– Какой карьере? – спросил Крэйг с усмешкой и тронулся с места.

В костюмерной Джулии Крэйг выбрал черный мундир штандартенфюрера СС бригады Шарлеманя. Вошла Джулия.

– Вот удостоверение СС, которое вы просили. Я сделала его на имя Анри Леграна. Просто на счастье.

Крэйг сложил мундир.

– Я всегда предпочитаю черный, когда дело пахнет жареным, – сказал он. – Это вызывает у всех божественный страх.

– Что мне сказать Большому Пьеру?

– Он должен быть у причала в Гросне около шести и обеспечить меня военным транспортом соответствующего вида. «Кюбельвагеном» – чем-нибудь в этом духе.

– Хорошо. Я все передам. Крэйг улыбнулся ей:

– Вы понимаете, что Мунро прикажет расстрелять вас или что-нибудь в этом роде, когда доберется сюда?

– Черт с ним, с этим Мунро.

Дверь скрипнула. На пороге стоял Едж с вальтером в руке:

– Ты никуда не пойдешь, сынок. Только что мне звонил бригадир Мунро и приказал задержать тебя.

– Разве? – притворно удивился Крэйг и швырнул мундир СС на руку Еджа, накрыв вальтер. Потом захватил кисть его руки, ударил о стену, так что тот выронил оружие, одновременно обрушив мощнейший боковой удар на его челюсть. Пилот упал. Крэйг схватил его за воротник и подтащил к тяжелому кухонному столу. – Дайте мне пару наручников, Джулия. – Она исполнила его просьбу. Он сковал Еджа, обмотав цепь вокруг ножки стола. – Оставьте его здесь до приезда Мунро и Джека Картера.

Она привстала и поцеловала его.

– Берегите себя, Крэйг.

– Так я всегда и поступаю!

Он вышел, хлопнула дверь, и через минуту Джулия услышала урчание джипа. Она вздохнула, оставила Еджа лежать под столом и пошла в комнату радиосвязи.

Через полчаса Джулия вышла в сад, откуда был виден весь поселок. С моря, клубясь, надвигался туман. Рейс обещал быть очень трудным. Она смотрела, как «Лили Марлен» выходит из гавани. На флагштоке трепетал алый с черным вымпел Кригсмарин. Катер медленно исчезал в тумане, словно привидение.