Текст книги "Холодная гавань"

Глава 8

Утром события минувшей ночи показались ей дурным сном, тем, чего на самом деле не было. И самым пугающим было то, что все перемешалось в ее голове. Настойчивое стремление убедить себя, что она и есть Анн-Мари, привело к тому, что она теперь почти верила в это, особенно в моменты наивысшего напряжения.

Она сидела у окна и курила «Житан», кашляя уже меньше. Вдруг первые лучи солнца озарили оранжево-желтым сиянием бледные деревья и засверкали на глади озера в лощине.

Дальше она действовала совершенно импульсивно. Увидев махровый халат на двери ванной, Женевьева надела его и вышла. Когда она спустилась по главной лестнице в холл, было тихо и пустынно, хотя в задней части дома голос Джулии выводил мелодию песенки, приглушенную и неясную.

Она решила выйти через другую дверь и очутилась в какой-то комнате со сводчатыми окнами. Женевьева пересекла террасу и ступила на траву. Холодная утренняя роса вызвала дрожь во всем теле, и она пустилась бегом по склону вниз, белый халат развевался у нее за спиной.

Маленькое озеро в лощине сверкало серебром и золотом в лучах раннего солнца, остатки утреннего тумана клубились над поверхностью. Она скинула халат, стянула через голову ночную рубашку, пробралась сквозь камыши и бросилась в темную глубину.

Вода была такой холодной, что Женевьева даже не почувствовала, как онемело все тело; она просто плыла в каком-то узком пространстве, глядя, как камыши клонятся под ветром, как призрачны деревья за ними. Вода была похожа на черное стекло, и она вдруг отчетливо вспомнила сон, приснившийся ей прошлой ночью: такая же темная вода, ей навстречу плывет Анн-Мари, ее руки медленно тянутся к Женевьеве, как будто хотят утащить ее вниз, к себе.

Скорее внутренний протест, чем паника, заставил Женевьеву повернуть назад. Она выбралась на берег, натянула халат и принялась сушить волосы, вытирая их ночной рубашкой, потом пошла мимо деревьев к дому.

На террасе тихо сидел Крэйг, куря свою привычную сигарету. Она заметила его, только оказавшись на середине склона, поросшего травой.

– Как искупались?

– Вы наблюдали за мной?

– Да, я видел, как вы вышли, и пошел следом.

– Как хороший офицер разведки? Вы что, думали, что я утоплюсь? Это было бы так неудачно для вас!

– Весьма неудачно!

Открыв дверь своей спальни, Женевьева увидела Джулию, расставлявшую все для завтрака на маленьком столике у окна. На ней был зеленый бархатный халат, очень шедший ей.

– Я вижу, ты чем-то расстроена, cherie. В чем дело?

– Этот чертов мужик, – бросила Женевьева.

– Крэйг?

– Да. Я ходила купаться на озеро. Он пошел следом и рассматривал меня.

– Пейте кофе и попробуйте яичницу. Это мое коронное блюдо, – сказала Джулия, пытаясь ее успокоить.

Женевьева послушно принялась за еду.

– Такое впечатление, будто мы с ним все время гладим друг друга против шерсти, – сказала она, уплетая яичницу.

Джулия сидела напротив, прихлебывая кофе.

– Правда? Я думала, все как раз наоборот.

Дверь открылась, и Крэйг Осборн снова заглянул без стука.

– Вот вы где…

– Господи, чем дальше, тем хуже, – сказала Женевьева. – Нигде нельзя остаться одной.

Он пропустил ее замечание мимо ушей.

– Мунро хочет видеть вас как можно скорее. Сегодня утром прилетит Грант, чтобы доставить его в Лондон. Я буду в библиотеке. – Он вышел, закрыв за собой дверь.

– Хотела бы я знать, чего хочет этот Мунро, – сказала Джулия.

– Может, пожелать мне удачи? Кто знает, – пожала плечами Женевьева. – Он может подождать. Я намереваюсь выпить еще чашку кофе. – И она потянулась к кофейнику.

Куда исчезли люди, которые устроили ей допрос прошлой ночью? Женевьева не имела об этом ни малейшего представления. Дом утопал в тишине, нигде никого не было видно, когда она спускалась по лестнице. Крэйг стоял около библиотеки, читая газету. Он рассеянно взглянул на нее:

– Вам стоит пойти прямо к нему. Последняя дверь. Она прошла через библиотеку, остановилась у обитой кожей дверью и постучала. Никто не ответил. Она постояла в нерешительности, потом открыла дверь и вошла. В комнате не было окон, она была обставлена, как маленький офис; в дальнем углу была еще одна дверь. Плащ Мунро висел на спинке стула, на столе стоял дипломат, прижимавший один конец крупномасштабной карты. Она сразу же поняла, что на ней была изображена часть французского побережья. Наверху было написано: «Предварительные цели. День «Д». Она остановилась, глядя на карту. В это время вошел Мунро.

– Ну вот и вы наконец. – Он хмыкнул, быстро пересек комнату и свернул карту. У Женевьевы было такое ощущение, что он хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он положил карту в дипломат и закрыл его. – Просто чудесно, как вы теперь выглядите.

– Неужели это так впечатляет?

– Они устроили вам тяжелые испытания? – Он улыбнулся. – Нет, не отвечайте. Я знаю, как действует Крэйг. – Он остановился у стола, заложив руки за спину, и внезапно стал серьезным: – Я знаю, что все это не просто для вас, совсем непросто, но нельзя недооценивать важность происходящего. Когда наступит великий день, когда мы высадимся в Европе, битва будет выиграна на суше. Как только мы зацепимся, окончательная победа будет лишь вопросом времени. Мы знаем это, и немцы тоже. – Мунро как будто произносил речь перед группой молодых офицеров. – Вот почему они назначили Роммеля ответственным за защиту Атлантического вала. Теперь вы понимаете, почему любая информация, которую вы сможете раздобыть о совещании в следующее воскресенье, становится жизненно важной.

– Конечно, – ответила она. – Я могу выиграть для вас войну одним махом.

Он с трудом улыбнулся:

– Это как раз то, что мне нравится в вас, Женевьева. Ваше чувство юмора. – Он взял свой плащ со стола. – Что ж, мне пора идти.

– Наверное, нам всем пора, – заметила Женевьева. – Скажите мне, бригадир, вам нравится ваша работа? Получаете вы удовлетворение от нее?

Он взял свой кейс, а когда поднял на нее глаза, они были тусклыми.

– Желаю удачи, мисс Треванс, – произнес он официальным тоном. – Я жду от вас вестей. – И вышел.

Когда вернулся Крэйг, Женевьева стояла у камина в библиотеке.

– Он ушел? – спросила она.

– Да. Он был не слишком доволен. Что вы с ним сделали?

– Подняла угол его персонального камня, – ухмыльнулась она. Осборн стоял, держа руки в карманах, и печально смотрел на нее. – А я и не собиралась радовать его.

Крэйг подошел к столу.

– У меня кое-что есть для вас.

Он протянул ей портсигар из серебра с ониксом, очень красивый. Женевьева открыла его и обнаружила, что он плотно набит «Житан».

– Прощальный подарок?

– Весьма необычный подарок. – Крэйг взял у нее портсигар. – Видите гравировку вот здесь, на нижней крышке? – Он надавил ногтем большого пальца, и серебряная пластинка отошла вниз, открыв взору крошечные линзы и механизм фотоаппарата. – Гений, который собрал все это для нас, настаивает на том, что получатся хорошие резкие снимки даже при слабом освещении. Так что, если вы увидите любые карты или документы, будете знать что делать. Двадцать снимков, потом надо снова зарядить, и он готов к работе. Вам нужно будет только навести его и нажать вот здесь.

– И стоять поближе?

Она вдруг почувствовала, что причинила ему боль, но это не доставило ей удовольствия. Она готова была проглотить язык, но было уже поздно.

Крэйг вернул ей портсигар и подошел к столу с озабоченным лицом.

– Я советую вам остаток дня посвятить изучению документов, фотографий, описанию событий, пока вы не будете знать их в совершенстве.

– А завтра?

– Мы вместе пройдемся по ним, чтобы довести до автоматизма. Завтра вечером после одиннадцати мы вылетаем.

– Мы?

– Да, я буду с вами до вашей высадки.

– Понятно.

– Если все пойдет по плану, то вас и Рене встретят маки. Они довезут вас до Сен-Мориса по шоссе. Вы подождете там в доме начальника станции, пока пройдет ночной поезд из Парижа. Тогда Рене пойдет за машиной, как будто вы только что сошли с поезда, и повезет вас домой, в замок.

– Где я буду предоставлена самой себе?

– С вами останется Рене. Любую информацию, которая у вас появится, передавайте непосредственно ему. У него есть рация. Он сможет связаться с нами через прибрежную промежуточную станцию.

– С вами? – спросила она. – Но я никого здесь не видела, кроме этих ваших друзей прошлой ночью.

– Они просто избегают встреч, вот и все. У нас здесь очень мощная радиостанция, есть даже своя пошивочная мастерская. Ею ведает Джулия. Она может сделать любую форму, одежду или документы, почти все. – Они постояли какое-то время молча. Наконец он спросил странным тоном: – Могу я что-нибудь сделать для вас?

– Анн-Мари. Я беспокоюсь о ней. Если что-нибудь случится со мной…

– Я позабочусь обо всем. Даю вам слово. – Он приподнял ее подбородок. – С вами ничего не случится. Вам повезет. Уверяю вас.

Она вдруг расклеилась, на глазах выступили слезы.

– Откуда, черт побери, вы можете это знать?

– Я из Йелля, – ответил он просто.

Она работала с документами все утро. Джулия сказала ей, чтобы она пришла в паб на ленч, поэтому после полудня Женевьева взяла чью-то дубленую безрукавку из шкафа в холле и направилась в поселок.

Она остановилась на причале посмотреть на «Лили Марлен», палубу которой драили двое матросов. Хейр показался в окне рубки:

– Поднимайтесь на борт, прошу вас.

– Спасибо, зайду.

Она осторожно прошла по трапу, и один из мужчин подал ей руку.

– Поднимайтесь сюда, – позвал Хейр. Женевьева прошла за ним в рубку.

– Здесь очень здорово, – сказала она.

– Вам нравятся катера?

– Да, очень.

– Немцы называют этот катер быстрым катером – шнельботом, и так оно и есть на самом деле. Вряд ли он годится для прогулок, но из всех катеров подобного типа он, пожалуй, самый надежный.

– Какая у него скорость?

– Три дизеля «даймлер-бенц» плюс несколько усовершенствований, добавленных англичанами, дают возможность развивать скорость до сорока пяти узлов.

Она погладила руками рычаги управления:

– Как хорошо было бы выйти на нем в море!

– Идемте, я покажу его вам.

Хейр повел ее вниз, показал моторное отделение, крошечный камбуз, кают-компанию, потом свою каюту. Она увидела два торпедных аппарата, посидела в кресле зенитной установки на фордеке, поглядела на крупнокалиберный пулемет Бофора, установленный на корме.

Когда они закончили осмотр, она сказала:

– Это внушает восхищение. Столько полезных вещей на такой маленькой посудине!

– Да, – ответил он. – Немцы все делают очень старательно и эффективно. Я кое-что знаю об этом. Моя мама была немкой.

– Вы этого стыдитесь? – спросила она.

– Из-за Гитлера, Геббельса и Гиммлера? Да. Но я благодарю Господа за Гёте, Шиллера, Бетховена и многих других.

– Вы мне очень нравитесь, Мартин Хейр. – Она потянулась к нему и поцеловала в щеку.

Он тепло улыбнулся в ответ.

– Продолжайте в том же духе, пожалуйста. Я старше вас почти на четверть века, девушка, но вы можете оказаться в опасности.

– Обещания, – сказала она. – Вот все, что я имею.

– Нет, не все. Вы получите ленч. – Он взял ее за руку и повел по деревянному трапу на причал.

Казалось, все собрались в «Висельнике». Весь экипаж «Лили Марлен», Крэйг, даже Джо Едж, сохраняя на лице выражение «привет-парень-как-приятно-тебя-видеть», сидел за столом. Джулия подавала горячие корнуолльские пирожки, которые Шмидт распределял между всеми с присущим ему чувством юмора. Три штуки он принес Женевьеве, Хейру и Крэйгу и поставил на стол у окна.

– Это не имеет ничего общего с еврейской кошерной пищей, но пахнет просто великолепно, – сказал он.

Крэйг выглядел более приветливым. Они обменивались шутками с Хейром, пили пиво со своими пирожками, а Женевьева решила закурить «Житан». Ей не хотелось признаваться себе в том, что она начинает получать удовольствие от курения.

Крэйг поднялся:

– Извините, но я должен поговорить с Джулией.

Хейр явно наслаждался сладостями. Женевьева почувствовала, что Едж с другого конца бара наблюдает за ней, его глаза опасно блестели. Она почувствовала себя неуютно.

Покончив со своей порцией, Хейр сказал:

– Черт побери, это было великолепно! Пойду-ка я за добавкой.

Он встал, а Женевьева сказала:

– Я, пожалуй, пойду подышу.

Она вышла, увидев, что Едж последовал за ней. Это рассердило ее: окружающие могли подумать, что он вызвал ее. Наклонив голову, Женевьева быстро пошла по тропинке между деревьев. Через несколько мгновений из паба вышел Едж и поспешил за ней по другой тропинке. Через некоторое время он перешел на бег.

Мартин Хейр сидел у окна. Он взял ватрушку, которую протянул ему Шмидт, и тут заметил Еджа, бегущего за Женевьевой. Быстро положив очередную булочку на тарелку, он встал.

– Успею съесть ее потом.

– Думаю, это неплохая идея, сэр, – улыбнулся Шмидт.

Мартин вышел и быстро зашагал по тропинке.

Крэйг стоял у раковины с сигаретой в зубах и смотрел, как Джулия лепит ватрушки.

– Вы хотите устроить что-нибудь особенное, да? – спросила она.

– Ужин, – ответил Крэйг. – Вы, я, Мартин, Рене, Женевьева. Это ведь последняя ночь здесь. Думаю, ей будет приятно.

– Почему бы и нет? – сказала она. – Я сделаю это для вас. У меня есть баранина, правда, совсем немного, но для ужина хватит. Да, еще есть три бутылки шампанского в погребе, кажется, «Моэт».

– Что может быть лучше!

– И будьте с ней поласковей, Крэйг. – Она положила руку ему на рукав, испачкав мукой. – Эта девушка к вам неравнодушна.

Дверь внезапно открылась, и появился Шмидт.

– Извините, хозяин.

– В чем дело? – резко спросил Крэйг.

– Возможно небольшое столкновение, я думаю. Мисс Треванс пошла прогуляться по тропинке в лес. Мы видели, что за ней побежал лейтенант Едж. Ну, капитан Хейр долго не раздумывал, сэр. Он последовал за ними.

– Ну и?..

– Простите мою бессвязность, сэр, – сказал Шмидт. – Я хочу сказать, что у него только одно хорошее легкое, и, если дело дойдет до драки…

Не дослушав, Крэйг выскочил за дверь.

Пока Женевьева шла под деревьями, пошел слабый дождь. Она вышла на поляну и увидела полуразрушенное здание прошлого века, оставшееся на месте оловянного рудника. Она постояла в нерешительности у входа, но все-таки вошла. В доме было темно и таинственно. Из-за отсутствия крыши ей показалось, будто она внутри улья величиной с башню.

– Куда направляешься, дева младая, прохаживаясь у ограды? – послышался голос Еджа. – Она повернулась и увидела, что он стоит в дверях, облокотившись на косяк. Когда она хотела пройти мимо него, он поднял руку, загородив ей выход: – Что я должен сделать, чтобы вы смотрели на меня чуточку ласковее?

– Ничего!

Едж схватил ее одной рукой за волосы и прижал к себе, а другую сунул между ног. Она закричала и ударила его в лицо кулаком. Он с размаху ударил ее, она пошатнулась и упала, споткнувшись о камень. Он мгновенно уселся на нее сверху.

– Теперь, – сказал он, – давайте поучимся хорошим манерам.

Мартин Хейр в этот момент бежал из последних сил, именно этого доктора настойчиво не советовали ему делать. Его сердце бешено колотилось, он хватал воздух открытым ртом. Добежав до двери, он успел схватить Еджа за волосы и отшвырнуть в сторону.

Поднявшись на ноги, тот издал негодующий крик и нанес ему удар справа. Хейр попытался закрыться, но уже еле дышал. Он опрокинулся навзничь, и Едж ударил его коленом в лицо. Женевьева схватила его сзади за куртку, и Едж, обернувшись, снова ударил ее. Хейр пытался встать на колени.

Едж схватил Женевьеву за горло, но в этот момент вбежал Крэйг Осборн. Он нанес Еджу точный удар по почкам костяшками пальцев. Тот взвыл от боли, а Крэйг еще раз ударил его, обхватил за шею и вытащил за дверь.

Когда он вернулся, Женевьева помогала Хейру подняться. Капитан сконфуженно улыбался:

– Я оказался разжиревшей никчемностью.

– Вы всегда будете для меня героем, – сказала Женевьева.

– Ну вот, – заметил Крэйг, – вам повезло. Пойдемте, я угощу вас рюмкой чего-нибудь покрепче. А вы, – он повернулся к Еджу, – только попробуйте еще раз выкинуть что-нибудь подобное, и я сам позабочусь, чтобы вас отдали под суд!

Они вышли и двинулись в сторону Холодной гавани. Едж стоял на четвереньках, судорожно глотая воздух.

Одеться, как Анн-Мари, Женевьева пока не могла. Все ее чемоданы были в «роллс-ройсе», спрятанном Рене в Сен-Морисе. Но Джулия нашла для нее голубое шелковое платье довоенного фасона, и, когда Женевьева спустилась вниз по лестнице и посмотрелась в большое зеркало, результат превзошел все ее ожидания.

Джулия накрыла стол в библиотеке и украсила его всем, что нашлось в Гранчестер-Эбби. Столовое серебро, льняная скатерть, тарелки из тончайшего китайского фарфора. Атмосфера была удивительной, комнату освещал мерцающий свет свечей в канделябрах и огонь, пылавший в камине.

Джулия, очень привлекательная в своем французском маленьком черном платье, с волосами, завязанными на затылке бархатной лентой, надела белый кружевной фартук и заявила, что управится на кухне, приняв помощь только Рене – в качестве официанта.

– Это французский ужин, – сказала она, – никто не должен ничего делать. И меню, mon ami,[3]3
  Друг мой (фр.) – Прим. ред.


[Закрыть] будет тоже французским, потому что бригадир, храни его Господь, отсутствует.

Все было особенным. Паштет из гусиной печени, тосты, бараньи ножки с зеленью, молодой корнуолльский картофель, зеленый салат и на десерт – фрукты со взбитыми сливками, которые таяли во рту.

– А я-то думал, идет война, – заметил Крэйг, подходя к столу и наполняя бокалы; он был очень хорош в форме.

Мартин Хейр сидел напротив Женевьевы, все еще играя роль офицера Кригсмарин, в галстуке и с орденом на шее – в честь отмечаемого события.

Женевьева потянулась через стол и дотронулась до ордена.

– Что это за награда? – спросила она.

– Рыцарский крест.

– За что он дается?

– Он соответствует нашему Ордену за личную храбрость или вашему Кресту победы. Обычно им награждают посмертно.

Женевьева повернулась к Крэйгу:

– Вы, кажется, говорили мне, что у Макса Прима есть такой?

– С дубовыми листьями и скрещенными мечами, – подтвердил Крэйг. – То есть три награды в одной. Этот парень действительно одолжил у судьбы дополнительное время.

– Смелый человек, – заметила Женевьева.

– Я прощаю вам это замечание. – Крэйг поднял бокал. – Давайте выпьем это прекрасное шампанское за всех смелых мужчин.

В библиотеку быстро вошла Джулия, неся кофе на подносе.

– Подождите меня, – сказала она, поставила поднос на стол и взяла бокал.

Огонь в камине внезапно ярко вспыхнул. Женевьева вздрогнула, ледяное шампанское обожгло ей горло, а кожа покрылась мурашками. В зеркале над камином она увидела, как вдруг распахнулись шторы на французском окне и в комнату шагнули три человека.

Они будто сошли со страниц справочника по немецкой военной форме, который показывал ей Крэйг: десантники-парашютисты в касках без окантовки и необыкновенно длинных маскировочных куртках. Двое из них, от которых явно исходила угроза, держали на изготовку автоматы. Третий был вооружен таким же автоматом, висевшим на шее, а в руке держал вальтер с глушителем, похожим на тот, который демонстрировал ей Крэйг.

– Леди и джентльмены, допивайте ваше вино, у нас мало времени. – Он пересек комнату, подошел к столу, взял бутылку шампанского из ведерка и посмотрел на наклейку: – Тысяча девятьсот тридцать первый. Неплохо. – Он налил себе бокал. – Ваше здоровье. Меня зовут Штурм. Капитан. Отряд специального назначения. Девятый парашютно-десантный полк. – У него был вполне сносный английский.

– И чем мы можем быть вам полезны? – спросил Крэйг Осборн.

– Именно полезны, майор, вы выразились очень точно. Сегодняшнее наше специальное задание состоит в том, чтобы переправить вас, вот эту молодую леди и фрегатен-капитана на территорию, занятую войсками рейха, и как можно быстрее.

– Да? Я не думаю, что вам будет просто это выполнить.

– Не вижу, что могло бы нам помешать. – Штурм смаковал шампанское. – Парашютный бросок на берег во время прилива с точным приземлением был трудной задачей. Отправиться назад на И-боте, заботливо предоставленном вашим другом из Кригсмарин, значительно проще.

В этот момент Женевьева все поняла и с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Но она заставила себя реагировать на все происходящее так, как это сделала бы Анн-Мари, и повернулась к Крэйгу с циничной улыбкой на лице.

Но Крэйг почему-то не смеялся, а Рене с искаженным от ярости лицом сунул руку в карман и выхватил пистолет.

– Проклятый бош! – крикнул он.

Рука Штурма поднялась, вальтер кашлянул один раз, и Рене откинулся на спинку стула, выронив пистолет и схватившись рукой за грудь. Он удивленно посмотрел на кровь на своей руке, повернулся к Женевьеве, словно прося о помощи, и соскользнул на пол.

Джулия в ужасе закричала, закрыв лицо руками, повернулась и побежала к двери в дальнем конце библиотеки. Рука Штурма снова поднялась.

– Нет! – крикнула Женевьева.

Его вальтер еще раз кашлянул. Джулия, продолжавшая двигаться по инерции, пошатнулась и упала лицом вперед. Женевьева бросилась к ней, но Штурм поймал ее за руку:

– Вы будете стоять на месте, фрейлейн. – Двое сопровождавших его десантников взяли всех на мушку. Штурм подошел к Джулии и опустился на колено. Потом встал и вернулся к столу. – Боюсь, она мертва. Жаль.

– Вы мясник! – крикнула Женевьева.

– Ну, это зависит от того, на чьей вы стороне. – Штурм повернулся к Хейру: – Ваш экипаж находится на И-боте? – Хейр не ответил, и Штурм продолжил: – Идемте, капитан. Мы ведь все и так узнаем на месте. Так, может быть, вы сами мне кое-что сообщите?

– Ладно, – сказал Хейр. – Думаю, механик работает внизу, а оберштурман Лангсдорф на вахте.

– А остальные в том кабаке, который они используют как столовую? Пусть там и остаются. Уверен, что вы можете выйти в море без всяких затруднений с механиком и оберштурманом. – Он повернулся к Крэйгу: – Я знаю, что у вас репутация человека действия. Я хочу предостеречь вас от любых поспешных действий. – Он взял Женевьеву за руку и погладил ее по щеке глушителем. – Последствия для фрейлейн Треванс, которая попадет под перекрестный огонь, могут быть очень тяжелыми. Я выражаюсь достаточно ясно?

– Да, вполне, – процедил в бешенстве Крэйг.

– Хорошо. Тогда мы можем идти. Мы оставим ваш джип во дворе, джентльмены, и пойдем пешком через сад. Нет нужды обнаруживать себя.

Он взял Женевьеву под руку, как свою даму, и вышел через французское окно, держа вальтер в другой руке. Крэйг и Хейр последовали за ними в сопровождении двух десантников, державших их на мушке.

Было холодно, и Женевьева дрожала, пока они шли через сад и лес к коттеджам на краю поселка.

– Вы в порядке, фрейлейн? – спросил Штурм.

– Вы бы тоже дрожали в шелковом платье. Чертовски холодно!

– Ничего, мы скоро будем на борту.

А что потом, подумала она. Что ждет ее на той стороне? И что могло внезапно нарушить ход событий? Они как раз шли мимо «Висельника», занавески на окнах были задернуты, через них пробивался слабый свет. Слышались смех и пение. Все было странно, призрачно, словно в другой жизни.

Палуба «Лили Марлен» была темной, слабый свет пробивался только из рулевой рубки. Они спустились по трапу на палубу один за другим.

– Теперь, капитан, мы поговорим с оберштурманом, а один из моих ребят потолкует с механиком.

Дверь, ведущая на палубу, внезапно распахнулась, и в луче света появился Шмидт. Он смеялся, как будто только что услышал что-то забавное.

– Вот это да, что тут за чертовщина? – рявкнул он по-английски.

Штурм снова поднял свой вальтер и выстрелил в упор. Шмидт упал на спину и покатился вниз по трапу. Штурм сделал знак одному из своих помощников:

– Спуститесь вниз и присмотрите за механиком. Все остальные – на мостик.

Он первым поднялся по трапу, за ним шли Женевьева, Хейр и Крэйг под охраной второго десантника. Лангсдорф сидел за штурманским столиком. Он поднял глаза и медленно встал в немом удивлении.

– Заводите двигатель, – приказал Штурм. Лангсдорф взглянул на Хейра, тот кивнул:

– Делайте, как он говорит.

Последовала короткая пауза. Лангсдорф передал команду в машинное отделение. Еще минута, и двигатели ожили.

– Нужно отдать концы, – сказал Хейр. Штурм повернулся к Крэйгу:

– Займитесь этим и возвращайтесь назад.

Крэйг сделал то, что приказал немец. Канаты с легким всплеском упали в воду. Минутой позже «Лили Марлен» отошла от причала.

– Видите, как все просто! – заметил Штурм. – Осталась только одна деталь, но она угнетает меня. Храбрые люди умирали за этот орден, капитан. Я не допущу, чтобы вы использовали его. Он не для маскарада. – Штурм сорвал Рыцарский крест с шеи Хейра, а тот успел схватить его за запястье и отвести вальтер в сторону. Раздался гулкий хлопок выстрела. Женевьева впилась ногтями в щеку Штурма и ударила его по голени.

– Уберите ее отсюда, Крэйг! Быстрее! – крикнул Хейр, борясь со Штурмом.

Крэйг выбил дверь, схватил Женевьеву за руку и потащил ее за собой. Она потеряла туфлю и споткнулась. Снизу, укрывшись на корме за двумя резиновыми лодками, в них стрелял второй парашютист. Крэйг толкнул ее к поручням с другой стороны трапа.

– Ради всего святого, прыгайте! Быстро!

Она поставила ногу на поручень, он поднял ее и бросил вниз. Она ударилась о поверхность воды и нырнула, а Крэйг, перелетев через нее, поднял фонтан брызг прямо перед ней в тот момент, когда она снова показалась на поверхности. Бот медленно исчезал в темноте. Они увидели сполохи огня – это стреляли из автомата им вдогонку, потом наступила тишина. Они плыли одни.

– С вами все в порядке? – спросил Крэйг, отплевываясь.

– Думаю, да. Но что будет с Мартином, Крэйг?

– Не думайте об этом. Сюда. Держитесь за мной. Они плыли в полной темноте. Было очень холодно, и вдруг Женевьева услышала гул двигателей бота.

– Он возвращается, – прошептала она в панике.

– Не беда. Не останавливайтесь.

Двигатели шумели теперь совсем близко. Она рванулась вперед, но внезапно вспыхнувший прожектор поймал их своим лучом, одновременно зажегся фонарь на пристани. Послышался неровный хор приветственных криков. Женевьева плыла, глядя вверх. На палубе собрался весь экипаж «Лили Марлен», среди них был Дугал Мунро в тяжелом плаще. Он, как всегда, держал руки в карманах.

– Прекрасно, Женевьева, – крикнул он.

«Лили Марлен» пришвартовалась. Канаты перекинули на пристань. В свете береговых огней она увидела Мартина Хейра, стоявшего рядом со Штурмом и Шмидтом у поручней.

Она повернулась к Крэйгу, смеясь на удивление самой себе:

– Ах вы, мерзавец!

Добрые руки протянулись вниз, чтобы помочь им подняться на причал. Кто-то накинул на нее одеяло, подошел Мунро, за ним Штурм и Хейр.

– Отлично, Женевьева. Как в боевике. Позвольте мне представить вам капитана Роберта Шейна, специальные воздушные силы.

Шейн ухмыльнулся и произнес:

– Большое удовольствие работать с вами. – Потом дотронулся до своего оцарапанного лица и добавил: – Иногда.

Джулия пробралась сквозь толпу, за ней шел Рене.

– Думаю, мы все выступили чертовски здорово. Давайте зайдем куда-нибудь, пока вы не схватили пневмонию. Полагаю, все заслужили по стакану виски.

Они повернулись и пошли по направлению к «Висельнику». Крэйг обнял Женевьеву за плечи.

– Это была лишь проверка, – сказал он. – Но вы теперь видите, как сложно может все обернуться. Вы справились.

– Только не говорите, что гордитесь мной, – сказала она, стуча зубами.

– Нечто вроде этого.

Он открыл дверь паба, приглашая ее войти.