Текст книги "Сольная партия"

7

Двенадцатиэтажный отель „Европа" в Белфасте возвышается над железнодорожной станцией на улице Грейт Виктория. Со дня открытия в 1971 году боевики ИРА более двадцати пяти раз пытались взорвать его.

Эта занимательная статистика пришла в голову Моргану, когда он стоял у окна своего номера на четвертом этаже и смотрел вниз на автобусную остановку и на протестантскую твердыню – район Сэнди Роу.

Холодный восточный ветер задувал со стороны Белфастского залива, разнося капли дождя по улицам полуразрушенного города. Разочарование и нетерпение терзали Моргана. Он жил здесь уже второй день, и до сих пор ничего не произошло.

Он не выходил из отеля и покидал свой номер только затем, чтобы спуститься в обеденный зал или бар. Почти все ночи он провел, сидя в темноте у окна и слушая, как тишину то тут, то там прорывают взрывы бомб и треск выстрелов.

Его беспокоило то, что уже наступила пятница, и менее чем через сорок восемь часов, в 4 утра, в понедельник, 31 июля, начнется операция „Моторист", крупнейшая для британской армии со времен Суэца. Она заключалось в запланированном вторжении в так называемые „закрытые" районы Белфаста и Лондондерри, полностью контролируемые ИРА. Едва операция начнется, О'Хаган, бесспорно, уйдет глубоко в подполье, возможно, даже скроется на юг, в Республику Ирландия.

Наконец, терпение Моргана лопнуло. Он надел пиджак и, спустившись на лифте в фойе, сообщил клерку за конторкой, что направляется в бар. Там он уселся на высокий табурет и заказал ирландского виски „Бушмилс".

Возможно, он слишком многого ждал от О'Хагана. Наверное, их пути слишком разошлись.

Он маленькими глотками попивал виски, когда носильщик в форме легонько прикоснулся к его плечу.

– Полковник Морган? Такси ждет вас, сэр.

* * *

Водителем оказался пожилой, давно не бритый мужчина. Усевшись на заднее сиденье, Морган перехватил в зеркальце заднего вида устремленный на него взгляд. Они ехали в молчании сквозь дождь и сгущавшиеся сумерки. Почти на всех перекрестках стояли солдаты, но по улицам сновало довольно много машин и на удивление много народа толпилось на тротуарах.

Машина выбралась на Форс-роуд. Слева тянулся католический квартал. И тут водитель свернул на одну из зловещих боковых улочек. В конце ее находилась строительная площадка. При их приближении высокие ворота распахнулись и, пропустив машину, захлопнулись вновь.

Висевший над воротами фонарь освещал двор. Неподалеку стоял старый фордовский грузовик с надписью „Булочная Килроя".

Тишину нарушал только шелест дождя. Водитель впервые за время поездки заговорил:

– Вам лучше выйти наружу, мистер.

Морган знал – наступил самый опасный момент. Сейчас он выяснит, оправдан ли тот риск, на который он пошел, или нет. Он спокойно закурил сигарету, открыл дверцу и вышел.

Коренастый мужчина в темной куртке с поднятым капюшоном появился из-за грузовика, сжимая в руке автомат Калашникова. Морган ждал. Раздались звуки шагов, и из темноты возникла вторая фигура. Человек был высокий, в старом плаще с поясом и твидовой кепке, и очень молодой, почти мальчишка. Когда он приблизился, Морган разглядел его лицо под козырьком кепки и темные, горящие глаза – признак измученной души.

– Будьте добры, позвольте вас обыскать, полковник.

Акцент выдавал в парне местного уроженца. Когда полковник широко расставил руки и ноги, прислонившись к фургону, он со знанием дела осмотрел его, после чего открыл заднюю дверь фургона.

– Хорошо, полковник. – И залез следом за Морганом. Первый охранник передал ему ружье и закрыл двери. Морган услышал шаги по направлению к кабине. Через несколько секунд машина тронулась.

Поездка заняла не более десяти минут. Когда грузовик затормозил, водитель распахнул двери. Парень выпрыгнул наружу, Морган последовал за ним. Они стояли посреди полностью разоренной улицы, усеянной осколками стекла. Почти все фонари не горели, а склад на противоположной стороне представлял собой груду обломков.

Маленькие домики с террасами ничем не выдавали, что за их стенами теплится жизнь, лишь изредка из-за плохо задернутой шторы пробивалась полоска света. Парень закурил сигарету и швырнул спичку на землю.

– Прекрасное местечко для того, чтобы растить здесь детей, не правда ли, полковник? – бросил он, не глядя на Моргана, и зашагал через дорогу, засунув руки в карманы старого плаща.

Морган двинулся за ним. На углу располагалось маленькое кафе. Провожатый толкнул дверь ногой и зашел внутрь. Убранство кафе не поражало воображенья. Вдоль одной стены тянулся ряд окрашенных коричневой краской кабин, напротив них находился бар, отделанный под мрамор, где красовался старинный газовый титан для чая.

Посетителей не было. Единственным живым персонажем открывшейся взору сцены являлась старая седая женщина в некогда белом переднике. Она сидела возле титана и читала газету. Старуха коротко взглянула на Моргана, затем кивнула юноше.

Из дальней кабины раздался тихий и спокойный голос:

– Веди полковника сюда, Семас.

Лиам О'Хаган ел яичницу с жареным картофелем. У его локтя стояла кружка с чаем. Ему уже перевалило за сорок. У него были темные вьющиеся волосы. В расстегнутой на шее джинсовой рубашке и куртке он походил на докера, забежавшего в кафе перекусить по дороге домой.

– Привет, Аза, – сказал он. – Ты отлично выглядишь.

Юноша направился к стойке и заказал два чая. Морган сел за стол.

– Не находишь, что он маловат еще для таких дел?

– Кто, Семас? – рассмеялся О'Хаган. – В августе шестьдесят девятого на Фолс-роуд, когда оранжисты ворвались туда, чтобы сжечь все дотла и выгнать прочь католиков, никто не думал о его возрасте. В ту ночь горстка бойцов ИРА вышла на улицы, чтобы отстоять свои дома, и Семас был один из них.

– Сколько ему тогда стукнуло? Шестнадцать?

– Восемнадцать, Аза, – ответил О'Хаган. – Он схватил револьвер „Уэбли", который его дед привез домой с первой мировой. Всю ночь мы дрались с ним бок о бок. С тех пор он стоит на страже моих интересов.

– Он твой охранник?

– Никто не управляется с револьвером так лихо, как он.

Семас принес кружку чая и поставил ее рядом с Морганом, а сам, вернувшись к стойке бара, сел на дальний табурет и принялся пить чай, поглядывая на дверь.

– Впечатляет.

– Что тебе нужно, Аза? – спросил О'Хаган.

– Помнишь зиму пятидесятого, Лиам? Корея. Ты был худшим лейтенантом в ольстерском стрелковом полку.

– Веселые времена, – отозвался О'Хаган. – А в какой восторг мы пришли, когда тебя к нам прикомандировали. Настоящий солдат – огромный, весь в медалях и все такое.

– Когда китайцы взяли нас в кольцо под Имжином и полку пришлось пробиваться сквозь окружение, я вернулся за тобой, Лиам, потому что пуля угодила тебе в ногу. И вытащил тебя. Ты мой должник.

О'Хаган вытер рукой рот, достал из кармана полбутылки виски и добавил себе в чай. Затем Моргану.

– Я расплатился сполна, – ответил он. – В „Кровавую пятницу" ты, Аза, стоял в полночь посреди Льюис-стрит перед баром Кохана, который очень весело горел. Мы с мальчишкой сидели на крыше дома напротив. Он хотел прострелить тебе башку. А я не позволил. Так что, если ты пришел просить каких-то особых одолжений, то зря потерял время.

– Удачный день был для вас, не правда ли? – горько бросил Морган. – Почти сто сорок убитых и раненых.

– Ты что, маленький? Когда в июле сорок третьего Королевские ВВС провели бомбардировку Гамбурга, там за три дня погибло больше людей, чем от атомной бомбардировки в Хиросиме. Единственная разница между бомбой, сброшенной с высоты в двадцать тысяч футов, и взрывчаткой в пакете, оставленной под столиком кафе, состоит в том, что летчик не видит плодов своих рук.

– Но к чему ведет насилие и смерть, Лиам?

– К объединению Ирландии.

– А что потом? Что вы станете делать, когда добьетесь своего?

О'Хаган нахмурился.

– Никак не пойму, что ты несешь?

– Вы ведь надеетесь победить, верно? Вы должны верить в конечный успех, иначе нет смысла продолжать. Или вы не хотите, чтобы война когда-нибудь кончилась? Может, вы желаете, чтобы она шла вечно? Да здравствуют Республика! Да здравствует автоматы Томпсона и шинели! Отдадим жизнь за Ирландию!

– Иди ты к черту, Аза, – огрызнулся О'Хаган.

– Помнишь мою дочку Меган? О'Хаган кивнул.

– Сколько ей теперь? Наверное, четырнадцать или пятнадцать?

– Ты читал о покушении на Максвелла Кохена на прошлой неделе?

– Его совершил „Черный сентябрь", а не мы.

– Преступнику пришлось, убегая от полиции, угнать машину. Меган ехала домой на велосипеде по Паддингтонскому тоннелю. Он сбил ее и оставил валяться в придорожной канаве, словно собаку.

– Господи! – выдохнул О'Хаган.

– Не стоит огорчаться. Она погибла в „Кровавую пятницу", так что одним трупом больше, одним меньше – какая разница.

– Ну ладно, Аза, – прервал Моргана О'Хаган. Лицо его было печальным. – Так чего ты хочешь?

– Из интересов следствия пресса не сообщила детали, но, похоже, покушавшийся известен под кличкой Критянин.

– Критский любовник? Слышал о нем. Международный террорист, который убивает людей по обе стороны стены.

– Верно. Он стрелял в Кохена из очень редкого пистолета. „Маузер" с глушителем из партии, сделанной для СС во время войны. В наши дни они не часто всплывают на поверхность.

– Ясно, – кивнул О'Хаган. – Хочешь выйти на поставщика, продавшего его?

– Точно. По информации спецслужбы, единственное зарегистрированное в Соединенном Королевстве убийство из такого оружия произошло в Лондондерри. Убитый – сержант войсковой разведки, убийца – боевик по имени Теренс Мерфи. Коммандос застрелили его вместе с неким Патом Феланом, который тоже имел такой пистолет.

– И ты хотел бы узнать, откуда они их достали? – уточнил О'Хаган. – Есть только одна проблема.

– Какая?

– Терри Мерфи и Пат Фелан не наши.

Они начинали с нами, но в прошлом сентябре присоединились к отколовшейся группе „Сыновья Эрина". Ее глава Брендан Талли.

– Слышал о таком, – заметил Морган. – Еще один проповедник чистого насилия.

– В точку попал. Законченный псих. Каждый вечер перед сном зажигает свечу перед образом Божьей Матери и в то же самое время без колебаний застрелит папу римского, если сочтет, что это пойдет на пользу делу.

– Тебе он скажет, откуда они достали „маузеры"?

– Возможно.

– Лиам, я должен знать. Больше у меня нет никаких зацепок.

О'Хаган медленно кивнул.

– Ты очень хочешь добраться до него. Зачем? Чтобы восторжествовало правосудие?

– К чертям правосудие. Я хочу посмотреть на его труп.

– По крайней мере, честно. Посмотрю, что смогу сделать. Возвращайся в „Европу" и жди.

– Долго?

– Пару дней. Может, три.

– Не пойдет.

– Почему?

Моргану уже некуда было отступать.

– К ночи с понедельника на вторник весь Белфаст перекроют так, что мышь не проскочит.

– Интересно, – пробормотал О'Хаган. Внезапно дверь резко распахнулась. Семас моментально вскочил. О'Хаган быстрым движением достал из кармана браунинг и спрятал руку с пистолетом под столом. В дверном проеме стоял, покачиваясь, здоровенный громила в замусоленном флотском бушлате и джинсовом комбинезоне. Его налитые кровью глазки не заметили О'Хагана и не задержались на Семасе. Неверными шагами он приблизился к бару и ухватился за него обеими руками, словно боясь упасть.

– Я собираю взносы, – заявил он старой женщине. – В фонд организации. Десятка, мэм, и мы в расчете. Иначе придется вас закрыть.

Женщина ничуть не испугалась. Просто налила чаю в кружку, бросила туда сахар и подвинула незваному гостю.

– Выпей, парень. Тебе надо протрезветь, а после отправиться домой. Ты ошибся адресом.

Громила отшвырнул кружку.

– Десятку, сука старая, или я все здесь разнесу!

В правой руке Семаса появился „люгер". Ствол пистолета уткнулся налетчику под подбородок. Юноша не произнес ни слова. Заговорил О'Хаган:

– Так ты, значит, из ИРА? Какая бригада? – Здоровяк тупо уставился на него, и О'Хаган приказал: – Выведи его отсюда, Семас.

Юноша развернул незнакомца и с силой толкнул за дверь. О'Хаган поднялся со стула и вышел следом. Морган – тоже.

Громила стоял под дождем в свете одного из немногих работающих фонарей. Семас держал его на прицеле. О'Хаган подошел, постоял молча и вдруг изо всех сил ударил парня ниже пояса. Тот охнул и упал на колени.

– Ладно, – бросил О'Хаган. – Ты знаешь, что делать.

Семас подошел еще ближе и направил ствол „люгера" в правую коленную чашечку громиле. Потом нажал на курок. Налетчик завопил от боли и забился на асфальте. О'Хаган презрительно смотрел на него сверху вниз.

– Наши ребята гибнут в боях с проклятой британской армией, а сволочи вроде тебя плюют на их могилы.

В этот самый миг пара „лендроверов" появилась в конце улицы и резко затормозила. Морган заметил одетых в форму людей. Вспыхнул прожектор.

– Стоять на месте! – раздался усиленный мегафоном голос, в котором явственно слышалась хорошая частная школа. Но О'Хаган и Семас юркнули в проулок около кафе. Морган изо всех сил припустил за ними.

Проулок заканчивался шестифутовой каменной стеной. Когда первые солдаты появились из-за угла, беглецы уже перелезли через нее на строительную площадку и бросились, спотыкаясь в темноте, к деревянным двойным воротам. Семас распахнул прорезанную в них калитку, и они выскочили на улицу. Солдаты тем временем уже переваливали через стену.

И юноша, и О'Хаган, похоже, отлично знали, куда бежать. Морган не отставал ни на шаг. Троица неслась по лабиринту подозрительных улочек, сворачивая то направо, то налево, и звуки преследования начали затихать вдали. Наконец они очутились на берегу маленького канала. Семас задержался возле кустов, достал из кармана маленький фонарик, и, когда включил его, из центра города раздался страшной силы взрыв. За ним последовало еще три.

О'Хаган взглянул на часы.

– На сей раз вовремя. – Он ухмыльнулся Моргану. – Только подумай – тебя могли застрелить твои же собственные солдаты. Забавно получилось бы, а?

– А что теперь? – спросил Морган.

– Теперь надо убираться отсюда. Открывай, Семас.

В луче фонарика Морган увидел, как юноша раздвинул ветки, скрывавшие крышку люка. Он спустился по стальной лестнице, Морган после некоторого колебания последовал за ним. Последним сошел вниз О'Хаган и закрыл за собой люк.

Они очутились в тоннеле, таком узком, что пришлось встать на четвереньки. Семас снял с полки лампу и включил ее. Он пошел вперед. Морган – следом. До его ушей издалека доносился шум воды.

Вскоре мужчины оказались на бетонной приступке более крупного тоннеля. В свете лампы Морган заметил посреди него пенистый коричневый поток. Вонь стояла невыносимая.

– Основная канализационная труба, – пояснил Семас. – Вот сколько протестантского дерьма идет из Шанкхилла. Но не беспокойтесь, полковник. Мы пройдем под ними и выйдем наружу среди друзей, в Ардойне.

– А что потом? – спросил Морган.

– Учитывая обстоятельства, полагаю, нам следует сегодня убраться из города, – заявил О'Хаган. – И тебе тоже, Аза.

– Ничего не выйдет, – отрицательно покачал головой Морган. – После трех взрывов все дороги из города окажутся заблокированы.

– У нас есть свои способы, – улыбнулся О'Хаган. – Тебя ждет сюрприз. А теперь – вперед.

Минут через двадцать мужчины поднялись на поверхность и оказались в подобии заводского двора, окруженного высокой кирпичной стеной.

Когда Семас повернул к фабричному зданию, Морган при свете лампы увидел следы взрыва мощной бомбы. Ржавые листы железа закрывали все оконные проемы.

Они остановились перед массивными дверями, запертыми на висячий замок и тяжелую цепь. О'Хаган достал ключ.

– Здесь находился оптовый винный склад, принадлежавший одной лондонской фирме. После третьего взрыва они решили, что с них достаточно.

Он распахнул двери, и Морган с Семасом вошли внутрь. О'Хаган закрыл дверь. Юноша пошарил в темноте, раздался щелчок выключателя и загорелась лампочка.

– Как мило, что они не отключили электричество, – заметил О'Хаган.

Морган увидел, что это гараж. В центре стоял автомобиль под чехлом. О'Хаган стащил чехол, под которым оказался армейский „лендровер". Над капотом возвышалась табличка: „Осторожно – машина используется для вывоза взрывчатых веществ".

– Здорово, а? – ухмыльнулся О'Хаган. – Нас еще ни разу не остановили. Думаю, ты сможешь почувствовать себя в своей тарелке, Аза. – Он обошел „лендровер", открыл дверцу и вытащил оттуда пятнистую куртку. – Здесь есть все, что нам может понадобиться. Правда, тебя придется разжаловать. Лучшее, что я могу тебе предложить, – капитанские погоны. А сам я стану сержантом. Семас сядет за руль.

– Зачем это? – требовательно спросил Морган. – Куда мы поедем?

– Ты хотел выяснить происхождение „маузеров". Хорошо. Давай спросим Брендана Талли.

Поездка по Антримской дороге прошла глаже некуда. Три поста армейской полиции пропустили их без колебаний, только взмахнули приветственно рукой, а у четвертого, перед которым выстроилась очередь ожидающих проверки машин, Семас просто нажал на клаксон и промчался по встречной полосе.

За пределами Баллимены О'Хаган приказал притормозить у телефонного автомата. Он пробыл в кабинке не более трех минут и вернулся с улыбкой на лице.

– Брендан ждет нас на Гленарифской дороге за Антримскими горами.

– Как ты объяснишь мое присутствие? – спросил Морган.

О'Хаган ухмыльнулся.

– Ты все еще умеешь говорить по-валийски? А он любит поболтать по-ирландски, наш Брендан. Научился, когда сидел в тюрьме вместе с Макстиофаном. Валийский и ирландский – должны же они иметь между собой что-то общее.

Проехав двадцать миль по петляющему среди гор шоссе, машина подъехала к знаку, указывавшему левый поворот на Коли. Семас свернул на узкую извилистую дорогу между обрывистыми скалами, поднимавшуюся в горы.

В первых лучах серого рассвета они въехали на маленькое плато, оканчивавшееся с противоположной стороны березовой рощей. Посреди плато стоял большой амбар с раскрытыми настежь воротами и рядом – старый джип, около которого расположилось двое мужчин, по виду – фермеры. Один – в залатанной вельветовой куртке и матерчатой кепке, другой, более молодой, – в джинсовом комбинезоне и высоких сапогах.

– Тот, что в кепке, Тим Пат Кеог, правая рука Талли. Второй – Джекки Рафферти. Он немного тронутый. Обычно выполняет приказы Талли, причем с удовольствием, – пояснил О'Хаган.

Семас затормозил, и двое встречающих шагнули навстречу машине.

– Здравствуйте, мистер О'Хаган, – произнес Кеог. – Если вы оставите „лендровер" в амбаре, мы отвезем вас на ферму в джипе.

О'Хаган кивнул Семасу. Тот отвел автомобиль в укрытие. Затем Кеог и Рафферти закрыли амбар. О'Хаган перебросил через плечо „Стерлинг", у Моргана на поясе в стандартной кобуре висел армейский „смит-вессон" тридцать восьмого калибра.

– Вы к нам с дружественным визитом, мистер О'Хаган? – спросил Кеог.

– Не глупи, Тим Пат, – отозвался тот. – И вези нас поскорее на ферму. Я бы не отказался от завтрака. У нас позади тяжелая ночь.

* * *

Ферма казалась бедной. Она расположилась в маленькой расщелине. Для защиты от ветра домик пристроили к самому склону горы. Службы требовали безотлагательного ремонта, а двор утопал в грязи.

Брендан Талли, высокий, красивый мужчина с худым лицом и постоянной красивой усмешкой, словно бы отражавшей его вечное недоумение перед лицом мира и его обитателей, встретил гостей в дверях. Он явно только что встал с постели, так как вышел в накинутом поверх пижамы старом халате.

– Лиам! – воскликнул он. – Ты радуешь мои старые глаза, несмотря на эту мерзкую ферму. Заходи.

Гости проследовали за хозяином на кухню, где в открытом камине пылали дрова. Старуха в черной шали на плечах готовила у плиты завтрак.

– Не обращайте на нее внимания. Она глуха, как пень. Семас, приятель, – Талли хлопнул паренька по плечу, – если надумаешь, наконец, заняться настоящим делом, у меня по-прежнему найдется для тебя местечко.

– Мне и на своем месте хорошо, мистер Талли.

Талли повернулся и с любопытством смерил взглядом Моргана.

– А это кто?

– Старый друг. Дай Льюис из Армии свободного Уэльса. Помнишь, осенью шестьдесят девятого, когда нам приходилось туго, они выручили нас оружием.

– Значит, он говорит по-валийски?

– Иначе что я был бы за валиец, – ответил Морган на родном языке.

Талли пришел в восторг.

– Замечательно, – провозгласил он. – Хотя я ни черта не понял. Ну, а теперь займемся делом, пока старая кошелка готовит нам поесть.

Он достал кувшин с виски и стаканы.

– Рановато даже для тебя, – заметил О'Хаган.

– Жизнь коротка. – Талли явно пребывал в приподнятом состоянии духа. – А кстати, что привело вас в наши края?

– Да в городе нынешней ночью стало жарковато, а тут еще Дай приехал ко мне из Кардиффа. Сейчас он сам все расскажет.

О'Хаган принял из рук Талли стакан, и Морган заговорил, сам удивляясь своей спорой валийской речи.

– Мы решили наконец-то перейти к активным действиям, мистер Талли. Толковать с проклятыми англичанами о независимости Уэльса – только даром время терять.

– Что правда, то правда, мы пытались договориться с ними на протяжении семи сотен лет, и чего добились? – поддержал его Талли.

– Даю и его людям надо несколько пистолетов с глушителями, – вступил в разговор О'Хаган. – Он рассчитывал, что я смогу помочь, а мне на память пришли те двое твоих парней, что погибли в прошлом году. Терри Мерфи и молодой Фелан. Кажется, у них были с собой „маузеры" с глушителями?

– Верно, – кивнул Талли. – Мы их достали с огромным трудом.

– И где же, если не секрет?

– У братьев Джаго, самых мерзких бандитов во всем Лондоне. – Талли повернулся к Моргану. – Не знаю, есть ли у них до сих пор нужный вам товар, но попробуйте спросить. За деньги они выкопают из могил собственную бабушку и продадут труп.

Талли держался странно, явно нервничал. Его глаза лихорадочно блестели. Он отпил виски из стакана и обратился к О'Хагану.

– Я рад, что ты приехал. Надо поговорить. Дело очень важное для всего нашего движения.

– Вот как? – В голосе О'Хагана одновременно звучали и заинтересованность и безразличие.

– Перейдем в гостиную. Я кое-что тебе покажу. У нас еще есть время до завтрака. – Талли едва сдерживал возбуждение. – Всего несколько минут. Твои друзья подождут.

Он направился в гостиную. О'Хаган посмотрел на Моргана и Семаса, затем нехотя последовал за ним.

– Закрой-ка дверь, – нетерпеливо бросил Талли, затем выдвинул ящик из старого стола красного дерева и достал оттуда карту.

О'Хаган приблизился. Карта изображала западное побережье Шотландии, включая Гебридские острова.

– И что дальше?

– Вот видишь остров Скерривор, – ткнул в карту Талли. – Здесь расположена ракетная учебная база. Один из моих ребят, Майкл Белл, служил там техником в чине капрала. Знает весь остров как свои пять пальцев.

– И?..

– По имеющейся информации, раз в две недели по вторникам в Маллаиг из аэропорта Глазго прибывают офицер и девять солдат. Оттуда их перебрасывают на Скерривор на катере. Предположим, в один из вторников грузовик останавливают на пути в Маллаиг и их место занимаю я с девятью своими молодцами, включая, разумеется, Майкла Белла.

– Но зачем? – не понял О'Хаган. – Ради какой цели?

– Штука, которую испытывают на острове, называется „Хантер". Ракета среднего радиуса действия. Боеголовка не атомная, но содержит какой-то новый вид взрывчатого вещества, который если уж грохнет, так грохнет. Одна такая игрушка сотрет с лица земли часть Лондона размером в квадратную милю.

– Ты с ума сошел! – возмутился О'Хаган. – Стрелять ракетами по Лондону? Чего ты хочешь добиться? Потерять все, что мы завоевали?

– Но неужели ты не понимаешь – нам больше ничего не остается? Мы должны перенести боевые действия на вражескую территорию.

– И убить одним ударом тысячи человек? Полностью восстановить против себя мировое мнение? – О'Хаган покачал головой. – Брендан, сейчас в глазах многих за рубежом мы являемся горсточкой храбрецов, сражающихся против целой армии. Именно так мы в конечном счете победим. Не разгромив британскую армию, а сделав всю эту историю настолько неприятной для них, что они сами уйдут, по своей воле, как ушли из Адена, с Кипра и из других мест. Но то, что предлагаешь ты, – сумасшествие. Совет ИРА никогда не одобрит твоего плана. Это все равно, что застрелить королеву Англии, – добьешься прямо противоположного результата.

– Ты хочешь сказать, что доложишь об этом Совету?

– Разумеется. Чего еще ты от меня ожидаешь? Я ведь начальник разведки по Ольстеру как-никак.

– Ну, ладно, – примирительно пробормотал Талли. – Значит, я ошибался. Если Совет меня не поддержит, мы ничего не сможем сделать, это очевидно. Пойду проверю, готов ли завтрак.

Он вернулся на кухню, где за столом сидели Морган, Семас и Кеог, и, не задерживаясь там, прошел во двор. Рафферти, согнувшись в три погибели в джипе, смазывал педаль тормоза. При приближении командира он распрямился.

Ярость исказила лицо Талли.

– Прикончи их, Джекки. Всех троих одним ударом. И никаких гвоздей. Понял?

– Да, мистер Талли, – ответил Рафферти не моргнув глазом. – Думаю, на них хватит пластиковой бомбы и одного русского карандаша-взрывателя.

– Действуй, – бросил Талли и вернулся на кухню.

О'Хаган как раз выходил в этот момент из гостиной. Под мышкой он сжимал карту и держал наготове автомат.

– Что-то вдруг у меня пропал аппетит, – объявил он. И тут на улице раздался рокот заводимого мотора, который вскоре затих вдали. – Куда, интересно, уехал Рафферти?

– За молоком, – пояснил Талли. – Мы же не держим здесь корову. Лиам, веди себя разумно.

– Хорошо, только держись от нас подальше. – О'Хаган кивнул Моргану и Семасу. – Пошли, ребята. Семас, прикрой мне спину.

Они вышли во двор, и, когда приблизились к воротам, Талли выкрикнул с порога:

– Лиам, послушай!

Но О'Хаган только прибавил шагу.

– В чем дело? – спросил Морган.

– Тебя это не касается, – отрезал О'Хаган. – Кое-что для Совета Армии. – И покачал головой. – Сумасшедший! Как только ему в голову взбрело, что я способен на такой безумный шаг?

Они преодолели перевал и спустились к амбару. Ворота его оставались заперты, джипа поблизости не было видно.

– Прикройте меня, пока я выведу „лендровер", на случай, если они вздумают что-нибудь выкинуть, – приказал спутникам О'Хаган.

Он распахнул ворота. Морган оглянулся по сторонам, краем глаза следя за тем, что происходит внутри амбара. Хлопнула дверца „лендровера", и тут же прогремел страшной силы взрыв. Поток горячего воздуха как кнутом стегнул по Моргану и бросил его лицом вниз на землю. Поднявшись на колени, он увидел, что Семас пытается встать, зажимая рукой рану. Амбар превратился в огненный ад. Остатки „лендровера" горели, как свеча.

Услышав звук приближающегося автомобиля, Морган с усилием подхватил Семаса и оттащил под деревья, а сам сжался в комок рядом. Подъехал джип, из него вылез Рафферти. Заслоняя рукой лицо от жаркого пламени, он подошел как можно ближе к горящему амбару. Морган распрямился во весь рост и вышел из-за кустов.

– Рафферти! – позвал он.

Когда тот обернулся, Морган всадил в него три автоматные очереди. Боевик рухнул навзничь в огонь. Морган зашвырнул туда же пустой автомат, поднял Семаса и втащил его в джип.

– Ты знаешь, где мы можем найти тебе доктора? Надежного доктора? – спросил он, садясь за руль.

– Поехали в Хибернианский дом для престарелых. Он находится в двух милях от Баллимены, – ответил Семас и лишился чувств.

Морган снял камуфляжную куртку и сунул ее в корзину для стирки, оставшись в гражданской одежде. Затем проверил содержимое бумажника, ополоснул руки и лицо и вернулся в крохотную операционную.

Пожилой доктор по фамилии Келли – похоже, глава заведения – и молоденькая монашка склонились над Семасом. Юноша лежал весь в бинтах, с закрытыми глазами. Доктор Келли повернулся к Моргану.

– Теперь он заснет. Я сделал ему укол. Через неделю будет как новенький.

Семас поднял веки.

– Вы уезжаете, полковник?

– Возвращаюсь в Лондон. У меня там есть кое-какие дела. А ведь я так и не знаю твоей фамилии.

Паренек слабо улыбнулся.

– Киган.

Морган написал на рецептурном бланке номер своего лондонского телефона.

– Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, позвони.

И направился к двери.

– Почему, полковник? Почему они так поступили?

– Насколько я понял, Талли предложил какую-то операцию, а Лиам ее не одобрил. Он собирался поставить в известность Совет Армии. Полагаю, таким образом Талли решил остановить его.

– Я разберусь с ним, – пробормотал Семас и закрыл глаза.

Из первого же телефона-автомата Морган позвонил в штаб армейской разведки в Лисбурне и, стараясь говорить с ольстерским акцентом, сообщил предполагаемое местонахождение Бернарда Талли и „Сыновей Эрина", хотя допускал, что скорее всего они давно убрались с фермы.

Затем он сел в поезд, идущий из Баллимены в Белфаст, и с вокзала сразу же направился в „Европу". Выписавшись из гостиницы, он в три часа уже сидел в аэропорту в ожидании рейса на Лондон.

Пролетая над Швецией по пути в Хельсинки, Джон Микали старательно изучал папку с информацией об Азе Моргане. Сотрудник ГРУ из советского посольства в Лондоне хорошо поработал. Он собрал не только мельчайшие подробности армейской карьеры Моргана, но и максимально полную информацию о его контактах, включая фотографии. В папке нашлось место и для Фергюсона как главы Четвертой группы по борьбе с терроризмом, а также Бейкеру, хотя Микали уже знал о существовании йоркширца. Девиль располагал списком сотрудников спецслужбы, поэтому Микали провел много часов, запоминая их лица. То же самое он проделал в отношении их коллег из Парижа, Берлина и других крупнейших городов, которые регулярно навещал.

Микали еще раз внимательно посмотрел на фотографию Моргана и в задумчивости откинулся на спинку кресла.

Не то чтобы он испытывал беспокойство. Морган никак не мог на него выйти. В его распоряжении не было ни одной улики, ни единой, даже крошечной зацепки. Все следы заметались самым тщательным образом.

Светловолосая стюардесса, симпатичная девушка с отличной фигурой, которой очень шла голубая униформа британской авиакомпании, склонилась над ним.

– Вы выступаете в Хельсинки с концертом, мистер Микали?

– Да. Завтра вечером. Первый концерт Брамса в сопровождении Государственного оркестра Финляндии.

– Если мне удастся достать билет, я с удовольствием приду, – проворковала стюардесса. – Мы задержимся в городе на два дня.

Да, она действительно очень мила. Джон лениво улыбнулся.

– Скажите, где вы остановитесь, и я пришлю вам билет. А после концерта состоится вечеринка, если, разумеется, у вас нет более интересных планов.

Лицо стюардессы порозовело, грудь под блузкой из тонкого белого нейлона напряглась.

– Какое чудесное предложение! Вам ничего сейчас не нужно?