Текст книги "Рождение новой республики"

Джек Уильямсон
Рождение новой республики

«The Birth of a New Republic» написано в соавторстве с Майлзом Дж. Бруером М.Д. (Miles J. Breuer. M.D.), журнал «Amazing Stories Quarterly», зима 1931

«The Metal Men» журнал «Amazing Stories», № 12, 1928

«Dead Star Statiun журнал «Astounding Stories», № 11, 1933

© ООО «Издательство «Северо-Запад», 2020

© Перевод А.Федотов, 2020

© Перевод А.Флотский, 2020

Рождение новой республики
(научно-фантастический роман)

Глава I. Новый Фронтир

Сегодня, в последние дни двадцать четвертого столетия, я уже стар, и собираюсь посвятить заключительные годы моей длинной и бурной жизни воспоминаниям, написанию мемуаров о моем скромном вкладе в только что завершившийся исторический период, который был, возможно, самым важным в истории человечества. За время моей жизни колонии на Луне превратились из кучки слабых, разрозненных городов в сильную и преуспевающую, могучую Лунную Корпорацию, с которой вынуждены считаться все. Я был одним из участников ужасной битвы, в которой была завоевана автономия этой корпорации. Моя цель – описать то, что я видел во дни этой самый великой из войн так просто и правдиво, как я могу.

Моя история должна начаться с моего отца. Он родился в Питтсбурге в 2276 году. Прошло уже больше столетия, с тех пор как Соединенные Штаты Америки вместе с другими политическими организациями, именовавшимися «государствами, которые когда-то управляли миром», утратили любую реальную власть над людьми в пределах своих древних границ. Питтсбург был цитаделью Корпорации Металлов, одного из самых могущественных трестов, которые управляли миром.

Решение мигрировать в колонии на Луне было вполне в духе моего отца. Его мятежный дух восставал против сложной, хорошо организованной жизни Земли. Он был глубоким мыслителем, оригинальным и независимым в суждениях; он потратил большую часть юности, бродя по Земле. Философ по натуре, он не находил себе места в бессмысленной суете корпоративных мегаполисов.

Отец не был человеком, способным заточить себя на восемь часов в день в стеклянной клетке офиса, ради того чтобы пришить золотую кайму к своей тунике и возить жену по фешенебельным клубам, где будут болтать о последних шоу «с клубничкой» и делать ставки на ракетные гонки. Он не желал тратить время и деньги на казино и «Портвейн 2200», извиваться на танцполах под ревущую музыку. Мои родители были не такими людьми. Естественно, что они думали об эмиграции на Луну.

Мир в те годы был полон новых надежд, связанных с ночным светилом. Там, в четверти миллиона миль от Земли, выносливые пионеры спустя два столетия после того, как последние новые земли были освоены на Земле, открыли новую границу – Фронтир. Жизнь там была проста и трудна. Люди были свободны от корпоративных правил и искусственной политкорректности. Они жили близко к природе. Их жизнь зависела от их мозгов и рук, а не от величины их банковского счета. На спутнике Земли было полно места для настоящих мужчин; там требовались инициативные и смелые люди, не нуждающиеся в ежеминутном контроле бюрократической машины. На Луне человек не был винтиком. Когда строил себе дом – это был его дом.

Отец был профессиональным инженером. В свое время он работал в главной лаборатории Корпорации Металлов в Питтсбурге, где разрабатывали новые автоматы. Эти машины освободили людей от повседневного рутинного труда. Люди предались безделью, бездумному отдыху и разнообразным порокам.

Положение отца было завидным, по крайней мере, для его сослуживцев. Была возможность карьерного роста, достижения того уровня доходов, который означал волшебное превращение из обычного работника в одного из менеджеров, возможно, даже место в Совете директоров.

Я помню полного, напыщенно го, покрасневшего джентльмена по фамилии Кейлинг, который бывал у нас по нескольку раз в месяц, и который заинтересовался фантастической схемой контрабанды наркотиков из Индии субмариной и хотел, чтобы отец помог спроектировать эту подводную лодку для перевозки дури. Однако при этом у него было превосходное положение в питтсбургском обществе. Он являлся к нам лишь для того, чтобы втянуть отца в свои сомнительные авантюры, невзирая на полное равнодушие отца к его прожектам, и сильно удивился, когда услышал, что мы собираемся эмигрировать на Луну. Мне было лет пять, но я отчетливо помню, как этот тучный господин охал и ахал, крутя массивные золотые перстни на своих толстых пальцах.

– Джон, вы хотите сказать мне, что готовы бросить вашу карьеру ради глупой авантюры? Луна – пустыня. Вы же видели фильмы? Горячий, как ад, двухнедельный день, и пустыня, покрытая замерзшим воздухом ночью. Дикие горы, полные проклятых селенитов, только и ждущих, когда подвернется шанс убить и съесть вас… Никаких удобств! Ни клуба, ни дворца удовольствия на всей этой проклятой планете. Вы даже здесь не босс. Но здесь у вас есть шанс выбиться в менеджеры или даже стать директором. На Луне вы не сможете даже чихнуть без бумажки от проклятого Секретаря Колониальной корпорации, чтобы не заплатить за это какой-нибудь идиотский налог или штраф… Но главное, простите великодушно, буду прям. Я могу держать пари, что госпожа Адамс сможет найти другого мужа, не лунатика.

Он усмехнулся моей матери, которая сидела, чопорно глядя на него из кресла-качалки. Затем громко расхохотался, стремясь показать, что сказанное им – не более чем шутка.

Отец ничего не сказал в ответ. Кейлинг вытащил огромную черную сигару, наполнив комнату облаками черного, густого дыма.

– И подумайте о рейсе. Я не рискнул бы отправиться туда, даже если бы мне пообещали кресло Генерального Директора! Я не псих! Холод, тесные каюты, пассажиры, как сельди в бочке. Духота. И «космическая болезнь», от которой помирает каждый двенадцатый. Компания не несет ответственности… Именно так они получают деньги. Вы знаете, Карлтон – вице-президент «Коммуникаций 5»… У него была навязчивая идея взять жену на Луну в свадебное путешествие. И она умерла! И Хэмлин, мой старый приятель, слетал туда, в Колон, и вернулся с разрушенными легкими. А Смит! Он был Колониальным Секретарем на Луне в течение четырнадцати лет… возвращался со своей семьей, и метеорит разбил судно!

Кейлинг картинно заломил руки. Мой отец взглянул на него строго и серьезно.

– Я знаю все об этом, – сказал он тихим, учтивым голосом. – Но почти два миллиона человек переселились на Луну! Там кипит жизнь!

– Да! Адское «кипение»! Вы должны возиться на пустынных холмах с дикими лунными телятами и работать как дьявол за половину того, что вы бы получили в офисе, прямо здесь. Питаясь консервами и концентратами, весь день жариться на солнце, где-то в кратерах, а «вечером» мчаться к одному из этих унылых купольных городишек, чтобы не замерзнуть двухнедельной ночью. Джон, вы лучше подумайте!

– Это решено! Никакие доводы этого решения не изменят.

– Черт возьми, Джон, я хотел бы, что бы Босс Уорни встретился на твоем пути… если бы не твоя жена!

Рассказы о космических пиратах, таких как Босс Уорни, всегда приводили меня в дикий восторг. Пираты были кровожадными и отчаянными грабителями и убийцами, без сомнения. Но опасность и романтика их ремесла создавала вокруг них своеобразный ореол привлекательности, и я думаю, что большинство мальчишек в те годы мечтали о том дне, когда они смогут убежать, чтобы стать межпланетными разбойниками.

Уорни был, возможно, наиболее прославленным из космических пиратов. Рассказов о его деяниях было множество. Он грабил богатые суда десятками. Как-то раз он уничтожил три патрульных космических крейсера прямо над космопортом Нью-Йорка. Несколько лет спустя он захватил президента Корпорации Химикатов и его дочь, сняв их с лайнера, который перехватил по пути на Луну. Он принял их очень гостеприимно, но держал в плену, пока не получил выкуп. Тогда он высадил их в небольшой деревне на Калифорнийском побережье. У него, как сообщали, была своя тайная база то ли в недрах Гренландия, то ли в джунглях Бразилии, то ли в Гималаях, и ещё одна на обратной стороне Луны. За прошедшие тридцать лет десятки экспедиций были снаряжены, чтобы отыскать его сокровища. Но, насколько я знаю, золото Уорни все еще находится там, где знаменитый пират спрятал его. Впрочем, подозреваю, что его бесшабашная команда, должно быть, проиграла и пропила его в Мексике, на Востоке и на Луне, в любом месте, которое было достаточно диким, чтобы вытерпеть их присутствие…

У замечаний Кейлинга об условиях жизни на космических кораблях были основания. Они, возможно, были лучше, чем он заявил, но Корпорация Металлов поддерживала монополию на торговлю с Луной, и ее военные корабли безжалостно уничтожали любое судно, пойманное на лунных трассах. Строительство и обслуживание космических кораблей были дороги, и суда были переполнены теми, кто мог позволить себе заплатить за билет. Их комфорт не причинял чиновникам корпорации большого беспокойства.

Метеориты были опасны. В течение ста пятидесяти лет коммуникации с Луной тысяча судов была разрушена столкновением с этими железными странниками космической бездны. Никакая система телескопов, прожекторов или радиолокаторов не давала полной гарантии. Снова и снова суда достигали космодромов разрушенными, с утечками воздуха, с командами, вынужденными носить скафандры, и пассажирами, умирающими в своих каютах.

Даже когда эмигрант высаживался в одном из трех больших городов на Луне, его неприятности не заканчивались. Была боль и затруднение физиологических изменений, необходимых, чтобы адаптироваться к разряженной атмосфере и пониженной силе тяжести. Долгие дни в кровати-барокамере, с постепенным понижением давления воздуха. Мучение от болей в легких. Унылая боль в голове в течение многих недель, пока мозг привыкал к местной гравитации.

Когда Колон достиг Луны, он обнаружил лишь следы атмосферы. Так как масса спутника – приблизительно только одна восьмидесятая от массы Земли, и ее диаметр приблизительно одна четверть, сила силы тяжести на поверхности – приблизительно одна шестая земной. Вследствие этого скорость убегания для Луны составляет приблизительно полторы мили в секунду, по сравнению с семью милями для Земли. Следовательно, спутник потерял большую часть воздуха давным-давно. Кинетическая теория демонстрирует, что молекулы воздуха, достигая скорости семи миль в секунду, могут покинуть атмосферу значительно более массивной Земли.

Колон и другие ранние исследователи положились на скафандры; и первые шахты и карьеры Луны были увенчаны воздухонепроницаемыми куполами, в которых поддерживалось нормальное давление. Но, поскольку горнодобывающая промышленность развивалась, разрастаясь как на дрожжах, такие методы были едва удовлетворительными, и чиновники «Металлов» придумали кое-что получше.

Кардиган, один из первых горных инженеров, добравшихся на Луну, решил вопрос искусственной атмосферы. Горные породы Земли (и Луны) состоят почти на пятьдесят процентов из кислорода. Кардиган разработал быстрый процесс освобождения кислорода из кремниевого диоксида и других богатых кислородом пород; и с безграничными источниками доступной ядерной энергии, его заводы скоро создали неисчерпаемые запасы жизнетворного газа. Азот, другой главный элемент земного воздуха, намного меньше изобилует в природе; но гелий, который является одним из естественных продуктов распада атомов, был в изобилии, наряду с ограниченным количеством других инертных газов его группы, и, как было известно, значительно превосходит азот в способности разбавлять кислород в составе дыхательных смесей, чем на Земле веками пользовались водолазы. Гелий не имел также скверного обыкновения закипать в крови при пониженном давлении, вызывая кессонную болезнь.

Кардиган также разработал эффективный процесс для синтеза воды из водорода и кислорода, чтобы обеспечить необходимую влажность для новой атмосферы Луны. Его заводы работали четверть века, прежде чем у спутника Земли появилась атмосфера, и даже теперь она замерзает на две недели каждую лунную ночь, и люди вынуждены перебираться под купола или на дневную часть земного спутника…

Даже после того, как эмигрант привыкал к новым условиям тяготения и атмосферному давлению, ему предстояла суровая жизнь пионера, тяжелая работа в шахтах или на фермах в кратерах. Нужно было начинать с азов, чтобы привыкнуть к суровым условиям нового мира. Не было на Луне никакого места для трусов или лодырей.

Опасности поджидали на каждом шагу. В течение двух недель лунного дня солнечный свет был обжигающе горяч и ослепительно ярок. Каждый колонист изнемогал от жары в течение двухнедельного дня, бродя по равнинам в белой одежде, шлеме от солнца и солнцезащитных очках. И в течение долгой ночи страдал от холода и тьмы, когда воздух становился твердым и падал хлопьями кристаллического снега на бурные лунные горы. В это время жизнь теплилась лишь в тесноте куполов и шахт.

Криминал процветал. Бандиты скрывались в диких лунных пустынях; контрабандисты регулярно совершали посадки под носом военных кораблей «Металлов»; пираты добывали сокровища с отчаянной храбростью и украденными дезинтеграторами.

Селениты представляли собой ещё одну опасность. Коренные жители Луны были разумными, но дикими существами, подающими надежды, цивилизация которых была безжалостно сокрушена первыми авантюристами, явившимися на Луну. Более цивилизованные и дружелюбные племена были порабощены и работали в шахтах, постепенно вымирая. Те, кто избежал рабства, были, по большей части, кровожадными существами, бродящими по лунным кратерам и пустыням вдали от куполов пришельцев с Земли, иногда они, спускаясь с гор, устраивали кровавые набеги на шахтеров и фермеров, уничтожая целые поселки. Шла постоянная и безнадежная война между поселенцами и этими дикими племенами селенитов.

Такова была жизнь на Луне, такой она виделась друзьям и партнерам моего отца. Его начальник в лаборатории обрисовывал в общих чертах эти неудобства и предложил отцу лучшую должность и более высокую зарплату немедленно, если он останется…

Существовали и другие причины, чтобы подумать. Мать была маленькой, слабой женщиной, при всей железной силе духа, которая сияла в ее глубоких синих глазах. Она очень хотела попробовать пожить на новой планете, но отец боялся, что это будет слишком опасно для ее здоровья. Конечно, она обошлась бы без тысячи мелочей, которые наша механическая цивилизация подарила миру, но не без тех, что были необходимы для выживания.

Дети оказались следующей проблемой. Мне было пять лет; моей старшей сестре, Валенсии, было двенадцать; и была еще маленькая Фэй, младшенькая, в возрасте двух лет. Наши родители боялись, что мы не переживем затруднений рейса. И если мы даже выживем в летящей сквозь пустоту консервной банке, как насчет нашего образования, нашего будущего? Поскольку мы пока несмысленыши, неясно, захотим ли мы променять миллион соблазнов старой Земли на миллион опасностей суровой жизни пионера, достигнув совершеннолетия?

Отец и мать обсуждали с нами свои планы, хотя, конечно, я был слишком молод, чтобы принять разумное участие в обсуждении. Вопрос эмиграции стоял на рассмотрении в течение некоторого времени, и я полагаю, что случившееся со мной сильно повлияло на окончательное решение.

У меня был собственный маленький вертолет, который отец подарил мне на Рождество. Его пропеллеры получали питание от компактной аккумуляторной батареи. Разговор об эмиграции сосредоточился на мыслях о путешествии, и однажды я уехал из большой гостиницы в Питтсбурге, в которой мы жили, и вылетел погулять. Мне сказали не улетать из парка у здания, но это ничего не значило для мальчишки, жаждущего приключений. И у маленькой машины было устройство безопасности, которое, как предполагалось, сажало ее после двух минут полета; но я всегда имел склонность к технике, и я был в состоянии вывести из строя этот гаджет простой отверткой.

Жаждя приключения, я улетел на десяток миль, прежде чем батарея разрядилась. Технология Занера, искусственное получение белков и углеводородов, привела к упадку сельского хозяйства. Уже тогда население было сконцентрировано в городах, и сельская местность была безлюдной и пустынной. Не помню всех деталей инцидента, но это было за два дня до того, как отец нашел меня. К счастью, было лето. Я нашел участок колючего кустарника и приготовил несколько блюд из ежевики. Носовой платок я привязал к высокой ветке, чтобы привлечь внимание спасателей. Когда отец обнаружил меня, я, после десятка бесплодных попыток, убил кролика, американского кролика, камнем. Я усердно тер друг о друга две палки, желая добыть огонь, чтобы приготовить мясо – я слышал, что дикари использовали такой метод. Меня отвели домой, угостили ремнем, и вечером я заливался слезами на груди матери.

Полагаю, что этот инцидент показал мои самоуверенность и смелость, подтолкнул моего отца предпринять эмиграцию. Во всяком случае, именно после этого инцидента, к моему великому восторгу, мы окончательно решили лететь.

Я помню, как мы приехали на большой космодром, помню мать. Я и сейчас, как наяву, вижу огромные посадочные платформы, ангары, сверкающие шары кораблей в стартовых колыбелях. С ребяческим рвением я с нетерпением ждал времени, когда один из этих больших серебряных шаров унесет меня в пучину неба.

Родители решили эмигрировать на Луну. Но прежде, чем мы вылетели, возникла серьезная проблема – трудность, связанная со сложной и искусственной организацией лунного общества, с отношениями великих корпораций, которые управляли Землей. Мало того, что наши планы были расстроены, но и отец едва не потерял свою жизнь.

Глава II. Лекция по Лунной Истории

Однажды вечером, когда отец пришел домой из лаборатории, он подозвал Валенсию и меня и посадил маленькую Фэй на колени.

– Я принес вам новую лекция, – объявил он, достав небольшую шпульку тонкого стального провода из кармана. – Это фильм о Луне, о том, как та была исследована и как люди научились жить там. Вы хотите услышать о мире, в который мы отправляемся на большом космическом корабле?

– Да, отец. Я попытаюсь все понять.

Валенсия побежала, чтобы принести плейер и воткнуть штекер в гнездо. Потом она нажала выключатель и установила устройство на столе. Прозвучало несколько тактов быстрой музыки, и затем учтивый голоса диктора сообщил:

– Лекция по истории Луны, охватывающая события периода от первых попыток межпланетной навигации до настоящего времени, прочитанная профессором Эвери Смитсоном, преподавателем Панамериканского университета.

Мгновение спустя заговорил сам профессор. У него был завораживающий голос. Я слушал, стараясь ни слова не пропустить, стремясь как можно больше запомнить о замечательном мире, в который мы направлялись.

– Космические полеты столетиями были мечтой человека. В великую эпоху научно-технического прогресса, которая началась приблизительно пятьсот лет назад, многие ученые лишь мечтали о межпланетных перелетах. Французский романист Жюль Верн привлек внимание общества к межпланетным перелетам своим правдоподобным рассказом о рейсе вокруг Луны в большом снаряде, выпущенном из огромного артиллерийского орудия. Несколько лет спустя английский романист Уэллс написал великий роман «Первые Люди на Луне». Как и автор более раннего периода, Джонатан Свифт, с его «Путешествиями Гулливера», Уэллс высмеивал человечество. И, как и в случае Свифта, цензоры властей не заметили сатиры благодаря увлекательности самой истории. Хотя наука доказала, что невозможно создать чудесный кейворит, его книга поражает удивительно точными картинами Луны… Эти романы, должно быть, стали стимулом для изобретателей, исследующих проблемы межпланетных перелетов… В 1989-м, Смит и Орлов сделали открытие, которое привело к созданию первого космического судна. Ученые давно знали, что атомы других тяжелых металлов могли бы быть расщеплены, как атом радия, таким образом, делая доступным почти безграничный источник энергии. Эти великие физики, сотрудничая, обнаружили, что блок тория, сплавленного с небольшим количествами других элементов, увеличивал свою радиоактивность значительно, когда луч электромагнитной радиации частоты только немного выше частоты Космического Излучения был направлен на него… Вскоре внутриатомная энергия заменила пар и двигатели внутреннего сгорания, и даже ветровые и гидроэлектростанции. Три года спустя эти ученые смогли расщепить атомы платины, осмия и иридия. Тогда, действительно, человек стал правителем мира… Обычно энергия в атомных двигателях выделяется, создавая высокую температуру; но зимой 1994-го Орлов обнаружил, что определенные сплавы платины и иридия при атомном распаде под лучом испускают плотный поток элементарных частиц почти со скоростью света. Альфа-луч радия состоит из заряженных атомов гелия, отброшенных на приблизительно одну десятую скорости света; «атомный джет» – явление того же самого порядка, но значительно более сильный… Открытие привело к катастрофе. Пламенный поток атомов, вырвавшийся из трубы, уничтожил лабораторную стену, а также разрушил аппарат. Орлов был серьезно ранен, при взрыве он потерял левую руку. Он умер несколько месяцев спустя, но только когда показал коллегам записи эксперимента… Смит в то время занимался финансовыми делами. Только в 2035-м, когда он стал очень богатым, продавая атомную энергию, он начал постройку космического корабля с двигателем, основанным на эффекте Орлова. Он использовал ракету системы Годдарда, с дюзами на корме. Его первая модель поднялась успешно, хотя без пассажира. Старик прожил достаточно долго, чтобы увидеть стратосферные пассажирские ракеты, регулярно совершающие межконтинентальные рейсы… Возможности межпланетного путешествия манили его. До сих пор все задаются вопросом, насколько он находился под влиянием тех старых романов, которые я упомянул. Два беспилотных снаряда, содержащих различные научные приборы, были запущены на Луну в 2041-м, и несколько обсерваторий сообщили, что они зарегистрировали вспышку света на диске спутника, который, как предполагают, был светом магния, которым был начинен один из ракетных снарядов Смита. В 2043-м Смит покинул Землю в большем снаряде, построенном в Андах. Считают, что это первое космическое судно было поражено метеоритом, поскольку от исследователя никогда не услышали ни слова, после того как он преодолел слой Хевисайда…

– Я читала о нем в нашем учебнике истории! – прервала лекцию Валенсия.

– Это, кажется, случилось в 2100 году… Один молодой человек неопределенной национальности снова сделал меж-звездную навигацию в глазах мира серьезной возможностью. Этот человек был способным и неутомимым ученым, блестящим оратором и, возможно, самым великим исследователем в истории. Его имя настолько известно, что я едва ли должен называть его. Это – Жан Колон.

– Мать рассказала мне все о Жане Колоне! – радостно закричал я.

– Потребовался весь гений этого человека, чтобы получить финансовую поддержку для прекрасной идеи межпланетных перелетов. Четверть века постоянных усилий, перед лицом постоянных насмешек и всеобщего скептицизма, привели к тому, что Корпорация Металлов в 2124-м выделила Колону средства, чтобы построить космический корабль… И несколько лет спустя, в 2130-м, Колон стартовал из Сан-Диего, Калифорния, с тремя маленькими судами, наибольшее из них было только пятьдесят футов в диаметре. Он нашел сто человек, которые рискнули отправиться с ним к Луне… Те небольшие суда, однако, были чудом техники, в сравнении со стальным цилиндром Смита. Они были шаровидными по форме, как современные коммерческие суда. Эти корабли были построены из алюминиевых сплавов. Их корпуса были отполированы подобно зеркалу, для сохранения нормальной температуры на борту, так, что они были похожи на огромные сферы из серебра. Большое колесо, размещенное внутри, на ободе которого размещались каюты, вращалось, создавая искусственное тяготение за счет центробежной силы. На оси колеса, на носу, размещался мостик, а на хвосте – батарея атомных двигателей… В полночь они стартовали. Литература той эпохи полна описаний сцены старта. Астронавты взошли на борт, и люки были задраены после последних прощаний. Поскольку час старта приблизился, область вокруг стартовых шахт судов была очищена от огромной толпы, которая собралась, чтобы засвидетельствовать первый акт Великой Авантюры. Суда – огромные серебряные шары, мерцали в свете полной Луны, загадочной и все еще далекой… Взревели дюзы. Яростное атомное пламя вырвалось из-под серебряных шаров. Заклубились сияющие облака радиоактивных газов. Скрытые завесой алого, зеленого и янтарного огня, серебряные шары зашевелились, оторвались от Земли, взмыли вверх… В наши дни космические полеты стали рутиной. Но экспедиция Колона стартовала раньше, чем современные инженеры устранили эффекты от вторичного скачка высокой температуры и световые эффекты, с обширной потерей энергии… Через несколько мгновений суда были уже вне поля зрения, уносясь в пустоту, чтобы отметить новую эпоху в истории человечества… Ещё долго облака светящегося тумана плыли над космодромом… Пока радиокоммуникация не была прервана слоем Хевисайда, мир находился на связи с Колоном. Фактически, суда находились в пределах видимости телескопов в течение нескольких часов, и в течение этого времени несколько кратких сообщений было передано на Землю сигналами гелиографа. А потом потянулись долгие недели и месяцы, и никаких вестей не было получено от исследователей космоса. Напрасно астрономы изучали лик Луны в поисках признаков человеческого прибытия… Четыре месяца спустя мир был наэлектризован той известной лаконичной радиограммой:

Космос завоеван. Луна наша.

Жан Колон.

В полночь то сообщение пробудило Америку. Это означало, что Колон вернулся в пределы слоя Хевисайда. В течение часа сверкающий атомный выхлоп дюз космического корабля увидели над большими юго-западными плантациями Корпорации Пищи. А к рассвету мир знал, что Жан Колон, герой, приземлился благополучно в пустынях Нью-Мексико Только одно судно возвратилось. Одно из двух других развернулось, направившись к Земле, его команда восстала против приказов бесстрашного адмирала. Команда и командир, должно быть, заплатили за мятеж их жизнями, поскольку никакой след мятежного судна никогда так не был найден. Как тысяча других кораблей с тех пор, этот, должно быть, был разрушен метеоритом. Другое судно, слишком сильно разрушенное при неудачной посадке на Луне, оставили как своего рода крепость. Несколько человек остались охранять её, как гарнизон на новой территории Корпорации Металлов… Странный и дорогой груз принесло единственное вернувшееся судно – огромные массы желтого золота и большие самородки тяжелых металлов, которые были вдвойне дороже, так как они были источником энергии для Земли. Фунт радия, образцы тысячи полезных ископаемых: часть – драгоценные металлы, часть – едва знакомые земной науке… «Луна, – как заявил восторженный Колон, – действительно, сокровищница полезных ископаемых, золотая жила для Земли». Кроме того, исследователи принесли странные растения и еще более странных животных Луны. Колон принес доказательство того, что древний астроном, Пикеринг[1]1
  Уильям Генри Пи́керинг (1858–1938). Американский астроном и математик, младший брат Эдуарда Пикеринга, сотрудник Персиваля Лоуэлла. Профессор Гарвардского университета. Почётный член Астрономического общества Канады (1893), Американского и Британского астрономических обществ, Астрономического общества Мексики и Американской академии искусств и наук. Лауреат Премии Лаланда (1906) за исследования Сатурна, а также медали Жансена Французского астрономического общества (1909). Дважды удостоен золотой медали Астрономического общества Мексики, кавалер ордена св. Жуана (Португалия). В честь братьев Пикерингов названы кратер на Луне и кратер на Марсе, а также астероид 784 – Пикерингия.


[Закрыть] – был прав в интерпретации своих наблюдений. Он утверждал, что странные явления, которые наблюдал, – проявления жизни в кратерах Луны. Некоторые из растений и гротескных, подобных насекомому существ были все еще живы, но ни один не пережил земных условий больше чем несколько дней. Но самой удивительной частью поразительного груза было мертвое, чудовищное существо с Луны, один из селенитов, член правящей разумной расы Луны, существо, столь огромное и настолько чудовищное, что исследователь даже не пытался привезти его живым. Но Колон установил его экземпляр в позе, которая изображала его при жизни. У существа было огромное, хрупкое тело, с четырьмя длинными, тонкими ногами. Голова имела длинный, тонкий хобот, так что абориген напоминал слона, вставшего на ходули.

– Мы видели его в музее, когда пошли, чтобы посмотреть лошадь, – снова вклинился я. Но рассказ профессора продолжался:

– Истории, что Колон рассказал о тех существах, казались невероятными людям того времени. Селениты были разумны, намного более разумны, чем слоны, которых они отдаленно напоминали. Их менталитет, должно быть, приближался к менталитету австралийского аборигена. Большинство селенитов было дикими кочевниками лунных гор, но одно племя, изолированное в кратере Архимеда, рядом с которым Колон прилунился, развило элементарную цивилизацию, научившись использовать простые инструменты и строя грубые убежища. Большую часть золота и платины Колон выменял у них на пищу – земные продукты, особенно углеводы, будучи чуждым химической природе селенитов, приводили их в состояние, напоминающее состояние опьянения… Эти «лунные телята», как их кто-то обозвал, или селениты, сильно отличаются от всех форм жизни Земли, даже составом протоплазмы. Чешуйчатая красная кожа, состоящая, в значительной степени, из кремниевых соединений, которая покрывала их огромные, неуклюжие тела, была тверда и жестка, из-за острых скал, среди которых они жили, оказалась пуленепробиваемой. Но при этом она была прозрачна для ультрафиолета – существа были отчасти растениями, получая большую часть энергии от Солнца. Челюсти были короткими и ужасно сильными, вооружены коническими зубами достаточно прочными, чтобы размолоть скалу, из которой эти существа получают необходимые питательные вещества. Четыре ноги, которые поддерживают неуклюжее тело, странно длинны, для того чтобы перепрыгивать широкие расселины в ледниках Луны. Три огромных глаза расположены выше руки-хобота, замечательны размерами и заметной зеленой рисовой диафрагмой, которая приспосабливает зрение селенитов к темноте ночи и к свету ослепительного лунного дня… Колон совершил ещё несколько путешествий на Луну на больших судах, которые были скоро построены. Поверхность видимой с Земли части Луны исследовалась, наука обогатилась бесчисленными образцами полезных ископаемых, фауны и флоры Луны. Рынки мира затопили огромные партии драгоценных металлов, захваченных у более цивилизованных племен селенитов. Огромный доход, который Корпорация Металлов извлекла из «находок с поверхности спутника Земли», позволил ей отбросить последние остатки политического контроля, низвергнуть государства и занять место во главе нового Союза Корпораций… Разве имело значение возмущение моралистов тем, что завоеватели разрушили культуру лунных телят ради металла?.. Появилась корпорация «Лунная Компания», филиал Корпорации Металлов. Она управляла Луной и эксплуатировала её, как британская Ост-Индская компания Индию в течение двух столетий европейской власти… Дюжину лет спустя после высадки Колона на Луне космические корабли, с группами авантюристов на борту, наводнили лик Луны толпами землян. Две великие нации селенитов, обладавшие культурой, которая, согласно недавним исследованиям лунных археологов, развилась до удивительно высокой ступени, были завоеваны, ограблены, порабощены и загнаны в шахты… Самой замечательной, возможно, из этих лунных наций была народность К-Инва, в большом кратере Тихо. Одна из самых интересных топографических особенностей лунной поверхности – этот кольцевой кратер, 150 миль в диаметре, расположенный в 43° ю. ш., 12° в. д… Он окружен прекрасным кольцом утесов 15 000 футов высотой, и от него расходятся белые лучи, которые так озадачили земных астрономов, пока не было доказано, что это всего лишь дороги селенитов. Защищенное утесами, племя К-Инва создало изумительную культуру в этом кратере. Завоеванные, ограбленные и порабощенные графом Вобаном и его последователями, селениты оказались во власти землян. В состоянии постоянного опьянения искусственными углеводами, которые разрушали физическое и умственное здоровье обитателей Луны, селениты работали в шахтах, так что через сто лет их жалкие потомки не сохранили даже памяти о былом величии… Однако группы свирепых диких племен, К-Лабара и другие, до сих пор бродят по лунным пустыням, иногда работая на разведчиков и шахтеров, которые используют их как вьючных животных, но часто, опьяненные синтетическими углеводами, которыми им платят за труды, они выходят из себя и устраивают жуткие беспорядки.