Текст книги "Риск – хорошее дело!"

…Господи, ее ударили, очень больно ударили. Чего—то хотят отнять, а она это не отдает. Вот снова бьют, она падает и кричит. Кто—то трогает ее за плечо, и она опять кричит. Громко. И – просыпается от собственного крика.

Задыхаясь, ловя воздух ртом, Мэррин рывком села в постели, разлепила глаза – и увидела рядом с собой Джерада. Он сидел на краешке кровати и осторожно трогал ее за плечо, стараясь разбудить не слишком внезапно.

– Бедняжка, – тихо пробормотал Джерад и притянул ее в свои объятия.

Какое—то время Мэррин чувствовала себя настолько разбитой, что не могла произнести ни звука. И почему—то ее совсем не смущал тот факт, что сегодня, в воскресенье, в пять утра она, в крохотной ночной рубашке, прижимается к груди малознакомого мужчины. К груди Джерада.

Так, спокойно. Способность говорить еще не восстановилась, но мысли, слава богу, заработали.

– Я наделала много шума? – глухо пробормотала Мэррин куда—то в район его махрового халата.

Джерад нежно погладил ее по спутанным волосам.

– Я хочу тебе помочь. Ты позволишь? – спросил он, из чего Мэррин заключила, что, видимо, он старался помочь и раньше, но она сопротивлялась.

Мэррин отстранилась. Ох, лучше бы оставалась в прежней позе: руки Джерада немедленно сплелись на ее спине.

– А вот это совсем не обязательно. Но… так или иначе, я очень вам благодарна. Опять мои сны, знаете ли…

– Но сейчас тебе лучше?

– Конечно! – улыбнулась Мэррин, сожалея о том, что все это вскоре закончится и она не будет больше ощущать на себе тепло сильных рук Джерада. – Вы очень помогли.

– Ты уверена, что все в порядке? Голова не кружится?

Она тихонько засмеялась. Выбраться из кольца его рук и мысли не приходило.

Не приходило? Почему, с какой стати? Мэррин отпрянула.

– Простите за то, что я разбудила вас, – проговорила она.

– Я не спал. Читал.

– А вы что, плохо спите? – спросила она. Эту тему они еще не обговаривали.

– Я—то сплю нормально, а вот у тебя, похоже, проблемы. На мой взгляд, тебе не мешает как следует отоспаться, видок у тебя так себе.

– Так себе? То есть, по—вашему, я уродина? Господи, кто ее тянул за язык! Тихо разговаривали, все чин по чину, и вдруг, ни с того ни с сего…

Откинув голову, Джерад посмотрел в лицо Мэррин, потом его взгляд медленно потек вниз, к оголившемуся плечу, с которого сползла бретелька ночной рубашки, к высокой груди под тонкой тканью, и снова вернулся к лицу.

– Должен признаться, мисс Шеперд, мне еще не встречалась женщина, которая неделями почти не спит и при этом умудряется выглядеть настоящей красавицей.

Мэррин заморгала. Он что, издевается над ней? Но его глаза оставались серьезными. Похоже, не шутит.

– Кто красавица? Я?

– Ты. Да тебе самой это известно.

Мэррин замотала головой, сердце ее гулко стучало в груди. Как он сказал? «Настоящая красавица»… Губы Мэррин тронула смущенная улыбка.

– Ну вот, ты немного повеселела, – с удовлетворением отметил Джерад. – Мне посидеть с тобой еще или ты попробуешь заснуть?

Ей очень хотелось, чтобы он остался, но…

– Попробую заснуть, – солгала та, кто всю жизнь ненавидела ложь. Иллюстрируя свое Страстное желание насладиться объятиями Морфея, она улеглась на подушки.

Поправляя одеяло, Джерад случайно дотронулся до груди Мэррин. Девушка тут же уставилась на него, удивленная не самим прикосновением, а силой реакции, которую оно вызвало в ее организме.

– Извини, – пробормотал Джерад, заметив странное выражение лица своей гостьи. – Я не хотел ничего «такого», ну, предосудительного, Мэррин невольно рассмеялась. – Ничего, я понимаю, – заверила она его.

Джерад тоже улыбнулся:

– Счастливчик тот, кому ты когда-нибудь достанешься.

Наклонившись, он легонько поцеловал ее в губы и вышел через соединяющую их комнаты дверь. Видимо, таким же образом он и вошел, встревоженный криком Мэррин.

Девушка еще долгое время лежала без сна, разбираясь в своих чувствах. И все—таки Джерад Монтгомери не так уж плох, решила она, наконец. Нельзя сказать, что вечером они расстались друзьями, но когда он понял, что ей плохо, то не задумываясь поспешил на помощь.

Гнев по отношению к нему как—то сам по себе испарился. И вовсе не потому, что она только что побывала в его объятиях. Или потому?

Проспав еще пару часов, девушка проснулась, чувствуя смутное беспокойство. Как—то тревожно становилось на душе, стоило вспомнить о том, как Джерад обнял ее.

Так и не разобравшись в том, что с ней происходит, Мэррин приняла душ и оделась для прогулки. И чем дольше размышляла о маленьком ночном происшествии, тем сильнее убеждалась, что ей совсем не хочется встретиться сейчас с Джерадом лицом к лицу.

Было еще очень рано, но солнышко уже вовсю сияло на безоблачном небе. В парке Мэррин не встретила ни единой души. Наслаждаясь утренней свежестью, она тихо шла по дорожке и старалась думать о Роберте, его жене и об их общих проблемах, но мысли упрямо возвращались к Джераду Монтгомери.

Накануне ее предупредили, что четкого времени для завтрака в этом поместье не существует. «Спускайтесь вниз, когда приведете себя в порядок». Так или иначе, пора возвращаться.

Мэррин уже почти подошла к парадному входу, когда дверь распахнулась. Рот девушки тоже начал приоткрываться, а сердце стало подбираться куда—то ближе к горлу. Фу, пронесло! На пороге появился не Джерад, а его кузен Франклин. Сердце вернулось на положенное место.

Она хотела вежливо поздороваться и пройти мимо, но Франклин остановил ее.

– К сожалению, вчера я так и не пожелал вам спокойной ночи, – сокрушенно покачал он головой.

– Хм… по—моему, торжественный ужин удался, – улыбнулась Мэррин.

– Согласен, удался. Особенно благодаря вашему присутствию, – без заминки ответил Франклин, словно выдав заранее заготовленный комплимент.

– О, да вы любитель пофлиртовать, как я посмотрю, – вырвалось у Мэррин.

– Это не флирт, дорогая. Я потрясен, я просто разбит… Мэррин, вы можете сказать мне напрямик… – начал Франклин, не сводя с нее глаз.

– О чем? – заинтересовалась она.

– Не о чем, а о ком. О вас и Джераде. Насколько серьезны ваши отношения?

Вопрос поставил Мэррин в тупик. Признаться в полном отсутствии каких—либо отношений? Но кто поручится, что Франклин не сообщит об этом остальным членам семьи?

– А почему вы спрашиваете?

– Потому что я хочу пригласить вас…

– Простите, – жестом остановила его Мэррин.

– То есть у меня нет ни малейшего шанса?

Мэррин улыбнулась:

– Вы очень обаятельны, Франклин, но я обручена.

Склонив голову, Франклин поднес к губам руку Мэррин и галантно поцеловал ее.

– Везет всегда лучшим, – шутливо посетовал он. А что ему сетовать? – удивилась Мэррин. Ведь сам дважды побывал в шкуре жениха.

Франклин, наконец, отпустил ее руку, и она, одарив его лучезарной улыбкой, снова направилась к парадной двери, но не успела подняться на последнюю ступеньку, как дверь с грохотом распахнулась и на крыльцо выскочил Джерад. Выглядел он устрашающе. Ой—ой—ой, кому—то сейчас не поздоровится!

Как ни странно, гнев Джерада был направлен на нее.

– Какого дьявола! – прорычал он и, схватив ее за руку, рывком притянул к себе. – Что ты себе позволяешь?

Господи! Что это он так взъярился? Ну, ее так просто на испуг не возьмешь!

– По какому, собственно, праву вы разговариваете со мной подобным тоном? – окрысилась Мэррин. – Я не позволю вам…

– Нет, это я не позволю делать из меня дурака!

Мэррин остолбенела.

– Я делаю из вас дурака? Боже, но что я такого ужасного совершила?

– Считаешь свое поведение безупречным? – Джерад с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы. – К твоему сведению, дорогая, почти вся моя семья собралась сейчас в гостиной, из окон которой открывается великолепный вид на эту дорожку. Каждый из них имел возможность любоваться тем, как ты флиртуешь с моим кузеном.

– Флиртую? Слушайте, поумерьте пыл.

– Интересно, а как еще можно назвать то, как ты улыбалась ему с таким видом, будто, наконец, повстречала принца из сказки?

– Он всего лишь поцеловал мне руку! – возмутилась Мэррин.

Джерад оставил ее слова без внимания. От него вдруг повеяло арктическим холодом.

– Ты приехала сюда со мной, – напомнил он девушке. – Со мной, а не с ним. – И, не давая ей открыть рта, отчеканил: – Вероятно, моя мать, моя сестра, тетушки видели, как ты мило улыбалась, когда Франклин вдохновенно лобызал твою руку. Ты не выдернула ее…

В груди Мэррин горячей волной начал закипать гнев. Подобного обращения она не заслужила, черт побери! Он не смеет ею повелевать.

– Они и сейчас наблюдают за нами? – без всякого выражения спросила она.

Не поднимая головы, Джерад бросил молниеносный взгляд на окна поверх ее плеча.

– О да, и с большим интересом.

Отлично! Не раздумывая ни секунды, действуя под влиянием импульса, Мэррин обхватила Джерада за шею, всем телом прижалась к нему и впилась в его губы. И лишь почувствовав, что он обнял ее, лишь услышав глухие удары собственного сердца, отпустила Джерада и сделала маленький шажок назад на подгибающихся ногах.

Потрясенная содеянным, Мэррин смотрела ему прямо в глаза, не в силах шевельнуть и пальцем. И вдруг, будто молния пронизала ее мозг: она поняла, что любит его.

Джерад пришел в себя первым. Не снимая рук с плеч Мэррин, он усмехнулся и медленно протянул:

– Ну что ж, если тебе вздумалось устроить представление на глазах у всех, давай продолжим…

Но на бедную Мэррин и так свалилось слишком многое, она чувствовала, что еще одного поцелуя ей просто не пережить. Собрав где—то на задворках сознания остатки здравого смысла, она произнесла:

– Довольно, Монтгомери. Сеанс Окончен. Еще немного, и глаза ваших милых тетушек окончательно вылезут из орбит. – И обворожительно улыбнулась ему.

Он убрал руки с ее плеч.

– Наверное, мы действительно зашли слишком далеко.

Да уж, лучше не скажешь! Джерад хотел, чтобы Мэррин всего лишь прикинулась его подружкой, чтобы избавиться от чрезмерной опеки матери и сестры, а что сделала она? Взяла и влюбилась в него!

ГЛАВА ПЯТАЯ

В свете неожиданного и малоприятного открытия, которое снизошло на Мэррин возле парадного крыльца, она ощущала потребность побыть в одиночестве: надо же обдумать то, что с ней произошло. Но где – вот вопрос. Уединение в отведенной ей комнате полностью исключалось по двум причинам. Во—первых, хорошие манеры не позволяли игнорировать общество семейства Монтгомери. А во—вторых, туда сразу же заявится Джерад и всеми правдами и неправдами заставит ее спуститься вниз.

Когда она вернется домой, на нее сразу же навалятся привычные дела. Значит, покопаться в глубинах собственной души ей удастся только ночью, лежа на неудобном диванчике.

Придя к столь неутешительному выводу, Мэррин решила, что ни единая душа не должна догадаться, как тяжело далось ей пребывание в «Хиллмаунте», как муторно у нее на душе. Хотя, по зрелом размышлении, Мэррин все равно не скрыть тот факт, что она влюбилась в Джерада Монтгомери, это обязательно всплывет на свет божий – не сегодня, так завтра, не здесь, так в любом другом месте.

Итак, нужно общаться с родственниками Джерада, улыбаться направо и налево и всячески показывать, как ей хорошо.

– Если хотите, я покажу вам своих свиней, – обратился к Мэррин отец Джерада сразу после завтрака.

– Оставь девушку в покое. Кому интересно твое «стадо»? – осадила мужа Элен Монтгомери.

– Не преувеличивай, дорогая. Их всего—то две, – добродушно откликнулся Эдвард и вывел Мэррин из дома.

По цветущему лугу они медленным шагом прошли к небольшому, очень чистенькому свинарнику. Заприметив хозяина, навстречу им потрусили две холеные свиньи. «Повезло хавроньям, – думала Мэррин, пока Эдвард нашептывал своим любимицам ласковые слова. – Они умрут от старости, на бекон их не пустят».

Пообщавшись со свинками, Эдвард принялся расспрашивать Мэррин о ее семье, о работе, а потом как бы вскользь упомянул о нападении уличных хулиганов, о котором узнал от Джерада.

– Не хотите рассказать поподробнее? – спросил он безучастным тоном, но что—то подсказывало девушке, что ему действительно интересно.

Вообще—то говорить с ним на эту тему Мэррин совсем не хотелось. Ничего особенного с ней не произошло. Ну, напали, ну, сбили с ног, ну, ограбили… Но Эдвард Монтгомери, как выяснилось, действительно обладал недюжинным талантом психоаналитика, потому что Мэррин сама не заметила, как в ответ на его тонкие наводящие вопросы начала рассказывать и о самом нападении, и о своих страхах, вызванных им. Ее бросили на асфальт, били ногами, ей было очень больно и очень обидно…

К тому времени, как поток ее воспоминаний иссяк, они подошли к огромному пруду, также являвшемуся частью владений Монтгомери. Вокруг царило удивительное спокойствие. Вот так стоять бы под сенью вековых деревьев и вести негромкий разговор, подумала Мэррин, но Эдвард вдруг посмотрел на свои часы.

– Как незаметно прошло время. Джерад уже наверняка разыскивает вас по всей округе.

Они поспешили назад, хотя Мэррин была уверена: Джерад и не думает ее искать. На то имелись две причины. Первая: Мэррин совсем не интересует Джерада. Вторая: судя по тому, что он действительно хотел помочь ей сегодня ночью, Джерад, видимо, сам попросил отца поговорить с Мэррин наедине.

Когда они, наконец, вошли в дом, Джерад вышел им навстречу из гостиной. Видимо, заметил их из окна. Одного его вида было достаточно, чтобы бедное сердечко Мэррин вновь заколотилось с утроенной силой, а ноги стали ватными. Значит, не пригрезилось ей, не померещилось – она любит Джерада, и с этим теперь ничего не поделать.

Сразу после ленча Мэррин и Джерад засобирались в дорогу.

– Вы должны навестить нас снова, и как можно скорее, дорогая! – заявила на прощанье Элен Монтгомери, с искренней улыбкой глядя на девушку.

– С огромным удовольствием, – вымученно улыбнулась в ответ Мэррин, и они с Джерадом пошли к машине.

Почти всю обратную дорогу они молчали, что было на руку Мэррин. Она полюбила впервые в жизни, и это сбивало с толку, обескураживало, разрывало сердце. Сейчас она боялась открыть рот, чтобы не сболтнуть лишнего и не выдать свои чувства.

Джерад тоже был погружен в свои мысли. Правда, именно он нарушил молчание, спросив, таким ли ужасным показалось ей пребывание в «Хиллтауне».

– Ну, наверное, от меня и не ожидалось, что я буду наслаждаться, – помедлив, ответила Мэррин.

– Господи, с чего вы взяли? – спросил Джерад с неподдельным изумлением. Даже оторвал взгляд от дороги и, вздернув бровь, посмотрел на Мэррин.

– Хорошо, скажу по—другому: я не возлагала особых надежд на эту поездку… э—э… обман, притворство… ну, вы понимаете.

Джерад снова уставился на широкую ленту шоссе.

– Вам понравилась моя семья?

– О, они замечательные!

– А кто лучше всех? Мой кузен? Господи, ну сколько можно?

– Мне очень понравилась Уна, – с невинным видом улыбнулась Мэррин. Но, когда Джерад, на секунду повернув голову, мазнул по ее лицу сердитым взглядом, она решила на всякий случай сменить тему: – Это была ваша идея, чтобы мистер Монтгомери пригласил меня на экскурсию в свинарник?

Отвечать утвердительно Джерад не стал, но его тон немного потеплел:

– Ну и как, разговор с моим отцом помог вам? Мэррин задумалась. А действительно, помогло ли ей то, что она рассказала практически чужому человеку о своих страхах?

– Я не знаю, – честно призналась она.

Сейчас ей вообще было трудно сосредоточиться на чем—либо другом, кроме как на чувствах к Джераду, так внезапно свалившихся на нее.

И снова в салоне «ягуара» воцарилась тишина.

Джерад заглушил двигатель у дома Мэррин, вышел из машины и достал из багажника ее дорожную сумку. Девушка запаниковала: сейчас они расстанутся навсегда. Чтобы хоть как—то оттянуть этот момент, она хотела пригласить Джерада на чашку чаю, но… В доме наверняка страшный кавардак, да и побыть наедине им там не придется – Китти и Куини не дадут.

– До встречи, – небрежно сказала она.

Джерад молча смотрел на нее, и под его пристальным взглядом у Мэррин перехватило дыхание. Наконец он склонился над ней и поцеловал в щеку. Вот так же он мог поцеловать одну из своих тетушек.

– Берегите себя, – спокойно произнес Джерад, словно перед ним стояла его престарелая бабушка Октавия.

Боже!

Что—то взбунтовалось внутри у Мэррин. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы досады, и открыла калитку. Назад не оглянулась. Машина отъехала, когда Мэррин еще не дошла до дома.

Ее предположения полностью оправдались: кухня и комнаты были захламлены до невозможности. Понимая, что ей нужно чем—то занять себя, Мэррин обрадовалась. Если сидеть сложа руки, сразу придут тяжелые мысли о том, что ее угораздило влюбиться в Джерада Монтгомери. В самого неподходящего для любви человека. Ведь он с самого начала честно сказал: ему вообще никто не нужен.

Только к четвергу Мэррин смогла взять себя в руки и начала мыслить логически. Она и раньше, со дня первой их встречи, думала о Джераде, но теперь он настолько прочно поселился у нее в голове, что Мэррин поняла: пытаться изгнать его оттуда бесполезно.

Чем же он приворожил ее? Она видела его в гневе, даже в ярости, но одновременно с этим знала, что он очень добр. Допустим, две тысячи фунтов, от которых зависело благополучие всей семьи Мэррин, для него ничто, сущий пустяк, но ведь, давая ей эти две тысячи, он совсем ее не знал… Его доброта проявилась и той воскресной ночью, когда Мэррин приснился кошмар. Пришел, успокоил… А утром она сама набросилась на него с поцелуями.

Какой бес вселился тогда в нее? На этот вопрос у Мэррин не было ответа. Впрочем, мама неоднократно говорила ей: «Иногда ты бываешь какой—то шальной».

Так или иначе, все началось как раз с этого поцелуя. Осознание того, что отныне жизнь уже не будет прежней. Привыкание к постоянному вопросу: а что делает Джерад в данную минуту? А ревность – ревность ей пришлось испытать уже тогда, когда она увидела пресловутую фотографию Джерада с Исидорой Томас, только в то время Мэррин еще не знала название этого гнетущего чувства.

В четверг, вернувшись с работы, Мэррин приступила к привычным обязанностям: убралась в доме, приготовила ужин на всю семью, заставила упрямых девчонок как следует умыться и причесаться, помогла Кэрол с малышом. И по—прежнему ни отец, ни брат не предпринимали героических попыток найти работу, а личные финансы Мэррин незаметно подходили к концу.

Предательская мысль хоть куда-нибудь переехать отсюда все чаще и чаще посещала девушку. Останавливало чувство ответственности: ну не могла она бросить Кэрол, видя, как та выбивается из сил, не могла бросить их всех фактически на произвол судьбы.

И все же нет—нет да и возникал в голове предательский вопрос: а как же Кэрол управлялась, пока не переехала сюда?

Вечером в пятницу Мэррин наконец—то вырвалась из дому и встретилась с Берти Армстронгом. Вместе они отправились в «Буйвол» и, попивая пиво, проболтали пару часов. Джерада она не видела с прошлого воскресенья и постепенно стала возвращаться к своей скучной, монотонной жизни.

Наступления субботы Мэррин ждала с особым нетерпением. Походы к дяде Амосу всегда скрашивали ей существование.

– Твоя лужайка совсем заросла бурьяном, – сообщила она ему. – Ее нужно подстричь.

– Кто из нас моложе – ты или я? – хитро сощурился старик.

Мэррин расхохоталась. Милый старик ждал, когда племянница проявит инициативу. И племянница проявила.

Однако мысли о Джераде не шли из головы, особенно тогда, когда Мэррин возила газонокосилку по заросшей лужайке. Поэтому, выключив косилку и увидав приближающийся «ягуар», она ни на секунду не усомнилась, что это Джерад.

Как ни странно, это действительно был он. Руки Мэррин безвольно упали вдоль туловища, ноги налились свинцом. Превратившись в статую, она стояла и смотрела, как Джерад выходит из машины и направляется к калитке.

Вот он прошел по дорожке и остановился напротив Мэррин, с довольным видом рассматривая ее стройные ноги, коротенькие шорты ничуть не скрывали их. Мэррин, наконец, обрела дар речи.

– Проблемы, мистер Монтгомери? – спросила она.

Взгляд Джерада переместился на ее лицо.

– Доброе утро, Мэррин. Как поживаете? – усмехнулся он в ответ на ее «приветствие».

Какой же он все—таки чудесный!

– Ну, вы—то, как я вижу, поживаете отлично.

– Мне подумалось… – он улыбнулся, и она растаяла, – что раз вы не любите лгать – как, впрочем, и я, – что нужно приехать и поговорить с вами. Чтобы сказать чистую правду матери, когда она приступит к допросу с—пристрастием: мы сегодня встречались с вами и провели некоторое время вместе.

Мэррин разрешила себе улыбнуться:

– Что ж, если нам нужно пообщаться, проходите в коттедж. Я угощу вас кофе.

– Вы только что подстригали лужайку. Могу я вам помочь? Она совсем заросла.

– Видели бы вы дядюшкину кухню! – воскликнула Мэррин.

И тут ее посетила запоздалая мысль: стоп, она же не называла ему адрес дяди Амоса.

– А откуда вы…

– Адрес мне сообщил ваш отец, – прояснил ситуацию Джерад, не дав ей договорить.

Они зашли в дядин коттедж. Мэррин представила мужчин друг другу. И чуть не умерла прямо на месте, когда дядя вместо того, чтобы удивиться, с чего бы это незнакомый мужчина разыскивает у него Мэррин, расплылся в улыбке:

– Племянница рассказывала мне о вас. Правда, я еще не знаю, как прошел ужин с вашим семейством.

Святые небеса! Дядя Амос подал это все так, будто ужин был устроен специально для знакомства семьи Джерада с ней, Мэррин.

Джерад метнул любопытный взгляд на вспыхнувшее лицо девушки и улыбнулся. Ей показалось, что в его глазах запрыгали веселые чертики.

– Пойду принесу кофе, – проговорила она и удалилась на кухню.

Из—за малых габаритов дядюшкиного жилища Мэррин слышала каждое слово, произносимое в соседней комнате. Но как ни напрягала мозги, пока разливала кофе по трем чашкам – не заставлять же гостя пить в одиночестве, – не могла разобраться, о чем, собственно, шла речь. Слова мужчин казались ей китайской грамотой. Единственное, что она поняла, так это то, что они вполне нашли общий язык и от обмена любезностями перешли к обсуждению каких—то технических новинок.

Мэррин уже ставила на поднос чашки и сахарницу, когда вдруг до нее дошло, что в доме воцарилась тишина. Она вошла в комнату – там никого не было. Наверняка несносный дядюшка потащил Джерада в свою мастерскую, чтобы показать последние изобретения.

Нужно их позвать, но… Мэррин решила не делать этого. Дядя наконец—то попал в свою стихию, а она всегда может подогреть кофе, когда они вернутся. А пока суд да дело, можно и в кухне прибраться.

Мужчины отсутствовали так долго, что Мэррин не только прибралась, но и лужайку докосила.

Сказать по правде, ей было по душе, что Джерад и дядя Амос нашли общий язык. Плохо одно: ей скоро пора уходить, и она понятия не имела, когда снова увидит Джерада. Если увидит, конечно.

Выждав еще десять минут, Мэррин вошла в мастерскую. Пару минут она любовалась двумя мужчинами, склонившимися над верстаком и с головой ушедшими в обсуждение каких—то схем, а потом громко объявила:

– Я ухожу!

Две пары глаз уставились на нее, не сразу обретя осмысленное выражение. Наконец Амос посмотрел на стенные часы и виновато пробормотал:

– Эх, не видать мне теперь второй чашечки кофе! Мэррин рассмеялась. Ну как на него сердиться?

Она ведь сказала ему, что они с Джерадом только друзья. Откуда ему знать, что ей хотелось этот час провести вместе с их гостем?

Она подошла к дяде и чмокнула его в щеку.

– Увидимся в следующую субботу.

Джерад повернулся к Амосу, пожал ему руку и поблагодарил за приятное общество. Попрощавшись, Мэррин и Джерад вышли из мастерской и пошли к калитке.

– Мистер Ярдли – на редкость умный человек, – заметил по пути Джерад.

– Да, знаю, – улыбнулась девушка. – Я… э—э… я рассказала ему о вашем семейном торжестве только потому, что… хотела опередить отца, – бестолково затараторила она, добавив зачем—то: – Если отец, конечно, зайдет к нему.

– Тогда все в порядке, – глядя на нее сверху вниз, произнес Джерад.

– Я сказала дяде, что мы с вами только друзья.

– И как он отреагировал? – поинтересовался Джерад.

Внезапно Мэррин надоело оправдываться.

– Сказал, что вы и мизинца моего не стоите! – выпалила она.

Джерад засмеялся, и Мэррин влюбилась в него с новой силой. Как же не хочется с ним расставаться!

Они дошли до калитки, и Джерад вдруг спросил:

– Встречаетесь с кем-нибудь сегодня вечером?

– Встречалась вчера! – с вызовом заявила Мэррин.

Пусть не думает, будто она все вечера проводит дома в гордом одиночестве. Потом, решив, что ведет себя чересчур агрессивно, добавила:

– Можете заехать к нам поужинать, если она дала вам отставку.

Вот так ляпнула! – ужаснулась Мэррин собственным словам.

Да и какая такая «она» может дать отставку Джераду!

И тут произошло неожиданное: он согласился!

– В котором часу?

Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Лишь почувствовав, как ее щеки заливает жаркий румянец – кажется, никогда она так часто не краснела, как после знакомства с Джерадом, Мэррин смогла произнести:

– Я просто пошутила.

– Поздно. Я принял ваше приглашение. Итак, в котором часу?

Мэррин от всей души пожалела его. Сегодня ему предстоит провести самый скучный вечер в жизни!

– Вы действительно не против поужинаете с нами? – потупившись, спросила Мэррин.

– А эти длиннющие ресницы действительно настоящие?

Мэррин сдалась.

– В семь часов, – наобум сказала она, так как в ее беспорядочной семье не могло быть и речи о четко установленном времени для ужина. – И, пожалуйста, оденьтесь попроще: возможно, вам придется нянчиться с младенцем, у которого режутся зубки.

И вот калитка, наконец, открыта. Пропуская Мэррин вперед, Джерад негромко произнес:

– До встречи, прелестная дева, – и поцеловал ее в щеку.

Сердце Мэррин пело, когда она шла домой. Пусть он поцеловал ее, как одну из своих тетушек, но ведь поцеловал!

Время до вечера прошло в неописуемой суете. Мэррин вторично за день сделала уборку и принялась готовить ужин. Кэрол, придя в себя после первого шока, читала нотацию дочерям и наспех учила правилам хорошего – ну, хоть более или менее приличного тона.

Обычно в субботние вечера Льюис Шеперд куда—то исчезал, но сегодня, узнав, кого они ждут в гости, предпочел остаться. Даже спросил:

– Я могу чем-нибудь помочь?

Мэррин, никогда не слышавшая от отца предложения помощи, обомлела. Роберт тоже с удивлением повернулся к отцу:

– Сколько деньжат попросишь у Мэррин сегодня, пап? – пошутил он.

– Спасибо, папа, я справлюсь, – поторопилась загладить неловкость Мэррин. – Подумаешь, надо приготовить одну лишнюю порцию, только и всего. К нам придет только один гость.

Один, но какой! Как бы хотелось, чтобы на столе было еще что—то, кроме спагетти и салата, но телячьи отбивные ей пока не по карману.

Примерно за час до семи вечера милейший брат Роберт затеял ссору с женой по поводу ленточек в волосах Куини. Один предлог потянул за собой второй, потом третий, голос Роберта становился все более раздраженным, и Мэррин предпочла запереться в ванной комнате, чтобы не стать, как обычно, арбитром в их спорах.

Господи, ну что у них за жизнь! – думала она, удрученно качая головой. Кэрол, несомненно, несчастна, но и Роберт по—своему тоже страдает.

И что ее дернуло пригласить Монтгомери на ужин! Теперь позора не оберешься.

Но, как ни странно, ужин начался просто великолепно. Джерад появился ровно в две минуты восьмого – Мэррин знала это наверняка, поскольку сверялась со своими часиками каждые тридцать секунд, – и принес вино, по букету цветов для Мэррин и Кэрол, конфеты для девочек. Не забыл он и Сэма, для которого прихватил специальное кольцо для младенцев, у которых режутся зубки.

– Весьма предусмотрительно с вашей стороны, – сказала Мэррин. Она же сама предупредила его, что ему придется держать на руках капризничающего малыша, и он запасся кольцом, чтобы тому было чем заняться.

– Мне позвонила мама и посоветовала зайти в аптеку, – пояснил Джерад, глядя в ее искрящиеся от сдерживаемого смеха глаза.

– Вы сказали ей, что ужинаете у нас и что у Сэма…

– Она пришла в полный восторг.

– Ох, Джерад, как бы ей не пришлось разочароваться.

– Вы чересчур близко принимаете все к сердцу, – улыбнулся Джерад.

Тут появились девочки, повисли на нем, и на этом их разговор с глазу на глаз завершился.

На столе уже стояло блюдо с дольками дыни, искусно нарезанными и уложенными Кэрол. Когда Китти вознамерилась схватить одну из них пальцами, мать предостерегающе нахмурилась, и девочка послушно взяла вилку.

Мэррин помнила, как непринужденно текла общая беседа за ужином у Монтгомери, и порадовалась тому, что Шеперды, от мала до велика, вели себя безупречно и легко находили темы для разговора. Однако их хороших манер хватило ненадолго. Когда Мэррин и Кэрол отнесли на кухню грязные тарелки и появились снова с салатом, спагетти и соусом, их встретили бурные протесты Куини:

– Терпеть не могу спагетти!

– Между прочим, я тоже, – подхватил Льюис.

Мэррин взглянула на Джерада – тот с интересом наблюдал за происходящим, но не вмешивался.

– Как насчет ваших гастрономических пристрастий? – поинтересовалась она.

– Это мое любимое блюдо, – мгновенно отреагировал он.

У Мэррин сразу же потеплело на душе, чувство неловкости исчезло.

– Ты что, забыла, как мама обещала нас наказать, если мы не будем вести себя прилично? – громко прошипела Китти, пнув сестру локтем.

– Так, немедленно прекратили разговоры! – распорядилась Кэрол, подавая дочерям тарелки и исподтишка поглядывая на Роберта. – Приятного аппетита.

Мэррин решила, что пришла пора отвлечь внимание гостя от своих племянниц.

– Мне очень понравилась ваша бабушка, – обратилась она к Джераду. – Такая веселая, живая!

Поняв состояние Мэррин, Джерад ободряюще улыбнулся. И тут заплакал Сэм.

– О ч—черт! – в сердцах воскликнул Льюис, но под гневным взглядом Кэрол захлопнул рот, решив не выражаться в присутствии девочек.

Те же, как только их мать покинула гостиную и пошла наверх, чтобы заняться Сэмом, принялись пихать друг дружку и пискляво хихикать.

– Перестаньте, – вяло осадил их Роберт, но вмешательство отца не возымело на них никакого действия.

Ребенок тоже не унимался. Льюис Шеперд посмотрел на часы и, сделав вид, будто вспомнил о каком—то неотложном деле, встал из—за стола.

– Извините, но мне придется покинуть вас, – обворожительно улыбнулся он гостю и вышел из комнаты.

Роберт с тоской проводил отца взглядом. На его лице было написано, что и он не прочь бы присоединиться к нему, чтобы пропустить пару кружек пива в «Буйволе». Однако с этой мыслью Роберту пришлось распрощаться, так как в комнате появилась Кэрол, вручила ему орущего сына и поднялась по лестнице к себе.

Роберт уставился на Мэррин. Та проигнорировала его умоляющий взгляд и сосредоточилась на расшалившихся племянницах.