Текст книги "Спасение Ронана"

ВЕЛЕНТАРИ

Созвездия северного неба были названы эльфами в течение Первой эпохи, когда и Галеадор, и Галкифер являли собой эльфийские царства, и смертному человеку еще только предстояло ступить на север от Великой реки Лено. В те дни эльфы были невинной расой, до слез простодушной. Этим объясняется весьма странная и любопытная природа названий упомянутых созвездий. Таких, к примеру, как Куникулус (Пушистенький Кроличек), Агнеллус (Масенький Барашек) и Агнус Комплексис (Огромадный Премиленький Барашек).

Созвездия южного неба, напротив, были названы весьма депрессивным астрономом из человеческой расы Тихо Сюрплясом, который, несмотря на свой необычайный талант в сфере наблюдения за звездами, был немного ипохондриком. Самые известные из этих созвездий, пожалуй, Инфектиус (Переносчик Болезней), Акне Мажор (Большой Болезненный Нарыв), Акне Минор (Маленький Красный Прыщик) и Фтириус Пубис (Лобковая Вошь)…

Розовая Книга Улай

Пленник чувствовал себя очень неспокойно. Что-то было не так. Поначалу четыре холодные каменные стены камеры были приятной переменой после непристойных апартаментов той женщины, но теперь, когда он уже пробыл здесь довольно долго, они начинали на него давить. Он больше не чувствовал себя в безопасности и испытывал побуждение что-то с этим поделать. Но что?

Он встал с соломенного тюфяка и осмотрел заложенное кирпичами окно. Оно располагалось как раз на уровне его головы в противоположной от двери стене. Внезапно почти забытый гнев вспыхнул в пленнике, и он принялся яростно колотить кулаками по кирпичам.

Вскоре он, слегка задыхаясь, прекратил буйство и с мрачным сосредоточением на лице изучил кирпичную кладку. Затем он прошел к подносу, что лежал на полу у двери взял оттуда металлическую ложку и начал скрести известку между одним из кирпичей и оконной рамой. Пока он над этим работал, запримеченная им тонкая как волосок трещинка почти неощутимо углублялась, и в конце концов он смог вставить туда кончик ложки. Пленник немного помедлил, а затем повернул ложку, и небольшой кусок известки вылетел от щели прямо ему в нос.

Вздрогнув, он отступил на шаг и изумленно уставился на дырку размером с ноготь большого пальца, затем протянул к ней дрожащую руку. Теплый воздух из дырки тут же затеребил волоски на его пальцах. Тогда, привстав на цыпочки, он прижал к дырке глаз.

Отскочивший кусок известки вскрыл небольшую трещину вдоль кирпича, идущую вверх по диагонали. Сквозь эту трещину пленник смог увидеть крошечный клочок темного неба, в котором горела единственная звезда, красная как огонь. Он смотрел на этот далекий свет – смотрел, казалось, целую вечность, и в сердце у него поселилась тупая боль тоски. Он жаждал свободы, хотел оказаться снаружи, под ночным небом, и на ум ему снова пришел образ стройной молодой воительницы.

С тяжким вздохом пленник бросился на соломенный тюфяк. «Кто я? – подумал он. – Почему меня сюда заключили?» Он чувствовал, что понимания происходящего у него сейчас не больше, чем у какого-нибудь обалдонта.

– Почему я не могу понять, что со мной происходит? – крикнул он маленькой мышке, которая только что выбралась из небольшой дырки в полу камеры и теперь обнюхивала его пустую тарелку. Мышка обратила на него темные бусинки глаз и фыркнула.

– Потому что ты наркотиками под завязку накачан, – ответила она, а затем подняла крошечную лапку и принялась чесать ухо.

– Что?

– Клят в пальто.

– Откуда ты знаешь?

– Я их у тебя на тарелке чую. – Тут мышка помедлила и, склонив голову набок, его оглядела. – Впрочем, – продолжила она, – и так ясно, что ты на наркоте. Ведь ты с мышью разговариваешь.

Мышка поспешила обратно к дыре и нырнула туда, а затем опять высунула мордочку наружу.

– Между прочим, – добавила она, – вряд ли тебе стоит сидеть тут и ждать, пока эта психованная сука тобой насытится. Куда лучше оторвать задницу от тюфяка и что-нибудь предпринять. Пока ты еще можешь.

С этими словами мышка исчезла, а пленник остался один, прикидывая, галлюцинирует он или нет. Затем он встал и снова принялся глазеть через оконную трещину на звезду. «Глюк мышка или не глюк, но она права, – подумал он. – Тебе пора начинать как-то со всем этим делом разбираться».

* * *

Тусона сидела у костра и глазела на звезду, красную как огонь, что сияла низко над Лазурными горами на севере. Она знала, что это полярная звезда Велентари («Детский Носик» на староэльфийском), хотя сама Тусона предпочитала южное название Забашляй («Око Пропойцы»). Звезда зловеще сверкала, яркая как рубин, ибо они уже забрались высоко в горы, где небо было кристально чистым. Завтра они доберутся до высокогорной долины, где лежит город Мазафак, и она сможет вычеркнуть из своего списка еще одну лавку по торговле магическими товарами. Но теперь она сильно отставала от графика.

Тусона бросила хмурый взгляд на закутанного в одеяло Арви, который лежал по ту сторону костра с закрытыми глазами и разинутым ртом, производя шум почище циркулярной пилы, режущей гранит. Кто бы тут про ответственность говорил!

Когда они сошли с цепного парома, идуинский пограничный контроль предупредил их о том, что из-за резкого увеличения ущерба, причиняемого вагинскими рейдерами, большая часть местной милиции была послана на западное побережье. В результате в восточных горах расплодились разбойники и грабители. Услышав об этом, Арви настоял на том, чтобы отправиться вместе с Тусоной и ее защищать. Обычно у нее находилось очень краткое и резкое возражение для всякого, кто полагал, что раз она женщина, то ей нужна защита, но Арви был так явно озабочен ее благополучием и так настроен ей помочь, что это было бы все равно, что пнуть щенка. Она попыталась ему сказать, что передумала и вместо Абтекая направляется в Мазафак, но он все равно настоял на том, чтобы сопровождать ее до самого Мазафака. Тогда Тусона выбрала из двух зол меньшее и пустилась в дорогу с волочащимся позади нее грузным торговым агентом.

Беда заключалась не только в том, что Арви до смерти надоел ей своей пустопорожней болтовней, но он также сильно замедлил ее движение. В первый день они едва одолели двенадцать миль, и Тусона решила, что следующим же вечером, когда они разобьют лагерь, она попросту тихо ускользнет и бросит агента. Но затем они попали в засаду.

На самом деле ничего такого уж серьезного не произошло. Семеро скалящихся бандюг с мечами в руках высыпали из-за какой-то скалы и приказали им остановиться. Тусона ждала, пока они подойдут поближе, чтобы она смогла с ними разобраться, но Арви, на лице которого одновременно читались страх и решимость, отпихнул ее животом и пошел на врагов со страшно тупым и ржавым кинжалом. В каком-то смысле это было очень трогательно. Вышла, однако, пустая трата времени, потому что главарь банды просто выбил кинжал из руки Арви и приставил меч к горлу агента. Тут Тусоне пришлось взяться за дело. Считанные секунды спустя четверо бандюг лежали на земле, кровь обильно струилась из их распоротых глоток, а трое остальных в страхе бежали.

Аккуратно вытирая меч о куртку главаря, Тусона заметила, что лицо Арви по цвету напоминало пепел от костра, торговый агент дрожал, как студень при землетрясении. Когда она протянула руку, чтобы помочь ему встать, он с такой опаской взялся за ее ладонь, словно там ядовитые шипы росли. А когда Тусона наконец встретилась с ним взглядом, глаза у Арви были как у молодой и невинной мухи, которая только что выяснила страшную правду о своем лучшем друге пауке.

Инцидент совсем лишил Арви присутствия духа. Он принял решение прервать торговый вояж и направиться прямиком домой к жене и детишкам. К несчастью, дом его находился в Жлобиусе, горном городке еще дальше за Мазафаком. Тусона поняла, что оказалась связана с ним на всю оставшуюся часть маршрута, а после столь наглядной демонстрации опасности тех мест и способности Арви за себя постоять она не могла так просто его бросить.

Тусона не была уверена, вышло это из-за потери лица, его страха перед ней или еще по какой-то причине, но последние несколько дней Арви держался молчаливо и замкнуто, сделавшись не забавней бородавки. И все же завтра она сможет с ним попрощаться и отправиться дальше в одиночестве. Тусона вздохнула и снова посмотрела на Полярную звезду. Ей по-прежнему надо было спасать своего мужчину. По крайней мере, она надеялась этим заняться.

* * *

Тарл все продолжал глазеть на огненно-красную звезду, словно бы застывшую над гребнем холма, сосредоточившись на том, чтобы вовремя ставить одну ноющую ногу впереди другой. Позади слышалось негромкое постукивание копыт Котика – осел выбирал дорогу по неровному склону. Тарл чувствовал себя усталым, грязным, потным и несчастным. Хуже того, он был трезвый. Они уже несколько дней таскались по разным дебрям, пробирались по выжженным солнцем равнинам и пыльным, знойным холмам. Тарл жутко тосковал по городской жизни. Еще ему хотелось треснуть стаканчик. Или несколько.

У Тарла имелось множество теорий на предмет выпивки. Большинство людей, с которыми он квасил, были приверженцами теории Большого взрыва. Им нравилось то и дело устраивать крутую пьянку, до смерти нажираться и славно проводить время. Однако сам Тарл являлся сторонником теории Стабильного состояния, которую он всегда по возможности практиковал. Он любил, чтобы его организм омывался постоянным потоком алкоголя, что обеспечивалось регулярным и частым приемом разных интересных напитков. Это очень здорово работало вплоть до таких вот моментов, когда никакого алкоголя поблизости не оказывалось, и реальность просовывала в его жизнь свою гнусную рожу. Впрочем, могло быть и хуже. Пока что с ним еще не случилось ничего такого, чего нельзя было бы вылечить доброй выпивкой.

Тут Тарл вдруг осознал, что добрался до вершины холма и что земля впереди выровнялась. Он помедлил, дожидаясь, пока Котик его догонит, и оглянулся на темную массу остальной части Филовых холмов, что простиралась к югу позади них. «Клят, – подумал Тарл, – ну и прогулочка. Ничего удивительного, что ноги так ноют».

Котик присеменил из темноты и застыл, внимательно на него поглядывая.

– Ты ведь не думаешь опять разводить бодягу о том, как бы у меня на горбу проехаться? – спросил он.

– На самом деле это малость упростило бы жизнь, только и всего.

– Для тебя, возможно, – фыркнул осел. – Я же сказал, что провезу тебя половину дороги, если ты провезешь меня другую половину.

– Послушай, нормальные ослы все время людей возят.

– А нормальные люди иногда моются. – Тут осел помолчал, раздувая ноздри. – Между прочим, тут в округе что-то покруче тебя воняет, – добавил он.

Тарл принюхался. Едкая, дымная вонь плыла к ним из тьмы по ту сторону холма.

– Да, верно, – сказал он. – Типа чего-то грязного, сального и горелого. Типа…

– Типа твоих волос, если поджечь.

– Вот спасибо.

– Вернее, того, что от них осталось.

– Ну ты, мохнорылый!

Но осел с довольным фырканьем засеменил дальше, и усталый Тарл волей-неволей поплелся следом. «Хоть бы раз, – подумал он, – мне этого гада в перебранке одолеть. Ведь не так многого хочу».

Внезапно земля перед ними круто пошла вниз. Двое путников резко остановились и немо уставились на развернувшуюся перед ними картину. Никто из них раньше ничего подобного не видел. Конечно, Тарл слышал про Ай'Эль. Кто про него не слышал? Но никто не подготовил Тарла к реальности – в особенности, к увиденной ночью.

Город примостился на краю моря, словно кто-то пытался сбросить его дальше в океан, но не нашел в себе силы хорошенько толкнуть. Первоначально Ай'Эль был основан на десятках крошечных островков в прибрежных болотах, однако за многие годы горожане осушали болотистые участки, отстраиваясь все дальше на островах, пока все не пришло к современному состоянию. Теперь это был большой город, поднимающийся из волн, соединенный с землей единственной узкой насыпью и вдоль и поперек иссеченный сложной и путаной сетью каналов, водопротоков, дренажных канав и мостов. Однако главной особенностью Ай'Эля, которая по-настоящему его прославила, сделала одним из семи чудес света, был Ночной огонь.

Пока Ай'Эль расширялся, его строители и исследователи обнаружили, что под древними болотами, теперь накрытыми морем, находятся обширные запасы Пламенного эфира, газа, который воспламеняется при соприкосновении с воздухом. Посредством изобретательной системы подводных труб эти запасы были направлены к резервуарам в городе, а те в свою очередь соединены с целой сетью «уличных фонарей» – десятиметровых столбов с тонким соплом и запорным краном на конце. Когда тьма опускалась на город, фонарщики ходили повсюду, открывая эти запорные краны, и газ, который оттуда вытекал, загорался алым пламенем, освещая городские улицы и каналы.

Для Тарла и Котика, наблюдавших с высоких холмов, сотни открытых алых огней, что трепыхались над уличными фонарями, наделяли город какой-то неземной, почти зловещей внешностью. Их отражения плясали в темных водах каналов подобно призракам, а исходившие от них дым и пары оседали вокруг домов подобно тонкой вуали, черной и безобразной. Тарл подумал, что все это похоже на какое-то инфернальное видение. И мгновенно в это место влюбился.

Заворожено глазея, друзья разглядели крошечные фигурки часовых ночной стражи, расхаживавшие взад-вперед по насыпи.

– Итак, – первым заговорил Котик, – свет горит, но дома, в отличие от твоей головы, кто-то есть. Может, поближе посмотрим?

– Нет, давай лучше рассвета дождемся, – отозвался Тарл.

Никогда он не любил так сразу к незнакомым местам подваливать и о себе объявлять. Невесть почему люди часто ему не доверяли, а в итоге клятами обкладывали и выгоняли. К незнакомым местам Тарл предпочитал подбираться осторожно, в окружении кучи народу, и проскальзывать незамеченным.

Так что они сели и дождались рассвета, чтобы спуститься к городу, который, сам того не ведая, готов был одарить Тарла одним из самых больших в его жизни сюрпризов.

* * *

Проснувшись, пленник обнаружил лучик света, пробивающийся в камеру сквозь трещину. Пустой поднос на полу уже заменили новым, славно затаренным хлебом, сыром, виноградом и вином. Рядом с ложем сидела парочка мышей. У одной на боку была белая полоска, и пленник узнал в ней ту, с которой, как ему показалось, он днем раньше беседовал.

– А, ты вернулась, – пробормотал он.

– Не вернулась, а вернулся, – последовал неожиданный ответ. – Между прочим, меня Чип зовут. И сегодня со мной мой кузен Дейл.

Вторая мышь возбужденно кивнула. Она была вся коричневая и заметно пухлее первой.

– Ого. А что, есть причина?

– Ну, как я вчера сказал, тебе в еду наркотики кладут. Если ты хочешь что-то с этим поделать, тебе нужен дегустатор, чтобы выяснить, что заражено, а что нет. То есть, ты же не можешь совсем есть перестать. А если тебе нужен дегустатор, то Дейл к твоим услугам. Поесть он просто обожает.

– Но если он станет есть пищу с наркотиками, разве они на него не подействуют?

– Подействуют. Но Дейл так любит поесть, что ему все равно. Собственно говоря, ему так даже приятней. Он считает, что после сытного обеда полагается поспать. Правда, Дейл?

Вторая мышь энергично кивнула. Казалось, она аж дрожит от радостного предвкушения.

– Итак, если ты не против, он может начинать, – закончил Чип.

– Отлично, – улыбнулся пленник. – Будьте как дома.

– Ну вот, Дейл, давай за дело, – сказал Чип. Возбужденно пискнув, Дейл забрался на поднос и стал обнюхивать хлеб. Какое-то мгновение он, склонив голову набок, похоже, размышлял, а затем откусил немного, опять возбужденно пискнул и перешел к сыру.

– Судя по всему, с хлебом все нормально, – констатировал Чип, а затем добавил: – И с сыром тоже. – Дейл, еще пару раз пискнув, подпрыгнул, передними лапками ухватился за край кружки с вином, после чего принялся балансировать на краю кружки и с предельным сосредоточением хлебать вино. Наконец он покачал головой, гневно пискнул, затем упал с кружки и взялся обнюхивать виноград.

– Он говорит, вино дерьмовое, – продолжил Чип, – но наркотиков там нет. Так-так, дальше. И что мы тут имеем?

Дейл, опять с жутко сосредоточенным видом, изучал виноградины. После некоторого колебания он осторожно откусил от одной кусочек и начал жевать. Тут счастливая улыбка расползлась по его мордочке, а затем его крошечные черные глазки закрылись, он осел на бок и захрапел.

– Ну вот, – сказал Чип. – Нажрался наркоты. Я же говорил. Не ешь виноград, и все будет в порядке.

Зубами ухватив Дейла за хвост, он поволок спящую мышь к трещине в каменных плитах.

– Завтра увидимся, – попрощался он, и обе мыши скрылись из виду.

Пленник сел и стал размышлять. «Что ж, – подумал он, – либо я галлюцинирую, и в этом случае я точно накачан наркотиками, либо эта мышь и впрямь со мной разговаривала, и в этом случае мне, пожалуй, лучше предположить, что она знает, что делает. Так или иначе, виноград мне лучше не трогать».

Приняв решение, он взял чашу с виноградом и принялся одну за другой запихивать виноградины в небольшую дыру в стене над тюфяком.

* * *

Тусона быстро шагала по Третьему кольцу, пробиваясь сквозь шум и толкотню людного города. Утреннее солнце уже светило вовсю, но здесь, высоко в горах, оно казалось сухим, не таким жарким, смягченное приятными ветерками, которые то и дело задували со снежных вершин вокруг Мазафака. Все здесь казалось свежим и чистым, а воздух благоухал сосновыми лесами, что покрывали склоны гор к западу.

К своему удивлению Тусона вдруг поняла, что напевает себе под нос. Впрочем, нетрудно было понять, откуда взялось хорошее настроение. Ей наконец-то удалось скинуть с хвоста Арви, который, точно болотная пиявка, лип к ней с самого Дураца. Едва они прошли за городские ворота, как она ускользнула в боковой проулок, пока Арви указывал какому-то купцу на конкретные изъяны дизайна колеса его телеги. Тусона искала «Уголок шамана». Ей хотелось поскорей туда добраться, а потом где-нибудь затихариться, пока не придет пора двигаться дальше.

Мазафак был распланирован очень логично. Центр города, подобно акрополю выстроенный на вершине холма с крутыми склонами, прославился у местных жителей как Старый Мазафак. Остальная часть города сгрудилась вокруг подножия холма в виде целого ряда круговых улиц.

Третье кольцо было просто-напросто третьей по счету улицей от холма, а адрес «Уголок шамана», Восточная-17 всего-навсего означал, что это семнадцатый дом в восточном секторе этой улицы.

Уже через несколько минут Тусона, нервно озираясь, стояла перед вычурной витриной лавки. Ей почему-то казалось, что Арви намерен ее разыскать, и от этого у нее на душе кошки скребли. Он очень хотел, чтобы она познакомилась с его зятем, издателем ежедневной газеты в Старом Мазафаке. Арви уверял Тусону, что тому парню страшно захочется напечатать статью о столь одаренной воительнице, и что он, вполне вероятно, сумеет помочь ей в ее поиске.

– Он знает обо всем, что тут в округе происходит, – уверял ее Арви. – Он руководит очень влиятельной газетой. Не стоит недооценивать «Правду Старого Мазафака». – Однако Тусона подозревала, что Арви просто отчаянно пытается заполучить эскорт для последнего этапа своего путешествия, от Мазафака до Жлобиуса. Ну и клят ему в нос. Пусть теперь нанимает себе этот эскорт.

В последний раз оглядевшись по сторонам, Тусона толкнула дверь «Уголка шамана» и под звяканье колокольчика вошла. Внутри царила приятная прохлада и полутьма. По обеим сторонам лавки стояли стеллажи, на полках которых ряд за рядом располагались банки, коробки и пакеты. По центру помещения шла двойная линия кадок и бочонков. На каждой крышке лежал ковш. Над ними с потолка свисала табличка с надписью «Бери и смешивай».

Тусона улыбнулась себе под нос, заметив, что одна из кадок помечена как «Тертый бычий член». Она подняла крышку и чуть не упала, когда запах ударил ей в лицо с силой брошенного с двух метров кирпича. Кадка оказалась почти полна беловатого, зернистого на вид порошка, который вонял хуже компании старых козлов после бурной ночи. Кривясь, она плюхнула крышку на место и сделала пару глубоких вдохов, а затем прошла вдоль стеллажей, разглядывая банки и коробки.

Тусона как раз глазела на пакет «Вафлерской пудры Гатта и Болдера» и прикидывала, что это может быть, когда бисерная занавесь за прилавком с негромким стуком распахнулась, и оттуда вышел продавец. Он оказался молодым эльфом, высоким и стройным, с чистыми медными глазами и прекрасными чертами лица, характерными для его расы. Когда он заговорил, Тусона сумела распознать мягкую картавость уроженца Невина, эльфийского царства к юго-востоку от Бехана.

– Доброе утро. Чем могу служить?

– Вы бы мне для начала не объяснили, что еще за клят эта вафлерская пудра?

– А, это один из базовых ингредиентов для некоторых низкопробных заклинаний. Ее рецепт является строжайше охраняемым секретом. Она и мне кажется немного сомнительной. По-моему, она опасна.

– То есть очень действенна?

– О нет, в сравнении с многими вещами, которые мы здесь храним, это товар низшего уровня. Однако было зафиксировано немало случаев, когда постоянные пользователи страдали от странных побочных эффектов. Потеря голоса, подростковое поведение, стремление набирать в рот воду и пускать в людей струйки – все в таком роде. Полагаю, ее скоро к списку опасных веществ добавят.

Тусона торопливо положила пакет обратно на полку и подошла к прилавку. Там лежало несколько коробок. Они были полны сладостей, среди которых она узнала карамельные свечечки, сердечки, стрелочки, а также чуки-геки. Тусона радостно ухмыльнулась. Эти сладости вернули ее назад в крошечную кондитерскую лавку неподалеку от зала Совета в Вельбуге, когда ей было всего шесть лет. Папа всегда позволял ей что-нибудь там покупать по пути домой после занятий с оружием.

– Чуки-геки! Я в детстве по ним с ума сходила!

– Вот. Возьмите штучку. За счет заведения. – Эльф вручил ей завернутый в бумагу батончик. – Вообще-то они у нас здесь для детишек.

– Сюда дети заходят?

– Да, и очень часто. Их завораживает магия, и они сами хотят что-нибудь эдакое провернуть. Ищут заклинания, чтобы превратить старшего брата в лягушку, или чтобы школа испарилась, или чтобы их. домашние задания всегда выполнялись. Мы просто даем им немного сладостей и предлагаем вернуться, когда им восемнадцать стукнет, и они уходят счастливые. Видите ли, тут нельзя быть слишком осторожным. Никогда не знаешь, когда тебе попадется ребенок, обладающий Силой. В Мальвенисе несколько лет назад был один случай. Маленькая девочка каким-то образом добралась до сушеной драконьей крови и превратила свою воспитательницу в сухарик. А этот сухарик потом до смерти ее младший братишка засосал.

– Какой ужас.

– Гм. Но я полагаю, ваш возраст позволяет вам доверять. Итак, чем могу служить?

Тусона быстро обрисовала сложившуюся ситуацию, а эльф задумчиво ее выслушал.

– Короче говоря, – закончила она, – я пытаюсь выследить кого-то предельно могущественного, кто мог бы сделать крупный заказ на весь основной товар. К вам в последнее время таких заказов не поступало?

– Видите ли… – Эльф помедлил и с сомнением на нее взглянул. – Боюсь, у нас здесь политика предельной осторожности соблюдается.

Обычно в этом месте Тусона объясняла, сколь опасной может быть политика предельной осторожности для владельцев лавок, от которых она хотела получить информацию, ибо она толкала ее на путь политики тотального разрушения. Но в этом эльфе было что-то такое, что ей нравилось и вызывало доверие. Она подалась вперед и посмотрела прямо ему в глаза.

– Клянусь, я не ищу мести или чего-то подобного. Я просто хочу своего парня спасти. – Тусона сделала паузу. – Он очень хороший человек, – добавила она.

Эльф несколько секунд внимательно за ней наблюдал, а затем, похоже, принял решение и медленно кивнул.

– Да, так получилось, что у нас был подобный заказ. Несколько недель тому назад. Невесть откуда мы приняли этот ФАКЗ[5]5
  ФАКЗ – Формализованный Автономный Колдовской Запрос


[Закрыть], где чего только ни запрашивалось. Все от самых обычных базовых ингредиентов до по-настоящему сильнодействующего магического товара высшего уровня. До драконьих зубов, Браалой клянусь! Мы их не трогали с тех пор, как сорок лет тому назад из-за них Базедас Придурочный подорвался. Здесь во всей округе ни у кого просто нет такой Силы, чтобы с ними совладать. А она пятьдесят штук заказывает! То есть…

– Она? – Внезапно Тусона вся напряглась.

– Это определенно была женщина, – заверил ее эльф. – Я всегда могу различить. Но я не знаю, кто. Никаких постоянных клиентов с такой Силой у нас нет.

– А это не мог быть новичок? Кто-то еще только начинающий, но уже с непомерными амбициями?

– Ни в коем случае. Она точно знала, что делала. Это можно было понять по тому, как она товар забрала. Мы свалили все в центре помещения, как было велено, а потом – оба-на! Заклинание телепортации в мгновение ока все отсюда вымело, и при этом даже пылинки не потревожило! Нет, новичок бы еще и половину пола с собой забрал.

– И вы не знаете, куда отправился товар?

– Адреса она мне не дала, но все же… Знаете, лучше бы вы меня не расспрашивали. Это очень могущественная колдунья, и я не хочу, чтобы она потом нами занялась. Хотя ладно. Несколько дней назад мы приняли ФАКЗ, где запрашивалась партия толченых яичек ленкаma. Всего сто пятьдесят граммов, телепортировать куда-то в Сидор. Я уверен, что заказчица та же самая. Аура ФАКЗов была совершенно идентичной. Видите ли, у меня тоже чуть-чуть Силы имеется. И я эти вещи ловлю.

– А куда примерно в Сидор?

– Куда-то в южные предгорья Тор-Акана, что в Хромовых горах. К северу от Аканской пустыни.

Тусона с благодарностью кивнула и пошла к двери. Там она остановилась и обернулась.

– Да, кстати, – вспомнила она. – А для чего толченые яички ленката используются?

– Это очень мощный афродизиак. С его помощью можно сильнейшее приворотное зелье готовить. Говорят, после одного глотка даже у евнуха так встает, что…

Дверь плотно захлопнулась, обрывая концовку фразы молодого эльфа, и Тусона поспешила по улице к Западным воротам. «Наверняка это именно то самое, – подумала она, и сердце ее воспарило. – Никуда эта сука с ним не продвинулась! Не запал он на ее длинные волосы и надувные сиськи. Вот она и решила к несчастному парнишке приворотное зелье применить. Теперь и правда надо поторопиться. Ронан достаточно упорен, и его решимость тверда как скала. Но если он это зелье выпьет…»

* * *

Опершись о перила старого каменного моста, Тарл наблюдал за процессией празднично разукрашенных барж, что плыла внизу по мутно-бурым водам Центрального канала. На передней барже сидели молодые жених с невестой, оба ухмылялись от уха до уха и кивками отвечали на приветственные выкрики зевак. Оба были одеты в традиционные белые наряды, а сама баржа едва виднелась под бесчисленными цветами и лентами. Пока она проплывала мимо, пьянящий запах табогеи потянулся вверх и окутал мост.

– Ах! – сентиментально воскликнул Тарл. – Ты только глянь! Знаешь, в этих свадьбах что-то такое есть… всегда отчего-то слезы на глаза наворачиваются.

– От голода, надо полагать, – отозвался Котик. Тарл мрачно взглянул на осла, который лежал, положив голову между копытами и являя собой само воплощение скуки.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал он. – Сейчас пойдем и поесть раздобудем. Дай мне только немного атмосферу впитать.

Осел театрально вздохнул и закатил глаза к небу, но больше ничего не сказал, и Тарл радостно вернулся к восприятию бурлящей в Ай'Эле жизни.

Прошлой ночью, глядя со своего наблюдательного поста на Филовых холмах, как город пылает во мраке, Тарл нашел его красивым. Вблизи он был еще красивей. Старые, тронутые непогодой здания из красного камня светились на солнце, словно подсвеченные изнутри. Улицы бурлили жизнью, пока местные жители, путешественники и туристы стекались и перемешивались в человеческом водовороте, а каналы и водопротоки буквально кишели лодками и баржами всех мастей, деловито переправлявшими людей и товары с места на место. Куда ни глянь, всюду были бары, кафе и рестораны на открытом воздухе.

Тарл принюхался. Подобно многим городским центрам во время ланча, этот был переполнен аппетитными ароматами свежеприготовленной пищи и только что сваренного кофе, и все же за этими запахами таился некий основополагающий, который Тарлу пришлось признать специфическим для Ай'Эля. Это была смесь дыма, застойных вод и моря.

Несколько секунд он жадно впитывал этот запах, а потом глаза его загорелись при виде тихого тенистого проулка, что бежал под углом от ближайшей пристани. Согласно указателю на стене проулок назывался Голень Балина, и было в нем что-то привлекательное, что-то безмолвно, но неодолимо манящее. Тарл, у которого имелся внутренний компас, автоматически включавшийся в незнакомых городах и безошибочно направлявший его к лучшему кабаку, попросту знал, что идти надо именно туда.

– Вставай, мохнорылый, – приказал он. – Пошли вон туда.

– Если я еще идти могу…

– Да заткнись.

Вместе они поплелись в тень проулка. После нескольких шагов проулок свернул влево, и шум города мгновенно пропал, оставшись лишь далеким шелестом, что утопал в стуке их шагов.

– Итак, – словоохотливо начал Котик, – теперь, когда мы уже в этом городе, есть тут какие-то признаки густой пелены магии, про которую ты в Забадае болтал?

– Тсс! Тихо! – Отчаянным жестом Тарл велел ослу заткнуться и нервно огляделся, словно напуганный тем, что их могут подслушать. Однако немногочисленные окна и двери были плотно закрыты. Путешественники с таким же успехом могли находиться одни в этом городе.

– Этих признаков тут везде до клята, – прошипел Тарл. – Прямо в воздухе висят. Вот, смотри!

Он вытянул руки, и Котик увидел, как вокруг кончиков пальцев Тарла вьются световые точечки.

– Сила тут из кого-то просто сочится, – продолжил Тарл. – Так что давай не делать ничего такого, что привлекло бы внимание. Слово на букву «ЭМ» не произноси, даже о нем не думай. Просто забудь. Нам в этом деле надо быть клятски осторожными.

Он повернулся и зашагал по проулку, и осел последовал за ним, цокая копытами по каменной мостовой. Вскоре проулок выгнулся вправо, и они оказались на набережной еще одного канала. Этот, однако, был куда меньше, и от него исходил смрад разложения. Всевозможный мусор перемешивался с зеленой пеной и гниющими водорослями, а у подножия спускающейся к воде лестницы плавал разлагающийся труп пи-пса. [6]6
  Свое название пи-псы получили по причине того, что их немыслимо тяжелая жизнь предполагает частую потерю конечностей в результате несчастных случаев или драк. Было подсчитано, что в среднем у них имеется по 3,14159 лапы.


[Закрыть] Два других пи-пса шастали вверх-вниз по ступенькам, скуля от голода и тщетно пытаясь добраться до трупа своего сородича. Когда Тарл с Котиком приблизились, псы с рычанием ускользнули в тень.