Текст книги "Бумажный грааль. Все колокола земли"

Глава 18

Грэму теперь плохо спалось. Сон никак не приходил, да и особой нужды в нем не было. В темноте часы тянулись долго. Ночью не порыбачишь. Спускаться к пруду по холму опасно даже днем. Пару раз он сидел на крыльце посреди ночи и смотрел, как из-за деревьев выходит луна. Правда, было холодно, а холод в последнее время быстро его утомлял. Иногда по ночам он читал – в основном Библию, издание с крупным шрифтом, на который ему пришлось перейти несколько лет назад.

Сколько именно? Грэм и не помнил. Годы сливались в одно акварельное пятно, из которого сумбурно выплывали воспоминания – иногда отчетливо, иногда смутно. Чаще всего ночью он просто лежал без сна, следуя за потоком мыслей. Утром Эдит или Сильвия приносили завтрак и кофе. Потом Грэм трудился в огороде – недавно разбитом, но уже загубленном какой-то болезнью. У него, разумеется, были свои подозрения на этот счет, однако он ничего не мог поделать, кроме как трудиться еще больше. Здесь, в лесу, солнечного света не хватало, тем более осенью. При этом и домик, и участок все-таки располагались на открытом пространстве, и Грэм не мог не попытать счастья с капустой и салатом, хотя времени для созревания овощей оставалось не так уж много. Через месяц будет слишком холодно.

Впрочем, главной проблемой были не погодные условия, а какая-то гниль из земли. Почва быстро пересыхала, как бы часто он ни поливал грядки. Уже пару лет Грэм ничего не мог толком вырастить. Что ж, неудивительно. Он знал, что к концу так все и будет – тлен, увядание. И все же эта странная болезнь, эта гниль, от которой листья покрывались пятнами и засыхали, не давала ему покоя. Даже еще оставаясь зелеными, овощи начинали дурно пахнуть.

Сегодня утром Грэм чувствовал себя особенно грузным и уставшим. За ночь он дважды просыпался от боли в груди, хотя теперь она затихла. И вот он проснулся в третий раз, вышел на улицу в пижаме и шляпе и стоял посреди залитого лунным светом огорода. Как вылез из кровати – не помнил. Со всех сторон его окружал темный лес, а в видимом кусочке неба густо и ярко светили звезды, как тысячи обещаний. Грэм взял с собой трость и рисовал ею неровные круги на земле, похожие на облака.

Похоже, что, пока он водил тростью по земле, ему снился сон – сон про лососей, собравшихся косяком в глубине океана. И одна рыба, откликаясь на примитивный зов, вдруг не спеша поплыла к берегу, прямо к устью реки, где сидел с удочкой Грэм. Во сне кто-то стоял сзади и смотрел ему в спину, какая-то тень, которая начала испаряться вместе с самим сновидением, как только он подцепил рыбу на крючок.

Часы в гостиной только-только пробили три утра. К четырем дядя Рой придет его будить. Говарду не давала спать не только мысль о надвигающемся приключении, связанном с возвращением украденного сарая. Иногда среди ночи он начинал волноваться из-за каких-то мелочей – неоплаченных счетов, давно откладываемых дел, неуловимых рисунков на рисовой бумаге, которые в итоге оказываются чем-то другим. Дома Говард легко решал эту проблему: уходил спать на диван в гостиной, и сама перемена места помогала ему заснуть. Здесь же, у дяди Роя, так не сделаешь. Еще подумают, что Говард недоволен своей кроватью, и тетя Эдит изведется от переживаний.

Правда, кровать действительно была отвратительная. Она провисала в середине, и, полежав на животе хотя бы две минуты, утром можно было проснуться с ужасной болью в спине. Сейчас Говард устроился на самом краю, где матрас поддерживался каркасом кровати, и думал о том, чем бы себя занять. Завтра он снова займется очисткой досок и, возможно, стащит штук пять, чтобы подложить себе под матрас.

Говард приехал сюда отдохнуть, разобраться с делами и понять, изменились ли его чувства к Сильвии. Оказывается, не изменились. Хотя бы это он сумел выяснить. Прошло всего два дня, а он опять по уши в нее влюбился. Она же, судя по всему, видела в Говарде лишь еще одного мужчину, которому требуется присмотр, как и дяде Рою. Странноватый братец явился с юга и тут же вляпался в неприятности. А если не возвращаться на работу в музей и остаться тут, в Форт-Брэгге, что тогда? Можно, конечно, поселиться у дяди Роя и стать для него обузой. Когда сбережения иссякнут, заняться махинациями с продуктовыми карточками или найти работу на лесопилке, откуда его уволят в сезон дождей.

Однако и мысль о возвращении домой создавала внутри какую-то пустоту. Ничто не держало Говарда в южной Калифорнии, кроме малочисленной группки друзей, которая с каждым годом теряла свою численность. С приездом на север он будто перерезал швартовый трос и отправился в свободное плавание. Настало время расправить паруса, достать карты и компас.

Уже в десятый раз Говард посмотрел на часы, а стрелки едва добрались до трех пятнадцати. В большом старом доме было холодно, и Говард, прислушиваясь к ветру, натянул одеяло до шеи. Он попробовал считать от ста до одного. С овцами слишком сложно. Через некоторое время размышления о проблемах затаились где-то в глубине сознания, хотя и оттуда не переставали напоминать о себе. Они стали похожи на тени, на образы во сне, и счет сбился на сорока пяти. Говард начал заново, и вскоре ему приснился сон о корабле, который вынесло на мель у скалистого побережья. Говард стоял на пляже по щиколотку в накатывающих волнах, думая о том, что на борту осталась какая-то нужная вещь. Надо было забрать с разбитого корабля веревку, древесину и живых кур. Он повернулся лицом к берегу: вверху на обрыве стоял каменный дом, в котором светилось одно окошко на чердаке. Кто-то сидел там в кресле с книгой, и Говард вдруг понял, что это он и есть, что он у себя дома и проводит вечер в комфортном спокойствии. Потом, во сне, с океана подул ветер, залетая в темный проход под скалами, и, когда Говард вновь глянул в сторону моря, на камнях вместо корабля оказался старый разрушенный «студебекер», омываемый приливом.

Говард закатал брюки до колена и полез к машине. Вода оказалась не холодной и не теплой, и даже не особенно влажной. Открытая дверь автомобиля повисла на нижнем шарнире, внутри пахло водорослями и морскими уточками. Говард сел в машину и взялся за рукоятку на руле – такие ставят, чтобы рулить одной рукой. Жаль, у него не было карты, которая подскажет, как вывезти «студебекер» через рифы в открытое море.

Вглядываясь в прозрачную рукоятку – она была сделана из полупрозрачного люцита, – Говард заметил, что глубоко внутри есть то ли рисунок, то ли надпись, парящая, как облака в небесном аквариуме. Да ведь это изображения с рисунка Хокусая! Затем вдруг показалось, что это вовсе не изображения, а слова – какое-то сообщение, нацарапанное дрожащей рукой старого и хрупкого человека: «Загляни в бардачок». С предвкушением и одновременно с неохотой Говард протянул руку к бардачку и нажал на кнопку. Крышка распахнулась с такой силой, что весь автомобиль перекосился, а Говард начал съезжать через открытую пассажирскую дверь в океан, хватаясь за старую гнилую обивку и понимая, что он все равно упадет.

Говард проснулся от собственного оборвавшегося крика и резко привстал в кровати. В голове мелькали смутные остатки некой идеи. Идея эта была важной, и Говард постарался ухватить ее за хвост, чтобы изучить позже, когда представится возможность. Даже после такого жуткого пробуждения он чувствовал себя вполне удовлетворенным ситуацией. Беспокойство, терзавшее его час назад, испарилось. Появилось ощущение чего-то надвигающегося – словно каким-то необъяснимым образом дальнейший путь уже был намечен.

В этот момент кто-то постучал в дверь и таинственным шепотом позвал:

– Говард!

Это был дядя Рой.

Полчаса спустя Говард сидел в универсале в компании Беннета и дяди Роя, все трое ели пончики и пили кофе из пластиковых стаканчиков. Ночь стояла темная и безмолвная, слышно было лишь, как они жуют и отпивают кофе и как волны разбиваются о берег. Припарковались на Элм-стрит, неподалеку от «Джорджия-Пасифик». Сотни акров пиломатериалов просыхали на ночном ветру, огороженные сетчатым забором и колючей проволокой от пляжа Гласс и поросшего сорняком обрыва.

Рядом стоял белый деревянный склад с плоской крышей, в длину футов сорок, без окон. Строение обвивали кустарники и высокая сорная трава. Сзади была дверь с небольшим окошком, свет внутри не горел. За складом притаился тот самый красный «камаро», который вчера побывал возле дома Джиммерса.

Дядя Рой утверждал, что складом владеет миссис Лейми и что внутри, он готов поспорить, нет ничего, кроме грузовика Беннета, на котором и увезли сарай мистера Джиммерса. Все это они планировали забрать до восхода солнца, пока никто не заметил. Говард явно находился в окружении целеустремленных мужчин… И боялся, что в результате сам очень скоро попадет в тюремную камеру.

Дело принимало серьезный оборот. По сравнению с этим опасные приключения в доме мистера Джиммерса казались детским развлечением, и неважно, что Говард тогда был вооружен. Здесь же он собирался проникнуть на чужой склад и выкрасть сарай Джиммерса, а вместе с ним еще и грузовик, прости господи. И все ради чего? Ради Сильвии? Вряд ли. Чтобы помочь дяде Рою? Не совсем. Лучше бы он отговорил дядю от этой затеи. Тетя Эдит сочла бы Говарда настоящим героем. А то, что происходит сейчас, называется пособничество и подстрекательство. Если Говард чем и поможет дяде, так это отправиться в тюрьму, и задумке насчет дома с привидениями будет конец. А Сильвия его убьет.

Дядя Рой похлопал Говарда по колену, будто почувствовав его тревогу.

– Можешь подождать нас в кафе «Уинчелл», если хочешь, – спокойно сказал дядя, словно в его предложении не было ничего постыдного.

Говард качнул головой:

– Вам же неудобно будет доставать этот грузовик без меня.

– Удобство тут ни при чем, – ответил Беннет, бросая половину пончика обратно в бумажный пакет. – Никто никому ничего не должен. Но, как только ты заведешь машину, назад пути не будет.

Говард молчал – правда, вовсе не потому, что хотел отказаться. Подождать в баре он не мог. Либо он в деле, либо нет. Никаких промежуточных вариантов, никакого отказа от выбора. Заговорщики не сбегают, едва почуяв опасность. Сидя в старом универсале и готовясь нанести удар по врагу, Говард впервые за многие месяцы, а то и годы, почувствовал, что делает что-то важное. Будто один его глаз долгое время оставался закрытым, и вот теперь, когда он наконец открылся, изображение предстало в объеме.

Говард достал из кармана тонкие кожаные перчатки, надел их, размял пальцы. Затем натянул на лицо вязаную шапку с прорезями для глаз.

– Господь всемогущий, – сказал дядя Рой. – Ну прямо настоящий террорист. Если увидишь копов, сразу снимай маску и перчатки, иначе они тебя пристрелят. Имя бригадира запомнил?

– Джек Макдональд.

– Правильно. Он хороший парень, прикроет нас. Алиби наготове, хотя надеюсь, что врать ему не придется. Скажет, мол, отправил тебя за пончиками в «Заправься и перекуси», попросил взять две коробки. Дал три доллара.

– Они в переднем кармане, – отозвался Говард.

– Показать еще раз его фотографию?

– Не надо.

– Что нужно сделать, как только приедешь на лесопилку?

– Запустить шлифовальный станок.

После паузы дядя Рой продолжил:

– Без лишней надобности на трассу не выезжай. Машину оставь напротив станции, мы будем ждать в старом здании библиотеки. Главное, чтобы этот засранец за тобой погнался. Он и не заподозрит, что мы увозим сарай, – по крайней мере, не сразу. Вымани его хотя бы на пару кварталов отсюда. Если получится, то и подальше. Сыграй с ним в прятки. Только бы нам хватило времени вскрыть дверь. Чувствую, конечно, что он в итоге вернется, чтобы позвонить старушке. Провод мы перережем, а ближайший телефон в «Заправься и перекуси».

Дядя снова замолчал. Время для разговоров истекло. Они уже несколько раз прошлись по плану и были настроены оптимистично.

– Вперед, – сказал Говард и, выскользнув из машины, осторожно закрыл за собой дверь. Дядя Рой завел двигатель и отъехал на полквартала назад по Элм, где они и будут его ждать. Говард бросился к зарослям, похлопывая себя по карману пальто, в котором лежали две круглые петарды и одноразовая зажигалка.

На улицах было пусто, в домах темно. По шоссе в северном направлении пронеслась какая-то машина, но вблизи не нашлось бы никого, кроме Говарда, ночного ветра и тех двоих в универсале. Не считая холода, условия практически идеальные. Руки мерзли даже в перчатках, и Говард зажал их под мышками.

К счастью, «камаро» стоял незапертый, а значит, не требовалось разбивать окно. Не было и сигнализации, слава богу. Хотя ограблению в целом эта деталь лишь прибавила бы грандиозности. Жаль, что ключей не оказалось в зажигании.

Говард подошел к запертой задней двери склада и прислушался. Внутри было тихо. Вполне возможно, что там никого нет, и тогда этот замысловатый отвлекающий маневр станет пустой тратой времени. Но если склад никто не охраняет, почему тут стоит «камаро»? Говард отошел от двери и напоследок выглянул на дорогу. Ни пешеходов, ни подозрительных автомобилей – лишь ночное безмолвие. Он махнул стоявшему поодаль универсалу, и передние фары моргнули в ответ.

Говард залез в «камаро», оставив дверь открытой. Под приборной доской нашел провода зажигания и, еще раз осмотревшись, дернул их на себя, а затем поднес друг к другу оголенные концы, чтобы завести машину. Двигатель взревел, и Говард поддал газу.

Пока мотор работал на холостом ходу, Говард присматривался к складу – нет ли признаков движения внутри. Он включил заднюю передачу, опустил ручной тормоз и отъехал от здания так, чтобы потом вырваться прямиком на улицу. Еще пару раз увеличил обороты двигателя, ревом надеясь привлечь внимание грабителя. Хотел даже посигналить, однако все-таки решил, что угонщики не бывают такими идиотами.

Вот петарды точно произведут впечатление. Грабитель проснется и подумает, что его разбудил громкий шум выхлопа. Осторожно выйдет проверить, кто это мается дурью возле склада, и с ужасом заметит… Говард смотрел на дверь, готовый стартовать. Петарды он держал наготове в левой руке, фитилями в разные стороны. Высунув их в окно, другой рукой он поднес зажигалку и, как только фитили загорелись, швырнул петарды к двери склада и поспешил закрыть окно в машине.

Они взорвались одна за другой – громко, как выстрелы. Через секунду внутри мигнул свет, дверь открылась. Говард еще пару раз взревел мотором и помчался к Элм-стрит, вздымая за собой пыль и гравий. На мгновение задержался на повороте, чтобы на складе успели понять, что происходит. Сквозь столб пыли теперь было видно, как человек прыгает на одной ноге, обуваясь. Говард одновременно зажал газ и тормоз, и колеса крутились на месте, словно попали в яму. Мужчина нырнул на склад за курткой и снова выбежал наружу, захлопнул за собой дверь и бросился бежать за машиной через заросли, пока та не уехала слишком далеко.

Прикусив губу, Говард следил за приближающимся человеком и ждал подходящего момента. Лунный свет падал на лицо грабителя, перекошенное от ненависти. Именно этот тип ворвался в дом Джиммерса в парике. Такая же черная футболка, схожее телосложение. Бежал он быстро, причем на одну ногу опирался сильнее, чем на другую, и на ходу пытался надеть на себя куртку. Говард еще немного покрутил колесами, включил заднюю, отъехал, едва не сбив самого грабителя, а потом уже помчался вперед, на Элм-стрит.

Он ехал в сторону океана, трясясь на грунтовой дороге, которая вела к пляжу Гласс и заканчивалась тупиком. Наверняка злоумышленник знает о тупике и продолжит преследовать кретина, не разбирающегося в местных улицах. Нужно было проехать дальше по кварталу, повернуть и выманить его к обрыву… да куда угодно.

В боковом зеркале Говард увидел, как универсал проехал по дороге, не включая фары, и свернул к складу. Преступник мчался со всех ног за удаляющимся «камаро», который покачивало на грунтовке из стороны в сторону, отчего Говард подпрыгивал на сиденье. Куртку противник бросил, зато в руке у него появился пистолет.

У Говарда перехватило дыхание. Он резко выкрутил руль вправо, пронесся полукругом по грунтовой парковке над пляжем Гласс, задев задним крылом ограждение, и вывернул обратно к трассе. Изумленный преследователь замер на углу Стюарт-стрит, бросился к тротуару и оттуда, присев на корточки, направил пистолет прямо на лобовое стекло несущегося в его направлении «камаро», целясь в голову водителя.

Говард вжал педаль газа в пол и повел автомобиль к обочине, пригнувшись на сиденье за приборной панелью. Все тело пульсировало от страха, что в него будут стрелять. Плевать уже на машину. Если противник воспользуется оружием, он перебудит весь район, и все кинутся звонить в полицию. Тогда Говарду будет гарантировано тюремное заключение.

«Камаро» заехал на тротуар двумя колесами, после чего Говард снова увел его влево. Преследователь отбежал к забору, но тут же снова прицелился и не сводил пистолета с машины, пока Говард не повернул на Стюарт-стрит, к железнодорожной станции. Он выпрямился на сиденье и сбросил скорость, глядя в зеркало.

– Давай же, за мной, – сказал Говард вслух.

Преследователь стоял на месте, поглядывая в направлении склада, явно о чем-то задумавшись. Если сейчас он откажется от погони, то все это было впустую. Нужно заманить его дальше, и как можно скорее.

Говард нажал на педаль газа и с визгом шин помчался вперед. Затем резко тормознул, колеса заблокировались, и он крутанул руль в сторону. Машину занесло. Говард упал на пассажирское сиденье и накрыл голову руками. Через мгновение автомобиль врезался в дерево у обочины и пробил деревянный забор, кусок которого рухнул прямо на капот. От удара Говарда швырнуло на пол, коленом он больно приложился к рулевой колонке. Клаксон издал отчаянный хрип, и все стихло. Слышно было только, как на улице что-то с грохотом падает.

Говард нащупал ручку двери, открыл ее и, подтянувшись, вылез наружу. Затем встал и, не оглядываясь, побежал по Стюарт-стрит, дергая за маску на лице, которая вся перекрутилась и закрывала обзор. Из-за ужасной боли в колене он бежал, прихрамывая, и в любой момент ожидал услышать сзади выстрел.

Если преследователь его догонит, Говарду крышка – как и всей их затее. Еще хуже, если он что-то заподозрит и вернется на склад. Хотя бы еще несколько минут злоумышленник должен не сомневаться в том, что это угон, а не взлом. Говард повернул за угол и оказался на Буш-стрит, рядом с чьей-то огороженной лужайкой. Он остановился, выглянул из-за края забора и с облегчением – и в то же время с ужасом – увидел, что грабитель бежит следом за ним. Вокруг разбитой машины на обочине собрались люди в ночных рубашках и пижамах.

Говард бросился к океану; боль простреливала колено всякий раз, когда он переносил вес на поврежденную ногу. Чем дальше он заманит преследователя… Говард перебежал на другую сторону улицы, пересек газон и поспешил на юг к складу пиломатериалов. Можно спрятаться, но где? Заборы вокруг стояли старые, шаткие и высокие, и даже если он сумеет перелезть, то окажется в ловушке в чужом дворе.

Говард глянул назад – и тут же кинулся в сторону. Преследователь стоял на другом конце проулка и целился, опустившись на одно колено. До него было футов шестьдесят – совсем близко. Говард опять пошел зигзагообразным шагом и едва не упал, когда нога подвернулась. Раздался выстрел, и крышка на металлическом контейнере для мусора с лязгом подпрыгнула.

От этого звука Говарда понесло вперед, будто порывом ветра. Он опять выскочил на широкую улицу и побежал вдоль рельсов к площадке «Джорджия-Пасифик». Все вокруг было огорожено сеткой и колючей проволокой, переплетающиеся рельсы вели к депо, а также к огромным складам пиломатериалов.

Сейчас уже начало шестого, скоро здесь появятся люди. И что они подумают, увидев бегущего типа в маске и перчатках? Однако снимать шапку еще рано, иначе преследователь успеет его рассмотреть. Говард перепрыгнул через шлакоблочную стену высотой до пояса и, поскользнувшись на гравии, тяжело упал на землю. Дыхание перехватило. Следующая пуля угодила в верхушку стены, и Говарда осыпало осколками. Он вскочил и, пригнувшись, побежал дальше, стараясь не высовываться из-за стены. Едва дыша, он пробирался вперед то трусцой, то неустойчивым шагом, движимый исключительно инерцией и страхом.

Вагоны «Поезда-Скунса» стояли на рельсах параллельно друг другу между депо и скоплением техники у склада пиломатериалов. Говард нырнул в пространство между вагонами, на которых были нарисованы смешные скунсы. Раз он не способен бежать быстрее своего преследователя, нужно затеряться среди безмолвных составов и затем окольным путем выйти к старой библиотеке, где будет ждать дядя.

Говард напрягся, готовый услышать скрежет гравия под ногами, но было тихо. Неужто сдался? Как бы понять, долго ли длилась погоня… Хватило ли дяде Рою и Беннету времени вскрыть склад? А может, грабитель вовсе не пошел обратно, а решил затаиться? Может, ему плевать на разбитую машину и теперь главная его цель – схватить Говарда, выманив его из укрытия?

Опустившись на четвереньки, Говард выглянул из-за вагона. Вдоль рельсов с внешней стороны мелькнули ноги. Все-таки не сдался. Прямо перед Говардом, не успел он и глазом моргнуть, появилось лицо, а следом – вытянутая рука с пистолетом.

Говард вскочил и побежал; пуля с визгом отскочила от стального вагона. Обогнув поезда, он помчался вдоль сетчатого забора на север, к Фер-стрит. Туда, где могут быть люди. Пусть схватят его и посадят за решетку, если нужно, но в отсутствие прохожих и свидетелей его просто пристрелят. Говард был настолько в этом уверен, что у него открылось второе дыхание.

Он повернул за угол и кинулся к Фер-стрит, пробегая через рельсы мимо старого ржавого крана и водонапорной башни. Впереди были ворота и пять-шесть человек в фланелевых рубашках и куртках. Говард не придумал ничего лучше, кроме как побежать к ним, крича «На помощь!» сквозь лыжную маску. Мужчины обернулись; еще один вышел из застекленной будки и встал, скрестив руки на груди.

Говарду казалось, что он бежит навстречу гибели, хотя гибель нагоняла его и сзади. Он отважился посмотреть назад. Грабитель нагонял с легкостью и уверенностью профессионального спортсмена. Пистолет он убрал в карман и теперь вполне мог сойти за невинного автовладельца, у которого нагло угнали машину.

На мгновение Говард подумал, что оказался в западне, и едва не замер на полпути. Все зависело от таинственного Джека Макдональда, которого он никогда раньше не видел. Надо было слушать внимательнее, когда дядя Рой его описывал. Говард просто не ожидал, что все зайдет так далеко.

Бежать было некуда. Бессмысленная затея, не стоило и пытаться. Говард сделал свое дело – да так хорошо, что следующие два года наверняка проведет в тюрьме, занимаясь изготовлением номерных знаков.

Хромой и обессиленный, он прошел через ворота и с ужасом увидел, что на него надвигается погрузчик с небольшой стопкой фанеры. Мужчины окружили Говарда, закрывая от преследователя, а тот, что раньше сидел в будке, крикнул:

– Черт, мы заждались этих пончиков!

Погрузчик остановился прямо перед Говардом.

– Запрыгивай, – велел кто-то и подтолкнул Говарда так, что он повалился на стопку фанеры животом вниз. Погрузчик поехал обратно.

Говард вовремя обернулся и увидел, что работники лесопилки выступили вперед навстречу его преследователю.

– У него пистолет! – предупредил кто-то, хотя тот еще не доставал оружие.

Владелец «камаро» замер на месте и поднял руки, как бы сдаваясь. В живот ему попал мощный удар кулаком, после чего его с силой толкнули сзади, и он упал на землю, изумленно оглядываясь. Работники лесопилки взяли преследователя в плотное кольцо, а тот, который, вероятно, и был Джеком Макдональдом, спокойно вернулся к будке и стал набирать номер на телефоне. Говард наконец-то почувствовал себя в безопасности. Погрузчик увозил его все дальше в глубь площадки, усеянной поддонами, досками и различным оборудованием.

Элоиза Лейми с криком очнулась от сна про рыбу. Она стояла на пирсе, где не было никого, кроме нее самой и старика, закинувшего в воду самодельную удочку из палки и лески. Конец удочки дергался, описывая небольшие круги и оставляя в воздухе туманные следы, будто рисунки мелом в небе.

Во сне она перегнулась через перила и посмотрела на чистую соленую воду. Сначала ничего не увидела, но потом поняла – что-то приближается. Под поверхностью океана мелькали тени, слишком темные и глубокие, чтобы различить их очертания, однако Элоиза внезапно догадалась: под пристанью плавает огромный косяк рыб, и одна из них попалась на удочку старика.

Натянутая леска согнула удочку, и весь пирс сдвинулся с места, будто гигантская рыба готовилась утащить все сооружение в море. Миссис Лейми крепче сжала металлические поручни, ноги заскользили по деревянным доскам. Она не удержалась, и ее понесло вниз мимо старика, который все так же безмятежно сидел на месте, держа в руках согнутую удочку и дразня рыбу.

Миссис Лейми с воплем покатилась к мрачно-зеленым водам океана, и этот самый вопль ее и разбудил. Она привстала, тяжело дыша, и постаралась успокоиться. По телу шла дрожь. Спустя мгновение она вспомнила, что прошлой ночью ей снилось то же самое, как и два дня назад. Только на этот раз старик наконец поймал рыбу.

Миссис Лейми встала с кровати и включила свет. Половина пятого утра – еще рано, но ей все равно больше не уснуть.

Одевшись, она спустилась на кухню, чтобы поставить воду для растворимого кофе. Затем вышла на крыльцо, в предрассветное утро, и увидела свои садовые ножницы. Она в полумраке обошла сад и нарезала цветов самых странных оттенков, усмехнувшись про себя при мысли о том, что не отправится в гости без маленького подарочка.