Текст книги "Тьма"

– Именно этим занимается институт моего отца.

– Я знаю, Джессика. Поэтому и хотелось поговорить... Я был очень груб с вами, Джейкобом и Эдит Метлок. Мне казалось, вы раздуваете эти события, придавая им смысл, соответствующий вашему образу мышления. Это что-то вроде наваждения. В своих исследованиях я неоднократно с этим сталкивался. – Предупреждая возражения, Бишоп приложил палец к ее губам. – Я верю тому, что вы рассказывали об этом человеке по имени Прижляк. Возможно, он и в самом деле на что-то наткнулся. Возможно, он действительно открыл, что зло являет собой самостоятельную физическую силу, и пытался найти пути применения этой силы. Но со смертью Прижляка и его ненормальных последователей все кончилось. Неужели вы этого не понимаете?

Джессика глубоко вздохнула:

– Теперь я уже не уверена. Возможно, на меня сильно повлиял отец. Он очень хорошо знал этого человека. Их духовные устремления были так похожи, так необычны. Как бы то ни было, слепота усилила экстрасенсорные способности отца, хотя это его тайна, в которую он никого не посвящает.

– Даже вас?

Она покачала головой:

– Он сделает это, когда придет время. – Джессика загадочно усмехнулась. – Он считает себя первопроходцем, который не имеет права вести за собой других, пока не разведает верный путь. Его очень беспокоит, что Прижляк обогнал его на этом пути.

– В своих изысканиях я встречал немало людей, подобных Прижляку. Но они, безусловно, не были такими экстремистами, как он, хотя всем им был присущ тот же фанатизм, которым, как вы говорите, отличался этот человек. А это ведь как болезнь, Джессика, и она распространяется. Я сам едва не заразился ей, дав сбить себя с толку в определенных ситуациях.

– Но вы всегда готовы повесить ярлык «необъяснимый феномен» и закрыть на него глаза. – В ее словах звучал не столько сарказм, сколько какая-то безысходность.

– Да. Временно. Как с НЛО: их объяснение – это всего лишь вопрос времени.

Она кивнула в знак согласия:

– Конечно, Крис. Возможно, даже хорошо, что такой скептик, как вы, внедрился в эту область; мы все, наверное, слишком преданно относимся к своему делу. И все-таки мне кажется, что увиденное в этом доме потрясло вас больше, чем вы признаете. Посоветовав немедленно уничтожить «Бичвуд», вы, возможно, тем самым нашли способ избавиться от своих собственных призраков.

Он ничего не ответил; истина пока оставалась неясной и для него самого.

– Если бы я во все это поверил, то лишился бы средств к существованию.

Она улыбнулась:

– Спасибо за ваш рассказ, Крис. Понимаю, что это было нелегко.

Бишоп усмехнулся:

– Нелегко. Но это помогло. Полезно поговорить с кем-нибудь после того, когда столько лет носишь это в себе. – Он встал и посмотрел на Джессику сверху вниз. – Передайте вашему отцу, что я очень сожалею, ладно? Меня ничуть не радует, что все так внезапно оборвалось. Но все же я считаю, что это к лучшему. В самом деле.

– Мы вам так и не заплатили.

– За полдня работы? Не будем об этом.

Он повернулся, чтобы уйти, но Джессика остановила его вопросом:

– Мы еще увидимся?

– Надеюсь, – ответил он, заметно смутившись.

Джессика долго смотрела ему вслед, пока он шел к воротам парка, выходящим на Бейкер-стрит. Затем открыла сумку и достала сигарету. Глубоко затянулась. Странный он человек, глубокий. Теперь, когда она поняла, откуда идет его жизненный скепсис, ее негодование улетучилось. Она чувствовала, что хотела бы ему помочь. Стремилась помочь отцу избавиться от неотступных мыслей о Прижляке. Жаждала, чтобы все это действительно поскорее кончилось, но, как и Джейкоб, почему-то знала, что это еще далеко не конец.

Ее мысли прервал пронзительный крик утки, ожесточенно сражавшейся за промокший кусок хлеба, брошенный в озеро какой-то старушкой. Джессика встала со скамьи и плотно запахнула пальто, спасаясь от промозглой сырости. Затушила на гравиевой дорожке едва раскуренную сигарету и бросила ее в урну. Глубоко засунув руки в карманы, Джессика медленно пошла к выходу из парка.

Бригада рабочих из компании, занимающейся сносом зданий, уже прибыла. Стены «Бичвуда» были мгновенно разрушены машинами, а довершили дело тяжелые кувалды, которыми с наслаждением размахивали рабочие. Удивленные внезапным нападением на частную собственность, соседи собрались поглазеть, и те из них, кто знал историю этого дома, были довольны, что его сровняют с землей. За два дня «Бичвуд» был превращен в груду обломков, которая пролегла уродливым шрамом между домами на Уиллоу-роуд. Зияние этого шрама скрадывалось только с наступлением сумерек. Чтобы не допустить на участок любопытных, особенно детей, вокруг дома возвели грубый деревянный забор. Развалины представляли немалую опасность, поскольку нижний этаж не провалился целиком в подвал: остались небольшие отверстия, в которые кто-нибудь мог упасть.

Тени под грудами обломков словно приветствовали ночь, сливались с нею, уплотнялись, и подвальная тьма выползала из отверстий наружу, словно живое дышащее существо.

Часть вторая

Призри на завет Твой; ибо наполнились все мрачные места земли жилищами насилия.

Псалтырь, 74:20

Глава 11

«Гранада» мягко затормозила, и главный инспектор Пек из сыскной полиции присвистнул от удивления.

– Смахивает на конец света, – заметил он, и его шофер фыркнул в ответ. Пек выбрался из машины и осмотрел место происшествия. В воздухе еще стоял запах гари; все углубления на Уиллоу-роуд заполнила вода, образовав небольшие сверкающие озерца. Пожарные заливали остатки трех уничтоженных огнем домов, и громоздкие кузова их ярко-красных машин бесцеремонно разрушали унылую серость улицы. Неподалеку стояла машина «Скорой помощи» с открытыми настежь задними дверцами, готовая в любую минуту принять очередного пострадавшего. Человек в синей форме отделался от возбужденно гудящей толпы и быстро зашагал навстречу Пеку.

– Главный инспектор Пек? Мне сообщили, что вы едете, – сказал он, взяв под козырек.

Пек ответил на приветствие небрежным кивком.

– А вы, должно быть, инспектор Росс?

– Так точно, сэр. У нас тут чертовская заваруха. – И он мотнул головой, показывая на картину разрушений.

– Вижу. Первым делом вам следовало очистить улицу от тех, кто не имеет прямого отношения к событиям прошлой ночи.

– Как раз собираемся этим заняться. Беда в том, что половина из них имеет к этому отношение.

Пек удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Росс подозвал сержанта:

– Прикажите всем разойтись, Том. Показания будем брать у каждого на дому. И уберите подальше журналистов; заявление для прессы сделаем позднее. Я думал, что вы выставили посты, чтобы не допускать на улицу посторонних.

– Выставили. Но от них мало толку.

– Ладно, свяжитесь с участком, пусть пришлют заграждения. И скажите, что нам не хватает людей. Гражданских сейчас же убрать. Немедленно.

Сержант повернулся на каблуках и начал зычно выкрикивать приказания, не делая различий между своими подчиненными и обычными гражданами. Росс посмотрел на Пека.

– Отлично, инспектор, а теперь давайте посидим в машине и спокойно все обсудим, – сказал Пек.

Оказавшись в машине, Пек сразу закурил и приоткрыл боковое окно, чтобы выходил дым.

– Итак, рассказывайте, – сказал он, с тревогой посматривая по сторонам.

Инспектор положил фуражку на колени.

– Первым сигналом об опасности было переданное по радио сообщение одного из полицейских, патрулировавших на этой улице. Это был Посгейт, он проводил надзор вместе с констеблем Хиксом.

– Надзор?

– Ну, не совсем. Но и не обычное патрулирование. Вы слышали о происходивших здесь в последнее время странных событиях?

Пек пробурчал что-то в ответ, и Росс принял это за подтверждение.

– Местные жители потребовали какой-то защиты. Мы обеспечили патрулирование, чтобы они знали, что мы начеку, но, по правде говоря, никто из нас не ожидал, что тут произойдет что-нибудь еще.

– Похоже, что вы ошибались. Продолжайте.

Инспектор неловко заерзал на сиденье.

– Наш патруль доложил, что в тупике кого-то избивают или грабят.

– В котором часу?

– Примерно в полдвенадцатого. Посгейт и Хикс подошли, чтобы разобраться, но вышло так, что разобрались с ними.

– Сколько их было?

– Трое. Юнцы. Двое белых и негр.

– И они отделали ваших полицейских?

– Это были отъявленные подонки, сэр.

Пек спрятал улыбку, затянувшись сигаретой.

– И это была не драка, – серьезно добавил Росс.

– Вот как?

– Да. Это было изнасилование.

– Прямо на улице?

– Да, сэр, на улице. Они и не подумали оттащить жертву в какое-нибудь укрытие. Но это еще не самое странное.

– Вы меня удивляете.

– Жертвой был мужчина.

Пек недоверчиво посмотрел на инспектора.

– Я поражен, – только и сказал он.

Росс испытывал мрачное удовлетворение оттого, что ему удалось чем-то пронять своего начальника.

– Его фамилия Скитс. Молодой, довольно мерзкий тип. Живет на этой улице. Видимо, возвращался из паба.

– В следующий раз будет брать такси. А как ваши парни? Сильно им досталось?

– Хиксу сломали челюсть. Почти все зубы выбили. Пока подоспела подмога, эти подонки сломали Посгейту обе руки и уже принялись за ноги.

Пек выпустил тонкую струйку сквозь плотно сжатые губы.

– Подлые суки, – процедил он.

Росс не сумел в полной мере оценить сарказма старшего офицера.

– В них не было ничего женоподобного, в этих троих. Я знаю, сам их допрашивал, когда они были доставлены в участок.

– И не заметили никаких отклонений?

– Они были сильно избиты – оказали сопротивление при аресте.

– Держу пари. – Пека забавляло растущее негодование инспектора. – Ладно, Росс, я не собираюсь обвинять ваших парней в том, что они проучили этих подонков. Вам удалось что-нибудь из них вытянуть?

– Нет. Как зомби, все трое. Ни слова за всю ночь.

– А что потерпевший?

– Мои люди нашли его при попытке незаметно улизнуть домой. Он утверждает, что эти трое молодчиков сидели на тротуаре и ждали, пока кто-нибудь подойдет. Они, скорее всего, нездешние. Он никогда их раньше не видел.

– Хорошо. Я уже получил об этом представление. Что еще? – Пек кивнул на тлеющие дома. – Помимо очевидного, разумеется.

– Примерно в полвторого ночи мы получили сообщение, что какой-то неизвестный проник в дом номер... – Росс достал из нагрудного кармана блокнот и мгновенно открыл его на нужной странице. – Номер 33. Звонила миссис Джек Кимбл. Пока мои парни туда добрались, ее муж уже справился с проблемой.

– Не заставляйте меня гадать.

– У Кимблов пятнадцатилетняя дочь. Она спит в комнате, окна которой выходят на улицу. В ее спальню вломился мужчина.

– Никак еще одно изнасилование? – с омерзением спросил Пек.

– Так точно, сэр. Злоумышленник жил напротив Кимблов. Его звали Эрик Чаннинг.

– Звали?

– Да. Его уже нет в живых.

– Этот... как бишь его, Кимбл? Учинил над ним самосуд?

– Чтобы добраться до окна спальни этой девушки, Чаннинг воспользовался приставной лестницей. Он даже не потрудился открыть окно – пробил стекло головой и набросился на нее. Пока миссис Кимбл нам звонила, мистер Кимбл занимался тем, что отправлял кандидата в насильники туда, откуда он пришел. При падении Чаннинг сломал себе шею.

– "Возлюби ближнего своего", да? За этим Кимблом ничего такого не водится? Он состоит на учете в полиции?

– Нет. Просто слишком остро реагирует, вот и все.

– Будем надеяться, что суд отреагирует не так остро. Что еще?

– Ну а где-то около трех началось настоящее светопреставление, как будто этих двух инцидентов оказалось мало. Начался пожар.

– Причина?

– Сперва загорелось на одной половине, затем огонь перекинулся на примыкающий дом. Мы думаем, что ближайший к ним дом загорелся от искр.

– Да, но как начался пожар?

Росс тяжело вздохнул и снова заглянул в свой блокнот, чтобы уточнить имя. Тревогу поднял некий Роналд Кларксон, бывший бизнесмен. Он проснулся от запаха паленого. Это горела его жена, сидевшая на полу спальни. Она облила себя керосином. Кровать тоже была облита. Ему повезло: он еле успел выскочить.

Пек от удивления вытаращил глаза. От его сарказма не осталось и следа.

Росс продолжал, не без удовольствия поглядывая на лицо главного инспектора:

– К тому времени, когда прибыли пожарные, дом сгорел дотла, и примыкающую к нему половину спасти было невозможно. Дом напротив горел вовсю, но им удалось взять огонь под контроль, прежде чем он полностью охватил здание. Этой ночью здесь было восемь машин; казалось, что повторяется немецкая бомбежка времен войны.

– Еще кто-нибудь погиб – кроме жены Кларксона?

– Нет. К счастью, все успели спастись благодаря тому, что Кларксон вовремя поднял тревогу.

– Он дал какие-нибудь показания по поводу ее поступка? Ее самосожжения?

– Он сказал, что у жены в последнее время была депрессия. Пек презрительно фыркнул:

– Депрессия! Черт возьми!

– И еще одно.

– Шутите!

– Ничуть. Впрочем, это не так страшно. На рассвете, когда пожарные еще боролись с пламенем, а я носился вокруг как безумный, чтобы выяснить, что происходит, к одному из моих полицейских подошел какой-то человек и попросил, чтобы его арестовали.

– Это, должно быть, приятно вас удивило. Кто же это был – еще один псих?

– Не похоже. Его зовут Бруэр. Живет; в доме номер 9.

– И что же?

– Он боялся, что сделает что-нибудь со своей семьей. Полицейский пошел вместе с ним к нему домой и обнаружил жену и детей Бруэра связанными и запертыми в шкафу.

– И вы утверждаете, что он не псих?

– Я разговаривал с ним. Вполне благонамеренный обыватель, до смерти перепуганный своими собственными выходками. Он не мог объяснить, почему это сделал. Но хотел, чтобы его изолировали и он не смог причинить им вреда. Вот чего он боялся.

– Надеюсь, вы уважили его просьбу?

– Само собой. Сейчас он в камере, но, когда все уладится, мы отправим его в больницу.

– Хорошо, только сначала я с ним поговорю. Это все?

– Насколько мне известно. Как я уже сказал, мы проверяем все дома.

– И все же, что за безумие охватило эту улицу, инспектор?

– До недавнего времени это был обычный спокойный район. Все началось год назад.

– Вы имеете в виду то групповое самоубийство?

– Да сэр. Этот дом – он назывался «Бичвуд» – только вчера снесли.

– Почему?

– Как я выяснил, владелице этот дом просто осточертел. Он всегда пустовал, агенты не могли его продать.

– Возможно, обитавшие в нем духи мстят за разрушение. Росс внимательно посмотрел на Пека.

– На днях там произошли довольно странные события. Некто по имени Кьюлек сообщил нам, что он будет проводить в этом доме сеанс или что-то в этом роде. Мы проверили, есть ли у него разрешение от владелицы.

– Так значит, там действительно водились призраки? – Пек с сомнением покачал головой.

– Не знаю. Зато в подвале обнаружили голую женщину. Это была сиделка, которая, как выяснилось, прикончила своего хозяина – старика с этой улицы, – за которым она ухаживала уже много лет.

– Да, я слышал об этом. Но ничего не знал о сеансе.

– Я не уверен, что это был именно сеанс. Знаю, что там присутствовал какой-то эксперт по привидениям.

– Ясно. Надо будет поговорить с этим Кьюлеком и прочими, кто был там вместе с ним.

– Неужели вы думаете, что это имеет какое-то отношение к привидениям? – Росс был удивлен.

– Увольте, инспектор. С другой стороны, не думаю, что это имеет какое-то отношение к качеству питьевой воды. Я считаю, самое время собирать факты и пытаться их осмыслить. В противном случае скоро здесь не с кем будет поговорить: все либо перемрут, либо окажутся в психушке.

Резкий стук в окно заставил обоих обернуться. Над ним склонилось старушечье грубое лицо. Стук повторился.

– Кто здесь главный? – проскрипела женщина, глядя прямо на Пека.

– Чем могу служить, мадам? – спросил инспектор, приспустив стекло.

– Куда подевался мой чертов пес? – спросила старуха, и Пек обрадовался, увидев, что к ним спешит тот самый сержант, с которым недавно разговаривал Росс.

– Простите, мадам, но если... – начал Пек.

– Как сквозь землю провалился! Всю ночь его не было. Почему вы просиживаете тут свою задницу, вместо того чтобы искать его?

– Сообщите подробности сержанту. Я уверен, что он поможет найти вашу собаку, – учтиво ответил Пек. И вздохнул с облегчением, когда полицейский увел вздорную старуху под руку. – Такое бедствие, а она лезет со своим дурацким псом!

Инспектор Росс удивленно покачал головой.

– Виноват, сэр. – Сержант снова подошел к окошку машины.

– В чем дело, Том? – спросил Росс.

– Я просто подумал, что вас это заинтересует. Насчет собак.

Пек красноречиво закатил глаза.

– Сэр, возможно, это пустяки, но жалоба этой пожилой леди уже пятая за сегодняшнее утро. Это пятое домашнее животное, пропавшее за ночь. Похоже, они все разбежались.

На брошенный в упор взгляд Пека Россу оставалось только пожать плечами.

Глава 12

Мирная кентская пустошь, по которой ехал Бишоп, помогла ему привести в порядок расстроенные мысли. В воздухе повеяло весной, и эта неожиданная перемена погоды оживила унылое однообразие сельского пейзажа. Несмотря на ощутимый мороз, можно было подумать, что времена года перепутали свой обычный порядок. Бишоп старался держаться окольных дорог, которые быстрее привели бы его к пункту назначения, но и они были переполнены транспортом. Он хотел спокойно все обдумать.

Безумие на Уиллоу-роуд продолжалось; более того, оно набирало силу. Вчера ему нанесли визит двое из уголовного розыска, и битых два часа донимали его расспросами о «Бичвуде» и причинах, побудивших обследовать этот дом. Он рассказал им все, что знал: об опасениях Джейкоба Кьюлека, о своей собственной решимости доказать, что в этом доме нет никаких привидений, о неожиданном столкновении с голой женщиной, скрывавшейся в подвале. Умолчал только о пережитой им галлюцинации. Полицейских явно не удовлетворил его рассказ, и, уходя, они довольно грубо сообщили, что через день-другой ему придется дать официальные показания и что главный инспектор Пек весьма заинтересован этой историей.

Сначала Бишоп хотел позвонить Джейкобу Кьюлеку и Джессике, но что-то его остановило. В какую-то минуту он вдруг понял, что все это смертельно ему надоело и лучше держаться от этого дела в стороне. В то же время ему хотелось снова встретиться с Джессикой, и это желание приводило его в замешательство. После завершения обследования «Бичвуда» их взаимная враждебность заметно ослабела. Накануне в парке все его негодование по поводу убеждений Джессики рассеялось, и он смог посмотреть на нее просто как на привлекательную женщину. Но Бишоп старался противиться ее очарованию – обязан был противиться.

Внимательно следя за мелькающими вдоль дороги вывесками, Бишоп ощутил легкое покалывание в желудке. Пора перекусить. Он взглянул на часы, прикидывая, сколько осталось ехать до места. Отлично, времени еще полно. Он должен явиться туда не раньше трех. Телефонный звонок раздался сразу после ухода двух детективов; человек на другом конце провода назвал себя Ричардом Браверманом. Бишопа ему рекомендовал какой-то приятель, и Браверман захотел нанять его как исследователя-парапсихолога для осмотра дома в Робертсбридже, графство Суссекс.

Услышав, что Бишоп готов приступить к обследованию уже на следующий день, новый клиент обрадовался. Уточнив местонахождение дома, Бишоп не стал задавать никаких вопросов, касающихся предстоящей «охоты»: он предпочитал знакомиться с обстановкой на месте. Бишоп воспринял этот заказ с удовольствием – ему хотелось снова погрузиться в работу. Вчера вечером он навещал Линн в психиатрической клинике и, как всегда, вернулся оттуда в подавленном состоянии. Она все больше замыкалась в себе – на этот раз даже не стала на него смотреть. Закрыла глаза руками и не убирала, пока он не ушел.

Его дурное настроение несколько развеяла весенняя ясность наступившего дня и предвкушение новой работы. Он притормозил возле паба, неожиданно показавшегося слева.

Через час Бишоп снова выехал на дорогу, заметно повеселев после сытной трапезы. Добравшись до Робертсбриджа, он спросил, где находится дом Бравермана, и его направили на узкую боковую дорогу, пересекающую железнодорожное полотно и круто забирающую вверх. На вершине холма скромный полустертый указатель, почти полностью скрытый живой изгородью, неохотно признал, что «Два Кольца» расположены в тупичке, отходящем от главной дороги. «Два Кольца» – именно так назвал этот дом Браверман по телефону. Бишоп вырулил на изрытую колеями проселочную дорогу и не без удовольствия проехал по ухабам и рытвинам; такая езда превращала вождение автомобиля в нелегкую задачу. Едва увидев дом, он сразу понял причину его необычного названия. Дом представлял собой перестроенную хмелесушилку, точнее, две хмелесушилки. Два круглых строения были соединены конструкцией более привычной формы, по всей видимости служившей когда-то амбаром. Перестройка была современной и очень тщательной; оригинальность формы радовала глаз. За домом простирались зеленеющие поля, великолепие которых скрадывала зима. Границы полей выделялись темно-зелеными полосами. Бишоп проехал в широкий внутренний двор, протянувшийся во всю длину прямоугольного здания; башни хмелесушилок располагались прямо на газонах, переходивших чуть поодаль неухоженный пустырь. Подходя к двери, Бишоп уже знал, что «изгнание» предполагаемых духов будет успешным – подобные крупномасштабные конструктивные переделки часто приводят к странным поскрипываниям и постукиваниям, возникающим вследствие соединения старых и новых материалов, но обычно приписываемых владельцами неким обиженным духам. Он позвонил в огромный медный звонок и прислушался.

Никто не подошел. Он позвонил еще раз.

Кажется, какое-то движение? Нет, не отвечают. Он снова позвонил.

Бишоп постучал в дверь:

– Эй, есть кто-нибудь?

«Только мы, духи», – подумал он про себя.

Он повернул ручку и толкнул дверь. Она легко подалась.

– Добрый день! Мистер Браверман! Есть тут кто-нибудь? – Войдя в длинную галерею, Бишоп с любопытством осмотрелся. Свет, льющийся из множества окон, играл на великолепном, гладко отполированном ореховом полу, отбрасывая зайчики на темные, затянутые гобеленом стены. Небрежно расставленная вдоль коридора мебель явно была антикварной и представляла немалую ценность, а несколько ковров приглушали ощущение неуютной пустоты, которую мог вызвать сверкающий пол. Справа от себя он увидел пару двойных дверей, ведущих в круглые части здания. Стараясь не наступать на ковры, чтобы не испачкать их изысканные узоры, Бишоп подошел к ближайшей двери и, постучав, приоткрыл ее. Огромный дубовый стол повторял круглую форму комнаты. Широкая балка, выступающая из изогнутой стены, играла роль каминной полки над заполненным дровами, но незажженным камином. Над полкой висел небольшой портрет, и человек, изображенный на нем, показался Бишопу знакомым. Пол покрывал темно-коричневый ковер с толстым эластичным ворсом.

– Мистер Браверман! Вы дома?

Какой-то шорох за спиной заставил Бишопа обернуться. Он бросил взгляд на верхнюю галерею.

– Мистер Браверман?

Ни звука. Затем какой-то глухой удар. Там кто-то был.

– Мистер Браверман, это Крис Бишоп. Вы мне вчера звонили. Никакого ответа. Он подошел к лестнице. Движение наверху повторилось.

Бишоп поставил ногу на первую ступеньку.

Джессика спустилась по лестнице в холл института.

– Мистер Ферьер? – обратилась она к невысокому человеку в очках. – Я Джессика Кьюлек.

Человечек вскочил на ноги и нервно завертел своей шляпой, как штурвалом. На его лице мелькнула улыбка, но тут же исчезла. Весь его плащ был усеян темными пятнышками, как будто перед самым входом в институт он попал под дождь.

– Боюсь, что мой отец не сможет вас сегодня принять, – сказала Джессика, давно привыкшая к беспокойному поведению посетителей, впервые оказавшихся в институте. – В последнее время мы были довольно... заняты, и у нас накопилась масса дел. Вы сказали, что состоите в Метафизическом исследовательском обществе?

Ферьер кивнул:

– Да, и мне очень важно встретиться с Джейкобом Кьюлеком. – Голос у него был пронзительный и тонкий. – Нельзя ли уделить мне десять минут? Не больше.

– Вы можете вкратце изложить суть дела?

– Боюсь, что нет, – резко ответил человечек, но спохватился и добавил извиняющимся тоном: – Это конфиденциально.

Поняв по лицу Джессики, что она останется непреклонна, Ферьер быстро подошел к ней, бросая тревожные взгляды на секретаршу. Девица разговаривала с кем-то по телефону, но он на всякий случай понизил голос до шепота:

– Это касается Бориса Прижляка.

Джессика оторопела:

– Что вам известно о Прижляке?

– Это конфиденциально, – повторил Ферьер. – Об этом я могу сказать только вашему отцу.

Почувствовав смутное беспокойство, Джессика колебалась. Тут действительно могло оказаться что-то важное.

– Хорошо. Только десять минут, мистер Ферьер.

Джессика провела коротышку наверх, в кабинет отца. Из-за двери доносился приглушенный голос Джейкоба Кьюлека. Слепец выключил диктофон и поднял голову.

– Да, Джессика? – отозвался Кьюлек, узнав ее стук, ее походку и ощутив ее присутствие.

– К тебе мистер Ферьер. Я уже упоминала о его визите.

– Да, да, из Метафизического исследовательского общества, не так ли?

Человечек странно притих, и Джессике пришлось ответить вместо него:

– Да, отец. Я объяснила, что ты очень занят, но мистер Ферьер утверждает, что дело касается Бориса Прижляка. Я подумала, что здесь может быть что-нибудь важное.

– Прижляк? У вас есть какая-то информация?

Ферьер прокашлялся.

– Да, но, как я уже объяснил мисс Кьюлек, это строго конфиденциально.

– Моя дочь, мистер Ферьер, является моим личным ассистентом. Кроме того, она заменяет мне глаза.

– Все равно, я хотел бы...

– Джессика, мистер Ферьер, вероятно, не откажется от кофе. Не могла бы ты?..

– Отец, мне кажется...

– Черный кофе, мисс Кьюлек, если можно. – Ферьер натянуто улыбнулся Джессике, сверкнув стеклами очков, за которыми внезапно стало не видно глаз. Ее беспокойство усилилось.

– Я тоже буду кофе, Джессика. – Голос отца звучал спокойно и твердо, и она поняла, что возражать бесполезно. Выйдя из кабинета, Джессика быстро зашагала по коридору – она не собиралась оставлять Джейкоба наедине с этим нервным типом ни на минуту больше, чем было условлено. Поравнявшись с дверью своего кабинета, она замедлила шаги и решила туда зайти. Подошла к телефону и сняла трубку.

Анна открыла дверь и приветливо улыбнулась двум дамам, стоявшим у порога. Она видела их впервые, но сияла так, точно это были ее старые знакомые.

– Слушаю вас, – сказала она, слегка поклонившись.

– Нам надо повидать мисс Киркхоуп, – сказала та, что была повыше, и улыбнулась в ответ.

Широкое лицо экономки сморщилось в гримаске сожаления.

– Я, право, не знаю...

– Передайте, что это касается ее брата Доминика, – резко, без улыбки объяснила вторая.

Анна была слишком вежлива, чтобы закрыть дверь перед носом гостей, и когда она через минуту вернулась, дамы уже были в холле. Если она и удивилась, то не подала виду.

– Мисс Киркхоуп сейчас вас примет. Подождите, пожалуйста, здесь. – Предложив следовать за ней, Анна провела их в комнату для посетителей. Дамы расположились на диване, причем высокая не переставала приветливо улыбаться, а низкорослая с непроницаемым видом изучала обстановку.

– Одну минутку, пожалуйста. Мисс Киркхоуп сейчас спустится. – Анна поклонилась и вышла из комнаты.

Прежде чем появилась Агнес Киркхоуп, прошло целых пять минут – она настояла, чтобы закончить партию в рамми, которую они с Анной затеяли на кухне. Хотя во всем остальном от филиппинки было мало пользы, она обладала сверхъестественной способностью открывать черные двойки, и мисс Киркхоуп решила во что бы то ни стало отыграть проигранные сегодня пять фунтов. До победы оставалась всего одна карта, и она громко застонала, когда Анна стукнула по столу и показала хозяйке неизменную черную двойку, побивающую даму червей, которая была на руках мисс Киркхоуп. Почему она не вытащила из колоды пару нужных карт, пока Анна ходила отворять?

Мисс Киркхоуп посмотрела на женщин с нескрываемым возмущением.

– Вы хотели сообщить что-то о Доминике, – напомнила она без предисловий.

– Вам известно, что он был парафилиаком? – не менее бесцеремонно спросила низкорослая.

– Простите, кем? – Грубость незнакомки ошеломила мисс Киркхоуп.

– Парафилиак, – приятно улыбаясь, объяснила высокая, – это человек, склонный к сексуальным извращениям.

Мисс Киркхоуп невольно схватилась за горло, но, овладев собой, с достоинством прошла на середину комнаты и посмотрела на них сверху вниз.

– Полагаю, что это какой-то шантаж, – презрительно бросила она.

– О нет, мисс Киркхоуп, – учтиво возразила высокая, открывая свою сумочку. – Это кое-что похуже.