Текст книги "Золотоискатели"

Глава XIII. Ложный шаг

Лодка проворно неслась вниз по течению, и со стороны Мукоки требовалось только твердо править веслом, которое в данном случае заменяло руль.

Старый индеец снова нахмурился и задумался. Слишком много непонятных и более чем странных вещей произошло за столь короткий срок.

Приблизительно в полдень путешественники пристали к довольно удобному месту и наскоро позавтракали. Ваби воспользовался случаем и отвел Родерика в сторону.

– Вот что я хотел сказать тебе, – начал он. – У нашего Мукоки голова работает как надо, но вся штука в том, что вера его во все сверхъестественное еще достаточна сильна, и это ложится лишним грузом на то, что смущает нас троих.

– О чем же, по-твоему, он думает?

– Среди его племени поныне распространена старинная легенда, согласно которой время от времени появляется страшный воин, посылаемый на землю Великим Духом, и требует человеческой жертвы! Когда-то, во времена от нас далекие, предки Мукоки и его соплеменники совершили великие грехи, и только смерть, на которую периодически Великий Дух обрекает какого-либо человека, может искупить эти грехи.

Этот фантастический воин невидим. Он обладает страшным голосом, который останавливает кровь в жилах человека, заставляет дрожать от испуга горы и задерживает бег горных потоков. Он вооружен громадным луком и золотыми стрелами, которыми убивает намеченные жертвы.

Я боюсь, что Мукоки может сделать из всего того, что случилось ночью, соответствующие выводы и подумать, что этот невидимый воин избрал именно его своей очередной жертвой. Теперь ты легко можешь понять, какое создается положение. Будем надеяться, что вся эта путаная история с криками и золотыми пулями очень скоро разъяснится и рассеет все наши подозрения и неприятности и суеверные предположения нашего старого товарища и друга!

– Что касается меня лично, – ответил Родерик, – то по причинам совершенно иным я тоже хочу, чтобы как можно скорее все разъяснилось. Но пока что нам остается одно: как можно скорее продвигаться вперед!

– Совершенно с тобой согласен!

В этот самый момент на вершинах скал, окаймлявших ущелье, послышался странный шум, напоминающий свист зимнего ветра в сумрачных сосновых рощах. Этот звук ширился, приближался и повторялся многократным эхо, и никак нельзя было определить источник его. Вдруг он превратился в пронзительный крик и снова замер для того, чтобы через мгновение возродиться в виде жалобного стона, от которого застыла кровь в жилах золотоискателей, живо вскочивших на ноги. Так же живо все трое подали в сторону, под защиту скалистого навеса, боясь, как бы незнакомец не стал снова стрелять золотыми нулями. Они стояли с приложенными к плечу ружьями и готовы были в любую минуту стрелять в то кошмарное, неведомое чудище, которое, по их мнению, могло появиться только сверху.

И совершенно неожиданно новая мысль пронеслась в мозгу Родерика Дрюи. Эта мысль мелькнула быстрее молнии и перенесла его в тот цивилизованный мир, в котором он до сих пор жил. И тут то он нашел ключ к разгадке тайны.

Он задрожал от ужаса и молчал вплоть до тех пор, пока не друзья не сделали ему немой знак выйти из-под навеса и следовать за ними в пирогу.

Только в эту минуту он подошел к Мукоки и Ваби и вполголоса, все еще дрожа от волнения, пробормотал:

– Человек, который стрелял в нас…

– Ну? – нетерпеливо воскликнул Ваби.

– Ну… этот человек… сумасшедший! Ногти Ваби вонзились в его руку.

– Что ты говоришь? Я не понимаю!

– Я говорю, что этот человек – сумасшедший! Родерик еще больше понизил голос и повторил:

– Сумасшедший! Человек, который стрелял в Мукоки и медведя, который две ночи подряд пугал меня своими страшными кошмарными криками, который заряжает свое ружье золотыми пулями – сумасшедший! Я нисколько не сомневаюсь в этом! Ми того: он – буйный помешанный! Я вспомнил только то, что так же самые страшные крики я слышал однажды в доме для сумасшедших в Детруа.

Словно в подтверждение этих слов, как живой комментарий совсем близко снова раздался отчаянный, раздирающий душу стон…

– Буйный помешанный! – повторил Ваби, потрясенный подобным открытием.

Что касается Мукоки, то казалось, что подобное объяснение, данное белым другом, принесло ему громадное облегчение. Он выпрямился и снова схватил ружье,

– Не стреляйте, Муки, – властно приказал Родерик. – Если или завтра или когда-нибудь вообще вы увидите этого несчастного человека, вы должны пожалеть его от всего сердца. Ведь подумайте: этот человек страдал так много и так сильно, что в конце концов лишился от голода рассудка. По-моему, убить его – это самое страшное преступление на свете! Мукоки немедленно опустил ружье.

– Да, я понимаю, – проговорил он. – Вы, конечно, правы. Он голодный, может быть, и сейчас. И от этого сошел с ума. Понимаю! Он – как собака!

– Да, – согласился Ваби. – Я тоже нахожу, что наш Род совершенно прав. Этот человек сошел с ума и обозлился так, как только может злиться и яриться голодная собака, которая готова броситься на первого встречного и разорвать его в куски. Так еще бесятся собаки, проглотив рыбью кость! Белые люди от сильных страданий тоже подчас превращаются в бешеных собак!

– Наша мораль запрещает нам причинять зло подобным несчастным людям! – заявил Родерик. – Мы ограничиваемся тем, что запираем их в специальных домах, которые по величине своей – я говорю о каждом доме в отдельности – превосходят все помещения Вабинош-Хоуза, вместе взятые! Там мы их соответственным образом одеваем, следим за ними и не прекращаем бдительного надзора над ними до самой их смерти.

Казалось, что это заявление не вполне убедило Мукоки.

– Злые, бешеные собаки иногда очень больно кусают! – продолжал настаивать он. – По-моему, гораздо безопаснее сразу покончить с ними.

Но тут вмешался Ваби, который решительно стал на сторону своего друга.

– Я согласен с тобой, Муки, что с ними надо покончить. Но при условии, что это – последнее средство. Помнишь, у нас однажды взбесилась собака после того, как она проглотила рыбью кость. Но мы сделали все возможное, извлекли кость, и собака окончательно выздоровела. Наш прямой долг сейчас заключается в том, чтобы приложить все силы и спасти эту «бешеную собаку»в образе человека. Он несомненно уверен теперь в том, что все люди на свете – его враги! Надо переубедить его в этом пагубном заблуждении. И надо еще по возможности уберечься от его золотых пуль. Но не убивать его! На это мы не имеем никакого нравственного права!

Родерик подошел поближе к Ваби и шепнул ему на ухо:

– У меня создалось впечатление, что Мукоки вполне понял наши намерения. Он не убьет теперь человека без крайней необходимости, но в конце концов ничего нельзя заранее сказать. Могут создаться такие условия, при которых нам все же необходимо будет покончить с ним, раз от этого будет зависеть наша собственная жизнь. Увы! Сейчас эта жизнь поставлена на карту! Очень может быть, что в эту самую минуту, как мы беседуем о нем, он стоит наверху и следит за каждым нашим движением. Его надо очень и очень остерегаться, потому что у каждого сумасшедшего своя слабая струнка.

– Бррр! – воскликнул Ваби. – Нельзя сказать, чтобы ты сообщил нам очень веселые вещи! Так или иначе, нам прежде всего надо сесть в лодку, а там будет видно. Живей, живей, потому что мы и без того потеряли много времени.

Пирога была живо подхвачена течением и понеслась но пенящимся, бурно играющим водам.

Несмотря на выраженные им гуманные соображения, Родерик отдавал себе полный отчет в той страшной опасности, которая угрожала им. Пожалуй, в этом отношении он знал больше своих товарищей, но не хотел раскрывать им всей правды.

Ваби имел очень слабое представление о нравах и особенностях сумасшедших, что не мешало ему знать, что нет ничего опаснее безумца на свободе. Этот чудак, стреляющий золотыми пулями, мог преследовать их день и ночь в продолжение многих недель и даже месяцев. Можно было судить по некоторым данным, что им обладал большим упорством, которое ничто на свете не в состоянии было остановить. Как для дикого зверя, для него не существовало ни времени, ни пространства, и можно было ожидать, что он в любую минуту и в любом месте появится на их пути со своим старым ружьем и золотыми пулями. Во мраке ночи он мог добраться до них и задушить… Он так одичал, что по выносливости мог сравниться с самым сильным обитателем Пустыни и, во всяком случае, превосходил каждого из золотоискателей… Вот о чем думал Ваби.

В реку справа и слева вливалось множество горных ручьев и речек, и с каждой милей она становилась все шире и стремительнее в своем беге. День близился к концу, как вдруг Ваби, который по-прежнему занимал место на носу, издал тревожный крик: он увидел глыбу, с неимоверной быстротой катившуюся с вершины горы. Мукоки сделал чрезвычайно быстрое движение веслом, желая избежать опасности, но от чрезмерного напряжения весло сломалось пополам. Родерик, не теряя времени, быстро перебросил ему одно из своих весел, но секундного промедления было вполне достаточно для того, чтобы легкая посудинка потеряла свое твердое и определенное направление. Течение, которое, казалось, удвоило свою и без того страшную силу, могучей лавиной схватило пирогу и с такой головокружительной быстротой понесло ее вниз, что никакой человеческой мощи не было достаточно для того, чтобы остановить ее.

При таких условиях борьба со стихией потеряла всякое значение.

Через несколько минут до слуха золотоискателей донесся глухой рев воды, и все трое тотчас же поняли, что это грохочет водопад.

– Первый каскад! – прокряхтел Мукоки.

Не оставалось места никаким сомнениям. Пирога приближалась к первому водопаду, указанному на плане, который был начерчен да березовой коре. До этого места Мукоки дошел прошлой зимой и вернулся.

В то время это был небольшой каскад, который теперь, судя по оглушительному шуму и сильнейшему течению, превратился в самый настоящий водопад.

Золотоискатели с беспомощным видом смотрели друг на друга и на пирогу, которая несла их на верную смерть. Удары веслами, которыми они стремились достичь берега, не оказывали ни малейшей помощи и ни на йоту не отклоняли лодку от направления, придаваемого ей рекой.

На ближайшем повороте показался водопад, а затем и его длинные водяные космы, которые время от времени, словно легкая материя, вздувались в воздухе.

Казалось, катастрофа неминуема, как вдруг какое-то противоположное подводное течение подхватило пирогу и, в свою очередь, закружило ее, но уже в обратном направлении. Такая борьба двух течений не могла долго продолжаться, и наши друзья не успели отдать себе отчета в том, что происходит, как лодка опрокинулась, И они очутились в воде.

– Держите лодку! – закричал изо всей мочи Мукоки. – Ни в коем случае не упускайте лодку, иначе мы погибли!

Он отчаянно ухватился за борт пироги, которая превратилась в плавучую щепку, и начал махать головой в знак того, чтобы Родерик и Ваби сделали то же самое. Молодые люди поняли сигнал и немедленно повиновались. В продолжение пары минут все трое барахтались в воде, как соломинки, но маленький мальстрем, который подхватил их и шел против основного течения, в конце концов выбросил их вместе с лодкой на берег.

Строго говоря, им чрезвычайно повезло. Едва переводя дух и мокрые насквозь, они вышли из воды и потащили вслед за собой до ближайшего мысика лодку, в которой находилось все имущество. К великому счастью, ремни, стягивавшие груз, нисколько не ослабели, и, таким образом, все их припасы сохранились в полной неприкосновенности. Сами они тоже не пострадали, и, следовательно, все обошлось сравнительно благополучно.

– Вот это здорово! – воскликнул Ваби, став ногой на твердую землю. – Вот что значит: побывать в раю и вернуться оттуда, не солоно хлебавши! Мы еще легко отделались!

В то время, как Родерик, с которого все еще текла вода, старался прийти в себя и разобраться в том, что случилось, Ваби не терял времени и пытался по мере сил помочь Мукоки устроить в безопасном месте лодку.

Вскоре вслед затем все трое вытащили из своих запасов сухое платье, а мокрую одежду развесили и частью разложили на камнях для того, чтобы она высохла на солнце, которое уже сильно клонилось к западу.

Ясно было, что им придется провести остаток дня и всю ночь на этом узком пляжике, близ которого продолжали грохотать пенистые воды. Надо было отдохнуть, прийти в себя, привести в порядок мысли и разработать дальнейший план действий, клонившихся, главным образом, к тому, чтобы как можно скорее переплыть на другую сторону водопада.

Родерик не мог совладать с соблазном и произнес полушутливо, полусерьезно:

– Если бы наш сумасшедший знал, где мы находимся, то он мог бы в два счета перестрелять нас, как куропаток. Сверху недурно целиться!

– Правильно! – ответил Ваби. – Но, с другой стороны, выгоды нашего положения заключаются в том, что дикие звери не пожалуют к нам в гости. Так что, в общем, мы не смеем жаловаться, так как находимся в сравнительно хороших условиях.

Из-за отсутствия дров пришлось ограничиться холодным ужином, завернуться в меховые одеяла и кое-как поспать до следующего утра.

Особенными удобствами они не могли похвастать. Во-первых, площадка была до того мала, что они с большим трудом вытянули ноги. С другой стороны, с наступлением мрака рев водопада еще усилился, и минутами создавалось весьма тягостное впечатление, что вода вот-вот поглотит их.

Боясь выразить свои тревожные мысли вслух, Родерик все время мучился вопросом: каким образом они в конце концов выберутся отсюда? И при этом он с большим сомнением смотрел на скалистые стены, которые совершенно отвесно подымались к небу. Выходило так, что они сами себя засадили в каменный мешок, из которого не так-то легко было выбраться.

Мукоки с первыми же утренними лучами стал тщательно озираться вокруг, желая выяснить создавшееся положение и найти выход.

Осторожно ступая вдоль самого берега, он на некоторое время скрылся за ближайшей скалой. Вернувшись, он застал обоих молодых людей еще спящими. При первом же взгляде на него, они поняли, что он пришел с добрыми вестями.

Он указал им рукой на другой скалистый островок, который находился поближе к водопаду и к которому он добрался вплавь.

– Прежде всего, – начал он, – нам необходимо добраться туда и потащить с собой пирогу.

Через несколько минут юноши последовали примеру старика, разделись донага, положили свое платье на пирогу и, как рыбы, поплыли к островку, указанному Мукоки, причем каждый раз приставали к берегу, как только видели волну выше обычной. К носу пироги был прикреплен большой кусок оленьей кожи, и тем были ослаблены удары ее о плечи людей.

Они доплыли до островка без особых затруднений. Весь занесенный пеной, он находился почти у самого подножия большой скалы, чуть ли не рядом с водопадом, который время от времени гладил его своими водяными космами. Под самым водопадом имелась небольшая группка камней, которых почти не касалась вода, настолько она уходила в сторону.

– Вот сюда нам и надо пристать! – проговорил Мукоки. – Место верное и хорошее.

Это было легче сказать, чем сделать, и у Родерика закружилась голова при виде этих нагроможденных друг на дружку камней, скользких и мокрых, которые почти касались первой водяной ленты, выбрасываемой водопадом.

– Да не бойся, милый мой! – закричал Ваби, заметив, как побледнел его приятель. – Мы идем все вместе, и, если кто-нибудь из нас сделает неудачный трюк в воздухе, остальные подхватят его. Иди смело, чего там! Не надо терять драгоценное время, ты сам понимаешь, как дорога каждая минутка!

На всякий случай решили связаться одной веревкой, прикрепленной к поясу каждого человека в отдельности. Мукоки пошел впереди. Родерик и Ваби толкнули вслед за ним пирогу и направились к воде.

Точно такая же операция повторилась пять раз подряд. Родерик впервые переживал подобные приключения, и неудивительно, что он не всегда соображал, что надо делать. Его оглушал грохот водопада, и для того, чтобы хоть немного заглушить его, он на самые уши надвинул свою шапку.

Несчастный юноша был страшно бледен, когда они очутились уже вне опасности. Все прошло вполне благополучно. Добравшись до более или менее спокойного места, Мукоки спустил пирогу в воду. Усевшись в ней, золотоискатели первым делом насухо вытерлись и оделись.

– Уф, тяжело! – проронил Ваби, нервы которого тоже находились в сильнейшем напряжении.

– Да, нелегкая штука… нелегкая штука! – совершенно бесстрастно произнес Мукоки.

– То нам попался сумасшедший, то мы чуть-чуть не утонули, а тут вдруг миниатюрная Ниагара на нашем пути! – сказал Родерик. – Надо отдать справедливость нашему золоту: оно не так-то легко дается в руки! Придется повозиться, пока достанешь его!

В продолжение всего дня пирога с большей или меньшей скоростью неслась по течению, и молодые люди со все возрастающим наслаждением следили за чудесным пейзажем, который позволял видеть довольно многочисленные бреши в двойном ряду скал. К полудню река круто переменила свое направление. Теперь она текла на север, и берега ее как будто приняли более приветливый вид. На протяжении целого акра тянулся прекрасный песчаный пляж, на противоположной стороне которого виднелось много поваленного и сухого леса.

– Какое странное местечко! – сказал Ваби в то время, как Мукоки и Родерик помогали ему вытащить пирогу на берег. – Глядя на все вокруг, можно подумать, что тут некогда было…

– …озеро! – подсказал ему индеец. – Да, это верно. Когда-то здесь, наверно, было озеро.

– Я думаю, – заметил Родерик, – что этот песок был мало-помалу нанесен речными волнами, а крутой изгиб ущелья задержал его. Вы посмотрите, песок залегает очень глубоко. Я думаю, что и сухой лес, который там виднеется, тоже выброшен рекой.

Через несколько минут Ваби, который незаметно отделился от товарищей, издал неожиданный крик и жестами дал знать Мукоки, и Родерику, чтобы они как можно скорее подошли к нему.

Те бросились к нему со всех ног, и Ваби, ни слова не говори, указал им пальцем на песок.

Пристально вглядевшись, оба увидели явный отпечаток человеческой ноги. Можно было определенно судить, что на этой ноге не было ни сапога, ни мокасины и что она была так же гола, как и рука Ваби, показывавшая на ее след.

След этот повторялся так часто, что при желании можно было думать, что с час назад тут, на песке плясало целое племя дикарей.

Но это было не все.

Близ одной из куч сухого леса спиралью подымался в воздух дым.

Глава XIV. Третий каскад

Родерик первым заметил дым, и в то время, как друзья неторопливо стали приближаться к этому месту, он услышал, как легко звякнул револьвер Ваби и как вслед затем отскочил предохранительный затвор ружья Мукоки.

Он, в свою очередь, вынул из кобуры револьвер и пробормотал:

– Кто бы там мог быть? Пока что никого не видно!

Мукоки приложил палец к губам:

– Ничего не надо говорить, потому что ничего нельзя знать! Мы должны хорошенько раскрыть глаза и глядеть в оба, а там будет видно, кто да что.

– Да, пока никого и ничего не видно! – заметил Ваби. Я думаю, что нас заметили.

Действительно, не было никого.

Дым поднимался над полуобугленным поленом, которое было покрыто землей и пеплом. Ясно было, что огонь играл роль своего рода ночника. Люди, которые зажгли его, ушли, но с явным намерением вернуться.

Вокруг огня виднелось множество отпечатков человеческих ног, и, кроме того, по всем направлениям были разбросаны кости. Мукоки собрал несколько костей и внимательно рассмотрел их, предоставив Ваби и Родерику полную возможность озираться по сторонам и искать что-нибудь более существенное. Впрочем, все трое были готовы в любую минуту дать должный отпор врагу, который мог напасть на них из-за угла.

Можно было подумать, что тут сделала привал целая орда дикарей, но старый индеец покачал головой и, указывая пальцем на следы, сказал:

– Все это следы одного и того же человека. Я вижу повсюду одну и ту же ногу.

– Но это невозможно! – воскликнул Ваби. – По-моему, тут должны были пройти сотни людей!

Мукоки опустился на колени.

– У этого человека сломанный большой палец на правой ноге. Повсюду та же нога и тот же отпечаток! Очень легко убедиться в этом!

Ваби, в свою очередь, опустился на колени и стал приглядываться к отпечаткам ног. Траппер был совершенно прав. Сустав большого пальца на правой ноге отходил на полдюйма дальше нормального положения, и этот дефект отчетливо бросался в глаза. Родерик, не желая отставать от друзей, тоже склонился к песку и начал анализировать характер следов. После длительного и кропотливого изучения он пришел к тому же выводу, что и старый индеец.

Но молодые люди жестоко ошибались, если предполагали, что нечему больше удивляться. Поднявшись с колен, Мукоки протянул в их сторону руку, полную костей.

– Невареное мясо! – сказал. – Ясно, что этот человек ест сырое мясо.

– Да что вы говорите! – вскричал Родерик, и в глазах его мелькнул странный свет.

Так же странно заблестели глаза Ваби, и оба почти одновременно закричали:

– Значит, это опять он! Опять сумасшедший попался на нашем пути!

Мукоки утвердительно кивнул головой:

– Да, опять он!

– Он был здесь не позже вчерашнего дня! – заметил Родерик. Ваби повернулся к трапперу.

– Я только одного не понимаю… Если он ест сырое мясо, зачем он разложил костер? Странно, не правда ли?

Мукоки пожал плечами и ничего не возразил. Родерик тем временем набрал еще много костей.

– Ясно одно, – сказал он, – мясо – невареное! Если хотите взглянуть, то можете увидеть остатки сырого мяса на костях. Очень может быть, что он ограничивается тем, что держит мясо некоторое время над огнем, а затем преспокойно съедает его.

Мукоки одобрил это предположение и начал рыться в догорающем костре. На конце полена он заметил два камня, положенных один на другой и образующих нечто вроде очага. Один из камней был совершенно плоский, а другой представлял собой большой шарообразный валун.

Вдруг индеец издал громкое восклицание, что противоречило всем его привычкам, потому что он предпочитал хранить молчание в самых затруднительных случаях и обстоятельствах.

– В чем дело? – одновременно спросили его юноши.

– Этот человек – подлая, злая собака! – ответил Мукоки.

– Почему ты так решил? – заметил Ваби.

– А потому, что он готовит свои знаменитые золотые пули здесь, на этих самых камнях! Если угодно, взгляните!

Молодые люди стали напряженно вглядываться в плоский камень, который Мукоки поднял с земли.

Золотоискатели вывели определенное заключение, что они находились теперь на месте последнего привала таинственного незнакомца, который совершал свой путь днем и ночью с одинаковой легкостью и, очевидно, провел здесь предыдущую ночь. Огонь, прикрытый землей и пеплом, открывал его намерение вернуться. Но когда?

– Надо вам знать, – сказал Родерик, – что сумасшедший может бежать со скоростью самого быстроногого дикого животного, и никогда заранее нельзя сказать, где он в данное время находится.

Ночь прошла совершенно спокойно. Тем не менее, Мукоки ни на минуту не закрыл глаз. Чувствуя почти непосредственную близость загадочного существа, он все же не испытывал никакого мистического ужаса. Полуобглоданные кости с кусочками сырого мяса, отпечатки ног, огонь и камни, на которых изготовлялись золотые пули, успокоили его и убедили, что придется иметь дело с человеком из плоти и крови. А этого он не боялся. Он понимал, что в силу невыясненных еще обстоятельств человек превратился в «злую собаку», и тут любопытство уже взяло в нем верх над страхом.

На следующее утро пирога была спущена на воду. Несмотря на упорное преследование безумца, все трое чувствовали какую-то смутную и сладостную надежду. Судьбе угодно было послать им таинственного компаньона – пусть так! Если это – испытание, то они выдержат его до конца и не сдадутся до последней минуты. Но – кто знает? – может быть, это странное создание, которое они уже не считали совершенно чужим, в неожиданный момент принесет им огромную, ни с чем не сравнимую пользу?

Топография местности явно изменялась с каждым часом. Высокие стены ущелья начали понижаться и отходить в сторону, являя утомленному глазу больше простора и света. Мало-помалу скалы сменились зеленеющими холмами, между которыми то там, то здесь залегали довольно обширные равнины шириной до одной мили и больше.

Вдоль берегов все чаще и чаще попадались признаки дичи. Случалось и так, что на значительной дистанции проносились карибу и лоси, которые подходили временами на расстояние ружейного выстрела. Но золотоискатели уделяли этим животным немного внимания. Сейчас они думали только об одном: чтобы к концу дня дойти до второго каскада, и вот почему они не без досады смотрели на то, как бурливый, шумный поток постепенно превращался в широкую, многоводную реку, которая очень медленно и степенно катила свои воды.

Если план на березовой коре соответствовал действительности, то они должны были найти второй каскад на расстоянии пятидесяти миль от последнего лагеря сумасшедшего человека. Но ночь спустилась на землю до того, как они дошли до этого места. Никаких перемен не произошло и на следующее утро. Родерик и Ваби все время напряженно прислушивались в надежде уловить грохот водопада, но все это было напрасно. Так почти незаметно час сменялся часом, и наступил полдень.

Завтрак прошел вяло, и, когда золотоискатели снова пустились в путь, чувствовалось, что всеми овладели какое-то смутное беспокойство и томительная неуверенность. Конечно, молодые люди волновались больше Мукоки, который старался скрыть свое душевное состояние.

Родерик почти все время рассматривал свою замечательную карту на березовой коре и делал на ней какие-то пометки. По его самым точным вычислениям, второй каскад должен был находиться совсем близко, а между тем мили уходили за милями, и они сделали путь, вдвое превышающий их расчеты, когда наступила ночь и они вынуждены были остановиться на ночлег, почти потеряв надежду увидеть водопад.

Ужин прошел еще более вяло и скучно, чем завтрак. Каждый из них находился во власти одного и того же вопроса: в конце концов, верна ли карта, которую они нашли в хижине. Случайная ли это ошибка, что на карте обозначен второй каскад, которого они никак не могут найти? Не встретятся ли подобные роковые ошибки и в дальнейшем?

По окончании трапезы, в то время как Родерик и Ваби остались подле костра и беседовали, Мукоки взял ружье и направился вниз по течению реки. Он пробыл в отсутствии свыше часа, как вдруг юноши услышали, что вечернюю тишину нарушил ружейный выстрел. Вслед за первым послышалось еще два выстрела, один за другим. Через небольшой промежуток донеслись три выстрела, разделенные правильными интервалами, и еще два, один за другим.

– Это сигнал! – закричал Родерик. – Мукоки определенно призывает нас! Надо спешить к нему!

Ваби вскочил с места и немедленно сделал пять выстрелов из своего ружья.

– Слушай, Род! – крикнул он.

Едва только заглохло эхо от последних выстрелов, как послышался зов Мукоки, голос которого доносился с низового берега реки.

Не говоря ни слова, молодые люди вскочили в лодку и оттолкнулись от берега.

– По-моему, – сказал Ваби, отчаливая, – Мукоки находится от нас на расстоянии двух миль. Интересно знать, что случилось с ним!

– Мне так думается, что он нашел второй каскад! – высказал свое предположение Родерик.

Это заявление вернуло их измученным рукам силы. Схватив весла, они так усердно стали рассекать воду, что легкая лодчонка стрелой понеслась по течению.

Через четверть часа послышался новый выстрел, который раздался совсем близко. Ваби ответил громким и длительным криком, и тотчас же ветер донес звучное и ясное «алло» Мукоки.

В тот же миг до них донесся шум падающей воды.

Ваби направил лодку к берегу, где, несмотря на глубокие вечерние сумерки, он разглядел силуэт старого траппера, который с большим нетерпением поджидал друзей. Они выскочили на сушу и закрепили лодку.

– Великий каскад! – первым делом произнес индеец. Страшно шумит! Много воды и много шума! Настоящий водопад!

И действительно, под звездным небом стоял неумолчный, потрясающий шум. Родерик и Ваби, словно малолетние дети подскочили от радости на месте, захлопали в ладоши и огласили воздух победными криками «ура». Мукоки еще больше развеселил товарищей, изобразив на своем лице невероятные гримасы, и стал потирать мозолистые руки.

– Клянусь всем, чем хотите, что ошибка лежит на том, кто чертил эту дурацкую карту! – закричал Ваби. – Если столько же возни будет и с третьим каскадом, то… Я и сам не знаю, что будет тогда! – со смехом закончил он.

Родерик живо ответил ему:

– Ровно ничто не говорит за то, что ошибка повторится: Я думаю, что просто неправильно высчитано расстояние между каскадами. Весьма возможно, что к третьему водопаду мы гораздо ближе, чем ожидаем. Если только я не ошибаюсь, то, по-моему, до ближайшей нашей цели осталось не сто миль, а только двадцать пять!

– Я не меньше твоего хотел бы, чтобы это было так! – поддержал его Ваби. – Ну, а в ожидании грядущих радостей, давай разобьем здесь лагерь. Завтра мы постараемся как можно точнее разобраться во всем этом, а теперь отдохнем! Утро вечера мудренее!

Золотоискатели отчалили от берега на следующий день еще до восхода солнца. Все трое легко закусили при свете костра, и к тому времени как стал заниматься день, они уже свыше часа были в пуги. Желание и стремление как можно скорее добраться до золотых тайников были так сильны, что заставили их забыть о сумасшедшем и его золотых пулях.

Они без больших осложнений обогнули второй каскад, за которым началось такое сильное течение реки, что пришлось налечь на весла, дабы придать лодке необходимую скорость.

На расстоянии, не превышающем ста ярдов, золотоискатели застигли врасплох молодого лося, который подошел к воде напиться, но они не обратили никакого внимания на эту прекрасною дичь. Во-первых, они не желали тратить на нее час, а, во-вторых, медвежатины было еще так много, что не имело никакого смысла запасаться лишней пищей.

Через два часа пейзаж снова резко изменился. Опять близко подошли берега, опять профиль их стал подыматься к небу и нее теснее сжимать и без того узкое течение, и как-то незаметно наши золотоискатели снова очутились в мрачном, сером и тихом ущелье, которое давило и угнетало путешественников.

На высоте тысячи или более футов они увидели густой лес, состоящий почти исключительно из красных сосен, которые перебрасывали свои могучие ветви с одного берега на другой и еще больше омрачали ущелье и пенившиеся воды.