Текст книги "Флориан Бэйтс и похищенные шедевры"

Мама подумала над этим и сказала:

– Мне нужна только крошечная частица краски, чтобы провести цезиевый тест.

– Отлично, – одобрил агент. – Как вы оформляете такие проверки?

– Ну, это куча бумажной работы, – сказала мама. – И мне нужно вписать расходы в бюджет.

Риверс потряс головой:

– Так об этом узнают слишком много людей. Дайте мне образец, и я сам проведу тест. У нас тоже есть лаборатории.

Улыбнувшись нам, он кивнул, а затем ушел. Мама еще какое-то время смотрела на картину, а потом мы тоже вышли из зала.

– Что за цезиевый тест? – спросил я уже снаружи.

– Это такой способ выяснить, старая картина или новая, – объяснила мама. – В краске на всех картинах, нарисованных после тысяча девятьсот сорок пятого года, присутствует химический элемент цезий. Так что если вы исследуете полотно, которое вроде бы создано в девятнадцатом веке, и находите цезий, то, значит…

– …Значит, это подделка, – докончил я.

– В точку.

– А что случилось в тысяча девятьсот сорок пятом? – полюбопытствовала Маргарет.

– Первые ядерные испытания, – ответила мама. – Цезий присутствовал в радиоактивном выбросе.

– И распространился повсюду? – спросил я.

Мама кивнула:

– Ага. По всему миру. Попал в почву – и в растения, из которых делают краску.

– И его можно найти в единственной частице краски?

– Ты придешь в восторг от достижений современной науки, – сказала мама.

Маргарет покачала головой и заключила:

– Планета действительно вертится благодаря нердам.

Глава четырнадцатая. Осиное гнедо

Поскольку результатов цезиевого теста надо было дожидаться несколько дней, у нас с Маргарет появилось время, чтобы поработать над другим делом – о ее настоящих родителях. Никакие восточноевропейские преступные синдикаты, как и миллионные кражи предметов искусства, в нем не фигурировали. Но я знал, что разгадать эту загадку будет ничуть не проще. А то и сложнее.

– Ты уверена, что хочешь этого? – снова спросил я, пока мы ехали в метро.

Ответ Маргарет прозвучал вежливо, но твердо:

– Абсолютно уверена.

У нее был такой непреклонный вид, что я не стал и предлагать поиграть в нашу игру «Кто на какой остановке выйдет». Мы доехали до станции «Университет Говард» без лишних разговоров.

– Это наша, – сказал я, поднимаясь с места, хотя Маргарет вряд ли нуждалась в напоминании.

Едва наступил полдень, но температура уже перевалила далеко за двадцать пять градусов и продолжала расти. Небольшое облегчение приносили высокие тенистые деревья вдоль Джорджия-авеню, по которой мы шагали к кампусу.

– Я понимаю, что твое удочерение – болезненная тема, – сказал я. – Но, если мы хотим, чтобы я распутал это дело, нам придется об этом говорить.

– Конечно, – отозвалась Маргарет. – Что ты хочешь узнать?

– Все, – ответил я. – Расскажи мне все, что сумеешь.

– Не так-то много и получится. Просто вечером шестого августа кто-то бросил меня у пожарной части номер четыре.

– Это был мужчина или женщина?

Она пожала плечами:

– Мне никогда не говорили.

– Тебя оставили в коляске, детской переноске или в чем-то таком?

– Единственное, что я знаю, – что я была завернута в одеяло, – сказала она, глядя не на меня, а куда-то вдаль. – Оно до сих пор сохранилось. Могу потом тебе показать. Такое желтое, с моим именем, вышитым заглавными буквами: «МАРГАРЕТ А.».

– «А»? – спросил я, заинтересованный. – Что за «А»? Инициал твоего второго имени? Или фамилии родителей?

Маргарет остановилась и посмотрела на меня:

– Только что я рассказала тебе все, что знаю. Меня оставили у пожарной части с одеялом, на котором было написано «Маргарет А.», шестого августа. Вот и все.

– Прости, – я испугался, что расстроил ее. – Я не хотел…

– Не за что извиняться, – ответила она. – Я не злюсь, что ты спрашиваешь. Просто огорчена, что не знаю ответов. Потому-то мы и заняты этим делом.

– Ты расспрашивала родителей, что известно им?

– Не особо, – сказала Маргарет. – Я всегда боюсь, что тогда они решат, будто я несчастлива из-за того, что живу с ними. А это не так. Я их люблю. И не хочу, чтобы они переживали. И не поднимаю эту тему.

– Что ж, у нас есть несколько крепких улик, – я постарался, чтобы мой голос звучал оптимистично. – Посмотрим, куда они нас приведут.

«ПОЖАРНЫЙ РАСЧЕТ» – прочли мы на стене двухэтажного приземистого здания из темно-коричневого кирпича. Одни из трех красных створчатых ворот гаража были открыты, и внутри виднелась красно-белая пожарная машина. На ее капоте кто-то вывел: «ОСИНОЕ ГНЕЗДО».

– Что еще за «осиное гнездо»? – спросила Маргарет.

Я пожал плечами:

– Давай проберемся внутрь и выясним.

Мы направлялись к офису, когда один из пожарных заметил нас из гаража. Это был молодой парень в темно-синих штанах и такой же рубашке с нашивкой «Департамент пожарной охраны округа Колумбия» на плече.

– Вы на тренинг по сердечно-легочной реанимации? – спросил он.

– Нет, – сказал я, не зная, как лучше объяснить, зачем мы сюда пришли. – Мы просто хотели выяснить…

– Нам нужна информация, – перехватила инициативу Маргарет. – Кое о чем, что произошло в этой части примерно двенадцать лет назад.

Пожарный смотрел на нас с секунду, а потом сказал:

– Тогда вам лучше поговорить с капитаном. Он единственный, кто служит здесь так долго.

– Он в конторе? – спросил я, кивая на дверь.

– Нет, на кухне… Помоги нам, Господи.

Мы зашли в гараж и проследовали вдоль машины за пожарным. Там были шланги, шкафчики и даже шест, чтобы съезжать с верхнего этажа. На стене рядами висели фотографии – команда пожарных на фоне станции – по одной за каждый год. А еще нарисованный кем-то логотип: гигантская оса в пожарном шлеме и куртке, держащая брандспойт и топор. Под ним было написано все то же: «ОСИНОЕ ГНЕЗДО».

– Наш символ, – сказал пожарный, заметив, куда мы смотрим. – Не связывайся с ульем.

– Круто, – отозвался я.

Кухня находилась в задней части здания, и пожилой мужчина жарил там что-то на плите. Несмотря на возраст, он был в хорошей форме: рукава синей футболки туго натянулись на бицепсах. Мужчина носил тонкие седые усы и эспаньолку.

– Двадцать шесть лет в департаменте, а готовить по-прежнему умеет только три блюда, – пошутил наш провожатый. – Которое сегодня?

– Рыбные сэндвичи, – отозвался мужчина. – И если скажешь еще хоть слово о приготовленной мной еде, останешься без нее вовсе, – он взглянул на меня и Маргарет и поинтересовался: – Кто это тут у нас?

– Эти двое ищут информацию о чем-то, что случилось двенадцать лет назад, – объяснил пожарный. – Я сказал, что им надо поговорить с кем-то из старичков вроде тебя.

Мужчина с эспаньолкой перевернул лопаткой пару рыбных котлет, что вызвало резкое шипение с их стороны.

– И зачем вам понадобилось ворошить этакое старье? Вы хоть на свет-то тогда уже появились?

– Я – да, – сказала Маргарет. – Примерно с неделю как. Поэтому я сейчас и пришла.

В ее словах и голосе, которым они были произнесены, прозвучало нечто такое, что привлекло внимание пожарного-повара. Он посмотрел на Маргарет внимательнее, и его губы медленно раздвинулись в улыбке:

– Так она – это была ты? Ну-ка, как же ее звали… Мэри? Мэллори?

– Маргарет.

– Точно! – Лицо пожилого пожарного просияло. – Ведь это ты – та Маргарет, да?

– Вы меня помните?

Вдруг я увидел на глазах Маргарет слезы.

– Тебя – нет, конечно, – со смехом сказал мужчина. – Я помню во-от такусенькую кроху, – он развел руки, показывая размеры младенца. – Смотрите-ка, как же она выросла!

На минуту все замерли. Момент был совершенен. Если не считать запаха.

– Кэп, – наш провожатый подал голос. – Кэп. Рыба. Она ж горит!

Капитан разморозился и глянул на сковороду. Над котлетами поднималась струйка черного дыма.

– Ну так ты ж вроде пожарный, – парировал капитан. – Сделай что-нибудь. Я собираюсь поболтать со старым другом.

Вручив молодому коллеге лопатку, он подошел к Маргарет. Некоторое время оба просто смотрели друг на друга. Потом пожарный представился:

– Капитан Джозеф Абрахам, пожарный департамент округа Колумбия.

– Маргарет Кэмпбелл, – сказала Маргарет. – Очень приятно познакомиться с вами.

– Нет, это мне приятно.

Капитан, улыбаясь и не отрывая от Маргарет взгляда, стиснул ее руку:

– Чем я могу тебе помочь?

– Я хочу выяснить, откуда я взялась. Выяснить, кто мои родители.

Улыбка капитана вдруг потухла:

– Не уверен, что это хорошая идея. И понятия не имею, чем бы тебе помочь.

– Но вы хотя бы можете рассказать о том вечере? – с надеждой спросила она. – Я пробыла здесь до следующего утра, так?

Подумав немного, капитан кивнул:

– Пробыла. Об этом я могу рассказать.

Маргарет широко улыбнулась. Капитан собирался было сказать что-то еще, но затем, повернувшись, увидел меня. Казалось, до тех пор он вообще не замечал, что Маргарет не одна.

– Кто это?

– Мой лучший друг.

– Флориан, – представился я.

– Рад познакомиться, Флориан, – отозвался капитан. – Пойдемте-ка со мной, ребята.

Он повел нас вверх по лестнице. Бо́льшая часть второго этажа представляла собой общежитие со спальнями, но здесь были и две просторные комнаты для отдыха. Первая была помечена словом «ГОСТИНАЯ», и внутри я увидел телевизор и семь кресел. Во второй, с надписью «БИБЛИОТЕКА», имелись пара диванов и книжный стеллаж. Туда-то и направился капитан.

– Присаживайтесь, – сказал он, указывая на один диван, а сам садясь на другой.

– Так вы сами были здесь той ночью? – спросила Маргарет. – В ночь, когда меня… – Она с секунду подыскивала правильное слово: – …Оставили.

– Да.

– Что вам вспоминается?

– Было лето, примерно как сейчас, верно?

– Лето, – подтвердила она. – Шестое августа.

– Большинство парней из команды сидели в комнате с телевизором, смотрели бейсбольный матч. Уже не помню, кто с кем играл. И тут раздался звонок: не пожарный, дверной. Мы послали испыташку открыть дверь.

– Кто такой испыташка? – спросил я.

– Пожарный на испытательном сроке, – объяснил капитан. – Ученик. Испыташек обычно гоняют по поручениям. Этого звали Мансон, Том Мансон. Ну вот, он спускается, и мы ждем, когда он вернется. А он не возвращается. В конце концов, период в игре заканчивается, и парочка старших идет вниз посмотреть, что там. Представьте, как мы обомлели, увидав, что на руках у нашего испыташки – грудничок! При этом Том разговаривал с каким-то афроамериканцем – парнем лет двадцати.

– С моим отцом? – взволнованно спросила Маргарет.

– Не думаю. Но ты должна понимать, что закон о неприкосновенности придумали для того, чтобы защитить ребенка. И среди прочего, этот закон – он не позволяет задавать вопросов. Пожарная часть – это безопасное убежище; и, если кто-то не в силах заботиться о своем ребенке, он приносит его сюда без риска схлопотать неприятности. Так что мы не стали спрашивать, он ли твой отец. Хотя, кажется, он назвался другом твоей матери.

Вся эта информация, похоже, обескуражила Маргарет.

– Вы что-нибудь помните о нем? – спросил я.

– Толком ничего. Время позднее, спустился я всего на минуту, ну и, понятно, заботой нашей был ребенок, а не этот парень.

Посмотрев прямо на Маргарет, капитан улыбнулся:

– Знаешь, где ты спала той ночью?

– Здесь? – спросила она, оглядывая библиотеку.

– Да, а мы всю ночь посменно дежурили рядом, – сказал он. – Давай-ка я тебе кое-что покажу.

Капитан подошел к двум книжным полкам, забитым фотоальбомами, выбрал один и начал перелистывать страницы. Пожарные были запечатлены и за работой, и позирующими с дурацкими гримасами на фоне здания части. Найдя то, что искал, капитан остановился и повернул альбом к нам.

– Вот это – ты той ночью, – сказал он.

Палец капитана указывал на младенца, завернутого в желтое одеяльце. Его держал на руках один пожарный и окружали еще пятеро. Капитан отогнул пластиковый кармашек, достал фото и вручил Маргарет.

– Парень, который тебя держит, – это Том Мансон, тот самый испыташка, который открыл дверь.

– А это вы? – спросила Маргарет, показывая на более молодую версию человека, сейчас сидевшего напротив нее.

– Точно. Забавно: на этой карточке лысая из нас двоих – ты, а у меня еще есть волосы. А вот теперь все наоборот.

Она вслух прочла надпись на одеяльце: «Маргарет А.», а затем пробормотала:

– Хотела бы я знать, что означает это «А».

Капитан Абрахам улыбнулся:

– Мы решили, что оно значит «ангел». Мы так тебя и назвали: «Маргарет Ангел».

Глава пятнадцатая. Не буйвол

Мы беседовали с капитаном еще минут пятнадцать, но почти весь разговор свелся к рассказу Маргарет о ее нынешней жизни. Она словно отыскала давно потерянного дядюшку, которому интересно все, начиная от футбола и заканчивая школьными занятиями. Капитан пришел в восторг, услышав, что ее команда играет в городском чемпионате, и сказал, что школа Дил – одна из лучших во всем округе. Я откинулся на спинку и держал рот на замке, стараясь не мешать разговору и не пропустить ничего, что могло бы помочь нам в поисках родителей Маргарет.

Что касается потенциальных зацепок, то мы разжились двумя.

Именами всех пожарных, которые дежурили в ту ночь.

Копией фотографии Маргарет со всеми ними. Достать ее было трудновато, поскольку Абра-хам ни в какую не хотел расставаться с оригиналом, опасаясь, что больше его не увидит. Он пообещал скопировать фотку самостоятельно и послать Маргарет. Но, когда капитан увел ее знакомиться со своими коллегами, я на всякий случай все-таки переснял карточку на мобильник.

На прощание Абрахам дал Маргарет нашивку с лого «Осиного гнезда». А еще совет:

– Не копайся ты в этом. Знаю, ты думаешь, что хочешь узнать, кто твои настоящие родители. Понять можно. Но твоя жизнь началась здесь, той ночью, когда Том взял тебя на руки. Вот тогда ты и родилась. Так что нет нужды выяснять, что было раньше.

Намеревалась Маргарет последовать совету или нет, капитан вызвал у нее достаточно уважения, чтобы ответить:

– Я подумаю.

Я ясно видел, что с уст Абрахама готов сорваться еще один аргумент, но он сдержался и произнес:

– Не забудь дать мне твой адрес, чтобы я послал копию фото.

Он вынул из бумажника визитку и перевернул пустой стороной, чтобы записать имейл.

– И заглядывай как-нибудь на обед.

– Дайте угадаю, – ответила Маргарет. – Вы приготовите рыбные сэндвичи?

Капитан рассмеялся:

– Обещаю: твоим подгореть не дам.

Абрахам проводил нас до двери, и в ту минуту, когда мы уже собирались выйти, наклонился и шепнул мне на ухо:

– Позаботься о девочке, ладно?

Обернувшись, я кивнул ему:

– Есть, сэр. Чего бы это ни стоило.

Он подмигнул:

– Хороший ответ.

Вдвоем с Маргарет мы прошагали почти целый квартал молча. Я хотел дать ей возможность обдумать все, что сейчас произошло. И, нарушив наконец тишину, она вымолвила лишь:

– Вот это да.

– Без шуток, – откликнулся я. – Я был совершенно неправ, возражая против поездки сюда. Мне казалось, идея ужасная, а в итоге все вышло просто невероятно.

– Дикость какая-то. Я ведь всегда знала эту историю, – сказала Маргарет. – Но вот сейчас, увидев это место и поговорив с кем-то, кто был здесь тогда… Впервые ощущаю, что все это случилось по-настоящему.

– Что-то мне подсказывает, что твое «я подумаю» не подразумевало, что ты и вправду колеблешься.

– Нет уж, – отозвалась она. – Я попрежнему хочу все выяснить. И сейчас даже больше, чем прежде.

– Так я и понял, – сказал я.

Мы снова шли вдоль кампуса Говардского университета. Я вытащил из кармана мобильник:

– У меня для тебя небольшой сюрприз.

И показал Маргарет ее фото с пожарными.

– Проныра, – она взяла телефон в руки. – Когда это ты успел?

– Когда тебя представляли парамедику, – ответил я. – Это фотка фотки, так что качество не очень. Но, пока нет ничего лучше, сгодится.

– Спасибо. Классная фотография, да?

– Вообще-то, даже… класснее, чем ты думаешь.

– В каком смысле?

Я увеличил изображение так, чтобы весь экран занимала одна только Маргарет.

– Что ты видишь?

– Младенца… в одеяле… в кругу пожарных, – проговорила она, не понимая, на что я намекаю.

– А что на младенце?

Маргарет посмотрела повнимательнее. Даже притом, что одеяло скрывало фигурку почти полностью, небольшой кусочек ее облачения оставался на виду.

– Похоже на ползунок, – проговорила она. – С маленьким нарисованным буйволом.

– Он не буйвол, – поправил я. – Технически он – бизон.

Маргарет закатила глаза:

– Ладно, с техническим бизоном. Почему это так важно?

Я мотнул головой вверх, привлекая ее внимание к рекламной растяжке, свисавшей с фонаря, близ которого мы стояли. Такие растяжки украшали каждый фонарь вдоль Джорджия-авеню. На одной стороне был изображен студент Говардского университета. А слоган на другой гласил: «Я БОЛЕЮ ЗА БИЗОНОВ!»

– Название университетской команды – «Бизоны», – догадалась она, складывая одно с другим.

– Ага, – отозвался я. – И я бы не удивился, выяснив, что ты родилась в больнице Говардского университета.

Глаза Маргарет вспыхнули.

– По-тря-сающе! – Она растянула слово по слогам. – Не могу поверить, что я это упустила!

– Ну, у тебя много всякого происходило. Ты же для того меня и наняла, помнишь?

– Пойдем в больницу и посмотрим записи за ту неделю, на которой я родилась, – возбужденно предложила Маргарет. – Вдруг мы узнаем ответ уже сегодня!

– Все не так легко, – остудил я пыл подруги. – Они не покажут тебе больничные записи просто так. Защита личной информации.

Ее эмоциональный подъем мгновенно уступил место разочарованию.

– Но давай сходим туда, чтобы осмотреться, – предложил я. – Ты же сказала, что один только визит в пожарную часть уже тебе помог. Может, и с больницей так выйдет.

Больница располагалась на другой стороне кампуса. Девятиэтажное здание состояло из пары корпусов. Согласно указателю, родильное отделение следовало искать на третьем этаже. Дожидаясь лифта, Маргарет стянула с информационного стенда в фойе брошюрку.

– «Больница Говардского университета была основана в тысяча восемьсот шестьдесят втором году для отпущенных на свободу рабов, – прочла она вслух. – Первоначально она называлась больницей Освобожденных».

– Лечебное учреждение с историей, – заметил я. – Круто же?

– Н-да, – отозвалась Маргарет, заходя в лифт. – Вопрос в том, являюсь ли частью этой истории я.

На третьем этаже мы не смогли прорваться дальше приемного покоя – это позволялось только родственникам пациентов. Но мы все равно обнаружили кое-что интересное. На стене зала висел гигантский коллаж, сделанный из фото младенцев, рожденных в больнице. И на многих фото, которые выглядели довольно старыми, новорожденные были одеты в точно такие же ползунки, как на фото Маргарет.

– Смотри-ка, – она ткнула пальцем в одну из фотографий. – Тот же самый костюмчик. Мы в нужном месте.

– Так и работает ТЕМЕ, – напомнил я. – По одной маленькой детали за раз.

После больницы мы вернулись ко мне, и я раскопал в холодильнике оставшуюся с вчера китайскую еду.

– Хочешь лапшу с курицей? Или говядину с брокколи? – Я поднял повыше обе картонки.

– Я не больно-то брокколиевая девушка, – заметила Маргарет, беря себе лапшу. – А роллов с яйцом там не осталось?

– Не надейся, – я довольно улыбнулся. – Яичные роллы я всегда доедаю до крошки. Оставлять их на завтра слишком рискованно.

– Почему это?

– Три причины. Во-первых, их может съесть папа; во-вторых, электричество могут вырубить, холодильник перестанет работать, и они испортятся; в-третьих, в случае зомби-апокалипсиса они так навсегда и останутся несъеденными. А это будет жуткая трагедия.

– Вижу, у тебя все предусмотрено.

– Именно такого уровня предусмотрительности вы и ожидаете от Флориан-Бэйтсовских Расследований, – заявил я. – Ну так не поработать ли нам над делом?

Вдохновленные увиденным в штаб-квартире ФБР, мы сделали себе «доску расследования» из старого пробкового щита, который прошлые хозяева дома бросили в подвале. Я распечатал копию фото Маргарет с пожарными и пришпилил ее посередине. Еще мы прицепили на доску список пожарных, которые дежурили в ту ночь, и брошюру из университетской больницы.

– Прежде чем мы продолжим, я хотел бы кое-что прояснить, – сказал я.

– Что?

– Как думаешь, присваивать расследованиям номера или называть их как-то?

– По-твоему, это самое важное? – язвительно спросила Маргарет.

– Это ты хотела основать новое ФБР, – напомнил я. – Нам нужно продумать все. Даже дурацкие мелкие организационные детали. А ничто так не способствует организованности, как единообразие. Итак, дело номер один? Или дадим ему название?

– Конечно, название, – ответила она. – Номера будет сложно потом вспомнить, а названия засядут в памяти.

– Согласен целиком и полностью. Так как мы назовем это расследование?

Маргарет затолкала в рот порцию лапши.

– Как насчет «Осиного гнезда»?

– Мне нравится, – сказал я. – Гораздо лучше моего варианта.

– А какой был твой?

– «Дело о выяснении, кто такие настоящие родители Маргарет».

– Очень умно.

– Так я и задумывал.

Достав нашивку с логотипом пожарной части, Маргарет прикрепила ее к доске расследования.

– Вот теперь все как положено.

Мы вышли в интернет и попробовали отыскать следы тех, кто дежурил в ночь, когда Маргарет оказалась в пожарной части номер четыре. Их звали:

Том МАНСОН

Винс ДЖЕКСОН

Джерри КАВАНО

Билл БЕЙКЕР

Джой РЕЙНОЛЬДС.

К несчастью, имена были самыми что ни на есть обычными. Гораздо легче отыскать в сети человека по имени Фило Т. Фарнсуорт (изобретатель телевизора) или Бронко Нагурски (одна из первых в истории футбольных звезд). Выходило, что в Вашингтоне живут аж семнадцать разных Винсентов Джексонов да еще одиннадцать Биллов Бейкеров. На то, чтобы отыскать среди них тех, кто нам нужен, требовалось время.

А вот с Джерри Кавано нам повезло.

На веб-сайте департамента пожарной охраны округа Колумбия мы нашли ссылку на «Изумрудное общество»: местное товарищество пожарных – выходцев из Ирландии. Эта общественная организация жила за счет пожертвований, и на страницах ее сайта мы нашли фото Джерри Ка-вано, марширующего на параде в честь Дня святого Патрика. Кавано, с густыми поседевшими усами и в изумрудно-зеленом берете, мы узнали без труда, хотя он выглядел старше, чем на нашем снимке.

– Тут сказано, что он – капитан пожарного расчета номер двадцать один, – заметила Маргарет. – Нужно им позвонить.

– Никто тебе не мешает, – сказал я.

Она нервно улыбнулась и набрала номер. Выяснилось, что он не обслуживается, но это все равно был шаг в верном направлении. Напротив имени Кавано на нашей доске Маргарет написала: «Пожарный расчет № 21».

Наименее распространенное имя из списка принесло нам наибольшее разочарование. Ни один Том Мансон из тех, которые жили в округе Колумбия, не имел ни малейшего отношения к пожарной охране. Добравшись до седьмого, Маргарет встала с места и потянулась.

– Хочешь, на сегодня закончим и продолжим завтра? – спросила она.

– Завтра не могу, – ответил я. – Я получил сообщение от агента Риверса. У меня обучение.

– Какого рода?

Я пожал плечами:

– Какие-то курсы ФБР, я так полагаю.

– Ну, скоро мы это выясним, – заметила она. – Спасибо за этот день.

– На здоровье, – отозвался я. – И мы их обязательно найдем. Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что Флориан-Бэйтсовские Расследования раскрывают все тайны в мире одну за другой.

Она улыбнулась:

– Видишь? Этот слоган цепляет.