Текст книги "Кир и его Белка"

Глава 6. Киносеанс. Белка

На экране огромного плоского монитора, занимавшего пол стены, проигрывалось видео, на нём можно было отчётливо рассмотреть высокое кирпичное здание, ограждённое бетонным забором с колючей проволокой и людей в военной форме, стоявших по его периметру. Сначала я не понимала, к чему всё это представление, пока не заметила рядом с пропускным пунктом доктора Стивенсона.

В этот раз на нём не было привычного белого халата, только форма сотрудника МВД – китель стального цвета, тёмно-синие штаны и серая фуражка. Я знала, как отличить мвдшника от обычного полицейского, понимала, чем отличается форма членов авиационных подразделений от морских и сухопутных войск, знала, как выглядят миротворцы. Всему этому, меня когда-то научил отец, который уделял военной униформе едва ли не больше внимания, чем лицу своего собеседника. Для него это была и визитная карточка, и паспорт её носителя, способный рассказать о своём хозяине едва ли не больше, чем сам человек.

– Обрати внимание на форму нашего общего знакомого, – Произнёс ледяным голосом Кир. – Видишь, на нём нарукавный знак с красной окантовкой, он – не рядовой полицейский, Стивенсон – служащий центрального аппарата МВД, а точнее – полковник.

Всё это здание, которое ты сейчас видишь на видео, – подведомственный ему, отдел. Это – и развед.управление, и администрация, и секретная лаборатория, имеющая отдельный выход к лечебнице, по ту сторону от забора. Для него такие, как мы с тобой, не более, чем подопытные мыши, мы – крысы из которых можно сделать пушечное мясо или отправить в качестве материала на опыты. И всё это, не смотря на то, что он когда-то был одним из нас. Стивенсон – телепат, один из самых сильных менталистов, насколько нам известно.

Я взглянула на Лесса, тот сидел тихо и внимательно наблюдал за моей реакцией. Было видно, что информация, о которой говорил Кир, ему давно известна, и он готов подтвердить каждое слово своего друга.

– Ты сказал «нам», это значит, что Лесс тоже, не совсем… нормальный человек?

– Верно, – Ответил рыжий и повернул голову к приятелю. – Лесс…

Спортсмен встал, потянулся обеими руками вперёд, затем размял хрустящую шею и, вдруг, начал на глазах меняться… А я, внезапно, вспомнила о том, что мне говорил при нашей первой встрече Кир: «Есть люди, способные читать мысли, а есть те, кто меняет внешность, словно фокусник свои перчатки…»

Русые волосы на его голове парня посветлели, потянулись светлыми струйками вниз, тело сузилось и стало ниже, лицо приобрело овальную форму и, в какой-то момент, в этих меняющихся с каждой секундой чертах, я узнала себя. Это была я, только не в платье, а в огромном, не по размеру широком мужском спортивном костюме, свисавшем с моего тела, словно бесформенный хозяйственный мешок.

– Ну что, налюбовалась? – Спросило моё отражение.

– Удивительно,– Прошептала я, протягивая руки к светлым, слегка взъерошенным, волосам.

– Но-но, погрозила мне моя зеркальная копия. Будешь трогать только после того, как я завершу твой слепок. Он ещё сыроват, мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе и правильно запечатлеть все твои особенности.

– Ты можешь принимать вид любого человека? А как насчёт животных? – Вырвалось у меня неожиданно.

К своим способностям я уже немного привыкла, но когда видишь вот такие чудеса со стороны, то хочется спросить так много, что порой даже не хватает слов…

–Не, ну я ж тебе не долбанный Гарри Поттер. – Обиженно отозвалось моё отражение. – И палочки у меня тоже нет. Я могу принимать только человеческий облик, и то после длительного контакта с объектом преображения.

Настя номер 2 удалилась от меня на два шага, сделала рукой предупреждающий жест и начала производить обратное превращение, расширяясь в плечах и увеличивая размер собственного тела. А когда это существо снова превратилось в русоволосого атлета, Кир уверенно произнёс:

– Ему потребуется около недели для того, чтобы запомнить твой образ окончательно.

В этот момент я запаниковала. Зачем этим двум похитителям могла потребоваться моя внешность? Может, они хотели ограбить банк и потом свалить всю вину на меня, а может, что-нибудь и похуже… От этих двоих можно было ожидать чего-угодно…

– Но, зачем это вам? – Сказала я, стараясь не выдать собственного волнения.

– Наберись терпения, Белка. Я расскажу, но, давай, обо всём по порядку, – Произнёс менторским голосом Кир, глядя на меня строго, словно учитель на нерадивую школьницу.

Я подняла руки вверх, затем опустила, показывая тем самым, что готова немного побыть паинькой и не буду задавать «неуставных» вопросов. Кир откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и начал свой мрачный рассказ.

– Подумай, что объединяет всех нас: телекинетика, пироманта и этого смешливого метаморфа? Что у нас общего, кроме названия «люди со сверхспособностями»?

Я промолчала, вопрос был риторическим.

– В нашем мозгу, а точнее в теменной и затылочной доле, содержится особое вещество. Профессор Стивенсон назвал его «фелистэрия». Он долгие годы занимался изучением этого вопроса, и я даже боюсь предположить, сколько сверхспособных «кроликов» ему пришлось использовать, прежде, чем он всё-таки выяснил природу этого явления. Так вот, человек, которого ты сейчас видишь на экране, изобрёл аппарат, позволяющий отделить «фелистерию» от её носителя, грубо говоря, высосать её из мозга. Мы не знаем, для чего он это делает и как потом использует это вещество, но нам хорошо известно, что происходит с утратившим её человеком, после этой процедуры.

– Ему плохо? – Предположила я, стараясь унять дрожь, пробежавшую по коленкам. То, что говорил Кир, не могло меня не волновать, потому, что напрямую касалось меня и моей семьи, а, кроме того, я ощущала, что рыжий мне не лжет, ну, по крайней мере, в данный момент.

Кир невесело улыбнулся.

– Он слетает с катушек, – Отозвался, сидящий в углу, Лесс.

– Такой человек становится овощем, пустышкой, не способной больше мыслить.– Подтвердил мои худшие опасения рыжий.

Я резко выдохнула, а в груди что-то больно сжалось. Кир придвинулся ко мне ближе, наклонился и практически прошептал:

– Я видел их, Настя, тех, кто прошел через эту процедуру. Как по мне, их и людьми-то больше назвать нельзя, этих существ милосердней было бы просто убивать.

– Уж лучше эвтаназия, – Согласился метаморф.

Я встала и уже собиралась возразить, но Кир не позволил мне вставить и слова.

– Сядь и дослушай до конца, прежде, чем будешь делать какие-либо выводы.

Я закрыла рот и опустилась на диван, напоминая себе, что мне, во что бы то ни стало, необходимо узнать всю эту историю до конца.

– И, хотя это выглядит чем-то абсолютно ужасным, но, возможно, это, даже не самое худшее из того, что совершил этот человек. – Рыжий побарабанил пальцами по столу. – Тебе когда-нибудь доводилось слышать об экспериментах, которые проводили фашисты? О телячьем мясе, которое ложили узникам на лысую голову, чтобы дождаться пока их волосы начнут расти в обратном направлении… Нет? Не слышала? Наш общий знакомый продвинулся ещё дальше. Он нашел метод, позволяющий полностью контролировать и подчинять «фело-позитивных» людей, так он называет таких, как мы с тобою.

Кир нажал на кнопку «play» и на экране замигали кадры, снятые неподалёку от секретного объекта МВД. Я заметила, как у проходного пункта столпилась группа короткостриженных молодых людей, одетых в спец.одежду с отличительными нашивками «ОМОН». Все они выглядели одинаково сдержанными, молчаливыми и похожими друг на друга, как близнецы. И вдруг, один из парней, стоящих ближе всего к камере, приподнял рукав куртки, чтобы взглянуть на свои наручные часы и я увидела, под циферблатом, такую же татуировку со штрих. кодом, как та, что сегодня Кир демонстрировал моей матери.

– Это те самые … «подчинённые», да? И ты тоже был одним из них? – Спросила я, боясь посмотреть рыжему в глаза.

– Нет, – Отрезал он, – Это не совсем так. Моя татуировка поддельная. – Кир поднял рукав, и я увидела на его запястье слабые чернильные разводы, которые ещё полтора часа назад выглядели, как реальная набивка.

– Я хотел, чтобы твоя псевдо-мать приняла меня за агента, работающего на доктора С., и она мне поверила, потому, что, как она считала, никто другой не мог владеть той информацией, которая была известна мне.

Слова пироманта меня взбесили, они просто выбили почву из-под моих ног.

– Я не хочу больше этого слушать. – Я встала с дивана и гневно посмотрела на рыжего. – Даже если она мне и не родная, это не даёт тебе никакого права оскорблять женщину, вырастившую меня, давшую мне образование и кров над головою.

Я хотела было уйти, но тяжелые пальцы похитителя сомкнулись на моих плечах, принуждая сесть на место. Я попыталась вырваться, но, чем больше трепыхалась, тем крепче Кир сжимал меня в своём захвате.

– Нет, ты сейчас сядешь и дослушаешь меня до конца, моя непослушная Белка. И не заставляй меня говорить с тобою иначе… Мне не хотелось бы пугать мелких и сопливых девчонок, вроде тебя.

Из моих глаз брызнули слёзы.

– Я не хочу, не хочу этого слышать. И откуда мне, вообще, знать, что ты сейчас говоришь правду? Может, это всё ложь и хорошо сфабрикованный видео монтаж? Вдруг, всё это для того, чтобы настроить меня против родителей, чтобы я и не пыталась от тебя сбежать?

Глаза рыжего полыхнули бешенством. Мне стало страшно. Казалось, что ещё миг, и лавина дикой ярости, кипящей внутри него, прорвёт плотину и рванёт прямо на меня. А я, ведь, не смогу себя защитить, я гораздо слабее и сейчас полностью в его власти.

Рядом с рыжим задымился диван, а салфетки стоящие на журнальном столике, моментально вспыхнули и превратились в горсточку пепла.

– Кир, тв*ю мать! – Ты что бл***, творишь? – Закричал Алистер, срываясь со своего места.

Метаморф проворно снял один из огнетушителей, висевших на стене. (Только сейчас я заметила, что противопожарные примочки имелись здесь едва ли не в каждом углу). Лесс наклонился и быстро затушил разгорающийся рядом пожар.

Будто не замечая того, что происходит вокруг, Кир нажал снова кнопку «play» и я увидела на экране фотографию своих родителей, они оба были одеты в военную униформу и стояли по обе стороны от доктора Стивенсона.

– Открой глаза, Белка. Они оба – МВДшники, агенты, которым было поручено твоё воспитание до наступления восемнадцатилетия. По результатам исследований этого придурка, – Кир ткнул пальцем в рожу доктора С., – фелистэрия не правильно развивается в мозгу ребёнка, живущего в постоянном страхе. И даже не спрашивай меня, каким образом он всё это выяснил… Кир два раза глубоко выдохнул, по-видимому, пытаясь, успокоить свои эмоции, а затем продолжил:

– По этой причине, было принято решение, воспитывать детей, подобных нам, поддерживая иллюзию свободы и соблюдая видимость «нормальной» семьи. И у меня, и у Лесса, тоже были такие «приёмные» семьи, как твоя, и ты даже представляешь, насколько сложно было принять тот факт, что за каждый поцелуй, подаренный тебе «родной» мамой, кто-то ей хорошо заплатил…