Текст книги "Свидание по контракту"

Она изо всех сил вцепилась в концы его галстука и отключилась…

Много позже Гейб очнулся, довольный и удовлетворенный. По крайней мере в этот момент он ощущал себя таковым. Он присел на край стола, на котором среди разбросанных листов бумаги для рисования, кистей и тюбиков с краской лежала Лилиан. Волосы, собранные в аккуратный пучок на банкете, рассыпались по плечам. Маленькое черное платье, смотревшееся так элегантно и стильно на празднике, теперь было смято и выглядело весьма своеобразно и никак не отвечало представлениям о хорошем вкусе. Но на ней, как подумалось Гейбу, оно сейчас выглядело потрясающе.

Галстук его теперь уже висел у нее на шее, а не у него, Гейб усмехнулся, припомнив, как он там оказался посреди любовной игры.

Лилиан шевельнулась.

– На что это ты уставился?

– На произведение искусства.

– Хм… – Лилиан одобрительно кивнула. – Произведение искусства. Быстро ты, Мэдисон.

– Быстро для мужчины, который все еще не вполне оправился от сногсшибательного приключения?

– Надо же! Так то были твои ноги? – Улыбка Лилиан была как у кошки, съевшей канарейку. – А я и не поняла.

Гейб усмехнулся:

– Кажется, я предельно ясно выразил себя, это ты можешь признать?

– Признаю. Ты славный малый, Гейб. Но ты и сам об этом знаешь. Тебе хорошо?

– Сейчас мне не просто хорошо, мне гораздо больше, чем хорошо. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее в обнаженное бедро. – Мне классно. А тебе?

– Думаю, я останусь в живых. – Лилиан приподнялась на локтях и осмотрела себя. – Но платье вконец испорчено.

– Уверен, что там, откуда оно было взято, их больше чем достаточно.

– Вероятно. В магазинах полно маленьких черных платьев. – Лилиан заметила висящий у себя на шее галстук и нахмурилась: – Как он здесь оказался?

Гейб поднялся со стола и потянулся.

– На некоторые вопросы лучше не отвечать.

Застегивая молнию и ремень, он изучающе смотрел на холст, стоявший у стены как раз напротив него. То было еще одно из уникальных творений Лилиан: захватывающая игра света и тени. Гейбу показалось, будто этот холст затягивает его в себя, пытаясь утащить в иной мир. Те же ощущения рождали и некоторые другие ее картины. Ему приходилось делать над собой усилие, чтобы отвести глаза от холста.

Гейб повернулся к Лилиан и увидел, что чувственный веселый огонек в ее глазах потух. Она смотрела на него так же, как он смотрел на картину – словно боялась, что ее затянет в омут, унесет в параллельный мир.

– Значит ли это, что мы с тобой стали любовниками? – спросила она.

С некоторой долей любопытства. Вежливо. Очень сдержанно. Спросила просто так, на всякий случай.

Ее нарочитая непринужденность сразу же лишила Гейба большей части того удовлетворения, которое он испытывал только что. Что бы между ними ни происходило, до стабильности было весьма далеко.

– Да, – сказал он. – Пожалуй, нам лучше назвать это любовной связью. Не думаю, что у нас есть реальный выбор.

Лилиан медленно приподнялась и села, свесив ноги со стола.

– Почему?

У нее узкие изящные лодыжки и красивый подъем, отметил про себя Гейб. А ведь он никогда не считал себя мужчиной, которого возбуждают женские стопы.

Гейб снова подошел к столу, взял Лилиан за талию, приподнял и поставил на пол. Отпускать ее он не стал.

– Было бы неудобно признаться себе, будто у нас роман на пару ночей, верно?

– Пришлось бы сознаться в собственной поверхностности.

– Для нас это неприемлемо, – сказал Гейб без тени сомнения. – Так что поедем к тебе. Нам надо немного поспать. Завтра утром предстоит долгий путь назад, в Эклипс-Бей.

Глава 12

Обманчиво яркое солнце заливало Эклипс-Бей радостным светом, но тепла давало очень мало. Белые барашки волн искрились под солнцем. Свежий ветер предвещал очередной шторм. Гейб и Лилиан проезжали по крохотному деловому центру городка, направляясь к летнему коттеджу Хартов. Лилиан обратила внимание на то, что несколько мужчин, стоявших возле грузовика на единственной в городке заправочной станции, были одеты в теплые толстовки либо в утепленные куртки-ветровки.

Сэнди Хиксон, владелец автозаправки, заметив машину Гейба, помахал ему в знак приветствия. Компаньоны Хиксона повернули головы в сторону машины Гейба. Даже отсюда, с пассажирского кресла, Лилиан заметила нескрываемый интерес в глазах мужчин.

Харт и Мэдисон не могли проехать в одной машине по городу, чтобы не привлечь к себе любопытные взгляды.

– Маленький город, – сказал Гейб таким тоном, словно его нисколько не потревожил проявленный к ним с Лилиан интерес.

– Очень маленький.

– Не сказать, чтобы тут было слишком уж весело зимой. Мы даже вроде как обязаны своим присутствием привнести в жизнь города немного приятного возбуждения.

– С каких это пор Мэдисонов беспокоят обязательства перед общественностью?

– С тех пор, как мы стали теснее общаться с вами, Хартами. Вы оказываете на нас благотворное влияние.

Войдя несколькими минутами позже в семейный летний дом Хартов, Лилиан заметила мигающий красный огонек на телефонном аппарате.

Гейб тоже его заметил.

– Готов поспорить, что Митчелл нас выследил.

– Возможно. А может, это звонила моя мама. Замечательно. – Лилиан поставила на пол картонную коробку с принадлежностями для рисования, которую принесла из машины. – Я потом этим займусь.

– Ты, кажется, говорила, что твои родители в Сан-Диего.

– Это так. Но тебе не хуже меня известно, как быстро разносятся слухи между Хартами и Мэдисонами, особенно с тех пор, как поженились Рейф и Ханна.

– Ну что ж, мы оба знали, что нам не удастся сохранить наши отношения в тайне. К тому же мы уже давно не дети.

Слишком уж философский у него тон, подумала Лилиан. Даже веселый какой-то. Словно предстоящее объяснение с родственниками не представлялось Гейбу чем-то заслуживающим внимания. Все равно что прогулка в парке.

– Да, конечно, – сказала Лилиан. – Мы давно взрослые люди.

Гейб поставил на пол ее чемодан и, приподняв брови, с подчеркнутой вежливостью спросил:

– Нужна поддержка?

– От Мэдисона? Это все равно, что подливать масла в огонь.

– У нас, Мэдисонов, это хорошо получается.

– Обещаю вспомнить об этом, когда мне вздумается развести огонь пожарче вместо того, чтобы потушить пожар.

– Этот пожар потушить будет непросто, – тихо сказал Гейб.

Лилиан не знала, как следует его понимать. Предупреждал ли он ее, или то была его очередная шутка? Немного поразмыслив, она решила принять последнюю версию.

– Я взрослый человек, – сказала она. – И сама принимаю решения. Мои родители об этом знают.

– Угу. – Она, похоже, его не убедила, но возражать он не стал, повернулся и направился к двери. – Ладно, если тебе не нужна моя помощь в разговоре с родителями, то я, пожалуй, пойду. Увидимся за ужином.

Он сказал это с потрясающей непринужденностью. Так, словно ни на миг не сомневался в том, что она ему не откажет. При этом явно подразумевалось, что после ужина они не разойдутся по своим домам. Гейб вошел в ее жизнь, в ее обычный распорядок дня и очень удобно там устроился.

Ну и что? Они оба согласились, что у них любовная связь, так к чему запоздалые приступы малодушия?

Но ответ на этот вопрос пришел сразу, со следующим ударом сердца: сколько бы Лилиан ни убеждала себя и других в том, что выросла, в ней крепко укоренилось сознание того, что заводить роман с Мэдисоном – дело опасное.

– Почему бы нам не сходить куда-нибудь вечером? – предложила она, повинуясь внезапному побуждению.

Ужин в ресторане все-таки больше похож на свидание. С этим она справится. Свидания более предсказуемы, они более обставлены условностями. Не придется опасаться острого и пронзительного ощущения близости, которое неизбежно родится в процессе совместного приготовления пищи и последующего ужина за кухонным столом. Свидание позволит ей держать дистанцию. Ну и что, если после свидания они поедут к нему и займутся любовью с необузданной страстью? Многие так и поступают после свидания. По крайней мере она о таком слышала.

– Отлично.

Отчего-то Лилиан показалось, что Гейб догадался о ее тайных мыслях. Но спорить он не стал, а просто вышел на террасу.

– Я за тобой заеду. В полседьмого подойдет?

– Я могу встретиться с тобой возле твоего дома. – Лилиан подошла к двери. – Идти совсем недалеко.

– Нет. Будет темно. Я не хочу, чтобы ты разгуливала одна после наступления темноты.

– Волноваться не о чем. Здесь, знаешь ли, не Чикаго времен «сухого закона». А сейчас, в мертвый сезон, и вообще тишь да благодать.

– Эклипс-Бей уже не тот город, каким он был во времена нашего с тобой детства. Теперь неприятности тут случаются не по вине одних лишь туристов. Колледж Чемберлена разросся, да и институт тоже. Так что я бы предпочел, чтобы ты не гуляла одна после заката.

Лилиан прислонилась плечом к косяку и сложила руки на груди.

– Ты всегда такой нудный? – спросила она с легкой насмешкой, скрывающей приятное удивление.

– Просто я осторожен.

– И может, совсем чуть-чуть склонен верховодить.

– Конечно, но разве я один такой? – Он прикоснулся губами к ее губам. – Пойди мне навстречу, ладно?

– Хорошо. Но только в этот раз.

Гейб удовлетворенно кивнул и быстро сошел по ступеням.

– Увидимся позже. Удачи в творчестве.

– А чем ты собираешься сегодня заниматься?

Гейб остановился и взглянул на нее через плечо.

– Я собираюсь залезть в Интернет, чтобы хорошенько покопаться в подноготной одного потенциального клиента «Мэдисон коммершл». А почему ты спросила?

Лилиан скорчила рожицу.

– Желаю приятно провести время.

– Мне кажется, я уже объяснял тебе, что моя деятельность в компании называется работой, а не приятным времяпрепровождением. – И Гейб одарил ее коронной улыбкой Мэдисонов – лениво-сексуальной. – Удовольствие приходит потом, после работы. Я тебе это докажу.

Гейб спустился к машине, открыл дверцу и сел за руль.

Наверное, она допустила ошибку, предположив, будто он стал жертвой переутомления потому, что работа в «Мэдисон коммершл» перестала приносить ему удовольствие. В определенном смысле, подумала Лилиан, Гейб прав. Но называть его взаимоотношения с «Мэдисон коммершл» просто работой было бы тоже не вполне правильно. Истина состояла в том, что компания «Мэдисон коммершл» была его страстью.

А страсть – это не просто приятное времяпрепровождение. Страсть – дело серьезное.

Лилиан всегда интуитивно чувствовала это, когда речь шла о ее творчестве, а теперь начинала понимать и применительно к их с Гейбом взаимоотношениям. Дело серьезное.

Лилиан вернулась в дом, закрыла за собой дверь, подошла к телефону и включила прослушивание сообщений. Сообщений было два. Первое, как она и думала, было от матери.

Может, оно и лучше – побыстрее через это пройти. Лилиан мысленно подобралась и набрала номер телефона отеля в Сан-Диего.

«Мы давно взрослые люди».

Элайн Харт ответила после второго гудка. Как это принято у матерей, она не стала ходить вокруг да около, а сразу перешла к главному:

– Что, скажи на милость, происходит там у вас в Эклипс-Бей?

– Это длинная история.

– Вчера звонил твой дед. Они с твоим отцом очень долго говорили. И разговор тот никак нельзя назвать легким и приятным. Не помню, чтобы эти двое когда-нибудь так друг на друга наскакивали. Салливан сказал, что ты закрыла «Прайвит эрейнджмент». Окончательно. Это правда?

– Да.

– Но, дорогая, почему? – Голос Элайн взметнулся вверх с раздраженными интонациями, столь характерными для матерей на всем земном шаре. – У тебя так хорошо все получалось.

Элайн не произнесла сакраментального «наконец-то», но это слово, пусть и не озвученное, повисло в виде многоточия в конце фразы.

– Ты знаешь, почему я это сделала, мама.

После непродолжительной паузы Элайн вздохнула:

– Твоя живопись.

Протяжные интонации испарились как по волшебству, отметила про себя Лилиан. Умные матери всегда чувствуют, когда следует отказаться от тактики, которая не приводит к успеху.

– Я думала об этом достаточно долго, мама. Мне надо убедиться, что я смогу.

– Неужели для этого так уж необходимо закрывать «Прайвит эрейнджмент»? Ведь разобраться, сможешь ли зарабатывать искусством себе на жизнь, можно было бы и без отрыва от основной работы, тебе не кажется? Ты всегда рисовала в свободное время.

Лилиан плюхнулась на диван и задрала ноги на журнальный столик.

– Я чувствую, что пришло время поставить искусство на первое место. Я не могу больше разбрасываться. Факт остается фактом – после целого дня в офисе я устаю. У меня не остается сил для работы.

Для работы. Лилиан сама немного удивилась тому, что употребила это слово. Употребила в том же смысле, в котором его использовал Гейб, – для определения того важного, чем она занималась в жизни. Искусство для нее не было хобби. Не было и приятным времяпрепровождением. И развлечением тоже не было. Оно было ее страстью.

– А если с картинами у тебя пойдет не так уж хорошо? – спросила Элайн. – Ты тогда снова откроешь «Прайвит эрейнджмент»? У тебя ведь остались и программа, и список клиентов?

– Я не хочу сейчас об этом думать, мама. Мне надо сосредоточиться на главном.

– Ты говоришь так, как твой отец и дед. – Элайн после некоторых колебаний решила копнуть глубже. – Салливан рассказал твоему отцу еще кое-что. Он сказал, что вы с Гейбом Мэдисоном встречаетесь… на людях.

Лилиан рассмеялась, сама не ожидая того.

– Готова поспорить, что он выразился куда откровеннее.

Элайн прочистила горло.

– Кажется, он употребил слово «сожительствуют».

– Так я и знала. – Лилиан опустила ноги на пол и придвинулась к самому краю дивана. – Митчелл Мэдисон все-таки наябедничал деду. Разве не забавно, что он с этой новостью отправился прямиком к Салливану? Спрашивается, почему он это сделал?

Наступила еще одна непродолжительная пауза.

– Так это правда? – строго спросила Элайн.

– Боюсь, что правда. – Лилиан скорчилась, крепко сжав телефон в руке. – Но я предпочитаю выражение «встречаться на людях» слову «сожительствовать».

– У мужчин в возрасте Митчелла и Салливана иной взгляд на эти вопросы. И иной лексикон для их описания.

– Я уже догадалась.

– Извини, что вмешиваюсь, но как Гейб определяет ваши… э… отношения?

«Мы давно взрослые люди».

– Я его об этом не спрашивала, знаешь ли. Послушай, мама, я знаю, что ты делаешь это из лучших побуждений, но наш разговор переходит на слишком интимные темы. Я вполне способна сама разобраться со своей личной жизнью.

– Когда в Эклипс-Бей сходятся Харты и Мэдисоны, это перестает быть личным делом каждого из них, – возразила Элайн.

– Ладно, пусть так. Но все же хочу заметить, что я сама способна со всем разобраться.

– Ты уверена?

– Конечно. Я не школьница, мама. Я уже давно самостоятельный человек.

– Тебе ни к чему лишние проблемы, а они у тебя непременно появятся, если в твою жизнь войдет Мэдисон.

– Гейб не такой, как остальные Мэдисоны. Он получил высшее образование и выстроил весьма успешный бизнес. Когда я была девочкой, я, помнится, часто слышала, как дед называл Гейба исключением, которое лишь подтверждает то правило, что у всех Мэдисонов на роду написано плохо кончить.

– Да, дорогая, я знаю. – Наступила еще одна небольшая пауза. – Но, только между нами – лично меня из всех Мэдисонов Гейб настораживал больше всех.

Лилиан похолодела.

– В самом деле?

Элайн ответила не сразу. Лилиан живо представила, как мать задумчиво смотрит вдаль, вспоминая прошлое.

– Не одна я за него переживала, – сказала наконец Элайн. – Мы часто говорили о нем с Изабель. Будучи еще совсем ребенком, Гейб отличался чрезмерной сосредоточенностью, слишком хорошо для ребенка умел владеть собой. Он никогда не терял головы, никогда не имел неприятностей в школе. Всегда получал хорошие оценки. Все это не вполне нормально.

– Ты хочешь сказать: не вполне нормально для Мэдисонов?

– Нет, для любого маленького мальчика. Теперь я понимаю, что даже тогда им двигала идея создания бизнес-империи.

– Думаю, ты права, – сказала Лилиан. – Он должен был что-то себе доказать. Но ведь он осуществил задуманное.

– Люди, которые ставят перед собой задачи длиной в целую жизнь, не меняются, даже если для всех окружающих очевидно, что они удовлетворили свои амбиции на все сто. Насколько я знаю, они продолжают себя подгонять. Это их неотъемлемое свойство.

Мэдисоны и их страсти.

– Мама, послушай, я же не…

– Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но все-таки я твоя мать.

– Я знаю, – со вздохом сказала Лилиан. – Ты должна делать то, что положено делать матери.

– Мне кажется, тебе следует принять во внимание, что Гейб остался все тем же.

– О чем ты?

– Компания «Мэдисон коммершл» всегда была главным делом его жизни. Была и остается. Все это упорство, вся эта железная воля, с которой он добивался того, что имеет сегодня, с годами только окрепли.

– И что?

– А то, – выпалила Элайн, – что если он решил встречаться с тобой на людях, как ты это называешь, то у него на то есть причина.

Лилиан почувствовала, как у нее свело внутренности.

– Не хочешь же ты сказать, что от меня Гейбу нужен только секс?

– Нет, не хочу. – Элайн выдержала паузу. – Откровенно говоря, я думаю, что Гейб с его деньгами и положением может иметь столько секса, сколько он хочет, и без твоего участия.

Лилиан болезненно поморщилась. В глубине души она была согласна с матерью.

– Только, пожалуйста, не говори мне, что он получает некое извращенное удовлетворение оттого, что имеет интимные отношения с женщиной из стана Хартов. Он не настолько одержим жаждой мести и не настолько убог духовно, чтобы думать, будто, соблазнив меня, докажет свое превосходство над Хартами.

– Нет, он не настолько глуп.

Лилиан почувствовала, что ее отпустило.

– Гейб не стал бы унижать себя, засчитывая себе очки за то, что переспал с женщиной из семейства Хартов. Да о чем тут говорить, если его родной брат сейчас женат на моей сестре. Даже дед не мог бы поверить, что…

– Нет, – повторила Элайн ровным, но твердым голосом. – Я не думаю, что Гейб тебя соблазнил только за тем, чтобы заработать очки в этом смехотворном давнем соперничестве. Он хороший стратег и не станет хвататься за первую подвернувшуюся возможность.

Лилиан почти совсем расслабилась.

– Тогда что ты пытаешься мне сказать, мама?

– Я просто хочу, чтобы ты была с ним осторожнее, дорогая. Мы с твоим отцом в последнее время много говорили о будущем «Харт инвестментс». Очевидно, компанию придется продать, когда через пару лет Хэмптон уйдет в отставку. Никто из вас троих не хочет взять на себя управление компанией, да и отец не собирается никого из вас принуждать к этому.

– Я знаю. Он молодец, что никогда на нас не давил.

– Видит Бог, он знает, что это такое – когда на тебя давят. Он испытал это на себе, когда был в вашем возрасте. Потому никогда и не давил на вас, что бы по этому поводу ни думал Салливан.

– Что? – Лилиан замерла. – Не хочешь ли ты сказать, что отец принял на себя руководство компанией только потому, что дед на него надавил?

– После того как развалилась компания «Харт – Мэдисон», твой дед вложил все средства и все силы в то, чтобы поднять «Харт инвестментс». С самого начала было ясно, что наследником дела станет Хэмптон. Твой отец исполнил мечту своего отца, но мечта Салливана никогда не была его мечтой.

– Понимаю.

Лилиан встала и подошла к окну, зажав трубку в руке. Она смотрела на белые гребешки волн, испытывая странное чувство. Чувство прозрения. Было так, словно с глаз ее внезапно упала пелена. Она вдруг с потрясающей ясностью увидела ту сторону семейной истории, о существовании которой до сих пор даже не догадывалась.

– Хэмптон не хотел, чтобы кто-либо из вас троих считал своим долгом жить ради исполнения мечты другого человека.

– Папа принял огонь на себя во имя нас? Мне всегда было любопытно, почему дед не поднимает шума из-за того, что никто из нас не выказывает особого интереса к «Харт инвестментс». Но я просто решила, что с годами он стал мягче.

– Да уж. – Элайн усмехнулась в трубку. – Твой отец не раз вступал с дедом в пререкания по этому вопросу. Он предупреждал Салливана, что не допустит использования принуждения для превращения компании в династическое предприятие. Хэмптон хотел, чтобы каждый из его детей был свободен в выборе собственного пути в жизни.

– Но у отца никогда не было такого выбора, верно?

– Когда он был молод – не было. Но с годами кое-что изменилось. Мы с Хэмптоном однажды решили, что жизнь слишком коротка для того, чтобы потратить ее на осуществление чужой мечты. У отца есть планы на будущее, и он полон решимости претворить эти планы в жизнь. Салливан и так слишком долго единолично правил в нашей семье. Пусть делает с «Харт инвестментс» все, что хочет. Мы с Хэмптоном считаем себя свободными от каких бы то ни было обязательств перед компанией и перед ним.

В голосе матери слышалась железная решимость. Это было для Лилиан новым.

– Ты говоришь о благотворительном фонде, который вы с отцом собираетесь организовать? – спросила Лилиан.

– Да. Хэмптон не может дождаться, когда примется за дело.

– Понимаю. – Лилиан смахнула влагу, мешавшую ей любоваться заливом. – Наверное, мы все, Ханна, Ник и я, в огромном долгу перед папой за то, что он подставлял свою спину, не давая нас Салливану в обиду.

– Именно, – с нажимом ответила Элайн. – Но сейчас мы говорим не об этом. Я хочу, чтобы ты поняла, что Мэдисон очень хитрый, очень предусмотрительный бизнесмен. Новости в нашем мире распространяются со скоростью лесного пожара. Уверена, что он знаком с положением дел в «Харт инвестментс». Он, должно быть, знает, что компания скорее всего больше не будет функционировать в качестве семейного бизнеса.

– И что с того?

– Подозреваю, он исходит из предположения, что «Харт инвестментс» будет либо продана, либо вольется в другую корпорацию. И произойдет это довольно скоро. Но если он на тебе женится…

– Остановись. – Лилиан дышала с трудом. – Вот тут и остановись. Не продолжай, мама. Прошу тебя, не говори мне, что он спит со мной, чтобы таким образом завладеть третьей частью «Харт инвестментс».

На другом конце линии долго молчали.

– Чтобы отхватить этот жирный кусок компании, ему придется сделать куда больше, чем просто переспать с тобой, – произнесла наконец Элайн. – Для достижения этой цели ему придется жениться на тебе.

Из окна Лилиан видела, как приближалась очередная буря. Тучи стремительно надвигались на берег. Ветер хлестал в окна. Над заливом нависла зловещая мгла. Вода приобрела стальной цвет.

– Будем стараться во всем видеть лучшую сторону, мама. Гейб ни слова не сказал о браке. И я, как профессионал, могу тебя заверить, что я женщина не его типа. Он не считает, что я гожусь ему в жены.

Лилиан пошла ставить чайник. После телефонного разговора на душе ее было неспокойно. Голова полнилась всякими нехорошими, по большей части сумбурными мыслями. Но к тому времени, как вода закипела, она кое-что успела обмозговать и привести мысли в относительный порядок.

«Не отрывайся от реальности», – сказала себе Лилиан, наливая в чашку ароматный зеленый чай. Она сказала матери правду. Гейб даже и намека не сделал на возможность их брака. Судя по всему, его вполне удовлетворяла перспектива иметь с ней сексуальные отношения, не более того.

С другой стороны, в отношении Гейба Мэдисона на свою интуицию она едва ли могла положиться, ибо интуиция всегда базируется на анализе прошлого опыта. Что же касается Гейба, с анализом его побуждений и поступков дело у Лилиан обстояло неважно. К примеру, вплоть до вчерашнего дня она пребывала в заблуждении, будучи абсолютно уверенной в том, что он страдает от депрессии.

С чашкой в руке Лилиан побрела в явно импровизированную мастерскую. Взглянула на чистый холст на подрамнике. Она приехала сюда, в Эклипс-Бей, чтобы творить, но до сих пор только и успела, что распаковать коробки с кистями и красками. Лилиан сделала несколько набросков, но серьезно за работу так и не взялась. Отношения с Гейбом Мэдисоном отвлекали ее от работы. Не просто отвлекали – не давали работать!

Какое-то время Лилиан работала карандашом, пытаясь наметить основные контуры будущей картины – дожидаясь, когда к ней придет то особое состояние, когда она словно попадала в иное измерение, внутрь того, что потом ляжет на холст. Но для того, чтобы вдохновение тебя озарило, нужно быть к этому готовой. Нужна предельная концентрация.

А с концентрацией внимания у Лилиан что-то совсем не ладилось, поэтому она решила вернуться на кухню и налить себе еще чаю.

Проходя через гостиную, Лилиан увидела огонек на телефонном аппарате. Только сейчас она вспомнила, что сообщений было два. А прослушала она только одно – от матери.

И вместо того чтобы продолжить путь на кухню за чаем, Лилиан включила прослушивание второго сообщения.

– Это Митчелл Мэдисон. Нам надо поговорить.

Только этого ей не хватает для полного счастья! Ну что ж, зато теперь она точно знает, что сегодня на творчестве можно поставить крест.

Часа в три пополудни Лилиан открыла калитку и вошла в сад Митчелла Мэдисона. Она с интересом огляделась. Лилиан была наслышана о легендарном саде, похожем на сказочный лес с роскошными папоротниками, экзотическими цветами, многочисленными соцветиями роз. Уже много лет в Эклипс-Бей сад Митчелла Мэдисона был едва ли не главной местной достопримечательностью – самый роскошный, самый яркий и самый ухоженный сад в округе. Даже сейчас, в разгар зимы, когда почти все растения уже отцвели, сад Митчелла Мэдисона потрясал воображение. Настоящий рай на земле. Но с другой стороны, садоводство было страстью Митчелла Мэдисона, а каждый знал, что если Мэдисон проникнется к чему-то страстью, то уж отдастся ей без остатка.

Лилиан шла по усыпанной гравием дорожке, петлявшей между разросшимися папоротниками и идеально ухоженными клумбами. После недавно прошедшего дождя от земли поднимался густой аромат. В конце тропинки виднелась оранжерея. Лилиан различила силуэт, передвигавшийся за непрозрачными стеклами.

Открыв дверь, Лилиан попала во влажное, насыщенное запахами земли тепло. Митчелл сосредоточенно трудился над глиняными горшками, расставленными на высокой скамейке, доходящей ему до пояса. В правой руке он держал маленький секатор, а в левой – крохотный садовый совок. Из карманов его видавшего виды, испачканного землей фартука торчали всевозможные садовые инструменты. В настоящий момент Митчелл любовно обихаживал нежный росток какого-то саженца в горшке.

– Я получила ваше сообщение, Митчелл, – с порога сказала Лилиан.

Митчелл стремительно поднял голову, и седые брови его взметнулись вверх, сойдясь над переносицей крупного с горбинкой носа.

– А, вы все-таки пришли. Заходите и закройте дверь. На улице сегодня холодно. Растения боятся сквозняков.

Лилиан зашла в оранжерею, и дверь на тугих петлях сама за ней захлопнулась.

– Ваше сообщение заставило меня подумать, что у вас ко мне срочное дело. Что-то случилось?

– Черт меня дери, конечно, случилось. – Митчелл положил на козлы секатор и совок и снял перчатки. – Я рассказал об этом деле Салливану, но, насколько я понимаю, он и пальцем не шевельнул, чтобы все уладить. Похоже, придется приложить руку мне.

– О чем идет речь?

– Начнем с главного. У вас с Гейбом серьезно или вы с ним дурака валяете?

Лилиан замерла на месте. Все оказалось еше хуже, чем она ожидала. На мгновение ей показалось, что она вот-вот задохнется в этой душной, спертой атмосфере. Усилием воли Лилиан поборола желание обратиться в бегство.

– Простите?

– Не играйте со мной, Лилиан. Вы знаете, о чем я сейчас говорю. Если вы решили разбить Гейбу сердце, то я должен узнать об этом сейчас.

– Я? Разбить сердце Гейбу? – Откуда ни возьмись в ней всколыхнулась ярость. – С чего вы взяли, что такое вообще возможно?

Мэдисон презрительно фыркнул:

– Он у вас в руках, и вы об этом прекрасно знаете. Вопрос в том, что вы намерены теперь с этим делать.

– Но это же просто смешно. Только потому, что мы часто встречаемся…

– Вы думаете, что никто не заметил, как вы вдвоем удрали в Портленд с ночевкой? Черт побери, да вы даже не пытаетесь скрывать свои отношения.

– Вы не хуже меня знаете, что я ничего не могу поделать со сплетнями, которые ходят по Эклипс-Бей.

– Когда я был в вашем возрасте, мы по крайней мере понимали, что такое приличия, и не водили шашни у всех на глазах.

Лилиан видела, что Митчелл не на шутку раздражен. И он действительно считал, что имеет право читать ей нравоучения. Но его раздражение лишь подлило масла в огонь – она разозлилась всерьез.

– А я вот слышала совсем другое, мистер Мэдисон. Мои родственники рассказывают, что вы в моем возрасте не слишком заботились о приличиях, когда водили шашни со своими подругами. Скажу вам больше, мистер Мэдисон, если кто и лил воду на мельницу сплетен в Эклипс-Бей с завидной регулярностью, так это вы, Мэдисоны.

– Все меняется. Теперь это не так.

– То, что сейчас вы не даете местным кумушкам повода для сплетен, ничего не меняет.

– Мы говорим сейчас не обо мне, а о Гейбе. – Митчелл подбоченился. – Он не такой, как остальные Мэдисоны.

– Да, так говорят, но мне откуда знать, что это правда?

– Придется вам поверить мне на слово.

Лилиан холодно улыбнулась.

– Почему я должна верить вам на слово?

– Послушайте, я могу понять, почему вам трудно его постичь. Гейб не так прост. Он не всегда говорит то, что думает.

– Не всегда – слишком мягко сказано.

– Говорит он вам правду или нет, в конце концов не так уж важно. Что важно, так это то, что я не хочу, чтобы ему было больно. Если вы к нему относитесь несерьезно, то лучше порвать сейчас, пока у него это не зашло слишком далеко.

– Из того, что мы встречаемся, – сквозь зубы процедила Лилиан, – еще не следует, что Гейб в меня влюблен.

– Если вы с ним просто кувыркались в одной постели в Портленде – это одно. Я бы на это и внимания не обратил. Но Гейб махнул рукой на «Мэдисон коммершл» ради того, чтобы оказаться рядом с вами здесь, в Эклипс-Бей. А вот это уже означает, что с его стороны все очень серьезно.

– Господи, да вы говорите так, словно компания – его жена, а я его у нее отбиваю.

Митчелл кивнул:

– Не слишком далеко от истины, если подумать.

– Послушайте, так, для справки: Гейб оставил «Мэдисон коммершл» не ради меня. – Лилиан развела руками. – Он решил взять отпуск, только и всего.

– Дерьмо. Простите за выражение. Гейб не берет отпуска. И уж конечно, он не уходит в отпуск на целый месяц. Он бросил все дела в «Мэдисон коммершл», потому что потерял от вас голову. Вот единственное объяснение.

– Очень романтичное предположение, но, увы, оно слишком далеко от истины. Бесконечно далеко. Не знаю, открою ли я вам глаза, если скажу, что в здешних краях найдется немало людей, в том числе и среди членов моей семьи, которые будут только счастливы рассказать вам, что именно, по их мнению, заставило Гейба оставить «Мэдисон коммершл» на целый месяц.