Текст книги "Любовь по расчету"

– Гарри здесь. Мы решили сегодня поужинать у нас.

– Вот это да. – Скорчив гримасу, Келси двинулась по коридору, направляясь к Молли. – Прошу прощения.

– Зайди и поздоровайся, – сказала Молли. Келси заглянула на кухню и с любопытством уставилась на Гарри.

– Привет.

– Здравствуйте. – Гарри поднялся. – Может, я и пожалею о том, что спросил, но все-таки не скажете ли вы мне, откуда у меня такое прозвище?

– Тираннозавр? – усмехнулась Келси, нисколько не смутившись. – Молли присвоила его вам за то, что вы рвете на кусочки все представляемые фонду проекты. И еще потому, что ваша фамилия начинается на «Т». Тираннозавр. Поняли теперь?

– Понял. – Гарри вопросительно посмотрел на Молли.

Молли закрыла глаза, надеясь на то, что пока еще цветом лица не напоминает спелый помидор.

– Впрочем, я не хотела вам мешать, – беспечно продолжила Келси. – После кино я, вместо того чтобы идти со всеми к Робин, пошла домой закончить сборы. В воскресенье утром я уезжаю в Калифорнию.

– Я уже слышал, – сказал Гарри. – Летняя практика?

– Да. – Внимание Келси привлекли разложенные на столе механические детали. – Что это?

– Напоминание о весьма неприятной шутке, которую сыграли со мной твои приятели сегодня вечером, – бодро произнесла Молли. – Подозреваю, что это проделки либо Дэнни, либо Кэлвина. Когда я открыла дверь, из коробки выскочил пистолет. Но вместо пули из дула его выпорхнул флажок.

– Странная шутка. – Келси подошла к столу и, нахмурившись, оглядела останки механизма. – Но мне все-таки кажется, что Дэнни и Кэлвин здесь ни при чем.

Гарри оживился.

– Почему вы так думаете?

– Ну, во-первых, Дэнни и Кэлвин уже вышли из этого возраста. Подобными розыгрышами они занимались еще в начальной школе. – Келси более пристально вгляделась в пружинный механизм. – И к тому же…

– Что? – заторопил ее Гарри. Келси пожала плечами.

– Это не их профиль. Дэнни. – специалист по компьютерам. В любой его конструкции обязательно присутствует электроника. Кэлвин. – любитель химии. Без химикатов не обходится ни один из его розыгрышей.

Гарри чуть заметно улыбнулся.

– Доводы блестящие.

Келси просияла.

– Спасибо.

– Конструкция этого прибора не выдерживает никакой критики, – сказал Гарри. – Кто-нибудь из ваших приятелей отличается подобной неряшливостью в работе?

– Пожалуй, Робин бывает несколько небрежна. – Келси задумчиво покусывала нижнюю губу. – Но я не могу представить, чтобы она додумалась соорудить нечто подобное. Вполне возможно, что это дело рук Лукаса. Он у нас еще балуется подобной ерундой. Утром я позвоню ему и выясню, что ему известно об этом розыгрыше.

– Было бы неплохо, – сказал Гарри.

– Послушайте, – твердым голосом произнесла Молли. – Я думаю, пора закончить дискуссию. Предлагаю всем забыть о происшедшем.

Келси и Гарри посмотрели на нее.

– Кто-нибудь хочет мороженого? – с энтузиазмом продолжила Молли. Гарри перевел взгляд на часы.

– Мне, пожалуй, пора.

– Что вы, не вздумайте уходить из-за меня. – Келси подняла вверх руки и начала пятиться к выходу. – Я поднимусь к себе. Вы меня даже не услышите.

– Это совсем не обязательно. – Гарри взглянул на Молли. – Как ни крути, а я, похоже, испортил вам вечер.

– Да что вы, – попыталась переубедить его Молли. Она подумала о том, что за этот вечер многое узнала о Гарри. И информацию эту укрыла в тайниках своей души. – Я очень интересно провела время.

Гарри отреагировал на это признание с присущим ему скептицизмом.

– В таком случае могу ли я просить вас о новой встрече?

Молли не колебалась ни секунды.

– Конечно.

– Тогда в субботу вечером?

Молли уже готова была согласиться, когда вдруг вспомнила, что у нее другие планы.

– Я ужинаю со своей тетей и ее женихом.

Гарри не стал возражать.

– В воскресенье я уезжаю на целый день. Мне надо навестить деда Джоша в Хидден-Спрингс. – Он поколебался и добавил:. – Может быть, вы согласитесь поехать со мной?

Молли покачала головой.

– Спасибо, я бы с удовольствием, но в воскресенье утром Келси уезжает в Калифорнию. Я должна отвезти ее в аэропорт.

Гарри на мгновение задумался.

– Хидден-Спрингс всего в часе езды от города. Я мог бы подождать, пока вы проводите Келси.

– Соглашайся, – посоветовала Келси. – Ты вполне можешь позволить себе отдохнуть в выходной день.

– Хорошо. – Молли улыбнулась. – А мы сможем заехать на ярмарку в Хидден-Спрингс? Я так давно не была на ярмарке.

– Почему нет? – сказал Гарри.

– Звучит заманчиво, – подхватила Келси. – Молли, когда ты в последний раз каталась на чертовом колесе и ела сахарную вату?

– Уже и не помню, – призналась Молли. Гарри умоляюще посмотрел на нее.

– Ради Бога, что угодно, только не сахарная вата. Молли рассмеялась.

– Хорошо-хорошо, я ограничусь попкорном. Но только если вы обещаете выиграть для меня какого-нибудь огромного плюшевого зверя.

– Нет проблем, – заверил ее Гарри. – Этим аттракционом заправляет один из моих родственников. А без связей выиграть приз практически невозможно.

– Неужели все карнавальные игры построены на жульничестве? – поинтересовалась Келси.

– Скажем так: они вовсе не рассчитаны на поощрение игроков, – сухо заметил Гарри. Молли потупила взор.

– Держу пари, что вам удастся выиграть честно, Гарри.

Искорки веселья мгновенно потухли в глазах Гарри. Лицо его стало строгим и сосредоточенным.

– Только помните, что, прежде чем вы получите удовольствие от приза, придется изрядно поскучать.

– Меня не так легко повергнуть в скуку. – Молли почувствовала, как сильно забился пульс. Она посмотрела Гарри в глаза и испытала легкое головокружение. – Даже в самых безнадежных ситуациях я могу себя развлечь.

Улыбка, заигравшая на губах у Гарри, была определенно соблазнительна.

– Я надеюсь, до этого дело не дойдет. .

В субботу утром Гарри одиноко стоял в прохладной тиши сиэтлского аквариума. Он часто приходил сюда, когда хотел подумать.

Он с интересом наблюдал за электрическим угрем, который безмятежно дремал на дне. Вид морского чудища завораживал. Гарри находил его столь же странным и не правдоподобным, как и идею прогуляться в Хидден-Спрингс вместе с Молли.

Полчаса назад, взбудораженный, не в силах сосредоточиться на работе, Гарри отправился в порт. Ему необходимо было проанализировать события прошлого вечера.

Гарри хотелось оградить отношения с Молли от сложностей своей семейной жизни.

Вражда между Стрэттонами и Тревельянами редко прорывалась наружу в форме открытых конфликтов по той лишь причине, что Гарри следил за тем, чтобы оба клана находились на внушительном расстоянии друг от друга. Гарри был единственным связующим звеном между ними. Обе семьи не скрывали того, что подобная ситуация их полностью устраивает.

Стрэттоны до сих пор считали Тревельянов, за исключением лишь Гарри, отбросами общества. Они так и не простили Сину Тревельяну женитьбы на Бриттани Стрэттон, жемчужине их рода. Причем тот факт, что Бриттани сбежала с Сином по собственной воле, Стрэттонами в расчет не принимался.

Тревельяны, в свою очередь, не жаловали Стрэттонов, которых считали неисправимыми снобами. По их мнению, именно под влиянием Стрэттонов отец Гарри отвернулся от своей семьи.

Еще только замышляя роман с Молли, Гарри твердо решил, что не станет знакомить ее со своими трудными родственниками. И теперь недоумевал, что же его заставило пригласить Молли в Хидден-Спрингс. Это очень беспокоило Гарри. Полночи он не смыкал глаз, размышляя над этим.

Обычно мозг его работал по твердым и ясным схемам. Единственным исключением из правила были периодические вспышки пресловутого ясновидения. Мысль о том, что его чувства к Молли могут быть столь же необъяснимы, как и эти редкие болезненные явления, тревожила Гарри.

Угорь вздрогнул. Холодный, безучастный взгляд морского жителя встретился со взглядом Гарри. Гарри вдруг испытал по отношению к этому примитивнейшему детищу природы чувство, похожее на зависть.

Для угря не существовало сложностей в этой жизни. Не было многочисленных семейных проблем, боязни произнести неосторожное слово. Он не знал, что такое меланхолия. И не испытывал никакого страха перед необходимостью самооценки.

Кто-то подошел и встал рядом. Гарри повернул голову и, мельком взглянув на посетителя, вновь углубился в созерцание угря. Появление кузена, Брэндона Стрэттона Хью, не слишком его удивило.

– Я так понимаю, что это не простое совпадение, – сказал Гарри.

– Я заезжал к тебе домой. – Голос прозвучал еле слышно. Брэндон быстро огляделся по сторонам, словно желая убедиться в том, что их разговора никто не услышит. – Твоя экономка сказала, что ты поехал сюда. Дорогое удовольствие убивать здесь время, ты не находишь? Входной билет не из дешевых.

– У меня годовой абонемент. Я люблю сюда ходить, мне здесь легко думается.

– Охотно верю.

Гарри никогда не был дружен с Брэндоном. Впрочем, то же можно было бы сказать и о его взаимоотношениях с остальными. Стрэттонами. Исключение он делал лишь для Джоша.

С Брэндоном у него не было ничего общего, кроме генов, доставшихся по наследству от Стрэттонов.

Брэндон был на четыре года моложе Гарри. Атлетического телосложения, голубоглазый, светловолосый, он выделялся своей аристократической внешностью, которой славились мужчины из рода Стрэттонов. Брэндон к тому же занимал весьма влиятельную должность вице-президента «Стрэттон пропертиз». – семейной коммерческой компании по торговле недвижимостью.

– Ну, так что? – сказал Гарри. – Должно быть, тебе и впрямь приспичило поговорить со мной, раз уж ты решился раскошелиться на входной билет в аквариум.

– Хорошо, тогда сразу о деле. Оливия тебе сегодня звонила?

– Нет.

– А моя мать?

– С тетей Даниель я тоже сегодня не беседовал. – Гарри посмотрел на Брэндона. – А в чем, собственно, дело?

Брэндон помрачнел.

– Они обе немного расстроены.

– Из-за чего?

Брэндон глотнул побольше воздуха.

– В конце концов, ты тоже имеешь право узнать обо всем в числе первых. Я решил покинуть «Стрэттон пропертиз». Хочу работать самостоятельно. Я создаю свою фирму по управлению собственностью.

Гарри чуть слышно присвистнул.

– Решение, конечно, встречено на ура.

– Перестань, ты прекрасно знаешь, что оно воспринято в штыки. Я объявил о своем решении вчера вечером. Вся семья в ужасе. Мать в истерике. Дед вне себя. Дядя Гилфорд уже начал делать из меня отбивную.

– Я не удивлен. – Гарри сделал паузу. – А что Оливия?

– Оливия считает, что я совершаю большую ошибку. – Брэндон хмуро уставился на угря. – Говорит, что моему решению не хватает логического осмысления ситуации. Она уверена, что мною движет чувство протеста против всевластия деда и чрезмерной опеки матери.

– Ты, кстати, многое унаследовал от них обоих, – заметил Гарри. – В семействе Стрэттонов овечек нет.

– К черту все, Гарри, я все равно это сделаю. – Брэндон сжал руку в кулак. – Я хочу выйти из семейного бизнеса.

– Это будет нелегко.

– Тебе же удалось. Ты послал деда к черту, когда он пытался заставить тебя присоединиться к «Стрэттон пропертиз». В тот день ты сам себя лишил наследства. Дед вычеркнул тебя из своего завещания, а ты наплевал на деньги Стрэттонов, словно они для тебя ничего не значили.

– Цена, которую он за них назначил, оказалась слишком высокой для меня, – тихо произнес Гарри. – Паркер хотел, чтобы я перестал быть Тревельяном.

Брэндон развернулся и встал лицом к Гарри.

– Я тоже намерен избавиться от семейного гнета.

– О'кей.

– Что это значит? – не понял Брэндон.

– А что ты хочешь от меня услышать?

– Да, собственно, ничего, – пробормотал Брэндон. – Только пообещай, что не станешь уговаривать меня не уходить из компании, если вдруг мать или Оливия попросят тебя об этом.

– Обещаю не переубеждать тебя, – сказал Гарри. – Да и с какой стати я должен это делать? Если ты хочешь оставить свою непыльную работенку в компании. – ради Бога. Только запомни: ничто не достается даром, если имеешь дело со Стрэттонами. За все приходится платить.

– Ты хочешь сказать, что дед вычеркнет меня из-завещания. – так же, как поступил и с тобой?

– Вполне возможно. Брэндон расправил плечи.

– Я могу прожить и без его наследства. Сказано было смело, но Гарри уловил в словах Брэндона оттенок неуверенности.

– А что думает Оливия по этому поводу?

– Оливия моя жена, – твердо произнес Брэндон. – Она любит меня. И будет мне опорой даже в бедности.

Гарри промолчал. Судить о привязанностях Оливии он не решался. Полтора года назад, когда убеждал себя в том, что Оливия его любит, он глубоко ошибся в ее чувствах.

5

– Ну как, Молли, ты осуществила наконец свою угрозу выгнать этого так называемого консультанта? – Каттер Лэттеридж вонзил нож в толстый кусок полусырого мяса, занимавший половину его тарелки. Кроваво-красные соки потекли на запеченный картофель, лежавший рядом.

– Я решила дать Тревельяну еще один шанс. – Молли отвела взгляд от кровоточащего мяса. И посмотрела на свою тетушку, сидевшую рядом с Каттером с противоположной стороны стола. – У меня нет выбора. Специалистов такого профиля найти не так просто.

– Да, я знаю, дорогая, но ты же сама говорила, что с ним совершенно невозможно работать, – напомнила Венисия. – Жаловалась, что он не одобрил ни одного проекта.

– Верно, – признала Молли. – Но я не теряю надежды.

– Я полностью на твоей стороне. – Венисия причмокнула. – Жаль только, что такие деньги лежат мертвым грузом. Джаспер был бы страшно разочарован.

– Я знаю. – Молли улыбнулась тетушке.

Венисию она очень любила. Тетя всегда была частью ее жизни. Это она утешала и поддерживала племянниц в трудный период после смерти их матери. А несколькими годами позже, когда неудачный эксперимент унес жизни братьев Аббервиков, Молли, Келси и Венисия вместе скорбели об утрате и утешали друг друга.

Венисия была пухленькой энергичной особой уже далеко не первой молодости. Вскоре после того, как начались регулярные выплаты роялти

по патенту Аббервиков, ее вдруг неудержимо потянуло к роскоши и вычурным нарядам. Вот и сегодня на ней был расшитый золотым бисером лиловый шелковый костюм, в ушах торчали огромные лиловые с золотом серьги, а на груди покоились несколько фунтов золотых цепей.

– К чему тогда этот фонд, если некого субсидировать, – заметил Каттер. Его кустистые серые брови двигались в такт челюстям, активно жующим мясо.

– Джаспер, наверное, уже в гробу перевернулся, – пробормотала Венисия. – Они с Джулиусом так мечтали помогать нуждающимся изобретателям. Сами-то они большую часть жизни положили на то, чтобы наскрести наличности на свои проекты. И хотели хоть немного облегчить участь тех, кто идет по их стопам. Я никак не могу понять, почему изобретатели так беспомощны в финансовых делах.

Каттер сочувственно покачал головой.

– К сожалению, таланту в изобретательстве не всегда сопутствуют блестящие бухгалтерские способности.

– Как верно сказано. – Венисия вздохнула. – Ни Джаспер, ни мой муж совершенно не представляли, с какой стороны подойти к решению финансовых проблем. Если честно, Джаспер в этом плане был еще хуже Джулиуса. И у него порой бывали серьезные неприятности с банками, правда ведь, Молли?

– Да. – Молли предпочла сосредоточиться на макаронах, густо приправленных тайскими специями. Ей было неловко обсуждать слабости Джаспера в присутствии постороннего человека. И хотя в скором времени Каттеру Лэттериджу предстояло стать членом их семейного клана, для Молли он пока еще оставался чужим.

– Если бы не Молли, семейству Джаспера пришлось бы туго после смерти Саманты, – сказала Венисия Каттеру. – Бедная девочка бросила колледж и начала работать, чтобы не оставить семью без крова.

– Отец в конце своей жизни многое сделал для нашего благополучия, – напомнила ей Молли. – Патент на изобретение промышленных роботов, который ему удалось получить, обеспечил нам весьма солидный и устойчивый доход на долгие годы.

– Но деньги пришли к тебе слишком поздно, моя дорогая, – печально произнесла Венисия. – К тому времени как начали поступать роялти, ты уже преуспела в своем бизнесе.

Молли пожала плечами.

– Считай как хочешь. Но мне приятно, что я добилась успеха ценой собственных усилий.

– Прекрасный подход. – Каттер одобрительно посмотрел на нее. – И похвально еще то, что ты не разбазариваешь свои доходы на всякую ерунду. Я уверен, Джаспер Аббервик был бы рад, узнав о том, что ты вкладываешь столько средств в его фонд.

– Она в точности исполняет волю своего отца, – с гордостью вставила Венисия. – Видит Бог, как она была великодушна ко мне, как заботилась о Келси. И в то же время ей удавалось вкладывать много сил и средств в дела фонда.

Каттер позволил себе авторитетно заявить:

– Блестящий пример для подражания. Как ни грустно это сознавать, но на изобретательство денег вечно не хватает. Даже в крупных промышленных компаниях фонды исследований и развития страдают от недостатка средств. Этой стране нужно больше вкладывать в мозги, если она хочет играть лидирующую роль в мировой экономике.

Молли, отдавая дань вежливости, делала вид, что внимательно слушает его. Она не имела ничего против Каттера. Да к нему и трудно было относиться иначе, как терпимо или даже дружески. Он был любезен и гостеприимен. Галантен и заботлив по отношению к Венисии. Но его слабостью были догматические разглагольствования.

Странно, но почему-то когда Гарри пускался в пространные рассуждения, ее это не раздражало. Подумав об этом, Молли внутренне улыбнулась. Да, пожалуй, Гарри никогда не утомлял ее. Надо признать, он несколько раз испытывал ее терпение, но она все равно не уставала. Даже тогда, когда сидела на кухне и наблюдала за тем, как он методично разбирает содержимое черной коробки, оставленной у ее порога, она совсем не скучала.

С Каттером все было иначе. В прошлом служащий инженерной компании, он любил держать инициативу в разговоре, какой бы темы он ни касался. Каттер считал свою компетентность безграничной.

Ему было под шестьдесят, он на год-два старше Венисии. Внешность Каттера. – а он был лысоват, с грубыми чертами лица, розовощекий, пышущий здоровьем, крепкого телосложения. – явно намекала на его сельские корни.

Молли однажды спросила его, почему он так рано вышел на пенсию. Каттер вежливо улыбнулся и пробормотал что-то невнятное насчет того, что вступил в права наследника семейного состояния. Кроме того, он воспользовался весьма выгодным предложением своей компании в связи с досрочным выходом на пенсию. Как объяснил Каттер, жизнь коротка, и он хочет вкусить ее прелести, пока еще не стар и в добром здравии.

Они познакомились с Венисией во время весеннего круиза и с тех пор были неразлучны. Месяц назад они объявили о своей помолвке.

– .Ты разве не согласна с этим, Молли? – спросил Каттер.

Нотки беспокойства, прозвучавшие в его голосе, отвлекли Молли от собственных мыслей. Она улыбнулась Каттеру и извиняющимся тоном произнесла:

– Прошу прощения, я не совсем поняла. Что вы сказали?

– Я спросил, – терпеливо повторил Каттер, – не кажется ли тебе странным, что твой высокооплачиваемый консультант никак не найдет стоящих проектов, которые мог бы финансировать фонд?

– Я обсуждала с ним этот вопрос.

– Сколько проектов было представлено фонду?

– Около сотни.

– И этот доктор Тревельян не одобрил ни одного. – Каттер нахмурился. – Странно. Очень странно. Мой инженерный опыт подсказывает, что по крайней мере пять или десять процентов от общего количества проектов должны быть солидными.

Венисия с некоторым удивлением посмотрела на него.

– Пять или десять?

Каттер дожевал очередной кусочек мяса.

– Как минимум. Я не говорю о том, что стоит финансировать все пять или десять процентов, но, по крайней мере, именно таково количество проектов, заслуживающих серьезного рассмотрения.

– Статистика. – вещь коварная, – сказала Молли. Она вдруг обнаружила в себе решимость защитить точку зрения Гарри. – На основании одной лишь сотни проектов трудно делать статистическую выборку.

– Совершенно верно, – согласился Каттер. – И все-таки мне интересно узнать, какую цель преследует доктор Тревельян.

– Цель? – насторожилась Молли. – Что вы хотите этим сказать?

– Да ничего, конечно же, – примирительно произнес Каттер. – И все-таки…

– Что все-таки? – спросила Молли.

– Я бы порекомендовал тебе быть более бдительной, моя дорогая, – сказал Каттер.

– Бдительной?

– Ты. – новичок в таких делах. – Каттер отложил нож и с беспокойством во взгляде уставился на Молли. – Помни, что в любой благотворительной операции крутятся большие деньги. Какой-нибудь проходимец, окажись он на месте Тревельяна, мог бы на одних консультационных услугах сколотить себе состояние.

– Я не верю в то, что Гарри использует свое положение, чтобы надуть меня. – Молли почувствовала, как закипает в ней ярость от, казалось бы, вполне справедливого предупреждения, сделанного человеком, который видел в жизни гораздо больше, чем она. – Я знаю, что вокруг любого благотворительного фонда, подобного моему, вьется множество мошенников и негодяев, которые не прочь поживиться за счет его средств, но я категорически настаиваю на том, что Гарри Тревельян не из их числа.

Густые брови Каттера взметнулись вверх.

– Чем они умнее, тем более обаятельны, моя дорогая.

– Гарри нельзя назвать слишком обаятельным, – пробормотала Молли. И тут же вспомнила, что и Гарри как-то советовал ей не слишком доверять чересчур обаятельным соискателям.

– Не подумай, что я отношусь к нему предвзято, – мягко вставил Каттер, – но, похоже, этот Тревельян здорово приручил тебя.

– Какой вздор, – парировала Молли. Венисия поднесла салфетку к губам и встревоженно посмотрела на Каттера.

– Неужели ты думаешь, что доктор Тревельян доит фонд, запрашивая баснословные деньги за свои консультации?

– Я не выдвигаю никаких обвинений, – сказал Каттер. Молли крепче сжала вилку.

– Я надеюсь. Кроме того, Гарри получает далеко не баснословные суммы. Венисия и Каттер уставились на нее.

– Его гонорары, конечно, не самые низкие, – признала Молли. – Но они справедливы. Особенно если учитывать его квалификацию.

Каттер вежливо засопел и вновь занялся мясом.

Венисия покосилась на него, потом несколько растерянно взглянула на Молли.

– Я все-таки надеюсь, дорогая, что ты уже не повторишь ошибки, которую совершила однажды, связавшись с этим мерзким Гордоном Бруком.

Молли поморщилась.

– Поверь мне, Гарри Тревельян не имеет ничего общего с Гордоном Бруком.

Каттер громко прокашлялся, привлекая к себе внимание Молли и Венисии.

– Как я уже сказал, административные расходы трудно контролировать в любой организации, особенно в благотворительном фонде. Вот почему его попечителям всегда нужно быть начеку.

– Гарри Тревельян. – не вор и не мошенник, – резко возразила Молли. Каттер вздохнул.

– Я и не говорил этого. Я просто высказал свое мнение о том, что благотворительный фонд слишком уязвим для мошенников. В конце концов, любой дилетант может назваться консультантом.

Венисия согласно закивала головой.

– Каттер прав. В газетах то и дело пишут о жульничестве в благотворительных фондах. Но ты ведь будешь осторожна со своим доктором Тревельяном, правда, Молли?

Молли с силой воткнула вилку в горку макарон. Всю свою сознательную жизнь ей приходилось быть осторожной. На ней лежала слишком большая ответственность, и поэтому она не могла позволить себе роскоши действовать наугад и ошибаться. Ей уже почти тридцать лет, и вот на горизонте наконец замаячила волнующая неизвестность. Более того, Молли выпадал шанс окунуться в эту неизвестность, узнать ее тайны, вкусить прелести.

Она вежливо улыбнулась.

– Ты меня знаешь, тетя Венисия. Я всегда начеку. Я буду осторожна. .

Молли в последний раз оглядела Келси. – уже объявили регистрацию билетов на рейс, и пассажиры потянулись к стойке.

– Ты уверена, что ничего не забыла?

Келси закатила глаза.

– Если я что-то и забыла, ты вполне можешь мне это дослать.

– Я, наверное, несносна, да?

– Есть немного. – Келси хмыкнула. – Я уезжаю всего на месяц.

– Я знаю. – Молли жалобно улыбнулась сестре. – Но для меня это своего рода проверка. Познаю вкус долгой разлуки, которая предстоит нам осенью, когда ты уедешь учиться.

Келси вдруг стала серьезной.

– Я тоже об этом думала. И говорила с тетей Венисией. Мы считаем, что тебе нужно продать дом, Молли.

Молли изумленно уставилась на нее.

– Ты что, шутишь?

– Нет, совсем не шучу. Дом слишком большой, в нем нельзя жить одной.

– Почему? С уборкой проблем не будет, со мной ведь остаются отцовские роботы-помощники. Я знаю, как управлять ими.

– Не в этом дело, – настаивала на своем Келси. – Аббервикский особняк слишком велик, чтобы оставаться в нем одной. Он наполнен призраками прошлого, если ты меня правильно понимаешь.

– Я понимаю, Келси, но это меня как раз не смущает.

– Думаю, что начнет смущать, когда ты останешься дома в полном одиночестве. Обещай мне, что, по крайней мере, подумаешь о том, чтобы продать его. Ты вполне можешь купить себе современную квартиру в деловой части города.

– Но это же наш дом. И всегда был нашим домом.

– Все изменится, когда я уеду в колледж.

Молли посмотрела на свою взрослую сестру и увидела в ее умных глазах свое будущее.

– Поверь, я все это хорошо понимаю.

Конечно, все изменится. Молли знала, что этот момент обязательно наступит. Келси стояла на пороге собственной жизни. Ее ум и талант уведут ее далеко от безумного, обветшавшего аббервикского поместья. Так уж устроен мир.

– Пожалуйста, Молли, не плачь.

– Я и не думаю. – Молли часто заморгала, смахивая с ресниц слезинки. – Ну, желаю тебе хорошо поработать на практике.

– Постараюсь. – Келси поправила свой рюкзачок и направилась к стойке. Один раз она все-таки обернулась. – Обещай мне, что подумаешь насчет продажи дома.

– Хорошо, подумаю.

Молли махала рукой Келси, пока та не скрылась из виду. Потом полезла в сумочку за носовым платком. Когда же поняла, что одним платком ей не обойтись, она поспешила в дамскую уборную.

Позже, уже днем, по дороге в Хидден-Спрингс, куда вез ее Гарри, Молли больше думала не об обещании, которое дала сестре, а о том, в чем накануне вечером заверила свою тетушку. .

Я буду осторожна.

Молли так и не могла сказать с уверенностью, что больше нуждалось в охране: средства фонда или ее собственное сердце. У нее возникли серьезные подозрения насчет ее чувств к Гарри. Похоже, она была влюблена в Тревельяна.

«Возможно, это всего лишь сексуальное влечение», – пыталась она переубедить себя.

Молли украдкой покосилась на Гарри. Его красивые сильные руки, казалось, были совершенно расслаблены, однако на самом деле твердо и уверенно сжимали руль. Молли подумала о том, что спокойная уверенность исходит от него всегда, независимо от обстоятельств. Даже в таком заурядном деле, как управление автомобилем, он казался верхом совершенства.

Если это и есть слепая страсть, так ее, пожалуй, следует опасаться.

Я буду осторожна.

Хорошо. Она будет осторожна, как альпинист, взбирающийся на Эверест. Как спелеолог, спускающийся в глубокую пещеру. Как астронавт, ступающий ногой в космос.

– Какой марки ваш автомобиль? – поинтересовалась Молли. – Мне кажется, я таких еще не встречала.

– Это верно. Он пока существует в единственном экземпляре. «Снит-П2». Его сконструировал и построил мой друг. У него аэродинамика гоночного автомобиля, выносливость добротного европейского туристского автобуса, а двигатель может бесперебойно работать годами.

– Удивительно. А почему ваш друг отдал его вам?

– Я помог ему получить стартовый капитал для запуска в производство прототипов этой машины.

Молли вопросительно посмотрела на него.

– Я все время думаю о вас как об ученом-затворнике, а вы между тем поддерживаете постоянные контакты с инвесторами.

– Да, – признался Гарри. – Но, в отличие от фонда Аббервика, все инвесторы готовы поддерживать лишь те проекты, которые сулят немедленную окупаемость затрат.

Молли ухмыльнулась.

– Ну да, я же просто хочу швырнуть деньги на ветер.

– Как все прошло в аэропорту? – спросил Гарри.

– Прекрасно. – Молли поразила внезапная смена темы разговора. – А почему это вас интересует?

– Странное возникает ощущение, когда они уезжают из дома, не так ли? Я знаю, что пока ваша сестра уехала только на месяц, но осенью расставаться придется уже надолго. Вот тогда-то и понимаешь: что-то ушло безвозвратно, и отныне все в жизни будет по-другому.

Молли криво усмехнулась.

– Что же, тогда скажу правду: проводив Келси, пошла реветь в уборную. Но сейчас я уже в порядке.

– Рад слышать. Попробуйте взглянуть на это иначе. Зато теперь их комнаты не будут увешаны портретами рок-музыкантов, а по ночам не придется бодрствовать, дожидаясь, пока они явятся наконец домой. Я уже два года живу без подростка, и что вы думаете. – как заново родился!

«Он все понял», – подумала она. И теперь пытался приободрить ее, приукрашивая действительность. На самом-то деле он знал, каково ей сейчас. Гарри как никому были близки ее переживания, ведь он тоже воспитывал ребенка самостоятельно.

– Хорошо, верю вам на слово, – сказала она. О Боже. Это уже серьезно.

Гарри опять погрузился в молчание. Мелодично журчал двигатель экзотического автомобиля. Молли откинулась на спинку кожаного сиденья и смотрела в окно, за которым мелькали сочные зеленые луга. Вдалеке проступали очертания Каскадных гор, которые тянулись к ясному голубому небу. Будущее, еще несколько часов назад представляющееся крайне туманным, вновь начало вырисовываться в радужных тонах.

Молчание затягивалось. Молли украдкой взглянула на часы. Оказалось, Гарри безмолвствовал вот уже минут двадцать. Молли беспокоило вовсе не его молчание, а нарастающее напряжение, которое она начинала ощущать. Исходило оно от Гарри.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

– Нет. – Гарри даже не оторвал взгляда от дороги. – Я просто задумался.

– Вам не по душе эта поездка, так ведь?

– Да, вы правы.

– Возможно, я задам глупый вопрос, но зачем же мы тогда мчимся в Хидден-Спрингс, если вас вовсе не радует предстоящая встреча с родственниками?

– Я обещал Джошу поговорить с его дедом, – ответил Гарри. – Леон доставляет много хлопот мальчишке. Донимает его своими бесконечными разговорами о том, что ему нужно бросить колледж.

– Дедушка Джоша приходится вам дядей, я правильно поняла?

– Да. Он младший брат моего отца.

Молли задумалась.

– Почему же он тогда не взял заботу о внуке после смерти своего брата?

– Это было проблематично. В тот момент дядя Леон находился в тюрьме.

– В тюрьме? – Молли в ужасе уставилась на Гарри. – Господи, почему же?

Гарри как-то странно посмотрел на нее.

– Он ожидал приговора суда по его тяжбе с шерифом округа.

– Понимаю. – Молли переварила услышанное. – И к чему сводился этот спор с шерифом?

– Дядя Леон соблазнил его жену. Обманутый муж настиг их в гостиничном номере, где они занимались любовью. Реакция его вполне объяснима.