Текст книги "Любовь по расчету"

Джейн Энн Кренц
Любовь по расчету

1

Гарри Стрэттон Тревельян редко бывал в чем-то уверен, но вот уже месяц не сомневался в одном: он желал Молли Аббервик. И сегодня вечером собирался предложить ей познакомиться поближе.

Решиться на это Гарри было непросто. Впрочем, решения всегда давались ему с трудом.

Последняя книга Гарри открывалась афоризмом, который вполне мог служить его жизненным девизом: «Абсолютная уверенность есть величайшая из всех иллюзий».

Гарри старался следовать этой заповеди и в работе, и в делах личных, твердо уверовав в то, что надежную защиту от иллюзий можно найти лишь в осторожности и бдительности.

В силу своей профессии Гарри приходилось взирать на мир, что называется, с изрядной долей скептицизма. Правда, сам он предпочитал называть это «разумным скептицизмом», что, конечно же, сути не меняло.

Трудно сказать, насколько ценным было это качество, но во многом благодаря ему Гарри редко доводилось оказываться «в дураках».

И в то же время оно давало повод для упреков в черствости и равнодушии. Однако последнее обстоятельство как раз меньше всего волновало Гарри.

Врожденное упорство заставляло его буквально во всем проявлять предельную дотошность, докапываясь до самой сути. Ничто не увлекало его сильнее. Логический подход к делу был для него неизменно более предпочтительным.

Случалось, правда, что идеально отточенная мысль отказывалась следовать в привычном русле логики и проваливалась в такие бездонные глубины подсознаний, что Гарри становилось не по себе, по-настоящему страшно. Но чаще всего он все-таки получал удовольствие, тренируя свой острый, как лезвие бритвы, ум. Он знал, что в мышлении он гораздо сильнее, нежели в общении.

До сих пор Гарри не проявлял особой прыти и был крайне осторожен, продвигаясь к своей цели – завоеванию Молли. Он вовсе не собирался повторять ошибки, которые в конце концов разлучили его с бывшей невестой. Ни к чему вновь терзать женщину поисками ответов на бередящие душу вопросы о себе самом, которые он тщетно пытался облечь в словесную форму.

На этот раз он ограничится сексом и дружбой.

– Что-нибудь еще, Гарри?

Гарри взглянул на свою приходящую экономку. Джинни Ронделл – пухленькая, миловидная особа далеко не первой молодости – склонилась над длинным гранитным прилавком, разделявшим кухню и гостиную.

– Нет, спасибо, Джинни, – ответил Гарри. – Кстати, еда была отменной.

Молли Аббервик, сидевшая на черном диване напротив окон, протянувшихся во всю стену, тепло улыбнулась Джинни.

– Все было необыкновенно вкусно.

Круглолицая Джинни зарделась от удовольствия.

– Благодарю вас, мисс Аббервик. Чай готов, доктор Тревельян. Вы в самом деле не хотите, чтобы его подала я?

– Спасибо, я справлюсь сам, – заверил Гарри.

– Что ж, тогда пожелаю вам приятного вечера. – Джинни вышла из-за прилавка и засеменила в сторону прихожей, выложенной зеленоватой мраморной плиткой.

С неведомым доселе чувством все возрастающего нетерпения Гарри молча наблюдал за тем, как Джинни открывает дверцу шкафа и достает свою сумочку. Потом медленно натягивает свитер. Наконец она исчезла за дверью квартиры.

Воцарилась звонкая тишина.

«Вот мы и одни», – криво усмехнувшись, подумал Гарри. Уже очень давно не замечал он за собой подобной предприимчивости. Даже не мог сейчас вспомнить, когда в последний раз так волновался. Пожалуй, только в юности. Сейчас ему тридцать шесть, но вот уже лет восемь он ощущал себя древним старцем.

– Я принесу чай, – сказал Гарри, поднявшись с дивана.

Молли кивнула головой. Ее большие зеленоватые глаза зажглись ожиданием. Гарри счел этот взгляд многообещающим, учитывая его планы на вечер. Он заранее отключил оба телефона – неслыханное дело! Джинни это повергло в изумление.

Действительно, он имел обыкновение отключать деловую линию по вечерам или когда с головой уходил в работу, но никогда, будучи дома, не прерывал телефонной связи с семьей. Для обоих враждующих кланов он был всегда доступен.

Гарри поднялся и прошел к кухонному прилавку. Взял поднос, на котором уже стояли чайник и две чашки. За время работы с Молли он успел изучить ее вкусы и потому заранее попросил приготовить самый дорогой чай «Дарджилинг». Без сахара. Без молока. Гарри мог похвастаться умением продумывать все до мелочей.

Возвращаясь с подносом к стеклянному столику, что стоял возле дивана, Гарри украдкой наблюдал за Молли. В ней явно закипало радостное волнение. Он почти чувствовал, как касаются его эти мягкие волны, и это возбуждало еще больше.

Молли довольно чопорно восседала на диване и, казалось, была всецело поглощена созерцанием разлившегося огнями далеко внизу рынка Пайк-плейс и бескрайней темной глади залива Эллиотт. Стояло лето, и здесь, на северо-западе, дни были особенно долгими. Но сейчас, когда время приближалось к одиннадцати, ночь вступала в свои права и дарила Гарри шанс осуществить его замысел.

Молли не впервые любовалась видом из окна квартиры Гарри, которая располагалась на двадцать пятом этаже небоскреба в деловой части города. Гарри работал дома, и в последнее время Молли довольно часто навещала его, чтобы обсудить кое-какие профессиональные вопросы. Но огни ночного города сегодня она разглядывала в первый раз.

– Вид отсюда замечательный, прямо дух захватывает, – сказала она, когда Гарри разместил поднос на столике.

– Мне тоже нравится. – Гарри присел рядом и потянулся за чайником. Краем глаза он уловил улыбку на лице Молли и подумал, что это еще один хороший знак.

У Молли было очень выразительное лицо. Гарри мог бы часами любоваться им. Разлет бровей напоминал ему размах птичьих крыльев. Кстати, сравнение это он счел вполне уместным. Мужчина, пожелавший завоевать сердце Молли, должен быть очень проворным и умным. Гарри отметил про себя, что соответствует обоим критериям.

В этот вечер Молли была одета в деловой костюм болотного цвета – пиджак с застежкой на одну пуговицу и брюки, мягко присборенные на талии. На ногах – скромные замшевые туфли. Гарри никогда прежде не обращал внимания на женские ступни, но сейчас вдруг обнаружил, что буквально заворожен ступнями Молли. Их венчали необыкновенно изящные щиколотки. «Что за дивная инженерная конструкция», – мысленно отметил Гарри.

Впрочем, то же можно было сказать и о фигуре Молли.

Присмотревшись к ней в последнее время повнимательнее и тщательно проанализировав свои наблюдения, Гарри в конце концов пришел к выводу, что она изящна, но не костлява. И буквально пышет здоровьем и энергией. Гарри и сам мог похвастаться отменным здоровьем. Его рефлексы были сродни кошачьим, и, стоило Молли оказаться поблизости, он испытывал непреодолимое стремление ринуться к своей добыче.

Округлость определенных частей тела Молли вызывала здоровые желания. Пиджак изящно облегал высокие груди, которые, Гарри в этом не сомневался, могли бы идеально вписаться в его ладони. Под мягкими складками брюк угадывались полные женственные бедра.

Хотя Гарри и находил сексуальной фигуру Молли, более всего привлекало ее живое лицо. «Она, несомненно, эффектна», – удовлетворенно отметил он про себя. Не то чтобы ослепительная красавица, но впечатление производит. Было в ней нечто особенное, неповторимое.

Зеленые глаза Молли светились умом, а Гарри не отрицал, что высоко ценит в женщине ум. В тонких, четко выписанных линиях носа и высоких скул Молли безошибочно угадывался сильный, твердый характер. Медово-коричневые волосы, похоже, были натуральными. Коротко подстриженные, густые и пушистые, они выгодно подчеркивали и без того выразительные глаза.

Гарри вдруг подумал, что с такими глазами Молли могла бы преуспеть в роли гадалки. Ей бы не составило ни малейшего труда убедить любого в том, что она ясновидящая.

Размышляя над этим, Гарри почувствовал, как просыпается в нем привычная настороженность. Меньше всего нуждался он в женщине, обладающей сверхпроницательностью. Допустить кого-то в тайник своей души для Гарри было немыслимо.

На какое-то мгновение он серьезно задумался: не лучше ли остановиться. У него, как правило, не ладились отношения с женщинами, которых не оставляло желание заглянуть в его внутренний мир. Недавний разрыв с бывшей возлюбленной был тому печальным подтверждением. В то же время и с непритязательными малолетками он чувствовал себя неуютно.

Всего несколько секунд, пока он обдумывал свой следующий шаг, Гарри колебался.

Молли обратила на него вопрошающую улыбку, обнажившую чуть искривленные передние зубы. Гарри они почему-то показались трогательно-привлекательными.

Он глубоко вздохнул и с безрассудством, от которого у самого захватило дух, мысленно послал свои сомнения к черту. «На этот раз все будет в порядке», – успокоил он себя. Молли деловая женщина, а не психолог и наверняка отнесется к его предложению со свойственным ей рационализмом. У нее не должно возникнуть желания копаться в его душе – пытаясь понять то, чего не понимал порой даже он саго.

– Я бы хотел кое-что обсудить с вами. – Спокойно и непринужденно Гарри налил ей чаю.

– Да! – Молли чуть вскрикнула, сжав одну руку в кулак. Глаза ее вспыхнули. – Черт возьми, я так и знала.

Гарри поднял на нее удивленный взгляд.

– В самом деле?

Ухмыльнувшись, она потянулась за чашкой с чаем.

– Уже давно пора, простите мне мою дерзость. «Энтузиазм, пожалуй, не красит женщину», – отметил про себя Гарри.

– Ах, нет. Что вы. Я просто не был до конца уверен в том, что мы с вами настроились на общую волну.

– Но ведь не секрет, что великие умы мыслят примерно одинаково. Гарри улыбнулся.

– Да, конечно.

– Когда вы пригласили меня поужинать с вами сегодня, я сразу догадалась, что предстоит не обычный деловой разговор.

– И были совершенно правы.

– Я поняла, что вы наконец приняли решение.

– Так оно и есть. – Он пристально посмотрел на нее. – Я очень долго думал.

– Естественно. За последние несколько недель я убедилась в том, что любой вопрос вы обдумываете очень тщательно. Итак, вы наконец пришли к выводу, что проект Дункана Брокуэя достоин финансовой поддержки? Давно пора было решиться на это.

Гарри был озадачен.

– Проект Брокуэя?

Во взгляде Молли промелькнуло удовлетворение.

– Я знала, что вы его одобрите. Просто знала, и все. Он такой оригинальный. Такой увлекательный. И сулит в перспективе огромную выгоду.

Гарри сощурился.

– Проект Брокуэя здесь ни при чем. Я хотел поговорить совсем о другом. Взгляд ее слегка померк.

– Но вы ведь изучили его?

– Проект Брокуэя? Да, конечно. Ничего хорошего. О деталях мы сможем поговорить позднее, если хотите. А пока я бы хотел обсудить кое-что более важное.

Молли, казалось, была окончательно сбита с толку.

– Что может быть важнее проекта Дункана Брокуэя?

Гарри с подчеркнутой аккуратностью поставил на стол свою чашку.

– Наши отношения.

– Наши что?

– По-моему, вы меня хорошо расслышали.

Чашка Молли звонко ударилась о блюдце.

– Да, и именно поэтому переспрашиваю.

Гарри замер.

– Что-нибудь не так?

– И вы еще спрашиваете? После того как заявили мне, что не собираетесь поддерживать проект Дункана?

– Молли, я пытаюсь наладить спокойный, умный диалог. Но, похоже, ничего не получается. Итак, вернемся к нашим отношениям…

– Наши отношения! – Молли взорвалась, словно маленький вулкан. – Я скажу, что такое наши отношения. Полнейшая катастрофа.

– А я и не знал, что у нас они были.

– Да, были. Но им пришел конец. Здесь. Сейчас. Я не нуждаюсь более в ваших услугах в качестве консультанта, Гарри Тревельян. До сих пор я не получила от вас никакой отдачи.

– Здесь какое-то недоразумение.

– Мне тоже так кажется. – В глазах Молли то и дело вспыхивали зеленые молнии. – Я подумала, вы пригласили меня на ужин, чтобы сообщить, что одобрили проект Дункана Брокуэя.

– Какого черта мне приглашать вас на ужин для того лишь, чтобы объявить, что проект Брокуэя мошеннический?

– Это не мошенничество.

– Чистой воды. – Гарри не привык к тому, что его вердикты ставятся под сомнение. В конце концов, он был ведущим авторитетом в своей области.

– Вас послушать – так выходит, что из сотни проектов, представленных в фонд Аббервика, не было ни одного стоящего.

– Не совсем так. – Гарри предпочитал быть точным в своих формулировках и избегать глобальных обобщений. – Некоторым просто не хватало научной базы. Послушайте, Молли, сейчас я пытаюсь говорить с вами совсем о другом.

– О наших отношениях – так, кажется, вы изволили выразиться? Так вот: с ними покончено, доктор Тревельян. Это был ваш последний шанс. Вы уволены.

Гарри задался вопросом, не оказался ли он случайно в параллельной вселенной. Дело принимало совсем неожиданный оборот.

Свое решение в отношении Молли он принимал с величайшей осторожностью. По правде говоря, у него с самого начала их знакомства возникло желание овладеть ею, но он не мог позволить себе поддаться инстинкту. И предпочел логический подход. После неудачной помолвки, расторгнутой более года тому назад, Гарри долго и серьезно размышлял о своей будущей сексуальной жизни. Он пришел к выводу, что теперь уже точно знает, что ищет в женщине. Ему хотелось, чтобы с будущей избранницей его объединяли общие интересы и чтобы к тому же от него не требовали постоянного внимания.

Ему нужна была женщина, которая не стала бы докучать ему, когда он поглощен своими изысканиями. Женщина, которую не бесило бы его затворничество, которая терпеливо сносила бы его капризы и повышенную требовательность.

И больше всего ему хотелось, чтобы женщина не пыталась вникать в его настроение и предлагать свою терапию его душевным мукам.

Молли Аббервик в этом смысле была находкой. Двадцати девяти лет, знающая свое дело, удачливый предприниматель. Как понял Гарри, она одна воспитала младшую сестру после смерти их матери, последовавшей несколько лет тому назад. Отец Молли был гением, но, как это обычно бывает с людьми творческими, всего себя отдавал изобретательству, но никак не детям.

У Гарри сложилось впечатление, что Молли – не тепличный цветок, а сильное, крепкое растение, способное выдержать самые шквальные бури – возможно, даже те, что время от времени бушевали в его меланхолической душе.

Владелица компании «Чай и специи Аббервик», Молли сумела выстоять и добиться процветания в жестоком мире малого бизнеса. Помимо управления собственным магазином, на ней лежали обязанности попечителя благотворительного фонда, основанного ее отцом Джаспером Аббервиком. Именно изобретения Джаспера принесли его семье богатство. Дела фонда и привели Молли к Гарри.

– Но ведь вам же не хочется увольнять меня, – сказал Гарри.

– Это единственный выход, – парировала Молли. – Не вижу смысла в продолжении нашего сотрудничества. Никаких плодов оно не приносит.

– А чего, собственно, вы от меня ждали?

Молли раздраженно всплеснула руками.

– Я думала, от вас будет больше пользы. И вы будете несговорчивее. Во всяком случае, проявите большее участие в судьбах предлагаемых проектов. Не хочу вас обидеть, но ждать ваших одобрительных отзывов – это все равно что наблюдать за тем, как растет дерево.

– Я не работаю, основываясь на эмоциях, стараюсь быть беспристрастным. И мне казалось, вы это поняли и оценили.

– Вы беспристрастны в той же степени, что и каменная стена. – Молли заложила руки за спину и принялась нервно прохаживаться по комнате. – Наше сотрудничество обернулось пустой тратой времени.

Гарри завороженно наблюдал за ней. Каждая ее клеточка буквально вибрировала от ярости. Столь бурная враждебная реакция, казалось бы, должна была бы обеспокоить Гарри, но он, наоборот, в этот момент вспышки находил ее выразительное лицо еще более привлекательным.

«Привлекательным»? Гарри нахмурился.

– Я знала, что с вами, вероятно, будет нелегко. – Молли повернула голову и бросила на него гневный взгляд через плечо. – Но никак не предполагала, что вы будете столь несносны.

«Определенно привлекательна», – решил про себя Гарри. Он не мог припомнить, когда в последний раз его так привлекала женщина. Понятие «привлекательности» обычно ассоциировалось у него с другими сферами интересов. Так, привлекательной была идея дискуссии по поводу претензий Лейбница к автору интегрального исчисления. Или схема аналитического двигателя, предложенная Чарльзом Баббеджем. Привлекательными были и работы Буля в области логики.

В этот вечер Гарри пришел к твердому убеждению в том, что к объектам, достойным его внимания, следует отнести и Молли Аббервик. От этого желание завоевать ее стало еще более острым и навязчивым.

– Мне очень жаль, что у вас сложилось мнение, будто со мной тяжело работать, – начал Гарри.

– Не просто тяжело. Невозможно.

Он откашлялся.

– Не кажется ли вам, что это предвзятый подход к оценке моих профессиональных качеств?

– Назвать проект Дункана Брокуэя мошенничеством – это ли не предвзятый подход по отношению к бедному Дункану?

– Забудьте об этом проекте. Я честно выполнил работу, за которую вы мне платите, Молли.

– В самом деле? В таком случае вы мне не по карману.

– Вовсе нет. Просто вы сейчас несколько взвинчены.

– Я? Взвинчена? – Молли остановилась у кухонного прилавка и, развернувшись, отправилась в обратный путь, к противоположной стене. – Признаюсь, с меня хватит. Вы можете как угодно истолковывать мою реакцию, это ничего не изменит. Наши отношения в том виде, как я их себе представляла, не сложились. Какое разочарование. Сколько времени потрачено впустую.

– Отношения – это немножко не то, – процедил Гарри сквозь зубы. – У нас с вами исключительно деловое партнерство.

– Уже нет, – с торжеством в голосе объявила она.

Гарри вдруг ощутил, как подкрадывается тягостное предчувствие. «Наверное, судьба дарит мне счастливый шанс вырваться из плена собственных замыслов, – подумал он. – Отношения с Молли, похоже, обречены на провал».

Но вместо облегчения он испытал легкое отчаяние. Почему-то вспомнился тот день, когда Молли впервые переступила порог его кабинета.

Она объявила тогда, что хотела предложить ему работу в качестве консультанта фонда Аббервика. Фонд был учрежден ее отцом для поддержки перспективных изобретателей, которые испытывают трудности с финансированием своих работ. Джасперу Аббервику как никому были близки и понятны проблемы начинающих ученых. Всю жизнь им с братом Джулиусом пришлось работать под гнетом финансовых трудностей. Лишь четыре года назад, когда Джасперу удалось запатентовать изобретение нового поколения промышленных роботов, у братьев решились проблемы с наличностью.

Джасперу недолго пришлось радоваться обретенному благополучию. Два года назад, во время испытаний своего последнего изобретения. – прототипа управляемого дельтаплана, – оба брата погибли.

Около года потребовалось, чтобы восстановить фонд Аббервика и заставить его работать. Молли очень толково распорядилась инвестициями и теперь намеревалась использовать получаемые прибыли на выплату премий, которые замышлял еще ее отец.

Ей, как единственному попечителю фонда, пришлось столкнуться со множеством проблем. Большинство из них были ей по плечу – особенно те, которые требовали финансового разрешения. Но, в отличие от своего отца, она была деловой женщиной, а не инженером или изобретателем.

Чтобы оценить достоинства и будущую выгоду проектов, представляемых ретивыми изобретателями, нужно было обладать глубокими познаниями в области науки и современных технологий. Более того, требовалось и понимание исторической значимости изобретений. Заключения такого рода могли быть представлены лишь компетентным специалистом. Вот почему фонду Аббервика был необходим консультант, который мог бы оценить тот или иной проект не только с точки зрения его немедленной отдачи, но и в плане долгосрочной перспективы.

Кроме того, Молли нужен был эксперт, который мог бы распознать мошенника и лжеученого. К несчастью, охотников поживиться деньгами подобного благотворительного фонда было хоть отбавляй.

Гарри высоко оценил деловую хватку Молли, но вынужден был признать, что крепких научных знаний ей не хватало. Имея полумиллионный годовой доход, она нуждалась в квалифицированном совете, как правильно им распорядиться. Вот почему весьма кстати были бы услуги доктора философии Гарри Стрэттона Тревельяна. За последнее время Гарри изучил более сотни предлагаемых фонду проектов и не одобрил ни одного. Теперь ему было горько сознавать, что он не сумел оценить степень беспокойства Молли по поводу судьбы отцовского детища.

Но сейчас он был поглощен иными мыслями.

Молли заинтриговала его еще в тот момент, когда попросила о встрече. Ее фамилия была ему хорошо знакома. Аббервики подарили миру целую плеяду эксцентричных, но, безусловно, одаренных изобретателей.

Впрочем, Аббервики хорошо известны и в коммерции. С их именем были связаны новейшие промышленные установки и станки, компоненты систем контроля и роботы.

Будучи авторитетом в области научной истории и философии, Гарри многое узнал о вкладе Аббервиков в современные технологии.

История семейства Аббервик была тесно связана с историей нации и уходила корнями в глубокое прошлое. Еще в колониальные времена один из Аббервиков усовершенствовал печатный станок. Это изобретение позволило удвоить тиражи ряда прогрессивных изданий, что, в свою очередь, помогло разжечь революционные настроения в американских колониях.

В семидесятые годы прошлого столетия Аббервики модернизировали паровой двигатель. Результат не замедлил сказаться на эффективности железнодорожных перевозок, и это в значительной мере ускорило развитие западных регионов Соединенных Штатов.

В конце тридцатых годов века нынешнего Аббервики изобрели контрольные механизмы, позволившие резко увеличить производительность сборочных конвейеров. В военное время это достижение оказалось весьма полезным в производстве танков и самолетов.

И список этот можно было бы продолжить. Имена Аббервиков были рассыпаны по страницам летописи американского изобретательства, как попкорн по полу в театре, и в самом деле походили на эти хрустящие кукурузные шарики, которые, не заметные глазу, громко заявляли о себе, стоило на них наступить.

Гарри как раз и делал карьеру на том, что умел разглядеть и собрать воедино хрупкие осколки информации. Изобретательство формировало историю, а история двигала вперед научную мысль. Гарри была чрезвычайно интересна связь этих процессов, которые сливаются, переплетаются, путаются, не расставаясь ни на миг.

Лекции на эту тему он читал во многих университетах и колледжах. Писал книги, которые были признаны классикой в области истории науки. И очень скоро прослыл ведущим авторитетом в разоблачении научных фальшивок.

Гарри хмуро наблюдал за Молли, пока та курила. Его настораживало то, что он до сих пор ищет предлога возобновить прерванный разговор. Умный мужчина уже давно бы ретировался в подобной ситуации, а уж Гарри никак нельзя было уличить в недостатке ума.

– Давайте смотреть правде в глаза, Молли, – сказал он. – Уволив меня, вы совершите самую большую ошибку. И мы оба это понимаем.

Она резко развернулась, сдвинула брови.

– Как вы смеете называть меня дурой!

– Я вовсе не называл вас дурой. Я лишь сказал, что вы совершите ошибку. Я ведь вам нужен.

– У меня появились серьезные сомнения на этот счет. – Она ткнула в него пальцем. – Вы призваны давать мне советы, но до сих пор все ваши заключения сводились к одному-единственному «нет».

– Молли…

– Чтобы произнести злополучное «нет», вовсе не нужно быть великим талантом, доктор Тревельян. Бьюсь об заклад, что смогу отыскать не одну сотню желающих бесконечно повторять это слово. К тому же услуги этих энтузиастов наверняка обойдутся мне дешевле.

– Но скажут ли они «да», когда в этом возникнет необходимость? – мягко вставил он.

– Что ж, возможно, меня и надуют и я буду вынуждена раздать субсидии совсем не тем, кто их заслуживает. – Молли сделала жест рукой, словно отмахиваясь от этой идеи. – Ведь, как говорят французы, нельзя приготовить омлет, не разбив нескольких яиц. Так вот, по крайней мере, у меня будет хоть какой-то результат.

– Полмиллиона долларов в год – это чуть больше, чем несколько яиц. Так вы допускаете, что сможете найти здесь, в Сиэтле, еще одного специалиста, обладающего опытом исторической, научной и технической экспертизы, который согласится вас консультировать?

Она взглянула на него исподлобья.

– Не вижу в этом особой сложности.

Гарри с удивлением обнаружил, что и в самом деле начинает сердиться, но тут же подавил в себе эту вспышку. Нельзя позволить, чтобы Молли вот так запросто вывела его из равновесия.

– Конечно, вы вправе попытаться, – вежливо проговорил он.

Молли сжала губы. Постучав по полу мыском замшевой туфли, она с еле сдерживаемым раздражением взглянула на Гарри. Тот молчал. Оба они знали, что ее заявления насчет возможности найти ему замену. – не более чем бравада.

– Проклятие, – произнесла наконец Молли. Гарри понял, что одержал первую победу.

– Вам нужно запастись терпением, Молли.

– С какой стати? Я. – единственный попечитель фонда и могу позволить себе быть нетерпеливой.

– Наш спор слишком утомителен.

– Да что вы говорите? – просияла Молли. – А я, напротив, чувствую себя прекрасно. Я так давно хотела вам все это высказать, доктор Тревельян.

– Можно просто Гарри.

Она скорчила гримасу.

– О нет, я даже и мечтать не смею о том, чтобы называть вас по имени. «Просто Гарри» совсем не вяжется с вашим обликом, мистер Гарри Стрэттон Тревельян, доктор философии, писатель, лектор, выдающийся разоблачитель научных фальсификаций. – Вскинув руку, она указала на три экземпляра его последней книги, что стояли рядом на полке. – Вы слишком важны и высокомерны, чтобы быть просто Гарри.

До него вдруг донесся странный, незнакомый звук, напоминающий стаккато. Он опустил взгляд и обнаружил, что палец его отбивает глухую дробь по ручке дивана. Усилием воли он заставил себя остановиться.

Гарри считал идиотизмом свои попытки спасти отношения с Молли, у него было достаточно своих проблем. Но мысль о том, что он больше никогда ее не увидит, вдруг вызвала в сознании образ стеклянного моста, перекинутого над пропастью. Видение это было уже знакомо ему и, как всегда, ужаснуло. Величайшим напряжением воли он заставил себя избавиться от подобных ассоциаций.

– Почему бы вам не присесть, Молли? – Гарри был исполнен решимости вновь обрести контроль над ситуацией. – Вы же деловая женщина. Так давайте и обсудим все по-деловому.

– А нам, собственно, и обсуждать-то нечего. Вы отвергли проект Дункана Брокуэя, так ведь? А здесь, похоже, все считаются только с вашим мнением.

– Я высказался против именно этого проекта, потому что он явно мошеннический и цель его. – выудить у фонда Аббервика двадцать тысяч долларов.

Молли сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на него.

– Вы действительно так считаете?

– Да.

– Уверены?

– Да.

– Полностью? – Тон ее был далеко не радужным.

– Да.

– Наверное, это здорово. – чувствовать в себе такую уверенность.

Гарри предпочел не реагировать на подобный комплимент.

В комнате повисло молчание.

– Мне на самом деле нравился проект Дункана, – произнесла наконец Молли.

– Я знаю.

Она метнула в его сторону быстрый испытующий взгляд, словно уловив минутную слабость.

– Выходит, нет никакой надежды?

– Никакой.

– Вы полностью исключаете вероятность того, что Брокуэю удалось нащупать новую концепцию?

– Да. Если нужно подтверждение моим выводам, я могу переслать проект своему приятелю из Вашингтонского университета, эксперту по энергетическим источникам. Но уверен, что он поддержит мою точку зрения. Концепция Брокуэя по генерированию энергии лунного света начисто лишена научной базы. Технологии, которую он предлагает, не существует, а уж теоретическая сторона проекта. – полнейший бред.

На мгновение гнев в глазах Молли сменился искорками веселья.

– Бред? Это что, какой-то специфический научный жаргон?

– Да, вы угадали. – Гарри опешил от столь резкой смены настроения. – Жаргон этот, кстати, очень выручает, поскольку уместен в любых ситуациях. Приберегите деньги фонда для более достойных кандидатов, Молли. Этот проходимец Брокуэй просто пытается надуть вас на двадцать тысяч.

Молли со стоном плюхнулась обратно на диван.

– О'кей, сдаюсь. Извините за то, что погорячилась. Но я действительно очень расстроена, Гарри. У меня так много дел. Я просто не могу тратить все свое время на то, чтобы добиваться от вас одобрительных заключений.

Буря миновала, но Гарри не осмеливался издать вздох облегчения.

– Попечительство в фонде всегда отнимает много времени.

– Проект Брокуэя казался таким блистательным, – печально произнесла Молли. – Только подумайте: батарея, способная аккумулировать энергию лунного света.

– Мошенники от науки не могут быть гениальными. Они лишь обладают сверхнаглостью. – Гарри окинул ее задумчивым взглядом. – И шармом.

Молли поморщилась.

– Что ж, возможно. Но мне Дункан Брокуэй понравился. Когда мы беседовали, он мне показался очень честным и искренним.

– Не сомневаюсь. – «Итак, этот сукин сын пытался лестью выманить у нее деньги», – подумал Гарри. Впрочем, это его не удивило. И все-таки вызвало раздражение. – Брокуэй очень честно и искренне пытался выкачать из фонда Аббервика двадцать тысяч долларов.

Молли нахмурилась.

– Это несправедливо, Дункан. – изобретатель, а не мошенник. Он обыкновенный мечтатель, который жаждет осуществления своей мечты. Я ведь тоже родом из семьи мечтателей, фонд Аббервика как раз и существует для того, чтобы помогать таким энтузиастам.

– Вы мне говорили, что устав фонда предполагает финансирование проектов серьезных изобретателей, которые, однако, не могут получить правительственной или корпоративной поддержки.

– Мне кажется, Дункан Брокуэй принадлежит к числу серьезных изобретателей. – Молли изящно подернула плечиком. – Возможно, он излишне переусердствовал в своей затее. Такое часто бывает с людьми творческими.

– И к тому же сумел произвести впечатление, – чуть слышно пробормотал Гарри.

– Да, верно.

– Молли, уж в чем я действительно силен. – так это в разоблачении лжеученых. Вы ведь за тем и наняли меня, разве не так?

– Я наняла вас, чтобы вы помогли мне ориентироваться в предлагаемых фонду проектах и отбирать претендентов, представивших новаторские научные концепции.

– Да, и еще отсеивать мошенников.

– Хорошо, хорошо. Вы победили. Опять.

– Я вовсе не хотел устраивать битвы, – устало произнес Гарри. – Я просто пытаюсь добросовестно выполнять свою работу.

– Конечно.

– Я понимаю, что деньги фонда жгут вам карман, но будет еще уйма возможностей от них избавиться.

– Я уже начинаю сомневаться в этом.

– Вы же не хотите совершать опрометчивых поступков. Отбор достойных претендентов. – процесс длительный и требует осторожности и вдумчивости. – «Так же, как и выбор любовницы», – подумал Гарри.