Текст книги "Сомнительная репутация"

Глава 26

Лавиния критически рассматривала свое отражение в зеркале примерочной:

– Вам не кажется, что вырез слишком глубокий?

Мадам Франческа удивилась:

– Вырез великолепный. Он задуман так, чтобы подчеркнуть грудь.

– Довольно откровенное декольте.

– Вздор! Это всего лишь скромный кивок в нужную сторону. – Мадам Франческа потянула за бант, украшавший лиф. – Поскольку грудь у вас не такая уж пышная, я создала платье, вызывающее вопросы, а не отвечающее на них.

Лавиния неуверенно теребила серебряный кулон.

– Ну, если вы так уверены…

– Абсолютно, мадам. Положитесь на меня. – Мадам Франческа сурово посмотрела на молодую швею, сидевшую на полу у ног Лавинии. – Нет, нет, нет, Молли. Ты невнимательно смотрела мой рисунок. Внизу должен быть только один ряд цветов, а не два. Два – слишком много для миссис Лейк. Она, как видишь, невысока.

– Да, мадам, – пробормотала Молли, сжимая губами булавки.

– Принеси мою тетрадь с рисунками, – распорядилась мадам Франческа. – Я еще раз покажу тебе мой эскиз.

Молли поспешно удалилась.

Лавиния снова посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Я слишком маленького роста, и грудь у меня тоже невелика. Право, мадам Франческа, странно, что вы вообще тратите на меня время.

– Я делаю это ради миссис Доув. – Мадам Франческа драматическим жестом прикоснулась к своей пышной груди. – Она одна из моих самых важных клиенток. Я готова на все, чтобы доставить ей удовольствие. И кроме того, вы бросаете вызов моему таланту, миссис Лейк.

Молли вошла в комнату с тяжелым фолиантом в руках. Мадам Франческа тут же начала листать страницы.

Лавиния увидела знакомое зеленое платье.

– Минутку! Это ведь платье, которое вы сшили для миссис Доув для бала в честь помолвки ее дочери, да?

– Это? – Мадам Франческа вглядывалась в рисунок, наслаждаясь им. – Да. Оно прелестно, не правда ли?

– Но здесь два ряда роз, а не три, – задумчиво заметила Лавиния.

Мадам Франческа тяжело вздохнула:

– Я по-прежнему считаю, что при элегантном росте миссис Доув она прекрасно смотрелась бы и с тремя рядами. Но миссис Доув настояла на том, чтобы один ряд был убран. Не станешь же спорить со столь важной клиенткой? Приходится подчиняться.

Возбуждение и страх охватили Лавинию.

– Пожалуйста, мадам Франческа. Помогите мне снять это платье. Я должна немедленно уйти.

– Но, миссис Лейк, мы не закончили примерку.

– Снимите с меня это платье! – Лавиния боролась с застежкой лифа. – Я приду на примерку в другой раз. Не дадите ли мне листок бумаги и перо? Я должна послать записку моему… гм… коллеге.

На улице снова шел дождь, карет поблизости не было, и Лавиния лишь через сорок минут добралась до галереи миссис Воэн.

Она остановилась у парадной двери и уже хотела постучать, думая при этом, что на этот раз нужно обрести полную уверенность. Больше нельзя допустить ошибки. Прежде чем они с Тобиасом сделают шаг в этом опасном деле, необходимо поговорить с единственным человеком, высказавшим правильное мнение с самого начала.

Казалось, прошла вечность, прежде чем полуглухая домоправительница открыла дверь и посмотрела на Лавинию.

– Да?

– Миссис Воэн дома? Я должна немедленно поговорить с ней. Это очень важно.

– Вам придется купить билет.

Лавиния вздохнула и потянулась к своей сумочке. Найдя несколько монет, она положила их в натруженную ладонь женщины:

– Вот. Пожалуйста, передайте миссис Воэн, что ее хочет видеть Лавиния Лейк.

– Я отведу вас в галерею. Миссис Воэн сейчас придет.

Остановившись у двери, домоправительница распахнула ее, и Лавиния вошла в сумрачную комнату. Дверь за ней закрылась. Она услышала приглушенный смех, а потом все стихло.

Глаза Лавинии постепенно привыкали к тусклому освещению. Какое-то неприятное чувство охватило ее, но она напомнила себе, что так было и прежде. Лавиния огляделась, заставляя себя успокоиться.

Комната ничуть не изменилась с тех пор, как они с Тобиасом приходили сюда. Вокруг Лавинии застыли в причудливых позах восковые фигуры, совсем как живые. Она прошла мимо мужчины в очках, читавшего в кресле газету, и посмотрела в сторону фортепьяно.

За ним на скамейке сидела фигура, склонившаяся над нотным листом. Но это был мужчина в старомодных бриджах. Восковая фигура, поняла Лавиния, а не миссис Воэн, выдающая себя за одно из своих созданий. Возможно, художница ценит разнообразие в шутках.

– Миссис Воэн? – Лавиния прошла между фигур, вглядываясь в них. – Вы здесь? Я знаю, вы любите загадывать загадки, и это вам удается. Но к сожалению, у меня сегодня нет времени на игры. Я снова хотела бы проконсультироваться с вами как с профессионалом.

Ни одна из восковых фигур не пошевелилась и не заговорила.

– Это очень срочно, – продолжила Лавиния. – Возможно, это вопрос жизни и смерти.

Она взглянула на статую, стоявшую у очага. «Новая скульптура», – решила Лавиния. Это была фигура женщины в фартуке и огромном чепце, воланы которого скрывали ее лицо. Она слегка согнулась, держа в руках кочергу и словно собираясь помешать угли в незажженном камине.

Лавиния поняла, что это не миссис Воэн. Слишком высока и не столь пышна в бедрах.

– Прошу вас, миссис Воэн, дайте знать, если вы здесь. У меня нет времени. – Лавиния обошла диван и вдруг остановилась, увидев лежащую ничком на ковре фигуру. – Боже милостивый!

Лавиния тут же поняла, что это вовсе не упавшая восковая фигура, и ужасная мысль осенила ее.

– Миссис Воэн!

Лавиния опустилась на колени, стянула перчатки и прикоснулась к шее миссис Воэн. Ощутив слабый пульс, она вздохнула с невероятным облегчением.

Миссис Воэн была жива, но без сознания. Лавиния вскочила, намереваясь броситься за помощью. Ее взгляд случайно задержался на домоправительнице, стоявшей у очага, и она замерла от ужаса.

На ботинках женщины была грязь.

У Лавинии перехватило дыхание. Выйти из этой длинной узкой комнаты можно было, лишь миновав женщину с кочергой. Кричать было бесполезно, поскольку настоящая домоправительница страдала глухотой. Оставалось лишь надеяться, что Тобиас получил ее записку и вскоре появится. А пока придется чем-то отвлечь убийцу.

– Вижу, вы добрались сюда раньше меня, – тихо сказала Лавиния. – Как вам это удалось, леди Невилл?

Женщина у камина вздрогнула и выпрямилась. Констанс, леди Невилл, повернулась к Лавинии, высоко подняв кочергу. Она улыбалась.

– Я не глупа и понимала, что с вами еще могут возникнуть большие проблемы, миссис Лейк. Поэтому послала человека следить за вами. – Констанс преградила Лавинии путь к двери. – Он перехватил уличного мальчишку, которого вы послали за мистером Марчем. Мой человек хорошо заплатил мальчишке за записку и принес ее мне. Не питайте напрасных надежд, миссис Лейк. Помощь не придет.

Лавиния попятилась, стараясь оказаться за диваном. Она нащупала на шее кулон.

– Это были вы с самого начала, да? Вы – художница. Я видела ваши фигуры в галерее Хаггета. Они поразительны.

– Поразительны? – презрительно бросила Констанс. – Вы ничего не понимаете в искусстве. Мои работы блестящи!

Лавиния сильно дернула кулон и цепочка оборвалась. Она вытянула кулон перед собой, так, чтобы в серебре отразился скудный свет, освещавший мрачную комнату.

– Блестящие, как мой кулон, да? – спросила Лавиния мягким, вкрадчивым голосом. – Разве он не прекрасен? Смотрите, как сверкает кулон. Так ярко, очень ярко!

Констанс засмеялась:

– Вы решили купить себе жизнь этой безделушкой? Я очень богата, миссис Лейк. Мои сундуки полны драгоценностей. Мне не нужен ваш кулон.

– Он так сверкает, правда? – Лавиния стала медленно раскачивать кулон. Он сверкал и переливался. – Его подарила мне мать. Такой блестящий.

Констанс удивилась:

– Я же сказала вам, мне не нужен такой дешевый товар.

– Да, ваши восковые работы поразительны, но, с моей точки зрения, в них нет того жизненного сходства, которого добивается миссис Воэн.

– Вы глупы. Откуда вам это знать? – Ярость исказила миловидное лицо Констанс. Она посмотрела на раскачивающийся кулон и нахмурилась, словно его блеск раздражал ее. – Мои восковые работы намного превосходят эти обыденные фигуры. В отличие от миссис Воэн я не боюсь запечатлевать самые темные, самые чудовищные страсти.

– Это вы послали миссис Доув миниатюру с угрозой убийства? Я поняла это сегодня, увидев у портнихи первоначальный эскиз зеленого платья. Вы сделали свою миниатюру на основе этого эскиза, а не законченного платья. Часто посещая мадам Франческу, вы тщательно изучили покрой. Однако окончательного варианта вы так и не увидели, потому что вас не было на балу в честь помолвки. Если бы вы были там, то увидели бы, что на подоле зеленого платья два ряда роз, а не три.

– Теперь это уже не важно. Она все равно шлюха, не лучше всех прочих его женщин. Джоан тоже умрет.

Констанс направилась к дивану.

Лавиния затаила дыхание, но продолжала раскачивать кулон, не изменяя ритма.

– Это вы отравили Филдинга? – спросила она тихо и миролюбиво.

Констанс взглянула на кулон и отвернулась. Потом, словно не в силах противостоять его завораживающему движению, снова посмотрела на него.

– Я планировала все, каждую деталь. И сделала это для Уэсли. Я все делала для него. Он нуждался во мне.

– Но он никогда по-настоящему не ценил ваш ум и вашу неизменную верность, правда? Он относился к вам как к чему-то само собой разумеющемуся. Невилл женился на вас ради денег, а потом стал проводить время с другими женщинами.

– Женщины, которых он использовал как сосуд для своей похоти, не имели никакого значения. На самом деле Уэсли нуждался во мне и понимал это. Мы были партнерами.

Лавиния вздрогнула и чуть было не нарушила ритм колебаний кулона. «Сосредоточься, идиотка, – велела она себе. – От этого зависит твоя жизнь».

– Понятно. – Кулон продолжал медленно раскачиваться. – Значит, партнеры. Но вы были умнее.

– Да. Да! Это я во время войны поняла, что Филдинг Доув начал приглядываться к деятельности Уэсли. Увидев, что Доув стареет и слабеет, я решила, что пора действовать. Как только Доув умер, ничто больше не мешало Уэсли. Оставалось лишь уладить кое-какие мелочи. Я всегда делала это для него.

– Скольких любовниц мужа вы убили?

– Два года назад я наконец поняла, что необходимо избавиться от этих дешевых шлюх. – Констанс раздраженно посмотрела на раскачивавшийся в руках Лавинии кулон. – Я начала следить за ними. Это было нелегко. Пока я позаботилась о пяти из них.

– Вы создавали восковые фигуры для верхней галереи Хаггета, чтобы отметить ваши достижения как убийцы, да?

– Я должна была поведать миру правду об этих женщинах. Благодаря своему таланту я показала, что лишь боль и муки ожидают женщин, которые становятся шлюхами. Им неведомы страсть, поэзия чувств, истинное наслаждение. Только боль.

– Но последняя ускользнула от вас? – спросила Лавиния. – Как эта произошло? Вы допустили ошибку?

– Не было никакой ошибки! – закричала Констанс. – Какая-то глупая уборщица оставила у дверей ведро с мыльной водой. Я поскользнулась и упала, вот шлюха и сбежала от меня. Но рано или поздно я доберусь до нее.

– А с кого вы лепили фигуры мужчин, Констанс?

Леди Невилл растерялась:

– Мужчины?

Лавиния качнула кулон.

– Лицо мужчины у всех скульптур одно и то же. Кто он, Констанс?

– Папа. – Констанс замахнулась кочергой на кулон, пытаясь остановить его. – Папа – тот человек, который доставляет шлюхам столько боли. – Она ударила по кулону концом кочерги. – Он сделал мне больно. Понимаете? Он причинил мне такую боль.

Лавиния дважды уклонилась от кочерги. Все складывалось не слишком хорошо. Ей пока удавалось не прекращать движение кулона, но она понимала, что пора менять тему.

– Ваши дела шли хорошо до тех пор, пока Холтон Феликс не завладел дневником и не начал присылать свои шантажирующие записочки, – заметила Лавиния.

– Феликс узнал из дневника, что Уэсли был членом «Голубой палаты». – Констанс немного успокоилась. Ее глаза неотрывно следили за кулоном. – Мне пришлось убить его. Это оказалось довольно легко. Он был совсем глуп. Я нашла его через несколько дней после получения записки.

– Вы убили его и забрали дневник. – Я сделала это, чтобы защитить Уэсли. Я все делала ради него.

Констанс вдруг изо всех сил замахнулась кочергой. Лавиния отшатнулась, едва успев избежать удара. Железная кочерга с крючком на конце ударила по черепу одной из восковых фигур. Скульптура рухнула на пол, и голова ее разлетелась на куски.

Лавиния поспешно спряталась за фигуру кокетки с веером, вытянула руку и снова начала раскачивать кулон.

Констанс недовольно взглянула на сверкающее серебро, потом отвернулась, но ее взгляд вновь и вновь возвращался к нему. Лавиния поняла, что полностью загипнотизировать Констанс не удалось, но все же кулон отвлек ее внимание.

– Лишь прочитав дневник, вы узнали, что миссис Доув и ваш муж когда-то были любовниками. Для вас это все изменило. Вы не обращали внимания на всех остальных женщин Невилла, но не смогли простить ему этот роман.

– Другие не имели значения. – Констанс приближалась к Лавинии, лицо ее исказилось. – Они были дешевые шлюхи. Уэсли брал их из борделя, развлекался с ними, а потом снова отсылал на улицу. Но Джоан Доув была совсем другой.

– Потому что была женой главы «Голубой палаты»?

– Да. Она не такая, как другие. Джоан богата, влиятельна и знает все, что знал Азур. Прочитав дневник, я сразу поняла, что не буду нужна Уэсли, когда он возглавит «Голубую палату».

– Вы решили, что ему понадобится Джоан?

– Она могла дать ему все, что было у Азура: связи, контакты, подробности его финансовых дел и саму «Голубую палату». – Констанс повысила голос. – Что я могла предложить взамен? И кроме того, Уэсли когда-то хотел ее, а меня – никогда.

– Поэтому вы решили, что и Джоан должна умереть.

– Если бы Уэсли получил ее, я уже не была бы нужна ему.

Констанс снова замахнулась кочергой. Но на этот раз она, похоже, целилась в раскачивающийся кулон. Лавиния толкнула на нее скульптуру женщины с веером. Железо ударило по скульптуре, размозжив ей голову, и фигура рухнула на пол.

– Но я хотела заставить ее страдать, как она – меня, – прошептала Констанс, не сводя глаз с кулона. – Поэтому я послала Джоан восковую миниатюру с изображением ее смерти. Я хотела, чтобы она постоянно думала об этом и изведала настоящий страх.

Констанс вытащила кочергу из воскового черепа и снова подняла ее. Но Лавинии показалось, что ее движения замедляются.

– Зачем вы убили мужа? – Лавиния медленно пятилась, свободной рукой нащупывая предметы на своем пути.

– У меня не было выбора. Он все испортил. – Констанс схватила кочергу обеими руками. – Глупый человек. Глупый, глупый, лживый человек! – Ее грудь вздымалась. Взгляд метался между кулоном и лицом Лавинии. – Тобиас Марч устроил ему ловушку, и Уэсли угодил прямо в нее. Я была дома в ту ночь, когда Марч вынес ему обвинение. Уэсли был невероятно взвинчен. Он велел своему камердинеру упаковать вещи, сказав, что придется бежать из страны.

Пальцы Лавинии коснулись фортепьяно. Она остановилась.

– И тогда вы поняли, что вся ваша работа оказалась напрасной.

– Я притворилась, что помогаю ему бежать, пошла с ним в доки, где один знакомый мужа пообещал взять его на свой корабль. Я предложила Уэсли переждать в коттедже.

– И застрелили его.

– А что мне оставалось? Он все испортил. – Губы Констанс скривились. – Я хотела ударить Уэсли посильнее, как его шлюх, но понимала, что нужно все представить так, будто он сам покончил с собой. Ничто иное не удовлетворило бы Марча и прочих.

– Вы собираетесь теперь возглавить «Голубую палату»?

– Да. Теперь я буду Азуром. – Констанс уставилась на раскачивающийся кулон.

– Конечно, будете. Ярким, выдающимся Азуром.

Лавиния внезапно бросила кулон в сторону ближайшей восковой фигуры. Констанс проследила взглядом за сверкающим металлом. В это мгновение Лавиния схватила тяжелый канделябр с фортепьяно и швырнула в Констанс, угодив ей в висок. Закричав, Констанс выронила кочергу и упала на колени. Обхватив голову руками, она завыла.

Лавиния перешагнула через миссис Воэн, вспрыгнула на диван и перелезла через его спинку. Потом бросилась к двери.

Дверь распахнулась в тот момент, когда Лавиния потянулась к ручке. На пороге появился чрезвычайно грозный Тобиас.

– Какого черта? – Он обнял налетевшую на него Лавинию и посмотрел через ее плечо. Лавиния быстро обернулась. Констанс, все еще стоя на коленях, рыдала.

– Это была она с самого начала? – тихо спросил Тобиас.

– Да. Констанс считала, что они с Невиллом партнеры. В конце концов она убила его, решив, что он собирается нарушить условия их соглашения.

Глава 27

– Констанс знала, что Невилл не любит ее, но полагала, что между ними существует более важная, более прочная связь, – сказала Лавиния.

– Духовная? – Джоан презрительно приподняла брови. – С таким человеком, как Невилл? Бедная женщина действительно совершенно не в себе.

– Сомневаюсь, что она думала о духовной связи. – Лавиния поставила чашку. – Констанс говорила о партнерстве.

– Черт побери! – Тобиас, сидевший в большом кресле, мрачно взглянул на Лавинию. – Надо же ей было использовать именно это слово!

– Констанс считала, что незаменима для него и он это понимает. – Лавиния встретилась взглядом с Джоан. – Она вообразила себя лидером и мозгом этого партнерства. Констанс разрабатывала стратегию, подчищала все концы.

– Она отравила Филдинга. – Джоан уставилась в свою чашку.

– Вы правы, она совершенно безумна, – заметила Лавиния.

– Конечно, – согласился Тобиас. – Именно поэтому родственники и поместили ее в частную лечебницу для душевнобольных. Она до конца своих дней останется под замком. Никто не будет обращать внимание на ее бред.

Джоан подняла голову:

– Это Констанс убила бывших любовниц Невилла и пыталась прикончить меня в ту ночь, когда мы были на балу у Колчестеров?

– Много лет ей приходилось мириться с интрижками Невилла, – сказала Лавиния. – Констанс делала вид, что они для него ничего не значат.

Джоан поморщилась:

– В сущности, так оно и было.

– Да, – ответила Лавиния. – Видимо, она убедила себя, что ее отношения с Невиллом затмевают его страсть к другим женщинам. Ведь страсть так мимолетна. И ей, наверное, это причиняло только боль. Констанс не нужна была страсть Невилла.

Тобиас пробормотал что-то себе под нос. Лавиния взглянула на него, но он ничего не объяснил, продолжая смотреть в огонь мрачным, загадочным взглядом. Она обернулась к Джоан:

– Вероятно, Констанс ненавидела всех женщин. Когда она задумала поставить Невилла во главе «Голубой палаты», у нее вдруг появился прекрасный предлог избавиться от некоторых из них. И Констанс объяснила Невиллу, что в будущем они могут помешать его дальнейшему продвижению.

– Невилл знал, что она делает, – вставил Тобиас. – Но не возражал и, несомненно, согласился с целесообразностью этих действий. Он даже считал скульптуры забавными. Во время нашей встречи я спровоцировал его на откровенность и теперь вспомнил: ведь Невилл не признался в том, что он убийца. Только подтвердил, что женщины убиты.

– Он предоставлял делать это Констанс. Она с радостью выполняла за него грязную работу. Но, прочитав дневник и узнав, что давным-давно у него был роман с Джоан, Констанс не совладала с собой. Она испугалась.

Джоан печально покачала головой:

– Как я говорила, Констанс совершенно безумна.

– Сумасшедшие выстраивают собственную логику, – заметила Лавиния. – Констанс решила, что вы представляете серьезную угрозу для ее отношений с Невиллом. Она боялась, что вы снова станете близки, когда Невилл возглавит «Голубую палату».

Джоан вздрогнула:

– Как будто бы я захотела возобновить отношения с этим ужасным человеком!

– Она по-своему любила его, – сказала Лавиния. – И не могла представить, что вы отвергнете Невилла. Тобиас вытянул ноги к огню.

– Из-за своего искаженного сознания Констанс считала вас единственной из бывших возлюбленных мужа, способной отнять его у нее, поскольку вы могли предложить ему гораздо больше, чем она. Джоан вздохнула:

– Как это печально!

– Да, – подтвердила Лавиния. – Прочитав записку, посланную мной Тобиасу, Констанс догадалась, что я все еще пытаюсь что-то выяснить. Она добралась на своей карете до миссис Воэн на несколько минут раньше меня. А мне из-за дождя пришлось идти пешком. Констанс оглушила миссис Воэн.

– Счастье, что она не убила художницу! – воскликнула Джоан.

– Миссис Воэн сказала, что густые волосы и чепец смягчили удар. Оглушенная, она упала на пол и сделала вид, что мертва. Я пришла вскоре после этого, помешав Констанс нанести второй удар.

Джоан посмотрела на Тобиаса:

– Как вам удалось прибыть к миссис Воэн так вовремя, если записка Лавинии не дошла до вас? Тобиас улыбнулся:

– Записка дошла. Парнишка продал ее шпиону леди Невилл, но после этого смышленый мальчик нашел меня. К сожалению, я получил послание поздновато, но все же получил.

– Понятно. – Джоан встала и поправила перчатки. – Ну, теперь уже точно все завершилось. Очень рада, что вы не пострадали, Лавиния. И безмерно благодарна за все, что вы и мистер Марч сделали для меня.

– Не стоит благодарности. – Лавиния поднялась. Джоан улыбнулась:

– То, что я говорила вам вчера, остается в силе. Я считаю себя в долгу перед вами. Если я что-то смогу сделать для вас обоих, надеюсь, вы без колебаний обратитесь ко мне.

– Благодарю вас, – кивнула Лавиния. – Но не представляю, чтобы у меня возникла необходимость в вашей помощи.

– И у меня тоже, – поддержал ее Тобиас и, направившись к двери, открыл ее для Джоан. – Но мы оба признательны вам за ваше любезное предложение.

В глазах Джоан блеснула ирония. Выйдя в коридор, она на минуту остановилась.

– Я буду очень разочарована, если вы не включите меня в ваши дальнейшие расследования. Думаю, они будут чрезвычайно занимательны.

Лавиния удивленно посмотрела на нее. Тобиас промолчал.

Джоан, изящно кивнув, простилась с ними и направилась к парадной двери, где ее ждала миссис Чилтон.

Тобиас закрыл дверь кабинета, подошел к шкафчику с хересом и наполнил два бокала. Один он подал Лавинии и снова опустился в кресло.

Долгое время они наблюдали, как пляшет огонь в камине.

– В ту ночь, когда я нашел письмо Карлайла, подтвердившего вину Невилла, я счел, что мне необычайно повезло, – признался наконец Тобиас. – Но потом заподозрил, что это, возможно, подделка, подкинутая специально для того, кто займется серьезными поисками.

– Только человек, желавший уничтожить Невилла, сделал бы подобное.

– Не исключаю, что это леди Невилл положила письмо туда, где его могли найти, – заметил Тобиас.

– В самом начале этого дела леди Невилл стремилась лишь уничтожить миссис Доув. Она не хотела смерти мужа, пока не поняла, что он нарушил все ее планы.

– Есть еще некто, знавший, что я намерен обыскать дом Невилла в ту ночь. Кто-то из тех, чьи преступные связи позволили бы тайно пронести в дом поддельное письмо и спрятать его в спальне Невилла.

– Верно, – согласилась Лавиния. Снова повисло молчание.

– Помнишь, я говорил о сплетнях, которые рассказал мне Улыбчивый Джек в «Гриффоне»? Насчет борьбы за контроль над «Голубой палатой»?

– Помню – Лавиния отпила глоток хереса и поставила бокал. – Но подозреваю, что странная история, рассказанная тебе Джеком, всего-навсего ничем не подтвержденная сплетня.

– Ты права. – Тобиас прикрыл глаза, откинул голову на спинку кресла и рассеянно потер бедро. – Но если допустить, что все же есть зерно истины в этих слухах о войне в преступном мире, то можно сделать весьма любопытный вывод об исходе этого конфликта.

Лавиния помолчала.

– Из всех, кто имел отношение к «Голубой палате», на коне осталась лишь Джоан Доув.

– Да.

Последовала еще одна долгая пауза.

– Она считает себя в долгу перед нами, – заметил Тобиас.

– Джоан просила обращаться к ней, если понадобится ее помощь.

– Она полагает, что ее позабавит участие в нашем новом расследовании.

Пламя весело потрескивало в камине.

– Пожалуй, мне нужен еще бокал хереса, – признался Тобиас.

– И мне тоже.