Текст книги "Испытание любовью"

Глава 7
Сверху вниз

– Интересно, этим нам тоже придется заниматься на камеру? – произнес Боб, подмигивая Элизабет. Девушка смотрела на него мрачно, ничего не ответив. По сюжету у них шел романтический ужин, после которого пара должна была перебраться в номер отеля. Готового сценария не было и многие «гениальные» повороты приходили в голову режиссера прямо во время съемок. Пару раз он укрывался в уборной и появлялся в зале в прекрасном расположении духа, теребя при этом кончик носа. Белый порошочек помогал рождаться идеям в пустой голове. После таких процедур он около часа нес чушь, размышляя о Вселенной и Бытии. Его путаные речи утомляли, время шло, а ничего не происходило. Боб заискивал перед ним и задавал неуместные вопросы, в суть которых «накокаиненный» оратор не вникал, но очень радовался живому интересу к тем бредням, которые извергали его уста. Обговаривать что-либо со «сладеньким режиссером» не имело смысла, если учесть, как похабно он относился к Элизабет, поэтому актриса терпеливо ждала дальнейших указаний. Быть в кадре во время интима Боб был совсем не против и, как оказалось, уже имел некоторый опыт в подобных съемках. Как-то он принял участие в видео-оргии и получил за это неплохие деньги.

– А ты снималась в горячих фильмах?

Элизабет покачала отрицательно головой, сдерживая комок слез. То, во что она сама себя втянула, вызывало у нее депрессию и даже отчаяние.

Поужинав в ресторане, герои шоу сели в лимузин, который помчал их по улицам к месту соития. В салоне автомобиля им пришлось пить шампанское и целоваться. Съемочная команда их сопровождала до номера, немного поснимали внутри, а потом несколько дублей подряд Элизабет и Боб требовали, чтобы их оставили в покое, потому что их ожидала ночь любви.

– Как вам не стыдно?! – вскричала в камеру немного смягченная пузырьками шампанского девушка, и попыталась закрыть дверь, нога Боба стала преградой, он поспешил снять футболку на камеру и долго смеясь, демонстрировал свои бицепсы. Наконец, оставшись наедине с мужчиной чужой мечты, Элизабет пришла в ужас, не зная, что делать дальше. Даже в свой первый раз она чувствовала себя куда уверенней.

Героиня сомнительного шоу села на краешке кровати и рассеянно смотрела по сторонам, надеясь, что мачо, пять минут назад демонстрировавший свой торс камере, возьмет инициативу в свои руки. Он тоже был смущен, налет героизма спал и теперь перед ней стоял растерянный сын обычного фермера.

– Даже не знаю, – произнес Боб, – на камеру было бы интереснее. Когда я в образе, то мне намного проще. Я как бы говорю зрителю: «Хэй, ты можешь как я?». А теперь мы тут вдвоем… И вроде как все по-настоящему! Даже не знаю!

Элизабет пожала плечами, не зная чем помочь ситуации. Боб ее совсем не привлекал. Заметив ведерко со льдом, в котором была бутылка шампанского, она предложила немного подготовиться и просто получать удовольствие от текущего момента.

– Мы немного выпьем, поговорим… Узнаем друг друга по лучше, а там как пойдет.

Боб оказался весьма забавным. Когда он рассказывал о жизни на ферме, то сразу оживлялся. Истории его были наивны и глуповаты, но умиляли. Он рассказывал, как вырастил маленького цыпленка, который, превратившись в петуха, стал его лучшим другом. Они часто ссорились. Пернатый питомец мог подкараулить его и заклевать стопы, а Боб в отместку щедро посыпал перцем его зерно и тот остатки дня проводил у лужи.

За задушевными разговорами пара провела несколько часов. Они выхлестали шампанское и опустошили запасы спиртного в холодильнике, после этого раздевшись, залегли в джакузи, там и заснули.

Элизабет открыла глаза от холода. Она лежала в остывшей воде одна, Боба рядом не было. Она с трудом вылезла из ванной и, завернувшись в халат, поплелась в комнату. Молодой человек мирно спал на внебрачном ложе. Девушка влезла под одеяло с противоположной стороны кровати и тут же погрузилась в сон. Разбудил их стук в дверь – вся съемочная группа была на пороге во главе со «сладеньким режиссером» Джонни. Увидев растрепанных героев, он начал так громко возмущаться, что на его визгливый звук, который отзывался болью в похмельных головах героев, прибыл один из администраторов отеля, случайно оказавшийся поблизости. Немолодой плешивый мужчина с жабьими глазами и таким же высоким тембром, как и у Джонни, заверил, что слышал обилие звуков, напоминающее действия сомнительного характера.

– Они явно тут занимались чем-то неприличным! – нервно выпалил он и гордо ушел.

В номер вошла гинеколог, чтобы обследовать Элизабет. Ее вызвали срочно в связи с запутанной ситуацией. Прибытие доктора не было запланировано, поэтому она не успела подготовиться и все время просила ее не снимать.

– Нам нужно лишь свидетельство! – раздражено произнес голос режиссера. – Мы должны понимать, что деньги вложены не напрасно!

Произнеся текст, мужчина толкнул носком крокодилового ботинка опустошенный пузырек из-под текилы и презрительно взглянул на Элизабет. Конечно, полуобнаженный сын фермера не был под прицелом ярости режиссера по понятным причинам.

– Ну как ты мог, Бобби, пойти на поводу этой рыжей бестолочи?! Я бы никогда не дал себя провести! – говорил он с нежностью, бережно поправляя взлохмаченные волосы страдающего от похмелья героя шоу.

После осмотра гинекологом было озвучено, что никаких признаков проникновения нет. Актриса стояла под тяжелыми взглядами создателей шоу, стыдливо опустив голову. Ей захотелось сбежать из номера… Нью-Йорка… Америки… Мчаться, не оглядываясь, до самого Лондона. «Зачем мне все это? Карьера?! Голливуд?! Признание?! Какое еще унижение нужно пройти, чтобы получить маленький кусочек славы?! Да и нужно ли мне это все?!» – думала с ненавистью к себе молодая женщина, ожидая приговора. Продюсерша и режиссер ушли на совещание в джакузи и долго беседовали. Они не пришли к единому решению, поэтому отменили съемочный день и распустили всех до следующего дня.

Утром Элизабет вызвали в офис на экзекуцию. Хелен долго внушала ей мысль об упущенной птице счастья, которая дважды не стучится в окно к малоталантливым актрисам. Она объявила, что фирма разрывает контракт и вводит в шоу новую участницу.

– Мы изначально были против твоей кандидатуры, если бы не отказались предыдущие десять актрис! Но к счастью, одна из них одумалась! Точнее она уже беременна и мы сможем продолжить развитие сюжета. А о тебе врач скажет, что ты бесплодна!

– Что? Да как вы смеете?!

– Если ты не хочешь, чтобы мы натравили на тебя наших адвокатов, иди и не оглядывайся! За то, что ты сорвала нам съемки, хорошо бы с тебя взять штраф в размере стоимости всего цикла программ! И мы можем этого добиться без труда в суде!

Хелен сухо попрощалась, нарочито указав пальцем на дверь, и на прощание предупредила, что фамилия Элизабет будет значиться в черном списке, и врата к вершине славы теперь закрыты перед ней навсегда.

Это был крах всего. Актриса, провалившая свое будущее, была на грани отчаяния. Ей приходили в голову варианты решения ее проблем, но все они были мрачные.

– Вообще-то здесь мое место! – грубо произнесла Элизабет, недоверчиво глядя на появившегося из ниоткуда соседа.

– Я не знал, что мост теперь во владении конкретного человека, – подавляя нервный смешок, произнес Ричард. – Почему на нем нет таблички с вашим именем? Или я ее просто не заметил?

Мужчина не двинулся с места, он уставился вниз на воду. Как и его собеседница, он тоже не планировал делить с кем-то остатки своей жизни, и настроения вести вежливый диалог совсем не было.

– Но это нечестно! Я сюда пришла раньше вас!

– Здесь очередь? Что ж! Я буду за вами! Сначала прыгайте вы, а я следом! – цинично заметил Ричард и, отвернувшись от рыжей незнакомки, снова уставился вниз.

Грубость мужчины задела упрямую девушку, которая исполняла в этот вечер свою последнюю в жизни роль – роль самоубийцы. Решение завершить свое пребывание на земле она приняла несколько вечеров назад, но никак не могла решиться на столь отчаянный шаг. Благодаря анонсу шоу, из которого ее бездушно выперли с нелестной характеристикой ее состояния здоровья, она перестала сомневаться, что делает правильный выбор.

– Мне много не надо, – начала Элизабет говорить сквозь слезы. – Я просто хочу закончить то, что начала. Хотя бы раз в жизни. Без зрителя. Ведь мы с вами не соревнуемся!

– И заметьте – не отговариваем друг друга совершить прыжок!

– Да, мы просто хотим довести начатое до конца! – повторилась девушка, грустно улыбаясь.

– Потому что жить, как раньше, уже невмоготу!

– Все потеряло ценность, и будущего нет…

Оба стояли спиной к периллам посреди моста, соединяющего две части Нью-Йорка. На мгновение самоубийцы замолчали и уставились вниз. С двадцатишестиметровой высоты воды канала выглядели весьма приятно, они завораживающе поблескивали, словно успокаивая перед важным шагом, что ничего страшного не случится.

– Почему вы выбрали именно этот мост? – поинтересовался Ричард, поежившись от холода. Он не накинул пальто, выбежал на улицу в джинсах и рубашке.

– Ему больше ста лет… А значит он многое повидал. В стариках есть мудрость и понимание. Почему-то мне казалось, что он меня не осудит…

– Мост не осудит? – подавляя иронические нотки, уточнил мужчина, но тут же вспомнил, как сбежал от своих странных видений, и ему стало стыдно.

– Я бы хотел пожать вашу мужественную руку… э… как вас зовут?

– Элизабет.

– Дорогая Элизабет, чтобы решиться на этот непростой шаг, нужна сила воли и смелость. Если честно, мне было немного страшно и… кстати, я – Ричард! – сказал он как бы невзначай и продолжил восхваление мужеству хрупкой девушки на мосту, благодаря которой он тоже не намерен отступать и довести начатое до финала.

– Чтобы вам было удобнее – отойду подальше – мост ведь такой длинный.

– Да… Почти две тысячи метров.

– Правда? – удивился Ричард. – Никогда об этом не задумывался. Ладно, приятно было познакомиться. Ах, да… Прежде чем уйти, сделаю то, что обещал – пожму вашу руку!

Ричард двинулся к ней, сверкая белоснежной улыбкой. Он напоминал сказочного красавца, правда, немного обросшего и поистрепавшегося, но при луне этой осенней ночью Элизабет казалось, что это самая романтичная встреча на свете. Она смотрела на него пристально, ее зеленые глаза излучали заинтересованность. Вдруг ей захотелось, чтобы этот сильный человек поцеловал ее. Просто так… без обязательств! Прижался губами и вдохнул в нее желание продолжать бороться! Ведь кто-то сказал, что жизнь – это борьба! Он приближался, и сердце рыжей девушки затрепетало, как вдруг нога его соскользнула, и молодой мужчина чуть не свалился вниз. В панике Ричард начал хвататься за поручни моста, чувствуя себя смешным и беспомощным. Расцепить бы руки и красиво полететь в небытие, но ему стало слишком страшно и напрочь расхотелось умирать. Элизабет была напугана не меньше, она начала цепляться за жизнь, и захотела перелезть на мостовую, но непослушные ноги будто налились свинцом.

– Элизабет, заставь меня сделать это! – выкрикнул мужчина, барахтаясь в воздухе.

– Что сделать? Перебраться на сторону жизни?

– Наоборот!

– Кажется, Ричард, я плохой советчик. Не рассчитывай на меня. У меня нет силы воли!

Элизабет резко перемахнула через перила и облегченно вздохнула, оказавшись вне опасности!

– Мадмуазель, помогите беспомощному проходимцу, который тоже передумал сводить счеты с жизнью!

Девушка не сразу поняла, что именно ему нужно, но когда он с хрипотцой отчаянья прокричал «я не хочу умирать», бросилась к перилам. Она с огромным трудом помогла ему выбраться, и еле дыша, они повалились на асфальт, в голос рассмеявшись.

– Странные ощущения! Ты не находишь, Лиззи?

– Ненавижу, когда меня так называют!

– Отлично, тогда для меня ты будешь Эль! Так каковы твои ощущения?

Он подставил к ее губам кулак, будто у него в руках микрофон, он притворялся корреспондентом какой-нибудь телевизионной передачи.

– Я чувствую себя героиней! Потому что спасла одного парня! Он повис над опасной лавиной небытия, которая могла поглотить его в любой момент! И если бы не я…

– Не зарывайся! – произнес Ричард, опираясь на локоть. Он щелкнул ее по носу и предложил попить кофе – отметить их неудачное самоубийство. Элизабет радостно кивнула и через мгновение оба уже уверенно стояли на ногах.

– Мое авто совсем рядом! – весело заметил Ричард. Для обоих начинался новый виток существования, и оба не знали, хороший он будет или плохой.

Глава 8
Ближе, чем кожа

Ричард нагло поселился в квартире Элизабет, и они целыми днями балбесничали. В свою квартиру мужчине ехать не хотелось, он серьезно опасался встретиться там со своим зоопарком, который привиделся ему перед не сверившимся прыжком с бруклинского моста. В бардачке машины нашлись небрежно смятая мелочевка, о существовании которых он и не помышлял. Ричард даже представить не мог, что когда-либо ему придется радоваться пятидолларовым купюрам, а от найденной двадцатки приходить в щенячий восторг.

– Мы богачи! – смеялась Элизабет и уже через полчаса проголодавшаяся парочка нетерпеливо стояла у кассы супермаркета, рассчитываясь за гору дешевых продуктов.

– Вот уж не думал, что на такую небольшую сумму можно купить столько жратвы, – искренне удивлялся Ричард, сгружая в багажник переполненные пакеты.

– Добро пожаловать в мир нищих, детка! Меня научил экономить один хороший друг – рассказал несколько секретов. Даже в самые худшие времена у нас была еда на кухонном столе.

– Неужели бывают и более худшие времена, – усмехнулся Ричард, направляясь к водительской дверце автомобиля.

– Поверь, в данный момент мы с тобой почти богачи! А вот если бы пришлось покупать собачьи консервы…

Ричард скривился при одной только мысли об открытой банке животного корма. Он скомандовал усаживаться в передвижное средство и через мгновение они мчались по одной из нью-йоркских улиц. Элизабет с грустью рассматривала высотные здания «цементных джунглей». Она вспомнила доброе лицо любящего Майкла, который наверняка отругал бы ее, узнав о бруклинском приключении. Хотя, если бы он был рядом, то подобрал бы множество утешительных слов, и сделал бы все, чтобы уберечь ее от сумасбродного поступка. Расслабившись на переднем сидении дорогого автомобиля, Элизабет полюбопытствовала, откуда у несостоявшегося самоубийцы подобное чудо техники.

– Это атрибут моей прошлой жизни, от которой ничего не осталось. Не хочу об этом говорить. Кстати, эта груда металла жрет огромное количество бензина, раньше я не считал, сколько уходит денег на горючее. Это огромные деньги! Нас грабят!

В этот же день Ричард избавился от машины, выручив за нее весьма солидную для нынешнего существования сумму. Часть денег он отдал Элизабет за аренду части квартиры. Он смог купить себе одежду в обычном магазине и пригласить свою новую знакомую в недорогое кафе, где кормили гамбургерами и подавали кофе, как он утверждал, – со вкусом несвежих носков.

– Ты заваривал грязные носки? – воскликнула Элизабет, расхохотавшись слишком громко. – Надеюсь, хотя бы свои?

Окружающие с любопытством оборачивались на источник громкого звука. Ричард шутливо рычал, что никогда больше не пригласит ее в приличное место. Им было весело в компании друг друга, и они не задумывались о завтрашнем дне. Просыпаясь, полдня валялись в кровати, перестукиваясь через стену, затем встречались на кухне в назначенный час и пытались соорудить завтрак, хотя оба готовили из рук вон плохо. Оба любили арахисовое масло, поэтому поедали его банками, щедро намазывая на тосты. Днем делали вылазку в город, чтобы чествовать свое безделье. Они ходили в кино, играли в карты посреди центрального парка, катались на арендованных велосипедах. Однажды им удалось украсть бутылку дешевого вина в супермаркете, и они устроили маленький банкет, на котором были даже дорогие продукты – баночка кальмаров и кусок тунца.

– Кальмары и красное вино – отвратительное сочетание! – жаловался Ричард, и его собутыльница предложила отказаться от одного из компонентов, на что получила отрицательный ответ. Вечер они закончили в обнимку посреди ее комнаты. Элизабет размякла и положила голову на сильное мужское плечо.

– Если бы можно было остановить время! – прошептала девушка, вздохнув. Ей было спокойно и хорошо рядом с этим человеком. Она вдруг поняла, что привыкает к нему, а может даже влюбляется. С Майклом было по-другому: его не хотелось целовать! Ей казалось, что Ричард относится к ней как к сестре. Он относился к ней просто, а если случайно входил в душ, когда она мылась, мог мило поболтать, пока она его не выставляла за дверь. Он ни разу не приставал к ней и даже не намекал на то, что их отношения могли бы стать намного интереснее.

– Что это? – насмешливо уточнил Ричард, вертя в руках перечерканный лист.

– Это блажь! – очнулась Элизабет от своих мыслей и попыталась вырвать свои закорючки.

– Да тут стихи! Я в приживалках у поэтессы.

– Это стихосложение напоследок… Я написала его тем вечером, – тихо произнесла девушка, густо покраснев.

– Прочти! – скомандовал Ричард и протянул ей листок.

Она некоторое время сопротивлялась, но затем взяла себя в руки, прокашлялась и медленно произнесла:

 
– Новый день. Мрак. Тень.
Серый дождь. Смерть – вождь.
Не иду… Я в бреду!
Смысл ждать? Пора спать.
 
 
Я творю… К ноябрю?
Лгу сейчас… Через час
Убегу. Не могу
Ждать опять. Дай «пять».
 
 
Символ нас в этот раз
Пыль кулис. Соберись!
Дай знать, когда ждать!
Боль, прочь! Опять ночь…
 
 
Мой секрет – табурет.
Выбить прочь – смерти дочь.
Мои мечты… в них ты.
Все, прощай! Не скучай!
 

Нужно что-то было сказать – это было очевидно. Элизабет замерла в ожидании критики.

– Это… это было мрачновато! В смысле в тот вечер, если бы ты мне прочитала эти стихи, я бы точно прыгнул! – Ричард изо всех сил старался быть вежливым и серьезным, боясь задеть чувства творческого человека. Девушка подняла глаза и звонко рассмеялась.

– Это полнейшая дурь! Я никогда не писала и не планирую заниматься поэзией.

– Слава небесам! – произнес мужчина и забрал лист бумаги, обещая показать ей его спустя много лет.

– Ты думаешь, мы так долго будем общаться? – задумчиво уточнила девушка, наклонив рыжую голову на бок.

– Почему-то я в этом не сомневаюсь!

Элизабет решила пойти на риск и поцеловать его, и он ей ответил. Сердце девушки застучало сильнее, по жилам расплескались пузырьки счастья. Это был особенный момент, трогательный и сокровенный, перерастающий во что-то большее. Оба почувствовали импульсы возбуждения, но прежде чем перебраться с пола на диван Ричард на мгновение отстранил Элизабет и серьезно произнес:

– Я не могу допустить, чтобы между нами возникли отношения.

– Почему? – дрожащим голосом уточнила девушка.

– Это объяснять достаточно долго. Я не тот человек, который тебе нужен. Мой неправильный опыт сделал из меня… животное. Да-да, я не утрирую! Меньше всего на свете я хотел бы причинить тебе боль! Но я не могу ничего гарантировать, Эль!

– Я тебя услышала… Иди в свою комнату, Ричард… Вечер был прекрасен… Действительно, не стоит переходить черту.

Мужчина выпучил глаза, он растерялся от столь резкой капитуляции, он подсел к ней еще ближе и посмотрел в зеленые глаза, которые от легкой печали стали темными.

– Слушай… Мне, конечно, неудобно это предлагать… Но может быть мы продолжим то, что начали? – робко предложил он. – Я просто предлагаю… ни к чему не обязывающий роман… двух людей, которых тянет друг к другу… Не все же истории заканчиваются свадьбой…

Элизабет, привыкшая жить одним днем, растеряно пожала плечами.

– Мне хорошо с тобой, Ричард. Я никогда и ни с кем не ощущала себя подобным образом. Даже объяснить не могу, что именно я чувствую… Хорошо! Пусть это продлится сутки, неделю, месяц – мне все равно. Наверное, когда-нибудь ты уйдешь, а я произнесу, глядя на закрытую дверь: «Ты был частью моей жизни, и я была безумно счастлива в эти моменты!». Прости за откровенность…

Ричард крепко обнял ее, поцеловал и, подхватив на руки, перенес на диван. Они занялись любовью. Элизабет трепетала в его руках, а он наслаждался ею. С ней все было по-другому – не как с женщинами из его личного зоопарка. Она было человеком и не вызывала звериных ассоциаций. Ее удивительный запах напомнил Ричарду его первую женщину, которую когда-то, как ему казалось, он любил. Что-то было в этом существе озорное и душещипательное…

– Пусть будет как есть! Сегодня я счастлив, а что будет утром – посмотрим, – выдохнул Ричард в ее волосы. Он выздоравливал возле нее, в нем просыпались чувства, от которых он защищался много лет, потому что был уверен: любовь разрушает мир мужчины.

– Ты мне ближе, чем кожа, – сонно отозвалась она и, свернувшись калачиком, устроилась на его плече.

«Ближе, чем кожа» звучало по-детски трогательно. Укрыв их обоих смешным цветным покрывалом, кропотливо собранным чьими-то трудолюбивыми руками из разных лоскутков, под ее умиротворенное сопение Ричард заснул крепким сном.

– Проснись! Ты меня слышишь? – тревожился женский голос и несколько раз произнес его имя.

Мужчина открыл глаза и вопросительно уставился на лежащую рядом Элизабет, которая заботливо гладила его по щеке.

– Жуткий сон, – пожаловался он. Ричард ворочался, думая о своем странном сне. Кошмары ему снились очень редко. За всю жизнь он видел их раза четыре и связаны они были с его бывшей работой. В детстве он даже завидовал приятелям, которые рассказывали фантастические ночные ведения, в которых злые монстры охотились за ними, пытаясь сожрать или убить.

Видя его беспокойство, Элизабет предложила рассказать о том, что ему снилось:

– Самый верный способ избавиться от противного привкуса сна – пересказать его, как историю! Мне это твердили все детство! После смерти моей бабушки я несколько месяцев страдала от жутких ночных видений!

– Много людей, они говорят приглушенно, лица их бледны, а тела облачены в темные одежды, – произнес медленно Ричард, он словно снова переживал увиденное:

– Я не могу дышать… Странное предчувствие огненным мечом кромсает мое сердце на крошечные кусочки. Я вытягиваю руки перед собой, они как будто не мои, и тянутся туда, в ту комнату, из которой вышла заплаканная женщина. Медленно двигаюсь, превозмогая страх… панический страх, раздувающий меня словно воздушный шар, я не иду… я медленно плыву… ближе… ближе… Что это? Она спит, но зачем ее поместили в этот идиотский деревянный прямоугольник?! Смотрю на ее белое лицо. «Ах ты притворщица, – шепчу, – решила всех обмануть!». Она открыла глаза… Нет, мне показалось. В недоумении смотрю по сторонам, одутловатые лица людей обращены в мою сторону… Почему они так смотрят на меня? Кто-то взял меня за локоть и прошептал:

– Крепитесь! Нам всем плохо!

Плохо? Но мне хорошо, я вижу ее и счастлив, но что здесь происходит? – вот главная загадка.

– Умереть такой молодой… несправедливо, – продолжает кто-то шипеть мне в ухо. Поворачиваю голову и вижу человека в маске, его злобные глаза светятся странным огоньком, как будто я видел его… совсем недавно…

– Сними маску, – произношу я громко, чем вызываю недовольство наблюдающих за ее сном. Человек отпускает мой локоть и исчезает, оставляя в воздухе звенящий звук металлического голоса: «До скорого!». Испуганно всматриваюсь в лица, нет ли еще кого-нибудь знакомого, убедившись, что никого не знаю, подхожу ближе к ней и нависаю над ней, чтобы защитить от посторонних взглядов. «Кто вы такие, чтобы пожирать ее своими липкими глазницами?! Я проклинаю вас», – кричу им. Они начинают приближаться ко мне плотным кольцом и мне становится дико страшно! Я проснулся от ужаса.

– А кто был в том гробу? – осторожно уточнила Элизабет.

– Ты! – почти сразу отозвался Ричард. Он отвернулся и снова задумался. Ему никогда не снились женщины, с которыми он вступал в интимную связь. В основном всякая чепуха или детские годы. В последнее время вошло в моду управление снами, и он пытался регулировать ночные ведения. Это превратилось в веселую забаву.

Пару дней Ричард был сам не свой, он стал молчалив, задумчив и спал в своей комнате. Однажды Элизабет вернулась с прогулки и не обнаружила своего возлюбленного, на столе лежала записка, в которой было только три слова: «Скоро вернусь! Ричард». Она вдруг почувствовала, что нить, связующая их, разорвалась. Она снова осталась совсем одна, но на этот раз ей совсем не хотелось бежать на какой-нибудь мост, чтобы подвести черту под своим отчаянием.

– Я буду жить дальше! Спасибо тебе за меня! – прошептала она его уверенному почерку, смяла лист и зашвырнула в мусорное ведро. Элизабет пообещала себе начать новую жизнь, в которой не будет места суицидальным мыслям. Снова все с нуля, словно за плечами нет этих мытарств и погони за призрачным счастьем, существует только сегодня и пора снова в путь.