Текст книги "Шелковые сети"

– Нет, спасибо, – сдержанно ответила та.

– Послушай, не нужно усложнять и без того непростую ситуацию. – Он взглянул на нее с неодобрением. – Ведь не станешь же ты назло мне спать на садовой скамейке!

– Конечно, соглашайся! – вклинилась в разговор Полли. Затем, с видом давней приятельницы, она принялась прощаться с Энди, почти не обращая внимания на сестру.

Похоже, негодница нашла себе нового кумира, мелькнуло в голове Мари. Действительно, Полли, которая с посторонними обычно держалась замкнуто, с Макгвайром оживлялась, напоминая своим поведением щенка-переростка. Вероятно, их сблизила болезнь Жана. И все же не стоит девчонке забывать, что она общается с работодателем своего отца, а не с приятелем или страшим братом!

– Я вовсе не назло… – начала было Мари, но действия Энди заставили ее остановиться.

Тот подхватил со стула дорожную сумку, обнял Мари за плечи и молча повел к лифту. Она чуть не расплакалась от благодарности. В итоге ей пришлось бороться и со слезами, и с огромным желанием прижаться к Энди, уткнуться лицом ему в грудь и разрыдаться.

Похоже, семья больше не нуждается в Мари. Отец и сестра привыкли обходиться без нее. К тому же рядом с ними пребывает Энди, взявший на себя роль ангела-хранителя. Причем он не желает слышать от Мари слов благодарности. В свою очередь она не хочет быть благодарной. Ей нужна только его любовь, а если это невозможно, то ничего иного не нужно вообще!

Энди заботливо усадил Мари в лимузин.

– У тебя измученный вид. Ты нуждаешься в отдыхе. А может, тебе стоит поплакать? Говорят, женщинам это помогает…

– Прекрати изображать благородство! – поморщилась она, забиваясь подальше в угол.

Энди сел и постучал в перегородку, отделяющую салон от водителя. Лимузин тронулся с места. В тот же миг он рывком притянул Мари к себе. Та успела лишь пискнуть, как улепетывающий от повара цыпленок, и в следующую секунду ее губы жадно накрыл рот Энди. И тут же от состояния плаксивости Мари перешла к демонстрации откровенной чувственности. Лихорадочно отвечая на поцелуй, Мари гладила плечи и волосы Энди. Ее сердце словно сошло с ума, совершая бешеные кульбиты.

Она была настолько рада вновь оказаться в объятиях Энди, что совсем не задумывалась над тем, что делает. Ею двигала лишь любовь и отчаянная жажда близости. Последняя была так велика, что Мари даже испугалась. И, когда Энди прервал поцелуй, она испытала жесточайшее разочарование, к которому примешивалось острое чувство потери.

Глаза смотрящего на нее Энди в полумраке салона мерцали золотом.

– Прости, дорогая. В качестве оправдания могу выдвинуть лишь недосыпание последних дней и недостаток терпения, – произнес он хриплым голосом. – Если подобное повторится, просто оттолкни меня.

Дрожа и испытывая растерянность, порожденную примерно теми же факторами, о которых упомянул Энди, Мари не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Его последняя фраза окрасила ее щеки румянцем смущения. Мари снедало желание не оттолкнуть, нет, но, напротив, со всей силой вновь притянуть его к себе, раствориться в пламени дикой чувственности, когда не нужно думать, а можно только ощущать. В душе Мари все перемешалось. Гремучая смесь любви и ненависти грозила разнести ее на части.

– Салли ты тоже приглашаешь сюда отдыхать? – поинтересовалась Мари, войдя в пентхаус и стараясь поменьше глазеть по сторонам, хотя посмотреть, признаться, было на что.

– Нет. У нее в городе живет племянница.

– Тогда почему Полли останавливается у тебя, а не там? Ведь Салли готовится стать ее мачехой.

Мари заметила, что этот вопрос застал его врасплох. Во всяком случае, тот как-то вдруг напрягся, что показалось ей странным, ведь речь-то шла об обычных вещах.

Как бы то ни было, Энди быстро нашелся с ответом.

– Салли практически не покидала больницы с того дня, как туда попал твой отец, – бесстрастно пояснил он.

Проведя Мари по широкому коридору, он показал ей свободную спальню, а также место, где хранился дополнительный ключ от дома. Ей показалось, что ему не терпится поскорее остаться в одиночестве. Когда он ушел, Мари в самом деле расплакалась. Вместе со слезами от нее словно уходило смущение, оставшееся после страстной вспышки в лимузине, и напряжение последних суток. Упав на кровать прямо в одежде, она быстро уснула.

Проснувшись после полудня, Мари вдруг почувствовала себя бездомной бродяжкой. Примыкавшая к спальне ванная казалась сном, полным сияющего кафеля и потрясающей воображение роскоши. Единственным недостатком этого помещения, пожалуй, можно было назвать чрезмерное количество зеркал.

Хмуро взглянув на свое отражение и поморщившись при виде темных кругов под глазами и сбившихся в подобие колтуна волос, Мари открыла краны и ступила под душ. Спустя несколько минут она почувствовала себя другим человеком. Вытираясь мягким пушистым полотенцем, Мари внимательнее оглядела в зеркале свою фигуру и была поражена тем, что живот стал гораздо заметнее, чем она предполагала.

Ну что ж, так тому и быть, подумала Мари, расправляя плечи и направляясь обратно в спальню.

Но, не успев войти, она вдруг застыла как вкопанная: из коридора туда как раз входил Энди.

– Я стучал… – сказал он. – Ответа не было, и я решил, что ты еще спишь. Приехала Полли. Она говорит, что Жан спрашивал тебя.

– Правда? – воскликнула Мари, тронутая и польщенная этим известием. Она направилась к своей дорожной сумке, стоявшей возле кровати. – Тогда мне лучше поскорее одеться и поспешить в больницу.

Вдруг Энди сдавленно ахнул. Обернувшись, Мари увидела, что он, словно пораженный молнией, смотрит на ее обернутую полотенцем фигуру.

– Ты… – взволнованно начал Энди в полной тишине. – Ты… выглядишь как греческая богиня.

Мари, заподозрившая было совсем иное, слегка успокоилась, хотя комплимент нашла весьма двусмысленным. В свое время она видела в школьных учебниках снимки статуй греческих богинь, фигуры которых были весьма округленными. Мари на всякий случай попыталась втянуть живот и принужденно рассмеялась.

– Не стоит указывать женщинам на то, что они набрали вес, Энди. Ты же знаешь, что я люблю поесть. Может, мне хочется стать крупной, красивой…

– И беременной? – подсказал он, с трудом отрывая взгляд от ее пополневшей талии и переводя на ее испуганное лицо.

– Беременной? – сдавленно повторила Мари, не смея вздохнуть. Все ее силы уходили на то, чтобы удержать живот втянутым. – Ты спятил?

– А давай проверим! Сбрось полотенце и дыши нормально! – Энди шагнул вперед с видом человека, намеревающегося любой ценой доказать справедливость своей гипотезы.

Мари в испуге попятилась. Окажись она без полотенца, и истина сразу же обнаружится.

– Я желаю знать правду, – предупреждающе произнес Энди, уставившись напряженным взглядом в ее расширившиеся глаза.

Мари судорожно глотнула воздух.

– По всему выходит, что это мой ребенок, – продолжил Энди с отзвуком вскипающей ярости в голосе. – Ведь у тебя еще небольшой срок.

– Ладно… ты прав, – прошептала Мари, опустив голову. – Вернее, права природа. Разумеется, это твой ребенок.

– Но тогда почему ты из кожи вон лезла на Мальорке, стараясь убедить меня, что волноваться не о чем? Потому что сама не была уверена? – Энди был потрясен. – Ты обнаружила, что беременна уже после того, как сбежала от меня?

– Нет. – Мари вдруг ощутила весь груз своей вины. – Еще до того я тайком проконсультировалась у врача. Он и подтвердил наличие беременности.

Энди выслушал это признание с мрачным видом.

– Но почему же ты ничего не сказала мне?

К горлу Мари подступил комок.

– Потому что ты не очень-то хотел это знать.

– Неправда, – возразил Энди.

– Ведь я видела, какое облегчение ты испытал, узнав, что я не беременна!

Он на миг прикрыл глаза, словно заставляя себя успокоиться. Затем отвернулся к окну. Чуть поднятые плечи выдавали его напряжение.

– Я действительно рад был это узнать, потому что не хотел, чтобы все случилось так. История повторяется… Мне было неприятно, что наши отношения складываются подобным образом…

– История повторяется? – переспросила Мари, озадаченная его словами.

Энди порывисто повернулся к ней.

– Нечто подобное уже однажды случилось в моей семье.

– А! – Внезапно ослабев, Мари присела на краешек кровати. – В действительности, узнав о беременности, я просто не знала, что мне делать. Может, здесь сыграла роль моя дурацкая привычка говорить людям то, что они желают слышать…

– Это не может служить оправданием! – Энди метнул в нее сердитый взгляд. – Когда захочешь, ты достаточно решительна. То опаляешь меня страстью, то вдруг исчезаешь неизвестно куда. Только одного ты не учла: это и мой ребенок тоже. Я бы женился на тебе еще там, на Мальорке, если бы ты всем своим видом не демонстрировала мне, что не нуждаешься в этом!

Потрясенная неприкрытой болью, слышавшейся в его словах, Мари удивленно взглянула на Энди. Единожды предложив ей стать его женой, он больше ни разу не возвращался к этому предмету. И вот сейчас она наконец сообразила, что сильно обижала его тогда своим поведением. Выходит, он имел самые серьезные намерения!

– Ты тоже держался так, что любая на моем месте могла бы подумать Бог весть что, – ворчливо заметила Мари. – В нашу последнюю ночь я была зла и очень расстроена. Честно говоря, я никогда не воспринимала твоего предложения всерьез. Но, заметь, и сейчас я не желаю выходить замуж за кого бы то ни было только потому, что беременна!

– В жизни часто приходится делать не то, что хочется, – холодно возразил Энди. – Ты станешь моей женой сразу же, как только я смогу это организовать. Выбора у нас нет.

Мари тяжело вздохнула. Может, он просто не умеет делать предложение? – подумала она. Уже второй раз он выбирает какие-то странные выражения. Тем не менее сейчас Мари уже не испытывала желания принять гордую позу и отказать ему. Потому что любит его всем сердцем и потому что он отец ее будущего ребенка. Ей страстно хотелось, чтобы они поженились и счастливо жили вместе. Собственно, только этого ей и хотелось больше всего на свете. Однако Мари не желала, чтобы Энди принимал решение, исходя единственно из того соображения, что она носит его ребенка.

– Я не согласна, что мы лишены выбора. Скажи, пожалуйста, почему ты думаешь, что обязан жениться на мне?

– Да потому, что ситуация загнала нас в угол!

Нечего и говорить, что подобный ответ сильно разочаровал Мари. Энди стремился поступить «правильно», но при этом называл причины. которые ни в какой степени не могли удовлетворить ее. Даже если бы он сказал, что ему всего-навсего приятно находиться в обществе Мари, и то она была бы более убеждена, что их брак окажется успешным. Но очевидно другое: единственным мотивом его поступка является ее беременность.

– Энди, хочешь я тебе помогу? Как насчет того, что дети имеют право знать, кто их родители? – неожиданно прозвучал высокий напряженный голос Полли. Оба вздрогнули. Они напрочь позабыли о том, что девочка тоже находится в квартире. К тому же дверь спальни осталась приоткрытой. – Попробуй предложить моей сестре подумать над этим аргументом. Для Макгвайров он особенно актуален!

– Полли, что такое ты говоришь?.. – пролепетала Мари, изумленно глядя на распалившуюся сестренку.

– Эх ты! – крикнула та со странной нервозностью, продолжая смотреть только на Энди. – Я-то думала, что ты не похож на своего…

– Так и есть, – решительно прервал ее Энди. – Просто меня долго водили за нос. Уж тебе-то это должно быть понятно! Если хочешь знать, я люблю твою сестру. – Он схватил Полли за плечи и легонько тряхнул. – Слышишь меня? И я в самом деле хочу жениться на ней!

С всклокоченными золотистыми кудрями, вся красная от волнения, Полли бешеным взглядом с минуту сверлила лицо Энди, словно проверяя, правду ли тот говорит.

– Мари не хочет, чтобы ты взял ее в жены только потому, что у нее будет ребенок…

– Правильно. Но мне в первую очередь нужна она! – Энди отпустил девочку.

Мари сидела, уставившись в пол. Ей было стыдно, что сестра подслушивала под дверью, не говоря уж о ее возмутительном поведении. Хорошо, что Энди быстро удалось поставить девчонку на место.

– Только не жди от меня извинений! – сказала Полли, по-прежнему обращаясь к Энди, после чего выскочила из комнаты.

Повисла мертвая тишина.

– Пожалуй, я пойду поговорю с ней, – пробормотала Мари.

– Не стоит. Пусть немного поостынет. И вообще… тебя ждет Жан. – Энди провел рукой по золотистым кудрям жестом, свидетельствовавшим о сильном волнении. – Все уладится, дорогая…

– Энди… – Мари устало вздохнула.

– Эх, заварили мы кашу! Полли права. Каждый ребенок вправе знать своего отца.

Что-то в его тоне показалось Мари странным. Она подняла голову, но Энди уже покинул спальню.

8

Жана Гранье перевели в обычную палату. Возле ее дверей Мари обнаружила чем-то обеспокоенную Салли.

– Можно перекинуться с тобой словечком, прежде чем ты войдешь к отцу? – спросила та.

– С ним все в порядке?

– Да, дело идет на лад. Врачи говорят, что через пару недель можно будет сделать операцию. Просто Жан вбил себе в голову, что ему необходимо срочно поговорить с тобой. Можешь кое-что пообещать мне? Сохраняй спокойствие, что бы ты ни услышала, ладно? Ради его же блага. Ведь Жан еще так слаб!

Удивленная Мари кивнула. У нее сложилось впечатление, что Салли хорошо осведомлена о предмете предстоящего разговора. Однако в следующую секунду Мари сообразила, в чем тут секрет.

– Да, понимаю! Мы еще не обсуждали вашей предстоящей свадьбы, – улыбнулась она Салли. – Я очень рада за вас обоих, хотя, признаться, все это явилось для меня неожиданностью.

– Спасибо, детка. – Тревога, однако, не покинула лица Салли. – Но у вас с Жаном речь пойдет не об этом.

Снова она напускает таинственности, как тогда, в Касл-роке! – подумала Мари, направляясь в палату отца.

Жан действительно выглядел бодрее, на его щеках даже появился едва заметный румянец. Опустившись на стоявший рядом с постелью стул, Мари улыбнулась.

– Ты хорошо выглядишь, папа.

– Мне нужно поговорить с тобой и сбросить эту ношу с плеч, – ответил Жан. – Но то, что я собираюсь сказать, расстроит тебя.

Мари ободряюще похлопала его по руке.

– Меня не так-то просто расстроить.

– Это имеет отношение к Полли. Видишь ли… она не моя дочь, – тяжело произнес он.

Мари вздрогнула от неожиданности и пристально взглянула на него.

– То есть как?

– Твоя мама… В общем, в свое время она сошлась с другим мужчиной и…

– Ты дурачишь меня? Мама… с другим?

– Когда Полли родилась, тебе было всего семь лет, – напомнил ей Жан. – Потом мы с Жюстиной долго жили как чужие.

Мари вдруг вспомнила, что в ту пору мать действительно предпочитала спать в ее комнате. У нее перехватило дыхание.

– Но вы с мамой были счастливы. Ведь я помню…

– Позже – да. Но не тогда. Полли – дочка Джеффри Макгвайра и единокровная сестра Энди, – с усилием произнес Жан. – Я никогда тебе этого не рассказывай, потому что не хотел причинять боль и омрачать твои воспоминания о маме.

– Не волнуйся, папа, все в порядке… – с трудом произнесла Мари. Ее руки дрожали.

Как такое могло случиться? Мать, которая с ранних лет прививала дочке моральную чистоту, позволила себе завести роман на стороне! Более того, родила ребенка. Мама и Джеффри Макгвайр? Быть того не может! Уж не бредит ли отец?

– Я простил Жюстин, но она всю жизнь не могла избавиться от чувства вины и страха, что вы с Полли узнаете правду, – продолжил Жан. -Впервые Джеффри увидел Жюстину на одном из приемов в Касл-роке. Я обслуживай; тот вечер и все видел. Они не могли отвести друг от друга глаз. А потом завертелось… Их роман продолжался всю зиму.

Только сейчас Мари поняла, на что в свое время намекала Салли, говоря о том, что Жан не будет в восторге от связи своей старшей дочери с Макгвайром-младшим. «Ты можешь оказаться в ситуации, которую не до конца понимаешь» – сказала тогда она.

Мари вздрогнула. Полли сестра Энди? Как все это… ужасно!

– Прости меня Мари, перед тобой я особенно виноват.

– Почему?

– Когда Джеффри принудил тебя покинуть Энди, я был рад, потому что тоже не хотел, чтобы вы были вместе.

Наступило молчание. Мари словно заново переживала события тех давних дней.

– Но как после всего случившегося ты мог продолжать работать у Макгвайра? – наконец спросила она.

– Видишь ли, детка, я ведь выиграл. Удержал твою маму. – Даже сейчас в голосе Жана прозвучали нотки некоего торжества. – Чего только Джеффри не предпринимал, чтобы отнять ее у меня, но в итоге остался с носом!

Произнеся это, Жан отвернулся к стене. Мари некоторое время сидела, погруженная в свои мысли, машинально разглядывая ногти. Когда она вновь взглянула на отца, оказалось, что тот спит. Тогда Мари потихоньку вышла из палаты. Салли дежурила у двери.

– Папа уснул. Кажется, он успокоился… Вы ведь все знали, правда?

– Насчет Полли я не была до конца уверена, – ответила та. – А все остальное… Я работаю в Касл-роке уже двадцать пять лет, поэтому, конечно, в курсе всего происходящего.

Мари все никак не могла опомниться.

– Но как мама могла так гадко поступить с папой?

– Думаю, на самом деле она не хотела никому причинять страданий…

– Но Джеффри Макгвайр женатый человек. А она была замужем за папой…

– Поверь, они оба сполна расплатились за свои грехи, – вздохнула Салли. – Когда твоя мать узнала, что беременна, она будто опомнилась. Дала Макгвайру отставку, и на том все кончилось.

– Разве? Ведь отцу, пришлось воспитывать чужого ребенка! – Мари невольно сравнивала образ Жюстины, которую знала и любила, с той ветреной незнакомкой, которая едва не разрушила будущее своей семьи, мужа и младшей дочери.

– О, Жан сам настоял на этом. Он обожал твою мать.

– Голова идет кругом, – пожаловалась Мари. Действительно, ее мозг словно распух от непосильной информации. – А Энди? Он-то знает, что Полли приходится ему сестрой?

– Оба все знают. Когда Жану стало известно, что мистер Макгвайр обо всем рассказал сыну, он решил и Полли посвятить в тайну ее рождения.

– Всем все известно, кроме меня одной, – прошептала Мари. – Полагаю, Джеффри признался Энди в тот самый день, когда я находилась в Касл-роке. Ведь он тоже тогда неожиданно приехал.

– А что ему еще оставалось? Энди уведомил его, что возбудил уголовное дело против Полли Гранье. Тот и всполошился. И вынужден был открыть ему правду…

Растерянная и потрясенная, Мари покинула больницу. Чем дольше она размышляла, тем больше все становилось на свои места. Понятно, почему в тот вечер Энди поссорился с отцом. Должно быть, он был так же шокирован, как сейчас Мари. Но ей почему-то ничего не сказал. Напротив, отправил в Берик, подальше от секретов Касл-рока, а сам поехал освобождать Полли. Он провел с ней остаток вечера и, вероятно, впервые как следует рассмотрел свою сестру.

Не исключено, что Энди хотел сблизиться с девочкой еще до того, как той станет известна правда. Но тут вмешался Жан. Он ввел младшую дочку в курс дела, после чего вырвавшуюся наружу истину невозможно стало спрятать обратно. Неудивительно, что Полли так взбудоражена! Впрочем, ей, похоже, пришлось по душе открытие, что у нее есть старший брат, пусть даже по отцу. Собственно, Мари тоже ей сестра только по матери. Не потому ли девочка переменилась к ней? Мари с первой минуты встречи заметила это и была несколько уязвлена.

А Энди-то хорош! Ведь знал, что ситуация коренным образом переменилась, и все равно вынуждал Мари придерживаться их дурацкого договора! Заставил ее прилететь на Мальорку и сделал своей любовницей. И хоть бы раз намекнул, что Полли является их общей сестрой!

Уже стоя в лифте, возносившем ее к шикарному пентхаусу, Мари догадалась, почему Энди так спешит со свадьбой. Дело не только в беременности. Тут затронута семейная честь Макгвайров! Мало того, что достопочтенный сэр Джеффри Макгвайр завел интригу с женой своего работника – результатом чего стало появление на свет Полли, – так еще и сам Энди впутался в подобную историю. Необходимо срочно исправлять положение! А то как бы между всеми родственниками не разразилась война…

Энди встретил Мари на пороге. Его безупречный внешний вид и общая аура физического здоровья почему-то особенно сильно поразили ее. Он был как всегда великолепен. И принадлежал к другому миру, отстоящему от мира Мари на миллионы световых лет. Когда он впервые заговорил о женитьбе, Мари просто обязана была почувствовать подвох. За его словами вырисовывалась нешуточная возможность угодить в западню.

При этой мысли Мари испытала приступ душевной боли, к которой примешивалось острое сожаление по поводу всего произошедшего. Она попыталась справиться со своими эмоциями, но напрасно: в ее груди клокотал гнев.

– Где Полли? – Мари стремительно шагнула мимо Энди в элегантную гостиную. – Я хочу поговорить с ней наедине.

– Боюсь, что из этого ничего не выйдет. Полли уехала.

– То есть? – резко обернулась Мари.

– Она захотела пожить некоторое время у своей подружки Китти. Родители той не возражают.

– И ты позволил ей уехать в таком настроении?!

– Полли и так уже пропустила неделю занятий в школе, – спокойно заметил он. – К тому же сегодня утром она обсудила этот вопрос с Жаном. Не переживай, с ней все будет в порядке.

– Бьюсь об заклад, что ты специально так устроил, чтобы Полли уехала до моего возвращения! – Мари метнула в него сердитый взгляд.

– С чего ты взяла? – удивился Энди.

– Будто ты не догадываешься! – Она подошла к окну, зачем-то выглянула наружу и только потом обернулась. – Почему ты не сказал мне, что твой паршивец-папочка соблазнил мою мать и едва не разрушил брак моих родителей?

Энди напряженно выпрямился, глядя на нее из-под наполовину прикрытых веками глаз.

– Ты… знаешь?

– Да, только почему-то не от тебя! – Мари изрядно задела его спокойная реакция на то, что разрывало ее сердце на части. – Когда ты собирался сообщить мне, что Полли несет в себе гнилые гены Макгвайров?

Глаза Энди полыхнули пламенем.

– Прекрати, дорогая… иначе мне придется ответить.

– Этим ты меня не испугаешь. Как ни верти, а твой отец принес моей семье немало страданий!

– Между прочим, у моей матери в свое время случился сильнейший нервный припадок, от которого она так никогда до конца и не оправилась. Я не знал, в чем заключалась причина болезни, до того момента, пока отец не рассказал мне все. – Заметив, что это сообщение потрясло Мари, Энди продолжил: – Моя мать была очень сдержанной женщиной. Она попыталась сделать вид, будто ничего не происходит, однако, когда отец признался, что ожидается рождение ребенка, ее терпение лопнуло. Неужели ты думаешь, что богатство и положение в обществе защищает людей от душевных потрясений?

– Я как-то не подумала о твоей матери… Наверное, потому что никогда не видела ее. Во всяком случае, не помню, чтобы мы встречались. – Мари покраснела, смущенная тем, что поспешила с обвинениями, не учтя того обстоятельства, что все, кто был причастен к этой истории, в той или иной степени пострадали. Тем не менее это соображение не умалило поселившуюся в ее душе горечь и обиду на всех Макгвайров.

– Моя мать уехала в Эдинбург и больше не появлялась в Касл-роке. Если бы не Полли, мой отец продал бы поместье. В конечном счете истинной жертвой всех этих передряг стала твоя сестра. Или, вернее, наша. – Энди вздохнул. – Мой отец всегда знал, что Полли его дочь, но не был уверен, что об этом известно Жану. Поэтому у него не было иного выхода, кроме как держать по отношению к девочке дистанцию.

– Думаю, да, – вынужденно согласилась Мари.

– Зато сейчас, когда правда вышла наружу, мой отец очень хочет поближе познакомиться с Полли. Однако той требуется время, чтобы привыкнуть к новой ситуации.

Сам того не подозревая, Энди потряс Мари этим сообщением. До сих пор той как-то не приходило в голову, что Джеффри захочет сблизиться с внебрачной дочерью. Странно, но эта очевидная мысль почему-то не посетила ее. А ведь здесь кроется еще одна причина, по которой Энди стремится жениться на Мари. Если это не произойдет, Джеффри вряд ли сможет в ближайшем будущем рассчитывать на благосклонность Полли. Огорошенная новым угнетающим соображением, Мари, однако, не стала развивать эту тему вслух. Слишком унизительно!

Ее прелестное лицо побледнело, выражение голубых глаз окрасилось мукой, и она хрипло произнесла:

– Ты узнал всю правду тем вечером, когда я приехала к тебе в Касл-рок, но мне ничего не сказал!

– Я не мог этого сделать, так как думал, что Жану ничего не известно. Ведь получалось, что он долгие годы растил дочь другого человека… Однако позже, когда я привез Полли из полицейского участка и она наконец удалилась в свою комнату, Жан тоже кое-что сообщил мне. Он давно собирался посвятить Полли в эту историю, но его сдерживало нежелание причинять тебе боль. Ведь ты не знала, что у твоей матери был любовный роман на стороне!

– Все равно ты обязан был мне рассказать, – упрямо заметила Мари.

– Да пойми же, это был не мой секрет! Честно говоря, мне не верилось, что Жан когда-либо решится выложить правду Полли, поэтому я считал себя не вправе вмешиваться. Но Жан рассудил так, что если я в курсе всего, то и Полли имеет право на полную информацию.

– Но я-то все равно оказалась вытесненной за рамки происходящего, причем главным образом собственной семьей!

– Ну, знаешь ли, это не те новости, которые можно сообщить по телефону.

– Зато их можно придержать, а тем временем использовать Полли с открытым против нее уголовным делом, чтобы заставить меня стать твоей любовницей! – вспылила Мари.

На это обвинение Энди ответил молчанием.

– Заранее зная, что не будешь судиться со своей сестрой, ты все-таки затащил меня в постель! – Голос Мари зазвенел на высокой ноте. – Как может человек столь низко пасть?

– Может, если только желает женщину так страстно, как я желал тебя, – мрачно произнес Энди. – Поверь, дорогая, я далек от мысли гордиться этим поступком. Но как бы то ни было, ты наказала меня своим бегством…

– Ты и без того бы меня бросил!

– Ошибаешься.

– Зачем ты лжешь? Думаешь, моя беременность обязывает тебя говорить неправду?

– Нет… – покачал головой Энди. – Но она запрещает мне вступать с тобой в схватку. Это может повредить ребенку.

Его замечание выбило почву из-под ног Мари. И все же гнев ее был так велик, что от него кружилась голова.

– Только не впутывай сюда моего ребенка!

– Он и мой тоже.

Мари скрипнула зубами в бессильной ярости.

– На Мальорке ты подло использовал меня! Тут уж Энди не выдержал. Его карие глаза сверкнули негодованием.

– Только не говори, что не хотела меня, дорогая!

– Ах вот какое оправдание ты себе придумал! – Мари проигнорировала его предупреждающий тон.

– Напротив, это ты в нем нуждалась.

– Я? Интересно, почему же? – Атмосфера в гостиной накалилась до предела. Мари чувствовала себя так, будто в ней началась термоядерная реакция.

Энди придвинулся ближе, сильный, властный, уверенный в себе.

– Я позволил тебе быть независимой, дал ощущение правоты. Пока ты могла упрекать меня в том, что я насильственно вовлек тебя в наш договор, тебе можно было не чувствовать себя виноватой. Потому что на самом деле ты хотела стать моей любовницей!

Мари залилась краской стыда. На это замечание трудно было что-либо возразить. Злая и сконфуженная, она попыталась проскользнуть мимо перегородившего дорогу Энди, но тот схватил ее, прижал к себе и со всем жаром страсти накрыл ее рот своими губами. И как уже не раз бывало, Мари мгновенно захлестнула волна ответной чувственности.

– Не делай этого, дорогая. – Энди оторвался от губ Мари, чтобы взглянуть ей в глаза. – Не своди меня с ума и не заставляй говорить веши, способные причинить тебе боль!

Залитая сиянием медово-карих глаз, остро ощущая силу его желания, Мари застыла как заколдованная. Энди будто нажал на некую невидимую волшебную кнопку в ее душе, после чего весь гнев улетучился. Она затрепетала, незаметно для себя самой прижимаясь к нему еще плотнее и ощущая крепость его мышц, а также твердость иного рода, интимную и многообещающую. Не прошло и минуты, как Мари окончательно сдалась, уступив ощущению того, как приятно наливается ее грудь и как увлажняется жаркий участок между бедер.

– Энди… – прошептала она в отчаянии, словно призывая его на помощь в борьбе с ее собственной чувственностью.

Но тот лишь обжег Мари взглядом, молча подхватил на руки и понес из гостиной.

Нет! – вертелось в этот миг в ее голове. Ты не должна этого делать!

И все же Мари проигнорировала мольбы внутреннего голоса. Прижав лицо к сильному плечу, она с наслаждением вдохнула знакомый аромат, и каждая клеточка ее тела завибрировала, пробужденная к жизни чувственным импульсом.

Энди уложил Мари на кровать в незнакомой комнате и стянул с ее ног туфли. Затем быстро сбросил с себя пиджак.

Она села, щеки ее пылали.

– Ведь мы ссорились…

– Забудь об этом, дорогая, – хрипловато произнес он.

Ее руки дрожали, поэтому она обхватила ими подтянутые к подбородку колени, одновременно ища в себе силы уйти из этой постели, что диктовали ей остатки здравого смысла. Однако защита не срабатывала. Рассказ отца пробил в ней зияющую брешь. Секрет заключался в простой истине: Жюстина любила Джеффри Макгвайра, а ее дочь прикипела сердцем к его сыну.

– Забудь обо всем… Обо всех, – прошептал Энди с дрожью нетерпения в голосе. Он будто читал мысли Мари.

Но разве могла она не думать о том, почему Энди женится на ней? Разве ущемленная гордость не будет каждую минуту жизни подсказывать Мари, что из-за своей слабости она согласилась на все, лишь бы получить Энди?

– Я так хочу тебя! – продолжал он, отбрасывая в сторону свою рубашку. Теперь Мари без помех могла созерцать его божественно красивый торс, покрытый светлыми шелковистыми волосками, отчетливо выделявшимися на фоне бронзового загара.

– Да! – вдруг вздохом слетело с вздрагивающих губ Мари.

Она словно таяла, наблюдая, как Энди раздевается. Общую слабость, совершенную неспособность сопротивляться – вот что Мари испытывала в эти минуты. Пальцами, которые казались чужими, она принялась расстегивать перламутровые пуговицы блузки, но потом рывком стянула ее через голову… и в этот миг увидела, как Энди снимает трусы. У Мари перехватило дыхание, в горле стало сухо: перед ее глазами предстало внушительное подтверждение той страсти, которая переполняла его.

Заметив, куда направлен взгляд голубых глаз, тот шагнул к кровати и начал решительно стаскивать с Мари джинсы. Через несколько секунд она оказалась обнаженной. Энди склонился над ней, припал к ее губам и искусно ввел язык в рот. Это эротическое проникновение с бешеной скоростью погнало кровь по ее венам. Мари задрожала.

– Ты так умело это делаешь!.. – прерывисто прошептала она, когда поцелуй завершился.