Текст книги "...И скрылся с места преступления..."

Глава 22
Вопрос жизни и смерти

Снаружи светило солнце, повсюду виднелись аккуратные лужайки и свежевскопанные клумбы. На некоторых уже распускались нарциссы. За стеной, окружавшей лечебницу, виднелась табличка: «Гараж. Техническое обслуживание автомобилей марки „остин“». Снаружи гуляли люди, слышались сигналы машин. У ворот стояла служебная машина Скотленд-Ярда, на которой приехал Роджер, за рулем сидел сержант и лениво листал газету: на самом деле он внимательно следил за входом в лечебницу. Вместо фургона для перевозки белья в прачечную перед въездом стояла теперь передвижная бакалейная лавка, а на месте такси была машина для перевозки почты.

А в клинике испуганная миссис Канлифф смотрела на Роджера.

Испуг не уходил из ее глаз, беззвучно шевелились губы, заметно дрожали руки. Она пыталась унять дрожь, но безуспешно: Роджер заметил, что в ее взгляде к страху примешивалась явная ненависть.

– Доброе утро, миссис Канлифф, – пронзительным голосом приветствовал ее Джи, – у нас посетитель, старший инспектор Уэст из Скотленд-Ярда. Вам не нужно беспокоиться, старший инспектор лишь хочет помочь вам, он такой же, как и мы, – мы же все желаем вам добра, не так ли, миссис Канлифф? Верно, старший инспектор?

– Я... мне не нужна никакая помощь, – бесцветным голосом произнесла Вера Канлифф, – мне лучше, намного лучше. Я знаю, что мне лучше, мистер Джи! Но я не хочу встречаться с людьми, вы же знаете, что я не люблю никаких посещений.

– Это все нервы, нервы, вы немного нервничаете, – Джи разговаривал с ней, словно с ребенком. – Сейчас вы привыкнете к инспектору и все будет хорошо. Для беспокойства нет никаких причин, он задаст вам один или два очень простых вопроса, а вы попробуйте на них ответить, вот и все.

– Я... у меня очень болит голова, я ни о чем не могу думать, не могу, не могу!

Она была слишком напугана, чтобы сосредоточиться.

Возможно, причина ее страха – наркомания, а может, дело в чем-то другом? Ее взгляд перебегал от Роджера к Джи, и Роджер готов был побиться об заклад, что она гораздо больше боится ученого секретаря клиники, нежели его.

– Ну что вы, миссис Канлифф, – ласково увещевал ее Джи, – конечно же, вы можете думать, ваш разум так же ясен, как и мой. И не надо так расстраиваться, когда к вам кто-то приходит: в конце концов скоро вы будете дома, вам же не хочется там нервничать, правда? Нет ничего плохого, если вы поговорите со старшим инспектором и ответите на его вопросы, от вас ничего особенного не требуется, просто говорите правду – я уверен, старший инспектор сделает все, чтобы помочь вам. Мы же не хотим, чтобы вы проходили через муки лечения, выписывались из нашей клиники, а потом снова начинали бы принимать наркотики, ведь так?

Она не отвечала ему и с ужасом смотрела на Роджера, словно пыталась предугадать, о чем он ее спросит. Одно было совершенно ясно: ему не следует предлагать ей вопросы, которые еще больше взвинтят ее нервы. Но он обязан был о чем-то спросить, чтобы визит в клинику выглядел обоснованным.

– Вы можете назвать имена людей, которые давали вам наркотики? – осторожно спросил Роджер.

– Я... я не помню. Я уже много раз говорила, что не помню, я...

– Вы когда-нибудь встречались с преподобным Питером Уэйтом, организатором кампании за безопасность движения?

Она бросила настороженный взгляд на Джи, словно спрашивая его, можно ли ответить на этот вопрос.

– Отвечайте старшему инспектору, миссис Канлифф, пожалуйста.

– Я... да, да, – она явно испытывала беспокойство, – я помогала мистеру Уэйту.

– Вы когда-нибудь бывали в его квартире на Филдс-вью, 188?

– Да-а-а-а, я делала там кое-какую работу, мой муж хотел, чтобы я помогала ему.

– Почему?

– Он... он однажды сбил женщину, и она умерла. Он... он очень хотел хоть чем-то компенсировать смерть этой женщины, он... он чувствовал себя виноватым, но он не был виновен, это признали все, это была не его вина!

– Это совершенно очевидно, миссис Канлифф, я изучил свидетельские показания, они говорят в его пользу, – стал уверять ее Роджер. – Скажите, мистер Уэйт давал вам когда-нибудь наркотики?

– Нет!

– Первый раз вы получили наркотик в штаб-квартире кампании?

Она не знала, что сказать, и молча смотрела на Джи – потом резко отвернулась, словно поняла, что на этот раз он ей ничем не поможет. Джи неторопливо подошел к ней, положил руку на плечо, как будто желая успокоить ее, и, заглядывая в глаза, произнес, на этот раз голосом, близким к обычному:

– Миссис Канлифф, если вы получали наркотики именно там, вам следует сказать об этом старшему инспектору – и, конечно же, мне. Потому что, когда вы вернетесь домой, возможно, вам снова придется поехать туда, в эту квартиру, и если там окажутся наркотики, для вас это закончится очень и очень плохо. Вы же знаете, у нас нет полной уверенности, что вы излечились. Итак, вы доставали наркотики там?

– Прошлой ночью в этой квартире произошел пожар, – Роджер снова вступил в разговор. – Если источник наркотиков был там, то теперь его не существует, поэтому бессмысленно упорствовать и скрывать эту информацию, миссис Канлифф.

Она всплеснула руками – казалось, глаза ее сейчас выпрыгнут из орбит. Она сделала шаг вперед и оттолкнула Джи в сторону. Он схватил ее за руку, словно опасаясь, что она может наброситься на Роджера.

– Это правда? Она сгорела? Правда?

– Я же вам сказал.

Она отвернулась, закрыла лицо руками и плечи ее задрожали от беззвучных рыданий.

Судя по всему, она доставала наркотики именно в квартире Уэйта.

– Пожалуйста, ответьте на вопрос, миссис Канлифф, – резким голосом настаивал Джи, – тогда я буду уверен, что старший инспектор удовлетворен.

Не поднимая глаз, она проговорила, глотая слезы:

– Да, я получала их в той квартире. Я бывала там раз в две недели и всегда доставала там наркотик – один человек давал мне дозу для инъекции... – она не могла больше говорить.

Джи требовательно посмотрел на Роджера:

– На мой взгляд, достаточно, мистер Уэст.

– Да, конечно, – согласился Роджер, – больше не буду вас беспокоить, миссис Канлифф, большое спасибо за помощь. Не хотите передать что-нибудь мистеру Уэйту?

Ее лицо выглядело изможденным, но полные слез глаза смотрели трезво:

– Нет, ничего, – пробормотала она, – у меня разболелась голова, я больше не могу, помогите мне.

Голос сорвался на крик, и она повернулась к Джи:

– Помогите же мне! Пошлите за доктором Смитом, он поможет мне!

Поведение, типичное для всех наркоманов. Если ей запрещали называть имя Уэйта под угрозой лишения наркотиков, то вопль отчаяния вполне объясним.

– Да, да, немедленно, – начал успокаивать ее Джи, – я сам пойду за доктором Смитом.

Он взял Роджера за руку и повел к двери:

– Я провожу вас. Вы сможете немного отдохнуть.

Она наблюдала за ним, ее поза выдавала отчаянное нетерпение.

Роджер покорно следовал за Джи: тот взялся за ручку двери, чуть приоткрыл ее – в этот момент Роджер повернулся, окинул взглядом трагическую фигуру – призрак красавицы – и спокойно спросил:

– Вас, случаем, недавно не фотографировали, миссис Канлифф?

– Да, а почему вы спрашиваете? – она смотрела на него с удивлением. – Мне казалось, что я пошла на поправку и решила сфотографироваться для Бена, я...

– Это был очень удачный снимок, – вмешался Джи, – действительно, очень удачный.

Он выпроводил Роджера из комнаты, закрыл дверь и повел его к лестнице:

– Бедняжка, – голос Джи звучал неубедительно, – боюсь, что, несмотря на все наши усилия, ее случай безнадежный. Я отнюдь не уверен, что ее выпишут. Во всяком случае, мне надо будет обсудить это с доктором Смитом. Мистер Уэст, будьте так добры, подождите меня здесь, я покину вас не более чем на две-три минуты. Надо сказать, чтобы миссис Канлифф сделали укол.

Он неторопливо пошел по коридору и остановился у двери с табличкой "Вход посторонним воспрещается".

Во всех его движениях, в том, как он говорил, чувствовалась нервозность – и возникла она в тот момент, когда Роджер спросил о фотографии.

Джи вошел в кабинет, закрыл за собой дверь, но его визгливый голос все равно был слышен даже на лестнице, где по стенам висели написанные маслом портреты каких-то ученых мужей, а ступени были скрыты толстым пушистым ковром. В большом холле стояло несколько журнальных столиков, около каждого – удобные глубокие кресла: посетитель клиники с первой же секунды убеждался, что ее владелец – человек преуспевающий. Недолго же ему осталось преуспевать, подумал Роджер. Джи был уже до смерти напуган. Он – или кто-то другой – совершил роковую ошибку, послав фотографии миссис Канлифф Джексону. Но в то время они и не подозревали, что полиция будет допрашивать миссис Канлифф.

Скоро дело будет закрыто. Правда, надо ждать криков протеста и всевозможных интерпретаций действий полиции, безусловно, не в пользу последней.

В Скотленд-Ярд Роджер мог позвонить из своей машины – после этого надо было замкнуть полицейский кордон и приступить к допросу Джи и Смита. И сделать это нужно как можно скорее. Джи не мог не понять смысла вопросов, которые задавал Роджер миссис Канлифф, и, вне всяких сомнений, рассказал доктору Смиту – то есть Роули – и об этих вопросах, и о фотографиях.

Именно этим объяснялся его поспешный визит к доктору Смиту, отнюдь не желанием помочь миссис Канлифф.

Роджер прошел к лестнице и быстро спустился вниз. В холле сидела шикарно одетая женщина и просматривала журналы. Роджер открыл входную дверь. Сержант должен был припарковать машину с боковой стороны здания. Связь со Скотленд-Ярдом – дело нескольких секунд, и через считанные минуты патрульные машины блокируют клинику "Палли".

Он направился к подъездной аллее.

Служебной машины Скотленд-Ярда там не было.

На ее месте стояли два больших пикапа "скорой помощи".

– Ищете свою машину, сэр? – спросил Роджера один из водителей. – Нам пришлось попросить всех выехать с территории, и они припарковались рядом с входом в клинику, там много места, хватит на всех. А ваша машина с шофером, сэр?

– Да.

– Она стоит прямо у входа, сэр.

– Спасибо, – Роджер быстро пошел к воротам.

На машине они проскочили аллею очень быстро, сейчас же Роджеру казалось, что до ворот почти миля. Роджер обернулся и посмотрел на окна, потом перевел взгляд на входную дверь. Там никого не было.

Он уже приближался к воротам и всматривался в стоящие за ними машины. Автомобиль Скотленд-Ярда был почти у самого въезда, но Роджера водитель не видел. Неожиданно сзади послышался рев автомобильного двигателя. Роджер резко повернулся: прямо на него мчалась машина "скорой помощи".

Глава 23
Истина

«Скорая помощь» была всего в пяти ярдах от него. Должно быть, перед этим она ехала с выключенным двигателем – аллея имела небольшой уклон к воротам, и Роджер услышал ее только в тот момент, когда водитель дал газ: машина неслась слишком быстро, чтобы сразу с места можно было развить такую скорость. Времени для раздумий не было, смерть приближалась стремительно и неотвратимо, казалось, не было никаких шансов избежать рокового удара.

Убегать было поздно, а если бы Роджер попытался броситься на капот машины, это лишь увеличило бы силу удара. Расстояние сократилось до одного ярда. Он чувствовал жар мотора, в ушах пульсировал его рев.

И он заставил себя упасть на спину.

Он приготовился к сильному удару головой об асфальт, к той сокрушающей тяжести, с которой бешено вращающиеся колеса вдавят его тело в асфальт. И он действительно больно ударился затылком, но шляпа осталась на голове и ее замявшиеся поля смягчили удар. Вытянув руки по швам, он смотрел, как над ним проносится забрызганное маслом брюхо злобно рычащего чудовища. Он почувствовал, как колесо задело его руку, над самым лицом прогрохотал раскачивающийся задний мост, и он увидел над собой небо.

Машина промчалась вперед.

Он был цел и невредим, дневной свет ослепил его, сердце бешено колотилось. Он не мог шевельнуться, казалось, силы покинули тело.

Послышался новый звук, полицейский свисток. К нему сломя голову бежал сержант из Скотленд-Ярда, прижимая к губам свисток. Мотор "скорой помощи" все еще рычал, но звук его, по мере удаления машины, становился все слабее и слабее. Вокруг мирно чирикали воробьи, тихо шелестела трава – идиллия, подумал Роджер, в которую не вписывались бегущий человек и удаляющаяся машина.

Он не должен лежать здесь, надо подниматься. Встать! Какие еще нужны доказательства? Джи и Смита нельзя упустить, отсюда никто не должен уйти. Встать!

Роджер с трудом поднялся на ноги. Сержант был уже почти рядом с ним. Машина "летучего отряда" также находилась неподалеку.

– Блокируйте оба выхода! – приказал Роджер. – Свяжитесь со всеми патрульными машинами. Выполняйте!

Он направился к фургону – кружилась голова, к горлу подкатывала тошнота.

– Немедленно блокируйте эти ворота, немедленно!

Преодолевая головокружение, он попытался ускорить шаг, но ноги все еще плохо слушались его.

– Через минуту здесь будет дюжина наших машин, – сказал сотрудник Скотленд-Ярда.

– Чудесно. Поторопитесь. Убедитесь, что через задние ворота и муха не пролетит.

Он сел в свою машину. Сержант занял место рядом с водителем фургона для перевозки белья, и тот снял машину с тормоза. Роджер повернул ключ зажигания. Он видел, как полицейские машины на огромной скорости врываются в подъездную аллею и, образуя полукруг, блокируют ворота. Он тронулся с места. До ворот было всего двадцать ярдов, но ему казалось, что намного больше. Вдруг он услышал рев автомобильных двигателей.

Его машина уже достигла ворот.

С площадки у боковой стены клиники выехали три машины – большие, черные, сверкающие хромом и эмалью. Он смог рассмотреть водителя первой машины: Джи, рядом с ним человек помоложе. Перед самыми воротами Роджер нажал на тормоза и открыл дверцу, готовясь выскочить наружу. Но автомобиль Джи летел на огромной скорости, и Роджер сообразил, что столкновения избежать не удастся, – его снова захлестнула волна страха. Он выскочил из-за руля и одним движением перебросил тело через крышу своей машины. Он видел искаженное страхом лицо Джи, понимая, что тот изо всех сил жмет на тормоза, но было уже поздно. Глаза сидящего рядом с ним человека побелели от ужаса.

Роджер был уже вне опасности, когда услышал звук удара. Столкновение было настолько сильным, что, казалось, машина вот-вот взмоет в воздух. Но этого не произошло: капот большого автомобиля на глазах сплющился и стал похож на концертино. Вторая машина из тех, что отъехали от клиники, врезалась в багажник первой: из салона выпал человек с залитым кровью лицом, другой замер за рулем.

Он заметил на заднем сиденье еще одну неподвижную фигуру. Это была Розмари Джексон. Без сознания.

Полицейские окружили место происшествия и оттеснили прохожих. Розмари Джексон в аварии не пострадала. Узнав об этом, Роджер почувствовал себя словно заново родившимся.

– Пора ехать, – Роджер подошел к сержанту, – надо проверить другие ворота. Свяжитесь со Скотленд-Ярдом, скажите Кортленду, чтобы он позвонил Канлиффу: пусть тот не выходит из дома, мне надо поговорить с ним.

Сержант протянул руку к микрофону.

– Попросите, чтобы прислали еще человек пятнадцать, – бросил через плечо Роджер, – надо как следует прочесать эту клинику. Как только люди прибудут, окружайте здание и блокируйте парк, нам совсем ни к чему, чтобы у них возник соблазн попробовать прорваться во второй раз. И еще: самым тщательнейшим образом обыщите гараж.

Все это будет сделано, весь вопрос лишь в том, насколько быстро.

Лишь только когда Роджер убедился, что из клиники "Палли" никто не ускользнет, он подошел к месту столкновения.

Тело Джи уже увезли. Рядом с ним был доктор Смит, он же Роули, тоже мертвый. Еще один человек получил сильные повреждения, двое других почти не пострадали. Всех их задержали, и сейчас полицейские готовили раненых к отправке в полицейский госпиталь.

Водитель патрульной машины открыл дверцу и позвал Роджера:

– Суперинтендант Кортленд хочет поговорить с вами, сэр.

– Очень хорошо, спасибо, – Роджер взял микрофон. – Уэст слушает... Что?.. Да, похоже, мы все закончили, но сказать наверняка можно будет только после того, как закончится обыск... У меня создается впечатление, что персонал ни в чем не замешан, хотя, возможно, отдельные сотрудники что-то знали... мы проверим. Сейчас я собираюсь осмотреть кабинеты... Да, скажите Джексону, что с его женой все в порядке... Что?.. Канлифф? Вряд ли я смогу доказать, что он по уши в этой истории, но было бы удивительно, если он не имеет к ней никакого отношения. У меня даже возникла мысль, что он действительно убил миссис Роули... Вполне возможно, что я спятил, – если это так, я обязательно дам вам знать, – Роджер широко улыбнулся. – Пришлите побольше людей, Корти, предстоит чертовски много работы... Кстати, как там Уэйт?

– Столь же спокоен, как и вы, – весело ответил Кортленд, – в мужестве ему не откажешь. Если он чист, то чем раньше мы ему об этом скажем, тем лучше.

– Да, он чист, – согласился Роджер. – Передайте это и Джун Эйкерс.

* * *

Вслед за прибывшими детективами Роджер вошел в клинику. Уже начался допрос медперсонала, и большинство сотрудников, казалось, обалдели от удивления. Роджер не стал терять на них время и сразу же направился в комнату миссис Канлифф. Она оказалась закрытой изнутри. Толчком плеча он сорвал защелку, вошел в комнату и остановился у постели, на которой спала миссис Канлифф.

– По крайней мере, она жива, – он повернулся к сержанту. – Поставьте у двери человека и проследите, чтобы ее никто не беспокоил. Что-нибудь обнаружили?

Они уже нашли комнату, в которой прятали Розмари Джексон. По словам персонала, она была "пациенткой" доктора Смита – ее привезли сюда на машине "скорой помощи" и никто не сомневался в том, что она обычная клиентка лечебницы, которой предписано стационарное "лечение". Ее пользовал исключительно доктор Смит.

На каминной решетке в кабинете Смита – он же Роули – полицейские обнаружили кучку золы: перед побегом он сжег какие-то бумаги. Большой сейф был открыт – вокруг него толстым слоем лежал белый порошок.

– Героин или кокаин, – удовлетворенно сказал Роджер, – здесь они держали запасы для "лечебных" целей и, убегая, должно быть, порвали один из пакетов. Полагаю, остальные мы найдем в разбитых машинах.

Он распорядился, чтобы об этом сообщили полицейским, дежурившим на месте столкновения, и набрал номер Скотленд-Ярда.

– Ко мне уже поступают донесения, – чувствовалось, что у Кортленда приподнятое настроение. – Похоже, вы выиграли, Красавчик. Вам уже известны все детали?

– Нет. Я собираюсь повидаться с Канлиффом, – сказал Роджер, – и, надеюсь, после этого разговора все станет ясно.

– Он пока еще у себя в конторе.

– Ну и хорошо, – Роджер потер ладонью лоб. – Надо, чтобы кто-то позвонил ему... Подождите-ка, кто у нас умеет подражать чужим голосам? По-моему, Миддлтон. Пусть он подождет еще полчаса, а потом позвонит Канлиффу. Скажите ему, чтобы говорил фальцетом – очень высоким голосом, как говорят чревовещатели. И не очень внятно. Пусть скажет ему, что ко мне попали фотографии его жены и что известные ему люди из клиники ударились в бега.

– Не знаю, что из этого выйдет, – с сомнением заметил Кортленд, – по-моему, Четуорт всегда заставлял вас посвящать начальство в свои таинственные планы, но я не настаиваю. О'кей, я вызываю Миддлтона.

– Спасибо, – с чувством произнес Роджер.

Через полчаса Роджер с двумя детективами из департамента уголовного розыска уже был у здания на Портман-плейс, где находилась контора Бенджамина Канлиффа. У входа стоял его серебристый "роллс-ройс". Примерно через десять минут Канлифф вышел из здания.

Он сел в машину и резко тронулся. За ним последовал Роджер; на всем участке пути до Риджентс-парк за ними внимательно наблюдали полицейские в штатском. Канлифф захлопнул дверцу "роллс-ройса" и быстро вошел в дом. Через двадцать минут он снова появился. Роджер, уже в другой машине, припарковался на углу и, попыхивая сигаретой, наблюдал за Канлиффом. Тот снова сел за руль своего "роллс-ройса" и поехал в направлении Эджуэр-роуд. Вскоре он проехал через Гайд-парк и направился в сторону Хаммерсмита. Было совершенно ясно, что он едет в аэропорт. Роджер по рации информировал об этом полицейских Хитроу.

Когда они были уже примерно в десяти минутах от аэропорта, пришло сообщение:

– Через полчаса рейс на Париж, сэр, и мистер Бенджамин Канлифф зарезервировал себе место.

– Там я с ним и встречусь, – сухо ответил Роджер.

* * *

Канлифф стоял в очереди на регистрацию, по его виду невозможно было догадаться, что он встревожен и пытается спастись бегством. При нем был небольшой портфель, а два чемодана он уже успел погрузить на тележку; грузчики готовились отправить багаж на борт. В сопровождении детективов и двух офицеров полиции аэропорта Роджер поджидал его на ступеньках, ведущих в зал вылета.

Канлифф начал подниматься по лестнице, и Роджер шагнул к нему:

– Вы не уделите мне еще одну минуту, мистер Канлифф?

Канлифф застыл на месте. Нижняя челюсть отвисла – он с трудом взял себя в руки, и когда заговорил, в его голосе отчетливо звучал страх:

– В чем дело?.. Почему прямо здесь? У меня неотложное дело в Париже, какое вы имеете право?

– Мы вынуждены будем попросить вас отложить поездку, – решительно заявил Роджер. – Есть несколько вопросов, которые мы хотели бы вам задать. Если вы дадите на них удовлетворительные ответы, вы вполне успеете на следующий рейс, сэр.

Казалось, Канлифф вот-вот упадет в обморок.

Роджер шел рядом с ним, остальные полицейские – чуть позади. Канлиффа провели в служебное помещение, носильщик принес его багаж, который открыли еще до начала допроса.

Канлифф отлично подготовился к побегу. Среди сложенной одежды оказалась значительная сумма в иностранной валюте, целое состояние в виде бриллиантов, устилавших все дно одного из чемоданов. При нем оказалось множество ценных бумаг на весьма значительную сумму, а также кредитные карты, выписанные зарубежными банками, из которых явствовало, что он под разными именами держал в нескольких странах очень крупные суммы.

И еще в его вещах нашли небольшой конверт с героином.

* * *

– Какое вы ему предъявили обвинение? – поинтересовался Кортленд, когда Роджер вернулся в Скотленд-Ярд. – У вас отличный выбор.

– Формально пока ничего, – Роджер достал из кармана сигареты, – но есть одно, которое я просто мечтаю ему приклеить.

– Какое же?

– Убийство миссис Роули, помните? – Роджер чиркнул спичкой. – Я думаю, он сбил ее сознательно, это не было несчастным случаем. Полагаю, это знал и Роули. Вероятно, к тому времени Роули – химик-фармацевт, имевший доступ к различным наркотикам, включая героин, – был уже крепко повязан с Канлиффом, и повязан на наркобизнесе. Очевидно, это стало известно его жене. Вероятно, она пыталась убедить его бросить это занятие и когда поняла, что увещевания ни к чему не приведут, решила обратиться в полицию. Не сомневаюсь, что все свидетели были подкуплены. Самое неприятное для нас – Аткинсон. Вспомните, он разбогател сразу же после окончания судебного разбирательства и тут же подал рапорт о переводе в Тоттинг, где приобрел дом. Думаю, что мы скоро выясним, что купил он его на деньги, полученные за ложные показания.

– Кажется, я начинаю понимать, – наморщив лоб, медленно проговорил Кортленд. – Но какова роль всех остальных, Красавчик?

– Я понимаю, что ставлю себя под удар, – Роджер любовался идеальным кольцом сигаретного дыма, – но сейчас, когда Браун заговорил, я могу увязать все детали этого дела и дать удовлетворительные объяснения. Браун работал с Роули долгие годы – он и другие распространители наркотиков вначале работали за деньги, потом – за наркотики. Все они к тому времени уже стали наркоманами.

Насколько я понимаю, события развивались следующим образом: – Миссис Брей работала на Роули с того самого судебного разбирательства в Лайгейте. Она была его неизменным помощником. Аткинсон обеспечивал ей – как, впрочем, и Брауну, и всем остальным членам шайки, которые использовали штаб-квартиру кампании как прикрытие, – надежную защиту. Потом миссис Брей и Аткинсон стали слишком самоуверенными: они так много знали о Роули и его деятельности в качестве "доктора Смита", что решили наложить лапу на часть его наркотиков, отколоться от клиники "Палли" и начать собственное дело. Им были известны все наркоманы, регулярно посещавшие штаб-квартиру кампании, поэтому проблема клиентуры их не волновала. Браун признает, что они подрубили доходы Роули и фактически отняли у него дело.

Этого Роули допустить не мог, он обязан был пресечь их деятельность. Но в его распоряжении был только один единственный способ: убийство. Миссис Брей он ликвидировал первой, чем вынудил Аткинсона на время притихнуть, хотя, возможно, он и не понимал, что это убийство. Затем произошло еще одно, совершенно неожиданное событие, перепугавшее Роули: Чарлз Джексон, также участвовавший в лайгейтском деле, увидел его в клинике "Палли". По-моему, тогда-то Роули и понял, что его игре пришел конец. Теперь у него была еще одна надежда: улизнуть с тем, что удалось заработать. Но повсюду была опасность. Одним из источников ее оказался Джексон, его необходимо было держать под контролем. Каким-то образом его следовало нейтрализовать, и Роули попытался воздействовать через его жену. Операция против Джексонов началась еще до того, как возникли другие осложнения, и этот вариант провалился, потому что обстоятельства вынуждали Роули действовать слишком быстро: если бы все его проблемы ограничивались только Джексонами и Аткинсоном, возможно, он и ушел бы от нас, – по крайней мере, на какое-то время. Но за долгие годы работы в наркобизнесе он подготовил пути к отступлению, причем такие, которые не требовали от него ухода в подполье. Он использовал ничего не подозревающего Уэйта прикрытие и считал его абсолютно надежным. Чего он не предвидел, так это проблем с миссис Китт. В том, что миссис Китт несколько раз встречалась с Уэйтом, не было ничего примечательного, всего лишь логическое развитие ее общественных взглядов. Ирония заключалась в том, что миссис Китт взбунтовалась.

Браун решил убрать ее и едва не сделал этого. Но существовал еще и Аткинсон, в отношении него тоже надо было принять меры, и вообще предстояло сделать последние штрихи, чтобы подозрения окончательно пали на Уэйта. Надо было заняться и Джексоном, особенно тогда, когда стало известно, что он нанял частного детектива. Несомненно, каждый раз Роули планировал новую операцию по устранению опасных для него людей, но этот способ перестал срабатывать, и вскоре вопрос встал следующим образом: либо все, либо ничего. Одним ударом. И он задумал серию стремительных убийств, всякий раз используя для этого Брауна, – поскольку Браун уже убил миссис Брей.

Первым должен был быть Джексон. Но тот сумел избежать смерти, поэтому, в отчаянной попытке заставить его молчать, похищают его жену. Затем настает очередь Аткинсона. Его убивают. Потом Уэйт. У меня нет ни малейших сомнений, что если бы мы не вышли на Уэйта, его бы убили, а потом убедительно доказали бы, что именно он был распространителем наркотиков, – и тем самым Роули уходил из-под удара. Но когда стало известно, что мы заинтересовались Уэйтом, так просто это сделать было уже невозможно. Уэйт знал все имена и адреса клиентов Роули, и эти списки надо было уничтожить. Роули не мог отдать их нам в руки. Большинство имен и адресов Уэйт помнил наизусть, поэтому он тоже должен был умереть. Мы знаем, что ему едва удалось избежать гибели.

Можно догадаться, в какое отчаяние пришел Роули, когда узнал, что миссис Китт и Джексон уцелели. Но он уже не мог остановиться, он вынужден был довести свой замысел до конца. Браун тоже не мог отступать, и, кроме того, у них еще оставалась надежда, что мы сочтем убийцей Уэйта.

– Не очень-то безосновательная надежда, надо сказать, – сухо заметил Кортленд. – Кое-кто из нас был убежден в этом. И все-таки, что из всего этого мы можем доказать?

– Мы можем доказать все, что нам необходимо, – Роджер встал. – Вероятно, Канлифф попытается свалить всю вину на Джи и Роули, поскольку они погибли, но я сильно сомневаюсь, чтобы человеку, который сумел превратить свою собственную жену в наркоманку, сопутствовала удача.

– Хотелось бы, чтобы вы оказались правы, – назидательно заметил Кортленд.

Роджер вышел из его кабинета и отправился к Канлиффу, который томился в кабинете этажом ниже. При появлении Роджера он вскочил со стула и, не дожидаясь вопросов, разразился бурной речью:

– Я ничего не мог поделать, Уэст! Меня шантажировали. Много лет назад я работал с Роули, и он вцепился в меня мертвой хваткой. Он... он снабжал мою жену наркотиками, Уэст, я не мог остановить...

– Вы даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей, – произнес Роджер ледяным тоном, – милосерднее было бы убить ее, как вы убили миссис Роули.

– Это ложь, Уэст!

– Мистер Канлифф, есть кое-что, чего вы не знаете, – Роджер невозмутимо закурил. – После того, как погибли миссис Брей и сержант Аткинсон, мы абсолютно точно установили, что они дали ложные показания на следствии по делу о так называемом несчастном случае, при котором была убита миссис Роули. Мы возобновим это расследование. Кроме того, в клинике "Палли" мы обнаружили документы, из которых явственно видна ваша роль в продаже и распространении наркотиков. Если вы напишете полное и подробное признание, это может вам помочь. Больше вам рассчитывать не на что.

– О Боже, – простонал Канлифф, – я... я же говорю вам, что меня шантажировали, Уэст. Именно так.

Его признание, которое он подписал в тот же день, расставило все точки над "i" и полностью подтвердило то, что Роджер изложил Кортленду. Он рассказал, как миссис Брей и Аткинсон решили основать собственную организацию, как их поведение осложнило ситуацию, как Роули и Канлифф были вынуждены вести борьбу со временем, какие проблемы возникли в связи с правительственным расследованием, как Джексон...

* * *

По пути домой Роджер размышлял. Интересно, сломался бы Канлифф так окончательно и бесповоротно, если бы знал, что «доказательства» ложных показаний свидетелей по делу о смерти миссис Роули по меньшей мере неубедительны?

С точки зрения этики он поступил неправильно.

С точки зрения этики он был плохим полицейским.

Но и дело оказалось чертовски сложным. На какой же именно наркотик – героин или кокаин или это были наличные деньги – можно покупать таких людей, как Канлифф, Аткинсон, миссис Брей? Но было и кое-что положительное. Миссис Канлифф удастся вылечить, у Джексонов жизнь снова превратится в бесконечный медовый месяц, а роль миссис Китт во всей этой истории будет известна лишь работникам полицейского архива и никогда – широкой публике.