Текст книги "Не золотой город"

2

Спустя четыре света, разобрав завал в самом нижнем уровне подземелья, где все факелы полопались от какого-то древнего взрыва, они нашли вход в высокий коридор без следов ржавчины. Взрыв искорежил обычные стены, но не оставил и царапины на вечном металле предков. Криг и Йон долго стояли у входа; им было не по себе.

Жена Йона, Утна, несла фонари, сделанные из факелов на хвощевых древках. Они вскоре пригодились: стальной коридор был полностью лишен освещения. Он тянулся вглубь земли под довольно большим углом, стены мерцали тысячами капель влаги. Криг с гарпуном наготове прыгал первым; щенята, Пиш и Тим, жались к матери, высоко поднимая факелы. Последним шагал Йон, держа в каждой руке по фонарю. Вооружен был только Криг.

Впрочем, врагами здесь и не пахло. Криг напрасно нюхал воздух, грозно водя гарпуном по сторонам. Подземелье было давно мертво, так давно, что сама память о жизни рассыпалась прахом. Глаз не мог найти даже одинокой паутинки: коридор целиком, от пола до потолка, был собран из вечного металла.

Когда дети Йона от усталости стали тихо поскуливать, отряд устроил первый привал. Все перекусили заготовленным мясом, Криг пожевал сочные листья хвощей – это заменяло ему воду. Йон о чем-то вполголоса беседовал с Утной, щенята не отходили от них ни на шаг. Криг держался обособленно: он еще не вполне доверял динго.

Пока собачья семья отдыхала, охотник листал древний дневник. Страницы были изготовлены из вечного пластика, но неведомый Кормчий писал обычными чернилами, и многие фрагменты истерлись за минувшие века.

«...животные делают большие успехи... Лаборанты не успевают заполнять эвокамеры новыми образцами, как те достигают Y-стадии и нам приходится их усыплять. Информации слишком много, я распорядился использовать для опытов только самых примитивных зверей, сумчатых и грызунов. Они эволюционируют гораздо медленней собак и кошек, так мы хоть успеваем оценить промежуточные стадии...»

Несколько испорченных листов.

«...Скорость растет быстрее, чем мы планировали. Физики уже отмечают двукратное замедление времени относительно Земли. Если так пойдет и дальше, мы достигнем Облаков прежде, чем биологи успеют вывести подходящих колонизаторов. Полагаю, следует вернуться к опытам с собаками... Но щенят многие отказываются усыплять, в отделе растет недовольство. Следует поставить вопрос ребром на ближайщем совещании, куда мы...»

Дальше не разобрать. Криг чувствовал, как по спине бегут мурашки. Если такова цена творения... Он уже не хотел встречи с предками.

«...необъяснимые явления происходят все чаще. До нас никто не приближался к скорости света так близко. Сегодня на совещании Донован требовал прекратить разгон. Мне пришлось напомнить, что ресурсы рассчитаны до последнего грамма, и если мы прекратим набирать скорость, полет займет десять лет вместо рассчетных трех. У нас нет выбора, мы не сможем вернуться, если не запасемся топливом на планетах Золотой Рыбы, а долететь туда мы успеем лишь при 97% скорости света. Подозреваю, что Донован мне не пове...»

Целый десяток чистых страниц.

«...все кончено. Надежды нет. Я истратил последний ионный заряд, отправив Земле отчет о нашей гибели. Уже остались одни старики, но и мы не протянем долго. Выживут только звери. Я распорядился загрузить все эвокамеры и включить ускорители на полную мощность...»

«...вчера погиб Крамер. Безумец, он решил что если забраться в эвокамеру, можно перенести минус-время. Нам некуда эволюционировать!»

«...не знаем, отпустит ли корабль эта волна... Двигатели стоят... Мы ничего не можем поделать. Ни-че-го. Относительно нас, время на Земле течет в обратную сторону, и люди просто расстворяются в воздухе, будто никогда не рождались. Из компьютера исчезают их имена и фотографии. Молодые погибли первыми, мы скоро последуем за ними... Будь среди нас хоть один ребенок, рожденный на корабле! Нас стирают из истории Вселе...»

И пустота до самой последней страницы. Финальная запись в дневнике была сделана дрожащей рукой древнего старца, буквы расплывались, будто их окропили слезами.

«Зверюшки... Они справятся, я верю. Они доведут корабль до Облаков. Хотел бы я видеть будущее... Кто заселит новые миры, если этот несчастливый ковчег достигнет цели? Кто примет эстафету? Надеюсь, они не узнают о нас...»

Конец. Криг в глубокой задумчивости закрыл книгу.

– Ты давал детям ее читать? – вполголоса спросил охотник.

Йон покачал головой. Криг глубоко вдохнул.

– Не позволяй им этого. Никогда.

– Я и не думал.

Кивнув, Криг угрюмо отвернулся. Больше они не говорили о дневнике.

***

Отдохнув, исследователи двинулись дальше. Спустя довольно много времени, Йон первым обратил внимание, что гравитация слегка увеличилась. Попрыгав на месте, Криг это подтвердил:

– Мы приближаемся к обшивке корабля. Чем дальше от оси вращения, тем выше сила тяжести.

– Но в горах она вдвое больше, чем здесь, – возразил Йон.

– Горы и есть обшивка, – усмехнулся Криг. – Их раньше не было, это следы от ударов космических камней. Корабль изнутри вовсе не цилиндрический, здесь есть впадины и целые равнины, вознесенные высоко к центру. Горы наиболее удалены от оси вращения, центробежная сила там максимальна, – Криг помолчал. – В древности гравитация была одинакова по всему кораблю. Но с тех пор что-то сломалось. Этот проклятый гроб давно должен был развалиться!

Динго переглянулись. Щенята невольно подошли ближе к родителям.

– Откуда ты столько знаешь? – спросила Утна.

Охотник фыркнул.

– Я собирал сведения о корабле с тех пор, как научился читать. Десять сезонов потратил на поиски. Если в этом мире остался хоть один инженер, он перед вами.

– Как же ты не узнал об судьбе предков? – помолчав, спросил Йон.

Криг зло прижал уши к голове:

– Я примитивный сумчатый образец. Я не могу знать всего.

Разговор угас. Время тянулось медленно, коридор казался бесконечным. Час за часом, свет за светом, они погружались все глубже в недра исполинского корабля. Отряд уже пять раз устраивал привалы.

Утна с тревогой следила за таявшими на глазах запасами продовольствия. Экономя пищу, Йон и Криг перестали есть дважды в свет, и боролись с голодом, жуя листья хвощей. Все понимали: еще несколько переходов, и отряду придется повернуть назад, иначе еды не хватит на обратный путь.

Теперь впереди обычно прыгал Криг, Йон шел вместе с семьей. Никто не хотел признавать, что битва проиграна. Охотник торопил динго, заставлял ускорять шаг, и все же добился своего: когда запасы провизии уже достигли критической величины, коридор наконец кончился.

Долгий путь вывел отряд в совершенно необъятного размера зал. Где-то на недосягаемой высоте ослепительно сияли фиолетовые факелы, которые, должно быть, яркостью во много раз превосходили Солнце, но из-за чудовищного расстояния казались точками слепящего пламени. Дальняя стена терялась в дымке, стальной пол убегал в бесконечность. Там и тут металл разрывали глубокие симметричные овраги – швы, где колоссальные листы обшивки стыковались друг с другом. Потрясенные исследователи долго стояли на пороге.

– Мои истинные предки были травоядными, – внезапно сказал Криг. – Мы не от хорошей жизни превратились в хищников.

Йон бросил на спутника удивленный взгляд.

– А мои были одичавшими домашними зверьми. Причем тут...

– Я о другом, – Криг энергично принюхивался. – Кормчий писал, что его сородичам некуда эволюционировать. Кем же они были, Йон? На кого походили наши творцы?

Динго окинул задумчивым взглядом титанический зал.

– Думаю, сейчас это неважно.

– Важно! – оборвал охотник. – А если они были размером с блоху? Или с хвощ? Откуда ты знаешь, что в рубке мы сумеем справиться с их техникой?

– Предки оставили корабль нам, – мягко возразил Йон. – Они не могли ничего упустить.

Криг глухо заворчал, но решил не спорить. Опустившись на четвереньки, он принялся изучать металлический пол. Динго тем временем что-то подсчитывал, бормоча под нос цифры. Когда Криг поднял голову, Йон указал ему на коридор.

– Мы совершили двенадцать переходов длительностью в свет – полтора каждый. Если коридор все время шел прямо, над нами должен быть океан...

– Коридор шел по спирали, – заметил Криг, не отрываясь от изучения листов на полу.

– Ты уверен?

– У меня врожденный компас. Как у птиц.

Йон с сомнением оглядел охотника.

– Ну-ну. Выходит, крыша этого зала – наш остров?

Криг встал на ноги.

– Нет, – тихо произнес охотник. – Смотри вдоль шва. К центру. Видишь?

Динго прищурил глаза.

– Пол загибается вниз? – он потер руки. – Вот оно что! Мы стоим на крыше рубки! Значит, поблизости должен быть люк в...

Криг щелкнул зубами, прервав монолог спутника.

– Нет, – он нетерпеливо дергал хвостом. – Швы. Посмотри, какие швы у нас под ногами. А теперь следи за когтем... – Криг указал на шов рядом с собой и медленно повел рукой вдаль. Йон вздрогнул: прямо на глазах, шов углублялся и расширялся, поверхность металлического листа грубела, на ней появлялись камешки. Вдали, у центра зала, где пол уже исчезал в дымке, смутно виднелись целые россыпи крупных булыжников.

– Не понимаю... – динго взъерошился. – Что это значит?

Криг тяжело дышал:

– Пыль.

– Пыль?!

– Да. Те камни, вдали – это пыль, – он резко обернулся. – Ты до сих пор не понял? Что-то впереди искажает пропорции. Этот зал вовсе не так велик, как кажется.

Он поудобнее перехватил гарпун.

– Стойте здесь. Я разведаю путь.

– Криг! – Йон шагнул вперед. – Я с тобой.

– Нет, – охотник метнул на спутника свирепый взгляд. – У тебя семья. Охраняй.

Больше не тратя время на споры, Криг переступил с ноги на ногу и прыгнул.

Уже в воздухе он об этом пожалел.

***

Тело Крига пронзило странное ощущение. Каждую клеточку, каждую мышцу словно начали подогревать у костра, но ему было холодно, а из пасти с шумом вырывались клубы пара. Сильное головокружение мгновенно подкосило ноги; охотник грузно рухнул на металл и, потеряв равновесие, упал на суставы ног. Гарпун со звоном проехался по полу.

Прежде, чем Криг успел перевести дыхание, головокружение столь же быстро прошло. Рядом стояла вся семейка динго.

– Я же сказал... – начал было Криг, но Йон покачал головой:

– Мы полтора света смотрели, как ты совершаешь прыжок.

Охотник замер:

– Что?!

– Время, – Йон обвел рукой зал. – Здесь что-то не так со временем. Едва прыгнув, ты словно попал в смолу. Мы с Утной часами смотрели, как движется твое тело, распрямляются ноги, вытягивается шея. У нас было много времени для размышлений и опытов.

Он уселся на металл рядом с охотником и кивнул влево.

– Взгляни на свой гарпун.

Криг как ужаленный обернулся. Его драгоценное оружие медленно, будто во сне, парило над полом. Движение было едва заметно.

– А теперь смотри на меня... – улыбнувшись, Йон встал и шагнул назад, ко входу. Контуры его тела тут же смазались скоростью. Ошеломленный, Криг следил, как мутный призрак динго с невероятной быстротой исчез в коридоре и тут же, неуловимо для взгляда возник перед спутниками. В руке Йон держал наполовину съеденный кусок мяса.

– Ну, как вы тут без меня? – он фыркнул. – Я успел пообедать и неплохо выспался.

Потрясенный охотник сел на собственный хвост.

– Невероятно...

– Ты и половины не знаешь, – заметила Утна. Было видно, что ей и детям не по себе, однако они боролись со страхом и держались возле Йона.

Криг глубоко вдохнул:

– Чего я не знаю?

– Посмотри вверх.

Охотник вскинул голову и едва удержался от крика. Потолок со слепящими факелами стал чуть ли не вдвое ближе.

– Я знал... – Криг вскочил. – Я знал!

Йон натянуто улыбнулся.

– Здесь нет никакого искажения пропорций. Там, в центре, действительно обычная пыль. И когда мы туда дойдем, она не покажется нам крупной.

Криг возбужденно встопорщил уши:

– Все правильно! Изучая корабль, я много раз встречал упоминания об атомарном сжатии, при котором расстояния между атомами в молекулах сокращаются в тысячи раз. Любой предмет можно уменьшить с полным сохранением его свойств и массы, возрастает лишь плотность вещества. Целый контейнер с запасами и снаряжением поместится в кармашек на поясе, но его масса не изменится, а значит инерция... – он запнулся.

Йон медленно кивнул.

– Я тоже читал об этом, Криг.

Охотник сглотнул. Вся его шерсть встала дыбом.

– Но... Если время замедляется в той же пропорции... Тогда мы...

– Теперь понимаешь? – негромко спросил динго.

Криг молчал целую вечность.

– Вперед, – сказал он наконец. – Держимся вместе, вплотную друг к другу. Идем мелкими шагами. Детей возьмите на руки.

Никто не возразил. Тесно сплотившись, маленький отряд двинулся в неизвестность.

3

Каждый шаг отзывался головокружением и слабостью в ногах. Потолок и стены рывками сближались, это было так жутко, что щенята отчаяно скулили, а Утна судорожно цеплялась за шерсть своего мужа. Криг двигался первым, держа гарпун обеими руками. Его губы кривила гримаса бешенства, в глазах тлел безумный огонь. Он, как и Йон, все уже понял, и чудовищная ненависть сжигала его разум.

Всего двадцать девять шагов совершил отряд, и колоссальный, грандиозный зал уменьшился до тесной металлической камеры, в одной из стен которой тускло блестела двустворчатая дверь. Обернув голову, Криг попытался найти у пола вход в коридор, откуда они пришли – но это было не легче, чем разглядеть дырочку от укола иглой с высоты птичьего полета.

Запах воздуха сильно изменился, изменилось и давление. Щенята тихо скулили, зажимая лапками уши. Слепяще-фиолетовые факелы под потолком превратились в обычные, тускло-красные лампы, знакомые каждому жителю покинутого мира. Гравитация слегка увеличилась, но оставалась вдвое ниже, чем среди гор, где крыланы воспитывали Крига. Царила мертвая тишина.

Первым, как всегда, опомнился охотник. Молча подпрыгнув к дверям он склонился над замком. Медленно подошел Йон, к нему жалась Утна с щенятами на руках.

– Будь осторожен, кенг.

– Я помню дневник, – сквозь зубы процедил Криг. – Но у нас будет немного времени, прежде чем поднимут тревогу. Осмотреться успеем. Потом вы вернетесь...

– Только мы? – оборвал Йон.

Криг рывком выпрямился.

– Это мой корабль, – сказал он, не поворачивая головы. – Плевать, кто его построил. Я выстрадал свое право. Моя семья отдала за это жизнь. Все мое племя... – он не смог продолжить и вновь склонился над замком, дрожа от ярости и бессильного гнева. Динго молча стояли рядом.

– Готово, – Криг сунул коготь в скважину. Створки двери беззвучно разъехались, и взглядам путешественников открылся яркий, живой свет неодимовых ламп.

Колоссальных размеров белый зал был полон неизвестной аппаратуры. У стен стояло несколько исполинских цистерен, высотою впятеро превосходивших самые крупные хвощи, возле каждой цистерны блестела округлая шлюзовая камера. Тостые гофрированные шланги связывали их с пультами управления, где весело перемигивались огоньки.

Путешественники стояли в точно такой шлюзовой камере. По сравнению с чудовищными цистернами, камеры выглядели даже не маленькими, а микроскопическими, песчинками рядом с горой. О том, что находилось в цистернах, догадаться было нетрудно.

Криг первым вышел на свет. Его ноги – «нет, лапы...» поправил себя охотник – оставили грязные следы на стерильном белом полу. Криг машинально продолжал сжимать гарпун, ему просто хотелось чувствовать в руках оружие. Горечь и скорбь терзали душу. Словно вернулся тот миг. Словно время действительно повернуло вспять.

– Удивительно... – голос динго за спиной едва не свел Крига с ума. Охотнику потребовалась вся воля, чтобы удержать себя от безумия; до крови закусив язык, он зажмурился, пытаясь абстрагироваться от воспоминаний. Медленно, глубоко дыша, он обернулся. Открыл глаза. Эти динго – другие. Они не виновны, что родились сами собой. НЕ ОНИ виновны. Виновны те, кто... Те, кто... ТЕ, кто...

Чувствуя, что теряет контроль над собой, Криг до посинения стиснул пальцы на древке гарпуна. Спокойно. Спокойно.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил охотник.

Изумленный Йон оторвался от разглядывания пульта управления.

– Наша письменность! Я понимаю, что здесь написано!

– Что? – Криг тяжело дышал. Безумие отпускало его неохотно.

Йон склонился над экраном:

– "Геномида IV, культура NG701. Австралия и Тасмания. Стадия Y, 92%"

– Стадия игрек? – Охотник скрипнул зубами. – Значит, скоро настанет наш черед. Как там было? «Многие отказывались усыплять щенят...»

Йон резко выпрямился:

– Заткнись, кенг.

– Не нравится? – Криг зло усмехнулся.

– Дневник был фальшивкой. Все было фальшивкой! Нас не будут истреблять. Они же нас создали... Они... – Динго оглянулся на свою семью, дрожавшую от страха в дверях шлюзовой камеры.

Криг в бешенстве сжимал и разжимал пальцы на древке гарпуна.

– Чем ты лучше других? – у него болело сердце. – Почему тебя должны пощадить, если всех остальных не щадили?

Йон зажмурился.

– Так не может быть. Это бессмыслено. Зачем тогда творить жизнь?! Зачем все?!

Криг мотнул головой на шлюзовую камеру.

– Ты ведь читал дневник. Им нужны подходящие колонизаторы. Живые машины, которых можно сотнями штамповать в пробирках.

– Не верю!!! – рявкнул динго. Его трясло.

– Не верь, – Криг отвернулся. – Твоя вера никого не волнует. Вам пора возвращаться, пока хозяева корабля не наведались в лабораторию. Разница во времени огромна, ты еще успеешь вырастить детей, прежде чем нашу... эвокамеру отключат.

Он прижал уши.

– А у меня есть другие дела.

Охотник двинулся вперед, но Йон догнал его и схватил за плечо.

– Что ты станешь делать, безумец?! – шерсть динго стояла дыбом. – Тебе не одолеть их! В сравнении с ними мы...

Криг, рассвирипев, так отшвырнул Йона, что тот не устоял на ногах. От бешенства глаза охотника налились кровью.

– Дикари? Ты это хотел сказать?! – он с размаху вонзил гарпун в пол и подпрыгнул к ошеломленному динго. – Жалкий пес! Теперь я верю, что твои предки были домашними зверьками у этих... этих... – Криг захлебнулся. С трудом взял себя в руки.

– Иди! У тебя есть семья. Вернись к своему племени и расскажи им правду. Быть может, вы успеете выбраться из камеры, прежде чем ее уничтожат, и благородные хозяева подарят вам шанс доказать свою преданность!

Он судорожно втянул воздух сквозь ноздри.

– У меня нет ни семьи, ни племени. Здесь, – он ударил себя в грудь, – осталась лишь ненависть. Быть может, я только говорящее животное – пусть так! Но я родился в этом корабле, я выстрадал свое право на жизнь...

Голос Крига впервые дрогнул.

– Они смотрели под микроскопом, как наши племена копошились в грязи. Делали отметки в лабораторном журнале... – его глаза вспыхнули огнем безумия.

– Мне недолго осталось жить, но свои последние часы я проживу как воин, а не как лабораторная крыса!!!

Йон не успел ответить: его прервал тонкий голос щенка. Пока взрослые рычали друг на друга, юный Тим робко вышел из шлюзовой камеры и сейчас стоял возле ниши в белой стене.

– Отец, что это? – спросил щенок.

Все обернулись. Криг заставил себя проглотить гневный ответ и, нетерпеливо дергая хвостом, подпрыгнул к нише.

– Где? Там? – он поднял взгляд и застыл.

Подбежали Йон и Утна, державшая на руках второго щенка. Криг их не заметил.

Забыв о дыхании, он смотрел в окно.

***

За окном не было ничего странного. Вполне обычная горная долина, бездонное предрассветное небо, где одиноко плыло облако. Солнце еще не взошло, но его лучи уже окрасили кайму далеких гор в бесподобный пурпур. Совсем рядом с окном росло большое дерево, изумрудные листья шелестели на ветру. Где-то внизу, едва видимая в полумраке, беззвучно текла река.

Криг ощутил, будто у него из под ног внезапно выдернули почву. Он схватился за подоконник, чтобы не упасть. Позади слышалось судорожное дыхание динго и веселое тявканье щенят.

– Клянусь именем... – прошептал Йон. – Мы жалкие, смешные безумцы...

Криг зажмурился.

– Корабля не существует? – вопрос прозвучал так беспомощно, что маленький Тим весело рассмеялся. Йон и Утна переглянулись.

– Я должен был догадаться раньше, – нервно заметил динго. – При атомарном сжатии масса никуда не исчезает. Каждая эвокамера должна весить как небольшая планета, какой корабль сможет ее поднять?

– В действительности, инерция не доставляет проблем, – спокойно ответил чей-то незнакомый голос. – Есть способ отклонить импульс в иное измерение.

Все обернулись. Возле шлюзовой камеры стояло невысокое двуногое существо с плоским лицом, лишенным шерсти. Подробности телосложения скрывал белый халат, на голове росли короткие волосы.

– Добро пожаловать, – существо улыбнулось, приоткрыв недоразвитые челюсти. – Поздравляю, вы первые из своей геномиды.

Криг выступил вперед. Он судорожно сжимал гарпун, шерсть на загривке стояла дыбом. Но незнакомец опередил его вопрос:

– Да, мы обязаны вам разьяснениями. Для этого я здесь. Мое имя Крамер, я человек; так мы называем свой род. Вы находитесь в Гималаях, здесь раскинулся главный центр подготовки космонавтов. Теперь задавайте вопросы.

Криг поперхнулся. Справившись с шоком, он чудовищным усилием воли заставил себя опустить гарпун и оперся об него, не уверенный, что устоит на ослабевших ногах.

– Кто ты? – с трудом выдавил охотник.

Крамер улыбнулся шире.

– Я ученый. Ответственный за Геномиду IV, ставшую домом для всех вас, – он хлопнул ладонью по цистерне, рядом с которой стоял. – Так уж вышло, что экологию вашего мира разработал я.

Пока Криг приходил в себя, вперед шагнул Йон.

– Вы сотворили нас? – спросил он негромко.

Крамер покачал головой.

– О, нет. Вас сотворила матушка-природа. Более того, вы – наши предки, так что по зрелом размышлении это вы сотворили нас, – он улыбнулся. – Проект «Геномида» лишь возвращает то, чего вы лишились по нашей вине.

Человек отошел от цистерны и уселся в белое кресло возле прозрачного стола.

– Садитесь, – пригласил он. – Нам очень многое предстоит обсудить.

Нервно переглядываясь, бывшие звери расселись напротив своего далекого потомка.

– Вы, безусловно, хотите знать, зачем мы это делаем, – начал Крамер. – Ответ очень прост. Мои сородичи – люди – стали разумными около ста тысяч лет, по-вашему сезонов назад. Первыми на этой планете. С тех пор мы далеко продвинулись, овладели тайнами вещества и энергии, научились покорять бесконечные просторы космоса. За последние шесть сотен лет наши корабли облетели почти все пригодные для жизни планеты в Галактике... – человек на миг остановился, – ...и нигде не нашли жизни. Совсем. Сегодня мы уже знаем о причинах этого явления.

Крамер жестом указал на окно.

– Тысячи сезонов мы истребляли жизнь на Земле, – сказал он негромко. – Мы даже не представляли, какое сокровище нам досталось. Шансы на самостоятельное зарождение жизни столь малы, что подсчитано – далеко не в каждой Галактике может найтись обитаемая планета. Любой вид – абсолютно бесценен, любое племя обязано выжить любой ценой.

Человек опустил голову.

– Прежде, чем мы это поняли, число народов, истребленных нами подчистую, уже достигло нескольких десятков тысяч. На Земле оставалось меньше видов живых существ, чем мы истребили.

Крамер тяжело вздохнул.

– Тогда и родился проект Геномиды. Мы решили исправить ошибку природы, ведь планет, где способна цвести жизнь – мириады мириадов. Несправедливо оставлять их мертвыми. А еще менее справедливо – присвоить их самим, бросив тысячи других видов в клетке неоконченной эволюции.

Человек улыбнулся.

– Вот, в общем-то, и все. Каждый вид животных, обитающий на Земле, получит от нас разум и чистую, нетронутую планету в подарок. Как жить дальше – решать вам. Слушаю вопросы.

Криг посмотрел на Йона. Тот был ошеломлен и явно не собирался ни о чем спрашивать, поэтому охотник перевел взгляд на человека.

– Зачем столько лжи? – спросил он глухо. – Зачем эти... аквариумы?

– Мы творцы, а не боги, – коротко ответил Крамер. – Мы дарим разум и знания. Как ими пользоваться – дело ваше.

– Так почему вы не дарите нам правду? Зачем все эти сказки о Корабле?

Человек вновь улыбнулся.

– У вас создали миф о Корабле? Это частый случай. Еще обитатели геномид нередко создают теории о подземных городах, ядерных войнах и заброшенных космических станциях. Видите ли, невозможно скрыть от жителей, что их мир искусственный...

Криг гневно оборвал:

– Искусственный? Скажи прямо – ужасный!

– Безусловно, – ответил Крамер. – Мир в Геномидах ужасен и жесток. Ведь наша цель – превратить вас в разумных существ. Идеальный мир навсегда остался бы хлевом. Разум рождается лишь там, где его отсутствие означает смерть.

Криг запнулся. Пока он осмыслял ответ человека, в разговор вступил Йон:

– Что означает «стадия игрек»? – негромко спросил динго.

Крамер удивленно поднял брови.

– Вы более развиты, чем я думал. Стадия игрек – последний период развития народа Геномиды. Затем контейнер отвозят на подходящую планету, открывают, и новая разумная раса начинает осваивать свой дом.

– Как вы определяете, когда наступает время? Вы следите за нами?

Человек рассмеялся.

– Мы не смогли бы, даже желай мы этого. Время в Геномидах ускорено в тысячи раз. Стадию игрек определяете вы сами...

– Как? – резко оборвал Криг. Йон удивленно взглянул на спутника: Криг вел себя так, словно не верил ни единому слову Крамера.

Человек, между тем, вежливо обвел гостей рукой.

– Вы нашли путь наружу. Вы не смогли бы найти его, не достигнув определенной стадии развития. Все рассчитано.

– Действительно? – охотник сузил глаза.

– Конечно.

– Но мы... – Йон запнулся, поймав горящий взгляд Крига. Незаметным жестом хвоста тот призвал динго к молчанию.

– Время в Геномидах ускорено, верно? – вкрадчиво спросил охотник. – Значит, пока мы тут сидим, там сменяются сезоны?

Крамер покачал головой.

– Разница не так велика. Один ваш сезон – это примерно десятая часть наших суток. Субъективная продолжительнось дня и у нас, и у вас одна и та же.

– Я о другом, – хвост Крига подрагивал от затаенного возбуждения. – Почему, пока мы беседуем, из Геномиды не появились новые гости? Ведь там должно было пройти уже полсезона, не меньше.

– Скоро появятся, – уверенно ответил Крамер. – Вы, очевидно, не оставили записей о своем пути, иначе здесь сейчас было бы трудно ступить от гостей. Едва кто-нибудь догадается повторить ваш путь...

Криг нехорошо усмехнулся.

– Мне потребовалось десять сезонов, чтобы найти этот путь.

– Для вас десять сезонов, для нас один день, – улыбнулся человек. – Завтра из Геномиды IV обязательно явятся гости.

Охотник, не спеша, обвел зал внимательным взглядом.

– У вас, как вижу, имеются всего четыре Геномиды?

– Увы. Их создание очень непросто.

– Сколько планет вы уже заселили новыми расами?

Крамер пожал плечами.

– Три. Вам достанется четвертая.

Криг медленно встал из кресла. Взглянув на его лицо, Йон ощутил, как шерсть подымается дыбом.

– У меня просьба, – с расстановкой произнес охотник. – Не мог бы ты открыть окно?