Текст книги "Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)"

Глава девятая

На следующее утро настроение инспектора Хемингуэя, судя по всему, не изменилось. Всю дорогу в Хэмпшир он с досадой говорил о любительском спектакле, который помогал ставить в родном городке, и его должны были сыграть сразу после Рождества. Теперь он уже наверняка не успеет на премьеру, а без его руководящих указаний, как понял сержант Уэр, пьесу ждет неминуемый провал.

Заговорив о театре, инспектор оседлал своего любимого конька, и сержант молча устроился в углу купе, решив примириться с неизбежным. Он изо всех сил старался сохранить заинтересованный вид, но обмануть инспектора ему не удалось.

– Я вижу, ты не слушаешь, – разоблачил его Хемингуэй. – Если бы ты умел слушать, то стал бы лучшим детективом или хотя бы проявлял большее уважение к начальству. Проблема в том, что вы, молодежь, всегда считаете, что вам уже нечему учиться.

За годы службы сержант Уэр ни разу не проявил неуважения к начальству, а его стремление расширять свой кругозор являлось притчей во языцех, но он даже не пытался возражать. Сержант лишь улыбнулся и заметил, что никогда не увлекался театром.

– Нашел чем удивить, – пробурчал Хемингуэй. – Наверное, целыми днями не вылезаешь из киношек.

– Совсем нет, сэр. Меня воспитали в большой строгости. На досуге я люблю плотничать.

– Тем хуже, – отрезал инспектор.

После долгой паузы сержант осторожно поинтересовался, что шеф думает о порученном им деле.

– Начинать работу с предвзятых суждений – большая ошибка, – ответил Хемингуэй. – Вот почему я никогда так не поступал. Когда будем на месте, у нас хватит времени, чтобы ближе познакомиться с действующими лицами. Чего мне, разумеется, совсем не хочется! Судя по тому, что сказал суперинтендант, я бы с радостью обошелся и без таких знакомств.

– Но все-таки дело должно быть довольно интересным, – попытался умаслить его сержант. – Иначе они не стали бы нас вызывать.

– Ошибаешься, – возразил умудренный опытом инспектор. – Когда нас приглашают в богатое поместье, обычно это означает, что начальник местной полиции играет в гольф с половиной подозреваемых и не намерен вмешиваться в расследование.

Опасения Хемингуэя отчасти подтвердились. Начальник полиции, майор Болтон, сразу заявил:

– Скажу прямо: я рад, что вы беретесь за это дело. Случай деликатный и весьма странный. Я много лет знал убитого. И его брата тоже. Мне это совсем не нравится.

– Понимаю, сэр, – кивнул инспектор.

– Кроме того, – продолжил он, – дело весьма запутанное. Я вообще не понимаю, как могло произойти подобное. Да еще наш местный детектив заболел. Его замещает инспектор Колуолл.

– Очень приятно. – Хемингуэй пожал ему руку, мысленно определив Колуолла как старательного парня, который наверняка прозевал все главные улики.

– Невероятно! – воскликнул майор Болтон, прокомментировав, надо полагать, убийство, а не вежливость инспектора. – Давайте начнем с самого начала. Садитесь!

Хемингуэй последовал его приглашению и, кивком предложив сержанту сделать то же самое, вопросительно уставился на майора.

– Убитый, – доложил майор Болтон, – был богатый холостяк. Поместье Лексэм он приобрел несколько лет назад. Шикарное местечко: дубовые панели и все такое. Свой капитал он заработал на торговле. Номинально являлся главой компании, но в последние годы не вмешивался в бизнес. Впрочем, выскочкой его назвать нельзя. Он из почтенного семейства. Про его родителей ничего не знаю, кажется, отец работал адвокатом. Сыновей было трое: Натаниэль, которого убили, Мэтью и Джозеф. Мэтью давно умер. Его вдова живет в Америке с третьим мужем. Сам я с ней не встречался, но знаю ее детей. Вот они тут замешаны, и еще как. Пару лет назад Джозеф – что-то вроде вольного бродяги, приятный, но никчемный человек – заявился сюда Бог знает откуда, кажется, из Южной Америки. Никакой пользы брату от него не было, но, надо отдать ему должное, он всегда хорошо относился к его семье. По-моему, даже лучше, чем она заслуживала. Про Джозефа вообще не скажешь ничего плохого. Этакий взрослый ребенок, добрый дурачок. Питер Пен, если угодно. Женат. Говорят, жена была хористкой. Не знаю, врать не стану. Довольно бесцветная женщина. Раньше была хорошенькой, теперь потолстела. Ее трудно раскусить. Не то круглая дура, не то хитра как черт. Встречали таких?

Инспектор кивнул:

– К сожалению, чаще, чем хотелось бы.

Майор Болтон хохотнул.

– Опять же, ничего дурного о ней не скажешь, по крайней мере я не видел, как она втыкала нож в спину своему деверю. Странно, конечно, что она согласилась жить в Лексэме за чужой счет. Правда, характер у нее спокойный, и в прошлом она, кажется, долго странствовала с Джозефом. Между нами говоря, Джозеф – тот еще простофиля. Ничего не смыслит в деньгах. И вообще ни в чем не смыслит. Вы видели пьесу «Дорогой Брут»?

– Джеймса Барри, – произнес инспектор. – Если вам нравится его творчество, это один из лучших образов. Мне кажется…

– Так вот, Джозеф всегда напоминает мне одного персонажа, – продолжил майор, грубо оборвав начало театральной лекции, которую уже предвкушал сержант. – Помните старого болтуна, танцевавшего в лесу? Как его звали?

– Коуд, – ответил Хемингуэй.

– Сам-то я человек простой, – добавил Болтон, выразив в этой фразе все свое презрение ко всяким мудреностям, – но, как говорят, люди нужны всякие. Далее: Стивен и Пола Джерард. Племянник и племянница Ната, дети Мэтью. Для них Лексэм – дом родной. Я знаком с обоими, и оба мне не по нраву. У Стивена скверные манеры и острый язык. Пола с виду ничего девушка – если вам нравятся темпераментные особы, – и вроде как актриса. Деньги у них есть: на жизнь хватает, но особо не развернешься. Стивен считается наследником дяди, что вполне логично. Правда, несколько месяцев назад он обручился с одной девицей… Я ее никогда не видел, но, говорят, Натаниэля от нее воротило. Он считал, что она охотится за деньгами. Не исключено. Тебе она вроде тоже не понравилась, Колуолл?

– Да, сэр. Глупая девчонка. По-моему, совсем не годится в невесты джентльмену.

– Она тоже по уши в данном деле. Нет, я не хочу сказать, что она убила Ната – Колуолл уверяет, что девушка на это не способна, – но во время убийства она находилась в доме. Ее привез Стивен, видимо, хотел познакомить с дядей. Но слуги говорят, что они не поладили. Кто знает, может, недовольство Натаниэля невестой Стивена ускорило события.

– Ускорило события? – повторил инспектор.

– Не знаю, как точнее выразиться, – пожал плечами майор. – Короче, между ним и Стивеном возникли разногласия. Если Натаниэль и впрямь пригрозил, что после женитьбы оставит его без денег, сами понимаете… Тут можно и за нож схватиться. Стивен бессердечный человек. Наконец, Ройдон.

При слове «Ройдон» на лице майора появилось явное неодобрение. Он тут же объяснил причину:

– Представьте, он называет себя драматургом.

– Неужели? – оживился Хемингуэй. – Это очень интересно, сэр. Как его зовут?

– Уиллоби Ройдон. Вряд ли вы о нем слышали. Я – точно нет. Насколько я понял, он пока не поставил ни одной пьесы – не поставил по-настоящему, я хотел сказать.

Инспектор догадался, что он имел в виду, и понимающе кивнул.

– Воскресные спектакли? Модернисты и экспериментаторы. Да, знаю. Как он оказался в доме, сэр?

– Ройдон – друг Полы Джерард. Он написал пьесу, и Пола хотела, чтобы дядя помог им с постановкой. Не знаю, что он там накропал. Для меня они, все эти новые пьесы, одинаковые. Я вообще их не смотрю. Не выношу высоколобых типов и зануд. Суть в том, что Натаниэлю она не понравилась. Вчера Ройдон читал свой опус вслух, тот вышел из себя, и все закончилось ссорой. Я, знаете ли, человек непредубежденный, но чего он ожидал? Приезжать в гости и читать вслух какие-то пьесы!

– Значит, мистер Джерард поссорился с мистером Ройдоном? – уточнил Хемингуэй.

– Этого мы утверждать не можем. Верно, Колуолл? Ройдон говорит, что нет.

– Дело обстоит немного сложнее, – объяснил Колуолл. – Свидетели в один голос твердят, что мистер Джерард вообще не говорил с мистером Ройдоном. Он поссорился с мисс Джерард. Если верить дворецкому, мистер Джерард пригрозил вычеркнуть ее из завещания и заявил, что больше не пустит на порог ни ее, ни мистера Стивена. Конечно, он был очень вспыльчивым. Трудно сказать, собирался ли он выполнить свою угрозу. Если да – и если мистер Стивен об этом знал, – боюсь, дело может принять неприятный оборот.

– Ну! – небрежно отмахнулся от него майор. – Все это любопытно, но не следует упускать из виду другие возможности. Например, Моттисфонт. Думаю, его нельзя сбрасывать со счетов. Он много лет был партнером Натаниэля, и у нас есть свидетельства, что в последнее время тот на него за что-то взъелся. Прислуга утверждает, что вчера они заперлись вдвоем в кабинете и крупно повздорили. Тебе он тоже не приглянулся, Колуолл?

– Нет, сэр. На редкость нервный джентльмен, это в его-то годы! Он пытался мне лгать, по крайней мере что-то скрыл.

– Обычное дело, – кивнул Хемингуэй. – Еще есть подозреваемые?

– Вроде нет, – ответил Колуолл. – Есть мисс Клэр, но у нее алиби. Да и мотив отсутствует. Она его кузина. Остаются слуги. Практически ни у кого не было мотивов убивать хозяина. Разве что у камердинера: дворецкий признался, что мистер Джерард очень грубо с ним обходился. Швырялся чем попало, когда был не в духе. Знаете, как в прежние времена.

Но Хемингуэй на это не клюнул.

– Никто не мешал ему уволиться, если мистер Джерард его не устраивал, – возразил он. – Или ему что-то перепадало по завещанию?

– Не знаю, я не видел завещания, но думаю, что вряд ли. Он и работал у него недолго. Кстати, сам камердинер ни разу не сказал ничего дурного о мистере Джерарде! Наоборот, всегда очень тепло отзывался о хозяине. Как, впрочем, и о Стивене.

– Что он за человек? – спросил Хемингуэй.

– Невысокий, жилистый, на вид лет тридцать пять. Выглядел немного испуганным, но отвечал прямо и честно, не пытаясь никого очернить. Правда, его показания были не в пользу мистера Ройдона, но он просто выполнял свой долг.

– Как насчет дворецкого?

– Очень щепетильный, но не настолько, чтобы не подслушивать у дверей. Недолюбливает мистера Стивена, хотя это ничего не значит. Много лет в услужении у мистера Джерарда.

– Вот он как раз мог рассчитывать на наследство, – заметил начальник полиции. – Хотя сомневаюсь, что Старри отважился бы на убийство. Не тот он человек. Кроме того… – Майор замолчал и исподлобья посмотрел на Хемингуэя. – Не важно. Говорю вам, в этом деле сам черт ногу сломит. Проблема даже не в подозреваемых: я не понимаю, как такое вообще могло произойти.

– Надеюсь, это не одно из тех загадочных убийств с запертой дверью, о которых пишут в газетах? – произнес инспектор.

– Именно оно! Вот факты, которые нам известны. Вчера после чая Ройдон читал свою пьесу остальным гостям. Закончилось все шумной ссорой, компания разошлась по комнатам, чтобы переодеться к ужину, один только Джозеф остался в гостиной, пытаясь успокоить брата, а мисс Клэр направилась в библиотеку. Потом Натаниэль, по-прежнему разъяренный, двинулся к себе. Мисс Клэр, появившаяся из библиотеки как раз в тот момент, когда тот поднимался по лестнице, слышала, как он хлопнул дверью. После этого она и Джозеф вместе отправились наверх. Они были последними – кроме убийцы, разумеется, – кто видел Натаниэля живым. Между этой минутой, то есть примерно с половины восьмого до восьми, и тем моментом, когда все снова собрались к ужину, кто-то зарезал его в спальне. Когда он не вышел к гостям, Джозеф поднялся наверх сказать ему, что все его ждут. У спальни он увидел встревоженного Форда, который сообщил, что стучался в дверь и ему никто не ответил. Комната была заперта, и когда Форд и Стивен взломали замок, Нат лежал мертвый на полу. Все окна и обе двери – в спальню и из ванной в коридор – были заперты изнутри и открыта лишь дверца вентиляции над ванной.

– Что за вентиляция? – спросил Хемингуэй.

– Самая обычная, с выходом на улицу, вроде тех, что делают в подвалах.

– Через нее можно пролезть?

Начальник полиции покосился на Колуолла, и тот с заминкой ответил:

– Как вам сказать – и да, и нет. Только если человек был маленьким и очень ловким. Это даже не первый этаж. Забраться наверх до шахты, потом пролезть в ванную, не подняв шума… Честно говоря, не представляю, как подобное можно сделать. На карнизе не осталось никаких следов, хотя это мало о чем свидетельствует, потому что весь вечер сыпал снег и их могло занести.

– А отпечатки пальцев?

– Лишь с внутренней стороны окна, но их оставил Форд, как мы и предполагали. После чая он закрыл в комнате окно и задернул занавески.

– Как насчет дверных ключей?

– Тут тоже пусто, – ответил майор. – Мы тщательно их исследовали и не нашли никаких царапин, которые могли бы указывать, что дверь заперли снаружи.

– Странно, – произнес Хемингуэй, и по его хищному взгляду сержант понял, что он очень заинтересовался. – Дело действительно любопытное. Есть следы борьбы в комнате, сэр?

– Нет.

– Значит, посетитель его не насторожил. У вас имеются снимки с места преступления? О, спасибо, сэр.

Пару минут он внимательно разглядывал фотографии, а потом заметил:

– Одежда явно не для ужина.

– Да, похоже, он не успел переодеться. Форд приготовил ему ванну и положил рядом смокинг.

– Камердинер не помогал ему одеваться?

– Иногда. В таких случаях он ему звонил.

– А оружие?

– Эксперты утверждают, что удар нанесли тонким острым предметом, скорее всего ножом. Посмотрите, как расположена рана. Снаружи крови почти не было, но смерть наступила за несколько минут.

– Ясно, сэр. Оружие не нашли?

– Пока нет. Хотя толком его и не искали, – признал майор, грозно взглянув на Колуолла.

Тот покраснел.

– Мы обыскали комнату убитого, сэр, но дом очень большой, к тому же там полно людей, а у них куча вещей… В общем, чтобы найти оружие, нам пришлось бы перевернуть вверх дном весь дом, а мне этого не хотелось.

Майора это не убедило, но Хемингуэй кивнул:

– Да, на поиски ушла бы вся ночь и еще полдня в придачу.

– Так оно и есть, – благодарно подтвердил Колуолл.

– К тому же вряд ли от оружия будет много толку, – добавил Хемингуэй. – В наше время, когда все, кому не лень, читают криминальные романы, где авторы буквально инструктируют преступников, днем с огнем не найдешь убийцу, который забыл бы стереть отпечатки своих пальцев. Как, по-вашему, убийца мог проникнуть в комнату, инспектор?

Колуолл покачал головой:

– Если честно, ума не приложу. Если только какой-нибудь трюк с ключом, но это уже вопрос к экспертам.

– Кстати, мы забыли одну важную деталь, – вмешался начальник полиции. – На полу возле камина под креслом нашли портсигар Стивена Джерарда.

– Тем хуже для него, – заметил Хемингуэй. – Это его собственный портсигар?

– Да, но мисс Клэр говорит, что он передал его мисс Дин перед тем, как подняться в свою комнату.

– И что на это ответила мисс Дин? – Хемингуэй повернулся к Колуоллу.

Тот вздохнул.

– Она много чего наговорила – знаете, она из тех особ, которые не могут толком сказать ни «да», ни «нет». Похоже, испугалась, что если портсигар был у нее, ее обвинят в убийстве. В конце концов мисс Дин призналась, что брала эту вещицу, но поклялась, что не выносила ее из комнаты. По ее мнению, портсигар взял сам мистер Стивен, что вполне вероятно.

– А он что сказал?

– Почти ничего, – задумчиво протянул Колуолл. – Ему особо и не давали: сначала мисс Клэр ввязалась в перепалку с мисс Дин, затем мистер Джозеф принялся уверять, будто портсигар выскользнул из кармана мистера Стивена после того, как они нашли убитого и он наклонился над телом…

– А такое могло быть? – спросил Хемингуэй.

– Вряд ли, если учесть, где лежал портсигар. Мистер Стивен и сам это видел. Вот если бы он сидел в кресле и достал портсигар, а потом сунул по ошибке мимо кармана, так что тот упал сначала на кресло и позже, когда он встал, соскользнул на пол… такое вполне могло случиться.

– То есть он сидел в кресле, спокойно курил и беседовал с дядей, а когда тот отвернулся, всадил ему в нож спину? – уточнил Хемингуэй. – Хладнокровный молодой человек!

– Так оно и есть, – сухо подтвердил майор. – Вам это всякий скажет.

– И то правда, – согласился Колуолл. – Холоден как рыба. По-моему, ему и на свою невесту совершенно наплевать. Когда мисс Клэр сообщила, что мисс Дин взяла портсигар, он даже бровью не повел. Вообще не помню, чтобы он хоть раз кого-то защищал.

– Это и к лучшему, – заметил Хемингуэй. – Хуже всего, когда какой-нибудь глупец вбивает себе в голову благородные идеи, от которых никому нет толку. Это все наши улики?

– Не совсем. Одна из служанок видела, как мисс Джерард в пеньюаре отходила от двери убитого. Позже камердинер, поднимаясь по задней лестнице, слышал в коридоре шаги. Он успел заметить, как в комнате мистера Ройдона закрылась дверь. Но мистер Ройдон дал этому естественное объяснение. Что касается мисс Джерард, то она призналась, что пыталась войти в комнату к дяде, надеясь помириться после ссоры. Но дверь была закрыта, и на стук никто не ответил.

– Ей это не показалось странным?

– Нет, и остальным тоже. Все знали, что мистер Джерард может не открыть дверь, если не в духе.

– Миленькая семейка, – подытожил Хемингуэй.

Инспектор позволил себе улыбку.

– В самом деле. Сами увидите!

– Надо мне поскорее туда отправиться, – высказал свое мнение Хемингуэй. – Но сначала я хотел бы поговорить с полицейским хирургом, сэр.

– Да, разумеется. Заодно взгляните на отпечатки пальцев, – кивнул майор и вышел, оставив гостя на попечение инспектора Колуолла.

Когда за ним закрылась дверь, Колуолл пробормотал:

– Эта публика в доме сойдет с ума, узнав, что вы из Скотленд-Ярда.

– Что, нервный народец?

– Еще какой! Мисс Джерард – просто королева из трагедии, а мисс Дин закатывает истерики по любому пустяку.

– Блондинка молодого Джерарда? Мне не терпится ее увидеть.

– Не думаю, что вы от нее чего-нибудь добьетесь, – заметил Колуолл.

– Да, но я всегда питал слабость к блондинкам! – ответил Хемингуэй.

Колуолл подозрительно покосился на него, но пришел к выводу, что надежный человек из Скотленд-Ярда не может быть легкомысленным.

– Вероятно, вы правы. Хотя на вашем месте я бы на нее особо не рассчитывал. Конечно, я не так опытен в подобных делах, как вы. Никогда не любил это ремесло. Очевидно, для вас все как с гуся вода, но если мне придется еще хоть раз провести подобный вечерок, я просто рехнусь. Вы не представляете, что это за люди, инспектор.

– Все в порядке, – весело заверил Хемингуэй. – Если там есть хоть одна блондинка, я буду рад.

Он не знал, что в Лексэме его ждали уже две блондинки: рано утром в поместье на арендованной машине примчалась миссис Дин.

Все обитатели дома выглядели неважно и плохо провели ночь. Валери заявила, что до утра не сомкнула глаз, и даже Стивен был не в духе. Гости собрались за завтраком в столовой. Джозеф вошел последним и поприветствовал слабой улыбкой.

– Увы, не могу пожелать вам веселого Рождества! Но было бы слишком печально провести весь день, ничем не отметив праздник, правда?

В комнате повисла долгая пауза. Наконец Валери пробормотала:

– На Рождество как-то не похоже.

– Лично я, – произнес Ройдон, – не сторонник отживших традиций.

– Если кто-нибудь хочет пойти в церковь, – заметила Мод, пропустив его слова мимо ушей, – Ледбери подаст машину без двадцати одиннадцать.

– Боюсь, мы в не совсем подходящем настроении для праздничной службы, – мягко возразил Джозеф. – Но конечно, ты можешь поехать, если хочешь, дорогая.

– Я всегда хожу в церковь на Рождество, – сказала Матильда. – И по воскресеньям тоже.

– Надо же, я не думал, что кто-нибудь еще придерживается этих обрядов! – воскликнул Ройдон с любопытством человека, изучающего быт аборигенов.

От его замечания всех покоробило, и Матильда сразу предложила составить компанию Мод, а Стивен велел Ройдону замолчать и есть свой завтрак.

– О, Стивен! – покачал головой Джозеф, но в его глазах мелькнул сочувственный огонек.

– Ты тоже замолчи! – крикнул Стивен. – Меня уже тошнит от вашей идиотской болтовни. Кстати, если кому-то интересно: поверенный дяди Натаниэля приезжает поездом в одиннадцать пятнадцать с вокзала Ватерлоо. Если Ледбери подбросит вас из церкви, тетя Мод, вы сможете заехать за ним на станцию.

Мод охотно согласилась, но Моттисфонт, почти не притронувшийся к пище, многозначительно заметил:

– Ловкая работа! Надеюсь, никто не будет разочарован.

– Камешек в мой огород? – усмехнулся Стивен.

Тот пожал плечами:

– Как говорится, на воре и…

– Ради Бога, Эдгар! – вмешался Джозеф. – Если уж кто-то и имеет право оспаривать действия Стивена, то только я!

– На вашем месте я бы не стал терпеть подобного.

Джозеф попытался обменяться улыбкой со Стивеном.

– Но я совсем не разбираюсь в бизнесе, не то, что вы, Эдгар. Я всего лишь старый глупый артист – простите, что посягаю на столь высокое звание, – и Стивен знает, что я очень благодарен ему за все, что он делает.

Все почувствовали, что на языке у Стивена уже вертится очередная грубость, но тут Пола, рассеянно крошившая над тарелкой хлеб, неожиданно поинтересовалась:

– Когда мы сможем получить наследство?

На мгновение присутствующие опешили, и Джозеф после неловкой паузы ответил:

– Боюсь, дорогая, никто из нас не думал ни о чем таком.

Она бросила на него презрительный и нетерпеливый взгляд.

– А я думала. Если дядя оставил мне деньги, как обещал, я вложу их в «Полынь».

Ройдон покраснел и пробормотал что-то. Валери заметила, что с удовольствием сходит на премьеру. Она уверена, что спектакль будет чудесным. Остается надеяться, мысленно добавила Матильда, что этот лестный отзыв компенсирует ему полное безразличие со стороны всех остальных. Она встала из-за стола и вышла покурить в библиотеку.

Вскоре, к неудовольствию Матильды, к ней присоединился Моттисфонт. Пробурчав что-то насчет того, что ему не хватает утренних газет, он начал расхаживать по комнате, беспокойно трогая подушки, спички, занавески и все, что попадалось под руку. Через пару минут Матильда подняла голову от книги.

– Кажется, вы чем-то обеспокоены, мистер Моттисфонт?

– А разве может быть иначе? – спросил он, подойдя к камину. – Удивляюсь, как вы ведете себя так, словно ничего не произошло. Я уже не говорю про манеры Стивена.

– Ну, Стивен, – отозвалась она. – Вы же знаете, какой он.

– Грубый и невоспитанный, – пробурчал Моттисфонт. – Начал всем распоряжаться, никого не спрашивая… Как хотите, а по-моему, это наглость. Какого черта ему понадобилось тащить сюда Блиса прямо в Рождество? Не терпится прибрать к рукам наследство Ната? По-моему, это просто неприлично.

– Поверенный все равно должен был приехать, – сухо заметила Матильда. – Хотя бы для того, чтобы полиция разобралась с бумагами Ната.

Она заметила, что при этих словах он поморщился.

– Все равно они ничего не найдут.

– Кто знает, – возразила Матильда.

– Всем известно, что Нат был вспыльчивым и часто говорил не то, что думал. Я сам ссорился с ним сто раз! И все заканчивалось ничем. Полиция этого не понимает. Она станет копаться в вещах, никак не связанных с убийством, и взвалит все на голову какого-нибудь несчастного, который не имеет к нему никакого отношения.

У Матильды возникло подозрение, что под «несчастным» он подразумевал себя.

– Вряд ли они сделают что-нибудь подобное, – успокоила она. – Полиция наверняка учтет, что Натаниэль ссорился с кем попало.

– Да, но… – Моттисфонт покраснел и, сняв очки, начал протирать стекла. – Я не могу понять, что за человек инспектор. По-моему, довольно неприятный тип. Узколобый болван! С какой стати ему взбрело в голову опечатать кабинет Натаниэля? Бессмысленный поступок! Чистой воды бюрократия!

Матильда догадалась, что в кабинете находился какой-то документ, который он хотел бы оттуда изъять. Она ответила что-то уклончивое и была только рада, когда появившийся в библиотеке Ройдон избавил ее от необходимости вести тягостный диалог.

Моттисфонт недовольно сдвинул брови, но драматург, видимо, искал Матильду и не обратил на него внимания.

– А, вы здесь, мисс Клэр! – воскликнул он. – Вы действительно собираетесь в церковь?

– Да.

– Можно с вами поговорить, пока вы не уехали? Не то чтобы это было важно, но… то есть я хочу сказать, что это сущий пустяк… но мне очень хотелось бы…

Матильда подумала, что недавние события сильно повлияли на способность Ройдона внятно выражать свои мысли.

– Только если это не имеет отношения к убийству, – произнесла она.

– О, ни малейшего! – заверил он.

– Полагаю, я должен удалиться? – осведомился Моттисфонт.

Ройдон стал возражать, но тот заявил, что отлично понимает намеки, и вышел из комнаты.

– Итак? – произнесла Матильда.

– Конечно, все это ерунда, но… вы были так любезны, проявив интерес к моей работе… В общем, я решил сказать, что много думал над вашими словами и пришел к выводу, что вы абсолютно правы. Либо эта пьеса достаточно хороша, чтобы самой постоять за себя, либо надо бросить ее в камин. Наверное, вы слышали, как Пола сказала, что хочет вложить в нее деньги. Так вот, я решил отказаться. Мне вообще не нужны спонсоры.

– Понятно.

– Мне хотелось, чтобы вы это знали.

– Да.

– Боюсь, Полу это расстроит. Ей так хочется поставить пьесу. На самом деле идея попросить денег у ее дяди исходила от нее, а не от меня. Я уже жалею, что позволил ей себя уговорить. Мне с самого начала это не нравилось, а после ваших слов я понял, что не хочу быть кому-либо обязанным. Пола этого не понимает. Конечно, очень щедро с ее стороны, однако…

– Слишком обременительно, – закончила за него Матильда.

– О, я этого не сказал! Короче, я подумал, может, вы объясните ей, в чем дело. Ну, если она с вами об этом заговорит.

– Мне кажется, – возразила Матильда, вытащив окурок из мундштука и бросив его в огонь, – Пола прекрасно поймет вашу точку зрения и без посторонней помощи.

Он внимательно посмотрел на нее, и она спокойно выдержала его взгляд.

– Она помешана на этой пьесе, – пробормотал Ройдон. – Мне будет трудно ей объяснить.

– Да, пожалуй, – согласилась Матильда.

– Я думал, вы поймете мои чувства!

– Я понимаю.

– Ну тогда… – Он замолчал, видимо, не зная, что добавить, и решил начать заново: – Кроме того, с ее стороны не очень умно сообщать всем и каждому, на что она собирается потратить деньги. Как вы считаете? Это может создать ложное впечатление…

– О ней или о вас?

Драматург залился краской, окончательно смешавшись, и выпалил:

– О нас обоих.

– Ну вот, другое дело, – кивнула Матильда. – Вы нравитесь мне гораздо больше, когда говорите правду, мистер Ройдон.

– Не знал, что когда-то поступал иначе, – холодно возразил он.

Матильда поняла, что задела его, и не слишком огорчилась, когда в библиотеке появилась Пола.

– Удивительно, – произнесла Пола, – почему полиция не трогает нас все утро?

– Не представляю. В любом случае большое им спасибо.

– Тут не за что благодарить. Скорее всего они обратились в Скотленд-Ярд.

Ройдон уставился на нее, как кролик на удава.

– Зачем?

– Уиллоби, милый, неужели с самого начала было не ясно, что дело закончится Скотленд-Ярдом? Подумай сам! Дядю Ната нашли убитым в запертой комнате. По-твоему, местная полиция справится с расследованием? Не будь я сама замешана в этой истории, она показалась бы мне очень интригующей.

– Могу уступить свое место в партере, – предложила Матильда. – Но надеюсь, что насчет Скотленд-Ярда ты ошиблась.

– Нет.

– Тогда тем более надо быть осторожнее в выражениях, Пола, – посоветовал Ройдон.

Она окинула его взглядом.

– В каких? О чем ты?

– О моей пьесе, например! Мы как раз говорили с мисс Клэр, что ты могла произвести дурное впечатление, заявив о ее поддержке. И потом, хотя я тебе, разумеется, очень благодарен, мое мнение изменилось. Вчера мисс Клэр убедила меня в том, что не следует обращаться к спонсорам.

На лице Полы мелькнуло презрительное выражение, неожиданно придавшее ей сходство с братом.

– Ты просто струсил, – объявила она. – Хочешь ты или нет, я поставлю пьесу.

– Это очень щедро с твоей стороны, однако…

– Щедрость тут ни при чем. У меня есть свои личные мотивы, к тому же я верю в пьесу. Не знаю, как тебе удалось написать ее, но ты это сделал, а остальное меня не волнует.

– По крайней мере было глупо объявлять об этом всем.

– Чепуха! Полная чушь! Всем известно, что я мечтаю поставить пьесу. Я никогда этого не скрывала. Ты же слышал, я говорила об этом дяде Натаниэлю! Только дурак может давать задний ход сейчас, когда он умер. Такой дурак, как ты, Уиллоби!

– Почему ты меня оскорбляешь? – воскликнул он.

– Иди к черту! – бросила она через плечо.

Ройдон вышел с негодующим и уязвленным видом, предвещавшим продолжительную хандру.

– Зря ты так, – заметила Матильда. – Люди всегда очень чувствительны к обидам.

Но чужая чувствительность заботила Полу не больше, чем Стивена, и она пренебрежительно произнесла:

– Он слабак. Умный лишь на словах, а так – жалкий тип.

– Просто он ощущает себя не в своей тарелке. К тому же немного испуган. И растерян.

– Он перепуган до смерти. Как я сразу не догадалась, что у него сдадут нервы? Не выношу мужчин, которые пасуют в трудную минуту. – Она заметила быстрый взгляд Матильды и скривила губы: – Да не волнуйся! Это не означает, что Уиллоби был моим сообщником.

– Господи, Пола, думай, что ты говоришь!

Она рассмеялась.

– Тебя задело, да? Ты смотришь на всех подозрительно, во всем ищешь скрытые мотивы – о, конечно, не нарочно! – и невольно спрашиваешь себя: кто мог это сделать? Твои мысли постоянно вертятся вокруг данной проблемы, хотя ты пытаешься их отгонять. Я права?

– Да, – призналась Матильда.

Пола опустилась на диван и уперлась локтями в колени, уронив голову на руки.

– Знаю! Но это очень интересно, правда? Признайся.

– Нет, дурно.

– Дурно! – Она пожала плечами. – Как скажешь. Но это очаровывает, разве нет? Следить за нашим поведением, слышать в голосе испуганные нотки, видеть предательскую дрожь – ты ведь все замечаешь, верно? Люди выдают себя с головой, теряют контроль, слишком много говорят!

– У тебя есть одна проблема, девочка моя, – больное воображение, – усмехнулась Матильда. – Боже мой, что это?

Ее вопрос вызвало лязганье цепей, накрученных на автомобильные колеса. Пола встала и шагнула к окну. Снег прекратился несколько часов назад, но на девственно-белой лужайке и подъездной аллее возле дома виднелись только два колесных следа. У крыльца стоял большой лимузин. Когда Пола выглянула в окно, из машины вышла дама в каракулевой шубке и шляпке, лихо заломленной над взбитыми кудряшками.

– Судя по всему, это миссис Дин, – сообщила Пола.

– Как, уже? – воскликнула Матильда, вскочив с места. – Как она выглядит?