Текст книги "Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?"

Медленный экономический рост и неравенство – выбор политиков. Мы можем сделать другой выбор

[48]48
  Washington Monthly, декабрь, 2014 год.


[Закрыть]

Богатая страна с миллионами бедных людей. Государство, которое считает себя страной возможностей, где перспективы ребенка зависят от уровня доходов и образования родителей больше, чем в любой другой развитой стране. Страна, в которой будто бы правят принципы честной игры, но на деле самые состоятельные граждане отчисляют в казну меньший процент от своих доходов, чем гораздо менее преуспевающие люди. Страна, в который школьники каждый день произносят клятву верности флагу, провозглашающую справедливость для всех, однако справедливость распространяется только на тех, кто может себе ее позволить. Америка постепенно и мучительно пытается примирить эти противоречия по мере того, как приходит к осознанию вопиющих масштабов неравенства, характеризующего ее общество; неравенства, уровень которого выше, чем в любой другой развитой стране.

Те люди, которые предпочитают игнорировать проблему, упирают на то, что она всего лишь связана с «политикой зависти». Те же, кто выносит проблему на обсуждение, обвиняются в разжигании классовой войны. Постепенно приходя к пониманию причин и последствий неравенства, мы также начинаем понимать, что зависть тут ни при чем. Масштабы, до которых разрослось неравенство в нашей стране, и то, как оно проявляется, подрывают нашу экономику. Слишком большая доля благосостояния людей, стоящих на вершине социальной лестницы, возникает благодаря разнообразным формам эксплуатации, будь то обладание монопольной властью, использование несовершенств системы корпоративного управления для выплаты из прибыли компании огромных бонусов, которые не имеют никакого отношения к реальным заслугам, или увлеченность финансового сектора махинациями на рынке посредством хищнического и дискриминационного кредитования и негуманных условий по кредитным картам. Слишком большой процент бедности среди тех, кто находится в основании социальной пирамиды, обусловлен экономической дискриминацией и неспособностью государства обеспечить доступ к приличному образованию и медицинскому обслуживанию почти каждому пятому ребенку, родившемуся в бедной семье.

Участившиеся дискуссии о сегодняшнем неравенстве в Америке затрагивают и более общие вопросы, касающиеся природы нашего общества, нашего видения себя и того, кто мы есть. Мы привыкли думать, что наше общество преимущественно состоит из людей среднего класса, что каждое следующее поколение живет хотя бы чуть лучше, чем предыдущее. В основе нашей демократии изначально находился средний класс, в современной версии это был американский фермер, имеющий пусть небольшую, но собственность, тот, которого Томас Джефферсон называл опорой нации. Все прекрасно понимали, что подняться проще всего, стартуя откуда-то из середины, нежели ждать, пока благосостояние просочится сверху вниз. Этот рациональный взгляд был подтвержден в процессе исследований, проведенных Международным валютным фондом, который заключил, что страны с большим равенством демонстрируют и лучшие экономические результаты – более высокие темпы роста, большую стабильность. Эта идея лежит в основе моей книги «Цена неравенства». Из-за нашей терпимости к неравенству даже исконно американская мечта теперь кажется мифом: Америка в гораздо меньшей степени является страной возможностей, чем большинство стран старой Европы.

Статьи в специальном выпуске издания Washington Monthly описывают роль, которую играет неравенство на каждом этапе жизни американского гражданина, а несколько статей посвящены исключительно образованию. Теперь мы знаем, что неравенство проявляется уже на этапе определения ребенка в детский сад. Затем оно усугубляется, когда дети богатых родителей из престижных районов получают возможность учиться в лучших школах, чем дети из бедных семей, у которых такой возможности нет. Экономическая сегрегация стала настолько очевидной, что даже самым достойным и благонамеренным колледжам, учредившим программы позитивной дискриминации, в рамках которых планировалось увеличение количества студентов из менее состоятельных социоэкономических групп, пришлось приложить для этого серьезные усилия. Дети из бедных семей не могут позволить себе получить высшее образование, так необходимое для устройства на работу, или проходить неоплачиваемую стажировку, которая открывает альтернативный путь на работу мечты.

Подобные истории можно рассказать о каждом аспекте непомерного неравенства в Америке. Рассмотрим здравоохранение. Среди всех развитых стран Америка невыгодно отличается тем, что, кажется, вовсе не рассматривает доступ к медицинскому обслуживанию как одно из базовых прав человека. Это означает, что если вы бедный американец, ваши шансы получить адекватное – не говоря уже о хорошем – медицинское обслуживание ниже, чем у гражданина любой другой развитой страны. Даже после проведения реформы здравоохранения (Affordable Care Act), более двадцати штатов отказались расширить жизненно важную программу медицинского страхования малоимущих «Медикейд», и более сорока миллионов американцев по-прежнему не имели приличного медицинского страхования на момент начала 2014 года. Плачевная статистика, касающаяся системы здравоохранения в Америке, хорошо известна: несмотря на то что наши расходы на медицинское обслуживание значительно выше, чем в других странах (и в показателях на душу населения, и как процент от ВВП), состояние здоровья американских людей хуже. В Австралии, например, расходы на здравоохранение составляют примерно две трети от этого же показателя в Америке, однако состояние здоровья нации лучше, как и продолжительность жизни, которая в среднем на три года больше, чем у жителей США.

По крайней мере, две причины такого удручающего положения связаны напрямую с неравенством. С одной стороны, цены, а вместе с ними и неравенство, растут из-за монопольного статуса и, соответственно, ренты в фармацевтической индустрии, среди производителей медицинского оборудования, страховых организациях и поставщиков медицинских услуг. С другой стороны, невозможность малоимущих слоев населения получить доступ к своевременной медицинской помощи, в том числе и к профилактической медицине, способствует распространению болезней среди населения и более дорогому лечению в дальнейшем. Реформа здравоохранения решает обе проблемы. Биржа медицинского страхования призвана создавать конкуренцию на рынке между поставщиками услуг. Да и в целом этот закон разработан для того, чтобы обеспечить доступ к медицинскому обслуживанию максимальному количеству людей. Как показывают цифры, этот план работает. Что касается его издержек, то, как показало время, прогнозы о том, что в результате «Обамакера» (как в народе прозвали эту реформу) взлетят цены на медицинское обслуживание, не оправдались, так как последние несколько лет темп роста цен в этой сфере был вполне умеренный, и это лишний раз доказывает, что справедливость и эффективность не противоречат друг другу. В первый же год претворения реформы в жизнь существенно увеличился охват населения медицинским страхованием, причем особенно существенно – в тех штатах Америки, которые пошли на расширение программы «Медикейд». Тем не менее реформа Affordable Care Act стала компромиссным решением, она не включала в себя стоматологические услуги и долговременный уход за больным.

Таким образом, неравенство в системе здравоохранения по-прежнему существует, и начинается оно еще даже задолго до нашего рождения. Бедные люди в большей степени подвержены рискам, связанным с плохой экологией, а малообеспеченные будущие матери имеют меньше шансов на получение качественного медицинского обслуживания в дородовой период. В результате уровень младенческой смертности в Америке сопоставим с тем же показателем в некоторых развивающихся странах, а количество случаев рождения детей с низким весом (показатель, который коррелирует с прогнозами на продолжительность жизни) выше, чем в большинстве развитых стран. Недоступность всеобъемлющего медицинского обслуживания для 20 процентов американских детей, растущих в нищете, вместе с невозможностью полноценно питаться снижают шансы на хорошую успеваемость в школе. Вынужденная необходимость питаться самыми дешевыми и практически всегда вредными продуктами с высоким содержанием углеводов подвергает детей из малоимущих семей рискам раннего диабета и ожирения. Неравенство простирается и на дальнейшую жизнь, распространяясь, помимо всего прочего, и на ее продолжительность.

Возможно, вы решите, что все нормально, не происходит ничего из ряда вон выходящего. Конечно, было бы здорово, если бы бесплатная медицина и высшее образование были доступны каждому, но это лишь мечты, а есть суровая реальность, с которой нужно свыкнуться. В стране и так огромный дефицит бюджета. И любые меры, направленные на достижение большего равенства в обществе, увеличат этот дефицит еще больше – таков популярный аргумент. Америка особенно стеснена в средствах, потому что взвалила на себя дорогостоящую миссию обеспечения мира и безопасности во всем мире.

Этот аргумент несостоятелен сразу по нескольким причинам.

Истинная сила Америки связана не с военной мощью, а с «мягкой силой». Неравенство же изнутри подрывает наше положение на международной арене. Может ли экономическая система, которая дает так мало возможностей своим собственным гражданам, в которой реальный доход среднестатистической семьи сегодня ниже (доход, скорректированный с учетом инфляции, снизился у кого-то в большей, у кого-то в меньшей степени), чем четверть века назад, быть примером для подражания остальным странам, несмотря на благополучие небольшой группы людей, находящихся на верху пирамиды?

Более того, вопрос о том, что мы можем себе позволить, а чего нет, относится к области расстановки приоритетов. Другим странам, например Скандинавии, удалось добиться качественного медицинского обслуживания для всех граждан, практически бесплатного высшего образования для всех, отличной системы общественного транспорта, при этом без ущерба экономической эффективности: доходы на душу населения и темпы экономического роста, по крайней мере, могут конкурировать с теми же показателями в других странах. Даже некоторые страны, которые значительно беднее Америки (например, республика Маврикий, островное государство в Индийском океане в Восточной Африке), смогли обеспечить бесплатное высшее образование и практически всеобщее медицинское страхование своих граждан. Нация всегда стоит перед каким-либо выбором, и эти государства пошли по отличному от Америки пути: они выбирают тратить меньше на вооруженные силы, на тюрьмы и увеличивать налоги.

К тому же многие проблемы перераспределения доходов в обществе связаны не с тем, как много государственных денег мы тратим, а с тем, на кого мы их тратим. Если мы включим в статью государственных расходов пункт «налоговые расходы», мы обнаружим, что теряем огромные суммы в виде налоговых льгот для состоятельных владельцев дорогого жилья. Так, например, сумма налогового вычета для хозяина огромного особняка может вполне составлять $25 000. Среди всех развитых экономик Америка единственная, где больше инвестиций направляется на развитие школ, обучающих детей из состоятельных семей, нежели тех, где учатся преимущественно дети из бедных семей – таков результат финансовой зависимости школьных округов в Америке от местной налоговой базы. Вызывает любопытство тот факт, что, по некоторым оценкам, дефицит нашего бюджета целиком вызван неэффективностью и несправедливостью нашей системы здравоохранения. Если бы наша система здравоохранения функционировала более эффективно и обеспечивала бы большее равенство ценой меньших издержек, как происходит в большинстве стран Европы, вполне возможно, что сегодня у нас не было бы дефицита федерального бюджета.

Или рассмотрим другую гипотезу: если бы мы предоставляли больше возможностей бедным, в том числе и через доступ к хорошему образованию и работе с достойным уровнем заработной платы, возможно, нам и не пришлось бы тратить столько бюджетных средств на тюрьмы (в некоторых штатах расходы на их содержание иногда превышают расходы на содержание университетов). Тогда бедные имели бы больше шансов устроиться на работу, в свою очередь, делая вклад в развитие нашей экономики. И если бы у нас была налаженная система общественного транспорта, рабочим людям было бы проще и дешевле добираться в те места, где есть работа; тогда увеличился бы процент работающего населения и вместе с тем поступлений в казну в виде налогов. Если бы мы, по примеру Скандинавских стран, развивали инфраструктуру по уходу за детьми и проводили бы активную политику на рынке труда, это помогло бы рабочим скорее находить новую работу, а стране – получить более высокий коэффициент занятости населения, результатом которого опять же стало бы увеличение налоговых поступлений. Инвестиции в людей всегда окупаются.

Если бы мы предоставляли больше возможностей бедным, нам не пришлось бы тратить столько бюджетных средств на тюрьмы. Инвестиции в людей всегда окупаются.

Все вышесказанное подводит к главному моему тезису: мы могли бы внедрить более справедливую систему налогообложения, которая привела бы к увеличению поступлений в казну, поспособствовала большему равенству и экономическому росту, при этом сократив масштабы перекосов в экономике и обществе (этот пункт был центральным выводом моего исследования на тему «Реформирование системы налогообложения с целью обеспечения экономического роста и равенства», проведенного для Института Рузвельта в 2014 году). Например, если бы мы просто внедрили такие же налоги на прибыль от капитала, какими мы облагаем честных тружеников, за десять лет мы могли бы собрать дополнительных $2 триллиона в бюджет. Слово «лазейки» в отношении недочетов нашего налогового законодательства не вполне точно характеризует проблему, гораздо лучше в данном контексте подошло бы слово «пробелы». Если мы заполним их, это позволит положить конец беззастенчивым и почти самодовольным заявлениям со стороны самых богатых о том, что задекларированный ими доход облагается вдвое меньшей ставкой налога, чем доходы куда менее состоятельных людей, и что они предпочитают хранить свои деньги в офшорной зоне Каймановых островов. Едва ли аборигены этих маленьких островов умеют обращаться с деньгами лучше, чем профессионалы Уолл-стрит, но складывается такое впечатление, будто бы деньги быстрее множатся в лучах солнца этих курортов!

Одно из немногочисленных преимуществ сосредоточения такого невероятного количества денег – примерно четверти от совокупного дохода в стране – в руках представителей Одного процента заключается в том, что даже небольшое увеличение налогов для богатых способно принести в бюджет огромные суммы денег. И поскольку основная часть доходов представителей верхушки является результатом эксплуатации рынка (или, как предпочитают именовать этот феномен экономисты, рентоискательства, которое предполагает стремление урвать кусок пирога побольше, а не увеличить размер самого пирога), увеличение налогового бремени для богатых не должно возыметь никаких негативных последствий для экономической эффективности.

Помимо всего прочего есть еще и налог на доходы корпораций. Если мы действительно обяжем их платить налоги, которые они и так должны платить, но уклоняются от этого с помощью разнообразных лазеек, бюджет пополнится сотнями миллиардов долларов. Если мы грамотно подойдем к вопросу пересмотра налоговой политики, мы сможем добиться роста занятости и инвестиций. Официально в США налог на доходы корпораций выше, чем в любой другой развитой стране. Но реальность такова, что корпорации фактически отчисляют в виде налогов лишь 13 процентов от своего задекларированного общемирового дохода. По большинству оценок, размер налогов, который выплачивают корпорации (выраженный в виде процента от прибыли компании), не превышает средние показатели в других развитых странах. Apple, Google и General Electric зарекомендовали себя компаниями, воплотившими идею американской изобретательности, сумев создать продукты, которым завидует весь мир. Но они применяют свою изобретательность в том числе и для того, чтобы изыскивать для себя способы сокращения налоговых выплат государству. При этом они с чистой совестью пользуются идеями и инновациями, возникновение которых стало возможным благодаря поддержке правительства США – например, тем же Интернетом. И в то же самое время они рассчитывают заполучить лучшие умы, взращенные в стенах первоклассных университетов, каждый из которых получает финансовую поддержку со стороны государства. Более того, они даже обращались к правительству с целью получения более благоприятных для себя условий в структуре торговли.

Крупные компании уверяют, что им бы не пришлось участвовать в постыдном уклонении от уплаты налогов, если бы процентные ставки были ниже. Но есть гораздо более удачное решение, к которому пришли некоторые штаты Америки: облагать компании налогом, размер которого будет определяться результатами экономической деятельности, осуществляемой компаниями, которую можно оценить с помощью элементарных формул, отражающих объем продаж, производства и исследовательской деятельности, а также снижать процентную ставку по налогам для тех компаний, которые инвестируют в развитие страны. Таким образом, мы могли бы увеличить объем инвестиций и занятость внутри страны, что особенно важно с учетом того, что существующая система вынуждает американские компании запускать производство в других странах. (Несмотря на то что налоги в Америке не превышают средние показатели по миру, на карте есть налоговые убежища, например Ирландия, которые охотно участвуют в гонке ко дну и заинтересованы в том, чтобы предоставлять налоговое резидентство крупным зарубежным корпорациям.) Подобная реформа положила бы конец попыткам корпораций уклониться от уплаты большей части налогов через смену налогового резидентства. То, где у компании находится штаб-квартира, перестанет иметь всякое значение. Важным будет только то, где она на самом деле ведет свои дела.

Альтернативные источники поступлений в казну благотворно скажутся на нашей экономике и обществе. Два основных принципа налогообложения гласят, что гораздо эффективней облагать налогом, во-первых, негативные явления, нежели позитивные, и, во-вторых, факторы, которые на языке экономистов предполагают неэластичное предложение, т. е. объемы их производства и продажи не изменятся после налогообложения. Так, если бы мы облагали налогом загрязнение окружающей среды во всех его формах, в том числе и в виде выбросов углерода, мы бы ежегодно собирали миллиарды долларов и в качестве бонуса получили бы более чистую окружающую среду. Подобным образом тщательно разработанная налоговая политика в финансовом секторе позволила бы не только собрать существенное количество денег, но и лишить банки мотивации перекладывать издержки на других, как, по сути, и происходило, когда они загрязнили глобальную экономику токсичными кредитами.

Программа спасения банков от банкротства стоимостью $700 миллиардов меркнет на фоне их вопиющей безответственности, которая обернулась для нашей экономики и общества триллионными потерями в ВВП и миллионами американцев, оставшихся без своих домов и работы. Тем не менее лишь немногие в финансовом мире понесут ответственность за содеянное.

Если бы мы потребовали от банков выплаты хотя бы части тех издержек, которые они переложили на других, у нас сейчас были бы ресурсы, для того чтобы ликвидировать ущерб, нанесенный схемами хищнического и дискриминационного кредитования, в результате которого деньги бедных граждан и граждан со средним уровнем дохода перетекли в карман представителей верхушки. Посредством введения хотя бы каких-нибудь налогов на спекулятивную деятельность Уолл-стрит, например, налога на валютные операции, мы могли бы получить столь необходимые нам деньги, сократить число спекуляций на рынке и, соответственно, повысить экономическую стабильность и поспособствовать более эффективному использованию наших дефицитных ресурсов, включая и самый ценный из них – талантливых молодых американцев.

Подобным образом, облагая налогом доходы от владения землей и прибыль от добычи нефти и минералов, а также принуждая тех, кто пользуется ресурсами, которые фактически принадлежат обществу в целом, платить полную цену за эти ресурсы, мы сможем направить вырученные средства на развитие системы образования, технологий, инфраструктуры, при этом не потеряв ни землю, ни нефть, ни полезные ископаемые (ведь даже если обложить большим налогом эти ресурсы, они не устроят забастовку и не уедут из страны). В результате долгосрочные инвестиции в экономику США в будущем принесут дивиденды в виде лучшей экономической производительности и уверенного экономического роста, и если мы будем разумно распоряжаться деньгами, у нас есть шанс прийти к всеобщему процветанию. Вопрос не в том, можем ли мы себе позволить предпринимать больше действий для борьбы с неравенством, а в том, можем ли мы себе позволить их не предпринимать. Сейчас речь не идет о том, чтобы полностью устранить неравенство. Задача, которая стоит перед нами в настоящий момент, заключается в том, чтобы обуздать и привести его к адекватным размерам и вернуть людям американскую мечту.