Текст книги "Королевство лунного света"

– О себе?

Он терпеливо пояснил:

– О своем счастье.

– Ах, об этом. Я не знаю, Атрей. Мне кажется, что счастье приходит не ко всем.

– Конечно, нет. Счастье не приходит к каждому. Ты должна сама его искать. Как это называют американцы? Погоня за счастьем? Как странно, что люди имеют право хотя бы попытаться быть счастливыми, но все же это здорово.

– Это именно те слова, которые должны услышать приверженцы «Гелиоса».

– Не меняй тему. Мы говорим о тебе.

– Ты говоришь обо мне, а я иду спать.

– Кассандра… – В его голосе появились нотки, напоминавшие о том, что она говорит с ванаксом. Брат взял ее за руку. – Я буду рад, если ты найдешь свое счастье.

Она чуть не заплакала и отвернулась. И очень тихо, почти шепотом, произнесла:

– Атрей, я живу в мире, в котором и не думала оказаться. Я этому очень рада, но не могу найти путь, по которому следует идти. Я не знаю, что мне делать.

– Мама посоветовала бы прислушаться к своему сердцу.

– И она права, но не совсем. Ведь у меня есть не только сердце, но еще и разум, и душа. – Она посмотрела на Атрея и увидела в нем брата и ванакса, простого человека и избранного, почувствовав, как радость от того, что он был жив, вновь переполнила ее. – Что ты скажешь?

Атрей скупо улыбнулся.

– Учитывая то, что у меня нет опыта в таких делах? Она тоже слегка улыбнулась, удивившись себе.

– И мы оба знаем, что бы сказала мама по этому поводу. Она очень хочет, чтобы ты женился.

– Мы говорим о тебе, – быстро сказал Атрей. Ее улыбка стала еще шире.

– Ты не сможешь вечно избегать этого.

– Наверное, нет, но сейчас я вот что тебе скажу: верь. Звучит так просто, но порой бывает так сложно это делать. Верь в то, что Создатель любит нас. Здесь, на Акоре, мы верим в это до глубины души. Мы в какой-то мере даже принимаем это как должное. Но хотелось бы мне знать, как часто мы действительно думаем об этом? Создатель любит нас. Мир был создан с любовью. Не существует большей силы.

Конечно, Атрей прав. И она верила в это, как он сказал, до глубины души. Но на нее нахлынули воспоминания, как только в темноту ворвался первый луч света.

Ройс уедет. Как и она когда-то, он был призван исполнить свой долг.

Она причинила ему боль, но, по правде говоря, его нежелание простить ее тоже причиняло ей боль.

Говорят, время лечит.

«Посмотрим», – подумала она.

Глава 21

Дул свежий ветер – уже скоро начнется прилив. Ройс все стоял и стоял на месте до тех пор, пока уже не было причин не садиться на корабль. Готовясь взойти по трапу, он еще раз посмотрел на пристань.

Кассандры не било. Утром их пути ненадолго пересеклись. Она улыбнулась, пожелала ему счастливого пути и пошла дальше.

Он пытался убедить себя в том, что это к лучшему. Джоанна с Алексом спустились в гавань, взяв с собой малышку Амелию. Его сестра и зять выглядели счастливыми и довольными, а почему бы и нет? У Амелии сначала было серьезное личико, но потом она улыбнулась ему, заставив улыбнуться в ответ.

Он слегка потеребил ее за подбородок, отчего она нахмурилась, но он поиграл пальцами у нее перед глазами, и она вновь заулыбалась.

– Мы будем скучать по тебе, – сказала Джоанна.

– Я тоже буду скучать по всем вам. – Он посмотрел на Алекса. – Ты уже знаешь, когда вы вернетесь в Англию?

Его сестра с зятем переглянулись, и Алекс ответил:

– Трудно сказать, судя по ситуации.

Ройс кивнул. Им больше нечего было сказать друг другу. Он обнял сестру, пожал руку Алексу и чмокнул в лобик Амелию.

– Заботься о них, – обратился он к Алексу.

– Обязательно, будь уверен.

– Ну, может, увидимся через пару месяцев?

– Рождество в Хоукфорте, – сказала Джоанна и улыбнулась, хотя слезы проступили у нее на глазах.

Еще один взгляд вниз на пристань, вверх по украшенным цветами дорогам, ведущим во дворец и сверкающим на солнце. Еще одно мгновение…

Она не пришла. Он должен был с этим смириться. Ну что ж, тогда…

Он быстро поднялся по трапу. Его тут же убрали, и капитан отдал команду поднять якорь. Быстро, слишком быстро ветер понес корабль по волнам.

Он махал рукой стоявшим на пристани Алексу и Джоанне до тех пор, пока они не превратились в маленькие черные точки, быстро исчезавшие из, вида. Только после этого он спустился вниз в специально для него предназначенную каюту. Она была большой и уютной, даже роскошной. Но он этого практически не заметил. Разложив свои вещи, он вернулся на палубу и оставался там до тех пор, пока корабль не вышел из северного залива в открытое море.

Десять дней до Англии. Десять дней воспоминаний и раздумий.

Десять чертовски длинных, тоскливых дней. И к тому же десять ночей, наполненных горькими видениями и ощущением потери: это опустошило его, будто бы он стал всего лишь оболочкой того человека, которым он был раньше, полным жизни и любви.

Не помогло даже то, что он взял с собой портрет Кассандры, купленный им некогда у Рудольфа Аккермана. Сколько бы раз он ни пытался оставлять рисунок в ящике комода, куда он положил его, предварительно распаковав, портрет все время оказывался на столике рядом с его койкой. С первыми лучами солнца он просыпался и видел то же лицо, что являлось ему во сне. Нет, это совсем не помогало.

Сразу по прибытии Ройс направился в Карлтон-Хаус. Лучше бы поехать к себе, но после десяти тоскливых дней он был в дурном настроении и составил бы плохую компанию своим преданным слугам, которые были среди тех немногих в столице, кого он уважал. Принц-регент находился в Лондоне, а не в Брайтоне, где он обычно пребывал в это время года, что также подчеркивало военное положение страны, воюющей на два фронта. Сам город казался прежним – та же смесь старого и нового, неряшливого и изысканного. Но он немного изменился – стал более густонаселенным, более опасным, более грязным, нежели Ройс помнил. Он думал, что это было из-за того, что мысли об Илиусе витали у него в голове. И в его сердце.

У Принни толпились портные, которые принесли на примерку новый атласный жилет. В разгаре напряженной беседы по поводу достоинств золотой вышивки в сравнении с серебряной он заметил Ройса.

– Хоукфорт! Черт, как я рад тебя видеть! Верность традиции, воспитанная веками, заставила Ройса ответить подобающе:

– Спасибо, сир. Как ваше здоровье?

– Терпимо, во всяком случае, лучше, чем было. Война – как живительная влага, не правда ли?

Ройс не был с ним согласен, но предпочел не высказывать свое мнение. Как только слуги поспешно убрали все предметы одежды, ожидавшие примерки, и портные удалились, принц-регент налил себе стаканчик бренди в целях поправления здоровья. Ройс присоединился к нему, как того требовал этикет, но пить не стал.

– Ты ведь действительно был там, – сказал принц, не в силах сдержать свое волнение. – Был на Акоре? Ты видел ее?

– Да, сир. Она занимает обширную территорию. Она такая, как мы всегда и предполагали, настоящее королевство-крепость.

– А ванакс, какой он?

– Он… ему, конечно, недостает изысканности вашего величества. – Бог простит ему такое притворство, ибо оно было проявлением благих намерений.

Принни был польщен.

– Не могу с этим не согласиться, да я и не ожидал ничего другого. Но что он собой представляет? Что еще ты можешь мне про него рассказать?

Только не то, что Атрея чуть было не убили и он все еще до конца не оправился. Никогда бы Ройс этого не сказал.

– Он был рожден воином, сир, и воспитан соответственно. Но также он мыслитель. Он понимает, что Акора больше не может существовать изолированно от мира.

– Превосходно! На это я и надеялся. Тот, с кем мы можем иметь дело, не так ли?

– Безусловно, сир. На самом деле ванакс передал через меня послание вам. Он хотел бы посетить Англию с визитом.

Принни был безумно рад. Развлечения были его страстью. Его изобретательный ум, все еще живой, несмотря на долгие годы, когда он потакал любому своему желанию, что не могло дурно не сказаться на здоровье, мгновенно перенес его в страну грез, где были приемы, балы, маскарады, фантасмагории и все остальное, что могло бы понравиться такой августейшей особе, как ванакс Акоры.

– И мы будем рады принять его; черт нас возьми, если это не так. Развлеки его как следует. Я поручаю все это организовать такому хорошему человеку, как ты, Ройс. Я знал, что всегда могу рассчитывать на Хоукфорта.

– Вы слишком добры, сир.

– Вовсе нет, совсем нет. Теперь расскажи мне об этой прекрасной принцессе Кассандре. Как она поживает?

Ройс внутренне вздрогнул. Он посмотрел на бренди и отставил бокал.

– Я предполагаю, что довольно хорошо.

– Не предполагай, когда дело касается женщин, – посоветовал принц. Он убедился в этом на своем собственном горьком опыте. – Никогда этого не делай.

– Как скажете, сир.

– Чертовски рад, что ты вернулся. Нет места лучше старой доброй Англии, не так ли?

– Да, сир, вы абсолютно правы.

– Этот малый, Ливерпуль, который занял место Персивала, похоже, думает, что я должен разгребать целые горы документов каждую неделю. Недостаточно того, что идет война – точнее, две войны, – так я еще должен знать в мельчайших подробностях обо всех делах, не считая того вздора, который несут тори и виги в парламенте. Надеюсь, ты можешь что-нибудь с этим сделать. Я просто в растерянности.

– Возможно, вашему величеству не стоит тратить свое драгоценнейшее время на такие пустяки. Вероятно, будет лучше, если вы будете получать отчет о наиболее важных событиях.

– Я так и думал. Это гораздо лучше. Не будешь ли ты так добр… – Он указал на стол рядом с окном и огромную стопу документов на нем.

– С удовольствием, – пробурчал Ройс, напомнив себе, что все, что он делал, он делал для Англии.

Это, конечно, задачу не облегчало, но делало ее сносной. Огромное количество документов, которые он просматривал, иногда находя в них удивительные сведения, помогло ему немного отвлечься. Он каждый день работал до глубокой ночи и просыпался с рассветом, перемежая долгие часы, проведенные за столом, поездками за город. Он мало спал и совсем потерял аппетит, несмотря на все попытки Малридж заставить его поесть.

Придворные, которым приходилось сталкиваться с Рой-сом в Карлтон-Хаусе, начали относиться к нему с большей осторожностью, чем обычно. Лорд Хоукфорт, который всегда был воплощением силы и достоинства, еще больше ценившихся за редкостью оных, приобрел дурную репутацию. Он ходил по золоченым залам и роскошным апартаментам королевского дворца как хищник, крадущийся по лесу, не находя добычи.

Через неделю после того, как Ройс вернулся в Англию, когда уже его собственные слуги начали о нем беспокоиться, Болкум, его кузнец из Хоукфорта, принес ему почту. Будучи верным другом Ройса, Болкум предпочел остаться в Лондоне вместе с Малридж. У него были густые брови, роскошная борода, вел он себя всегда по-простому, и в его присутствии Ройсу казалось, что он находится в своем любимом Хоукфорте.

– Вам тут явно кое-что не понравится, – сказал он, протянув Ройсу стопку писем.

Лорд Хоукфорт взглянул на них, оторвавшись от кипы документов, в изучение которых был погружен.

– Если там опять приглашения, брось их в огонь, как и все остальные.

Болкум твердо стоял на своем:

– Хорошо, но тут есть и от Паучихи. Она уже третье посылает. Его принес лакей. Мне жалко беднягу. Он говорит, что останется здесь, пока не получит ответа.

– Черт ее возьми. – Ройс вздохнул, еще раз посмотрел на едва теплившийся огонь в камине и взял конверт. Леди Мельбурн было свойственно писать в высоком штиле. Но она не стала бы преследовать кого-либо, кто был настолько глуп, чтобы отказаться от ее приглашения.

Он прочитал короткое послание дважды, прежде чем скомкать его.

– Кажется, сегодня вечером меня ожидает прием.

Болкум пробубнил что-то в знак одобрения и отправился предупредить Малридж. Обернувшись, приятель, который сам не мог продрать расческой свои волосы, сказал:

– Вам не мешало бы голову помыть, прежде чем отправитесь.

Резкий ответ Ройса заглушил стук двери, которую поспешно закрыл за собой Болкум.

Мельбурн-Хаус сиял огнями, когда Ройс подъехал к нему вскоре после заката. В центральном зале уже толпились гости, постепенно расходившиеся по близлежащим апартаментам. Как и всегда, здесь царили невообразимый гомон, жара и ароматы. Ничто не могло избавить от последних двух, но шум заметно поутих, как только вошел Ройс.

Вскоре он оказался в центре всеобщего внимания, чему сопутствовала полная тишина. В то время как его появление в Карлтон-Хаусе вызывало настороженность, присутствие в логове Паучихи повергло всех в изумление, заставив многих задуматься: по какой причине здесь находился человек, который упорно отказывался от всех приглашений? Лорд, потомок благородной семьи, которому так доверял принц-регент. Защитник Англии. О битвах, в которых он участвовал и в которых ему еще предстояло сразиться, шла молва.

С какой целью он пришел?

«Если бы они только знали!» – думал Ройс, но они даже не догадывались. Он хотел лишь отплатить леди Мельбурн своим визитом за тонкий намек в ее письме, а отнюдь не проявить хорошие светские манеры. Она писала:

«Не желает ли граф Хоукфорт узнать, кто встречался с джентльменом с Акоры в прошлом году в Брайтоне?»

Он нашел хозяйку в главной гостиной, как и задолго до этого, когда сопровождал Джоанну, Алекса и Кассандру. И, как и прежде, с ней был Байрон. Поэт разговаривал с племянницей хозяйки, Аннабеллой Милбэнк, но сразу же прервал беседу, увидев Ройса.

– Милорд, какая приятная неожиданность! Я слышал, вы возвратились из Акоры, более того, вся Англия наслышана об этом. Как быстро распространилась слава о вас! Но вы ни от кого не приняли ни одного приглашения, даже лично от меня. – Байрон слабо махнул рукой, что было, думал Ройс, выражением удивления по поводу такой оплошности.

– Я предпочитаю редко бывать в высшем обществе, – проговорил Ройс сквозь зубы и слегка поклонился леди Мельбурн. – Мадам, вы заставили меня прийти сюда. Надеюсь, мои усилия будут вознаграждены.

Леди Мельбурн улыбнулась довольно мило, что делало ей честь. Но ведь у нее был богатый жизненный опыт в искусстве влиять на мужчин.

– Они уже вознаграждены, милорд, по крайней мере для меня. Ваше присутствие гарантирует успех этому вечеру.

– Мадам, жаль, если вы считаете меня падким на лесть. Мы оба знаем, что именно ваше присутствие – залог успеха любого вечера в Мельбурн-Хаусе. Бесспорно, больше ничего не требуется.

Наградой за столь неожиданный комплимент ему был удивленный взгляд, конечно, быстро скрытый, но все же доставивший ему удовольствие.

– Отчего же, милорд, – сказала леди Мельбурн, – я раньше не имела представления о том, как вы очаровательны. Подойдите же и сядьте подле меня. Я слышала, вы недавно вернулись с Акоры. Не удовлетворите ли вы наш огромный интерес к этой стране?

– Не отказывайте нам в этом удовольствии, – присоединился к уговорам леди Мельбурн Байрон, в то время как остальные гости собирались вокруг них. – Невежество – бич нашего времени, не так ли, милорд? Посетить столь притягательное место и не поделиться с нами своими впечатлениями было бы с вашей стороны проявлением…

Поэт все еще продолжал, но Ройс его уже не слушал. Он намеревался дать леди Мельбурн понять, что его терпение небезгранично. Но Байрон случайно заинтересовал его одним лишь произнесенным словом.

Невежество.

Разве не было лекарством от невежества то, что Атрей намеревался посетить Англию с визитом? Возможно, пора было начать закладывать фундамент для его приезда.

Он оглядел собравшихся. Они все без исключения были вигами и по прихоти принца-регента лишены возможности занять высокие посты, к которым они тщетно стремились в течение многих лет. Но это вовсе не означало, что они не были у власти, как раз напротив. В их руках сосредоточилась большая часть богатств государства. Их влияние можно было ощутить во всех государственных институтах, даже в армии, где даже офицеры высшего ранга были рады богатому покровителю.

– Акора, – очень серьезно начал он, – это крепость. Практически каждый акорский мужчина – превосходно обученный, отлично дисциплинированный и преданный своей стране воин. Но сила Акоры этим не ограничивается. Женщины тоже обучены боевым искусствам и, судя по тому, что я видел, великолепно с этим справляются.

– Женщины? – воскликнула леди Мельбурн. – Я считала, что акорские женщины созданы для того, чтобы служить мужчинам. – Тон, которым она произнесла эти слова, не оставил сомнений в том, что она действительно так думала.

– Все гораздо сложнее. Достаточно сказать, что акорцы – верные друзья, но я бы никогда не пожелал быть их врагом.

– Вы бы не пожелали этого ни при каких обстоятельствах, не так ли, милорд? – произнес высокий стройный мужчина, чьи приятные, даже скорее мягкие черты лица не скрывали его острый и подвижный ум. Чарлз, второй граф Грей, не обращая внимания на недовольство собравшихся, прервал его рассказ своим приветствием: – Добро пожаловать домой, Хоукфорт. Рад, что вы все еще не забыли сюда дорогу.

– Нет ничего проще, милорд, – ответил Ройс, хотя прекрасно понимал, что Грей говорит не то, что думает. Человек, который хотел возглавить министерство иностранных дел при правительстве вигов, был рад видеть его в Мельбурн-Хаусе, штаб-квартире бывших друзей Принни, теперь ополчившихся на него.

– Но в прошлом году у вас возникли с этим сложности, милорд, – сказал Грей, – когда акорцы удерживали вас, насколько мне известно, в довольно неприятном месте.

Грей был действительно умен. Обстоятельства плена Ройса держались в секрете от Англии, дабы не раскрывать разногласий внутри самого королевства-крепости, ибо это сделало бы Акору более уязвимой перед возможным завоеванием.

– Это было всего лишь недоразумением, – отрезал Ройс. – И уже не имеет значения.

– По-видимому, нет, ведь вы не воспротивились браку вашей сестры и принца Акоры, с которым, кажется, вы сейчас находитесь в дружеских отношениях.

– Для меня честь считать маркиза Босуика – ибо давайте не будем забывать, что Алекс по праву рождения, irk также носит и британские титулы – своим другом.

– Я все время думал, как затруднительно, наверное, быть связанным с двумя королевствами. Должно быть, сложно быть верным и тому и другому?

– Вы говорите обо мне, милорд? – спросил Ройс в полной тишине. Ничто не могло так запятнать его честь, как предположение о том, что он не до конца предан Англии. Никакое другое оскорбление не гарантировало бы с такой верностью скрещение шпаг или выстрела пистолета в Уимблдон-Коммон, излюбленном месте для подобных встреч.

Толпа оживилась, зашумела. Паучиха, казалось, не находила себе места. Будет ли брошен… и принят вызов? Скандал был обеспечен, если такие события происходили в стенах ее дома. Это было прекрасным поводом для сплетен.

Леди Мельбурн прокашлялась. В такой тишине это прозвучало довольно громко, чтобы привлечь внимание Ройса. Их взгляды встретились. Она посмотрела на него, на Грея, затем опять на него. Вполне определенно наклонив голову в сторону прославленного члена партии вигов, леди Мельбурн кивнула Ройсу.

Ройс удивленно смотрел на нее, а в голове постепенно возникали ассоциации. Грей? Возможно ли это? Грей был в Брайтоне прошлым летом. Ройс встретил его там и удивился, так как говорили, что Грей ненавидит это место. Что же он ответил, когда Ройс высказал свое недоумение по поводу его присутствия? Что-то о том, что мы не всегда вольны выбирать то, что нам нравится. Грей хотел получить место министра иностранных дел, но не смог, и ходили слухи, что он сильно расстроился по этому поводу. Грей хотел заключить мир с Наполеоном и, возможно, послать британские войска захватывать другие территории, дабы сделать эту задачу более приятной. Но он был также сторонником реформ и, казалось, искренне верил в то, что голосовать и иметь какое-либо влияние в правительстве должна не только маленькая кучка англичан.

В это же время в Брайтоне был Дейлос, который должен был там погибнуть, но остался жив.

Он вновь посмотрел на леди Мельбурн, которая чуть шире раскрыла глаза и, приподняв бровь, указала на Грея.

Конечно, существовала возможность того, что она ошибалась или просто вводила его в заблуждение, но ей было невыгодно ни то ни другое. Более того, такая ошибка могла бы повлечь за собой большие неприятности и для нее.

Нет, она была в этом уверена. Либо Грей обронил пару слов, либо она сама нечаянно что-то где-то услышала, либо кто-то добавил эту пикантную новость в ее паутину, которую она плела день за днем.

Кроме того, можно было по пальцам пересчитать тех людей в Англии, которые могли помышлять о захвате Акоры. Персивал тоже принадлежал к ним, но был убит. Ройс сам был среди них в силу своей власти, богатства и глубокого уважения к нему. И Грей, о да, Грей… блестящий, нетерпеливый член партии вигов с огромными связями… Грей, движимый неудовлетворенными амбициями, считающий, что цель оправдывает средства, какими бы жестокими они ни были.

Черт возьми, он должен был догадаться. Покопавшись в прошлом, он понял, где допустил просчет. Грей улыбнулся.

– Мы все знаем историю доблестного рода Хоукфортов. «Защитники трона». Разве не так вас называли во времена Средневековья?

– Мы и по сей день защитники, милорд. Мы защищаем страну от опасности, предательства и, когда это необходимо, от безрассудных поступков тщеславных людей.

И тогда он понял, что план, который он продумывал в течение тех длинных десяти дней, сработает.

Он наклонился вперед и сказал так, чтобы это услышал только Грей:

– Ждите меня завтра в Уимблдон-Коммон, милорд. Не для того, что понравилось бы этим глупцам, а для вашего же собственного просвещения.

Грей отошел на шаг назад, глядя Ройсу в глаза, и гордо кивнул головой. Он был серьезен и величествен в этот момент.

Вызов был брошен тихо, дабы сохранить его в тайне, но, конечно, через пару часов весть об этом уже стала достоянием лондонского света. Хоукфорт и Грей поспорили. Лорд Грей бросил вызов… или это сделал лорд Хоукфорт. Слухи подтвердились, когда служанка лорда Грея, у которой была интрижка с мясником, под секретом поведала ему на кухне о том, что горничная слышала, как дворецкий говорил, что лакею лорда Грея было велено с особой тщательностью подготовить ему назавтра костюм. Было очевидно, что, если его светлость будет завтра ранен – или того хуже, – он по крайней мере будет элегантно выглядеть. Эта весть быстро пролетела сквозь изгороди и садовые ворота от ступенек одного дома к другому.

Дворецкие, лакеи, служанки, важничая, шептали эту новость на ухо своим хозяевам и хозяйкам, внося свой вклад в огромный поток догадок и предположений, бурливший на улицах Лондона в ту летнюю ночь.

Ройс ни о чем не догадывался. Он покинул Мельбурн-Хаус вскоре после того, как узнал то, за чем приходил туда, провел остаток вечера, читая документы, а затем отправился досыпать оставшиеся часы и на удивление хорошо выспался.

Болкум разбудил его за час до рассвета. Ройс побрился, принял ванну, вспоминая о преимуществах акорского горячего душа. Он не придал особого значения тому, что было на нем надето, но даже Малридж была довольна, увидев его в лосинах из буйволовой кожи, великолепной льняной сорочке, летнем темно-коричневом сюртуке из легкой шерстяной ткани и сапогах, начищенных до блеска. Он не стал обременять себя стрижкой волос, которые, сверкая золотом на солнце, доставали до воротничка его сюртука.

– Возвращайтесь к завтраку, – распорядилась Малридж. Ройс улыбнулся, чувствуя себя легко, как никогда, и кивнул ей.

– Вернусь, и пара яиц, что готовит наш повар – печеных, не так ли? – не пропадет.

– Ну, тогда удачи вам. – Но перед тем как он ушел, Малридж крепко его обняла. – Хороший вы парень. Будьте осторожны.

– Она беспокоится, – сообщил ему Болкум, провожая до конюшни, где седлали лошадь. – Но у нее ведь есть повод. Позвольте спросить, почему вы выбрали Уимблдон-Коммон? Скверная репутация у этого местечка.

– Поэтому я его и выбрал. Это приятное и далекое от любопытных глаз место. – Взобравшись на лошадь, Ройс наклонился к Болкуму и принял у него коробку из прочного материала. Он осторожно положил ее в притороченную к седлу сумку, уже наполненную ватными шариками.

– Езжайте осторожно, – сказал Болкум.

Ройс кивнул, улыбнулся своему старому другу и умчался по направлению к реке. Вскоре он миновал лондонский особняк Алекса и Джоанны. Ему показалось, что сквозь кованые железные ворота он заметил свет в окнах дома. Это удивило его, так как он полагал, что Алекс отослал слуг обратно в свое поместье в Босуике перед отплытием в Акору, но, может быть, и нет.

Через некоторое время он пересек Темзу и повернул к юго-западу. Заброшенный участок земли под названием Уимблдон-Коммон находился на значительном отдалении от Лондона. Это место облюбовали пастухи да аристократы, желающие пустить друг другу пулю в лоб. Большая часть земли была давно расчищена и отдана под выгон скота. Но то тут, то там можно было встретить старый дуб, простерший к небу свои искривленные ветви, в тени которых собирались вороны и шумела листва. Ночью прошел дождь, и земля была влажная, что вполне устраивало Ройса. Он перекинул поводья через дерево и вышел в широкое поле, где уже толпились великосветские бездельники, свидетели того, что привело к дуэли.

Грей уже был там. Он повернулся, наблюдая за приближающимся к нему Ройсом. Их разделял густой утренний туман.

– Возможно, я неправильно вас понял, милорд, – сказал Грей.

– Вовсе нет.

– Значит, я не ошибся, приведя с собой секунданта.

– Вы ошиблись, но не в этом. Как я и сказал, цель нашей встречи – просвещение.

Грей посмотрел на него слегка удивленно, но все же с облегчением. Коротким движением руки он указал на окрестности.

– И для этого потребовался… такой драматизм?

– О, я бы не назвал это драматизмом, милорд. Нам еще далеко до этого. – Сказав это, Ройс осторожно поставил на землю седельную сумку и открыл ее. Затем он выпрямился, держа в руках деревянную коробку. – Надеюсь, вы хорошо учились.

– Так мне говорили, – скромно сказал Грей.

– Тогда вы сумеете оценить то, что я хочу вам показать.

Ройс открыл коробку. Некоторое время он просто смотрел на незамысловатый глиняный предмет внутри ее. Атрей дал ему это перед отъездом Ройса из Акоры. Он знал, что это было сделано в знак доверия ванакса чужому, который также был сыном страны, напавшей на Акору в видениях Кассандры.

Ройс скорее бы умер, чем предал его.

Он поднял глиняный горшок, пытаясь определить его вес, и посмотрел на окраину поля. Рука его не дрогнула, цель выбрана правильно. Горшок приземлился в нескольких десятках метров от них и сразу же взорвался. На мгновение все замерло, и только сердце стучало у него в груди. Затем Грей вопросительно посмотрел на Ройса.

Разгорелся огонь. Там, где минуту назад была только мокрая трава и влажная земля, языки пламени растянулись на десятки метров вокруг и почти так же высоко в небо.

Пламя трещало. Даже на таком расстоянии Ройс это слышал. Запах тоже можно было почувствовать. Он был резким и острым.

– Что вы сделали? – спросил Грей. Он был озадачен, если не сказать потрясен. Но он все еще не понимал того, что произошло.

– Я бросил горшок, – тихо ответил Ройс.

– Но перед этим вы, должно быть, подожгли его содержимое.

– Нет, вы видели, я этого не делал.

Да, Грей это видел. Глядя на пламя, он сказал:

– Но земля влажная.

– Да, очень, но водой не затушить этот огонь. Вылейте на него хоть целое озеро, это не поможет. Естественно, он в конце концов прогорит, когда закончится топливо. Это был всего лишь один маленький горшок, но у акорцев их очень много.

Он встал напротив Грея, привлекая его внимание.

– А если бомбардировать ими флот захватчиков, они превратят самый лучший корабль в погребальный костер. И в этом огне выжить невозможно. Если сомневаетесь, вспомните, что произошло с арабским флотом, напавшим на Константинополь в 673 году.

Грей побледнел. Он был хорошо образован и прекрасно понял, что Ройс имел в виду. Глядя на все еще полыхавшую землю, он сказал:

– Боже, у акорцев есть «греческий огонь».

– Да, верно.

– Но вы… – Грей повернулся, посмотрев на него. – Вы забрали его у них! Вы привезли его в Англию. Мы можем изучить содержимое, определить компоненты, найти формулу…

– Увы, это был мой единственный экземпляр.

– Ваш единственный?.. Что вы имеете в виду? Вы не могли…

Ройс подошел ближе, загородив Грею вид все еще тлеющего огня. Солнце поднималось над деревьями, и утренний туман уже почти рассеялся. День обещал быть прекрасным. Ройс вдруг с особой силой захотел его пережить.

– Завоевание Акоры не принесет ничего, кроме мучительной смерти достойных людей и того, что англичане еще долго будут проклинать вас.

У Грея на лбу выступили капли пота. Он вытер их концом безукоризненно завязанного шейного платка.

– Я не понимаю, о чем вы…

– Человек по имени Дейлос встречался с вами прошлым летом в Брайтоне. Именно это послужило причиной вашего пребывания там, иначе вас бы там просто не было. Он сказал вам, что Акора – лакомый кусок. Он сразу пронюхал о вашем недовольстве. Тогда-то вы и положили глаз на Акору.

– Вы не можете этого знать… – Казалось, Грею стало нехорошо. Он находился в состоянии между шоком и замешательством. Ведь он даже не мог предположить, что у крошечной страны есть столь страшный «дар», который способен уберечь ее от опасности.

– Дейлос хотел вас использовать. Он-то знал, что нападение англичан на Акору будет вскоре отражено. – Кивнув в сторону пламени, Ройс добавил: – И у него была хорошая на то причина. И еще он надеялся, что это заставит Акору отдалиться от всего мира и стремительно вознесет его на трон.

Без сомнения, Грей был потрясен, но ему нельзя было отказать в проницательности:

– Это Дейлос держал вас в плену? Ройс кивнул.

– Но с Дейлосом покончено. Он в тюрьме и вскоре предстанет перед лицом правосудия. А его приверженцы либо убиты, либо пойманы.

– Я думаю, вы приложили к этому руку.

– Думайте что хотите. Но послушайте меня. Мне кажется, я понял, что заставило вас помышлять об этом, но теперь вы видите, что это не привело бы ни к чему, кроме катастрофы. У вас есть действительно хорошие идеи по поводу реформ. Подождите, пока придет время. Если все сложится удачно, то вы сможете сотворить для Англии истинное добро, а не чудовищное зло.

И тут Грей сбросил свою обычную маску невозмутимости. Ройсу открылся человек, которым Грей был на самом деле, – полный благородных идей, борющийся со свойственными людям недостатками.

– Я горячо верю в то, что у нашей страны есть что-то прекрасное и вечное, что она может дать миру, но для того чтобы достичь этого, мы должны быть сильными. Мы потеряли эти проклятые колонии. Возможно, мы их вернем, а может быть, и нет. Мы воюем с Наполеоном, который хочет проглотить весь мир. У нас сумасшедший король и регент-пьяница. Недовольство простого народа может перерасти в бунт. Мы стоим на краю!