Текст книги "Давай вместе"

Следующие два дня проходят как в тумане, я собой жутко довольна. Думаю, в коллектив компании я хорошо вписалась.

Четверг, и мы идем обедать.

– Жаль, что Карен возвращается на будущей неделе, – говорит Сэм, когда мы входим в паб, – было бы здорово, если бы тебя оставили.

– Я и сама не хочу уходить, – честно признаюсь я. – А постоянной работы у вас нет?

– Если бы была хоть какая-то вакансия, ты бы первая об этом узнала, уж поверь. Можешь оставить нам свое резюме?

– Да, я как раз недавно его составила. Сегодня днем тебе отдам.

– Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

Надеюсь, она говорит это не из вежливости. Я так усердно выполняла секретарские обязанности, что не успела дать им понять, что меня интересует сам бизнес.

В пятницу утром всех созывают на совещание, и я остаюсь в офисе одна. Осматриваюсь, уже скучая по этой комнате. Мне будет всего этого не хватать.

Звонит Элейн.

– Ты им понравилась, – говорит она с удивлением.

– Мне они тоже, – отвечаю я. – У вас больше нет на примете ничего похожего?

– Нет, полное затишье.

Я уныло вешаю трубку, но тут кто-то звонит в дверь.

– Все на совещании, – говорю я мужчине. – Вы кого-то ищете?

– Я к Фабиану. – Он оглядывает пустые столы. – Не возражаете, если подожду здесь?

– Конечно, нет, – улыбаюсь я и провожу его к дивану у окна.

Он может тут сидеть сколько захочет – такой симпатяга, просто красавец. Короткие светлые волосы, сексуальная щетина на загорелом лице. Ему, наверное, под сорок – судя по лучикам вокруг глаз.

– Хотите кофе?

– Да, спасибо. – Он откидывается на спинку дивана, а я ухожу на кухню.

Наверняка модель. Точно. Понятно, зачем он нужен Фабиану, – идеальная модель для новой коллекции Дженни.

Притворяться, что я занята работой, нет смысла: все на совещании. Поэтому я приношу кофе, сажусь на край стола и улыбаюсь.

– Ну, как вам «Фрайерз»? – спрашивает он.

– Отличный дом моды. Одежда у них потрясающая – по крайней мере классическая линия, – и люди здесь замечательные. Я тут недавно, – добавляю я, – но мне совсем не хочется уходить.

– Вы уходите?

– Да. Замещала постоянного секретаря.

Он удивленно поднимает брови. Я знаю, что не должна с ним говорить, мы же незнакомы, но после звонка Элейн я так подавлена, что сама не замечаю, как разболталась. Рассказываю ему про свое резюме, которое посылала сюда три года назад, и про то, как надеялась после временной работы получить постоянное место.

– А почему именно тут, а не в другой фирме? – спрашивает он через какое-то время.

– Здесь есть поле деятельности – я бы многое смогла изменить.

– Например?

И я рассказываю ему о своих идеях и о наблюдениях в магазинах. Он продолжает задавать вопросы, и я выдаю теорию о том, что лучше выставлять в витринах, и о том, что «Фрайерз» нужно переориентироваться на более состоятельный слой населения. Выкладываю про разговоры, которые подслушала в бутике, и даже упоминаю, какую одежду носит Джек.

Он кивает, а я продолжаю трещать без умолку. Так приятно, что меня наконец-то сподобились выслушать. Жаль, что этот человек – всего лишь модель.

– В общем, есть некоторые идеи, – завершаю я свой монолог.

– А вы говорили Фабиану о своих идеях?

– Фабиану? Нет, конечно. Он мне за все это время и двух слов не сказал. Я же всего лишь временная секретарша.

– Вас явно недооценивают, – замечает он.

Я киваю. Тут открывается дверь – совещание закончилось. Я спрыгиваю со стола, разглаживаю юбку и извиняюсь:

– Простите, совсем вас заболтала.

– Да ничего, мне было интересно. – У него приятный американский акцент. – А как вас зовут?

– Э… Эми. Я скажу Фабиану, что вы его ждете. Поворачиваюсь, собираясь уходить, но у двери оглядываюсь и смущенно спрашиваю:

– Могу я узнать ваше имя? Он встает.

– Джулиус. Джулиус Геллер.

Когда все вернулись на свои места, стало очевидно, что ситуация изменилась. Улучив минутку, иду в монтажную. Дженни, Сэм, Энди и Луиз курят на пожарной лестнице.

– Что происходит? – обращаюсь я ко всем сразу.

– Как мы и думали, – говорит Дженни. – «Фрайерз» перекупили «А&М».

– А кто такие?

– Другой дом моды. В основном работают на Америку, но их коллекции неплохо расходятся и здесь, – объясняет Сэм. – Уже назначили нам нового босса.

– Поверить не могу, что прислали именно его! — радостно восклицает Дженни. – Он просто необыкновенный!

– И он точно вышвырнет Фабиана, если собирается руководить всем из Лондона, – добавляет Энди.

– Видели коллекцию, которую он сделал в Париже? – спрашивает Луиз.

– Да. Классная. Надеюсь, он нас не разгонит.

– Да кто? – встреваю я, потому что они продолжают восхищаться новым боссом.

– Джулиус Геллер, – отвечает Дженни, замечая меня наконец. – Здорово, да?

Я неуверенной походкой возвращаюсь за свой стол. Джулиус Геллер наш новый босс.

Тот самый Джулиус Геллер, которому я только что душу изливала.

Молодец, Эми. Ничего не скажешь, молодец! Отличное мнение о себе составила. Выскочка, секретарша временная. Вывалила все свои «блестящие» идеи мужику, который рулит всей этой индустрией. А судя по лицу Дженни, он не просто рулит, он – самый-самый.

Черт!

Остаток дня носа не высовываю из-за своего стола. Разговор с Фабианом явно затянулся, а тут еще Дженни и Сэм пригласили в кабинет. Я стараюсь не встречаться ни с кем глазами и не замечать напряженной атмосферы. Небольшая передышка – надо сходить на почту. Вернувшись, гадаю, ушел Джулиус или нет. Ладно, будь что будет, но встречаться с ним ни за что не стану, лучше под стол спрячусь.

В полшестого заходит Дженни, я отчитываюсь за сделанную работу и сдаю ей лист учета времени.

– В последний раз тебе подписываю, – вздыхает она.

– Честно говоря, даже хорошо, что сегодня я последний день работаю. – И я выкладываю, что натворила.

Дженни качает головой и смеется:

– Все не так плохо, как тебе кажется.

– Да уж хуже некуда, – вздыхаю я, засовывая лист учета в сумку.

– Пойди попрощайся с Фабианом перед уходом.

Она обнимает меня, и все начинают благодарить меня за работу. При этом как-то странно посматривают. Или у меня к подбородку марка приклеилась, или просто паранойя развилась. Проверяю подбородок. Нет, видимо, паранойя.

– Мы тебя найдем, – говорит Сэм. – Ни пуха! – И скрещивает пальцы.

Они стоят у дверей и улыбаются; я стучусь в кабинет Фабиана и оборачиваюсь:

– Он там?

По-моему, их сейчас от смеха разорвет.

– Да иди же, – подталкивает меня Дженни. Я открываю дверь.

– А, вас-то мне и нужно. – За столом Фабиана сидит Джулиус. – Проходите, – приглашает он.

– Хотела попрощаться с Фабианом, – с трудом выдавливаю я.

– Боюсь, Фабиана вы уже не увидите. Да вы садитесь.

Сажусь на стул, тщетно пытаюсь успокоиться. Лицо у меня горит. Джулиус с улыбкой разглядывает меня.

– Не надо было мне с вами болтать, но я не знала, что вы новый начальник. Обычно я не…

Джулиус поднимает ладонь, останавливая меня:

– Все в порядке, Эми. Вам не за что извиняться.

– Но…

– Никаких «но». Я считаю, что у вас замечательные предложения и идеи. И еще я считаю, что вы как раз тот человек, которого я ищу. Мне нужен личный ассистент, чтобы разобраться здесь со всем, и, думаю, вы идеально подходите на эту должность. Печатаете хорошо?

– Не очень, – ошеломленно признаюсь я, – но могу потренироваться.

– Я поговорил с Дженни и Сэм, они считают, что лучше вас тут еще никто не смог организовать работу. Я уже просмотрел ваше резюме. И, знаете, впечатлен.

Спасибо, Сэм и Дженни!

– Ну так что? Может, сэкономите мне время и силы на собеседованиях со скучными секретаршами и просто дадите шанс поработать с вами?

Дам ли я ему шанс?

* * *

Отпраздновав свое назначение в пабе с Дженни и Сэм, я мчусь к Джеку с бутылкой шампанского.

– Ты не поверишь! – кричу с порога, едва он успевает открыть дверь.

– Чему?

Вытаскиваю из-за спины шампанское.

– Можешь становиться домохозяйкой!

Джек и Мэтт искренне рады моим новостям. Мы сидим на кухне, пьем шампанское, а я в красках расписываю, что произошло.

– Когда приступаешь? – спрашивает Мэтт.

– Представляете, только через две недели! Значит, мы можем поехать в отпуск.

– В отпуск? – переспрашивает Джек.

– Конечно, а почему бы и нет? Как только я начну работать, отдыхать будет некогда. Я уже по дороге сюда все обдумала. Давай съездим на недельку в теплые края.

– А ты не слишком торопишься?

– Вовсе не слишком, у тебя целая неделя на раздумья. Ну же, Джек. Ты можешь себе это позволить, мы так здорово отдохнем.

Джек явно сомневается.

– На следующей неделе у Алекса мальчишник, – напоминает Мэтт.

– Я не забыл, – отвечает Джек.

Я так пьяна от шампанского и радости, что не сразу замечаю, как парни переглядываются между собой. Похоже, я чего-то не знаю.

– Ладно, что-нибудь придумаю, – говорит Джек. Он встает и направляется к холодильнику.

– Я ухожу, – вдруг объявляет Мэтт.

– Останься, – прошу я.

– Извини, не могу. Надо идти. Ну, веселитесь. – И он закрывает за собой дверь.

– Я что-то не то брякнула? – спрашиваю я.

– Нет, не волнуйся, все нормально, – отвечает Джек.

– Ты не обязан ехать, если не хочешь.

– Конечно, хочу. Алекс ведь друг Мэтта, а не мой. С ним я договорюсь.

– Вот и отлично. – Я спрыгиваю с табурета и обнимаю Джека. – Я так рада!

– Я тоже. – По-моему, звучит не очень убедительно.

* * *

Из 365 дней в году только семь я провожу в обществе, но каждый раз приходится разрываться в буквальном смысле.

Я еще не проснулась, но уже напряжена. Плюс похмелье.

Сегодня исполняется пятьдесят лет тетушке Ви. На юбилей в Хемел-Хемпстед меня пригласили с Джеком (явно мама руку приложила), но я лучше умру, чем представлю его своим теткам и кузинам. Не хватало еще дать ему повод задуматься о моей наследственности. Хотя с тетушкой Ви не соскучишься, и обычно я с удовольствием бываю у нее в гостях. В этом году у нее в саду будет надувной батут.

Я обещала маме, что приеду, но теперь придется звонить и отказываться. Мама вряд ли обрадуется.

Вечер тети Ви совпал с вечеринкой у Хел, которую она устраивает в честь дня рождения Гэва. Хел так долго готовилась – обсуждала меню, список приглашенных, – что, если я не приду, она меня никогда не простит. Кроме того, надо помочь ей с закусками.

Но хуже всего то, что и Хлоя сегодня устраивает барбекю. Когда я сказала Джеку, что собираюсь к Хел, он не на шутку обиделся:

– Но там все будут, и ты тоже обязательно должна прийти. Мы с Мэттом будем готовить.

– Я ведь уже обещала Хел.

– Это же не ее день рождения. Просто ужин. Она не расстроится, если одним ртом будет меньше.

– Еще как расстроится.

– Ладно, иди, – надулся Джек. – Но, знаешь, по-моему, это нечестно. Я, между прочим, отказываюсь от мальчишника, чтобы поехать с тобой, ты тоже могла пойти сегодня со мной. Я хочу всем тебя показать.

На автоответчике три послания от Хел. Я уже решила, что пойду сегодня на барбекю, но не могу представить, как ей об этом сказать. Мне действительно жутко хреново, но придется ей врать.

Когда она снова звонит, я отвечаю самым жалким голосом.

– Ты где была? – спрашивает она. – Я тебе все утро звоню. Ты что, забыла, что мы договорились идти за покупками?

– Я плохо себя чувствую, – отвечаю я.

– Джек там? – скептически спрашивает она.

– Нет, меня рвало.

– Похмелье?

Меня так и распирает сказать ей про новую работу, но я уже начала врать.

– Не думаю, что мне сейчас до магазинов.

– Но ты же обещала.

– Знаю, но мне очень хреново. Правда. Она вздыхает. Явно бесится.

– Ладно, но к вечеру поправляйся. Джек ведь тоже придет?

– Нет, он не сможет. У его тети юбилей или что-то вроде того.

– Но я же заранее все планировала. Ты могла бы меня предупредить!

– Ой, извини, меня сейчас опять вырвет. Иду в ванную и показываю себе язык. Теперь мне и в самом деле плохо. Знаю, что заварила кашу, и, похоже, дальше все будет еще хуже. Я никогда не вру Хел. И кстати, уже купила подарок Гэву. Поэтому придется мне к вечеру «поправиться». И Джек должен с этим смириться.

Весь день слоняюсь по квартире в дурном настроении. В шесть звонит Джек с мобильника Мэтта:

– Ты где?

– Я собираюсь…

– Приезжай скорей. Мясо отлично получилось. Я уже сказал Хлое, что ты придешь.

– Джек…

Но он уже отключился.

Сначала раздумываю, не пойти ли к Хел, а потом втихую улизнуть к Хлое. Но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю – так будет еще хуже.

Придется кинуть Хел. Джека кинуть я не могу. После всего, что он сделал для меня, не могу. Несколько раз репетирую свою речь и звоню ей.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она.

– Хуже.

– Ты что-нибудь ела?

– Нет. Все выходит обратно. Наверное, отравилась или инфекцию подхватила – у нас на работе несколько человек с желудком слегло.

– Хочешь, я за тобой приеду? Останешься у нас переночевать. И не волнуйся, не можешь есть – не надо.

– Хел, я не могу.

– Но сегодня же день рождения Гэва.

– Я знаю, но чувствую себя ужасно. Только праздник вам испорчу. Веселитесь без меня.

– Значит, не приедешь?

– Думаю, мне лучше лечь спать.

– Я тебе еще перезвоню, проверю, как самочувствие.

– Не волнуйся, я наверняка буду спать. Веселитесь. Поцелуй от меня Гэва.

Все. Теперь в рай мне путь закрыт.

* * *

До Хлои добираюсь очень долго и появляюсь там не в лучшем настроении. У нее квартира на первом этаже викторианского дома. Она встречает меня у дверей, ведет в сад. Я мельком оглядываю гостиную. Стильные деревянные полы, картины. Во всем виден хороший вкус. Даже сад в идеальном состоянии.

Джек и Мэтт колдуют у гриля, кроме них в саду еще человек сорок ту суется. Из колонок надрывается Арета Франклин. Все, кажется, уже пьяные.

– Хорошо, что ты смогла прийти, – говорит Джек и целует меня.

– Хорошо, – соглашаюсь я. Осматриваюсь, замечаю Мартина, брата Хел.

Он с кем-то разговаривает, углядев меня, салютует стаканом. Я машу ему в ответ. Все, я пропала. На этот раз точно. Он обязательно расскажет Хел, что видел меня здесь.

Я поворачиваюсь к Джеку.

– Есть будешь? – спрашивает он с набитым ртом.

– Нет, спасибо. Не хочется. Джек обнимает меня одной рукой.

– Ну, веселей. Это же вечеринка.

Веселей? Сейчас, когда вся моя жизнь летит коту под хвост? Я слабо улыбаюсь ему и спрашиваю через силу:

– Кто есть кто?

Он начинает перечислять:

– Это Стрингер, он работает в спортзале. Дамиен, старый школьный товарищ.

Дальше идет целый список имен, которые я никогда не смогу запомнить.

– А вот это Джонс, – наконец говорит он и показывает на парня в кожаных штанах. Парень очень симпатичный и явно сознает это, судя по его позе. – Держись от него подальше. У него от коки совсем крышу снесло. Черт, они идут сюда.

Девушка, которая вместе с Джонсом приближается к нам, кажется мне до боли знакомой. Вот только никак не могу вспомнить, где я ее видела. Наверное, модель или манекенщица – стройная, длинные светлые волосы. Очень красивая – глядя на такую красоту, невольно начинаешь подумывать о смене пола.

– Джек, у тебя отлично получается, – широко улыбается она.

Белоснежные зубы, без малейшего следа помады.

– Ты нас не представишь? – Она с любопытством оглядывает меня.

Джек прячет взгляд. Переворачивает стейк на гриле.

– Да, конечно. Эми, это Джонс, – говорит он, махнув между нами куском рыбы.

– Привет, – говорю я Джонсу. Джек прав. С первого взгляда очевидно, что он нюхает слишком много кокаина.

– И Салли, – бормочет Джек.

Я не сразу понимаю все значение этой фразы, но вскоре ужасная догадка поражает меня как молния: так это ее Джек рисовал? Голышом?

– А! – восклицаю я. – Так ты та самая Салли, с портрета. А я все думаю, где я тебя видела.

К счастью, в порыве притворного смеха я не захлопала себя по бедрам. Салли опускает взгляд, но она крупно ошибается, если думает, что мне неловко.

– С какого портрета? – спрашивает Джонс.

– Ну, знаешь, тот, – улыбаюсь я до ушей, – нагишом, который Джек пишет. Очень удачный портрет…

– Что?! – перебивает меня Джонс, вскидывая руку. На указательном пальце у него уродливый серебряный перстень с черепом. – Что?! – снова вопит он, откидывая с лица волосы.

– Ох… – Я зажимаю ладонью рот. – Это должен был быть сюрприз? – Я делаю виноватое лицо, поворачиваюсь к Салли. – Ты ему собиралась подарить свой портрет? Ой, ну конечно, это ведь такой… интимный подарок.

Я облажалась.

Сильно.

Очень сильно облажалась.

Салли сверлит Джека недобрым взглядом. На долю секунды воцаряется гробовая тишина, которую нарушает Джонс. Кажется, его сейчас разорвет. Он хватает Джека за грудки.

– ТЫ, УРОД НЕДОБИТЫЙ! – орет он и замахивается на Джека.

Все замирают.

Но Джонс промахивается и падает на гриль. Одной рукой с размаху он стукается об стол, переворачивая на себя соус; сосиски разлетаются во все стороны. Потом раздается треск падающего гриля, шипение кожаных штанов, поджарившихся на решетке, и, наконец, визг Джонса.

– Ну все, стерва! – орет Салли и со всей силы толкает меня на колючий розовый куст.

Она бросается к Джонсу, который пытается выкарабкаться из груды сосисок и железяк.

– Успокойтесь! – кричит Джек. Джонс отпихивает Салли.

– Шлюха! – орет он, с трудом сохраняя равновесие. Потом хватает вилку для гриля и бросается к Джеку. Гости испуганно скучиваются. Джек дергает к себе пластиковый стул, и несколько секунд они сражаются с Джонсом, пока тот не роняет вилку. Джек отшвыривает стул, пригибается и выставляет руки, словно готовясь к приему карате.

– Спокойно! – снова кричит он. Джонс отворачивается, опускает руки. Джек выпрямляется. – Давай спокойно все обсудим.

Но он не видит лица Джонса. Я догадываюсь, что сейчас произойдет, и хочу броситься к ним, но мое платье зацепилось за колючки.

– Осторожно! – кричу я, и на секунду Джек отвлекается. И конечно, именно в эту секунду Джонс наносит ему удар. Я вижу, как его кулак впечатывается в скулу Джека, слышу свой крик, потом вижу, как серебряный череп вспарывает кожу. Джек пятится, падает на стол, переворачивает его, в воздух летят бутылки и тарелки.

Мэтт, Дамиен и Стрингер кидаются к Джонсу, хватают его.

Я наконец отрываюсь от розового куста и бегу к Джеку. Джонс продолжает выкрикивать ругательства, пока Дамиен и Стрингер за руки и за ноги тащат его к выходу. Салли бежит за ними, и вскоре поток брани затихает вдалеке.

Я приседаю рядом с Джеком:

– Ты как, в порядке?

Он совсем не в порядке. Он держится за лицо и баюкает челюсть. Я протягиваю к нему руку, но он отталкивает меня.

– Оставь меня в покое! – шипит он с такой злостью, что я от неожиданности падаю на землю.

Он поднимается и, пошатываясь, скрывается в доме.

– Джек!

Но он не обращает на меня внимания.

Я прячу лицо в ладонях. Мэтт склоняется надо мной:

– Не волнуйся, он сейчас успокоится.

Все вокруг в шоке. Мэтт помогает мне встать, обнимает меня одной рукой за талию. Тут подбегает Хлоя. Она в ярости. Все вокруг сломано, в саду словно смерч пронесся.

– Где Джек? – резко спрашивает она. Я растерянно киваю в сторону дома.

– Господи! – закатывает она глаза, потом отворачивается и шагает к дому.

Несколько минут спустя нетвердой походкой я захожу в ванную и сажусь на крышку унитаза. Не знаю, сколько времени провожу так. Вдруг раздается стук в дверь и голос Мэтта:

– Эми? – Он снова стучит. – Эми, открой дверь.

– Не заперто, – хриплю я.

При виде выражения его лица я начинаю рыдать.

– Не надо, – говорит он, присаживаясь на край ванны рядом со мной, – успокойся. Все образуется.

Он обнимает меня за плечи и дает рулон туалетной бумаги. Я сморкаюсь.

– Мне так неловко.

– Ничего, ничего. Мне тоже становится не по себе в таких случаях.

Дверь резко открывается.

– А, вот ты где, – говорит Хлоя, морщась. – Ложка дегтя в моей бочке меда.

Мы с Мэттом встаем.

– Как он? – спрашиваю я.

– Не волнуйся. Я за ним присмотрю.

В дверях появляется Джек, прикрывая рукой лицо. Глаз уже начал опухать. Хлоя протискивается мимо Мэтта и открывает шкаф.

– У меня есть немного гамамелиса. – Она вытаскивает бутылек, большой клок ваты и командует: – Джек, иди сюда.

– Я сам, – отвечает он. На меня не глядит. – Вы не могли бы оставить нас одних ненадолго? – Мэтт согласно кивает, Хлоя сверлит Джека взглядом. – Тут слишком тесно, – добавляет он.

Хлоя смотрит на меня с такой ненавистью, будто я таракан на ее кухне, которого она с превеликим удовольствием раздавила бы. Потом выходит вслед за Мэттом, хлопнув дверью. Джек запирает дверь, приваливается к ней спиной, закрывает глаза. Потом смотрит на меня.

– Прости меня, – говорит он, – я не хотел тебя так толкнуть.

– Не извиняйся, я сама во всем виновата. Господи! Прости меня, Джек.

– Иди сюда, – говорит он, и в ту же секунду я оказываюсь в его объятиях.

– Он просто идиот!

Я поднимаю на него взгляд и содрогаюсь. Подвожу Джека к ванне, усаживаю на краешек. Беру бутылочку, вату и наклоняюсь.

– Очень больно?

Джек не отвечает. Он кладет руку мне на плечо и утыкается лбом в мое лицо.

– Какой кошмар, – вздыхает он.

– Все уже позади. – Я не хотел… – Ш-ш-ш…

Я прижимаю палец к его губам. Он поднимает голову, и мы смотрим друг другу в глаза. И вдруг все встает на свои места. Все ясно как белый день. Ни Мэтт, ни Салли, ни Хлоя, ни Джонс – никто из них сейчас не имеет значения. Мне нет ни до кого дела, кроме Джека.

– Я тебя люблю, – шепчу я.