Текст книги "Шпора Персея"

Глава 11

Карл Назарян вернулся с распечатками и протянул нам по экземпляру.

– Вот список грузов, поступающих с Кашне. Сканирование дневника Евы займет чуть больше времени, поскольку необходима связь с Тиринфом.

Я просмотрел список. Три из семи потенциально интересующих нас продуктов биоэкспорта представляли собой препараты для лечения редких болезней, а два использовались в вирусной генной инженерии. Оставшиеся два вещества приносили основной доход: галлюциноген под названием «Красный кайфун» и морской микроорганизм, способный выпаривать редкий элемент лютеций из ювенильных вод горячих подземных источников.

Мэт нахмурилась, просмотрев свой экземпляр.

– Это нам ничего не дает. Мы знаем только, что, похоже, один из этих продуктов для халуков – то же самое, что для нас розкоз.

– Я могу найти более подробную информацию об этих веществах, – предложил Карл.

– Подожди, – сказал я ему. – Посмотрим сначала, что там в дневнике у Евы.

Мы с ним выпили еще по пиву. Голова у меня раскалывалась, в горле першило, но я пока так и не решился сделать укол из браслета. Мэт работала со своим компьютером, сочиняя для подчиненных ряд новых приказов на время ее отсутствия на Тиринфе. Мы с Карлом обсуждали основные детали управления новым отделом.

В конце концов компьютер заявил: «Поиск окончен.

Найдено четыре ссылки на халуков, все они написаны вручную».

Мне следовало догадаться, что Ева слишком умна, чтобы диктовать свой дневник. Как бы ты ни старался, ты непременно наговоришь больше, чем надо. Мы все втроем подошли к дисплею и уставились на тексты с высвеченным словом «халук». Первый отрывок представлял собой одно предложение, написанное четыре года назад.

«06.01.28: ХАЛУКИ ОТРЦ ПРЧАСТН ПХЩН 6 ЧЛВК С НАКН СВН».

– Ева писала сокращенно, – пояснила Мэт. – Это означает: «Халуки отрицают причастность к похищению шести человек с Након-Савана». «Оплот» колонизировал НаконСаван сравнительно недавно. Планета находится примерно в ста пятидесяти световых годах от Кашне, рядом с халукскими мирами Шпоры Персея. К сожалению, об этом деле я ничего не знаю.

– Мы выясним, если потребуется, – сказал Карл.

Следующая запись была сделана три года назад.

«08.12.30: КПТ С УОЛЛОНГОНГ СЛД КРСМ КШНЕНК НТКНЛС БРОШН ХЛУК КРБЛ КООРД [14]14
  23


[Закрыть]31.017/15.221/+40.916 (ВБЛЗ СИСТ КШНЕ). МРТВ ЭКПЖ=3 ГРЦЛЬН, 11 ЧШЧ-КОЖН, 2 ЯЙЦВ+1 АНМЛН ЧЛВЧ ТРП.

ЗП ИДНТФ ПО ЗРЧК ЭМИЛИ БЛЭЙК КЕНИГСБЕРГ, БЫВШ ИССЛДВ ГАЛЫ. НЕПНТН, ПСЖР ОНА ИЛИ ПЛНЦ.

ГАЛА ЗАЯВ НЧГ НЗВСТН О ЕЕ МСТНХЖД».

– Странная запись, – заметил я. – Брошенное халукское судно с мертвым экипажем и аномальным человеческим трупом найдено около Кашне кораблем «Оплота». Зональный патруль проверил радужку женщины; выяснилось, что она когда-то работала на «Галафарму», исследователем. Непонятно, то ли она была пассажиркой халуков, то ли пленницей.

«Гала» заявила, что ей ничего не известно о местонахождении Эмили Кенигсберг.

– Интересно, что на борту было так много чешуйчатокожников, – задумчиво сказала Мэт. – Насколько я знаю, на этой переходной стадии халуки почти не способны выполнять обязанности членов экипажа космического корабля. Возможно, чешуйники не справились с управлением… Тогда понятна гибель корабля. Очевидно, какой-то халукский чиновник сильно ошибся в расчетах, набирая команду.

– Я посмотрю, что можно найти на Эмили Кенигсберг, – сказал Карл, – и постараюсь выудить всю информацию об этом инциденте.

Третий отрывок, написанный в конце прошлого года, был короче и еще загадочнее.

«15.11.31: ПРЩЛН ОБД С БОБОМ Б ПРД ОТЛ НА ЗМЛ.

ОН НШЛ ЧШЮ ХАЛУКА+1/2СЪЕД ЯЙЦВ ВО ВРМ ОХТ НА РССЛЬН РЫТВ. БЕДОЛГ! ККАЯ УЖСН СМРТ! НО ККОГО ЧРТА ОН ТАМ ДЛАЛ БЕЗ ЗЩТ КСТМ? БОБ ДЛЖЛ СВБ, НО НКАК ДЙСТВЙ НЕ ПОСЛДВ».

– «Прощальный обед с Бобом Б, перед отлетом на Землю», – расшифровала Мэт. – Очевидно, это Роберт Баскомб, управляющий портом Кашне. Он практически правит всей планетой. Они с Евой – старые друзья. Я знаю его и его жену Дельфину. Когда я говорила о своих связях, то в первую очередь имела в виду именно их.

– Давай дальше. Что там написано?

– Баскомб нашел чешуйчатую кожу халука и полусъеденное тело в яйцевидной фазе во время охоты на Рассольной Рытвине. На инопланетянине – в чешуйчатой стадии! – не было защитного костюма. Это более чем необычно. Ева пишет: «Бедолага! Какая ужасная смерть! Но какого черта он там делал без защитного костюма? Боб доложил о случившемся службе внешней безопасности „Оплота“, однако никаких действий не последовало».

Может, это просто бюрократическая волынка? А может, что-то похуже… Неудивительно, что Ева поручила расследовать случай с квастто-халукским пиратским нападением службе безопасности флота, а не людям Шнайдера.

– А что такое Рассольная Рытвина? – спросил я.

– Название довольно известного на Кашне места. Глубокое продолговатое озеро с темной сернистой водой, страшное, как смертный грех, но любимое охотниками на крупную дичь. Мачо всех мастей обожают, когда старина Боб возит их на Рытвину пострелять. Он дважды брал меня с собой на фотосафари. Одному Богу известно, как там очутился халук, тем более на грани перемены фаз. Он, очевидно, внезапно перешел в яйцевидную фазу и погиб, обнаруженный каким-то хищником. Не повезло бедняге. Вообще-то у них очень крепкие коконы.

– Давай посмотрим карту, – попросил я Карла.

Он, не дожидаясь моей просьбы, уже что-то шептал в компьютерный микрофон. На втором экране появилась карта, озаглавленная «Кашне. Микроконтинент Грант». Грант оказался куском суши в Южном полушарии, не более шестисот километров в ширину, окруженным невысокими островками.

По просьбе Карла в центре микроконтинента появилась рамочка, очертившая часть поверхности, и на экране возникло трехмерное топографическое изображение. Рассольная Рытвина, похожая по форме на огурец, тянулась в длину километров на тридцать, а шириной была около семи километров.

Вокруг нее виднелись более мелкие синие пятна, в основном круглые озера со скалистыми берегами. Высота суши не превышала двух тысяч метров – несусветное нагромождение отвесных скал, островерхих кряжей, болотистых впадин и ни одной речушки.

– Выщербленный известняк, – сказала Мэт. – На двух больших континентах Кашне во все стороны тянутся бесконечные сольфатарные поля, и от них поднимаются испарения сероводорода и иной дряни; испарения разносятся по планете, окутывая ее вечным смогом и заливая кислотными дождями. Грант и большинство других южных микроконтинентов состоят из осадочных пород, вулканов там практически нет. Геологи называют такие пейзажи карстовыми. Весь континент похож на гигантскую покореженную вафлю. Есть и долины, но они со всех сторон окружены горами, а через местные лесные чащобы практически не в силах продраться наземный транспорт. Вода в основном течет под землей. На поверхности есть только озера и котлованы.

К северо-западу от Рытвины, километрах в двенадцати, на карте светилась точка с надписью «Мускат-414 (законсервирован)». Это был один из временно закрытых аванпостов «Оплота» на микроконтиненте.

– Давай посмотрим, что у них там, – сказал я Карлу.

Компьютер послушно доложил, что «Мускат-414» является одним из центров сбора и переработки сырья, закрытым пять лет назад, когда сырьевые запасы сильно истощились.

Пока центр был открыт, роботы собирали в густых окрестных джунглях упавшие на землю плоды экзотического дерева Pseudomyristica denticulata. На автоматизированной фабрике, здесь же, на месте, с плодов сдирали кожуру, перерабатывали их и выращивали культуру вируса ПД32:С2, который использовали в генной инженерии. «Мускат-414» и девять других законсервированных центров на Гранте предполагалось открыть года через два, когда экзотическая флора восстановится естественным путем.

– Опиши вирус ПД32:С2, включая коммерческое применение и статистику производства, – велел Карл компьютеру.

На экране появился текст, сплошь состоящий из научного жаргона вперемежку с газетными клише. Карл прочел его и покачал головой.

– ПД32:С2 производится в 327 действующих центрах на одиннадцати микроконтинентах Кашне; еще 178 центров временно закрыты. Вирус содержит трансферазу очень широкого спектра действия, годную для экспериментов с зиготами экзотических животных. Здесь говорится, что ее можно также применять для «экспериментального манипулирования человеческими микробами».

– Что бы это значило? – спросила Мэт. – Как по-твоему?

– Потом выясним, – сказал я.

Головная боль усилилась. Я чувствовал, как силы покидают меня, вытекая понемногу через каблуки моих сапог. Вот зараза, черт бы ее побрал! Мне некогда было болеть.

– Ты как себя чувствуешь, сынок? – спросил Карл, глядя на меня с сомнением.

– Лучше всех. Давай посмотрим последнюю запись из Дневника Евы.

Сделана она была пять с половиной недель назад и содержала подробное описание пиратского корабля квасттов с покончившим собой халуком на борту. Похоже, особого интереса у Евы этот случай не вызвал – в дневнике не было ни намека на то, что она собиралась лично начать неофициальное расследование.

– Негусто, – задумчиво протянула Мэт.

– Немало, – поправил я ее, – если добавить к общему уравнению мою встречу с халуками.

– Ты все еще намерен искать Еву на Кашне? – спросил Карл.

– Мы с Мэт завтра же улетаем. У меня есть подходящий корабль. Нагрянем к Баскомбу без предупреждения и заставим его отвезти нас к Рытвине. Начнем оттуда, поскольку нам все равно, с чего начинать. Да и Баскомба самого не помешает пропустить через пресс. А ты пока будешь работать здесь.

– Погоди минутку! – сказал Карл. – По-твоему, это так просто: вы с Мэт помчитесь галопом на другой конец Шпоры, а мне прицепите бляху «Заместитель шерифа» на грудь?

Нам нужно установить шпионскую аппаратуру, утвердить персонал. Не говоря уже о том, чтобы согласовать… наше внутреннее расследование сотрудников главного офиса «Оплота»… займет…

Мама дорогая!

Голос Карла пропал вдали. Перед глазами все поплыло, комната закружилась как бешеная. Грудь у меня наполнилась льдом, а в правый висок вошла стальная игла. Хорошо, я успел ухватиться за край пульта, не то свалился бы на пол, как куль с дерьмом.

Рассудок шептал: сиди прямо смотри перед собой боль пройдет вернется снова в другой день проклятье проклятье проклятье…

Размытое лицо Мэт Грегуар. Она в шоке: до нее наконец дошло.

– Ты же болен, Ад!.. Еще не отошел от дистатического курса, да? Бога ради, присядь!

Она взяла меня за руку. Карл схватил за другую, и меня отвели к креслам возле камина.

– Тебе нельзя так напрягаться, – сказал Карл. – Иначе снова загремишь в больницу. Может, отложим разговор до завтра?

– Нет, закончим его сегодня. Завтра я лечу на Кашне.

Дайте мне минутку, я сейчас приду в себя.

Я снял охотничью куртку, закатал левый рукав и сделал себе впрыскивание из браслета. Лекарство подействовало, и я более или менее обрел способность видеть. Карл и Мэт молчали. На их лицах было написано все, что они думают.

– Я совершенно здоров. Доктор на Стоп-Анкере сказала, что слабость пройдет. В браслете есть все необходимое, так что я буду в форме.

– На Кашне? – с сомнением произнесла Мэт.

– У меня есть отличный телохранитель. Ты его скоро увидишь. А теперь давайте-ка займемся нашими планами.

* * *

Следующие три часа мы посвятили созданию нового отдела по особым вопросам. Он будет работать, не подчиняясь общим правилам «Оплота», с собственной независимой системой связи. Карл взял в команду шестерых сметливых, закаленных и абсолютно надежных бывших агентов службы безопасности, с которыми я по очереди побеседовал по видеофону; все согласились приступить к работе с завтрашнего дня.

Трое, бывшие следователи внутренней охраны, будут искать пропавших дружков Клайва Лейтона и потихоньку прощупают других сотрудников «Оплота», чтобы выявить заговорщиков, обращая особое внимание на Зареда, Данна, Ривелло и их ближайших коллег. Остальные трое, отставные оперативники из внешней охраны, попробуют разузнать, были ли в корпорации случаи саботажа. О халуках мы никому не сказали ни слова.

Карл сам выяснит, как еще используется вирус ПД32:С2 и другие биопродукты с Кашне. Кроме того, он соберет досье на шестерых человек, предположительно похищенных халуками, и на погибшую Эмили Блэйк Кенигсберг. Карл также собирался заняться более широкомасштабным поиском: во-первых, собрать самую свежую информацию о халуках и их взаимоотношениях с квасттами, а во-вторых, собрать данные обо всех жителях Шпоры, которые пропали при подозрительных обстоятельствах, не исключающих причастность инопланетян.

Я категорически запретил Карлу предпринимать какие-либо шаги для розыска Киллана Макграфа, то бишь Бронсона Элгара. Сейчас, когда я шел по следу личинок «Галафармы», отложенных в «Оплоте», большому концерну тем более захочется прикончить меня. По логике вещей, эту грязную работу должны поручить Брону; нельзя допустить, чтобы его спугнули.

Одна из моих обязанностей вице-президента по особым вопросам – служить приманкой в собственной ловушке.

Теперь, когда я снова стал гражданином и, подобно Мэт Грегуар, служащим самого высокого ранга звездной корпорации «Оплот», я был для органов правопорядка Содружества, как говорят юристы, praefectus conlegius. [15]15
  Начальник коллегии (лат. ).


[Закрыть] Я не имел законного права брать подозреваемых под стражу, выжимать их как лимон и представлять полученные в ходе расследования доказательства в прокуратуру.

Если он не успеет меня убить, Макграф-Элгар станет моим ударным оружием для разгрома Объединенного концерна «Галафарма».

Когда план действий был составлен, я попросил Карла и Мэт сделать перерыв и вызвал Симона на тайное свидание в малый конференц-зал, примыкавший к кабинету Карла.

Вид у отца был подавленный и озабоченный. Он молча выслушал рассказ о составе и функциях нового отдела, а потом спросил:

– Что тебе нужно от меня?

– Разрешение на неограниченные расходы и приказ всем сотрудникам «Оплота» оказывать всемерное содействие мне и моим агентам.

– Уже готово. Ты просил об этом раньше, помнишь?

Он протянул мне три маленьких прямоугольника – кредитные карточки «Оплота» из ниобия на имя Адама Сосульки, Матильды Грегуар и Карла Назаряна. Еще три карточки, ярко-алые, подписанные самим Симоном, представляли собой пароль «Сезам, откройся!», обязывающий всех служащих корпорации сотрудничать со мной и моими заместителями под угрозой немедленного увольнения и лишения гражданства.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Карлу понадобится надежное место для наших кабинетов, самый лучший компьютер и оборудование для передачи шифрованных межпланетных сообщений.

– Будет через двадцать четыре часа. А звездолеты вам не нужны? И дополнительный персонал?

– Уже есть, только чем меньше ты об этом знаешь, тем лучше. Ты собираешься на Землю?

– Да. Нам с Даниилом надо посовещаться с сотрудниками юридического отдела и подготовить официальный ответ на предложение Алистера Драммонда. Черт возьми, Аса! Если бы «Оплот» получил статус концерна, «Гала» не смогла бы нас и пальцем тронуть!

Я и забыл, что Симон говорил об этом, когда навещал меня в больнице.

– Есть надежда на положительное решение?

– Мы два года изо всех сил проталкиваем этот вопрос в Торонто. Каждый раз, когда нам вроде удается собрать нужное число голосов, чтобы комитет дал добро, что-нибудь непременно нас тормозит. Депутат Ковалев, наш человек в СМТ, в прошлом году ушел из Ассамблеи по состоянию здоровья. А его преемник оказался ставленником «Ста концернов».

– Вот невезуха!

– Мы потеряли еще один голос, когда Седерстрома уличили в связях с группой ретроградов, нелегально продавших компьютерное оборудование туземцам с Виган-Наста.

Его сняли с должности, и не исключено, что ему предъявят обвинение в измене. Но больше всего вредим себе мы сами.

Ты, наверное, знаешь, что прибыли «Оплота» за последние несколько лет упали, а это отнюдь не способствует получению статуса концерна. Более семидесяти планет Шпоры уже созрели для немедленной эксплуатации, однако из-за всех этих накладок нам приходится сдерживать планы расширения.

– Ну-ну.

– А самое большое препятствие – это я. Проклятый динозавр, вцепившийся зубами в пост президента и не желающий назвать своего преемника!

Меня удивило, что он осознает эту проблему. При всей его силе и проницательности Симону было далеко до Ефана.

– А если ты провозгласишь Еву президентом компании, это поможет получить вожделенный статус?

– Как ты догадался?

– Методом исключения. Ева – единственный достойный кандидат.

– Правильно, черт возьми! Конечно, она должна будет это доказать. Разгрести наши Авгиевы конюшни. Основать совершенно новые прибыльные производственные линии.

Продемонстрировать всей галактике, что у «Оплота» есть еще порох в пороховницах и что мы достойны быть в рядах «Ста концернов» и влиять на политику правительства Содружества.

У Евы полно идей, и мы обсуждали их на Небесном ранчо прошлой осенью. Некоторые из них довольно радикальны, но… – Он осекся и покачал головой. – Аса! Скажи мне, что еще я могу сделать, чтобы помочь найти ее!

– Если ты дашь Алистеру Драммонду смутную надежду – обведешь старого питона вокруг кончика хвоста, – возможно, похитители не тронут Еву. У нас есть кое-какие предположения, где ее искать, и я займусь этим лично.

Его изрезанное морщинами лицо просветлело.

– Скажи, проклятые халуки причастны к похищению?

– Не уверен. Надеюсь через несколько дней это выяснить.

– Позвони мне на «Прихлебатель». У тебя же есть мой персональный межпланетный номер, верно?

– Если мы найдем Еву, – сказал я, – ты первый об этом узнаешь. Только, ради Бога, никому не говори о халуках! Даже родным.

– Как скажешь.

– Я настаиваю, причем категорически!.. Кстати, я хотел затронуть еще один важный вопрос, который мы пока не обсуждали. Он как раз касается нашей семьи. Ты ведь понимаешь, что при голосовании по поводу предложения «Галафармы» в совете директоров решающий голос принадлежит маме?

– Конечно. Катя всегда голосует как я ей говорю. Она доверяет моему деловому чутью. – Он ухмыльнулся. – Пока.

– Ты должен ввести маму в курс дела. Обрисуй ей, что тут творится, поделись своими подозрениями насчет Зареда, расскажи о покушениях на мою жизнь, о послании, которое ты получил, о том, что Ева, возможно, убита. Тогда…

– «Закрыта»! – взревел Симон. – Эта сволочь имела в виду, что Еву забрали, а не убили! Зачем мне говорить об этом Кате? Она только распереживается, и все.

Я продолжал гнуть свою линию, невзирая на его возмущение.

– Мама должна осознать серьезность ситуации! Должна понять, что ее детям грозит реальная опасность – и ей самой тоже, если она все еще намерена завещать свою долю этому сборищу ксеноблаготворителей, лишив таким образом семью возможности влиять на судьбу компании.

Отец посмотрел на меня удивленными глазами. Похоже, до него начало доходить.

– Ах ты, черт! Я понимаю, к чему ты клонишь.

– Если она погибнет – предположим, во время аварии, которая случится очень кстати, – и ее доля отойдет благотворительному обществу, его директора ухватятся за первую же возможность поменять акции «Оплота» на более прибыльные акции «Галафармы». Зед контролирует двенадцать с половиной процентов, принадлежащих Эмме, и он тоже будет голосовать за слияние. Твои два пакета акций составят тридцать семь с половиной процентов. И тогда голос Торы Скрантон и мелких акционеров станет решающим. Останется ли Тора с тобой, или переметнется к Зеду и согласится на продажу компании?

– Тора останется с Евой, – мрачно сказал Симон. – Она сомневается в моем праве на лидерство. Это одна из причин, побудивших меня отказаться от поста президента. – Он немного помолчал. – Ты действительно думаешь, что Кате грозит опасность?

– В стишках наемного убийцы говорилось; «Не сдашься – продуешь последние три», – напомнил я ему. – Дан и Вифания – двое из трех, и они должны быть настороже.

Но я думаю, мы можем нейтрализовать угрозу, адресованную маме, если ты убедишь ее немедленно изменить завещание и оставить ее долю благотворительному фонду, учредителями которого могут быть Дан, Вифания, ты, Гюнтер Экерт и она сама. Если основать такой фонд, никаких мотивов для убийства мамы или давления на нее с помощью угроз просто не останется. Даже «Галафарма» не посмеет убить всех пятерых основателей фонда.

Симон покачал головой.

– Катя может не согласиться. Большинство ее так называемых благотворителей на самом деле махровые ретрограды, виляющие хвостом перед туземцами. Она никому не позволит контролировать расходы на ее драгоценных радикалов.

Но у меня был готов ответ и на такое возражение.

– Пускай мама будет единоличным распорядителем, отвечающим за расходы фонда. Она сохранит контроль над деньгами, зато контроль над голосами останется у четырех остальных учредителей.

Тонкие губы отца изогнулись в усмешке.

– Знаешь, раз но то пошло, мы даже можем ввести твою сестру Вифанию в совет директоров «Оплота» в качестве представителя фонда – и убрать из правления Катю! Я годами голову ломал, как мне обезопасить ту долю, которую твоя мать унаследовала от Дирка. Мне вечно приходилось опасаться, что она проголосует против меня, просто назло или же по наущению какого-нибудь твердолобого ретрограда. Но если ее убедить, что единственный способ спасти ее детей от маньяков из «Галафармы»…

Тут я взорвался.

– Пошел ты на хрен, Симон! Речь идет не о голосах и не о том, как надуть членов правления! Речь идет о жизни моей матери! Это для меня действительно важно. И жизнь Евы тоже.

И Дана, и Вифании. А твоя драгоценная звездная корпорация «Оплот» мне до фени! Можешь ты понять это своей тупой башкой или нет?

Его зеленые глаза под тяжелыми веками грозно сверкнули.

– А как насчет меня? Моя жизнь тебя не волнует?

– Не нарывайся на грубости, – огрызнулся я.

К моему удивлению, он расхохотался.

– Будут еще приказания?

– Нет.

Я отвернулся, совершенно опустошенный. У меня не осталось ни сил, ни эмоций. Я не мог даже возненавидеть его, хотя всей душой желал послать его к черту. Пороха в моей собственной пороховнице совсем не осталось.

Я пробыл в главном офисе «Оплота» почти пять часов.

Меня тошнило от всей этой болтовни, и я мечтал завалиться в койку и уснуть, как человек, заблудившийся в пустыне, мечтает о холодной воде. Но мне еще предстояло встретиться с Мимо, чтобы организовать опасный перелет на Кашне, и убедиться, что Айвор Дженкинс согласен лететь вместе с нами.

Мы с Симоном вышли из конференц-зала в кабинет. Мэт с Карлом стояли возле голографического окна, молча наблюдая за безмятежной сценой. Рядом с черным жеребцом паслась каурая кобылка, а длинноногий жеребенок резвился под иллюзорным солнышком, топча копытами нарциссы. Вдали виднелись горы со снежными шапками.

Бывший начальник службы безопасности посмотрел на меня с сочувствием:

– У тебя совершенно замотанный вид, Ад. Иди отдохни, не то уборщикам придется соскребывать тебя с ковра.

– Я свеж как огурчик.

– Ну же, не будь таким упрямым! – сказала Мэт.

– Завтра отдохну. А сейчас мы с тобой пойдем ужинать с контрабандистом.

– С кем?

– С нашим шофером-дальнобойщиком, капитаном Гильермо Бермудесом Обрегоном. Тебе он понравится. Он поет старомодные мексиканские песни, водит новенький звездолет класса «Бодаскон И660» и потрясающе стреляет из корабельных пушек.

Мэт беспомощно глянула на Симона. Тот пожал плечами.

Подойдя к транспортеру, я нажал на кнопку и сказал Карлу:

– Поговорим завтра перед отлетом. Ты знаешь, что делать. Так что вперед, за работу.

Карл принял оскорбленный вид.

– Он всегда такой? – обиженным тоном спросил он у Симона.

– Похоже. Бог его знает, в кого он такой уродился.

Ладно, давай-ка мы с тобой сядем по-стариковски у компьютера и подыщем вашему Микки-Маусу надежную норку.

А потом завалимся куда-нибудь вдвоем и наклюкаемся до посинения.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – одобрительно кивнул Карл Назарян.