Текст книги "Шпора Персея"

Глава 18

Он стоял в туннеле, и командам его вторило гулкое эхо.

– Ад! Медленно повернись ко мне. А вы двое не двигайтесь! Попробуйте только дотронуться до пушек, что у вас за спиной, и вы трупы!

Я повиновался. Поскольку очки мои все еще были настроены на дальнее видение, картину вблизи я воспринимал искаженно. Прямо у меня перед носом появилось лицо с пустым взглядом, которое я не забуду до самой смерти, и размытые очертания бластера. Попятившись назад, я глянул в темный туннель. Очки сфокусировались на пяти вооруженных охранниках, стоявших в ряд. Два человека, три халука. Все одеты в эластичные боевые доспехи со шлемами, в руках – парализаторы «алленби», куда больше и мощнее наших «Ивановых».

– Кто это с тобой, Брон? – спросил я. – Пять мушкетеров, снимающихся в «Звездных войнах»?

– Заткнись и отойди от тележки.

– Как скажешь, hombre. [24]24
  Мужчина (исп. ).


[Закрыть]

Он поймал нас врасплох, причем по моей вине. И тут я заметил, что его оболтусы из-за тесноты туннеля держат пушки дулами кверху, только сам Элгар держал нас на мушке. Судя по данным периферического прицела на моей оптике, до Бронсона было 6, 2 метра, а значит, он вряд ли мог услышать, если я шепотом поговорю по интеркому.

– Вот что мы сейчас сделаем. Ад. Двое моих людей подойдут и освободят вас от оставшегося оружия. Потом мы спустимся вниз и проведем небольшую экскурсию…

Пока он трепался, я нагнул голову, коснулся языком переключателя и прошептал:

– Когда я скажу: «Давай!», мы с Мэт пригнемся. Айвор!

Покажи класс и толкни тележку в туннель. Мэт! Постарайся снять охранников из своего бластера.

– …чтобы ты увидел, как похорошела твоя сестра. Халуки оказались очень способными к генной инженерии. Хотя, конечно, и учителя у них были что надо.

Я поднял голову и спокойным голосом спросил:

– Кому в голову пришла блестящая идея превратить Еву в инопланетянку? Тебе? И все это для того, чтобы надавить на Симона?

Бронсон Элгар снова рассмеялся:

– Мне? Ничуть не бывало! Между прочим, это…

«Давай!»

Мы с Мэт присели, Айвор бросился своим массивным телом на груженую тележку. Она помчалась к убийце, в то время как Айвор отлетел на каменный пол.

Такого Элгар не ожидал. Он сделал единственное, что ему оставалось, – выстрелил из «харвея» в катящуюся на него колесницу. Раздался оглушительный взрыв, и тележка вместе с вирусом ПД32:С2 разлетелась на весьма дорогостоящие молекулы. Туннель заволокло дымом. Фигуры наших противников скрылись за дымовой завесой, а сами мы полуослепли. Я сорвал очки и начал лихорадочно шарить руками по полу, пытаясь найти брошенный парализатор. Не будь я таким дураком, переключил бы очки на инфракрасный режим, но в тот момент мне хотелось лишь одного: избавиться от искажающего картину увеличения.

Вокруг нас вихрем летали выпущенные из «алленби» стрелы, рикошетом отскакивавшие от парапета. Я слышал, как Элгар отдает своим подручным приказы вперемежку с руганью, однако он не сделал попытки поджарить нас из бластера – явно намерен взять нас живьем.

Мэт, сидевшая на корточках рядом со мной, отчаянно пыталась сорвать с плеча «клаус-гевиттер» и пустить его в ход, но ремень бластера зацепился за ранец. Я нашел свой пистолет, привстал на одно колено и выпустил целую тучу дротиков в клубящийся туман. Даже в боевой броне есть щели.

Мне повезло: я услышал, как нечеловеческий крик переходит в стон. Один готов.

Безоружный Айвор пробирался к нам, словно медведь по трясине, окутанной болотным газом. Бог знает, куда девался его «харвей». В шею ему вонзилась большая стрела. Он заворчал, конвульсивно дернулся всем телом и рухнул.

Через мгновение другая стрела вонзилась в мою правую руку. Доза мне досталась поменьше, чем бедному Геркулесу, но ее вполне хватило, чтобы у меня отнялась вся правая половина тела. Я снова выронил «Иванова», скорчился – и ткнул Мэт, наконец вытащившую свой бластер, под руку. Выпущенный ею луч отправился в потолок пещеры.

В тот же миг над нами замаячила фигура Бронсона Элгара. Подняв бластер, он стукнул Мэт прикладом по голове.

Она упала, потянув меня за собой. Я приземлился на спину, аккурат на свой пистолет. Острая, как молния, боль от треснувших ребер пронзила меня насквозь, взорвавшись под черепом. Кто-то вскрикнул, а затем стало очень тихо.

Элгар смотрел на нас сверху вниз. С ним было четверо охранников – двое людей и двое халуков, целившихся в нас из парализаторов.

– Ну и говнюк же ты, капитан Ад!

– Стараюсь, – промямлил я.

Правая сторона лица у меня онемела, и я видел практически только одним глазом. Я осторожно согнул левую руку и нащупал под собой «Иванова». Дым стоял по-прежнему довольно густой.

Элгар устало выругался и злобно пнул меня под ребра.

Мир превратился в бушующий огненный водоворот, и я снова услышал чей-то крик – очевидно, мой собственный. Еще один пинок – и я погрузился во тьму.

* * *

Когда я очнулся, руки у меня были крепко связаны за спиной. Лодыжки тоже были связаны, похоже, что проволокой. Я лежал на одной из вездесущих тележек, которую катил охранник-халук. Он сдвинул забрало шлема, а оружие повесил на плечо. Каждый ничтожный подскок на выщербленном водой пандусе отдавался мучительной болью в груди, там, куда пинал меня Брон. К горлу подступила тошнота, я скорчился, закашлялся и начал блевать.

Инопланетянин остановил тачку и окинул меня внимательным взором. Потом донесся голос электронного переводчика, изъяснявшегося несколько странным образом:

– Командир Элгар! Этого мучает сильный кашель и рвота.

Не исключено, что он задохнется, если содержимое желудка попадет в респираторную систему. Необходимы инструкции.

– Усади его и придержи голову, – нетерпеливо отозвался Брон. – У него на поясе есть фляга. Плесни ему в лицо, когда он кончит блевать.

– Слово «блевать» не переводится, – констатировал халук.

– Когда у него прекратится рвота, – подсказал один из охранников-людей, шедший за нами.

Электронный голос что-то проговорил, но я был слишком погружен в собственное несчастье и не расслышал слов.

Халук резко встряхнул меня и усадил. Назло ему очередную порцию блевотины я выпустил аккурат ему на ноги в сверкающих доспехах.

– А пошел ты во влагалищное отверстие трупа своей матери! – сказал инопланетянин, не успевший увернуться.

Его напарник-человек хмыкнул.

Я взвыл что было мочи, причем не очень даже притворяясь.

– Какого черта ты с ним делаешь? – раздраженно крикнул Элгар.

Он примчался по пандусу наверх. Вторая тележка, которую катили два других охранника, остановилась. На ней лежали сваленные как попало тела Мэт и Айвора.

– Моя персона ничего с ним не делает, – сказал мой халук. – Пленник намеренно загрязнил мою персону желудочными извержениями.

Брон по-прежнему сжимал под мышкой «ХА-3». На нем был темно-синий свитер десантника, штаны цвета хаки с большими карманами и тяжеленные башмаки. Он нагнулся, отцепил от пояса мою флягу и вылил остатки мне на голову.

Я начал отплевываться и блеванул еще раз.

– Спасибо. Мне полегчало.

– Не за что, – отозвался этот гад, стоявший вне зоны досягаемости рвотного обстрела. – Еще блевать будешь?

Я пожал одним плечом. И зря. Меня аж перекорежило от боли.

– Может быть. А может, я сейчас окочурюсь. Я ведь калека, наполовину парализованный. На меня в джунглях свалился горбун – а ваши стрелки добавили для верности.

Брон вытер мне подбородок и с деланным сочувствием покачал головой.

– Очень жаль. Ты пока побудь здесь, капитан. Скоро тебя осмотрит врач. Ты не умрешь… до срока. – Он повернулся к ухмыляющемуся охраннику-человеку. – Мел! Иди вперед вместе с Гвидо и Тимикаком. Женщину заприте. Я потом решу, что с ней делать.

– А гориллу куда? – спросил Мел, показав на недвижное тело Айвора.

Бронсон Элгар на минуту задумался.

– Он нам не нужен. Отнесите его к пятому водостоку и бросьте туда.

– Водостоку? – просипел я. Меня охватило дурное предчувствие.

Киллер усмехнулся:

– Это часть дренажной системы пещеры. Впадает в подземную речку. Очень удобно избавляться от мусора.

– Сволочь паршивая! – выругался я из последних сил.

Он небрежно саданул мне по лбу ребром ладони. Я упал на тележку, охваченный такой нестерпимой болью, что в ней почти потонули и моя ярость, и отчаяние, и горе.

– Вези дальше, – велел Элгар халуку. – Я присмотрю за пленником.

Тачка снова покатила вперед. Бронсон шел рядом. Я лежал в полузабытьи на больном боку, не в силах повернуться, и невольно стонал при каждом вдохе.

Мы спустились с пандуса, миновали таинственный генно-инженерный комплекс и подъехали к боковому туннелю, из открытой двери которого сиял яркий свет.

– Не смейте везти сюда этот антисанитарный груз! – прозвучал громкий голос другого электронного переводчика.

– Покорнейше прошу прощения, доктор Воритак, – заискивающе произнес мой халук.

В дверном проеме появился высокий грацильный халук мужского пола в зеленом халате и таких же брюках, в шапочке, скрывающей волосы, и с миниатюрным электронным переводчиком. На длинной шее у него висел диагностический аппарат, точь-в-точь такой же, как у доктора Фионы Батчелдер из Манукурской больницы.

– Это, очевидно, и есть обещанный пациент? – спросил доктор Воритак.

– Да, – ответил Элгар. – Нейтрализуйте действие парализующего дротика, чтобы мы могли его допросить.

Мне было так плохо, что я почти не испугался.

– Какого вида допрос? – уточнил врач.

– На психотронной аппаратуре, предназначенной для людей, разумеется, – отрезал Элгар, пробормотав себе под нос, что он лично предпочел бы тиски для больших пальцев, раскаленную кочергу и «железную деву», однако ничего этого здесь, увы, нет.

Старомодная пытка дала бы мне по крайней мере слабую надежду обмануть противника. Но обмануть машины никому еще не удавалось.

– Отойдите, командир Элгар, – велел халукский доктор. – Нам необходимо провести предварительное обследование.

– Это ни к чему. Просто снимите ему паралич.

– Только после того, как мы выясним общее состояние пациента.

– Мать твою!.. Будьте осторожнее. Он опасен.

Воритак склонился надо мной и начал размахивать диагностическим аппаратом над моим телом и головой. Когда он дошел до левой руки, медицинский браслет предупреждающе пискнул. Халук вздрогнул от изумления, пощупал браслет через мой комбинезон, а затем сказал в наручное переговорное устройство:

– Ученый Милик! Зайдите, пожалуйста, в приемную больницы.

За спиной у доктора Воритака в почтительном молчании стояли двое массивных чешуйников, тоже одетые в зеленое.

По его жесту они подняли меня, так осторожно, как могли, положили животом вниз на носилки и отнесли в хорошо освещенное помещение, уставленное экзотическим оборудованием. Как я понял, это было приемное отделение в халукском стиле.

Чешуйники разрезали старомодными ножами мой заблеванный комбинезон, а затем и белье. Если у меня и была какая-то вера в халукскую медицину, она тотчас испарилась, когда доктор вызвал на экран электронный справочник и углубился в чтение. Я очень надеялся, что это не пособие под названием «Десять простых уроков починки человека».

Меня раздели, оставив связанным по рукам и ногам, и прикрыли теплым, но жестким стеганым одеялом. Брон бесстрастно наблюдал за мной, зажав под мышкой бластер. Он отпустил охранника-халука.

В комнату вошла грацильная особь в белом комбинезоне – похоже, женского пола. На поясе, которым была схвачена ее осиная талия, была масса всяких кнопочек и приспособлений.

– Что случилось, доктор Воритак? – спросила она низким гортанным голосом.

– Милик! Что, во имя Дающего Жизнь Всецелителя, это за аппарат на руке пациента-человека? Он запищал, когда я проводил диагностику.

Женщина велела чешуйникам немного повернуть меня, чтобы разглядеть медицинский браслет. Я из принципа застонал.

– Прибор для вливания медикаментов отмеренными дозами, – сказала она. – С его помощью в организм вводятся болеутоляющие средства и другие препараты. Этот человек выздоравливает после какого-то серьезного заболевания. Здесь, на экранчике, можно посмотреть, какой курс он прошел.

Она тронула одну из кнопок на браслете. Я краем левого глаза увидел бегущие слова.

Милик кивнула.

– Да, он выздоравливает после большой дозы облучения.

Организм излечился на девяносто два процента. Я очень советую вам, коллега, немедленно развязать ему руки. Они мешают циркуляции крови, и медицинский браслет не может функционировать нормально.

– Фиг вам! – коротко ответил Элгар.

– Слово не переводится, – констатировал Воритак.

– Нет, черт возьми! Айсберг останется связанным.

– Айсберг? – переспросила ученый Милик. – Его так зовут?

– Кто он такой – не важно. Займитесь лучше делом.

– Лаборант Авелок! Сейчас же развяжите пациенту руки И ноги, – велел Воритак.

Сделав шаг и оказавшись между мной и Бронсоном Элгаром, халукский доктор показал ему очень длинный средний палец. Этот жест на любом языке означает «Иди на хрен!».

Тем не менее голос переводчика остался спокойным:

– Послушайте меня внимательно! Никто не смеет оспаривать медицинские приказы моей персоны в моей собственной больнице. Вы хотите, чтобы мы занялись вашим пациентом или нет?

Брон, сверкая глазами, сделал шаг назад и схватился за «харвей». Однако, подумав немного, он, к моему удивлению, сдался.

– Ладно. Но если вы его развяжете, я должен остаться и присмотреть за ним.

– Пожалуйста, – ответил доктор. – Только не мешайте нам работать.

Крепкие путы ослабли. Мягкие руки Милик начали растирать мои занемевшие запястья. Я снова застонал и улыбнулся ей, пытаясь выразить свою благодарность. Поросшее гребнями экзотическое лицо практически не могло выражать эмоций, однако ее голубые губы чуть посветлели в уголках.

– Этого человека больше нельзя подвергать опасности, – сказал Воритак, сунув справочник в карман халата. – Он не только наполовину парализован дротиком – у него повреждены ребра, отбита почка и сильная травма спинной мускулатуры и кожного покрова.

– Сколько нужно времени, чтобы его подлатать? – нетерпеливо спросил киллер.

– Две минуты, чтобы ввести антидот и снять паралич.

Пять минут – чтобы сделать укол костесращивающего препарата и зафиксировать треснувшие и сломанные ребра. Нанести мазь, которая поможет рассосаться подкожным гематомам и уменьшит боль и опухоли, – это еще десять минут.

Почка у него заживет сама, хотя моя персона может ввести в организм дозатор антибиотиков, чтобы предотвратить инфекцию. Это займет одну минуту. Итого двадцать три минуты.

– Ладно, валяйте!

Элгар нашел табуретку и взгромоздился на нее, положив бластер на колени.

Помощники Воритака приготовили необходимые препараты, и он пустил их в ход. Ученый Милик, которая, похоже, не входила в состав медперсонала, хотя явно была важной шишкой, принесла флягу с холодной водой и держала ее, пока я пил через трубочку. Врач ловко уколол меня в шею, и паралич прошел.

– Потерпите, Айсберг, – сказала мне Милик. – Скоро вы будете как новенький.

Я поблагодарил ее, и она ушла.

Воритак воткнул иголки мне в ребра, и острая боль, напоминавшая о встрече с ящером и ботинками Брона, понемногу утихла. Киллер со скучающим видом смотрел, как чешуйник, натерший мне синяки ярко-красной мазью, укрепил у меня над спиной удлиненную лампу, похожую на аппарат для загара, и включил ее. Я почувствовал легкое пощипывание в избитых мускулах.

– Не двигайтесь, – сказал Воритак. – Аппарат способен вызвать неприятные ощущения, но вреда не причинит. Моя персона пошла готовить вам антибиотик.

Он вышел из комнаты. Массивные чешуйники молча продолжали наблюдать за действием прибора, ликвидирующего синяки.

– Ты с самого начала знал, что мы на Кашне? – спросил я у Элгэра.

– А ты как думал? – презрительно отозвался он.

– Кто из членов правления «Оплота» тебе настучал?

Кузен Зед? Олли Шнайдер? Данн с Ривелло тоже входят в команду «Галафармы»?

– Какая тебе разница? Ты в любом случае человек конченый, останешься ты в живых или нет.

– Твой шеф, видать, еще не решил, прикончить ему меня или отдать на переделку халукам, чтобы использовать меня, как и Еву, в своей грязной игре, да?

Бронсон небрежно пожал плечами. Его синие глаза были еще более непроницаемыми, чем обычно.

– Решение примут, когда мы тебя допросим. Меня лично это совершенно не колышет. Хотя, если учесть, сколько хлопот ты мне причинил, я охотно посмеялся бы при виде того» как ты превращаешься в чешуйника.

– Почему ты работаешь на «Галафарму», Брон, я не знаю, но это глупо. Очень глупо. Ты хоть представляешь, что будет с политической ситуацией в галактике, если халуки станут такими же активными, как люди?

– Не мое дело. Я не определяю политику концерна.

– Ты просто исполняешь приказы, – усмехнулся я. – Ну конечно! Это Алистер Драммонд и другие президенты концернов тайком продают высокие технологии враждебной инопланетной расе, нарушая законы Содружества и угрожая самому существованию человечества.

– Халуки не враждебны, если уметь с ними обращаться. Они могут быть очень даже дружелюбными, И благородными тоже. – Он с ухмылкой окинул меня взглядом:

– Человек, верящий в космическое братство, даже не стал бы возражать, если бы его сестра вышла за одного из них замуж.

Не успел я решить, насколько это хуже просто оскорбления, как вернулся врач Воритак.

Он отодвинул от моей спины лампу и просканировал меня диагностическим аппаратом.

– Великолепно! Травмы значительно уменьшились. Попробуйте повернуться на спину, пожалуйста.

Я осторожно выполнил указанный маневр. Боли не было, только почка по-прежнему немного ныла.

– Вы можете сесть?

Я сел, причем без особого труда, свалив синтетическое одеяло на пол.

– Сидите и не двигайтесь. Я введу вам почечный антибиотик, – сказал врач и ткнул в меня чем-то острым. – Внутренний дозатор рассосется, когда выполнит свою функцию.

Ваше лечение закончено. Организм практически в норме, вам только надо поспать несколько часов.

– Сначала он нам споет, а потом поспит, – сказал Элгар. – Принесите ему какую-нибудь одежду. Он может ходить?

– Ни в коем случае! Мы дадим ему антигравитационное инвалидное кресло.

Один из санитаров напялил на меня легкие зеленые штаны и халат, такие же, как у врача, а другой прикатил кресло.

По приказу Элгара они привязали мне руки и ноги ремнями, сняли пультик управления креслом и отдали его киллеру.

– Последняя просьба, доктор, – сказал Элгар Воритаку. – Зайдите через час в помещение для охраны и принесите пленнику успокоительное. Оно ему понадобится.

Халукский доктор бесшумно хлопнул в ладоши. Судя по всему, этот жест отнюдь не выражал восторга, поскольку Элгар заявил:

– Я доложу о вашем поведении начальству. Когда принесете успокоительное, не забудьте отстегнуть свой «переводчик».

– Как скажете, – откликнулся Воритак.

Элгар включил пульт управления креслом, развернулся по-военному и вышел из больницы. Я покатил за ним, словно ягненок Мэри, ведомый на бойню.

Глава 19

Я очнулся от дикого приступа кашля. Изо рта у меня, заливая подбородок и шею, текла вода. Моя больная голова покоилась на чем-то мягком и теплом.

– Хватит! – простонал я. – Я задохнусь.

– Извини, я просто хотела привести тебя в чувство. Ты долго был без сознания.

Я задергался, пытаясь встать.

– Надо помочь Еве… вытащить ее из проклятой цистерны… Айвор! О Боже, Айвор… Мимо! Вызови патрульных!

Пускай сюда пришлют все зональные корабли!

– Тише, тише. Лежи. Все хорошо.

Сильные руки обняли меня, не давая встать. Приятный голос говорил какие-то добрые слова и повторял снова и снова, что я ни в чем не виноват. В голове у меня был сплошной сумбур. Я не выдержал и безудержно зарыдал от стыда. Конечно, я знал, что эмоциональный срыв после допроса неизбежен. Однако легче от этого не становилось.

– Успокойся, Адик. Тихо, тихо. Никто не может обмануть машину. Все кончено, теперь ты в безопасности, вместе со мной.

Я наконец взял себя в руки. Ввел себе дозу из медбраслета, и головная боль, мучившая меня, словно с похмелья, чуть стихла. Я долго лежал, не шевелясь, прежде чем осмелился посмотреть Мэт Грегуар в лицо. Оказалось, что моей подушкой были ее колени. Я был накрыт жестким синтетическим одеялом.

В безопасности я, конечно, не был, и наши испытания еще не закончились. Но когда она улыбнулась мне, я усмехнулся в ответ и сказал:

– Привет!

– И тебе привет. Как ты себя чувствуешь?

– Если не считать жутких угрызений совести, я, наверное, в лучше форме, чем был на борту «Пломасо». Халукский доктор здорово меня подлатал. – Я вспомнил, как Элгар ударил Мэт во время схватки. – Как твоя голова?

– Болит. Там шишка с гусиное яйцо. Но ты не волнуйся, у Грегуаров крепкие креольские черепа. Я вырубилась совсем ненадолго. Когда меня принесли сюда, я уже очнулась, только виду не подала. Один из охранников был человек, а второй – халук. У халука был электронный переводчик, и он ужасно ругал командира Элгара. Назвал его спесивым вонючим сгустком носовой серы чешуйника. Его напарник очень смеялся.

– Носовой серы?

– Носовой серы.

Я не посмел рассмеяться, побоявшись, как бы мой череп не треснул от такого усилия.

– Где мы? В халукской каталажке?

– В импровизированной камере, я полагаю. Здесь стояли контейнеры, и охранники вытащили их, а потом уже заперли меня. Это маленькая тупиковая пещера с надежно запертой дверью. Но по крайней мере сухо.

Она сидела – а я лежал – на узком каменном выступе, покрытом пенопластовым матрасом чуть толще одеяла. Маленькая настенная лампочка, такая же, как и в туннеле, еле освещала стены из розового и коричневого известняка. Клинообразная камера, метров семи в длину, около двери была трехметровой ширины, а затем быстро сужалась, сходя на нет.

Потолок терялся в густой тени.

Кроме матраса, одеяла и бутылки с водой, которую Мэт поставила на пол, в камере находились закрытое крышкой белое пластмассовое ведро, маленькая красная корзинка с чем-то непонятным и мы. Я был бос и по-прежнему в халукском одеянии. Мэт щеголяла в тренировочном костюме, который мы носили под защитным комбинезоном, и в обувке. Сам комбинезон, аккуратно сложенный, лежал на полу.

– А как тут с кормежкой? Я до смерти проголодался.

– У нас есть хлеб и синтетический сыр. Я уже попробовала. Давай принесу.

Она встала, притащила корзинку с провизией, и я сел обедать, набросив одеяло на плечи. Хлеб был превосходный, имитация сыра «грийс» – отвратительной, зато еды было вдоволь, и я уплел все подряд, ощущая, как ко мне возвращаются силы.

Покончив с едой, я рассказал Мэт о допросе. Она слушала молча, глядя на меня широко раскрытыми черными глазами, пока я описывал, как я выложил все до единой подробности нашего расследования. Сейчас эта информация наверняка уже передана начальству Элгара из «Галафармы» и космофлоту халуков.

– Ты и про Мимо им сказал? – спросила Мэт.

– Они умело задавали вопросы, и я был вынужден отвечать. Им известно, что «Пломасо», скрытый маскировочным полем, находится на орбите Кашне. Хорошее сенсорное устройство быстро засечет корабль.

– И тогда…

– Боюсь, нам крышка, Мэт. И нашей надежде найти доказательства заговора тоже крышка. Исчезновение «Пломасо» – якобы с нами на борту – припишут пиратам. Гибель Боба Баскомба назовут «несчастным случаем на охоте». А что до Карла… он ничего не знает о подземных лабораториях, и у него нет доказательств присутствия халуков на Кашне. Со временем шпионы «Галы» в «Оплоте» найдут способ избавиться от него и остальных.

– А может, халуки не найдут Мимо до истечения срока, о котором мы договорились? – сказала Мэт, глядя в пол, камеры.

– Сомневаюсь. – Я начал подсчитывать в уме, сколько времени прошло. – Ты не знаешь, долго я валялся в отключке?

– У меня забрали навигационный аппарат, так что трудно сказать. Не меньше пяти часов.

– Разделаться с «Пломасо» способны только новые халукские корабли. К сожалению, две колонизированные халуками планеты расположены неподалеку от Кашне. Так что, боюсь, бедный старина Мимо уже погиб.

– Теперь они, наверное, убьют и нас, – вздохнула Мэт.

– Не исключено. Хотя Элгар намекнул, что меня могут превратить в халука, как Еву.

– Ты шутишь!

Я покачал головой.

– Возможно, для того, чтобы надавить на Симона посильнее.

– Но это же бессмысленно, Ад! Я думала о твоей сестре и о том, зачем они ее переделали. Чтобы заставить Симона принять предложение «Галафармы»?

– Я согласен, что способ они выбрали довольно запутанный…

– Если бы они попросту пригрозили убить Еву – или тебя, – это наверняка произвело бы на твоего отца куда более сильное впечатление. Симон, безусловно, придет в ужас, узнав, что его детей превратили в халуков, но он не дурак. Кто-нибудь из советников подскажет ему, что генная процедура обратима. Зачем «Галафарме» понадобился такой сложный и несуразный тактический ход, если тактика, применяемая обыкновенными похитителями, была бы гораздо эффективнее?

– Ну, – задумчиво протянул я, – Элгар позволил себе еще один гнусный намек.

И я сказал ей, что этот киллер выдал насчет брака моей сестры с халуком.

Мэт недоверчиво рассмеялась.

– Совсем уж нелепо! Если халуки так жаждут заполучить драгоценную ДНК Айсбергов, они могли изрубить тебя на мелкие кусочки и взять необходимые ткани. Извини, Адик, но смешанные браки тоже не годятся в качестве мотива.

– Тогда провалиться мне на этом месте, если я знаю, что у этих гадов на уме! Факт остается фактом: Еву заперли в цистерну и превращают в инопланетянку. Я могу разделить ее участь… Да и ты тоже. А почему – это не важно.

Я выпил за обедом много воды, и по крайней мере одна моя почка функционировала нормально. Взяв ведро с крышкой, я отправился в темный конец пещеры и облегчился. Изучив содержимое ведра, я не нашел в нем признаков крови и поделился радостной вестью с Мэт.

– Можно сказать, я совсем поправился, Халукским инженерам-генетикам повезло: им достанется здоровый объект для развлечений.

Я зашагал по пещере взад-вперед. Пол под ногами был холодный, как лед. В двери, сделанной из сверхпрочного пластикового сплава и надежно вмонтированной в камень, не было ни единой щелки.

Следующим моим подвигом стала довольно глупая попытка вскарабкаться по неровной стене над койкой, чтобы найти какой-нибудь выход наверху. Я умудрился забраться почти на четыре метра, цепляясь за каждый выступ и каждую трещину.

Дальше стена стала скользкой, как банановая кожура, и я сполз вниз – побежденный, с поломанными ногтями и содранной кожей на пальцах.

– Побег века накрылся.

– Я могла бы тебя предупредить, – хихикнула Мэт, – но тебе полезно немного размяться.

– Насколько я понимаю, они забрали пульт с твоего комбинезона?

Я поднял комбинезон – помятый и грязный, однако целый. Шлема не было. Хотя приборы, поддерживающие жизнеобеспечение организма, нам здесь ни к чему.

– Ремень пропал, когда охранники приволокли меня сюда.

И мой ранец тоже. Не помню, чтобы они его забрали, но это вполне возможно.

– Да уж, – мрачно откликнулся я.

– Я стучала в пол и стены, надеясь, что Айвор услышит и ответит мне. Но все напрасно. Ты не знаешь, куда его заперли?

– Мэт… – сказал я, взяв ее за руку.

Она сразу вся напряглась.

– Нет!

– После схватки Элгар с подручными отвезли нас в большую пещеру. Он велел им запереть тебя, а Айвора бросить в подземный отстойник. Утопить.

Мэт заплакала. Я молча прижал ее к себе, укрыв нас обоих одеялом. Когда она перестала плакать и вытерла рубашкой глаза, я поднял ее голову и нежно поцеловал в губы.

Рот ее на миг приоткрылся, и я дотронулся языком до кончика ее языка. Мэт чуть отодвинулась, но осталась в моих объятиях.

– Странно, – сказал я. – Когда человеку совсем паршиво, почему-то хочется думать о приятном.

– Да, странно.

Она сидела не шевелясь. Я погладил ее по голове и впервые за долгое время почувствовал, что возвращаюсь к жизни.

Похоже, я недооценил халукского врача с его пособием по починке людей. Он великолепно справился с задачей – хотя» похоже, толку от этого будет мало.

– Адик, – тихо произнесла Мэт. – Мы как-то с самого начала взяли неверный тон. Мне очень жаль. Честное слово!

– Да?

То ли мне показалось, то ли я и впрямь услышал в ее голосе теплые нотки.

– Я хотела сказать… Я пала жертвой предубеждения. Возможно, ты вовсе не совершал тех преступлений, в которых Тебя обвиняли.

– Неужели? – отозвался я – быть может, чуточку резко.

– Ты ни разу не рассказывал мне… Но я сама не желала тебя слушать.

– Комиссар Грегуар! Я рассказывал об этом в суде три года назад. И проиграл.

– Расскажи мне!

– Нет. Это печальная история, а мне хочется думать о приятном.

– Ты думаешь об этом с той самой минуты, когда мы встретились.

– Не стану отрицать. Когда ты вошла в конференц-зал «Оплота», твои ojos negros у piel canela сразили меня наповал.

– А что это значит?

– Черные очи и кожа цвета корицы.

Я рассказал ей о песне Ната Коула, и она заставила меня спеть ее. Мы оба так и прыснули со смеху, когда я изобразил распевающего (довольно фальшиво) серенады caballero [25]25
  Рыцаря (исп. ).


[Закрыть] в каменной тюремной пещере под инопланетными джунглями в четырнадцати тысячах световых лет от старой доброй Мексики.

Мэт снова взяла меня за руку. Ладошка у нее была холодная и мозолистая. Я поднял ее и перецеловал все костяшки, одну за другой.

Она не отпрянула, когда я дотронулся до ее груди.

– Адик…

– Я понимаю. Возможно – я повторяю! – возможно, ты уже не считаешь меня продажным копом. И тем не менее я изгой и бродяга. А также беспечный авантюрист, который возомнил себя командиром отряда бойскаутов, хотя у него нет для этого ни навыков, ни способностей. Мимо, Айвор и Боб погибли по моей вине, и мы с тобой тоже скоро отправимся в мир иной. Поэтому я пойму, если ты…

– Заткнись, ради Бога! – сказала она и начала снимать с меня одежду.

* * *

К нам с Мэт довольно долго никто не заходил, и это должно было насторожить нас. Но мы слишком погрузились в приятные мысли – и занятия.

Наше первое соитие было лихорадочно быстрым. Мы просто хотели забыться в сексе. Позже, удовлетворив первый порыв, мы начали изучать друг друга – не спеша, изобретательно и с наслаждением. Никто из нас не говорил о любви, но мы оба нашли убежище от боли и страха. После второго потрясающего оргазма мы утомились и задремали.

Проснувшись, мы продолжали молча лежать. Разговаривать не хотелось. Прошлое не имело значения, а беспокоиться о будущем было бессмысленно. Мы снова подкрепились, а затем довели друг друга до полного физического изнеможения – и даже переохлаждения, когда угас сексуальный пожар. Мы оделись и опять погрузились в сонное забытье, обнявшись на узком матрасе. До чего же уютно ее тело прижималось к моему!..

Нас почти сразу разбудил звук открывающегося дверного замка. Мы вскочили, уверенные, что это Бронсон Элгар пришел возвестить нашу судьбу.

Но когда дверь открылась, на пороге оказалась ученый Милик.