Текст книги "Рискованное увлечение"

– Ваша реакция еще может называться циничной – но моя?

– А удалиться в Мэнстон-Мингейт, играть в шахматы с пожилой женщиной – это что такое? Не отсутствие ли потребности в сердечном общении? В вашем бегстве было не меньше цинизма, чем в моем приобщении к распутству. Кстати, кто была эта мисс Паррет?

– Мисс Паррет была компаньонкой моей бабушки. Она была героической женщиной. Мы с Китом ее обожали. Когда мы приезжали к ним, она была с нами по-настоящему доброй. После смерти бабушки мы расстались, и нам ее ужасно недоставало. Я знала только, что в конце концов она уехала в Мэнстон-Мингейт. Потом я убежала с Джорджем. Она была единственным человеком, кому я писала, не считая единственного письма к моей матери когда было уже слишком поздно.

– Значит, мисс Паррет знала название гостиницы, где вы останавливались?

Джульетта кивнула.

– И когда перестали приходить мои письма, она написала туда, чтобы справиться обо мне. В это время как раз произошло несчастье с моей матерью и Китом. Я выезжала на место происшествия в бурю и едва не утонула сама. У меня началось воспаление легких, и я была слишком слаба, чтобы передвигаться. Из гостиницы отправили послание с требованием заплатить за комнату и вывезти меня оттуда. Так мисс Паррет узнала о несчастном случае на переправе. И тогда же стало известно, что меня бросил Джордж и что мой отец от всего устранился.

– «…она была убита горем – бледная, как призрак, и больная лихорадкой». – Олден прошептал это так тихо, что Джульетта не расслышала его слова.

– Что? – спросила она.

– Ничего. Просто что-то похожее однажды сказал хозяин «Трех бочек». Продолжайте.

– Мисс Паррет залезла в свои скромные сбережения, чтобы нанять экипаж, и приехала за мной. Я без преувеличения могу сказать, она спасла мне жизнь.

– Она похоронена в Мэнстон-Мингейт?

– В церковном дворе. Обычно я приходила к ней на могилу каждое воскресенье.

– Жаль, что я уже не могу с ней познакомиться, – сказал Олден. – Я бы выразил ей благодарность.

Экипаж накренился на повороте и въехал в другой гостиничный двор. Из конюшен, стуча копытами, вырвалась свежая упряжка – смена уставшим лошадям.

Как только карста остановилась, Олден спрыгнул на землю. Джульетта, прислонившись к дверце, наблюдала, как он обменивается письмами с всадником, грумом из Грейсчерч-Эбби. Когда новая упряжка была готова к отъезду, грум развернул свою лошадь и галопом ускакал прочь.

Карету качнуло, когда Олден ступил внутрь. Он распечатал очередную короткую депешу и внимательно прочитал.

– У вас какое-то срочное дело? – спросила Джульетта.

– У Нас, – улыбнулся он. – Лорд Эдвард хотел заманить нас в ловушку. И паук ткал для этого паутину. А я последние несколько недель ткал свою. В случае удачи мы превратим сына герцога из паука в муху.

– Вы можете рассказать мне об этом?

– Конечно. Я разослал ворох посланий, первое – в Блэкторн-Мэнор. В нем сообщается, что в вашем исчезновении повинен некий служитель по имени Билл. И побудила его к этому секретная информация, которую он выпытал у вас о фамильных сокровищах. Это известие будет немедленно доведено до лорда Эдварда. Возможно, Билла ожидает нож в спину.

– Лорд Эдвард убьет его?

– Я сильно сомневаюсь, что он сделает это лично, – сухо сказал Олден. – Хотя мы живем в мире, где детей казнят за кражу ложки. В лучшем случае мистер Апбридж побеседует со своим подчиненным. Если Биллу хватит ума, он исчезнет, прежде чем его настигнет возмездие. Если же этого не произойдет, я полагаю, он глупый мужчина. Но давайте оставим это на волю Провидения и сына герцога. Как бы то ни было, из Блэкторн-Мэнор Билла уберут.

«Олден сам несколько раз сталкивался со смертью на кончике шпаги, вот почему джентльмены носят кружева и шелк, – подумала Джульетта. – Еще одна причина замаскировать роковую возможность». Она содрогнулась.

– Мне бы следовало быть благодарной лорду Эдварду за Билла, но я не могу спокойно слышать…

– Еще несколько дней – и этот подонок вас изнасиловал бы. Он годами злоупотреблял этим, ночь за ночью. Несчастных больных привязывали к кроватям, и он пользовался беззащитностью женщин. Он заслуживает виселицы. Голодная смерть в канаве или нож в темноте – это слишком хорошо для него.

– Я рада, что женщины больше не будут страдать от него. А другие письма?

– Они от моих людей. – Олден открыл ящичек с письменными принадлежностями. – Я наладил шпионскую сеть для слежки за лордом Эдвардом. Не мы одни желаем сыну герцога худа. Вот уже несколько месяцев он усиленно подбивает партнеров делать вложения в немыслимые проекты. И новые затеи еще более экстравагантны. Я сделал все возможное, чтобы обострить ситуацию. Очень скоро ему придется отправиться на поиски сокровищ – или он окажется лицом к лицу с разорением. Но он не сможет двинуться, пока ваш отец не покинет Фелтон-Холл. Даже сын герцога не рискнет копать ямы во владениях пэра, чтобы его застали ночью за этим занятием.

– Так пусть он думает, что мой отец уехал в Лондон, – сказала Джульетта. – Отправьте ему послание.

– Уже отправил, – хитро ухмыльнулся Олден.

– Хотя, как вы знаете, там нет сокровищ.

– Как знать.

– Олден, я выросла в Фелтон-Холле с этой легендой. Мы Китом изучили все чертежи, где бы мы их ни находили. Мы искали воображаемые ключи к отгадке в коллекции книг и документах. Потом изрыли ямами все отцовское поместье.

– А медальон? – сказал Олден. Перо подпрыгнуло в его руке когда он нацарапал что-то на бумаге.

– Его мы тоже изучали. Мы с Китом думали, что цифры символы внутри – это тайный код. В результате было выкопан пять или шесть новых ям. Зачем лорду Эдварду так рисковать из-за этого потерянного клада, если само его существование неправдоподобно?

– Это в духе нашего времени, Джульетта. – Олден сложил листок и скрепил восковой печатью. – Мы все захвачены безумной игрой.

– Эта игра когда-нибудь кончится?

– Как она может кончиться? – Олден захлопнул ящичек и отодвинул в сторону. – Но мы с вами свои карты уже выложили на стол.

– Что вы имеете в виду?

– То, что мы начинали с довольно нечистой игры. Я ее инициировал, а вы не поморщились и согласились. Какой пассаж! Пригласить к себе на кухню в Мэнстон-Мингейт совсем незнакомого мужчину! И сесть играть с ним в шахматы! Теперь игра закончилась, и мы прошли поворотный пункт.

– Какой поворотный пункт?

– Такой, когда риск неизбежен, – улыбнулся Олден. – Когда вы должны открыть другому человеку правду о себе, включая ваши слабости, ваши ошибки. В этот момент вы становитесь ужасно уязвимы. Однако без такого риска истинная близость невозможна. Но чтобы я раньше когда-нибудь думал, что мне это нужно? Да никогда!

– И тем не менее рискнули, став откровенным со мной.

– Рискнул, потому что это способ выяснить, можешь ли ты доверять другому. Я верю вам. Я люблю вас. И сейчас борюсь за то, чтобы у нас действительно было будущее.

– Мне даже думать об этом боязно, – сказала Джульетта. – Я все еще чужая жена.

– Сей предмет составляет треть моих писем. – Олден повернул голову и посмотрел сквозь, стекло. – Я пытаюсь разузнать что-нибудь о Джордже.

– Это может как-то помочь?

– Я не знаю. Но не навредит.

Через семь миль они снова сделали остановку. Когда меняли лошадей, Олден получил еще одну пачку писем. Пока он читал их, Джульетта вычертила для него план отцовского поместья, обозначив места, где они с Китом вели раскопки. Олден изучил схему, и они поехали дальше. Джульетта выжидала, наблюдая за ним.

– И где же здесь сокровища Фелтона? – спросил он наконец. – Ваши предположения целиком основываются на медальоне?

– Это здесь, однозначно. – Джульетта указала на плане место вблизи от угла пастбища, где она начертила ручей. – Я могу описать каждую травинку, если хотите, хотя в то время мы с Китом были детьми. Сейчас там многое изменилось. Отец осушил маленький пруд и проложил новое русло ниже, чтобы скоту было куда ходить на водопой…

Олден внимательно дослушал и ухмыльнулся:

– Отличное место для некоей пирушки. Так или иначе приглашения всем заинтересованным сторонам будут сейчас же разосланы.

– И Джорджу тоже?

– А надо ли? – Олден раскрыл свой ящичек и отщелкнул крышку чернильницы.

– Я не боюсь Джорджа, – сказала Джульетта, – пока я с вами, Олден.

– Но последствия могут быть не из приятных. – Он тронул письмо, полученное во время их последней остановки. – Лорда Эдварда только что уведомили, что ему необходимо немедленно сделать огромные вклады. Он уже отправился за сокровищами.

– Значит, нам нужно немедленно ехать в Фелтон-Холл?

Олден быстро писал, складывал и запечатывал одну записку за другой.

– События разворачиваются даже быстрее, чем я смел надеяться. Вам не следует ехать, Джульетта.

– Нет, я поеду, – сказала она, стараясь говорить небрежно и смело. – Я уверена, что мне нужно быть там. Сейчас я вполне успешно учусь рискованным вещам.

Лучезарная улыбка Олдена напоминала восход солнца.

– Тогда мы готовимся влезть в кое-какие полночные проказы.

Джульетта на секунду подумала, что они могли бы остановиться инкогнито в Фелтон-Бридж, ближайшем городке от родового гнезда графов Фелтон. Но как можно скрыть свое присутствие при наличии двух экипажей и обоза слуг? Поэтому они подъехали к самой большой гостинице в городе. Олден заранее отправил послание, чтобы для них зарезервировали самые роскошные апартаменты. Сразу же по прибытии гостям подали необычайно дорогой ужин с шампанским. Смыв дорожную пыль, Джульетта села за стол, уставленный деликатесами.

Олден обменялся несколькими словами с одним из слуг. Потом запер дверь и, прислонившись к стене, стал читать свежую депешу. Пламя свечи танцевало поверх его волосу точно солнце, целующее поле желтых лютиков. Джульетта наблюдала за его руками. Он скомкал письмо и швырнул в камин. Поднял глаза и, встретив ее взгляд, улыбнулся. Подойдя к своему креслу, облокотился на резной гребешок и несколько минут глядел на нее сверху вниз.

– У меня больше никого не будет, – спокойно сказал Олден. – Никогда, до конца моей жизни. Чего бы это ни стоило, – продолжал он, – через что бы нам ни пришлось пройти. Как только вы будете свободны, – а вы будете свободны, – я женюсь на вас. Вы выйдете за меня замуж, Джульетта?

Она положила руки на скатерть, пока громовые удары сердца отзывались в ушах. Он доверился ей, посвятив в свои отношения с Грегори, Эмили, Марией, получив в обмен такие же откровения. Тот день вновь изменил ее. Она была готова принять на веру любое признание, каков бы ни был риск.

– Если я когда-нибудь стану свободной… когда я стану свободной, – сказала Джульетта, – чего бы это ни стоило, я с радостью выйду за вас замуж, Олден.

– Тогда я спасен. А пока… – Он взглянул на смятое письмо в камине. Джульетта посмотрела на письмо, как будто могла прочитать содержащееся в нем тайное послание. Проследив ее взгляд, Олден кивнул на скомканную бумагу. – Мой адвокат прислал мне совет, почти приказание, – сказал он, – что нам не следует сейчас жить вместе, если мы собираемся когда-либо пожениться.

Джульетта, удивленная, взглянула на него.

– Я уверен, что Джордж придет к соглашению… за достаточную сумму. – Олден криво усмехнулся. – За сокровища Фелтона, возможно, он отпустит вас. Но так как ваша супружеская измена – его единственный мотив, может быть поставлено условие, что после развода вы не выйдете за меня замуж.

– Почему?

Олден отвернулся.

– Я – ваш соблазнитель. Развод не предполагает вознаграждение греха. Похоже, мне придется отказаться от вас. Даже если ваше освобождение от прежнего брачного союза займет годы.

Джульетта закрыла глаза и уронила голову на ладони.

– А вы сможете?

– Я смогу даже это, если придется, – сказал Олден. – Не могу сказать, что это будет легко, но я буду ждать вас, Джульетта. Никого другого у меня не будет, никогда.

– Это обещание?

– Давайте сейчас, здесь, поклянемся в нашей верности. – Джульетта подняла глаза и увидела, что он с улыбкой смотрит на нее сверху, протягивая руку. – Давайте произнесем наш обет перед этими свидетелями. – Взмахом другой руки он обвел комнату. – Перед этими свечами и гардинами. Перед этими креслами и столом. Перед этими устричными пирожками и шампанским. Перед хлебом и маслом. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что отдал все свои чертовы кольца вашему мужу.

Джульетта отодвинула кресло и встала. Она взяла Олдена за руку и сказала:

– Если у нас нет кольца, давайте скрепим нашу клятву поцелуем.

Олден улыбнулся. Сейчас его чарующая улыбка, соблазнившая стольких женщин, принадлежала ей одной.

– И вы осмелитесь на такой риск?

– Да. И осмелюсь на все, что затем последует. Если нам суждено разлучиться, так пусть это последнее воспоминание останется с нами, Олден. Это будет поддерживать нас в предстоящие месяцы одинокой жизни.

Олден резко повернул ее, так что она оказалась прижатой к столу. Затем с озорной улыбкой положил ее спиной к себе на руку и, умышленно растягивая время, провел кончиками пальцев по горлу, ключице и округлости груди.

– Куда вас поцеловать? – спросил он, прослеживая дорожку по обнаженной коже, обжигая огнем и повергая в трепет. – Сюда? – Его большой палец коснулся соска через одежду. – Или сюда? – Палец двинулся назад и погладил чувствительное место возле мочки уха.

– Вот сюда, – произнесла Джульетта, еле дыша. – В губы.

Олден прижался ртом к ее губам.

«Изменится ли что-то, – спрашивала она себя, – после того как ты призналась, что любишь его всем сердцем? И от того, что он любит тебя и ты наконец в это поверила?» Она только знала, что сама душа жаждет его прикосновений. Сердце покорилось ему задолго до того, как его искусные губы и восхитительный язык принялись истязать ее рот.

Словно, чтобы разыскать ее, он пропутешествовал через высохшую пустыню…

Словно целую вечность ранил себя о тернистую изгородь, чтобы найти заброшенный замок, уснувший на сотню лет… Словно взбираясь к лабиринту звезд, сражаясь с магическими зеркалами, он продирался сквозь сотню паучьих сетей, чтобы приникнуть к устам спящей принцессы…

Джульетта чувствовала как живительная сила вливается в тело.

Однажды они впали в соблазн предаться любовным утехам в темноте. Они уже разделили друг с другом мучительно нежные ласки при свечах. Теперь он давал ей почувствовать наконец, что такое отсутствие ограничений.

Ее шелковые одежды слетали прочь – одна за другой – и падали на пол. Его проворные пальцы освободили ленты и крючки, так что юбки с шорохом легли к ее ногам. Тугой лиф слез, точно панцирь краба, и все, что было под ним – корсет, сорочка, – последовало друг за другом.

Джульетта провела пальцами по шелковому жилету, застегнутому на все пуговицы от груди до колен, и принялась расстегивать их по одной. Распахнувшаяся парча жестко потерлась о ее сосок. Всплеск ощущений рикошетом ударил в сердце и стремительно распространился вниз живота. Жжение между бедрами было так интенсивно и мучительно, что она застонала вслух. Олден поймал губами ее беспорядочное дыхание и вдохнул в себя, смешав ее стон со своим собственным. Жилет полетел на пол. Чтобы стянуть через голову рубашку, Олден должен был отнять свои губы и прервать поцелуй.

Упавшая сорочка оставила ее обнаженной в объятиях Олдена, но даже после этого она продолжала пить из его рта сладкий нектар. Его улыбка влилась ей в губы, когда он просунул обе руки между их телами. Он рванул снизу доверху тонкий батист, стряхнул с плеч свою сорочку. Его пальцы на секунду задели Джульетту за грудь. В следующий миг панталоны тоже были сброшены на пол. Восставшая плоть упруго выскочила между двумя телами, когда он избавился от остатков белья. Он отступил назад.

Поглаживая Джульетту, он стал вытаскивать из прически шпильки, спутанные волосы рассыпались по спине. Когда он закончил, Джульетта дотянулась до его ленты и пробежала руками по волосам. Он внезапно оторвал губы, тяжело дыша и смеясь, затем взял в ладони ее лицо.

– Мы заново родились, – произнес он. – Как Афродита, вышедшая из морской пены.

– Вы это так называете? – Джульетта прижалась к нему, потирая живот о его напрягшийся фаллос.

– Весь мир лежит у наших ног, – сказал Олден. Его член качнулся к ней, когда он засмеялся. – Мы с вами стоим в море шелка. Невинные, как в тот день, когда мы появились на свет. И такие же нагие, не считая чулок и туфель.

– Мы можем снять их.

– Нет, я так не считаю, – ответил он, бегло целуя ее снова. – Это слишком эротично, чтобы от них отказываться.

Олден притянул Джульетту в свои объятия. Она сомкнула руки вокруг его шеи, когда он понес ее в постель. Ее голые выше колен ноги свободно покачивались.

Без дальнейших церемоний он положил ее на постель и, остановившись на миг, поглядел своими потемневшими от желания глазами – весь сияющий, торжествующий.

Джульетта наблюдала, как он запаковался в чехольчик, дабы предотвратить зачатие ребенка. Легко балансируя на руках, он перевил свои обтянутые шелком голени с ногами Джульетты, Его ревущий член дыбился между ними, гордый и властный. Джульетта до боли жаждала получить его, почувствовать его в себе, когда он скользнет глубоко внутрь. Но Олден с дьявольским искусством заставлял ее, ждать. Сначала он должен был воздать почтение каждому дюйму ее кожи – даже на ребрах, даже с внутренней стороны коленей.

Когда он вошел в нее, ее тело заполыхало. Она только успела вскрикнуть в экстазе и уткнуться Олдену в плечо. Выжидая момент, он улыбнулся ей, прежде чем двигаться дальше. Его движения становились все мощнее и глубже.

В голове у Джульетты помутилось. Ее сердце навсегда отдано этому мужчине. Она любит его. Но может так случиться, что ей никогда не удастся выйти за него замуж. Он сказал, что будет ждать. Но можно ли этому верить? Сегодня ему кажется, что он выдержит их разлуку. Но что будет, если счет одинокой жизни пойдет на недели и месяцы? Однако сейчас – только в одну эту ночь – она не будет об этом думать. Вверив себя распутнику, она не будет об этом заботиться. К дьяволу все опасения о возможных последствиях! Джульетта открыла глаза, чтобы навечно зафиксировать в памяти его черты.

На пике наслаждения ее любовник затрясся так, что волны от этого прокатились по телу Джульетты, вознося к умопомрачительным вершинам облегчения. Его голова была откинута назад, на лице застыло возвышенное выражение. Джульетта закрыла глаза: силы ее оставили. И тогда она уснула в его сомкнутых руках невинным чистым сном.

Она проснулась, почувствовав поцелуй на губах. Рука Олдена нежно убрала волосы с ее лба. Джульетта вернула поцелуй, словно отвечая ночному ангелу, пришедшему забрать ее в рай.

– Время полночных проказ пришло, – прошептал Олден. – Пора отправляться за чудесными сокровищами Харальда Хорфагера.

Глава 17

Джульетта усилием воли заставила себя проснуться. Олден, уже одетый – в темном камзоле, бриджах и ботфортах, – стоял около кровати. Рукой он загораживав пламя, чтобы прямой свет не падал Джульетте в глаза.

– Что ты со мной сделал? – сказала она. – У меня такое ощущение, будто вся кровь вышла из тела и заместилась глупым восторгом.

– Почему глупым? – Олден ухмылялся, как Авденаго, которого накормили сметаной.

– О, я совсем оглупела от любви, Олден Грэнвилл Строн, – сказала Джульетта, взглядывая на его лицо. – Как я вынесу одиночество после всего этого?

– Так же, как я. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – День за днем.

Она села в постели, все еще чувствуя слабость в каждой клеточке тела.

– Сейчас утро?

– Почти рассвело. Уже минуло несколько часов после полуночи. Лорд Эдвард сейчас в дороге. Я должен его нагнать. Ты по-прежнему настроена ехать?

К чему эти глупые колебания? В конце концов, она не видела Фелтон-Холл с тех пор, как убежала с Джорджем, и, возможно, ее отец вовсе не уехал в Лондон. Она встала и быстро сполоснулась, стараясь не обращать внимания на Олдена, пожиравшего ее глазами. Наверняка своим видом она действовала на него возбуждающе. У нее почти не возникало сомнений, что он не устоит и вместо того, чтобы поспешить к врагу, захочет вновь предаться любовным утехам.

– Я бы с радостью сделал это, – сказал он, слово читая ее мысли. – Видит Бог, как я хочу тебя. Но раз уж меня ожидает холостяцкая жизнь на неопределенно долгое время, вероятно, лучше начать прямо сейчас. Кроме того, мы не должны пропустить лорда Эдварда.

Рассвет начинался молочно-белым отливом, напоминающим яичную скорлупу. Джульетта стояла рядом с Олденом под деревьями. Ее трясло – но не от холода. Вставший из мрака огромный дом пока еще спал. Это и был Фелтон-Холл. Здесь она выросла. Здесь она играла с Китом. Под сенью этих деревьев она мирно гуляла с матерью. И отсюда же убежала с Джорджем Хардкаслом, красивым и обаятельным, но лишенным глубоких чувств. И по существу – недобрым. В крови у нее пробежала легкая дрожь, словно сонм крошечных бесенят.

Олден молча взял ее за руку и потянул назад. Еще несколько минут они выжидали в полной тишине. Наконец из рощи напротив показались бесформенные тени, постепенно превратившиеся в уродливые фигуры. Казалось, что вперед движется маленькое стадо загадочных животных с необычно длинными шеями и головами, прыгающими при каждом шаге.

– Наш враг, – прошептал Олден. – Со своими приспешниками.

Тени подвигались все ближе, дергая причудливыми головами. Джульетта всматривалась в четырех мужчин с кирками и лопатами. Впереди группы, разбрасывая торф свирепыми шагами, выделялась фигура в плаще. Джульетта узнала лорда Эдварда Вейна.

Сын герцога остановился в углу пастбища и показал мужчинам, где начинать копать. Олден повернулся к Джульетте и, приложив палец к губам, улыбнулся.

Две кирки взметнулись вверх и затем с глухим стуком опустились на землю.

Заболоченный пятачок, приютившийся в основании небольшого холма, находился в том самом месте, которое Джульетта показывала Олдену на карте. Когда они с Китом были детьми, здесь журчал ручей, но позже ниже проложили дренажную канаву. В почве и теперь скапливалось достаточно естественной влаги для роста дикого ириса и низкорослой жесткой осоки. Но скот спускался на водопой по склону холма. С одной стороны от него были разбросаны руины кирпичного строения. Между этими развалинами бушевали заросли ежевики. С другой стороны холма тянулся разрозненный приземистый кустарник.

Бух-бух. Хлюп-Хлюп. Лепешки грязи летели во все стороны. Лорд Эдвард стоял поодаль и наблюдал.

Олден опустился на землю и потянул Джульетту вниз, усадив рядом с собой. Затем снял свой камзол и обернул вокруг ее плеч. Она совершенно не представляла его дальнейших планов, но ни о чем не спрашивала. Так они сидели бок о бок в молчании, пока люди трамбовали дикий ирис и рубили осоку. Чем бы ни кончились эти раскопки – найдет лорд Эдвард сокровища Харальда Хорфагера или нет, – Джульетта не ждала для себя ничего хорошего. Джордж Хардкасл по-прежнему оставался ее мужем.

Где-то на фермах прокричал петух, потом другой. Эхо повторило их сиплые голоса. С озера возле дома внезапно вспорхнули утки. С шумом рассекал крыльями воздух, стая пролетела мимо. Блеклые тона яичной скорлупы перешли в ясные небесные краски раннего летнего утра.

Позволяя своей руке покоиться на ладони Олдена, Джульетта прислушивалась к ударам собственного сердца, в такт взмахам и ударам землекопов. Сын герцога нетерпеливо вышагивал взад-вперед рядом с кучей грязи. Прошел час, может – два, прежде чем солнце, пробившись сквозь верхушки деревьев, осветило поляну. Тусклый камзол лорда Эдварда вспыхнул розовым пламенем. Застывшее лицо – в пудре, румянах и мушках, скрывающих шрамы, – попало в фокус. Сын герцога стянул свою треуголку и поскреб голову под париком.

После каждого удара пласт становился все влажнее. Теперь кирки уступили место лопатам. Джульетта с замиранием сердца следила за происходящим. Она знала, что там зарыто совсем другое сокровище. Но только не знала, что ей делать, если лорд Эдвард его найдет.

Олден наблюдал за работой мужчин. Он раскинул широкую сеть, сплетенную им для этой ловушки. Дюжина вещей могла не состояться. Черт побери, сотня вещей могла сорваться! Но ни одна из них, даже месть лорду Эдварду, не имела значения, пока существовала любовь Джульетты. Она, любящая женщина, в это сырое утро сидела рядом с ним, рука в руке. Это вторжение в дом ее детства причиняло ей беспокойство, но она не знала, что будет дальше. Олден рискнул отправить письмо ее отцу, в котором объяснил ему все. Поэтому лорд Фелтон должен быть дома. Если он не приехал, Джульетта никогда не узнает, что отец по-прежнему не хочет с ней знаться. А если приехал, то…

Желание защитить ее, уберечь от обид и тревог, обжигало ему сердце.

«Я готов сразиться с драконом ради тебя, Джульетта. Я готов штурмовать стены Трои. Я готов завоевать сокровища Чингисхана. Я сделаю все, чтобы оградить тебя от любых невзгод. Мое трепещущее сердце переполнено счастьем. Что это? Любовь?»

Но он не сможет избавить ее от предстоящих событий или их последствий, если его план не оправдает себя.

Ботинки лорда Эдварда оставляли темные следы на пропитанной росой траве. Небольшое стадо коров с дальнего поля начинало стекаться к своему месту для утренней дойки. Солнце грело все сильнее.

Мужчины теперь работали в одних рубашках. Яма постепенно углублялась. Когда лопата ударилась о что-то твердое, лорд Эдвард обернулся на звон.

– Нашли что-нибудь?

Один из работников наклонился и принялся скрести землю лопатой.

– Похоже, какой-то ящик, милорд.

– Ящик?! – Не обращая внимания на грязь, сын герцога опустился на оба колена у края ямы. – Браво, парень! Давай его сюда! – Он протянул руки.

Мужчина передал ему покрытый грязью куб.

В эту минуту Джульетте показалось, будто у нее на глазах разверзся сам ад.

Она вырвала у Олдена свою руку и с криком помчалась по склону.

Олден вскочил и бросился за ней.

Тогда из-за разрушенной кирпичной стены выскочили несколько мужчин и побежали к ним.

Но еще быстрее приближался всадник, скакавший галопом с дальнего поля.

Работники лорда Эдварда отбросили свои инструменты и поднялись на ноги.

– Как вы смеете?! – вскричала Джульетта. – Это мой сундучок!

Прижимая к груди ящик, сын герцога отступил назад и соскользнул в яму.

Джульетта скатилась по склону. Олден поймал ее как раз в тот момент, когда подоспели бежавшие за ними мужчины во главе с пожилым человеком – несомненно, пэром – в белом парике и дорогом зеленом камзоле.

Джульетта подняла голову и встретила суровый взгляд мужчины. В первую минуту они молча смотрели друг на друга.

– Глазам своим не верю! – произнесла она наконец. – Отец?

– Да, мадам. – Лицо лорда Фелтона напоминало бумагу, подхваченную ураганом. – Прошло много времени, но я, как видишь, еще жив, дочка. – Он протянул к ней руки.

Олден наблюдал, как Джульетта шагнула прямо в отцовские объятия.

Слава Богу!

– Может, кто-нибудь поможет лорду Эдварду выбраться из грязи? – спросил Олден слуг, стоявших с разинутыми ртами.

Несколько человек немедленно спустились в яму, и лорд Эдвард, весь в жидкой грязи, был вытащен на траву. Когда он встал, его парик упал, обнажив бритую голову с жесткой щетиной.

– Черт побери, лорд Эдвард! – воскликнул граф. – Что вы делаете на моей земле? Какого дьявола ваши люди выкопали эту огромную яму?

– Лорд Фелтон. – Сын герцога поклонился, по-прежнему сжимая в руках ящик. – Покорнейше прошу вашего снисхождения, сэр. – Оставшийся без парика лорд Эдвард в раннем свете зари блестел, как осколок льда – жесткий, твердый, сверкающий. – Мы с вашей дочерью, – сказал он, не роняя достоинства, – однажды были помолвлены…

– Я знаю, сэр, – сказал граф.

Лорд Эдвард вновь поклонился и сказал:

– Согласитесь, сэр, я был очень терпим. Даже перед лицом осмеяния и скандала. Я проявил постоянство. Даже перед лицом неверности. – Он бросил на Олдена многозначительный взгляд. – И даже сейчас, когда я еще раз застаю вашу дочь в такой неблаговидной компании…

Граф Фелтон, казалось, смутился. У него опустились руки, но потом он замахал своим слугам, чтобы те отошли подальше и не слышали этого разговора.

– Я не спорю с вами на сей счет, сэр. Моя дочь за многое в ответе, я этого не отрицаю.

Напудренное лицо лорда Эдварда заулыбалось.

– Тем не менее, – продолжал он, – я хочу только одного – снова завоевать ее расположение. Поиски сокровищ – это не что иное, как первый шаг к…

– Стало быть, вы признаете, – прервала его Джульетта, выступая вперед, – что это мой ящик?

– Мэм, мое сердце принадлежит вам. – Лорд Эдвард, блеснув глазами, повернул к ней свое лицо с дергающейся мышцей. Однако тон его оставался вежливым. – Но этот ящик… Может, вы забыли, что произошло в Мэрион-Холле?

В течение затянувшейся минуты Джульетта стояла ни жива ни мертва.

Розовые полы камзола вздулись колоколом, когда сын герцога опять повернулся к графу.

– В загородной резиденции сэра Реджинальда Денби…

Джульетта стояла с побелевшим лицом.

– Возможно, вы слышали об этом, сэр? – услужливо вмешался Олден. – Место, известное своей занятной архитектурной планировкой.

Граф недоуменно нахмурился и посмотрел на сына герцога. Затем прервал молчание, нарушив тишину подобно разбившемуся стеклу:

– Черт побери, о чем вы говорите, сэр? Моя дочь была в Мэрион-Холле?

– Увы, – сказал лорд Эдвард. – И при ней был Грейсчерч, чья репутация хорошо известна.

– Но несмотря на сей прискорбный факт, – сказал Олден, – лорд Эдвард вновь предложил вашей дочери руку и сердце. Вряд ли он сделал бы это предложение, если бы я каким-то образом скомпрометировал ее непостоянством моей персоны…

– Ваша дочь отказала мне, – зычным голосом произнес лорд Эдвард. – Но она передала мне медальон и права на этот ящик, если я сумею его найти.

Джульетта выглядела ошеломленной.

– Это правда? – спросил граф.

– Грейсчерч, несомненно, подтвердит мои слова, – с торжествующим видом сказал сын герцога, – если только ему не изменила память. Вы хорошо помните тот вечер, Грейсчерч? Вы не забыли, что леди Элизабет Джульетта Эмберли сказала и сделала в ту ночь? Мне не надо утомлять ее отца пересказом подробностей?

– Я уверен в этом совсем нет надобности, – угодливо, в тон ему сказал Олден. Безумный приступ смеха едва не испортил все дело.

– Тогда кто из присутствующих здесь будет оспаривать, что этот ящик действительно принадлежит мне?

– Никто, лорд Эдвард, – сказала Джульетта. – Во всяком случае, поскольку я, оказывается, уступила его вам по доброй воле, можете оставить его себе. Но я заплачу вам деньгами за его содержимое.

– За сокровища короля Харальда? Вы с ума сошли, мэм.

Олден отвесил сыну герцога поклон, достойный любой гостиной. Взмах носового платка добавил этому жесту особенную, вызывающе дерзкую красочность. Кружево, на которое попал яркий луч света, пробившегося сквозь деревья, на секунду мелькнуло, точно белая птица.