Текст книги "Рискованное увлечение"

– Хорошо, – сказала Джульетта. – Тогда мы сможем жить вместе на скромные средства с минимумом комфорта.

Шпага съехала вниз и распорола Олдену жилет с рубашкой, прочертив тонкую красную дорожку на груди, когда Джордж Хардкасл повернулся лицом к жене.

– Ты хочешь сказать, что возвращаешься вместе со мной?

– Разумеется. – Джульетта подняла подбородок. Она выглядела подобно королеве – королеве с каштановым и медным блеском волос, окрашенных солнцем. – Вы же мой муж.

– Но честь требует… – начал Джордж.

– Лорд Грейсчерч не стоит того, чтобы тратить время на дуэль, мистер Хардкасл, – сказала Джульетта.

– Истинная правда, мэм! – Олден бросил взгляд на свою обнаженную грудь, где в месте пореза выступили крошечные капельки крови. – Предоставьте вашему мужу высказать любые оскорбления, какие только ему хочется. Даже если он любитель подобных кровопусканий, я отказываюсь от встречи с ним.

Джордж оглянулся на него.

– Но я шел сюда…

Джульетта повела плечами.

– Если отправлять его на тот свет, – сказала она, – так это следовало бы сделать сейчас, на холодную голову. А я бы стояла здесь и аплодировала. Но суд может отнестись к убийству его светлости не так благодушно, как я.

– Как видите, сэр, вряд ли я похитил ее любовь, – сказал Олден. – Позвольте я закажу для вас экипаж, мистер Хардкасл. Я уверен, вы и ваша жена предпочли бы уехать прямо сейчас, не так ли?

– Да. – Джордж вложил шпагу в ножны. Вид у него был растерянный.

– Ну что вы, сэр! – воскликнул Олден. – Не стоит так разочаровываться. Конечно, выдвижение иска за мои прегрешения могло бы обеспечить небольшую прибавку к вашему капиталу. Но это вызовет скандал вокруг вашей жены. Естественно, вы не станете подвергать ее такому риску, если занимаетесь бизнесом в Лондоне.

– Вы правы, милорд, – сказал Джордж. – Хотя мой бизнес в последнее время, увы…

– К тому же, – прервал его Олден, – если мы все не будем поднимать шум, то я сделаю небольшие вложения в ваше предприятие. Тогда, я полагаю, вы с миссис Хардкасл сможете немного поднять уровень вашего семейного благополучия.

Он вновь стянул с пальцев бриллианты отца. Зная, что на этот раз драгоценности будут проданы и уже никогда не вернутся, он побросал их на террасу.

Джордж незамедлительно нагнулся подобрать зазвеневшие кольца.

Олден подошел к Джульетте.

– Это действительно ваш выбор, мэм?

– Да, – сказала она твердо.

– Тогда вы должны знать, что я не стану препятствовать. Я никогда сознательно не разрушал брака.

Она ничего не сказала, но Олден заметил, как в глазах у нее промелькнула тревога.

– Коты? – спросил он спокойно.

– Я не могу взять их с собой, – ответила она дрожащим голосом. – Джордж не любит кошек.

Не любит! Мягко сказано – его приспешники пытались их убить.

Олден наклонился к ее руке:

– Не беспокойтесь, мэм. Милостью Божией ваши коты обрели ниспосланного им ангела-хранителя. Седрах, Мисах и Авденаго могут остаться здесь и жить счастливо. Шерри будет их любить. Поезжайте.

Олден не стал их задерживать. И не стал звать слуг, чтобы принесли ему шпагу. Он не собирался вырывать у Хардкасла Джульетту, чтобы сбежать вместе с ней в Париж, Рим или Тимбукту. Пусть они уезжают – мистер и миссис Джордж Хардкасл.

«Меня это не волнует!»

Над террасой опустилась тишина. Олден стоял, вцепившись в перила пальцами, пока не онемели суставы.

«Меня это никогда не волновало! – говорил он себе. – И сейчас не волнует! Все женщины одинаковы – что одна, что другая. В темноте они все хороши!»

Олден вдруг вспомнил Марию, ее реакцию, когда он впервые узнал, что его любовница ему неверна. Так же как и своему мужу. Она откровенно забавлялась над его наивностью. «Сэр, право же, я не хотела вас травмировать! Зачем? Вы же не собираетесь сделать меня своей собственностью? Будьте мужчиной!»

Звук голосов заставил его поднять глаза. По одной из дорожек к фонтану бежал Шерри. За ним шагал Питер Примроуз.

«Все правильно», – подумал Олден. Он все делал правильно, вплоть до самой последней минуты! Если бы это повторилось, в следующий раз он сделал бы то же, даже с еще большим риском. Что он потерял? Горсть колец. Зато целиком отыграл поместье и обманным путем заманил в постель еще одну женщину.

«Еще один триумф распутника? Повод похвастаться очередным завоеванием и заключать пари в лондонских кофейнях? Отлично сработано, лорд Грейсчерч».

Тогда откуда, черт подери, такое чувство, что он заслуживает порки?

– Милорд?

Олден повернул голову и увидел одного из садовников. Гарри Эпплби, сын старшего садовника, с удивлением смотрел на своего хозяина.

– Какого дьявола ты смеешь тревожить меня в моем собственном парке?

Гарри покраснел.

– Прошу прощения, милорд, но ваша светлость капает кровью на перила.

Олден посмотрел вниз. Распоротые жилет и рубашка подвели его. Тонкий продольный порез от шпаги Джорджа Хардкасла оставил на белом камне красные следы, похожие на мелкие цветочные лепестки.

Он достал кружевной платок и прижал к ране. Это было достаточно больно, чтобы смеяться, и все же он пошутил:

– Не обращай внимания, Гарри. Ближайший дождь все смоет, и камень будет как новый.

Экипаж отъехал от дома. Джульетта сложила руки на коленях.

– Золото! – воскликнул Джордж, напяливая кольца Олдена. – Наша жизнь спасена на месяц или два! Может, тебе провести еще несколько ночей в постели какого-нибудь аристократа?

Муж со смехом откинулся на спинку сиденья. Он был по-прежнему красив. Можно понять наивную девушку, которой когда-то польстило его внимание. Джордж был высокий и гибкий, с очаровательными руками. Она помнила, как поцеловалась с ним в первый раз. Помнила, как влюбилась в него. Это было так давно. Теперь она уже не способна никого полюбить.

– Они сказали мне, что ты умер, Джордж. Не считая интимных моментов, у меня есть все намерения быть законопослушной женой.

Он наклонился вперед и коснулся ее руки.

– Но я не могу позволить тебе этого, Джулия, если ты не сделаешь что-нибудь, чтобы заработать себе на пропитание. Кто-то нацелился на мой бизнес, кто-то очень могущественный. Я не смог вести торговлю. У меня были бесконечные проволочки на таможне, и каждый раз мне месяцами отказывали в разрешении. Мои конкуренты привозили полные трюмы древесины, тогда как моя гнила в море или в доках, в забытых Богом русских портах. И так продолжалось весь год. Сейчас я почти на грани банкротства. Твой отец…

–..хотел разорить тебя, сразу как только мы убежали. Да, Джордж. – Джульетта отодвинула руку, чтобы он не мог достать. – Но это было пять лет назад. Сейчас мой отец не станет вмешиваться. Я даже сомневаюсь, знает ли он, что мы живы. Что это вообще его беспокоит.

– Тогда кто это был, тот дьявол? Кто хотел меня разорить, Джулия?

– Я не знаю, – сказала Джульетта. – Совсем недавно, как выяснилось, я стала мишенью коварного заговора. За этим стоял лорд Эдвард Вейн.

– Он очень могущественный человек. – Джордж, казалось, испытывал какую-то неловкость. – Лучше не переходить ему дорогу.

– Но мы перешли. Пять лет назад.

– Чепуха! Он уже простил нас и предлагает мне партнерство в своем новом предприятии – кожевенно-меховой компании Московского государства. У нас есть шанс разбогатеть.

– Чтобы лорд Эдвард Вейн предлагал спасти нас от разорения?

– Почему нет, Джулия?

У Джульетты озноб пробежал по спине, но она почти обрадовалась этому. Все лучше, чем тупое бесчувствие, свинцовым грузом давившее на сердце.

– Наверняка на каких-то условиях за свою щедрость? – спросила она.

Джордж рассматривал что-то через оконце, избегая ее взгляда.

– Ну конечно, условия должны быть. Непременно.

Джульетта прикрыла глаза от внезапных, таинственным образом возникших слез, Что это? Страх? Огорчение? Но что бы это ни было, она не могла позволить себе ни того ни другого. Пять лет назад она вышла замуж, и теперь, что бы ни случилось, этого уже не изменишь. Она должна выбирать из двух зол меньшее.

– Ты была такая красавица, Джулия. – Голос Джорджа прозвучал почти жалобно. – Я действительно тебя любил.

– Не так сильно, как, мне казалось, я любила тебя, – сухо сказала она.

В мире было мало мест очаровательнее, чем Грейсчерч-Эбби, и мало мест, опустевших так же внезапно, как поместье в эти летние дни.

Коты за три дня заявили свои права на освоение новой обители. Непостоянные создания чувствуют себя хорошо везде, где находят пищу и кров. Пока они в дневные часы нежились на террасе, Олден занимался поместьем и Шерри. В конце концов, нужно было куда-то вложить выигранные у лорда Эдварда пять тысяч фунтов. Расставаясь с Шерри, он ежедневно ездил верхом до полного изнеможения. По возвращении домой он садился за фермерские отчеты и бухгалтерские книги. После этой работы к вечеру глаза начинало резать, как будто в них насыпали песок.

Но чтобы смягчить тоску, этого все равно было недостаточно. В длинные летние вечера, когда Шерри укладывали спать и коты, отираясь о ноги, просились на колени, тоска становилась особенно невыносимой. Как бы он ни изнурял себя в течение дня, его ждали бессонные ночи. Олден всегда считал себя преследуемым женщинами. Всеми теми, кого он оставил или в ком разочаровался. Всеми теми, кто когда-либо его обманул или ранил.

Почему он до сих пор не женился? Ведь для него и раньше было ясно, что его долг – произвести на свет законного наследника. Может, хотел получить от женитьбы больше, чем считал, возможным? Женщины, на которых, как ему казалось, он мог бы жениться, были либо уже помолвлены с кем-то, либо замужем. Или он умышленно выбирал замужних, чтобы избежать риска реальной ответственности? Даже с Джульеттой! Даже с ней!

Его любовницы и раньше возвращались от него к своим мужьям. Но его это никогда не волновало так, как теперь. Сейчас, когда он представлял Джульетту в постели Джорджа Хардкасла, он чувствовал себя физически больным. Влечение к любой другой женщине стерлось в пыль. Что еще, как не ярость и уязвленная гордость, могло вызвать это? Но он был бессилен изменить ситуацию. У него не оставалось даже надежды предложить Джульетте что-то в качестве компенсации. Кроме возвращения медальона, разумеется.

Олден вспомнил разговор с лордом Эдвардом. «Скажите, Грейсчерч, как вы умудрились проиграть эту партию в шахматы, тем более женщине? Я сам хотел бы как-нибудь помериться с вами силами».

«Мы сыграем прямо сейчас, лорд Эдвард».

Да, Джульетта была потеряна навсегда. Но его битва с лордом Эдвардом только начиналась. И ничего другого, кроме возмездия, для него не оставалось.

Первый и самый надежный вариант Олден отмел сразу же. Сейчас, по прошествии достаточного времени, он мог бы легко принудить лорда Эдварда к дуэли под любым банальным предлогом, не затрагивая репутации Джульетты. Но если он погибнет от руки более искусного фехтовальщика, медальон никогда не вернется к ней и Грейсчерч-Эбби в конечном счете тоже будет потеряно. Его унаследует один из двоюродных братьев, жуткий тряпичник, совершенно не сведущий в хозяйстве. Он не сможет продолжить то, что достигнуто каторжным трудом, и спасти поместье со всеми его обитателями. К тому же очень не хотелось обнаруживать перед лордом Вейном, насколько его волнует то, что произошло в Мэрион-Холле. Таким образом, дуэль отпадала. Нужно было искать другой вариант.

В тот памятный вечер в загородном доме сэра Реджинальда Денби разыгрывался еще один гамбит. Сын герцога не устоял, чтобы не обронить с насмешкой: «Во-вторых, медальон содержит ключ к богатству».

Это свидетельствовало о слабости, свойственной большинству мужчин. Об алчности. Однако за немотивированной алчностью часто скрывается отчаяние. Возможно, лорд Эдвард в финансовом отношении был более уязвим, нежели себе представляли окружающие. Поэтому следующий ход в игре сделает он, Олден.

На следующий день он в своем экипаже отправился в Лондон.

* * *

Облаченный в желтовато-коричневую парчу с золотом, Олден занял шезлонг в своей любимой кофейне. В переполненном зале рекой лились разговоры. Джентльмены, разряженные как павлины, обсуждали что-то, смеялись и между делом пили кофе. Лорд Грейсчерч вписывался в их компанию, будто никогда не уезжал из Лондона.

Кроме него здесь находился один человек, также присутствовавший тогда в Мэрион-Холле. С ним-то и приехал повидаться Олден. Он оперся рукой на спинку кресла у столика, где сидел Роберт Давенби.

– Я полагаю, сэр, – сказал он, как бы случайно задержавшись на мгновение, – у нас с вами может быть общий интерес.

Дав поднял темную бровь.

– В самом деле? – В это время официант принес кофе – ароматный и горячий. Олден ничего не сказал, только ждал. Роберт Давенби отпил из чашки и откинулся назад, как бы оценивая собеседника. – Уж не связано ли это с нашим последним злосчастным собранием? Уверяю вас, я уже не помню никаких подробностей.

Олден рассмеялся. Он не знал Роберта Давенби, но интуитивно симпатизировал ему.

– Сэр, от меня не укрылся ваш отвлекающий маневр в тот вечер. Это было сделано в самый подходящий момент. Я как-то не представляю себе, что вам свойственна подобная неловкость.

– Вы о бронзовой богине на столике у стены? И о последовавшем пожаре?

– Благодаря вам леди получила весьма желанную минуту для уединения. Это было просто рыцарство или вы имели намерение воспрепятствовать определенным планам некоего лица?

– Разумеется, рыцарство. Я бы никогда не стал докучать нашему общему другу.

Олден внимательно изучал лицо Давенби. Хотя его выражение слегка утратило прежнюю мягкость, он все же решил сделать следующий шаг. Необходимо все разузнать, если он собирается видеть лорда Эдварда разоренным.

– Докучать? А что, если встанет вопрос о чем-нибудь более серьезном?

Давенби поставил пустую чашку на столик.

– Тогда, я полагаю, мы можем это обсудить.

– Встретимся позже, сэр? – Олден обвел глазами комнату. – Без этой суетной публики.

– Конечно, лорд Грейсчерч. Я предпочитаю решать подобные дела со всеми предосторожностями.

– Я тоже так думаю. – Олден наклонился достаточно близко, чтобы шепнуть это на ухо Даву и сунуть ему в карман записку с указанием места и времени.

В Лондоне было несколько мест, где два джентльмена могли встретиться вечером в обстановке полной секретности. Олден предложил снять комнату в городском доме лорда Брейсфорта, где хозяин устраивал вечеринку. Вечеринку без благородных дам – точнее, без своей супруги, которая уехала в деревню навестить родственников. Женщины, присутствовавшие на подобных сборищах, не претендовали называться леди. Олдена, конечно, не пригласили, но это не имело значения. К тому времени когда он приехал, все были пьяны, включая привратника.

Олден прошел через анфиладу комнат с любопытным декором – полуобнаженными женщинами. Посреди одной из комнат стоял сам лорд Брейсфорт, с кружевной дамской подвязкой, закрепленной вокруг его лысой макушки. Его парик и жилет отсутствовали, равно как и застежки на бриджах. Бронзовые пуговицы валялись на столе, подобно рассыпавшимся монетам. Компаньонка его светлости красовалась в его парике и еще какой-то мелочи. Женщина держала в руке небольшой нож для фруктов и продолжала старательно резать нитки. Пока его светлость хихикал, пуговицы со звоном падали на стол, к восторгу окружающих.

Роберт Давенби ждал наверху, в отдельном свободном кабинете. Он сидел в кресле, небрежно положив руку на подлокотник. Полы его серого камзола ниспадали с пропыленной обивки. Двое мужчин все предусмотрели. Они пришли порознь, дабы не возбуждать подозрений, и собирались точно так же уйти. Было бы крайне нежелательно, чтобы в доме, полном таких помпезных гостей, кто-то подумал, что они пришли сюда встретиться друг с другом.

– Вы не появлялись в Лондоне дольше, нежели я ожидал, – начал Давенби.

– Я был занят в поместье с новой живностью, – сказал Олден, не желая признаваться, как он маялся.

– Питомцы леди? Она упоминала о них.

Олден уперся плечами в стену и скрестил на груди руки.

– Я не знал, что вы знакомы.

– Пока вы были заняты другими делами, я проследил, чтобы на следующее утро леди благополучно вернулась домой, – честно сказал Давенби.

– Спасибо вам. Я сам должен был это сделать. К несчастью, я сильно занемог. Еще один повод для сведения счетов с нашим общим другом.

– Как вы вообще оказались в его лапах?

Олден пожал плечами:

– По беспечности. Попался как муха в паутину. Вы, должно быть, в курсе изначального скандала…

– Да. Я в то время находился в Лондоне. Но не только она и внук мясника подверглись злому осмеянию. Плакаты были полны крайне язвительных карикатур на нашего общего друга тоже. Тогда это его проняло.

– Он беспорядочен в своих пристрастиях, – заметил Олден, – как кот.

Дав вытянул свои длинные ноги.

– Я сомневаюсь, испытывал ли он когда-либо даже что-то типа простой похоти. Леди, конечно, нанесла ему изрядный урон тем публичным оскорблением. Так Мэрион-Холл был задуман для мести?

– Больше, чем это. Лорду Эдварду также был нужен ее медальон, и он избрал для этого дьявольский путь. Медальон сам по себе являлся одной из его задач.

– Потому что леди очень дорожила этой вещью? – спросил Дав.

Чисто инстинктивно Олден считал, что может положиться на этого человека. Он доверял своему чувству.

– Это было его первейшим побуждением. По причинам сентиментального свойства она берегла этот медальон больше, чем что-либо. Никто не мог сообщить об этом нашему другу, кроме ее мужа. Но никому в голову не придет, что эти двое – сын герцога и простолюдин, который увел у него невесту, – найдут общий язык. Отсюда я рискну самонадеянно выдвинуть одно предположение. Может, они были партнерами в торговле лесом?

– Да, – сказал Дав.

– Я так и думал. И лорд Эдвард намеренно навредил Хардкаслу, чтобы иметь над ним контроль?

– О, я догадывался, что вы проницательный человек, – сказал Дав. – Джордж Хардкасл, разумеется, ничего не знает.

– Иначе вряд ли он сообщил бы лорду Эдварду о медальоне своей жены. Но Хардкасл, должно быть, считает, что вещь не имеет никакой ценности…

– Почему вы решили, что меня может заинтересовать что-то из всего этого? – спросил Давенби.

– Я провел несколько опросов, – сказал Олден. – Очень аккуратно, через одного агента. Вас и нашего общего друга тоже связывает бизнес.

– Во благо для меня. Но не для него, к сожалению. Хотя он еще об этом не знает.

– Но он доверяет вам. Он пригласил вас в Мэрион-Холл. Я бы хотел понять одну вещь. Движет ли им только жадность или он действительно нуждается в средствах?

Давенби внимательно разглядывал пряжки своих туфель. Уголки его длинного рта изогнулись в чуть заметной улыбке.

– Возможно, кто-то сказал бы, что его дела порядком расстроены. Но он знает только одно – добыть как можно больше денег для своего бизнеса, чтобы продолжить финансировать свои горячо любимые предприятия. Его намерение – стать самым состоятельным человеком в Англии.

– Да, младшим сыном быть нелегко, – сухо заметил Олден. Улыбка Давенби сделалась шире.

– Жадность не лучшее качество человека. Она может делать слепым к реальности. Я недоумевал, почему в последнее время он кажется таким невероятно самоуверенным, хотя его гордыню я нахожу чрезвычайно полезной. Вы предполагаете, что медальон леди может играть сколько-нибудь практическую роль?

– Лорд Эдвард не позволил мне выкупить его обратно – ни кровью, ни даже за деньги. Я подозреваю, он думает, что медальон выведет его на богатства Фелтона. Легендарные сокровища, закопанные сотню лет назад и до сих пор не найденные. Состояние в золоте и драгоценностях.

– Это многое объясняет, – сказал Давенби. – Я благодарен вам за эту информацию. Могу я дать вам совет? Не вкладывайтесь в русскую кожевенно-меховую компанию, куда сейчас так прочно влез наш общий друг.

– Но, может, у меня есть собственные планы по его ниспровержению, – спокойно возразил Олден.

Давенби прикрыл глаза, словно что-то прикидывал в уме.

– У вас нет времени. Перед вами стоит другая задача, если это вас интересует. Не вдавайтесь в подробности его нового московского предприятия. Это не сулит ничего хорошего для леди.

– Что вы имеете в виду, черт побери?! – воскликнул Олден.

Жалкие крохи его удовлетворения вдруг бесследно исчезли.

Лицо другого мужчины было спокойно, когда он поднял глаза. Только маленькая жилка на щеке заметно пульсировала.

– Какая польза Джорджу Хардкаслу от своей жены? Он оставил ее пять лет назад. Сейчас она для него только помеха. Чтобы заставить его привезти ее в Лондон, лорд Эдвард разрушил его бизнес, а для нее расставил капкан с этим адюльтером и потом сообщил мужу, как найти ее в Мэнстон-Мингейт. Может показаться, что возмездие свершилось полностью. Однако теперь, без какой-либо видимой причины, сын герцога предлагает мужу партнерство. Лорд Эдвард полагает, хоть и ошибочно, что теперь он сильно разбогатеет. Так станет ли он в таком случае добровольно делиться тем богатством с человеком, которого презирает?

Олден почувствовал, как смертельный страх схватил его за глотку.

– Проклятие! – Он зашагал по комнате. – На каких условиях? Что этот дьявол потребовал от Хардкасла взамен?

– Сэр Реджинальд Денби, без сомнения, в своей роли лакея Эдварда Вейна, собирал письменные показания. От тех девушек, что работали у леди. Даже от горничной, присланной из дома вашей матери…

– Тилли? Кейт? – Олден резко повернулся, глядя в упор на Давенби. – Что в тех показаниях?

– Служанки клятвенно утверждают, что леди ела цветы. Отвергнуть сына герцога и убежать с секретарем отца – уже одного этого достаточно для подтверждения помешательства…

– Он не сможет предъявить эти липовые доказательства!

– Лорд Эдвард не сможет? – сказал Давенби. У него побелела кожа вокруг ноздрей. – При участии ее мужа и подкупленных докторов?

– И вдобавок то совершенно безумное поведение в Мэрион-Холле! Ее уже упрятали под замок? Где это?

Олден чувствовал, как в горле встает болезненный ком. Объявить сумасшедшей – хуже смерти. Это была его ошибка. Его вина!

– Может, вам удастся ее разыскать. – Дав протянул Олдену сложенный листок. – Я собирался сам отправиться за ней, но, вероятно, эта задача по праву ваша. Оставьте наши финансовые счеты с лордом Эдвардом мне. И я, по правде сказать с определенной неохотой, предоставлю вам спасение леди. Здесь адрес Хардкасла.

– Она не в сумасшедшем доме? – Олден едва не поперхнулся собственным вопросом.

– Нет, – сказал Давенби, вставая. – В частной лечебнице, как я понимаю, но где – не знаю.

Олден вновь принялся тупо расхаживать по комнате. В воображении рождались ужасающие образы. Вифлеемская королевская больница находилась севернее старой Лондонской стены, рядом с городскими воротами. Скучающие леди и джентльмены приезжали туда, чтобы за плату посмеяться над умалишенными. Во время этого дневного представления можно было наблюдать, как грязные безумные создания кричат, обливаются потом и грохочут своими цепями.

И Джульетта сейчас заперта в таком же месте?

Взявшись за дверную ручку, Олден остановился и оглянулся.

– Благодарю вас, сэр. Надеюсь, мы будем держать связь? Я отправляюсь искать леди, но счеты с лордом Эдвардом для меня не закончены.

– Я буду вас информировать, лорд Грейсчерч.

Статуя, казалось, смотрела ему вслед. Мраморная женщина придерживала одной рукой греческую тунику возле груди, протягивая другой клубок ниток.

– Ариадна, – сказал Олден.

Давенби посмотрел вокруг и поднял бровь.

Олден кивнул на статую.

– Дочь царя Крита. Девушка, спасшая жизнь Тесею после его победы над Минотавром. Вывела из лабиринта отважного юношу, а он потом ее бросил. Интересно, перепишут ли когда-нибудь этот миф, чтобы история имела счастливый конец?

– Не знаю, – ответил Дав. – Но желаю удачи.