Текст книги "Рискованное увлечение"

Леди Элизабет Джульетта Эмберли, дочь графа Фелтона, была помолвлена с лордом Эдвардом Вейном. Но вместо него вышла замуж за другого мужчину, секретаря своего отца – Джорджа Хардкасла. Потом она овдовела и…

И теперь выходит замуж за лорда Эдварда?

Тогда какого черта ему было заключать в Лондоне это пари?

Окружающий мир, как расклеившийся картонный короб, разваливался на куски, уносясь в тартарары.

За каким дьяволом понадобилось это пари?

Руку пронзила жгучая боль. Олден взглянул на ладонь – на ней было не только вино. Кровь. Он порезался о стекло. Медленно, очень медленно Олден перевязал носовым платком небольшую рану. Бешенство, кипевшее внутри ключом, почти подступило к самой поверхности. Он ненавидел лорда Эдварда Вейна, себя, весь мир. Если не сдерживаться, можно взорваться.

Олден поднял голову и посмотрел на Джульетту.

В правой руке у нее был трепещущий веер. Потом она переместила его к лицу. Уставившись, Олден читал язык тонких пластинок цвета слоновой кости. «Следуйте за мной!»

Следовать за ней? Куда? Он снова посмотрел на ее лицо. На этот раз он увидел отчаянную отвагу в глазах и усиленно пульсирующую жилку на горле. Джульетта Ситон была разгневана, но также и напугана. Напугана до мозга костей, какие бы слова она ни произносила. Когда она взглянула на сына герцога, у нее раздулись ноздри. Только слегка, но в то же время сухожилия на шее выступали как шнуры. Олден видел однажды точно такую же картину. Это был висельник, перед тем как ему на голову натянули капюшон.

Та помолвка пятилетней давности, должно быть, была объявлена – в высшем обществе бракосочетания планировались заранее. Согласование вопросов приданого и необходимые приготовления требовали времени. Но, несмотря ни на что, Джульетта отвергла сына герцога, чтобы бежать со своим возлюбленным. Последовавший затем скандал, должно быть, смаковался обществом и «желтой прессой». Чтобы кто-то публично подверг лорда Эдварда Вейна такому унижению и не заплатил за это кровью? Такое трудно представить.

Но какого дьявола она явилась сюда? Кто для нее лорд Эдвард? Кто он вообще для любого, кто перешел ему дорогу? Заклятый, опасный враг!

Олден совершенно не представлял, что она собирается делать, но она, несомненно, избрала наступательную тактику.

Лорд Эдвард молча стоял у письменного стола, кривя свои подкрашенные губы в легкой усмешке. Остальные мужчины замерли, словно примерзшие к тому месту, где каждый из них находился. Олден медленно расслабил пальцы и посмотрел на Джульетту. Если кто-то из этих людей действием или словом… Его пораненная ладонь обагрится еще и чужой кровью.

– Восхитительно, – сказал он, нарушая тишину. – Дочь графа сыну герцога предпочла простого смертного! Хотел бы я знать – почему?

Джульетта подняла брови.

– Тот мужчина как личность был лучше.

Ну и дела!

Олден прислонился спиной к стене и сложил на груди руки. «Это ваша игра, Джульетта. Ненавидите вы меня или нет – но позвольте узнать, куда вы меня ведете».

– Дорогая моя, – мушка лорда Эдварда дернулась, – после этого предложения другого уже не последует. Заклинаю вас, подумайте!

Джульетта сделала реверанс.

– Но почему я должна думать? Разве мое присутствие здесь не чисто декоративное? Я – в том платье, которое вы сохранили для меня со времени нашей помолвки. С такой же прической, что и пять лет назад, когда вы привезли меня из города с той же целью. Увы, для вас я просто пустоголовая балаболка, чьи слова бездумно вылетают изо рта.

– Я понимаю, – сказал лорд Эдвард, – вы расстроены после известия о недавней кончине вашего супруга.

Недавней кончине?! Олден думал, что это произошло несколько лет назад.

– Какой абсурд! – Джульетта взволнованно ходила по комнате, размахивая веером. – До вчерашнего вечера я думала, что Джордж жив и что я все еще замужняя женщина. С вашей стороны было довольно любезно сообщить мне обратное.

Одно потрясение за другим. Значит, до вчерашнего дня она не знала о смерти мужа? И пока происходила эта бесчестная игра с обольщением, продолжала думать, что Джордж Хардкасл жив?

Все вдруг резко изменилось и приобрело извращенный смысл. Стройная структура пришла в беспорядок, словно листья во время урагана. Все это время Джульетта Ситон считала, что ее муж жив… О Боже!

К удивлению Олдена, лорд Эдвард засмеялся.

– Леди может следовать любому своему капризу. Я предлагаю вам свою руку и вместе с этим возможность искупления. Но, может, безрассудный лорд Грейсчерч для вас предпочтительнее, нежели сын герцога с его почетным предложением?

Джульетта резко захлопнула веер.

– Лорд Эдвард, меня и лорда Грейсчерча ничто не связывает. За исключением одного пари, гораздо более скромного, чем ваше. Но наше пари, увы, остается незавершенным…

– И что же это за пари, мэм? – спросил Давенби, до сих пор тихо стоявший в стороне, следя за их пикировкой. – Прошу вас, поведайте нам.

Джульетта вскинула голову.

– Согласитесь, сэр, пари леди заслуживает предпочтения, не правда ли?

– Конечно, мэм, – улыбнулся Давенби. – Желание леди – прежде всего.

Покачивая вздымающимися юбками, Джульетта прошла в середину комнаты, подобно королеве со своей свитой, пока не оказалась лицом к лицу с сыном герцога.

– Лорд Грейсчерч и я должны выявить победителя в нашем соревновании, прежде чем вы в своем. Вы согласны?

Лорд Эдвард оказался в ловушке.

– Как вам угодно, мэм, – утвердительно кивнул он.

– Что это за пари, черт побери? – выпалил Денби. – Не тяните же!

– Партия в шахматы каждый день на этой неделе, сэр Реджинальд. – Сладкая улыбка Джульетты казалась приторной, как патока. – Победитель может востребовать что-то с проигравшего. Лорд Грейсчерч задолжал мне последний матч.

– Я согласен признать себя побежденным, – тотчас предложил Олден. – Считайте, что вы выиграли пари, мэм. Можете поступать, как вы того желали с самого начала – отправить меня восвояси.

– Такие уступки мне совсем ни к чему, – сказала Джульетта. – Пари есть пари. Я желаю играть наш последний матч. Сейчас.

Олден прикрыл на секунду глаза. Он совершенно не представлял, что из этого получится. Но ведь он сам говорил, что отдает себя в ее распоряжение, когда ей будет угодно. Чтобы исполнить свои намерения, он бы весь мир положил к ее ногам.

Фенборо запрокинул голову и загоготал.

– Тогда вы должны соглашаться, Грейсчерч! – Он хлопнул рукой по подлокотнику кресла. – Должен или нет, джентльмены?

– Определенно. – Давенби захватил шепотку нюхательного табака. – У вас есть комплект, Денби?

– Шахмат? – почти завопил сэр Реджинальд. – За каким чертом им играть в шахматы? Мы ожидали от этого вечера развлечение получше!

Давенби щелчком захлопнул свою табакерку.

– Еще одно бесславное пари за один присест, вам не кажется? – Он повернул голову к Олдену. – Колеблетесь, сэр? Неужели упустите последний шахматный матч с леди?

Джульетта казалась спокойной, даже веселой, но глаза ее были полны отчаяния.

– Вы обещали, лорд Грейсчерч.

Лорд Эдвард опустил глаза и отвернулся. Итак, сын герцога не собирался препятствовать. Олден взглянул на часы. Девяносто девять минут до полуночи.

«Вы обещали…»

– Ваш покорный слуга. Как всегда, мэм. – Он отвесил поклон Джульетте.

Олден не хотел играть. Тем более в присутствии такой аудитории.

Какого дьявола! О чем он станет просить ее в случае своей победы? «Возьмите меня в постель и спасите!» Увидев лица двух мужчин – Брейсфорта и Денби, – он вдруг словно прозрел. Так вот чего они ожидают с такой гнусной жадностью! Его пробрал нездоровый озноб. Взять ее здесь, в Мэрион-Холле? Черт подери, никогда бы не додумался!

Фенборо подошел к стоявшему в стороне ломберному столику и распахнул двустворчатую крышку. Изнутри она была инкрустирована черно-белыми шашками. Он взял ящичек, вытряхнул на доску фигуры и взглянул на часы.

– Если вы хотите до полуночи взять верх над леди, – сказал он, с ухмылкой глядя на Олдена, – вам лучше приступить, Грейсчерч.

Мебель в комнате была мгновенно перегруппирована для игроков. Столик и два кресла с прямыми спинками заняли место в центре. Колышущиеся розовые волны коснулись под столом обтянутых шелком ног Олдена.

Зрители вновь наполнили свои бокалы и собрались вокруг стола. Один лорд Эдвард остался стоять у камина, с застывшей на лице слабой улыбкой.

На комнату опустилась сосредоточенная тишина.

Джульетта разыграла классический дебют, без сюрпризов. Олден попытался спланировать партию – быструю, безжалостную атаку, ведущую прямо к победе. Он не думал, что это будет слишком сложно, так как уже изучил стиль игры Джульетты, ее слабые и сильные стороны.

Но все-таки: что спросить у нее, когда он выиграет?

Он не мог прочесть по лицу ее мысли. Пламя свечей создавало сияющий венец вокруг напудренных волос, украшенных очаровательными белыми бантиками. При движении края лент вспыхивали подобно тысяче миниатюрных солнц во время восхода. Глубокое декольте было украшено тремя розовыми бутонами. Под их эротичными лепестками выступали мягкие затененные округлости, такие роскошные и соблазнительные.

Вспыхнувшее желание распустило свои щупальца, мешая Олдену трезво оценивать ходы. Он хотел ее. Хотел так сильно, что это действовало на него ошеломляюще. Но чем бы все это ни закончилось, он никогда не сможет к ней притронуться. Никогда.

Олден взглянул на ее лицо, скрытое полумраком.

С каждым взмахом ресниц по щекам Джульетты пробегали тени. Черты лица были неподвижны, словно высеченные из гранита. Казалось, вся ее энергия сфокусировалась на доске, где сгруппировались пешки, кони, слоны и ферзи.

Как ей удалось обуздать гнев и страх, преобразовав их в эту отчаянную решимость? Как она собрала в себе столько мужества? И почему она так настаивала на этой последней партии?

Джульетта не глядя сделала очередной ход. Олден уже начинал грустить, ожидая с тоской, когда он сможет встретиться с ней взглядом. Но она не поднимала глаз.

Однако по мере того как белые и черные то выстраивали, то дробили свои ряды, на лице у нее появлялось слабое подобие улыбки. Джульетта по-прежнему не смотрела на него. Чтобы он не увидел что-то во взгляде? Боится, что эмоции будут слишком откровенно написаны на лице? Олден вдруг подумал, что будет бесчестно даже пытаться прочесть их.

Он перевел взгляд на ее руки. Когда Джульетта двинула ладью, его внимание привлек яркий блеск. Кольцо. Бриллиант в золотой оправе. Несомненно, подарок лорда Эдварда. И этот веер, и это платье с розовыми бутонами тоже. Она надела кольцо! Неужели она в самом деле выйдет замуж за сына герцога?

От этих мыслей у него выступил холодный пот на спине.

Так что попросить у нее после того, как выиграет?

«Только не это, Джульетта! Вы не выйдете замуж за это чудовище! Однажды вам хватило мудрости отказать ему и бежать с другим мужчиной. Молю вас, не давайте согласия сейчас!»

Откуда вдруг такое благородство?

Непрошеный тихий голос нашептывал отвратительные варианты, склоняя к соблазну. Не надо мешать ей. Почему бы ей не стать такой же светской дамой, как все те разочарованные, напыщенные жены? Почему бы ему не определить ее в такое место, где он сможет без стеснения удовлетворять свое желание, под носом у мужа? А если она станет женой лорда Эдварда, почему не попросить его в обмен за эту проигранную партию вернуть свое состояние и свободу?

Выйти замуж за сына герцога только для того, чтобы стать любовницей безнравственного распутника? Эта мысль только больше распалила его глубоко засевшую ярость загадочного происхождения.

Он и так уже потерял и состояние, и свободу. Исход этого матча ничего не изменит. Единственный подарок, о котором можно просить ее в случае его победы, это покинуть Мэрион-Холл и компанию этих беспутных негодяев. И никогда сюда не возвращаться.

Джульетта сделала ход конем. Олден, в некотором затмении, с изумлением посмотрел на доску. Белые взяли его слона на королевском фланге. Позиционное равновесие нарушилось.

«Браво, Джульетта! Я этого не предвидел…» Откинувшись на спинку кресла, он стал оценивать возможности для перегруппировки. Настало время для быстрого завершающего броска, беспроигрышного победного гамбита. Потом можно будет строить догадки, что Джульетта потребует в свой черед. Между тем она лениво поигрывала плененным черным слоном. В резком контрасте с кольцом и пенным кружевом манжет на округлых предплечьях выступали кисти рук с заметными следами физической работы. Эти руки накладывали компрессы, когда его укусила пчела. Эти руки баюкали маленького цыпленка. Эти руки готовили вино из бледного, привередливого первоцвета.

Олден помнил, как эти же руки обхватывали лицо, услаждая лаской, пока он целовал ее, вкладывая душу в те поцелуи.

Эмоции, похоже, приближались к своей кульминации. Он сделал неловкое движение каблуком, и столик затрясся. Юбки Джульетты окутали Олдену ноги. Мощные потоки тепла и холода попеременно ударяли ему в кровь, словно зимние и летние эльфы взялись по очереди его мучить. Проклятие! Нет, она не выйдет замуж за лорда Эдварда! Или Олден Грэнвилл Строн, виконт Грейсчерч, будет вынужден совершить кровавое убийство, даже если ему придется отправиться на эшафот.

Но что попросить у нее, когда он победит?

Прощальный поцелуй? Кольцо лорда Эдварда, чтобы передать Питеру Примроузу для Шерри? Обещание вернуться в Мэнстон-Мингейт к своей упорядоченной деревенской жизни?

Олден резким броском двинул по диагонали оставшегося слона, так что кружево затрепетало вокруг запястья. Нет, она не сможет вернуться к своей тайной жизни в домике из красного кирпича. Лорд Эдвард найдет ее там. Если Джульетта не выйдет за него замуж, он разрушит ее жизнь, как он решил разрушить его жизнь.

Но в своем теперешнем положении он ничем не мог ей помочь. Глубоко в сердце, казалось, скопились огромные запасы льда, откуда исходили холод и дрожь. Мысли утратили ясность. Он не знал, выйдет Джульетта замуж за сына герцога или нет. Но он четко знал: если лорд Эдвард не перестанет ее преследовать, его новый слуга – Олден Грэнвилл, – несомненно, его убьет.

Джульетта сделала следующий ход и взглянула на Олдена из-под полуопущенных ресниц. Похоже, беспокойство так ослепило его, что он больше не мог прочитать выражение ее лица.

Внезапно она встала и отошла от стола. Шелест атласа и нижних юбок прорвал напряженную тишину. Мужчины, наблюдавшие за игрой, испустили коллективный вздох. Поток энергии выплеснулся наружу, словно вода из-под треснувшего льда.

Брейсфорт ударил кулаком по спинке кресла, сотрясая позолоченное дерево, Фенборо повернулся и швырнул в камин свой бокал. Стекло с треском разлетелось на мелкие кусочки. Трентон-Смит громко рассмеялся.

– Отлично сработано, мэм! – тихо воскликнул Давенби.

Лорд Эдвард шагнул вперед и посмотрел на доску. Остальные замерли, словно в строю, явно выжидая его реакцию. Но сын герцога только улыбнулся и отвернулся.

– Право же, очень занятно, – бросил он через плечо.

Мужчины нарушили строй и вслед за лордом Эдвардом пошли к столу с вином.

Джульетта обошла вокруг ломберного столика и положила ладонь Олдену на плечо. Затем наклонилась и шепнула на ухо единственную фразу:

– Шах и мат!

Глава 9

Джульетта выиграла?

Он еще секунду не мог опомниться, не веря в свое поражение. Шок внезапно уступил место какому-то безумному ликованию. Олден подавил этот необузданный и неуместный всплеск веселья, прикрыв рот носовым платком. Интересно, почему смех и боль чертовски близки?

После своей победы Джульетта вправе потребовать что-то. Но что можно спросить с него сейчас, когда он уже потерял все и вот-вот станет собственностью лорда Эдварда?

Сын герцога повернулся от столика с вином с бокалом в руке.

– Я рад, что не заключил пари на исход этой игры, – сухо сказал он. – Я проиграл бы.

Брейсфорт подхватил хихиканье Фенборо. Давенби отошел от остальных и прислонился к камину. Потом обвел шахматную доску медленным взглядом и остановился на липе лорда Эдварда.

– Теперь лорд Грейсчерч должен исполнить ваше желание, не так ли, мэм? – спросил он Джульетту, но при этом продолжая смотреть на сына герцога. – Что вы потребуете от него?

Прошуршав своими юбками, Джульетта снова села и прикрыла глаза.

Еле слышные звуки – скольжение шелка по шелку, легкий звон бокалов, казалось, ширились в наступившем безмолвии. Но через минуту воцарилась полная тишина. Все мужчины затаили дыхание. Какое публичное унижение ждет проигравшую сторону? Набор неприятных возможностей представлялся безграничным, и лорд Грейсчерч будет обязан выполнить все, что ему будет предложено.

– Мадам, – сказал он покорно. – Слушаю и повинуюсь.

Глаза ее распахнулись, обнаруживая тот самый удивительно синий взгляд.

– Очень хорошо, сэр. – Голос был чистый и четкий, без кокетства или стыда. – В прошлое воскресенье вы проиграли в карты все, что имеет ценность в этом мире. И вы не сможете ничего вернуть, если до полуночи не заручитесь моей благосклонностью. Так вот, я хочу, чтобы вы сделали это.

Нахлынувшая боль сдавила ему грудь.

С отвратительным ощущением, что за ним наблюдают все эти лица, Олден встал и пошел к двери. Скрежет его кресла и постукивание каблуков звучали в ушах подобно раскатам грома. Голова перестала соображать. Он не хотел ничего, только вырваться на свежий воздух. Даже дверная ручка под пальцами вызывала странное ощущение, как будто раньше он никогда ею не пользовался. Он на мгновение остановился.

С легким шорохом юбок Джульетта подошла к нему и встала рядом. Он оглянулся, посмотрел вниз, на напудренные волосы. Медальон вздымался и опадал в такт движениям ее восхитительной груди. Джульетта. Очаровательная. Желанная.

Она этого хочет? Почему?

– Единственное, что у вас осталось, это вы сами. Поэтому я взимаю с вас этот штраф. – Она взмахнула веером и взглянула на часы. – До полуночи ровно тридцать минут. Эти полчаса я и хочу от вас.

Олден почувствовал, что сейчас задохнется.

– Вы хотите позволить мне выиграть мое пари с лордом Эдвардом?

– Не просто хочу, – сказала Джульетта. – Я требую этого.

Она хочет спасти его от гибели. Болезненные удары сердца звучали словно молот. Она хочет исполнить его сокровенное желание. Она предлагает ему свое божественное тело.

Но она не знает еще об одном условии его адского пари с сыном герцога – о медальоне.

– Джульетта, не требуйте этого! – Олден старался говорить так, чтобы слышала только она. Но слова четко пронеслись в притихшей комнате.

– Я настаиваю, – сказала Джульетта, вскидывая подбородок с откровенным пренебрежением.

Олден неожиданно возненавидел ее. И ситуацию в целом, когда они вынуждены обсуждать все это вот так, на публике. Их беседа станет сенсацией года! Но если мужчине это только прибавляет гордости, то для женщины подобная эскапада означает полный крах. Эта леди тотчас же станет парией, независимо от того, будет ли предложение принято или отвергнуто. Неужели Джульетта этого не понимает?

Он был решительно настроен удержать ее от этого слепого самопожертвования, обратив требование в шутку, чтобы спасти репутацию леди, насколько возможно.

– Мэм, – сказал Олден, склонив голову, – вы добились недостижимого. Лорд Грейсчерч вынужден молить о пощаде. Так как это действительно было наше последнее пари, вы победили окончательно и бесповоротно…

Давенби дернулся и сделал шаг назад, задев локтем высокий канделябр в форме стоящей богини. Бронзовая фигура с грохотом свалилась на камин, задев по пути соседний столик с другими канделябрами. Весь набор горящих свечей начал сползать вниз, капая расплавленным воском на пол. Мужчины бросились ловить летящие предметы и тушить каблуками пламя.

Для Олдена с Джульеттой эта неожиданная какофония оказалась коконом уединения.

– Я настаиваю, – повторила она спокойно. – Я хочу швырнуть в лицо лорду Эдварду его интриганские проекты.

– Вы не представляете, насколько это заманчиво, мэм, – сказал Олден и отступил назад в самой что ни на есть холодной светской манере, ограничившись легким, почти оскорбительным кивком. – Тем не менее я вынужден отказаться.

– В таком случае, – ответила Джульетта, – я прошу вас подумать о ребенке по имени Шерри с мистером Примроузом, глухом кучере по имени Джон и других ваших подданных в Грейсчерч-Эбби. Ради спасения этих людей вы не можете мне отказать.

– Могу и откажу, мэм.

– Нет! – сказала Джульетта. Голос ее звучал разгневанно. – Как вы можете отказать мне, когда я просила вас об этом вслух перед всеми теми свидетелями?

– Мне больно ставить вас в неловкое положение, мэм, но я не хочу…

– Вы – негодяй! Вы думаете, я уступлю вашим эгоистичным желаниям? Когда вы побеждали в наших предыдущих матчах, я выполняла все ваши требования по штрафам. Даже с тем итальянским вечером.

– Да что мои требования! – отмахнулся Олден, прикладывая ко рту носовой платок. – Те штрафы преследовали усиление моей порочной репутации. Ваше абсурдное желание гарантирует вам разрушить чистоту вашей. Вы – вдова. У вас нет никого, кто бы оберегал и защищал вас. Если вы решительно настроены на самоуничтожение, я предпочитаю в этом не участвовать. Я прилагаю дьявольские усилия, чтобы позволить вам выйти из положения, сохранив хоть крупицу достоинства.

– Полно, сэр! – Джульетта презрительно скривила губу и щелчком раскрыла свой веер. – Вы всю неделю пытались соблазнить меня. Неужто сейчас вы не способны выполнить свое намерение, Олден Грэнвилл?

Им овладело непонятное бешенство. Его левая рука как будто вышла из подчинения сознательной воле и надавила на ручку двери, а пальцы правой сомкнулись вокруг запястья Джульетты. Когда она с тихим вскриком захлопнула веер, Олден потянул ее за собой в коридор. Дверь с шумом закрылась за ними, отрезав как ножом поток ругательств полупьяных мужчин.

Олден почти не отметил спокойствия коридора. Его руки обхватили оголенные плечи Джульетты, его ладони блаженствовали на теплой коже. Потом он скользнул вниз, вдоль женственных линий, прижав ее к стене, и позволил своему большому пальцу описать сладостную дугу поверх груди. Розовые почки дрогнули у него под пальцами.

Без всяких угрызений он захватил обеими ладонями ее голову и в исступленном восторге приблизил губы к губам, как обычно, ничем себя не сдерживая, пренебрегая тонкостями, подчиняясь единственному сжигающему желанию. Он жаждал обладать ею, расхищая ее нежность, упиваясь ее сладостью, проникая в тайники ее тела и души. Она будет извиваться и задыхаться под ним, пока он будет возносить ее к высотам чувственного наслаждения, – и черт с ними, с последствиями!

Движимый настоятельностью своего желания и своего гнева, Олден набросился на нее, не боясь отпугнуть этим бешеным натиском. Однако ее губы ответили ему с той же неистовой страстью. Поцелуй, рожденный отчаянием и распаленный гневом, толкал их обоих к ненависти.

Олден отнял наконец свой рот. Джульетта привалилась спиной к стене, с пылающими щеками, губами пурпурного цвета и потемневшими глазами.

– Вы думаете напугать меня? – спросила она. – Я не боюсь вас. Вы не более чем хвастун и позер. Пустобрех и непомерно самонадеянный тип, как я себе представляю.

Он смотрел на быструю пульсирующую жилку возле ее горла. Жаркое дыхание бушевало в его груди.

– Мэм, это действительно ваше собственное желание? Я подумал, может, вы просто стали марионеткой в руках лорда Эдварда.

Непонятно, почему он так сказал, поскольку сам он не верил в это. Если Джульетта захочет, она может плюнуть ему в лицо и уйти.

Вместо этого она отвернула голову и глубоко вздохнула.

– Я приехала в Мэрион-Холл не по своей воле. Помимо того, что вы в долгу передо мной, есть еще третья причина, почему вы не можете мне отказать.

Джульетта шла в открытую, лицом к лицу, с поразительной смелостью, смешанной с отчаянной бравадой. Ему казалось, что при сложившихся обстоятельствах он должен предложить ей любой возможный выход. По крайней мере это будет компенсацией за то, что он украл ее покой.

– Я… я… – начал Олден, – мне очень жаль, Джульетта. Не так я мечтал покорить вас. Вероятно, существует какой-то другой выход. Вы – дочь графа. Ваш отец, несомненно, защитит вас от лорда Эдварда.

Она бросила на него быстрый взгляд – до мозга костей леди.

– Мой отец не примет меня. Мы не разговариваем и не переписываемся уже пять лет. Вы думаете, почему я живу одна в Мэнстон-Мингейт?

Огромное облако невысказанных вопросов повисло между ними. Между тем тикающие по всему дому часы напоминали: «до полуночи, до полуночи, до полуночи, до полуночи…»

– Как вы оказались здесь?

– Лорд Эдвард явился в мой коттедж и рассказал мне о вашем пари в Лондоне. Мое тело во спасение чужого состояния! Это был исключительный момент – узнать истинную причину вашего интереса ко мне. Узнать, что все ваши слова и поступки были лживы с первой минуты нашей встречи. Вы можете вообразить, насколько это унизительно для меня?

– Хотите – верьте, хотите – нет, но для меня это унизительно в такой же мере. – Олден старался говорить мягко. – Поэтому, каковы бы ни были ваши мотивы, я не уверен, что смогу воспользоваться вашим великодушным предложением. Почему вы хотите вознаградить меня за мою продажность?

– Потому что лорд Эдвард также с предельной ясностью сказал, что мой муж умер, – ответила Джульетта. – Очевидно, совсем недавно, в Лондоне. Я была в шоке, все произошло так неожиданно. Пока я всеми силами пыталась осмыслить случившееся, он предложил мне выйти за него замуж. Я отказалась, но он привез с собой помощников. Его слуги бросили меня в закрытый экипаж и привезли сюда.

– Так вас похитили? – В голосе Олдена звучал гнев. Джульетта содрогнулась.

– Меня умыли и накрасили. Посторонние люди надели на меня это шелковое платье, которое он купил мне к помолвке. Он хотел вернуться к этому снова.

– Тогда зачем он затеял со мной эту мерзкую игру с пари?

– Лорд Эдвард думает, что преподал мне хороший урок. Показал свое могущество и теперь готов простить мне, что я отказала ему пять лет назад. Может, он и готов, только я предпочитаю этому его презрение. У меня остается единственное средство избежать его преследования – это публичное оскорбление. Он самолюбив и второй раз ни за что меня не простит. Выигрывайте свое пари – и тогда он уберет от меня руки. В противном случае он никогда меня не оставит.

– Если он так безумно хочет вас, какого дьявола он рисковал с этим пари? – сказал Олден. – Ведь я мог выиграть.

Джульетта снова взглянула на него своими глазами фиалкового цвета.

– Могли? Он был абсолютно уверен, что вы проиграете. Так что, готовя мне это милое наказание, он попутно мог завладеть вашим состоянием. После того как он узнал, что мой муж умер и что я теперь свободна, он решил силой заставить меня выйти за него замуж. Вы должны выиграть пари. Ничто другое его не остановит.

Олден чувствовал, как боль расползается по всем его мышцам, словно после изнурительного фехтования. Отдельные разрозненные куски состыковались друг с другом, составив целостную картину рискованной игры. Игры, приведшей их обоих к этому невероятному финалу.

– Оглянуться назад – может показаться, что я был на редкость тупоголовым…

– Все это не имеет никакого значения. – Джульетта стянула с пальца кольцо и бросила на пол. Бриллиант покатился по коридору. – Я хочу, чтобы лорд Эдвард оставил свой план. Это единственное, что меня волнует. Он будет вынужден это сделать, если я проведу следующие полчаса в постели с другим мужчиной.

Это точно. Лорд Эдвард, несомненно, уже сейчас принимает это решение. И не важно, каким образом он претворит его в жизнь.

Олден слышал у себя за спиной сквозь закрытую дверь эхо нарастающего мужского хохота.

– Похоже, я в ловушке, мэм. Вы одержали победу надо мной. И в жертву, видимо, приносится мое тело…

– Ха! Мое было жертвой вашего первого пари.

– Стало быть, сегодня спрос двойной. Сначала со стороны лорда Эдварда и теперь, с вашей стороны, на меня. Вы, несомненно, победили, Джульетта.

Изгибом шеи она напоминала сейчас изваяние Венеры. Плотно сжатые губы были неподвижны, спина прямая, как колонна.

– Не можете пережить утрату командной позиции, лорд Грейсчерч? Трудно смириться, что завершение этой игры является следствием моего, а не вашего ультиматума? Даже при том, что в результате вы получаете то, ради чего так упорно трудились?

– Вы обвиняете меня в сопричастности к заговору лорда Эдварда? Уж не думаете ли вы, что я с самого начала был придатком в его плане?

– Конечно. Хотя вы не такой уж хороший актер. – Джульетта резко повернулась и отошла на несколько шагов. – Все, на что вы способны, это упорно домогаться леди, раболепствовать перед ней, дабы пополнить еще одним именем бесконечный список своих бессмысленных побед. С чего бы еще лорд Эдвард остановил на вас свой выбор?

Ее шея под золотой цепочкой, державшей медальон, сзади выглядела очень хрупкой. От изящного излома отголоска прелестной линии плеча – резко взмывали зачесанные вверх напудренные волосы. Что бы она сейчас ни бросила ему в лицо, обвинения будут справедливыми. Потому что он принял это непристойное пари, потому что он собирался его выиграть. И оба знали, что он почти в этом преуспел.

Олден шагнул к ней и увидел свою точную копию, двинувшуюся вместе с ним. В том и другом конце коридора, в огромных сверкающих зеркалах отражалось бесконечное множество других коридоров убывающего размера. И в каждом он видел себя, широкие полы камзола, обтянутые шелком икры и золотистые волосы. Не напудренные. Он никогда их не пудрил, разве только если этого требовала аудиенция с королевскими особами. Суетное тщеславие сейчас казалось ему чудовищным. В этом парадном облачении он выглядел как манекен. Для полноты картины недоставало только камзола, который, разумеется, лучше было снять заблаговременно. Во вражеском окружении шпага всегда должна быть легкодоступна.

Его взгляд скользнул дальше в бесконечность, замкнувшись на розовом шелке, глубоком декольте и напудренных волосах. Множественные образы – вздымающиеся юбки на обручах, скованная спина и глядящая с презрением пара синих глаз – становились все мельче, исчезая совсем в конце коридора.

Джульетта. Он сказал ей, что любит ее. Разве это что-то значило? С чего он сейчас вдруг вздумал искать смысл в словах, которые походя говорил сотне женщин?

– Я спрашивал себя всю неделю, какую реальную игру ведет лорд Эдвард, – начал Олден. – Обычно я не знаю поражения ни в картах…

– Ни с женщинами, – закончила Джульетта. – Именно поэтому он вас использовал. Теперь моя очередь. Если на вашем колчане станет одной зарубкой больше – какая вам разница?

– Разница есть, если в действительности вы этого искренне не желаете.

– Не желаю? – сказала Джульетта, щелкнув своим веером. Хрупкие пластинки цвета слоновой кости расщепились у нее в руках. – Ваше тщеславие непременно требует большего? О, вы такой превосходный любовник, что вас желает каждая женщина!