Текст книги "Вселенная 19. Стон металла"

Глава 10

За несколько километров от Хан‘рера четверо харонов столпились в космическом корабле около передатчика, откуда несколько секунд назад доносился голос их друга.

– Миссия провалена, видимо его раскрыли. Мы должны немедленно вылетать отсюда. – проговорил Дрэх’мен сухим голосом.

– А как же Хан‘рер? Мы не можем оставить его здесь.

– Он мёртв, нет нужды проверять это. – отрезал Дрэх’мен.

– Я слышал звук включённого лекаря. Если он успел вылечить раны, он мог выжить! – вмешался Вэз‘дерн.

– Вы меня не поняли!? Мы вылетаем! Это приказ. Я не могу рисковать вашим здоровьем и успехом всей миссии и не буду вас ждать.

– Миссия провалена, командор… А он возможно лежит где-то там и умирает. Я уже потерял одного друга. – добавил Вэз‘дерн мрачно. – Я не должен допустить смерти второго.

– Ты никуда не пойдёшь. – произнёс Дрэх’мен, достал бластер и прицелился ему в голову.

– Убьёшь своего подчинённого? – спросил Вэз‘дерн и, не дождавшись ответа, развернулся и направился в сторону базы ариан.

– Мы сбежали, вы ничего не могли сделать. Возвращайтесь без нас. – добавил Тох‘тар.

– Ты тоже уходишь?

– А как бы ты поступил на моём месте, если бы знал, что кто-то из твоих друзей возможно жив? Улетел бы?

– Орнитоптер здесь не берите, лучше возьмите на арианской базе. – посоветовал ему Дрэх’мен, быстро убрав оружие. – Верх’тэн, ты улетаешь?

– Я с тобой, командор.

– За мной. – скомандовал старый харон и развернувшись быстрым шагом направился в сторону космического корабля.

Верх’тэн некоторое время смотрел вслед уходящим харонам а затем бросился бежать вслед за Дрэх’меном.

Тот быстрым шагом вошёл на космический корабль, прошёл по коридору, дошёл до комнаты управления и, размашисто приземлившись на парящее кресло, стал манипулировать пультом управления, чтобы поднять космический корабль в воздух. Верх’тэн зашёл за ним в комнату управления и взглянул в огромный боковой иллюминатор.

На Голле наступал вечер, небо стало тёмно серым и каким-то мрачным, пески, окружавшие космопорт со всех сторон, казались бескрайним морем, а прилетающие орнитоптеры и машины ариан, казались гигантскими стрекозами. В тот момент, когда харонский командор опустился в кресло, космопорт засиял своими огнями, горящими так ярко, чтобы их выло видно с высоты полёта орнитоптера. То тут, то там загорались огнями космические корабли, переходящие в ночной график, которым предстояло работать в ночь и доставлять циод в это время суток, другие же наоборот гасили огни. Уставшие пилоты устраивались спать, охранники облегчённо гудели и радовались тому, что ещё один день закончен и закончен без каких бы то ни было происшествий. Теперь и харонам можно было возвращаться на свою маленькую, раскалённую и испещрённую горами планету. Миссия была провалена, но самое главное они сделали, передали нужную информацию императору, а значит всё, в том числе и смерть Диз’вэла была не напрасной. Верх’тэн не знал Диз’вэла, на этой миссии он впервые встретился с ним. Всегда нелюдимый Верх’тэн не горел желанием дружить с кем-то, у него были свои критерии отбора для тех харонов, которые могли бы стать его друзьями. Одиночки среди харонов встречаются очень редко и можно сказать, что Верх’тэн был одним из них. У него было пятеро друзей, с которыми он дружил с раннего детства, но пути их разошлись и теперь он даже не знал где они и чем занимаются. Иногда у него возникало желание найти их и продолжить общаться, но потом он вспоминал, что они за всё время ни разу не попытались его найти, и в его сердце разгоралось чувство, предательства и ненужности. Ему много раз говорили, что нельзя жить так, что нельзя вечно чего-то ждать и ничего не предлагать взамен, но у него было своё видение жизни и мира в целом. Дух авантюризма и жажда приключений – источник энергии, который он умело прятал за обликом мрачного воина, привели его на службу в шпионские войска. Ему нравились космические путешествия, полные опасностей и риска, они давали некий отдых и какое-то своё спокойствие и уверенность в том, что жизнь дана ему была не зря. Печальным взглядом он наблюдал, как пески Голлы медленно уходят вниз и огромное, уже звёздное небо с невероятной жадностью проглатывает корабль. В каюте была абсолютная тишина. Командор вёл корабль, не проронив не слова и, судя по всему, полностью ушёл в себя настолько, что можно было думать, что его и нет вообще. Верх’тэн повернулся обратно к иллюминатору. Горящий космопорт – единственная святящаяся точка в бескрайней пустыне, становился всё меньше и меньше, скорость корабля возросла в несколько раз и Верх’тэн ощутил, как какая-то сила начинает давить на плечи всё сильнее и сильнее. От неожиданности харон покачнулся, и чуть было не упал на пол. «Совсем забыл про перегрузки» – подумал он и бросил осторожный взгляд на командора, который вопреки своей привычке не проронил ни слова. «Наверное, думает о свих погибших друзьях» – решил Верх’тэн, наблюдая как жёлтая, освещённая в форме полумесяца планета удаляется всё дальше и дальше и как на её фоне снуют защитные корабли и перевозчики циода. На мгновение ему показалось, что тройка кораблей охранников летит за ними, умело маневрируя между вращающихся спутников.

– Командор. – осторожно произнёс он. – Мне кажется за нами хвост.

– Такого просто не может быть, Верх’тэн, они бы задержали нас раньше, или бы арестовали при взлёте.

В эту же секунду корабль содрогнулся, это один из истребителей охранников выстрелил по нему красным лучом.

– Сядь. Настало время манёвров. – приказал Дрэх’мен, качнув корабль на 60% влево.

Быстрые истребители охранники ариан приближались всё ближе и ближе, паля по кораблю и портя ему обшивку.

– У них слишком большая скорость, и они, в отличие от нас, вооружены до зубов, но у нас тоже есть свои преимущества.

– Приказываю остановиться и сдаться представителям арианской империи! – взревел на межпланетном передатчик, проецируя трёхмерное взбешённое лицо начальника преследователей.

– Сдаваться слишком скучно для харона. – ответил ему с улыбкой Дрэх’мен. – Да простит нам наша совесть наше бегство. – добавил он, когда корабль в очередной раз вздрогнул от попадания заряда бластера. – Ты готов, вояка? – спросил он с улыбкой Верх’тэна как только передатчик погас.

– Да, командор. – произнёс тот, полностью опутанный лентами безопасности.

– Тогда переходим на сверх скорость. – торжественно произнёс он, и корабль рвануло в направлении огромной планеты, окружённой кольцом.

Никогда до сих пор Верх’тэн не видел, чтобы кто-то включал сверх скорость не вылетев за пределы звёздной системы и теперь его охватил восторг и гордость за своего командора, который не обращая внимания на выстрелы приплюснутых, похожих на лезвия и вооружённых с двух сторон бластерами и ракетами кораблей, мчался возможно навстречу своей гибели.

Краем глаза Верх’тэн заметил, что арианские корабли тоже ускорились, но теперь они с ними были на равных правах и условиях. Время от времени их выстрелы сотрясали корабль, но бронированный гигант только вздрагивал и продолжал лететь вперёд. Навстречу кораблю с огромной скоростью неслись астероиды и другие космические тела, вращающиеся вокруг огромной планеты подобно воротнику, Дрэх’мен еле успевал маневрировать между большими глыбами камней, поворачивая корабль то влево, то вправо, мелкие же метеориты врезались в лобовой иллюминатор, грозя его расколоть. Командор был хорошим и опытным пилотом, но, тем не менее, несколько крупных метеоритов всё же поцарапали корабль. Арианским истребителям повезло меньше, защита у них была хуже, и именно поэтому два корабля были разбиты полностью и свет их взрывов от столкновения с малыми космическими телами медленно гас, подобно звёздочкам. Один же из истребителей не пострадал и теперь нагонял потрёпанный и теряющий скорость корабль харонов, сотрясая его градом выстрелов.

Верх’тэн нажал кнопку и, дождавшись пока вновь ожившие путы распутают его, подошёл к командору.

– Корабль не вынесет его выстрелов, командор, я понимаю это, а ты тем более понимаешь. – произнёс он, хлопнув его сверху по плечам.

– Чего ты хочешь? – спросил его Дрэх’мен, поставив корабль на автопилот и развернувшись к нему на парящем кресле.

– У меня на Харбоне осталось двое дочерей, одна из них ещё пока не вышла из грудного возраста, пока ты вернёшься, там пройдёт много времени, и она начнёт спрашивать «где папа». Я посвятил всю свою жизнь космическим полётам, а они жили без меня всё это время и возможно даже не помнят, как я выгляжу, потому что время там идёт быстрее, чем в космосе. Так вот, командор, извинись перед ними за меня и скажи моим дочерям, что папка их очень сильно любит, не забыл и не забудет никогда. – с этими словами Верх’тэн развернулся и быстрыми шагами направился в отсек со шлюпками.

– Ты куда? – спросил Дрэх’мен, но вопрос был излишним, поскольку он и сам понимал, что собирается сделать молодой воин.

Войдя в отсек со шлюпками, Верх’тэн резко забрался в одну из них и, опустив стеклянное покрытие, стал наблюдать, как пол медленно ползёт вниз, стены по бокам вытягиваются, а спереди разъезжаются створки двери, ведущей в открытый космос.

– Прощай, командор. Было приятно с тобой работать. – произнёс он взявшись за руль и с огромной скоростью вылетел в космос, в сторону, противоположную стороне движения корабля.

Шлюпка не была предназначена для полётов в космосе, ей использовали только для высадки на поверхность планеты, у неё быстро кончалось топливо, но Верх’тэн рассчитывал, что ему его хватит. Заметив немного левее арианский корабль, он дёрнул руль влево, и шлюпка полетела в его сторону. Удивлённый пилот арианского корабля хотел выйти из столкновения, но его скорость была слишком большой и скоро оба корабля взорвались, оставив после себя гору мусора.

Глава 11

Голлу поймала в свои сети тёмная и спокойная ночь. Двое харонов, ищущие своего друга, мирно дремали на выступе плато, оставив похищенный у ариан орнитоптер на его поверхности. В такое время поиски кого-то или чего-то были бесполезны из-за всепоглощающей темноты, и друзья решили, отлетев на порядочное расстояние от базы, немного отдохнуть. Так как искать Хан‘рера пленённым на базе ариан было бессмысленно, они решили прочесать всю территорию вокруг неё в надежде на то, что бушующие здесь иногда песчаные бури не погребли под своим покровом заживо или замертво их друга. Свет двух близлежащих спутников Голлы, на одном из которых побывали Тох‘тар с командором, теперь озарял лица уставших искателей и их крылатый корабль. Один из харонов сморщился от его лучей и поднялся на ноги, это был Вэз‘дерн, проснувшийся от яркого света спутника, и начавший расталкивать своего товарища, чтобы под светом звёзд и спутников продолжить поиски. Тот быстро поднялся, и они снова взобрались на механическую птицу, взлетевшую над безжизненными пейзажами.

– Дрэх’мен с Верх’теном сейчас, наверное, сидят в каюте и ужинают плодами каавы… – произнёс мечтательно проголодавшийся Тох‘тар.

– Хочешь к ним? Давай, иди! Я не держу тебя! – воскликнул Вэз‘дерн разгорячено. – У нас друг в беде, а ты о кааве говоришь, у тебя совесть есть!? Или ты паршивый ордан, чтобы так вести себя и говорить?

– Ох и врезал бы я тебе, не будь ты моим другом… – протянул досадливо Тох‘тар. – Кого ты орданом зовёшь? Я не меньше тебя о Хан‘рере беспокоюсь, просто вспомнил о других своих товарищах, вот и всё. После того как умер Диз‘вэл, ты стал совсем другим, я понимаю, это тяжело терять друзей, но где же тот весёлый и добродушный харон, который жил в тебе когда-то?

– Сдох. – глухо произнёс Верх‘тэн, вцепившись крепче пальцами в кольцо управления.

– Нельзя так.

– Ты не терял друзей, вот если потеряешь, приходи ко мне, я с радостью тебя послушаю, а пока не выступай с тем, что можно мне а что нельзя, понял? – ответил ему Вэз‘дерн захлёбываясь яростью.

– Друг. – произнёс Тох‘тар положив ему руку на плечо. – Я же знаю тебя с самого детства и понимаю тебя, не стоит злиться и беситься на ровном месте, просто я хочу помочь тебе. Помнишь, как мы ещё будучи юнцами катались на аэробордах и пугали всех прохожих? А старый дед Холь'бен постоянно ворчал на нас и грозил, что призовёт гуманоидный союз, который испортит нам репутацию? – спросил, улыбаясь, Тох‘тар и заметив на лице Вэз‘дерна ели заметную усмешку продолжил. – А помнишь, как однажды тебя наказали и оставили дома, а я угнал отцовский магнэт и примчал к твоему окну, чтобы мы вместе полетели ловить особо опасного арианского шпиона?

– Шпиона, который оказался невинным приезжим хароном. Ох, и досталось мне тогда.. – произнёс Вез‘дерн с улыбкой.

– И мне тоже. А помнишь, что мы пели тогда с тобой, Гот’ордом и Лей’ралем, сидя на крыше одного из домов? «Если случится беда иль война, окутает дым от согонов, мы будем едины, ведь нас всех сплела великая дружба харонов.

– Красна как огонь и тверда словно сорен, не сплавит её ничего, ты хоть окружённый десятками, воин почувствуешь друга плечо.» – Да, хорошая песня.

– Мы все – одно, нас юоятся и уважают по всей галактике и за её пределами за нашу дружбу и сплочённость, за нашу храбрость. Ты помнишь припев, а, друг? «Единым духом, единой силой, мы беды били, печаль давили, и даже теперь, когда нас окружили, разделим заряды на всех, и кинемся в схватку, лупя кулаками, харонам вовеки не быть слабаками и Смерть, замахавши от страха руками, услышит весёлый наш смех.»

– Даа… – протянул в ответ Вэз‘дерн, смотря вниз на песчаную пустыню. – Ариане бы ни за что не поступили так, как мы.

– Я с тобой, друг. Ты не один потому что у тебя есть я. Скоро мы найдём Хан‘рера и вернёмся на нашу Родину.

– У тебя там остался кто-то?

– Да… Сынишка. У него проблемы были в школе, какой-то взрослый мальчик вымогал у него деньги, а он в ответ собрал всех своих друзей и они избили его сильно. Пришлось прочитать ему лекцию о том, что если ты нападаешь стаей в пять человек на кого-то одного, то тем самым признаёшь, что стоишь одной пятой этого человека. И про то, что ни один храбрый уважающий себя харон не будет звать друзей, чтобы сражаться с более сильным противником, лучше самому себя натаскать и победить в одиночной схватке. А у тебя кто-нибудь есть там, за линией горизонта, жена, дети?

– Нет. Не думаю, что есть смысл их заводить, чтобы потом десятками лет летать в космосе и не видеть их.

– Тоже верно. Смотри, светает уже, заметил?

И вправду, теперь звёзды на небе стали более блёклыми, а небо более светлым. Главное светило ещё не взошло, но горизонт уже посветлел на востоке, ознаменовав начало нового дня.

Орнитоптер повернул вправо и теперь прочёсывал территорию к западу от базы.

– Вез, там, кажется, песчаная буря…. – предостерёг Тох‘тар, смотря направо, в сторону горизонта туда, где песок летал над поверхностью земли то туда, то сюда, создавая пыльные столбы до неба.

– Он ехал в машине, я слышал гул, так что надежда ещё есть.

– В машине? Ты хочешь сказать в клостере? Я видел один, недалеко отсюда, почему ты не сказал сразу?

– А ты почему не сказал, что видел клостер? Где ты его видел? – спросил Вэз‘дерн, разворачивая орнитоптер.

– Лети прямо и направо, правда я не уверен, что это был клостер, только луны светили, но мне кажется это он. Он около плато стоял.

Огромная птица повернула направо, увлекая с собой окрылённых надеждой харонов, ещё не знающих о результате своего поиска. Казалось, она тоже обрадовалась и замахала крыльями чаще, а для сидящих внутри неё друзей показалось, что она наоборот летит медленно, но так только казалось, поскольку скорость нисколько не изменилась и навстречу харонам всё с той же скоростью летела песчаная равнина, на которой теперь стало вырисовываться выступающее из неё коричневое плато.

Глава 12

Друзья так сильно хотели узнать, что случилось с их товарищем, что даже не заметили, как с их орнитоптером стали происходить странные вещи. Сначала что-то произошло с рельефным табло. Вместо того чтобы показывать на своём чёрном экране расположение, высоту ближайших плато и движение относительно них орнитоптера, оно стало вращаться. Сама карта вращалась, показывая, что орнитоптер просто крутится на одном месте подобно юле, в то время как все члены экипажа отчётливо видели, что они движутся впёрёд, в сторону коричневого скалистого пятна, около которого уже показались очертания разбитого клостера. И, наверное, подобное поведение прибора осталось бы незамеченным, если бы не странный скрежещущий звук, раздавшийся вслед за этим. Звук был очень странным и одновременно неприятным, словно кто-то скребёт по железу ножом, пытаясь его разрезать. Вэз‘дерн инстинктивно бросил взгляд на датчики наружного состояния крылатой птицы, но те показывали, что всё в норме, да и не похоже было, что орнитоптер за что-то задел находясь на приличной высоте над пустынной планетой. Кругом насколько хватало глаз всё так же ровными рядами лежали пески, сглаженные и не образующие даже ям и возвышенностей, будто в этой части планеты никогда не было ветров. Под орнитоптером уже показалось плато, оставалось совсем немного времени до того как машина полностью зависла над плато и можно было совершить посадку, но тут внезапно, словно по велению волшебной палочки антигравитационная подушка погасла, двигатель заглох, и аппарат камнем устремился к земле. Все попытки экипажа заставить аппарат повиноваться не принесли результатов. Удар о край плато отломал хвостовую часть аппарата. Сидящий спереди Вэз‘дерн с трудом удержался в ровном положении. Звук был похож на звук ломающихся макарон, всё его тело пронзила острая боль. Собрав всю свою волю в кулак, Вэз‘дерн обернулся. Там, привалившись к левой двери орнитоптера, сидел Тох‘тар, часть дверцы, на которую упал орнитоптер, погнулась и разрезала скафандр на животе, теперь по ней сочилась розовая кровь. Глаза Тох‘тара были закрыты, и было совершенно не понятно, умер ли его друг или пытается побороть сильную боль.

– Тох‘тар! – словно очнувшись, воскликнул Вэз‘дерн. – Ты жив, Тох‘тар? Отзовись.

– Вот и прилетели. – сквозь зубы ответил тот приоткрывая глаза и пытаясь улыбнуться.

Вэз‘дерн бросил взгляд вперёд. Нос орнитоптера лежал на плато, в то время как хвост торчал над песками. Спина Вэз‘дерна болела с нестерпимой силой, судя по всему, из-за удара о плато. Он её сломал. Орнитоптер упал на левый бок, левое крыло его зарылось в песок, в то время как правое было устремлено в небо, это помогло ему не расколоться на две части, но теперь орнитоптер медленно и еле заметно сползал назад, угрожая перевернуться кверху брюхом и заживо похоронить двух харонов.

– Вэз… Ты когда-нибудь слышал о миражах? – услышал Вэз‘дерн напряжённый голос товарища сзади.

– Здесь нет воды и миражей быть не может. А что такое?

– Клостер… Он исчез.

Удивлённый Вэз‘дерн бросил взгляд направо, где совсем недавно они видели разбитый клостер, но теперь на его месте была пустота, ничего определённо напоминающего машину видно не было. Передатчик, как и остальные приборы, не работал, но несомненным плюсом, который заметили оба харона примерно одновременно, было то, что орнитоптер, наконец, перестал сползать назад и принял более-менее устойчивое положение, дав возможность харонам оглядеться и понять, что же именно случилось. Тох‘тар был серьёзно ранен и, как он позже заметил по странной форме скафандра и бульканью внутри него, раздробил ногу. У Вэз‘дерна было такое ощущение, что за одну секунду ему разом оторвали все внутренности и искрошили рёбра на части. Поворачиваться корпусом по-прежнему было нестерпимо больно, так же больно, как и просто сидеть в ровном положении. В конец измучившись, он привалился к спинке сидения. Стояла тишина. Кругом, насколько хватало глаз, не было ни единого намёка на присутствие жизни, даже вечных странников песков – арианских галлонов и то видно не было. Всё было неизменно и мертво, ничего не шевелилось и не подавало признаков жизни. «Ничего» – подумал Вэз‘дерн и тут же осёкся. Справа, с той самой стороны, где раньше был виден галлон, из-за плато поднимался какой-то дымок. Сначала Вэз‘дерн подумал, что это отлетевшая деталь орнитоптера, но облако начало группироваться и теперь медленно летело горизонтально, подобно змее, прямо в сторону измученных харонов. Вэз‘дерн потянулся за оружием и краем уха услышал как сзади Тох‘тар, тоже почуявший опасность, вынимает свой бластер из скафандра.

– Стреляем как только подлетит. – предупредил Тох‘тар убрав прозрачное покрытие в дверке и целясь.

Вэз‘дерн последовал его примеру. Чёрное облако остановилось в нескольких шагах от орнитоптера, а потом вдруг внезапно исчезло. Вэз‘дерн только видел, как что-то мелькнуло справа, и в тот же момент сзади послышался то ли полу-стон, то ли громкий выдох. С быстротой молнии Вэз‘дерн обернулся назад. Последним что он увидел, был словно облитый кислотой силуэт товарища в чёрном облаке. В тот же миг Вэз‘дерна пронзила острая боль, словно его заживо сжигают в печи. Из его груди хотел вырваться крик, но, не сорвавшись с губ, он растворился в воздухе. Куда-то вверх по бесконечной тьме улетал кусочек реальности с чистым небом и спокойным и равнодушным светилом.

Через несколько секунд на плато появилось нечто, что заставило бы удивиться любого физика. По направлению к орнитоптеру что-то двигалось. Было сложно понять, что это и сложно описать. Если можно было бы подойти почти в плотную, могло бы создаться ощущение, что само пространство искривляется и движется волной в сторону механической птицы. В нескольких метрах от машины волна замерла и стала совсем не видной, будто бы растворившись в воздухе. Всё можно было бы списать на обман зрения, но тут, совсем недалеко от галлона раздался голос, он клокотал и присвистывал, смешивая это всё в единую непонятную смесь. И только он замолчал (а произошло это довольно скоро, примерно через пару секунд) как казалось бы из никуда, неподалёку от того места, где приглядевшись можно было заметить волну, появились чёрные фигуры. Они расположились полумесяцем, вогнутой стороной в сторону орнитоптера. Приглядевшись получше можно было отметить, что на существах было ни что иное, как чёрные плащи, с огромными, поднятыми капюшонами. Одна из фигур отделилась и сделала пару шагов в сторону орнитоптера, присев на корточки, она заглянула внутрь разбитой машины. Сказать, что это существо было странным – ничего не сказать, даже в мире, кишащем разнообразными формами жизни, подобное сочетание встречалось крайне редко. Это была какая-то странная смесь гуманоида с негуманоидом, и было достаточно только взглянуть ему в глаза, чтобы понять это. Начнём с того, что в этих глазах абсолютно не было зрачков, они были полностью чёрными и блестели в лучах света, тем не менее, вокруг глаз имелись веки и по размерам и по посадке, глаза эти не отличались от глаз ариан, харонов, или орданов. Кожа была беловатого оттенка со слабой примесью грязно-жёлтого, голова по своему строению похожа на голову гуманоида, то же плоское лицо, та же большая черепная коробка, вот только на голове почти не было волос, а посередине, вдоль позвоночника шло утолщение, похожее на ожог или мозоль, заканчивающаяся на начале лба. У пришедших существ не было носов, ни малейшего утолщения, ни даже прорезей для дыхания у них не имелось, не включая небольшой рот, который почти всегда был закрыт. Вместо ушей были две небольшие дырочки с каждой стороны, покрытые вокруг редкими жёсткими волосами. Остальных частей тела видно не было.

Подошедшее существо отцепило передатчик от пульта управления и медленно поднялось на ноги, вращая его в руках.

– Убрать помехи! – крикнуло оно на том же клокочущем языке стоящей поодаль толпе и, нажав на кнопку, включило передатчик. При этом полоска на лбу и позвоночнике существа словно засветилась, излучая жёлтый цвет.

Прошло всего несколько минут, и из передатчика вырвалась голограмма одного из залов дворца. Существо присмотрелось к голограмме. Непривычный к подобным вторжениям император харонов Зиан'кхор, парил на кресле спиной к передатчику и наслаждался обедом.

– Млум, император. – сухо произнесло существо уже на харонском.

От неожиданности Зиан'кхор, спрыгнул с летающего кресла и развернулся на 180 градусов. В его руке горел лазерный меч, и вся поза говорила о готовности к бою. Впрочем, довольно таки быстро он сообразил откуда шёл звук и перевёл взгляд на передатчик.

– Кто Вы? – спросил император удивлённо у существа, медленно выпрямляясь и принимая королевскую позу.

– Я – фреймер, житель Голлы. С небес на нас спустились существа, отнимающие у меня часть меня и у каждого из нас часть нас, они расхищают наши земли и оставляют после себя пустоту. Нам известно, что у вас с ними есть противоречия и мы просим вас вступиться за нас и прогнать их с нашей земли.

– Хм, довольно-таки интересно, не знал, что на этой планете есть жизнь, однако какова ваша численность и чем именно вы воюете? И да, с кем я имею честь разговаривать? Вы лидер воинов?

– Нас достаточно много, чтобы сокрушить пришельцев. – подумав немного ответил фреймер. – Я Йохелла – единственный фреймер соответствующий когну. Когн объединяет всех нас, но нам нужна помощь.

– Я подумаю над вашим предложением. – задумчиво произнёс император. – Пока мне ничего не известно о численности вашей армии, было бы не плохо, если бы вы показали себя на деле.

– Но вы же не бросите дело начатым? – медленно спросила Йохелла. – Не бросите своих союзников на попечение судьбы с веления Вас, император? Вы же не испугаетесь этих пасущихся на песках рабочих? – заговорческим тоном спросила она.

– Харонские воины не трусы и никто из галактической ассоциации не смеет произносить это! Наши воины закалены в боях и никогда не бросают слов на ветер! – громогласно прокричал Зиан'кхор. – Мы вышлем вам оружие и всё что будет необходимо, нам нужно время для того чтобы приготовить всё.

– Хорошо. – ответила Йохелла уже более дружелюбно и по её лицу скользнуло нечто вроде улыбки. – мы сообщим вам как только будем готовы принять помощь.

«Что за наглые существа – подумал он, возмущённо забираясь обратно на кресло. – Мало того что эти дикари оторвали меня от еды, так они ещё и просят помощи. Конечно, они могут быть нам полезны, но толку скорей всего от них будет не так уж и много, да и ариане не очень обрадуются, если им станет известно, что мы поставляем оружие повстанцам. Сколько же оружия может пропасть только на подходе к планете?.. Да и смогут ли они вообще захватить космопорт ариан? И откуда они знают наш язык? Неужели наши шпионы научили их?»

Есть мгновенно расхотелось. Быстрыми шагами Зиан'кхор подошёл к передатчику и, определив передачу сообщения всем харонским баронам, назначил экстренное совещание.