Текст книги "Симфония для смертельного трона"

Глава 11

Арабесса ворвалась в личные покои Короля Воров и, как только за ней захлопнулись тяжелые двери, сорвала с себя маску. Ее магия неистовствовала, быстро скользя по венам, а сердце колотилось. Свежий след от клятвы молчания горел на предплечье, пока она направлялась к гримерной отца.

Возможно, ему удавалось избегать ее в течение нескольких дней, но теперь она планировала поймать его. Избавление от маскировки Короля Воров было делом долгим и непростым.

Когда она приблизилась к месту назначения, ей в нос ударил металлический запах, отголосок магии трона, который давил на нее. «Осторожно, смотри, где ходишь», – казалось, говорила она. Арабесса просто зашагала быстрее, ощутив волнение при мысли, что отец точно находился неподалеку.

Незрячий служитель стоял у дверей гримерной Долиона и, почувствовав ее приближение, поднял руку, призывая остановиться.

– Сейчас он не принимает посетителей, – сообщил он.

– Меня он примет. – Арабесса прошла мимо и, войдя в комнату, увидела Долиона, он снял головной убор и был окружен еще большим количеством слепых помощников.

– Как ты мог не сказать мне? – спросила она. Ее вторжение заставило слуг остановиться. Услышав эти слова, Ачак, который стоял в углу и чистил ногти, взглянул на нее.

Ее отец, стоявший к ней спиной, произнес:

– Оставьте нас.

Ушли все, кроме Ачак.

Только тогда Долион повернулся и взглянул дочери в глаза.

Какое-то время они смотрели друг на друга, и Арабесса заметила в голубых глазах отца смесь эмоций: боль, гордость, беспокойство, усталость.

Волна снедавшего ее раздражения улетучилась.

– Как ты мог не сказать мне? – повторила она, на этот раз мягче.

Отец устало вздохнул.

– И как бы я смог это сделать, моя музыкальная?

– Всегда можно найти выход, – сказала она, подходя и вставая перед ним.

Арабессе не нравились чувства, которые она испытывала: боль, злость, смятение. Не из-за того, что согласилась, а потому, что ее не предупредили о его желании уйти.

– Я твоя дочь, – заметила она.

– Факт, который никогда не имел значения для трона, – напомнил Долион, нависая над ней.

Она заставила себя оставаться на месте.

Возможно, он снял головной убор, но по-прежнему казался внушительным и пугающим, особенно в маленькой комнате. Находясь в его приемной, Арабесса всегда ощущала умиротворение – круглой формы помещение со стеной шкафов, канделябрами и мягкими коврами, – но в этот вечер ни плюш, ни знакомая обстановка не помогли успокоить переполнявшие ее эмоции.

Ее отец покидал трон Короля Воров. Он передавал свою власть другому. Возможно, ей. Может быть, незнакомцу. А она и не подозревала об этом.

– Если бы меня не пригласили сегодня вечером, – сказала она, пробуя подойти к проблеме с другой стороны, – когда бы ты сообщил, что… уходишь на покой? – Она пыталась подобрать слово, которое клятва молчания позволяла бы ей произнести. – Когда узнали бы Мусаи? Не считаешь, что это достаточно важная информация для тех, кто служит тебе?

– Мусаи служат Королю Воров, – ответил Долион. – Не мне.

– Но ты создал Мусаи.

– А ты их только что уничтожила…

Арабесса отшатнулась, будто получила пощечину. Она не находила слов. Остались лишь чувства, противные и нежеланные: печаль и вина, ведь она знала, что отец прав; ярость и разочарование, ведь, когда она, наконец, добьется желаемого, наступят последствия.

Но будучи Арабессой Бассетт, она продолжала сохранять хладнокровие, даже если ей хотелось плакать или кричать.

– Ты… злишься на меня? – Вопрос прозвучал тихо, испуганно.

Лицо Долиона смягчилось.

– Моя музыкальная, как я могу сердиться на путь, который выбрал сам? Я горжусь, что ты стремишься жить жизнью, о которой не будешь жалеть.

– Но ты сказал…

– Я просто напомнил – ничто не вечно. Ни моя роль здесь, ни твоя, ни роли твоих сестер. Мне жаль, что я не смог предупредить тебя о том, что ты узнала сегодня, о своих планах или о том, к чему нужно готовиться тебе, но таков путь нашего королевства, дитя мое. Клятвы молчания, Тайные обеты и заклинания хранят много тайн. А трон еще больше. Я знаю, ты способна понять это. Иначе тебя бы не пригласили.

Арабесса не знала, крылась ли причина в тусклом свете свечей или в том, что недавно случилось в тронном зале, но она заметила настоящую усталость в глазах отца. Новые морщины на лбу и седину в бороде. Изнеможение, накопившееся за бесконечные годы ролей и обязанностей.

«Я занимал этот трон столько, сколько мог».

Тяжесть раскаяния легла на плечи Арабессы. Почему она не замечала, насколько изнурен ее отец? Хотя, даже если бы и заметила, никогда бы не подумала, что это может привести к такому исходу: он больше не будет Королем Воров.

– Да, – кивнула она, – естественно, я понимаю, но ведь если об этом полагалось знать Ачак, можно было открыться и мне? Как и Нии с Ларкирой.

– Ачак стояли рядом с этим троном еще до меня, – объяснил Долион. – Они знали о том, что представляет собой Затмение звезд, прежде чем я вообще узнал о Королевстве Воров.

Услышанное стало для Арабессы новостью. Сколько лет было близнецам? Она посмотрела на брата, он кивнул, его бородатое лицо ничего не выражало.

– Это правда, – сказал Ачак. – Мы видели много Затмений звезд.

Значит, они видели других Королей Воров. И, несомненно, были приближенными ее матери, как и многих королей до этого.

Сколько бы ответов ни получала Арабесса, у нее появлялось еще больше вопросов, касающихся прошлого этого трона.

Сможет ли она когда-нибудь узнать ответы на каждый из них?

«Да, – прошептали дары, – когда мы займем его».

Беспокойство охватило ее при напоминании о турнире, в котором она только что согласилась участвовать. Но причина крылась не в страхе, что она потерпит неудачу и, возможно, отправится в Забвение. Нет, смерть не пугала Арабессу, ведь она сталкивалась с ней каждый день. Дело было в хаосе, который воцарится в ее семье. Уже воцарился.

«Но ты создал Мусаи».

«А ты их только что уничтожила».

Чувство вины сильнее сдавило грудь. В глубине души еще до подписания договора она знала, что не сможет быть королем и оставаться наемницей. А если она не переживет испытания… Что ж, Мусаи были трио, а не дуэтом. Это последствие ее решения задело сильнее всего. Не потому, что Арабесса хотела оставаться их лидером, а потому, что казалось крайне безответственным и эгоистичным решать судьбу Мусаи, не посоветовавшись со своими сестрами. Они тоже заслуживали право выбора.

Как ей было справиться со всем этим?

Словно отвечая на эти вопросы, рана от клятвы молчания на предплечье напомнила о себе. Предупреждение о том, что она никогда не сможет озвучить: правду.

Теперь Арабесса находилась в плену этих тайн, как и ее отец, как и Ачак.

По крайней мере, некоторых из них.

– Так вот почему ты отдал мне воспоминание о том, что мама была Королем Воров? – спросила она.

Возможно, Долион и не мог говорить об истории Джоанны, но на Арабессу запрет еще не распространялся.

– Да, – сказал он, и в его глазах отразилась боль, как случалось каждый раз при упоминании жены. – Самый лучший способ, который мы смогли придумать, чтобы подготовить тебя, если когда-нибудь наступит день, подобный сегодняшнему.

– Так вы знали, что такое возможно? – Арабесса удивленно посмотрела на отца. – Что меня могут пригласить?

– Не совсем, – ответил отец. – Но твоя мать… скажем так, она подготовилась ко всем вариантам развития событий, особенно к тем, в которых можете оказаться замешаны вы, девочки, и наша семья.

– На самом деле, она слишком много размышляла о слишком многом, – добавил прислонившийся к дальней стене Ачак, задумчивая усмешка тронула губы брата. – Мы с сестрой часто дразнили Джоанну, что она мечтала родиться предсказательницей судеб.

– Да, – задумчиво согласился Долион. – Я бы точно хотел знать, что меня ждет в будущем.

Арабесса чувствовала – в этой теме кроется много интересного, и в ней обязательно нужно разобраться, но сомневалась, что данный момент был подходящим.

– Но, видишь ли, моя музыкальная, – отец снова посмотрел на нее, на его лице лежала печать беспокойства не только из-за событий сегодняшнего дня, – мое время уже давно пришло. Я не могу играть эту роль так же хорошо, как раньше.

– Прости, – сказала она, чувствуя еще большую тяжесть.

Долион озадаченно посмотрел на нее.

– За что тебе извиняться?

– Я не знала, что ты так себя чувствуешь. Должна была знать.

У него вырвался тихий смешок.

– Ты не можешь нести ответственность за все, дитя мое.

– И все же я должна была понять.

Долион с теплотой улыбнулся ей.

– Знаешь, может, внешне ты и похожа на свою мать, но характером пошла в меня, – признался он. – Мы прячем свои чувства.

Впервые Арабесса не знала, считать это достоинством или недостатком.

– Ваше величество? – прервал разговор пришедший незрячий слуга, поклонившись на пороге гардеробной. – К вам пришел Коллектор. Я бы не стал беспокоить вас, но он сказал, что дело очень срочное.

Арабессу охватила паника. Зимри здесь? «Нет, нет, нет. Это плохо». Она выглядела не просто скверно, – в местами прожженном платье, украшенная пятнами крови и царапинами, – она казалась совсем разбитой. Увидь он ее, у него наверняка возникли бы вопросы. Вопросы, на которые у нее самой вряд ли имелись ответы, не говоря уже о тех, которые ей разрешалось давать.

Если только…

– Он знает? – спросила Арабесса.

– Нет, – ответил Долион. – Знают лишь те, кто находится в этой комнате, и те, кто был приглашен сегодня. И больше никто в королевстве.

– Он не должен видеть меня в таком виде, – указала она на себя.

– И не увидит, – заверил Долион, а затем обратился к ожидающему слуге:

– Проводите его в малую гостиную. Я приду через минуту.

Арабесса нахмурилась.

– Но мне нужно многое обсудить с тобой.

– Не сомневаюсь, – ответил Долион, спускаясь с платформы для переодевания. – Но, может, стоит принять ванну и выпить чаю, прежде чем мы продолжим? Это всегда помогает мне привести мысли в порядок.

– Именно этим ты и займешься перед встречей с Коллектором? – пошутила она.

Еще одна ухмылка озарила усталое лицо отца.

– Я бы с радостью, вот только у меня давно нет времени на подобную роскошь.

Когда отец вышел из комнаты с белой мантией Короля Воров, по-прежнему лежавшей на его плечах, Арабесса на мгновение задумалась, как ей самой избежать такой усталости, когда она сядет на трон.

Этот вопрос имел смысл, только если она выживет, пытаясь заявить на него права.

Глава 12

Кольцо в кармане Зимри горело. По крайней мере, казалось именно так, учитывая, как сильно оно обжигало кожу сквозь ткань брюк.

«Возьми меня, – будто требовало оно. – Держи. Погладь. Отдай меня тому, кого любишь».

Именно так Зимри и намеревался поступить, но сначала ему нужно было поговорить с отцом Арабессы. С момента своего разговора с Каттивой он испытывал непреодолимое желание разобраться с тем, что творилось у него на душе.

Стоя в маленькой гостиной личных покоев Короля Воров, он жутко нервничал, охватившая тело внутренняя дрожь походила на мечущиеся в очаге языки пламени. Он уже давно не чувствовал такого беспокойства. Без сомнения, Зимри знал, в чем заключается причина такого состояния. Он пришел сюда, чтобы получить одобрение Долиона Бассетта. Награда, к которой много лет стремилась его семья.

При мысли об этом Зимри вспомнил время, когда тоже желал получить лишь благословение Долиона. Тогда он был еще мальчиком и осваивал новые грани своей новой жизни с человеком, который играл одну из самых влиятельных ролей в Адилоре.

Слушая рыдания заключенного в центре комнаты, Зимри боролся с нахлынувшим на него чувством вины. Воздух был наполнен резким запахом страдания – эмоция, которую он сознательно усилил.

– А теперь счастье, – инструктировали Ачак с места, где они стояли позади Зимри.

Зимри сосредоточился на мужчине. Было легко найти и усилить его печаль. А вот изменение и превращение столь тяжелых эмоций в нечто приятное можно было сравнить с попытками перевернуть валун: довольно трудно.

– Я чувствую, что ты испытал много боли, – тихо сказал Зимри, наклоняясь к закованному в кандалы человеку. – Но наверняка ты можешь вспомнить что-то, например имя или место, которые приносят тебе безмятежность?

«Поделись со мной, расскажи, что это, – велел он своим дарам нежно погладить ссутулившегося пленника. – Я помогу тебе почувствовать себя лучше. – Прикосновение к щеке. – Доверься мне. – Легкое касание груди. – Поделись со мной».

Она была слабой, но Зимри ухватился за нить цветочного аромата, который начал исходить от пленника. Любовь всегда была сильной эмоцией. Она пахла полевыми цветами: надеждой.

– Да, – подбодрил он, осмеливаясь приблизиться и по-прежнему оставаясь сосредоточенным. – Это чувство может принести тебе покой. Держись за него. – Запах усилился, мужчина перестал плакать и повернул голову в сторону голоса Зимри, глаза его скрывала повязка. Тогда Зимри усилил действие магии, золотая пыль посыпалась на маленькие нити спокойствия, окружавшие пленника. Он сделал глубокий вдох, вытягивая любую мысль, которую прятал этот человек, и с помощью даров повторял: «Доверься мне, доверься нам», – пока пленник не улыбнулся.

– Что помогает тебе ощутить счастье? – спросил Зимри.

– Мэри, – вздохнул мужчина. – Моя Мэри.

Стоило ему произнести это имя, как все запахи меланхолии улетучились, будто кто-то настежь распахнул окно. Несмотря на царапины, порезы и испачканную одежду, закованный в кандалы мужчина, который всего несколько минут назад рыдал, теперь улыбался, на его лице было написано блаженство.

И, как следствие, Зимри тоже, потому что очень трудно управлять эмоциями других, не перенимая их.

– Как долго он тренируется? – обращаясь к Ачак, спросил Долион, наблюдающий за происходящим из тенистого угла. Стоило Зимри услышать его глубокий голос, как комната вновь обрела четкость. Он, Ния, Ларкира и Арабесса толпились в тюремной камере под дворцом.

Надо отметить, странное место для того, чтобы учить магии детей, но не самое странное из тех, в которых они бывали.

– Около двух недель, – ответили Ачак. – Он вполне естественно обращается со своими дарами. Быстро улавливает эмоции других.

Долион пристально смотрел на Зимри, которому в то время было всего двенадцать, но уже на три года старше, чем когда он переехал к Королю Воров и его семье. Тем не менее в присутствии опекуна он вел себя нерешительно. Особенно когда тот удивил всех, придя сегодня днем понаблюдать за ними во время одного из уроков.

– И всегда может изменить их? – спросил Долион, продолжая смотреть на Зимри.

Он старался не вертеться под испытующим взглядом, и понимание, что сестры тоже наблюдают за ним, не слишком помогало.

– С неодаренными да, – сказали Ачак. – Надо еще отработать некоторые приемы, но мы верим, что очень скоро он будет полностью владеть своими дарами.

Наконец Долион обратился к Зимри:

– А ты тоже так думаешь? Что в ближайшее время полностью овладеешь искусством управления магией?

Холодный пот выступил у него на шее. Он рано понял, что здесь его ответы всегда будут помнить и ставить под сомнение.

– Я… буду тренироваться, пока не добьюсь успеха, ваше величество.

В голубых глазах опекуна вспыхнула радость, воздух наполнился тонким ароматом жимолости. Сжимавшие грудь Зимри тиски ослабли, но лишь слегка.

– Продолжайте. – Долион кивнул Ачак и, даже не взглянув на дочерей, покинул комнату.

Ачак велели Зимри быстро отойти в сторону и приказали Нии приготовиться к своему уроку – объектом оставался все тот же бедный пленник.

– Ты хорошо держался, – шепотом сказала Арабесса, когда он встал рядом с ней. – Имею в виду с моим отцом, – добавила она. – Временами кажется, будто он очень требователен, но он испытывает только тех, кого считает достойными. А ты, Зимри, безусловно, достоин.

Положительная реакция Долиона и слова Арабессы породили в душе Зимри новое чувство. То, которое он не испытывал уже очень давно: ощущение сопричастности.

– Прости, что заставил тебя ждать, – глубокий голос вторгся в воспоминания Зимри, возвращая его в гостиную в личных покоях Короля Воров.

– Мой король. – Зимри низко поклонился, когда Долион вошел в помещение. – Прошу прощения, что пришел, хотя знал, что вы очень заняты.

– Ты никогда не тратишь мое время понапрасну, – сказал Долион. – Пожалуйста, садись.

Он махнул рукой в сторону кресла неподалеку и сам тяжело опустился в такое же напротив.

– Итак, что это за срочность, о которой ты упомянул слуге?

– В общем, – собравшись с духом, начал Зимри. – Дело касается вашей дочери, Арабессы.

Повисла пауза, и, когда король посмотрел на Зимри, в его взгляде мелькнуло что-то, чего молодой мужчина не мог прочесть, хотя очень ясно почувствовал: от наставника исходило беспокойство, кислый запах.

Зимри нахмурился, не зная, что с этим делать. Обычно Долион редко беспокоился по тому или иному поводу.

– Хорошо, – медленно произнес он. – Она попала в неприятности?

– Нет. – Зимри покачал головой. – Ничего такого. Я… ну…

Больше не доверяя своим словам, Зимри решил положиться на действия. Сунув руку в карман, он вытащил кольцо с сапфиром, принадлежавшее его матери. Камень заиграл в свете огня, когда Зимри поднял его выше.

Долион взглянул на кольцо, но ничего не сказал. Зимри отчаянно пытался понять, о чем думает его опекун теперь, когда открылась причина его прихода сюда. Но, словно спрятав свои эмоции за толстой стеной, Долион ничем не выдал себя, его лицо оставалось бесстрастным. В этот момент он выглядел как строгий отец, невозмутимый король и оценивающий подопечного наставник.

«Он испытывает только тех, кого считает достойными, – сказала ему однажды Арабесса. – А ты, Зимри, безусловно, достоин».

Это был его шанс доказать, насколько.

– Есть нечто очень важное, о чем я хотел бы спросить вас, сэр, – снова начал Зимри. – И это касается девушки, которая очень важна для нас обоих.

Глава 13

Уже третий раз меньше чем за неделю Арабесса испытала шок. Ее сестры на удивление спокойно восприняли новость о том, что их мать была Королем Воров.

На самом деле, они не выглядели оскорбленными или раздраженными, пока сидели напротив нее и пили чай на террасе дома их семьи в Джабари. Неужели Арабесса была более эмоциональной, чем Ния?

Арабесса нахмурилась, ей совсем не понравилась эта мысль.

– Я думала, вы обе засыплете меня вопросами, – призналась она.

– Есть ли что-то такое, о чем мы еще не спросили? – уточнила Ларкира, ставя свою чашку обратно на блюдце. Этим утром она была без перчаток, и ее наполовину отсутствующий безымянный палец был выставлен напоказ. Она лишилась его в результате неудачной кражи.

– Уверена, что есть, – нахмурившись, ответила Арабесса. – Но не стану тратить время на выяснение, если вас двоих это не волнует.

– Почему это не волнует? – вставила Ния, кусая пирожное с клубникой. – Но ты в деталях рассказала нам о том, что знаешь и чего нет. И мы, безусловно, ценим это.

Это, конечно, было правдой. Арабесса удостоверилась, что поделилась всем, касающимся мамы, до того, как они с сестрами принесут Тайный обет.

Теперь, зная еще более важную тайну, Арабесса крайне отчаянно пыталась избавиться от этой. Хотя она не почувствовала того облегчения, на которое рассчитывала.

Возможно, знание о том, что скоро ее жизнь может оборваться, и понимание, что к концу Затмения звезд из-за нее Мусаи прекратят свое существование, вызывали некоторый дополнительный стресс.

При этих мыслях ее снова охватило чувство вины и беспокойства.

– Честно говоря, – начала Ния, наклоняясь вперед, чтобы взять еще одно пирожное с небольшого столика перед ними, – я бы даже поспорила на такой вариант. Если судить по историям, которые Ачак рассказывали нам о маме, ничего удивительного, что она была Королем Воров.

– Умная, красивая, а еще и одна из самых могущественных колдуний в Адилоре, – перечислила Ларкира. – Не говоря уже о том, как отец говорил, что именно она показала ему Королевство Воров.

– Верно, – согласилась Арабесса, немного разочарованная тем, что не додумалась до этого так же быстро, как ее сестры. – Но мне все равно бы хотелось узнать о роли Джоанны раньше.

– Согласна, – сказала Ларкира, разглаживая складки на своих синих юбках. – Но разве мы когда-нибудь узнавали что-нибудь у отца тогда, когда нам хотелось?

Ния фыркнула в знак согласия.

– Он правда любит сообщать важные детали в самый последний момент.

«Да, например, что меня пригласят бороться за трон, который он решил покинуть». – Арабесса сжала губы, когда клятва молчания на ее руке начала гореть огнем. Предупреждение.

«Я не собиралась говорить об этом вслух!» Она попыталась урезонить проклятое заклинание, хотя ее сестры имели полное право знать об отце и судьбе Мусаи.

Конечно, Арабесса могла поведать им, что трио распадается, но не смогла бы объяснить причину. Именно это и мучило ее сильнее всего. Причина и реакция на все.

– А вот что мне интересно, – продолжала Ния, пока проникающий через окна свет подсвечивал ее рыжие волосы, – так это сколько было Королей Воров?

– Разве это важно? – ответила Ларкира. – Очевидно, много.

– Правда, – размышляла Ния. – Интересно, когда они поменяются…

– Ларк, ты останешься в королевстве после нашего сегодняшнего выступления? – резко сменила тему Арабесса. Ей не нравилось, куда зашел разговор, как и ее клятва молчания, поскольку вырезанная на руке подпись жалила. «Осторожно», – будто шептала она.

– Нет. – Младшая сестра повернулась и подмигнула ей, светлые волосы рассыпались по плечам. – Не планировала. Одна из наших служанок недавно родила ребенка, и мы с Дариусом планировали навестить их.

– Разве не эта служанка в прошлом году родила девочку? – спросила Ния, стряхивая с рукава крошки.

– То была Ребекка, – улыбнувшись, ответила Ларкира. – У нее очаровательная маленькая девочка. Ее волосы даже рыжее твоих, Ния.

– Ни у кого не может быть более рыжих волос, чем у меня.

– А у нее есть, – возразила Ларкира.

Арабесса наблюдала, как горят глаза младшей сестры, когда она говорит о детях. Возможно, Ларкира никогда не признавалась, но Арабесса понимала, что сестра хочет иметь семью. Для них с Дариусом эта тема была довольно непростой. Он признался, что однажды очень хочет стать отцом, но, похоже, эти планы оказались пока отложены из-за службы Ларкиры Королю Воров.

Беременность была несовместима с необходимостью исполнять приказы и подвергать кого-то пыткам.

И тут сердце Арабессы забилось быстрее.

А может, распад Мусаи будет для сестер во благо.

Если бы Ларкира не была связана обязательствами перед троном, она могла бы более свободно выбирать будущее для своей семьи.

А плавания «Плачущей Королевы», в которых принимала участие Ния, становились все продолжительнее и продолжительнее. И когда она находилась вдали от своего пирата, ее хандра казалась сущим наказанием для окружающих.

Может ли решение Арабессы следовать собственным путем, дабы помочь сестрам более свободно распоряжаться своими судьбами?

Впервые за, казалось, вечность Арабесса ощутила надежду.

Независимо от итога, который она получит в конце Затмения звезд, распустив трио Мусаи, Арабесса могла помочь сестрам стать свободными.

– Давно я не видел вас троих вместе в такой обстановке. Мне этого не хватало, – послышался знакомый глубокий голос со стороны двери.

Спокойствие, которое ощущала Арабесса, исчезло, пульс участился, когда на террасу вошел Зимри. Он великолепно выглядел в своем бордовом пиджаке и брюках, его темная кожа в утреннем свете излучала тепло.

Стоило карим глазам найти ее, как широкая улыбка озарила его угловатые черты лица, согревая сердце Арабессы.

Она знала, что никогда не привыкнет к тому, как ее тело реагирует на него.

– Зимри! – воскликнула Ларкира, вскочив, чтобы обнять его. – Я надеялась увидеть тебя перед нашим выступлением. Вчера в «Макабрисе» мы скучали по тебе.

– Ты же знаешь, что Коллектор редко ходит по своим владениям, – заметила Ния. Она продолжала сидеть на своем месте, но в знак приветствия послала Зимри воздушный поцелуй, от которого он игриво отмахнулся. А потом показала ему язык.

– Что заставило тебя покинуть свою лачугу в королевстве и прийти сюда? – спросила Ларкира.

Зимри снова посмотрел на Арабессу.

– Вообще-то я пришел поговорить с вашей сестрой.

На мгновение в комнате стало тихо, похоже, никто не сомневался, о какой из сестер шла речь.

– Конечно-конечно, – сказала Ларкира, слишком явно ухмыляясь и подталкивая Нию.

– Но я еще не допила чай, – заныла та.

– Допьем чай на кухне, – сквозь стиснутые зубы ответила Ларкира. – А теперь идем. – Она почти силой потянула Нию, заставив ту встать.

Когда сестры направились к двери, Арабесса запаниковала. Если целью прихода Зимри являлось продолжение вчерашнего разговора, она была не готова. На самом деле, возможно, сегодня итог оказался бы даже хуже. Девушка по-прежнему пыталась понять, как борьба за трон повлияет на ее собственную жизнь, не говоря уже о жизнях близких.

В королевстве официально началось Первое увядание, а это означало, что в любой момент может начаться ее первое испытание. Необходимо было собраться с мыслями, сфокусироваться на цели, и Арабесса никак не могла позволить себе отвлекаться.

Зимри должен понять ее запутанные эмоции и найти ответы на вопросы, почему она так себя ведет. Ответы, которые Арабесса не могла озвучить.

– Уверена, вам не обязательно уходить, – взволнованно заметила Арабесса, когда они направились к двери.

– Уверена, нам обеим очень нужно уйти, – сказала Ларкира, взяв под руку Нию. – Но мы увидимся сегодня вечером на представлении во дворце. Ты ведь будешь там, Зимри?

– Да, я планировал присутствовать.

– Хорошо! Во время Затмения звезд на представлениях обычно творится настоящий хаос.

И с этими словами сестры вышли за дверь, закрыв ее с тихим щелчком.

– О боже, – воскликнула Арабесса, резко вставая. – Я только что вспомнила: до выступления мне нужно успеть сделать массу дел. Проверить костюмы, настроить инструмент…

– Ара, – подходя ближе, нежно начал Зимри. – Ты сможешь сделать все, что пожелаешь, когда я задам тебе один вопрос.

Стоило ей сделать вдох, как знакомый аромат наполнил легкие, помогая тревоге утихнуть.

– Но…

– Пожалуйста, побудь со мной немного.

– Зимри…

– Силы потерянных богов, Ара, – огрызнулся он. – Ты убиваешь всю романтику.

Услышав это, она замерла.

– Романтику чего?

Зимри покачал головой, но не смог сдержать ухмылку.

– Я планировал, что все пройдет совсем иначе. Подразумевалось, что будет много красивых стихов и искренних признаний, но давно пора уяснить – в твоем случае время играет решающую роль.

Арабесса нахмурилась.

– Я не понимаю.

Зимри провел рукой по ее руке и переплел их пальцы.

Арабессе вдруг стало очень жарко, ее сердце горело, словно солнце.

– Я хочу кое-что знать, – начал он. – Ты любишь меня?

Она озадаченно посмотрела на него.

– Это твой вопрос?

– Один из них.

– Зимри, как ты мог поду…

– Ты любишь меня?

Сердце Арабессы сжалось: неужели он сомневался в этом?

– Конечно, я люблю тебя, ненормальный. Ты… – Пришлось отвести взгляд, чтобы продолжить: – Мое сердце принадлежит тебе.

В ответ Зимри лучезарно улыбнулся.

– Я тоже люблю тебя.

– Хорошо. – Она кивнула. – А теперь, когда мы это выяснили…

– Мне нужно, чтобы ты запомнила эти два очень важных факта, – продолжил он, потянувшись к нагрудному карману. – Ибо это все, что имеет значение для следующего вопроса.

Арабесса затаила дыхание, ее сердце замерло, когда Зимри достал кожаную коробочку, в которой лежало кольцо с ослепительным зеленым сапфиром.

– Арабесса Бассетт, – начал он, медленно опускаясь на одно колено. – Музыка моего сердца, моя единственная любовь, я прошу тебя оказать мне величайшую честь – стать моей женой.