Текст книги "Искатели каучука"

11. РЕКА АМАЗОНКА

Амазонка – самая грандиозная из рек земного шара. Правда, Миссисипи и Нил длиннее ее, но зато Амазонка шире и глубже их и по объему воды превышает обе названные реки, взятые вместе. По своему фарватеру и огромным притокам, Амазонка представляет большую навигационную поверхность, чем всякая другая река. Так, у Миссисипи – шесть притоков, длиной более семисот миль, у Нила – всего три или четыре, у Нигера – вовсе нет значительных притоков, у Янтсекианга нет ни одного такой длины, как Орио, Амазонка же имеет шестнадцать притоков, и самый большой из них превышает тысячу миль. Если принимать озеро Лаурикока за исток Амазонки, то длина ее равняется 2,700 милям, а если – Окайаль (Ucayale), то она будет равна восьмой части окружности земного шара.

Если наши читатели откроют свои атласы на карте Южной Америки, то увидят, что вдоль западного берега ее тянутся Анды. Около Венесуэлы и Гвианы горы делают изгибы к востоку, образуя основательную стену к северу. В нескольких сотнях миль на юг от реки лежат плоскогорья Бразилии. Таким образом получается огромная долина, открытая только на восток, к Атлантическому океану. Через это открытое пространство устремляется по направлению к Андам большая часть ветров с океана. Как всем известно, ветры оставляют на горах свою влагу. Вот почему в некоторых частях южно-американского материка местности, лежащие к западу от Анд, отличаются сухим климатом, а на восток от них воздух пропитан влагой. Долина реки Амазонки получает больше дождя, чем всякая другая область земного шара.

Янез Пинзон (Yanez Pinzon) был первым мореплавателем, который достиг устья Амазонки. Это было в марте 1500 года, но настоящее открытие его было сделано Франциском де Ореллана (Francisco de Orellana), который в 1541 году отправился из Квито, на западном берегу Эквадора, и спустился на парусах вниз по Напо к Амазонке. С ним было пятьдесят испанских солдат. После долгих бедствий и трудностей, они, наконец, достигли через семь месяцев устья реки.

Этот мореплаватель принес из своего путешествия легенду об амазонках, живших вдоль берегов реки, откуда и произошло ее настоящее название. В 1561 году такое же плавание предпринято было Lope de Arguirr'ом: он был одним из тех, кто сопровождал Педро де Урсуа в его тщетных поисках Эльдорадо. Arguirre был изменником и негодяем: он убил предводителя, выбрал преемника ему и затем покончил также и с ним.

Набрав шайку из пиратов, он сам сделался их вождем и назвал их «мараньонами», откуда произошло второе название Амазонки – «Мараньон». Он совершил массу жестокостей и, когда ему пришлось сдаться королевским властям, заколол собственную дочь, «чтобы на нее не могли указывать с презрением, как на дочь изменника».

Когда на берегу вспыхивают красноватые блуждающие огни, местные жители высыпают смотреть на них и говорят, что это «душа предателя Arguirr'».

Два монаха, которых индейцы прогнали из перуанской миссии, спустились в 1616 году вниз по реке до Пары, а оттуда отправились в Марангу, где склонили губернатора снарядить целую флотилию для того, чтобы исследовать местность и доставить их обратно в Перу. Экспедицией командовал Педро Тексейра, и всех было больше сорока лодок, где помещалось 70 португальских солдат и 1,200 индейцев. Они выступили в 1637 году и прибыли в Перу только год спустя. Тексейра оказался превосходным предводителем. Через два года он вернулся назад, и его записки об этой поездке являются первым разумным отчетом об Амазонке.

В 1769 году госпожа Годен сделалась героиней одного из самых удивительных приключений. Она двадцать лет не видалась с мужем, и письма его к ней терялись по вине вероломного посланного. Она была в Квито, когда ей сказали, что в верховьях Амазонки ждет ее португальская лодка, чтобы доставить ее к ее мужу в Кайениу. Отец ее отправился вперед, чтобы заготовлять лодки и людей на каждой станции, и она отправилась вниз по Бобонассе, в лодке, вместе с двумя братьями, племянником – маленьким мальчиком, врачом-французом, негром и тремя служанками. Испугавшись опасности, местные жители бежали, но остальные отчалили от берега. Впопыхах лодка их опрокинулась, и они едва не погибли. Тогда госпожа Годен решила дожидаться на берегу с братьями, а французский врач и негр сделали попытку добраться до Анд, обещая прислать хорошо снаряженную лодку не позже как через две недели. Они ожидали этой лодки больше трех недель, а потом соорудили плот. Но едва спустили его на воду, как он ударился о дерево, и все пассажиры очутились в воде. Никто не утонул, но все труды их пропали даром. Тогда они пустились в путь пешком, пока не измучились до такой степени от голода и жажды, что были не в силах идти дальше. Один за другим погибли они ужасной смертью, и только госпожа Годен осталась в живых. Точно безумная, бродила она по лесу, где отыскала несколько яиц и немного воды, чем подкрепляла свои силы. Наконец, после десяти дней ужасных скитаний, добралась она до реки, где на ее счастье, двое индейцев собирались отчалить в Анды. Они привезли ее туда, а затем в Табатингу, откуда португальский корабль доставил ее к ее мужу.

С тех пор Амазонку из конца в конец пересекало не мало искателей приключений, исследователей и ученых, и все они могли бы рассказать много чудесного о своих странствованиях. Но внешний вид местности почти не изменился с тех пор. Леса остались такими же огромными, почти безграничными, какими были и раньше; также изобилуют они зверями и пышной растительностью. Может быть, по берегу раскинулось теперь несколько больше деревень, чем прежде, но внутри есть реки, которых еще никогда не видали белые и в недосягаемых чащах лесов живут дикари, о которых не знают исследователи. Рука времени почти не коснулась этих чудных диких мест, изобилующих всеми богатствами природы.

12. АРДАРА

При взгляде на мощную Амазонку на карте, всякий скажет, что это широкая река, ровно бегущая между своими берегами, как и большая часть рек в Америке. Но такое заключение было бы не верно. Амазонка изобилует островами, протоками и болотам на протяжении тысяч квадратных миль, которые по временам затопляются водой, а затем снова выступают из-под нее. Есть сотни мест, где никто не может решить, находится ли он на главном русле реки или в целых милях расстояния от него: так широки и многочисленны ее боковые протоки. Даже для опытных и наблюдательных моряков требуются целые годы, чтобы хот сносно познакомиться с этой рекой, и многие ученые называт ее во множественном числе «Амазонками».

Маленький пароход «Исследователь» поднимался вверх по реке. Панорамы, открывавшиеся на далеко удаленных друг от друга берегах, доставляли огромное наслаждение Неду Ливингстону и Гарри Норвуду. Они стояли на палубе, указывая друг другу на самые интересные виды, развертывавшиеся перед ними, – точно двое маленьких детей, погруженных в рассматривание прекрасной книги с картинками. Капитан Спрогель был около колеса и, положив на него руку, направлял пароход к западу. Ардара, которого капитан взял с собой ради его хорошего знакомства с Тапайос и верховьями Амазонки, лежал около шлюпки, покуривая трубку и болтая с матросами. Джек Блокли скоро стал общим любимцем, благодаря своему оригинальному юмору, простоте и откровенности. И вообще вся команда чувствовала себя лучше, чем можно было предполагать ввиду ее разношерстности.

Так как капитан Спрогель был у колеса, то с ним нельзя было вести разговоров. Мальчики хорошо знали это и не пытались заговаривать с ним. Таким образом они были на время предоставлены самим себе, и гамаки их раскачивались под сводчатой крышей верхней палубы, где они могли лежать, сколько душе угодно.

– Это самый красивый вид, какой я только когда-нибудь видел в жизни,

– сказал Нед. – Но я знаю, что все мои попытки описать эти красоты в письме к своим не приведут ни к чему!

– Ты заметил, – проговорил Гарри, – что мы совсем не видим земли, а деревья и трава точно растут прямо из воды?

– Да, это похоже на то, точно мы едем по каналу, прорытому в лесу!

– А какие пальмы! Я думал, что особенно славятся пальмы Ост-Индии, но с этими ничто не может сравниться!

– Ардара говорил мне, что ученые, исследовавшие Амазонку, назвали ее пальмы самыми лучшими в мире. Ведь ты знаешь, что он ездил несколько лет тому назад с профессором Агассисом и его друзьями вверх по реке. Он говорит, что этот великий натуралист высказал такое мнение!

Пальмы росли здесь целыми тысячами. Некоторые из них с перистыми листьями, склонялись к самой воде, точно желая выкупать в желтом потоке свои причудливые локоны; другие, бледно зеленые, стояли прямее, а третьи гордо вздымали вверх свои царские головы, точно горный дуб, и поднимались немногим менее чем, на 100 футов. Местами только и виднелись пальмы, иногда их было мало или они исчезали вовсе – только для того, чтобы сейчас же появиться снова во всей своей красоте и изобилии. Кроме того, все время виднелся виноград и поникшие над водой растения, но чудный бразильский виноград встречается во всей своей необыкновенной роскоши далее от берега и в верхних областях Амазонки. Здесь находятся сорта ползучего винограда, имеющие более трех четвертей мили в длину.

Мальчики не обратили бы внимания на плантации какао, если бы им не указал на них Ардара. Темно-зеленая листва его так мало отличалась от леса, что только опытный глаз мог подметить разницу между ними.

– Должно быть, в этих лесах водится много диких зверей и пресмыкающихся! – заметил Гарри Норвуд, показывая на южный берег. Он был от них в полумиле расстояния, между тем, как северный едва виднелся вдали.

– Разумеется, тут много всяких животных, – ответил Ардара. – Все теплые страны кишат ими, я в этом уверен. Меня всегда удивляло то, что в Индии и других частях света, где природа и в половину менее благопритна, чем в Бразилии, водятся самые крупные и свирепые из животных. У нас, например, есть тигр, но ведь он все равно, что домашняя кошка в сравнении с тем пятнистым тигром, который бродит в лесных чащах Индостана!

– Это верно: нет животного на всем земном шаре, страшнее этого тигра!

– сказал Нед.

– А как же лев, этот царь зверей? – спросил Гарри.

– Это уж известно от очевидцев, что хотя тигр в пять раз слабее льва, но зато раз в десять смелее и свирепее его. Правда и то, что настоящий тигр найден только в Азии, хотя многие путешественники и говорят, что он водится также и в Африке.

– У нас здесь немного зверей, которых нежелательно было бы повстречать в лесу, хотя они и не могут равняться тем, что, что живут за океаном. Так, у нас есть лев без гривы, соседство с которым не может доставить большого удовольствия!

– Это тот, которого зовут кугуаром, или пумой?

– Он самый. Потом есть ягуар, вряд ли менее опасный, чем тот. А кроме того всюду водятся змеи.

– Я боюсь их больше, чем кого-нибудь другого, – заметил Гарри, содрогаясь от отвращения. – От одного вида змеи у меня мороз пробегает по спине!

– Скоро вы привыкнете к этому ощущению, – сказал смеясь Ардара. – Ведь многие из наших змей не так опасны, как в других странах!

– Но много есть и удавов, – прибавил Нед. – В Индии находится кобра и другие змеи, от укуса которых умирают в несколько минут. Удав обвивается вокруг своей жертвы и удушает ее, а это еще вернее ведет к смерти, чем даже укушение!

– Черная змея у нас на родине – тоже удав, – заметил Гарри, – а она как раз под пару гремучей змее.

– Я слыхал про гремучих змей, – сказал Ардара, заинтересованный разговором мальчиков между собой. – Но сам никогда не видал их. У них ведь погремушка на хвосте, и они, я полагаю, издают треск раньше, чем броситься на кого-нибудь.

– Да, но удар хвостом следует так быстро за треском, что нельзя поспеть увернуться от него.

– Это еще очень любезно со стороны этой змеи, что она предупреждает о своем нападении. Но если ее укушение так смертельно, то как же справляется с ней черная змея, гораздо менее ядовитая?

– Только благодаря своему проворству. Я охотился однажды в Пенсильвании и вдруг услышал шум в кустах. Через минуту оттуда выкатились две змеи, гремучая и черная, свернувшиеся в клубок. Гремучая змея наносила удары своему врагу с такой быстротой, что я едва мог разглядеть движения ее головы. Но черная змея все время увертывалась от ее ударов и в то же время все теснее и теснее обвивалась вокруг нее, пока, наконец, не задушила ее. Я ждал, пока схватка их кончится, но тут черная змея увидела меня. Мне показалось, что она так гордилась своей победой, что вздумала и со мной обойтись таким же образом, как со своей соперницей, но я схватился за ружье, и голова змеи отделилась от ее туловища.

– Это любопытно, – сказал Ардара. – Но всего больше змей, как я слышал, по берегам Ориноко. Раз как то я отправился вверх по Рио-Негро с партией англичан, и мы все держались вверх по реке, пока не попали в воды Ориноко…

– Как же вы могли это сделать? – прервал его Гарри.

– А очень просто потому, что обе эти реки соединяются друг с другом у истоков: таким образом можно подняться по одной из них и спуститься по другой.

– Я читал о раздвоении Ориноко, – сказал Нед, – это и есть наверное то, о чем он говорит. Я слышал, что в определенное время года таким же образом соединяются между собой воды Тапайос и Ла-Платы, так что можно от Пары водным путем углубиться внутрь страны к Монтевидео, до которого более, чем две тысячи миль расстояния по морскому берегу.

13. ГАРРИ СТРЕЛЯЕТ

– Кроме тех животных, которых я назвал, – продолжал Ардара, – вы найдете в Бразилии дикую кошку, тапира, морскую свинку, ленивца, агути (американский грызун), броненосца, муравьеда и более шестидесяти видов обезьян. Удавы, или боа встречаются у нас чаще других змей, но есть много и других ядовитых видов, хотя, конечно, и не такое множество, как в Индии. Так, здесь водится коралловая змея, гремучая, хотя последней я и не видал никогда. Но, как я уже говорил, особенно богата пресмыкающимися область Ориноко. А рыбы в некоторых местах реки такое изобилие, что она замедляет даже движение кораблей, поднимающихся вверх по течению. В мягкий ил береговой отмели зарываются огромные змеи и ожидают, когда будущие жертвы их спустятся к воде, чтобы напиться. Я сам видел один раз, как был подошел к реке и только что опустил голову, чтобы утолить жажду, как из ила с быстротой молнии высунулась черная голова змеи и впилась ему в морду. После этого змеи обыкновенно употребляют все усилия, чтобы притянуть к себе свою жертву, и обвиваются вокруг нее; а уж если им это удалось, то быку несдобровать.

– А змея не всегда остается победительницей?

– И даже часто. И тогда, в качестве побежденной, ей приходится весь день не расставаться с быком.

– Каким образом?

– Я раз видел, как бык, на которого сделано было такое нападение, уперся изо всей силы передними ногами в ил и сопротивлялся, как только мог. Ревел он при этом так, что за милю было слышно. Змея со своей стороны употребляла все силы, чтобы притянуть его к себе, но бык оказался сильнее.

– Вероятно, он вытащил змею из ила?

– И не подумал! Да и он очутился бы тогда в очень скверном положении. Любопытнее всего то, что змею никак нельзя вытащить из ила, сколько бы сил ни употреблять на это. Спустя некоторое время бык начал брать верх. Он осторожно начал отступать назад, шаг за шагом, вытягивая шею вместе с телом змеи, которое высовывалось из ила на 5 или 6 футов. И вот, по мере того, как он дюйм за дюймом отступал назад, шея змеи становилась все тоньше и тоньше, потому что, как я уже сказал, тело ее, зарытое в иле, нельзя вытащить. При этом бык все время продолжал реветь. А шея змеи делалась все тоньше и тоньше благодаря тому, что ее тянули вперед, пока, наконец, она не разорвалась пополам, и бык ускакал от берега с головой и несколькими футами змеиного туловища, которые висели у него на морде. Он разгуливал с ними, вероятно, несколько дней, пока они не отвалились.

– Надеюсь, что мы не встретимся с такими змеями! – проговорил Гарри с содроганием.

– Может быть, встретимся, а, может быть, и нет. Кроме того, как вы знаете, у нас много аллигаторов, о которых мы не так уж заботимся.

– Это было в этих местах, – сказал Нед, – что Уотерман, путешественник, вспрыгнул на спину каймана (аллигатора), которого они хотели вытащить из воды, и, повернув его передние ноги, некоторое время ехал на нем верхом, а потом соскочил.

– Ну, если уж дело дойдет до этого, то я предпочту идти пешком!

– Ах, посмотри туда! – вскричал Нед, указывая на оконечность острова, мимо которого они проезжали. Какое это там животное?

Животное, на которое указывал Нед, не торопясь, спускалось на отмель, точно такое странное явление, каким должен был казаться ему пароход, нисколько не пугало его. У него было длинное, округленное, жирное и неуклюжее тело, а коричневая кожа его была гладкая и блестящая, точно смазанная маслом.

– Это амазонская выдра, – ответил Ардара, который, казалось, знал обо всем, что только было вокруг них. – Вы найдете его и в протоках и даже порой далеко внутри страны. Ого! Да здесь аллигатор!

Аллигатор, на которого указывал Ардара, был необыкновенно крупных размеров, достигая целых двадцати футов в длину. Он лежал у самого берега, и длинная, уродливая голова его покоилась на воде, точно он дожидался чего-то, чтобы совсем погрузиться в реку.

– Я выстрелю в него! – вскричал Гарри, бросаясь в комнату, отведенную для него и Неда. Через минуту он снова появился, держа в руках ружье. Пароход уже оставил аллигатора позади, но расстояние было невелико, и Гарри, прицелившись, выстрелил.

– Ты даже и не коснулся его! – засмеялся Нед, когда его брат опустил ружье и взглянул на огромную голову аллигатора с таким отчаянием в лице, что все расхохотались.

– Не понимаю, как я мог не попасть в него: направление пули было верное!

– Вы не попали это, правда, – сказал Ардара – Пуля ударилась об его голову и отскочила в кусты. Аллигатор и не подозревает, что в него стреляли. Его только немного встряхнуло, и он закрыл правый глаз, но он вовсе не ранен.

– Я знаю, что аллигаторы покрыты чем-то, вроде кольчуги, которая прекрасно защищает их от пули, но мое ружье настолько хорошо, а расстояние так близко, что он должен был во что бы то ни стало, получить рану!

– Надо метить или в глаз, или позади передних ног. Впрочем, если ваше ружье достаточно сильно бьет, то вы можете попытаться пробить его толстую кожу. Но при первом вашем выстреле пуля только скользнула по ее поверхности, а это было все равно, что стрелять в железную кольчугу.

Между тем остров остался далеко позади, и пароход снова выплыл на фарватер. От южного берега они были теперь на расстоянии добрых двух миль, до северного же потребовалось бы ехать несколько часов, но капитан Спрогель и не собирался этого делать.

Солнце стояло уже низко над горизонтом, когда «Исследователь» приблизился к отмели.

Ардара встал на ноги, внимательно огляделся кругом и сказал:

– Капитан собирается пристать к берегу.

14. НОЧЬ НА АМАЗОНКЕ

Запас топлива так сильно убавился на пароходе, что капитан Спрогель повернул к берегу, намереваясь увеличить его. Здесь была правильная торговля лесом, и дрова были уже заготовлены известными партиями для продажи любому пароходу.

Трое смуглых туземцев, мускулистые торсы которых проглядывали сквозь более, чем умеренную одежду, стояли, скрестив руки и ожидая приказаний хозяина, который сидел в своей широкой шляпе на голове, облокотившись о стол, и лениво покуривал сигаретку. Мальчики заметили, что у него была темная кожа, длинные черные волосы и проницательные глаза, устремленные на них: казалось, он инстинктивно угадывал, что перед ним стояли чужестранцы.

Потребовалось всего несколько минут для того, чтобы пароход встал на якорь, и тогда трое туземцев, с помощью матросов, стали переносить на него топливо.

Капитан Спрогель пригласил мальчиков выйти на берег вместе с ним и познакомиться с синьором Агвиной, который был его старинным приятелем. Гарри и Нед очень обрадовались этому и были представлены джентльмену, который плохо говорил по-английски, но был очень любезен и радушен. Он уговаривал их остаться в его доме до возвращения парохода.

– Это доставило бы нам большое удовольствие, синьор, – сказал Гарри,

– но мы лучше воспользуемся вашим гостеприимством когда-нибудь в другой раз!

– Напрасно ты тратишь столько красивых слов, – шепнул ему Нед, – это нисколько не поможет ему понять тебя!

– У синьора Агвины есть большой сад с каковыми деревьями, – сказал капитан Спрогель. – Это очень ценный фруктовый сад.

– Теперь он идет хорошо, – заметил синьор, медленно выговаривая слова и делая неверные ударения. – Но я долго бился, пока дела у меня не поправились!

С помощью Ардара, который также присоединился к ним, синьор Агвина стал объяснять систему обработки этого растения, составляющего одно из главных производств в низменных местностях Бразилии.

– Надо очень осмотрительно выбрать грунт для такого фруктового сада, так как если местность низка и будет надолго заливаться водой, то можно потерпеть большие убытки. Рубка леса для очистки места под плантацию производится в конце дождливого сезона, и они остаются лежать и сохнуть на солнце, пока их нельзя сжечь. Зерна какао помещаются рядами на расстоянии двенадцати ярдов друг от друга. Плантатор оберегает молодые деревца, и на первый год они начинают уже приносить плоды, а вершина их покрывается густой листвой, которая дает прохладную и в высшей степени заманчивую тень для желающих прогуляться под ними.

Синьор Агвина послал одного из своих людей в дом, который стоял недалеко от берега, и велел принести оттуда несколько плиток какао, которые и раздал капитану и мальчикам. Затем, дружески распростившись и расплатившись за дрова, они расстались, выражая твердую надежду на скорое свидание в будущем.

Теперь было уже темно, и Ардара занял место у колеса. Амазонка так широка, и на ней плавает еще так мало судов, что почти не могло быть опасности столкнуться с каким-нибудь другим судном. Но в открытом океане всегда надо быть настороже в этом отношении. Смерть постоянно носится над безднами и подкрадывается, как ночной вор. Пароходы, отправившиеся с противоположных берегов Атлантического океана, могут носиться по воле бурь в течение целых дней, подвергаться всяким опасностям, одерживать верх над бурунами и все же, отделенные сотней миль, продолжать приближаться друг к другу в темные ночи и во время туманов, окутывающих воды океана и, наконец, точно два мощных магнита, они устремляются друг на друга – и оба идут ко дну. Такое бедствие может случиться повсюду, и единственное средство предупредить его – это быть постоянно настороже.

Ночь была ясная, хотя и безлунная. Звезды блестели с безоблачного неба, и Южный Крест виднелся во всем своем великолепии, как и другие созвездия, которые видны только тогда, если воздух особенно прозрачен и нет тумана и облаков на небе.

Джек Блокли долго сидел, разговаривая с мальчиками. К ним присоединился и капитан, который употреблял все старания, чтобы его новые пассажиры чувствовали себя на его пароходе, как у себя дома. Он много рассказывал им о своих приключениях во время плавания по Амазонке и, заметив их восторг, спокойно сказал:

– Это очень приятно, что, возвращаясь с верховьев Тапайос, мы повернем к западу вместо того, чтобы идти на восток!

– Как! Вы думаете идти вверх по Амазонке? – спросил Гарри.

– Возможно, и надеюсь, вы отправитесь вместе с нами!

– Черт меня побери, – вскричал, смеясь, Джек Блокли, – если вы не будете иметь их в качестве пассажиров!

– Не знаю, – ответил Нед голосом, в котором слышалось глубокое сомнение. – Это настолько важно, что мы с Гарри должны еще серьезно подумать об этом.

– Но вам бы хотелось ехать туда, не правда ли? – спросил капитан Спрогель.

– Мы были бы в восторге от этого!

– Оставим этот вопрос открытым, – заметил капитан, снова закуривая трубку. – У нас еще впереди много времени на то, чтобы обдумать все это обстоятельно!

Было уже поздно, когда мальчики улеглись на свои гамаки, вместо того, чтобы идти спать в отведенную для них комнату. Воздух был душный и жаркий, так как они находились под экватором, где подобная температура составляет обычное явление. Но движение парохода, хотя и более медленное, чем днем, вызывало постоянный легкий ветерок на палубе, отчего мальчики и предпочли спать на воздухе вместо душной каюты. Капитан уверил их, что хотя некоторые области Бразилии и отличаются нездоровым климатом, но в данной местности он очень здоров, так что они ничем не рискуют, оставаясь ночью под открытым небом. Шум машины, мягкий плеск воды около носа парохода и однотонное поскрипывание колеса усыпляющим образом действовали на усталых мальчиков. Огромные лесные чащи, раскинувшиеся с правой и левой стороны парохода, не нарушались ни звуком: одну из выдающихся особенностей бразильских лесов и составляет эта торжественная тишина, которая царит в них ночью.

Мало-по-малу все звуки на пароходе затихли, и Гарри с Недом заснули.