Текст книги "Лунная девушка"

14. «Барсум»

Пожары уже охватили весь город и, хотя люди самоотверженно пытались бороться с огнем, мне казалось, что он распространяется со все возрастающей скоростью. И вдруг обстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Мы с Наа-ее-лаа подошли к краю террасы чтобы посмотреть, что происходит в стане врагов. Нам не пришлось долго ждать. Как по волшебству поднялись осадные лестницы к нижней террасе, которая возвышалась на добрые двести футов над землей. Мы не видели тех, кто ставил лестницы, поскольку они подошли чересчур близко к основанию города, однако, наблюдая за теми, кто подносил их, я пришел к выводу, что земные знания Ортиса и здесь сыграли свою роль. Только используя раздвижные лестницы, можно было надеяться достичь даже нижней террасы города.

Поняв их намерения, я ринулся вниз, к воротам, у которых собрались остатки стражи, и, обрисовав им ситуацию, приказал немедленно собрать людей и попытаться отразить атаку, пока Калькары не захватили плацдарм. Затем я вернулся к Наа-ее-лаа, и мы вместе следили за разворачивающимся сражением. Я с самого начала понял, что лаэтяне проиграли. Когда защитники подошли к террасе, на ней уже было больше тысячи Калькаров, а за ними поднимались все новые и новые воины.

Мы видели, как горожане ринулись на них, и настолько стремителен был их натиск, что на минуту я подумал, что ошибался в том, что лаэтянам удастся удержать свой город. Внизу, под нами, на нижней террасе, развернулась кровавая бойня. Настолько мощна была атака лаэтян, что Калькары дрогнули и начали отступать.

– У них вода в жилах! – шепнула Наа-ее-лаа, сжимая мою руку. – Один дворянин стоит десятка воинов. Смотри, они уже бегут!

И действительно, участь Калькаров, казалось, была решена – они сотнями валились вниз, где замирали навеки, рухнув с высоты более сотни футов.

Однако неожиданно что-то изменилось в ходе сражения. Я увидел свежих воинов-Калькаров, ворвавшихся на террасу, и, взбираясь наверх, они что-то кричали своим товарищам. Однако я никак не мог понять, что именно. Это, видимо, придавало их воинам новые силы, и они с удвоенной энергией обрушились на лаэтян. Я увидел, как предводитель вновь прибывших Калькаров прорвался в первые ряды, размахнулся и швырнул что-то прямо в стройные ряды лаэтян. Раздался оглушительный взрыв, и там, где секунду назад стояла сотня самых лучших воинов Лаэте, защищавших свой город и свою честь, теперь дымилась кровавая воронка.

– Гранаты! – воскликнул я. – Ручные гранаты.

– Что это? – вскрикнула Наа-ее-лаа. – Что же происходит там, внизу? Они убивают моих людей.

– Да, Наа-ее-лаа, они убивают твоих людей, и ты можешь только проклясть тот день, когда земляне приземлились в Ва-наа.

– Я не понимаю, Джулиан.

– Это все дело рук Ортиса, – ответил я. – Это он принес с Земли эти страшные орудия убийства. Сначала он обстреливал город орудиями

– Увы, Наа-ее-лаа, я только теперь понял, что ты любишь меня.

– Теперь, – сказала она, – будь, что будет. Мы вместе, и если мы умрем оба, вряд ли мы встретимся в новом превращении.

– Я бы хотел этого, – сказал я. – И быть уверенным, что мы снова встретимся и проживем вместе в этом мире.

– И я тоже, Джулиан, но это невозможно.

Мы прошли коридорами дворца до комнаты, которую занимала мать Наа-ее-лаа, однако не нашли ее там, и Наа-ее-лаа забеспокоилась о ее судьбе. Мы быстро осмотрели остальные комнаты, пока не добрались до зала аудиенций, где был убит Саргот. Зрелище, представившееся нашим глазам, было ужасно, и, чтобы оградить Наа-ее-лаа от него, я попытался не пустить ее в комнату. Однако она, видимо, догадалась, чем было вызвано это желание и, покачав головой, прошептала:

– Нет, Джулиан, что бы там ни было, я должна это видеть.

Она ласково, но решительно отодвинула меня и мы оба остановились на пороге, потрясенные зрелищем, которое явила нам комната. На полу лежали трупы заговорщиков, которых убили мы с Сарготом и сам ямадар, а поперек его тела распростерлась мать Наа-ее-лаа. Она вонзила нож прямо себе в сердце. Несколько мгновений Наа-ее-лаа стояла неподвижно и смотрела на них, будто читала молитву, затем устало повернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Некоторое время мы шли молча, поднимаясь по лестницам, ведущим на верхнюю террасу. В городе везде бушевали пожары, пламя гудело, как в печи, и к небу возносились столбы дыма. Несмотря на то, что террасы у лаэтян покоились на каменной кладке, внутри домов многое было сделано из дерева, а мебель и занавеси легко воспламенялись.

– У нас нет шансов спасти город, – сказала Наа-ее-лаа. – Предатель Ко-таа взбаламутил народ и отвлек его от своих занятий. Пожарники, вместо того, чтобы выполнять свой долг, ринулись убивать своего повелителя. Несчастный день! Несчастный день!

– Ты думаешь, им удалось бы остановить огонь? – спросил я.

– Маленькие озерца, ручейки, водопады, огромные общественные бани и небольшие пруды были построены как раз с таким расчетом. Из них очень легко направить воду на любой ярус. Если бы мой народ оставался на своих местах, этого, по крайней мере, не произошло бы.

Пока мы смотрели на пожар, на нижних террасах скопилось много людей. Их привела сюда паника, а на верхних рядах стали появляться Калькары, которые бросали на лаэтян вниз ручные гранаты. Мужчины, женщины, дети метались взад и вперед, крича и плача, в тщетной попытке найти убежище, но из домов прямо на них вылились новые орды Калькаров, вооруженных ручными гранатами. Их со всех сторон уже настигал огонь, а сзади и сверху на них обрушились воины. Слабые падали, и толпа топтала их; я видел, как многие бросались на копья, как вонзали ножи в грудь своих близких.

Резня быстро распространилась по всему городу. Калькары гнали людей вниз, в огонь. Дым устилал жерло вулкана. В просветах мы везде видели картины жестокой бойни.

Порыв ветра на минуту отогнал дым, и мы видели периметр кратера, на краю которого сгрудились люди. Я увидел воина, который взобрался на перила, ограждающие террасу. Он повернулся и что-то крикнул своим товарищам, а затем повернулся, взмахнул руками и прыгнул в бездонную зияющую пропасть. Казалось, его поступок вселил в них безумие. Еще десяток воинов ринулись головой вниз в кратер. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, как огонь в прерии, это распространилось по всей окружности вулкана. Женщины бросали вниз своих детей, а потом прыгали за ними сами. Толпа боролась за места, с которых можно было ринуться вниз, навстречу смерти, это было ужасное зрелище.

– Мой бедный народ! – воскликнула она. – Мой бедный народ!

А далеко внизу, теперь уже тысячами, они бросались в вечность, а над ними воющие Калькары гнали оставшихся с террасы на террасу вниз к кратеру, швыряя в толпу ручные гранаты. Наа-ее-лаа отвернулась.

– Уйдем, – сказала она. – Я не могу на это смотреть! Я не могу этого видеть!

Мы отошли на противоположный край террасы. Как раз под нами, на следующей террасе, были расположены дворцовые ворота. Я вздрогнул от ужаса, когда увидел, что Калькары уже поднялись на верхние террасы и подошли к стенам дворца. Стража ямадара готовилась отразить нападение врага. Огромные каменные ворота надежно защищали их от копий и мечей, однако даже они поняли, что их участь решена и все кончено, и что ворота, служившие надежной защитой ямадару, рухнут перед Калькарами. Калькары замерли в пятидесяти ярдах от стены, и из их рядов вышел один человек.

Когда я увидел его, то схватил Наа-ее-лаа за руку.

– Ортис! – воскликнул я. – Это Ортис!

И в то же мгновение человек поднял голову и увидел нас. Зловещая усмешка искривила его губы, когда он узнал нас.

– Я пришел, чтобы потребовать свою невесту – донеслось до нас отчетливо, – и свести счеты с тобой, наконец, – и он указал пальцем на меня.

В правой руке у него был зажат большой цилиндрический предмет и, сказав это, он швырнул его в ворота, как бейсболист, кидающий свой мяч.

Снаряд попал прямо в основание ворот. Раздался оглушительный взрыв, и огромные каменные ворота рухнули вниз, рассыпавшись на мелкие осколки. Рухнула последняя защита принцессы Лаэте, а вместе с нею под обломками погибло более половины стражи.

Сразу же вперед кинулись Калькары, швыряя в оставшихся ручные гранаты. Наа-ее-лаа повернулась ко мне и обняла меня.

– Поцелуй меня еще раз, Джулиан! – сказала она. – А затем пусть нож!

– Никогда! Никогда, Наа-ее-лаа, – воскликнул я. – Я не смогу этого сделать.

– Тогда я это сделаю сама! – воскликнула она и выхватила нож из ножен, висевших у нее на боку.

Я схватил ее за руку.

– Только не это, Наа-ее-лаа! Должен же быть какой-то выход, – воскликнул я. И тут мне в голову пришла сумасшедшая мысль. – Крылья! – воскликнул я. – Где их хранят? Погибли все твои люди. Долг больше не удерживает тебя здесь. Давай убежим, хотя бы только для того, чтобы расстроить планы Ортиса и не доставить ему удовольствия видеть наши трупы.

– Но куда мы полетим? – спросила девушка.

– По крайней мере, мы сами можем выбрать, как умереть, сказал я, – вдали от Лаэте и от врагов, которые будут злорадствовать над нашими телами.

– Ты прав, Джулиан. Я думаю, у нас есть еще время. Калькары и Ортис не сразу отыщут лестницу, ведущую на эту террасу.

И она быстро повела меня в одну из башен, возвышающихся над дворцом. Войдя, мы спустились по винтовой лестнице и попали в большую комнату, расположенную в основании башни. Тут хранились императорские крылья. Я помог Наа-ее-лаа пристегнуть их, затем укрепил свои, и с вершины башни мы поднялись над горящей Лаэте и быстро полетели по направлению к расстилавшимся вдали равнинам и морю. Я все еще надеялся отыскать место стоянки «Барсума», поскольку я до сих пор не терял надежды, что мои товарищи живы. Если это удалось мне, то почему не удастся им?

Над городом стоял невыносимый жар, и мы задыхались в дыму, однако мы пролетели через него. Теперь нас невозможно было увидеть с того места, с которого мы стартовали; и когда Ортис и Калькары ворвутся на террасу, а я понимал, что рано или поздно они найдут лестницу, они увидят, что мы исчезли, а куда – неизвестно. Мы летели, подгоняемые ветром, к равнине и морю, над горной страной. Моим стремлением было добраться до побережья, а потом следовать вдоль него до тех пор, пока я не отыщу реку с островом в устье. От того места я уже знал, как добраться до стоянки «Барсума».

Перелет занял много времени; нам приходилось останавливаться, чтобы передохнуть и собраться с силами и найти себе еду. По счастливой случайности мы не встретились больше ни с какими препятствиями. Правда, несколько раз мы встречали разъезды Ва-гасов, но мы взмывали высоко в воздух и счастливо избегали столкновения с ними. Наконец мы достигли морского побережья и полетели вдоль него налево. Нам встречалось много рек, однако ни у одной из них устье даже приблизительно не напоминало ту, которую я искал.

Наконец я пришел к выводу, что дальнейшие поиски бессмысленны, однако мы оба не представляли себе, где бы мы могли остановиться и чувствовать себя в безопасности. Газ в наших мешках уже терял плавучесть, а у нас не было никакой возможности снова восстановить его. Все же он мог нам послужить еще некоторое время, хотя сколько – никто из нас определенно не знал, и его подъемная сила, конечно, не шла ни в какое сравнение с первоначальной.

Невдалеке от побережья нам встретилось много островов, и я предложил Наа-ее-лаа выбрать один из них, на котором окажется достаточно фруктов, орехов и овощей, чтобы поддержать наше существование, и постоянный источник пресной воды.

Я выяснил, что Наа-ее-лаа практически ничего не знает об этих островах, даже не представляет, населены ли они. Наконец мы решили исследовать один из них, достаточно большой, который лежал примерно в десяти милях от побережья. Мы без труда долетели до него, некоторое время кружили над ним, внимательно осматривая местность. Примерно половину острова занимали холмы, в основном покатые и невысокие. Мы обнаружили три речки и два маленьких озерца и необычайно буйную растительность, однако сколько мы не приглядывались, мы нигде не увидели следов того, что остров обитаем. Таким образом уверившись в безопасности, мы приземлились на равнину на берегу.

Это было чудесное место – настоящий растительный Эдем, где мы оба спокойно могли прожить остаток своей жизни в мире и спокойствии, поскольку хотя мы и исследовали его еще более тщательно немного позднее, мы нигде не обнаружили ни малейшего подтверждения тому, что на него ступала нога человека.

Мы вместе построили уютный шалаш на случай бури. Мы вместе добывали себе пищу и долгими днями лениво лежали на траве, устилавшей берег. Чтобы хоть как-то скоротать время, я учил Наа-ее-лаа своему языку. Мы вели спокойную, неторопливую, счастливую жизнь на этом острове, и все же несмотря на то, что наша любовь согревала нас, каждый из нас ощущал всю бесполезность такого существования, когда мы вынуждены были проводить время в ленивой бездеятельности.

Однако мы оставили всякую надежду когда-либо вернуться к активной жизни. Однажды мы лежали вот так, у нас вошло в привычку отдыхать вот так, блаженно растянувшись на мягкой лунной траве, мои глаза были полузакрыты, когда Наа-ее-лаа неожиданно схватила меня за руку.

– Джулиан, – воскликнула она, – что это там? Смотри!

Я открыл глаза и увидел, что она села, вглядываясь в небо в направлении материка, а пальцем показывала на предмет, который привлек ее внимание и вызвал такое удивление.

Когда я перевел глаза на объект, на который она указывала, я вскочил на ноги с криком удивления. Там, на высоте не более тысячи футов, параллельно побережью плыл корабль, чьи линии я знал лучше, чем материнское лицо. Это был «Барсум».

Схватив Наа-ее-лаа за руку, я буквально поставил ее на ноги.

– Скорее, Наа-ее-лаа, – крикнул я и потащил ее за собой к шалашу, где у нас хранились крылья и летательные мешки. Мы уже не надеялись когда-либо воспользоваться ими, однако надежно упрятали их, сами не зная для чего. В мешках еще оставался газ: его было достаточно, чтобы поднять нас в воздух с помощью крыльев, однако это было довольно утомительное занятие, и я даже не знал, хватит ли сил пролететь десять миль, отделявшие нас от материка. И все же я решился лететь. Мы быстро надели крылья и мешки и взмыв вверх, медленно полетели к материку.

«Барсум» медленно летел по траектории, которая пересекалась с нашей вдали от берега, однако я надеялся, что нас заметят и заинтересуются. Мы летели так быстро, насколько это было возможно. Я не мог рисковать: если бы силы покинули Наа-ее-лаа, мне было бы невозможно удержать на весу двойной вес нашими выдохшимися мешками. Не было никакой возможности подать сигнал «Барсуму». Мы должны были лететь к кораблю. Это было лучшее, что мы могли сделать, и, однако, вскоре я понял, что несмотря на все наши усилия, нам не догнать корабль, и что если они не заметят нас и не изменят курс, мы будем очень далеки от них. Видеть своих друзей так близко и не иметь никакой возможности сообщить им об этом – все это наполнило меня меланхолией. Никакие превратности судьбы, никакие опасности, сквозь которые мне пришлось пройти с тех пор, как я покинул Землю, не подействовали на меня так, как вид «Барсума», молчаливо проплывающего стороной. Я увидел, что корабль снова изменил курс и теперь летел вглубь материка, еще более удаляясь от нас. Мне оставалось только задуматься над тем тяжелым положением, в котором мы очутились: теперь мы не могли вернуться под сень нашего острова; и продержат ли нас мешки, пока мы доберемся до материка – это еще было под вопросом.

Однако они выдержали, и мы приземлились и немного передохнули. «Барсум» скрылся вдали, улетев в направлении гор.

– Я не оставлю этого, Наа-ее-лаа! – вскричал я. – Я буду преследовать «Барсум», пока мы не настигнем его или не погибнем. Я сомневаюсь, что мы сможем долететь до острова, однако на земле мы можем делать короткие перелеты и таким образом нагнать корабль и моих товарищей.

Немного отдохнув, мы снова поднялись в воздух, и когда поднялись выше деревьев, снова увидели «Барсум». На этот раз он снова кружил в отдалении и, изменив курс, мы полетели прямо к нему. Вскоре мы поняли, что он делает большой круг и это вселило в нас надежду, дав нам силы снова и снова подниматься в воздух, хотя нам теперь приходилось часто отдыхать. Когда мы приблизились к кораблю, то увидели, что круги становятся все меньше и меньше, и только когда мы уже были на расстоянии примерно трех миль, я понял, что он кружил над жерлом кратера, стены которого поднимались на несколько сотен футов над землей. Мы снова вынуждены были приземлиться, чтобы передохнуть, и тут я внезапно понял назначение маневра «Барсума» – они исследовали кратер, намереваясь выйти во внешний мир и вернуться на Землю.

Как только эта мысль пронзила мой мозг, меня обуял ужас. Я подумал о том, что теперь уже навсегда буду покинут своими друзьями и что через несколько минут все будет кончено для меня и Наа-ее-лаа: и счастье, и радость, и жизнь, так как в это мгновение корпус корабля скрылся за кромкой кратера и пропал из виду. Быстро поднявшись с Наа-ее-лаа, я полетел так быстро, насколько мне позволяли силы и опустошенные мешки, к кратеру. В глубине души я понимал, что мы опоздаем, потому что если они решили попытаться, корабль как перышко упорхнет вниз, и когда мы достигнем кратера, он уже навсегда скроется в бездне.

И все же я летел из последних сил, сердце, казалось, вырвется у меня из груди. Наа-ее-лаа была далеко позади, потому что если бы хоть одному из нас удалось бы настичь «Барсум», мы были бы спасены оба. Только потому я и оставил ее, а обычно я не отпускал ее дальше, чем на сотню ярдов от себя.

Несмотря на то, что моя грудь вздымалась, как кузнечные меха, я могу сказать, что сердце мое остановилось, когда я достиг кромки кратера. В тот момент, когда я уже считал, что все мои надежды рухнули раз и навсегда, я перевалил за кромку кратера и увидел «Барсум», парящий всего в каких-нибудь двадцати футах подо мной. На его палубе стояли Вест, Джей и Нортон. Когда они увидели меня наверху, Вест выхватил револьвер и уже готов был выстрелить в меня, однако когда его палец уже нажимал спусковой крючок, Нортон кинулся вперед и отвел его руку в сторону.

– Господи! – услышал я его крик. – Это же наш капитан!

И тут они все узнали меня, и мгновение спустя я буквально свалился на палубу своего любимого корабля. Первая моя мысль была о Наа-ее-лаа, и по моему приказу корабль плавно поднялся и полетел ей навстречу.

– Господи! – воскликнул мой собеседник, вскакивая на ноги и выглядывая из иллюминатора. – Я и представить не мог, что рассказывал целую ночь. Смотрите, вот уже Париж!

– Да… Но остальное? – воскликнул я. – Ведь вы не закончили, я знаю. Прошлой ночью, когда вы наблюдали за весельем, царящим в Голубой каюте, вы обмолвились о какой-то катастрофе, которая угрожает миру.

– Да, это так, – ответил он. – И именно об этом я и хотел вам рассказать, однако история о моем третьем превращении, о котором я помню, необходима была для того, чтобы понять, какая ужасная катастрофа обрушится на людей Земли.

– Да, но вы снова вернулись на Землю?

– Да, в 2026 году. Я провел десять лет на Ва-наа, но не знал, было ли это десять месяцев или целое столетие, пока не приземлился на Землю. – Он улыбнулся. – Вы заметили, что я до сих пор говорю «я». Мне иногда трудно сообразить, в каком воплощении я нахожусь. Может быть, вам станет яснее, если я скажу, что Джулиан Пятый вернулся на Землю в 2036 году и что в тот же год его жена Наа-ее-лаа, лунная девушка, родила ему сына – Джулиана Шестого.

– Но как ему удалось вернуться на Землю в неуправляемом «Барсуме»?

– А, – сказал он, – это как раз то, что так интересовало Джулиана Пятого. После того, как он снова обрел «Барсум», его первые вопросы были о состоянии корабля и о том, что они намереваются делать. После того, как он это узнал, что они действительно намереваются пройти сквозь кратер, он продолжал расспросы и выяснил, что благодаря Нортону им удалось починить двигатель. Это ему удалось сделать благодаря той информации, которую он заполучил от Ортиса, войдя к нему в доверие. Это объяснило Джулиану Пятому ту дружбу, которая возникла между ними и которая вызывала его крайнее удивление и сожаление. Однако теперь он видел, что Нортон пошел на это из патриотических мотивов.

Мы уже пришвартовываемся и мне нужно идти. Спасибо за ваше гостеприимство и оказанное мне внимание – сказал он, протягивая руку.

– А история Джулиана Девятого, – настаивал я, – неужели я никогда ее не услышу?

– Если мы снова встретимся… – пообещал он.

– Я ловлю вас на слове, – сказал я.

– Если мы снова встретимся, – повторил он и вышел, закрыв за собой дверь в каюту.