Текст книги "Лунная девушка"

4. Захваченные

Наше первое впечатление от этих существ не оставляло сомнений, что перед нами были четвероногие человекообразные. Лица у них были необычайно широкие, гораздо шире любого человеческого лица, однако их профили были загадочны, как профили древних северо-американских индейцев. Их тела покрывало одеяние с короткими штанинами, которые доходили до колен. Каждую штанину покрывал замысловатый узор. Грудь каждого опоясывала подпруга. К ней сзади ремнем было присоединено нечто, напоминающее упряжь наших земных лошадей. Там, где ремни от упряжки пересекались, с каждой стороны был выделан овальный узор. От него тянулся похожий на след, ремешок прямо к воротнику. Немного ниже он пересекал довольно крупный овальный орнамент, держащийся на подпруге. На маленьких ремнях, отходящих от этих орнаментов на левую сторону, висели ножны, в которых лежало нечто, напоминающее нож. С правой стороны подобным же образом был прикреплен чехол, в котором они носили копье. Это очень напоминало то, как у нас кавалерия в древности носила ружья. Копье, длина которого достигла четырех футов, было очень необычно. У него был слегка заостренный конец, у основания которого назад отходил серпообразный выступ. С противоположной стороны от последнего перпендикулярно его оси выступало острие.

Некоторое время мы стояли вот так, рассматривая друг друга. Но по их поведению я понял, что мы заинтересовали их не в меньшей мере, чем они нас. Я заметил, что они все время поглядывают за реку на материк. Я тоже повернулся и посмотрел в том направлении. Далеко позади у небольшого леска поднялось облако пыли, которое быстро приближалось к нам. Я указал на него Ортису:

– Подкрепление! Вот кого звал приятель, когда кричал там. Я думаю, нам лучше прийти к какому-то соглашению с этими пяти, пока не прибыли остальные. Попытаемся завоевать их симпатии. Если же нам это не удастся, то мы можем прорваться назад к кораблю.

Соответственно я шагнул по направлению к ним, улыбаясь и протянув вперед руку. Я не мог придумать ничего иного, чтобы показать, что у нас мирные намерения. Одновременно я произнес несколько слов по-английски приятным успокаивающим тоном. Я понимал, что моя речь для них полная бессмыслица, однако надеялся, что они поймут о содержании по интонации.

Сразу же, как только я сделал шаг, одно из существ повернулось к другому и заговорило, указывая на нас. Это явилось для нас первым подтверждением того, что у них существует и разговорный язык, который конечно был для меня полной бессмыслицей. Однако, если он неправильно истолковал мои действия, то я уж, во всяком случае, не мог понять того, что сопровождало его речь. Он встал на дыбы и одновременно выхватил копье и ужасного вида то ли меч, то ли кинжал с коротким лезвием. Соплеменники последовали его примеру. В одно мгновение на меня было нацелено все их оружие, и их лица не выражали ничего, кроме свирепости и злобы. Предводитель произнес какое-то слово, которое я истолковал как приказ остановиться, и я остановился.

Я указал на Ортиса, потом на себя, а затем на тропу, по которой мы пришли, а затем в направлении, где остался наш корабль. Я хотел сказать им, что мы хотели бы уйти туда, откуда пришли. Затем я повернулся к Ортису:

– Вытащи свой револьвер и следуй за мной. Если он попробует нас остановить, то мы их пристрелим. Мы должны выбраться прежде, чем прибудут остальные.

Когда мы повернулись, чтобы пойти по тропе назад, все пятеро, не выпуская оружия из передних лап, поскакали до места, которое нам блокировало выход, и там остановились.

– В сторону! – крикнул я и выстрелил над их головами. Судя по тому, как они отреагировали, я понял, что они никогда не видели огнестрельного оружия. Они на минуту застыли от удивления, а затем повернулись и проскакали сто ярдов. Там они снова развернулись к нам. Они о чем-то говорили между собой и в то же время внимательно наблюдали за нами. Когда до них оставалось всего несколько ярдов, я снова погрозил им пистолетом. Однако теперь они не сдвинулись с места. Видимо, они решили, что предмет, который я держу в руках и который производит столько шума, не представляет опасности в смысле ранения. Мне не хотелось пристрелить кого-нибудь из них, поэтому я продолжал двигаться в их направлении, надеясь, что они пропустят нас. Однако, они снова встали на дыбы и стали размахивать оружием.

Насколько опасно их оружие, я, конечно не мог знать. Однако, я полагал, что при умении обращаться с ним, их копье представляет собой грозное оружие. Я находился всего в нескольких футах от них, и их поведение стало открыто враждебным. Было понятно, что мирно они не пропустят нас.

Как мне теперь удалось разглядеть, черты лица у них были грубые, выражение лиц свирепое и злое. Их лидер обратился ко мне, но я ничего не понял, но когда он встал на дыбы с такой же легкостью, как я стою на своих, и угрожающе отвел руку с копьем, я понял, что нужно действовать, и действовать немедленно.

Я полагаю, что он как раз собирался метнуть копье, когда я выстрелил. Пуля попала ему меж глаз, и он рухнул как подкошенный на землю, не издав ни звука. Остальные немедленно развернулись и поскакали. На этот раз они показали, на что способны – они развили такую невероятную скорость, что буквально за мгновение покрыли более сотни футов. И все это несмотря на то, что они были отягощены оружием, которое по прежнему сжимали в передних лапах. Оглянувшись назад, я увидел, что облако пыли быстро приближается к реке со стороны материка. Крикнув Ортису следовать за мной, я побежал по тропе в направлении к кораблю. Четыре лунных создания отступили на полмили, но затем снова развернулись и остановились. Они по прежнему стояли у нас на пути. Они на минуту остановились, видимо для того, чтобы посовещаться. Мы быстро приближались к ним. Мы тоже могли бегать достаточно быстро. Нас сдерживала лишь одна шестая земного притяжения. Перепрыгнуть сорок футов не составляло никакого труда. Единственное, что нас беспокоило, так это не прыгать слишком высоко, так как не покрывали при этом большого расстояния. Когда мы приближались к своим потенциальным противникам, которые развернулись на вершине холма, сзади я услышал громкий всплеск. Оглянувшись я увидел подкрепление, которое форсировало брод и вскоре должно было нас настигнуть. Казалось, что там по крайней мере сотня. Наше положение выглядело безнадежным, если только нам не удастся пройти мимо этих четырех, форсировать первый брод и укрыться под сенью леса.

– Стреляем, Ортис! Стреляй наверняка, ты берешь двоих слева, я двоих справа. Лучше остановимся и хорошенько прицелимся. У нас не так много боеприпасов.

Мы остановились в двадцати четырех ярдах от них. Это было довольно далеко для пистолетного выстрела, однако они стояли неподвижно на гребне холма. Их фигуры выделялись на фоне неба, а размеры были таковы, что представляли исключительно легкую мишень. Наши выстрелы прозвучали одновременно. Создание слева, в которое стрелял Ортис, высоко подпрыгнуло и рухнуло на землю, извиваясь в конвульсиях. Другое справа, издало пронзительный вопль и мертвым рухнуло на землю. Мы с Ортисом прицелились в оставшихся. На этот раз они не отступили, а сами двинулись нам навстречу. Мы снова остановились и прицелились. На этот раз они были так близко, что мы просто не могли промахнуться, и последние из наших лунных врагов упали мертвыми.

А затем мы побежали. Никто из нас не мог и предполагать, что человек может развить такую скорость. Я пролетел буквально пятьдесят футов за прыжок. И все же в сравнении с догоняющими нас существами мы стояли на месте. Они буквально летели. Мы поняли, что те, которых мы встретили до этого, ни в коем случае не стремились убежать от нас. Я не совру, если скажу, что некоторые из них пролетали более трехсот футов за прыжок. Они буквально излучали злобу и издавали ужасные крики. Я думаю, что это был их боевой клич, призванный напугать нас.

– Бесполезно, Ортис, – сказал я своему напарнику. Мы с таким же успехом можем остановиться здесь и принять сражение. До брода нам не добраться. Они значительно быстрее нас.

Мы остановились и повернулись к ним лицом. Когда они заметили это, то обошли нас и остановились на расстоянии примерно ста футов, полностью окружив нас. Мы убили пятерых из их сородичей, и я понимал, что на милосердие нам надеяться нечего. Нам угрожала раса злобных и воинственных созданий, и ничто, по крайней мере в их внешности не говорило о более благородных чувствах, так ценимых человечеством. Пристально вглядевшись в одного из них, я не мог себе представить, чтобы у подобного создания нашлась бы капля человеческого милосердия. Я понял, что если мы и выберемся из этого злобного кольца, то только сражаясь.

– Пошли, – приказал я Ортису, – прямо к броду.

Я повернулся и пошел в этом направлении, одновременно открыв огонь из пистолета. Ортис шел рядом со мной и тоже вел непрерывный огонь. Каждый раз, когда говорили наши пистолеты, лунные люди падали на землю. И теперь они окружали нас движущимся кольцом, как дикие индейцы восточных равнин окружали поезда наших далеких предшественников в Северной Америке. Они швыряли в нас копья: однако звук выстрелов и сила нашего оружия настолько их потрясли, что они никак не могли толком прицелиться, и мы не получали каких-либо ран.

По мере нашего продвижения медленно к броду, мы сразили многих врагов. Однако меня потрясло, что как только один из них падал, его сосед бросался на него и располосовывал ему горло от уха до уха. Некоторым из них было только достаточно упасть, чтобы сородичи сразу прикончили его. Пуля из пистолета Ортиса попала одному из них в заднюю ногу, и он опустился на землю. Конечно, это была не смертельная рана, однако он не успел опуститься, как к нему подскочил соплеменник и прикончил его. Таким образом мы продвигались к броду и под конец у меня забрезжила надежда, что мы достигнем его и спасемся. Если наши противники испытывали хотя бы малейший страх, я был бы в этом уверен. Однако они пренебрегали опасностью, полагая видимо, что скорость поможет им избежать наших пуль. Я могу вас заверить, что это была очень трудная мишень. Они все время находились в движении, передвигаясь большими скачками. Мы в них попадали скорее не потому, что хорошо стреляли, а потому что их было так много.

Мы уже практически достигли брода, когда кольцо неожиданно разорвалось и они образовали параллельно нам две шеренги. Их предводитель поднял копье над головой, держа его у самого основания. Копье полетело со страшной скоростью почти параллельно земле. Я не понял зачем он это сделал. Одновременно же я увидел, что трое или четверо из его свиты взмахнули точно такими же копьями. Что-то во всем этом было ужасное и наполняло меня тревогой. Я выстрелил в главаря и промахнулся. В ответ на мой выстрел человек примерно шесть из них бросило свои легкие копья. Буквально сразу же я понял в чем дело. Копья выстрелили в нас сначала остриями, а потом в нас полетели серповидные крючья и все это с огромной скоростью. Они цеплялись нам за ноги, за руки, тянули нас к земле, и каждый раз, когда мы пытались приподняться, в нас летели все новые и новые снаряды. В конце концов мы лежали искалеченные, почти без сознания, не в силах шевельнуться, на земле. Мы были всецело в руках наших врагов. Они быстро подскакали к нам и отобрали наше оружие. Те, кто бросал в нас копья, подобрали их и затем все собрались вокруг нас. Они смотрели на нас и о чем-то переговаривались между собой.

Наконец главарь обратился ко мне, ткнув меня острием копья. Я понял, что он приказывает мне встать, и попытался это сделать. Мне не удавалось никак приподняться, каждый раз я падал обратно на землю. Тогда он отдал приказание двум из своих людей, и они подняли меня и положили на спину третьему. Они привязали меня в удивительно неудобной позе, используя всевозможные ремни из своей сбруи. Ортиса точно так же привязали к другому и мы медленно двинулись в направлении, откуда они прискакали. По пути они останавливались, чтобы подобрать тела убитых, которых они тоже привязывали себе на спину. Существо на котором ехал я, все время меняло бег. Особенно мучительно было для меня, когда оно переходило на рысь. Я был весь поранен и побит, и к тому же лежал у него на спине вниз головой на животе. Однако видимо из-за тяжелой ноши, ему трудно было идти рысью, и он редко переходил на нее, за что я был ему весьма признателен.

Когда мы форсировали брод, я чуть было не захлебнулся. Голова моя была под водой, и я с трудом выдержал, пока мы добрались до берега. Создание, казалось, забыло о моем существовании; оно все время задевало мной за тела, скачущие рядом, и я цеплялся за тела убитых, казалось, они вообще не знают, что такое усталость. Мы покрывали многие мили без остановки. Конечно, мой лунный вес, если перевести его на земной, составлял всего 30 фунтов, а наши похитители выглядели такими мускулистыми, как маленькие земные лошади. Как мы потом узнали, они были способны переносить значительные грузы. Как долго мы находились в пути, я не могу сказать. Здесь все время царил день и не было солнца, или чего-нибудь подобного, чтобы можно было засечь время. Результат всецело зависел от специфики того или иного организма. Основываясь только на этом, могу сказать, что мы скакали достаточно долго. Я не только страдал физически, но у меня уже начал мутиться рассудок. Единственное, что я вынес из этого путешествия, так это то, что оно было ужасным. Мы пересекли две реки после того, как выбрались на материк, и наконец прибыли к месту назначения. Это была небольшая лощина, окруженная невысокими холмами. Здесь нас наконец отвязали и бросили на землю полумертвыми. Нас немедленно окружила толпа таких же, как и наши похитители созданий.

Когда мне, наконец, удалось приподняться и сесть, я увидел, что мы находимся на окраине то ли лагеря, то ли деревни. Тут стояло несколько прямоугольных хижин с высокими крышами, которые были покрыты, или скорее обшиты круглыми листьями с деревьев, растущих вокруг.

В первый раз мы увидели женщин и детей. Первые из них походили на мужчин, они были только постройнее и их было значительно больше. У них было вымя с четырьмя или шестью сосками, и за многими из них следовало многочисленное потомство. У нескольких, как я заметил в помете было шесть детенышей. Малыши бегали голыми, однако женщины были одеты так же, как и мужчины. Их одеяния просто были меньше украшены, и у них была проще амуниция. Судя по тому, как женщины и дети кинулись к нам, как только нас доставили в лагерь, я понял, что они готовы разорвать нас на части, и единственно кто их сдерживал, так это наши похитители. Очевидно, был отдан приказ, запрещающий причинять нам вред, так как после первого всплеска они успокоились и принялись глазеть на нас, о чем-то переговариваясь, а иногда щупали нашу одежду и касались нас. Тела погибших постигла совсем другая участь. Как только жители натолкнулись на место, где их сложили, они кинулись на них и начали пожирать трупы. Все новые и новые существа присоединялись к этому жуткому и мрачному пиршеству. Мы с Ортисом поняли, для чего они перерезали горло своим соплеменникам. Они давали вытечь крови перед празднеством.

Чем больше мы узнавали о них, об условиях, в которых они жили, тем понятней становилось нам их поведение. Например, примерно две трети всех детенышей были мужского пола. Однако взрослые мужчины составляли всего одну шестую от общего числа женщин. Они, вообще-то плотоядные, однако исключая еще одно существо, на которое они охотятся в этом подлунном мире, который я изучил, больше нет ни одного животного, которое они могли бы спокойно употребить в пищу. Летающие лягушки и четвероногие змеи ядовиты, и они не осмеливаются есть их. Позднее я узнал, что давным-давно на этой земле бродили многочисленные животные. Однако они вымерли, и под конец осталось всего два вида, которые и охотились друг на друга.

О тех, других, мы ничего, конечно, не знали, когда попали в плен. Наши же похитители нападали на селения своих сородичей и съедали умерших. Однако, поскольку именно женщины производили животную пищу, они никого из них не убивали и никогда не ели. Что же касается захваченных в плен женщин из другого племени, то они приводили их к себе в селение, и каждый воин увеличивал за счет их стадо. Поскольку только мужчины являются воинами и поскольку никто не ест женщин, у этих существ необычайно высокая мораль. Этому, к тому же способствует огромное количество женщин. К последним относятся очень хорошо, поскольку положение мужчины в общине зависит от размеров его стада.

Что касается моральных устоев женщин, то они покоятся на трех фактах: рейды за плотоядными другого вида, населяющими этот подлунный мир; ссоры, которые вспыхивают между ними на почве ревности; а также смерть при родах, особенно в те неудачные годы, когда их воины терпели поражения и не могли обеспечить их мясом.

Эти создания потребляют фрукты, овощи и плоды, так же как и мясо, однако они не могут жить одной растительной пищей. Поэтому их существование зависит от мужества и жестокости мужчин, которые проводят жизнь в беспрерывных набегах на соседние племена и в защите своих собственных селений от захватчиков.

Пока мы с Ортисом наблюдали эту оргию каннибалов, к нам подошел главарь. Он произнес какое-то слово, как я позднее узнал, оно означало «пошли». Подгоняемые копьями, мы с трудом встали на ноги. Повторив снова слово, он повернулся и пошел обратно в деревню.

– Я думаю, Ортис, что он хочет, чтобы мы последовали за ним, – предположил я.

Мы пошли за ним. Ему видно, это и было нужно, поскольку он кивнул и пошел дальше в направлении очень большой хижины – наверное самой большой в селении.

Помещение, в которое мы попали не имело окон. Единственная дверь, через которую мы вошли, закрывал тяжелый полог, который наш предводитель откинул в сторону, когда входил. Несмотря на отсутствие окон и то, что полог был снова опущен, в помещении было достаточно светло, хотя и не было намека на искусственное освещение. Стены были увешаны оружием, черепами и костями существ, очень похожих на наших похитителей. Несколько черепов были значительно уже и, по крайней мере, по внешнему виду очень напоминали человеческие. Однако, обсуждая это позднее, мы пришли к выводу, что это были просто женские или детские черепа. Их лица не были столь широки как у взрослых особей.

У противоположной стены на постели из травы лежал огромный самец. Его кожа была такого интенсивно фиолетового цвета, что почти переходила в багровый. Лицо, хотя и было все испещрено шрамами, угрюмое и необыкновенно злобное, несло на себе печать интеллекта, и, когда я взглянул в его глаза, то сразу понял, что передо мной вождь. Я не ошибся. Это был вождь или глава племени. Именно в его лапы мы и попали.

Двое обменялись несколькими фразами, а затем вождь встал и подошел к нам. Он придирчиво осмотрел нас. Особенно его заинтересовала наша одежда. Он попытался заговорить с нами, задавая нам вопросы, и когда понял, что ни мы его не можем понять, ни он нас, он проникся к нам презрением. Он отдал какое-то приказание существу, которое привело нас. Нас вывели и провели в другую хижину. Туда уже принесли тушу одного из существ, которого мы убили в сражении. Я, как и Ортис не мог побороть отвращения, и мы жестами объяснили, что нам требуется другая пища. В результате немного погодя нам принесли плодов и овощей, которые выглядели более съедобными. Как мы потом выяснили плоды были достаточно питательны для того, чтобы поддержать наши силы.

Мне очень хотелось пить. Я жестами изобразил как я пью. Видимо я преуспел в этом, так как они повели нас к маленькой речушке, протекавшей через селение, где мы и утолили жажду.

Мы были еще очень слабы, и все тело у нас буквально ныло; однако, к нашей радости, выяснилось, что наши раны не опасны и кости все целы.

5. Буря

Сразу же по прибытию в деревню у нас отобрали часы, карманные ножи и вообще все, что представляло для них диковинку. Вождь носил часы Ортиса на передней лапе. Мои он одел на другую, однако поскольку он не умел их заводить и вообще не понимал для чего они предназначаются, они не могли сослужить службу ни нам, ни ему. Результатом явилось то, что мы полностью потеряли всякое представление о времени. Я до сих пор не могу сказать, сколько же мы пробыли в этой страшной деревне. Мы ели, когда проголодаемся, и спали, когда нам хотелось. Всегда было светло, как днем, и мы потеряли счет отъезжающим и приезжающим; казалось, они все время охотятся. Мяса было вдоволь. Мы смирились со своей судьбой, во всяком случае нас не собирались съесть. Единственное чего мы не могли понять, так это, почему мы, несмотря на то, что перебили так много их соплеменников, до сих пор еще живы.

Почти сразу же по приезде в деревню, они попытались обучить нас своему языку. Выделили для этого двух женщин. Нам предоставили почти полную свободу, конечно, с ограничениями. За этим бдительно следило несколько стражей, расположившихся на вершинах ближайших холмов. Мимо них мы не имели права пройти, да у нас в общем-то и не возникало такого желания. Мы прекрасно понимали, что у нас нет никаких шансов добраться до корабля, даже если выберемся из селения. Мы совершенно не представляли где он, собственно говоря, находится.

Единственная наша надежда была с возможностью выучить их язык и благодаря этому получить нужные сведения об окружающей нас местности и о местонахождении «Барсума».

Как нам показалось, мы выучили язык очень быстро. Однако, я полагаю, что на самом деле на это ушли месяцы. Даже прежде, чем мы выучили его, мы уже могли свободно разговаривать со своими похитителями. Когда я говорю «свободно», я, конечно, немного преувеличиваю. Что касается их речи, то мы понимали ее хорошо; гораздо труднее было объясняться самим. И все же нам это удавалось, хотя это и было не просто. Это был самый странный из языков, которые я когда-либо встречал.

Этот язык был труден для произношения, а записать его практически невозможно. Например, вот слово из их языка: ги-а-хо. Мы с Ортисом узнали где-то около двадцати семи значений этого слова, а в том, что существовали еще какие-то, так я в этом и не сомневаюсь.

Их язык лучше всего описать, сравнивая его с песней. Смысл каждого слога зависел от ноты, на которой он пелся. Они говорят, употребляя пять нот. Их можно условно обозначить А, Б, С, Д и Е. «Ги», которое поется на ноте А, полностью отличается по смыслу от «ги», которое поется на ноте В. Однако, когда «ги» поется на А, а за ним следует «е», которое поется на С, это в корне отличается от того значения, которое мы получим, пропев «е» на А. Нам повезло, что слова содержали не более трех слогов, а большинство вообще были односложными или двухсложными, иначе бы нам этот язык никогда бы не выучить. Речь, однако, была очень мелодична, и Ортис говорил, что ему стоит закрыть глаза, как тотчас представляется, что он в опере.

Имя вождя звучало как Га-ва-го. Племя, обитающее в этом селении, называлось Но-ванс, а сами эти существа назывались Ва-гас.

Когда я почувствовал, что уже в достаточной мере овладел языком, по крайней мере, для того, чтобы объясниться, я обратился с просьбой, чтобы меня принял Га-ва-го. Вскоре меня привели к нему.

– Ты выучил наш язык? – спросил он меня.

Я кивнул в подтверждение.

– Да, – сказал я. – Я пришел выяснить, почему нас держат как пленников и что с нами намереваются делать. Мы не хотели ссориться с вами. Единственное, чего бы мы желали, это расстаться друзьями и отправиться к себе с миром.

– Что вы за создания? – спросил вождь. – И откуда вы пришли?

Я спросил его, знает ли он, что такое солнце и звезды. Знает ли он о существовании других планет. Он ответил, что не имеет об этом представления, поскольку их вообще не существует.

– Однако они существуют, Га-ва-го. Я и мои товарищи прилетели сюда с далекой планеты. Отдай нам оружие и отпусти нас с миром.

Он отрицательно покачал головой.

– Откуда вы явились и едите ли вы друг друга?

– Нет, – ответил я.

– Почему? – спросил он, и я увидел, как сузились его глаза в ожидании ответа.

Была ли это телепатия или я просто угадал, что на уме у этого создания, однако мой ответ был правилен:

– Наше мясо ядовитое. Те, кто его едят, умирают.

Он пристально посмотрел на меня. Я никак не мог истолковать выражение его лица. Может быть он не верил моим словам, а может быть наоборот, они подтвердили его предположение. Я не могу сказать. Однако наконец, он снова обратился ко мне с вопросом:

– В том мире, откуда вы пришли, много ли существ, подобных вам?

– Миллионы и миллионы, – ответил я.

– А чем они питаются?

– Мы едим фрукты, овощи и мясо животных.

– Я не встречал здесь животных, похожих на наших. Но у нас их много, и нам не придется есть представителей своего вида.

– Тогда у вас всегда есть мясо?

– Да, столько, сколько нужно для пропитания. Мы специально вывели этих животных для мяса.

– Где находится ваша страна?

Отведите меня туда, – потребовал он.

Я улыбнулся.

– Я не могу этого сделать. Она в другом мире.

Он зло уставился на меня. Было очевидно, он даже не поверил.

– Ты что хочешь умереть? – спросил он.

Я ответил, что не имею ни малейшего желания.

– Тогда веди меня в свою страну, – заявил он, – туда, где каждому найдется кусок мяса. Подумай об этом, пока я не позову тебя. Иди. И он отпустил меня. Затем он послал за Ортисом. Что тот ему сказал я так и не узнал. Наши отношения с Ортисом даже здесь в плену оставались далеко не дружественными, и я не собирался его расспрашивать. Однако я заметил, что Га-ва-го почему-то его выделял и часто после этого стал приглашать к себе в хижину.

Я все время ждал момент, когда Га-ва-го призовет меня к себе и решит мою участь, когда узнает, что я не смогу провести его в страну, где так много мяса. Однако в это время племя начало сниматься со стоянки, поднакопились и другие дела, и вождь, видимо, забыл про меня;во всяком случае, он решил не принимать каких-либо мер в отношении меня. Так как мне, по крайней мере, казалось до тех пор, пока я не заподозрил, что он больше просто не нуждается во мне, чтобы попасть в страну «кисельных берегов».

Ва-гасы – кочевое племя, кочующее с места на место. К этому их принуждают враги или их собственные победы, когда племена в страхе бегут от них. В любом случае они вынуждены были отправляться в путь, так как соседние племена, не выдержав жестокости Но-вансов, их непрерывных опустошительных набегов, ушли из этих мест.

Процедура свертывания лагеря оказалась удивительно простой. Все их немудреные пожитки: запасная одежда, амуниция, черепа и кости жертв, которые ими очень ценились – все это привязывалось на спины женщинам. Мы с Ортисом сели на спины воинам, которых специально для этого выделил Га-ва-го, и все тронулись в путь, оставив позади хижины.

Го-ва-го с шестью воинами гарцевал далеко впереди. Затем шел большой отряд воинов, за ним скакали женщины. В арьергарде снова шел отряд воинов. Позади их, где-то примерно в миле от колонны, ехали три воина и двое-трое гарцевали с флангов. Таким образом мы продвигались вперед, защищенные от всяких неожиданностей. Скорость передвижения регулировал скакавший впереди Га-ва-го.

Из-за женщин и детей мы передвигались значительно медленное, чем если бы воины шли одни. В своих походах они редко переходили даже на рысь, а в основном шли быстрым галопом. Мы ехали по хорошо утоптанной тропе. Мы миновали несколько брошенных деревень, жители, напуганные Но-вансами, оставили их. В пути мы пересекли много рек. Этот лунный мир хорошо орошался. Мы видели несколько озер, а однажды с возвышения слева я увидел огромное водное пространство, напоминающее океан.

Что касается меня и Ортиса, то мы всегда были сыты, поскольку в этой местности плоды росли в изобилии. Однако Но-вансы не ели мяса уже несколько дней и буквально сходили с ума от голода. Что же касается фруктов и овощей, то они их видимо, совсем не употребляли.

Мы продвигались вперед быстрым галопом, когда на нас неожиданно налетел ветер холодный и пронизывающий, он прилетел откуда-то с далеких снежных вершин. Этот порыв ветра почему-то очень взволновал Но-вансов. Мне не нужно было даже знать их языка, чтобы понять, что они чем-то страшно напуганы. Они с опаской поглядывали по сторонам и заметно увеличили скорость. Казалось они хотят настичь Га-ва-го, который мчался далеко впереди. Немного погодя налетел дождь, и тут все смешалось. Каждый теперь думал только о себе; они в панике стремились вперед поближе к своему вождю. Эта сумасшедшая скачка напоминала паническое бегство дикого стада. Они сталкивались пихались, спотыкались, падали и их топтала рвущаяся вперед озверевшая толпа.

Старик Га-ва-го вдруг остановился. Те, кто сказал с ним, были тоже напуганы, но видимо не решались тронутся с места без его приказа. Я думаю, однако они чувствовали себя в некоторой безопасности рядом с ним. И все же они были страшно напуганы, и все что угодно могло обратить их в беспорядочное бегство. Га-ва-го подождал, пока не подскакали отставшие и, повернувшись, помчался по направлению к горам. Племя скакало теперь плотно сбившейся кучей, что кончилось бы весьма плачевно, если бы нас внезапно атаковали или нас поджидала бы засада. Однако они сознавали, как я догадался, что их враги тоже напуганы бурей и вряд ли атаковали бы их. Такого практически вообще не могло случиться.

Мы наконец достигли подножья горы, поросшего огромным деревьями, под которыми хоть как-то можно было укрыться от дождя и ветра, обрушившихся теперь на нас с яростью урагана.

Когда мы остановились, я слез со спины воина, который меня вез, и подошел к женщине, учившей меня и Ортиса языку Ва-гасов.

– Почему вы так напуганы? – спросил я ее.

– Это Зо-ал, – ответила она. – Он сердится.

– Кто такой Зо-ал? – спросил я.

– Кто такой Зо-ал? – повторила она мой вопрос. – Люди говорят, что ты явился из другого мира, и я могу этому поверить, если ты спрашиваешь, кто такой Зо-ал.

– Ну и кто же он?

– Это огромный зверь, – сообщила она мне шепотом. – Он везде. Он живет в огромных отверстиях в земле, и когда злится выходит наружу и насылает дождь и бурю. Мы знаем, что там наверху, – и она указала на небо, – нет воды. Но когда Зо-ал гневается, он заставляет воду литься оттуда, где ее нет – так он могущественен. Он насылает бурю, и она вырывает с корнями деревья и ломает хижины и поднимает их высоко над землей. И он еще, о ужас! может так грохотать, что великие воины в страхе падают на землю и закрывают уши руками. Мы прогневали Зо-ала, и он наказывает нас. Я не осмеливаюсь молить его о том, чтобы он не грохотал.