Текст книги "Дверь с семью замками"

10

Мистер Коди был плохим ходоком и к тому же исключительно трусливым человеком, иначе он смог бы, несмотря на темную ненастную ночь, пройти пешком шесть миль, которые отделяли его особняк от Галлоуз-Коттеджа. Он предпочел взять машину, хотя его шофер вначале вяло сопротивлялся этому. Сейчас он был уже в сотне ярдов от дома.

– Вернись на ту дорогу, выключи фары и жди меня там.

Том Коулер что-то глухо проворчал в ответ.

– Не задерживайтесь! – сказал он более внятно. – Что за шуточки, Коди?! Почему вы не позволили ему перевернуться?

– Занимайся своим делом! – резко оборвал его толстячок и скрылся в темноте.

Где-то через час он приблизился к усадьбе и пошел по темной аллее. Вдруг, когда он, вытянув вперед палку, прощупывал ею дорогу, палка провалилась… Если бы он в этот момент опирался на нее, то, несомненно, упал бы в яму, выкопанную рядом с краем аллеи.

Коди не стал стучать в дверь, а, обойдя дом, постучал в одно из темных окон. Когда он вернулся на крыльцо, входная дверь была открыта и Сталлетти ждал его в холле:

– А, это ты! Странно видеть тебя здесь в столь поздний час! Входи же, мой горячо любимый друг. Я получил твою телефонограмму, но… увы! Судьба была против меня!

– Ему удалось уйти? – спросил перепуганный собеседник.

Доктор Сталлетти теребил и подергивал свою бороду.

– Это судьба! – ответил он. – Так или иначе – он должен быть где-то поблизости от нас. Я расставил фонари на дороге и сам выпустил весь бензин из его машины. Затем успел вернуться домой до того, как он подошел. Ситуация была необычайной, замечательной. Он был от смерти на расстоянии не большем, чем толщина этой карты. – В его руке были засаленные грязные карты, из которых он раскладывал пасьянс, когда постучали. – В цепи было одно слабое звено, оно не выдержало, и цепь разорвалась…

Коди обвел взглядом мрачный холл. Было видно, что он очень напуган.

– Что теперь будет? – шепотом спросил Коди.

Доктор опять пожал плечами.

– Рано или поздно сюда нагрянет полиция, мой дом обыщут… Но не в этом дело! Что они смогут найти здесь, кроме нескольких умерщвленных на законном основании крыс?

– Ты не… – Коди не закончил вопрос.

– Я кое-кого послал за ним, но кое-кто оскандалился, как последний идиот. Ты можешь пользоваться крепкими мускулами только под контролем мозга, мой дорогой… Не хочешь ли пройти?

Хозяин провел гостя в свою рабочую комнату. Стол, за которым он работал, был очищен от неприятного реквизита и наполовину покрыт игральными картами.

– Прежде всего, скажи-ка мне, кто этот человек? Я встречал его раньше. Он приходил ко мне, чтобы задать мне несколько неприятных вопросов о какой-то книге. Как раз в тот день твой шофер был здесь. Мне кажется, что я его знаю и в то же время совсем не знаю.

Коди облизнул пересохшие губы. Его тяжелое лицо было бледным и перекошенным.

– Это человек, которого Хейвлок послал за Селфордом, – пробормотал он, и брови доктора Сталлетти удивленно сошлись на переносице.

– Возможно ли такое?! Как необычно и странно! Так это и есть тот джентльмен, которого умный стряпчий послал следить за Селфордом?

Он начал смеяться, и смех его напоминал треск пергамента.

– Вот так да! Поистине прекрасная шутка, простак Хейвлок! Такой умник! И… – не договорив, спросил лукаво: – Ну и что? Нашел ли наш приятель моего лорда? Нет? Это прелестно! Может, он двигался недостаточно быстро? Может быть, он ехал поездом, когда надо было лететь самолетом?

Он сидел за столом, барабаня грязными пальцами по его поверхности.

– Что еще нужно моему другу? – спросил он, сверкнув глазами в сторону собеседника.

– Мне нужны деньги, – угрюмо пробурчал Коди.

Доктор молча наклонился, открыл ключом ящик стола, взял оттуда плоский потрепанный коробок, открыл его и вытащил пачку банкнот.

– Сегодня к оплате меньше, – сказал он. – Итак, денег у тебя стало больше. Если я умру, это будет для тебя выгодно, а наоборот…

– Давай не говорить о смерти, – прерывающимся от страха голосом промолвил коротышка, и его дрожащие руки потянулись к лысой голове. – Мы не хотим ничего такого; мы должны следовать первоначальному плану, который был весьма неплохим. Если ты отнимаешь жизнь…

– Я отнял жизнь?

– А разве не отнял? – переспросил Коди и подождал ответа.

Красный рот доктора скривился в ухмылке.

– Это мистер Фини, – сказал он осторожно. – Ты так его называл? Он, конечно, умер. Я полагаю, это было самоубийство. – Он снова засмеялся. – Мне не нравятся люди, которые обращаются за помощью к полицейским. Это очень плохо для дела, поскольку у полицейских бедно воображение. А сейчас я, очевидно, пойду в полицию, – он следил за собеседником из-за прикрытых век, – и, очевидно, дам там показания. Вот это будет катастрофа!

Коротышка, задрожав, встрепенулся.

– Ты не посмеешь! – прохрипел он. – Ты не посмеешь!

Сталлетти снова повел своими узкими плечами.

– Зачем же мне оставаться в этой холодной ужасной стране, – спросил он, – когда я могу сидеть во внутреннем дворике своей виллы во Флоренции?! И буду, к тому же, далеко от этих тупых полицейских!

Вдруг он замолчал и поднял палец, призывая к тишине. Коди не уловил чуть слышного писка за закрытым окном, но доктор услышал его дважды.

– Там кто-то есть, – прошептал он.

– Это…

Сталлетти покачал головой.

– Нет, это не Беппо, – губы его вывернулись на этом слове, как будто он получал удовольствие.

– Подожди! – Доктор бесшумно пересек комнату и скрылся в плохо освещенном коридоре. Коди услышал звук осторожно открываемой двери. Прежде чем Сталлетти вернулся, прошло немало времени. Войдя, он поморгал, как будто глазам его было больно привыкнуть к свету, но Коди его видел в таком состоянии и раньше, поэтому он знал, что этот странный, не от мира сего человек охвачен необычайным волнением.

В руке он нес нечто похожее на телефонные наушники с резиновым соединительным фланцем.

– Кто-то подслушивал у окна, друг мой. У меня три гипотезы… Ты приехал сюда на автомобиле?

– Я шел пешком, – сказал коротко собеседник.

– Твой восхитительный шофер – он не любопытен?

– Я же тебе сказал, что шел пешком. Никакого шофера со мной не было.

– Он тоже мог идти пешком. Что это? – он вынул из кармана кепку и положил ее на стол. – Узнаешь ты это или нет?

Коди покачал головой.

– Он снял ее, чтобы накрыть наушники. Микрофона я не нашел, но он подслушивал – это точно!

– Кто это был? Это не мог быть Коулер, – сказал Коди раздраженно. – Он – племянник моей жены.

– И он обожает ее? – презрительно усмехнулся доктор. Он посмотрел на подкладку кепки и прочитал фамилию. – Довольно странно – иметь шпиона в своем доме!

– Но как это может быть? – произнес Коди в отчаянии. – Ты же знаешь Коулера не меньше меня.

– А что ты знаешь о нем? Ничего, кроме того, что он вор, похититель автомобилей, которого полиция все время держит в поле зрения. Когда пришел этот ваш приятель, ну, этот Мартин, кажется, он узнал твоего Коулера, и я был тотчас скомпрометирован.

Тогда Коди заговорил серьезно, и Сталлетти слушал его поначалу с презрительным невниманием, а затем с интересом.

– Жаль, что моего Беппо не было в саду. Он, конечно, узнал бы, – сказал он наконец.

Мистер Коди прошел по дороге с полмили до того места, где он оставил автомобиль. Шофер дремал на своем сидении, но, услышав голос хозяина, проснулся.

– Коулер, ты все это время был в машине? Ты не ходил за мной?

– Почему я должен ходить, если я могу ездить? – проворчал Том. – Конечно же, я был здесь все это время. А в чем дело? За вами кто-то шел?

– Если ты валяешь дурака, то тебе должно быть стыдно!

– Мне никогда не бывает стыдно за то, что я сделал, – холодно ответил Коулер. – Садитесь в машину, дождь идет!

Он свернул с основной дороги и поехал на полной скорости назад к Уилд-Хаусу. Быстрая езда всегда страшила Коди, и единственным для шофера способом на время успокоить хозяина было делать то, что не нравилось коротышке. Приехав, тот вышел из машины лилово-синий от злости и стал осыпать своего неподвижно сидящего шофера бранью.

– Ты слишком много себе позволяешь! Думаешь, что незаменим?! Ты…

Пока он выкрикивал все это, машина продолжала двигаться к гаражу. Томми Коулер считал, что деньги Коди стоят дороже, чем их хозяин.

11

Мистер Хейвлок едва успел войти в свою контору на следующее утро, как тут же появился Дик. При виде его кустистые брови стряпчего поднялись.

– Мистер Хейвлок! Я пришел сделать важное признание, – начал Мартин.

– Зловещее начало, – произнес Хейвлок и заморгал.

– На самом деле это может оказаться еще более зловещим, чем прозвучит, – сказал Дик. – Я утаил кое-что от вас – информацию, которую вы должны иметь.

Он вкратце рассказал историю с промокашкой, которую нашел в гостинице Буэнос-Айреса.

– Очевидно, лорд Селфорд имеет связь с этим человеком. Поскольку я не совсем был уверен в истинном положении дел и не знал, стоит ли что-нибудь за отсутствием Селфорда в Англии, то я позволил себе исследовать этот эпизод.

– Мистер Бертрам Коди? – нахмурился Хейвлок. – Мне кажется, я помню это имя.

– Может быть, вам знакомо это имя в связи с продажей земельных участков в Австралии…

Лицо Хейвлока просветлело.

– Ну конечно же, – сказал он. – Поговаривали о золоте, найденном на этом участке. Я видел заметку в «Таймс». Коди… Конечно же… Но он не знает лорда Селфорда!

– Тогда с какой стати Селфорд писал ему?

– Может быть, он первый написал его светлости, – предположил Хейвлок явно смущенно. – А вы не спросили, знает ли он нашего юного друга?

Дик покачал головой.

– Он отрицает знакомство и какую бы то ни было переписку с лордом, что кажется мне весьма странным! Кстати, вы когда-нибудь сталкивались с чем-либо подобным?

При этих словах он положил на стол маленькую записную книжечку, которую похитил накануне, и, открыв ее, показал ключ. Мистер Хейвлок схватил его и стал пристально рассматривать.

– Эта штучка выглядит очень странно! Это что, ключ? Как он к вам попал?

– Я его нашел, – беззастенчиво соврал Дик. – Он был в книжке, которую я… одолжил. Вы увидите, что книжка полна записей, касающихся переездов лорда Селфорда. Здесь записан Буэнос-Айрес и дата, когда он был там; здесь есть дата его прибытия в Шанхай, дата отъезда из Сан-Франциско… Это по-настоящему исчерпывающий меморандум о переездах лорда Селфорда за последние шесть месяцев.

Хейвлок медленно листал страницы книжечки.

– Это поистине необычно, – произнес он задумчиво. – Вы утверждаете, что он отрицает факт знакомства с Селфордом?

– Категорически! Он утверждает, что никогда его не видел и никаких писем от него не получал. Селфорд заключал все сделки, связанные с австралийскими земельными участками, через вас.

Мистер Хейвлок кивнул.

– Это так, – подтвердил он. – Я хорошо помню те обстоятельства. Мой старший клерк вел эту сделку.

– Вы знаете человека по фамилии Сталлетти? Он живет в доме на лондонской дороге, на полпути к Брайтону.

Дик заметил, что мистер Хейвлок при этом вопросе вздрогнул.

– Да, я знаю Сталлетти, но уже много лет не видел его особняка. Кстати, этот дом – тоже собственность Селфорда… Большинство земельных участков в этом округе – часть наследства Селфорда. Коди, должно быть, тоже наш арендатор. Что касается Галлоуз-Коттедж, мне помнится, что мы сдали его Сталлетти после постигших его в Лондоне неприятностей. Он был обвинен в занятиях вивисекцией без лицензии, – объяснял стряпчий. – Неопрятный, похожий на дикаря человек.

– Вы его так точно описали, что любой полицейский может узнать его! – сказал Дик.

– Чем он сейчас занимается?

– Сейчас я все расскажу вам, – медленно произнес Дик.

У него были причины для такой медлительности, поскольку тайна Селфорда внезапно открылась ему, и он в данный момент старался свести воедино оборванные концы и понять два момента из того, чему посвятил месяцы нелегкого труда. Тем не менее, то что он рассказал, было вполне достоверным описанием его приключений.

– Вы обращались в полицию? – спросил Хейвлок, когда Дик закончил.

– Нет, сэр. Меня никогда не покидает сознание того, что я и есть полиция; вся полиция, которая мне нужна.

Он задумчиво почесал подбородок.

– Я, конечно же, мог повидаться со стариной Снидом, – добавил Дик.

– Кто это – Снид? – спросил Хейвлок.

– Он из Скотланд-Ярда, – медленно протянул Дик. – Снид – мастер разгадывать тайны.

– Детектив? – переспросил Хейвлок.

– Да. Кстати, чем зарабатывает на жизнь Сталлетти, мистер Хейвлок?

– Я бы сам хотел это знать, – ответил стряпчий. – Он блестящий патологоанатом, но его эксперименты слишком смелы для современной школы. Бог мой! Сейчас я припоминаю… Когда Сталлетти хотел снять этот дом, то его рекомендовал мистер Коди! Минуточку, сейчас я найду это письмо!

Он выскочил из комнаты и возвратился через несколько минут, держа в руке скоросшиватель с письмами.

– Таким образом, – произнес он, – Коди, как вы помните, только что купил земельный участок в Австралии, а спустя месяц после совершения сделки мы дали Сталлетти лицензию на аренду Галлоуз-Коттедж. Название, что и говорить, мрачноватое, мистер Мартин, но в давние смутные времена где-то в этих местах действительно ставились виселицы.

– Их поставят где-то в этом месте и в новые добрые времена, – произнес Дик, – если этот разбойник еще раз вздумает копать яму для меня!

Теперь он узнал все, что хотел, и даже больше, чем предполагал. Возвратившись в Кларгент-Гарден, Дик упаковал оба свои чемодана и отпустил удивленную старушку, присматривающую за квартирой в его отсутствие, в месячный отпуск.

– Я полагаю, что месяца будет достаточно. Ты, Ребекка, можешь съездить к морю или в горы, но вот где ты не должна появляться в течение месяца, так это в моем стареньком домишке.

– Но почему, сэр? – начала было женщина.

Дик в этом пункте был непреклонен и нарисовал ужасные последствия, которые могут иметь место, если старушке вздумается заглянуть сюда в период своего отпуска.

Его квартира была одной из многих в этом жилом квартале, и, уходя, Дик поручил дворнику отсылать все приходящие ему письма в Скотланд-Ярд, где они и будут дожидаться его возвращения.

Он не стал ничего говорить Хейвлоку, считая, что на этом этапе специальных расследований, которые он намеревался предпринять, посвящать кого-либо в свои планы вообще не следует.

12

Миссис Ленсдаун и ее дочь относились к тому редкому типу людей, которые всюду чувствовали себя естественно; в своей трехкомнатной квартире они жили так же, как могли бы жить и в двадцатикомнатном особняке. Матери Сибиллы, хрупкой женщине исключительной красоты, за свою жизнь довелось жить в разных условиях. Было время полного достатка, когда Грегори Ленсдаун имел тысячи акров в Беркшире, охотничьи угодья в Норфолке, лососевую реку в Шотландии, не говоря уже о перешедшем к нему по наследству домике в Челси. Но все это имущество, вместе с конюшней скаковых лошадей, яхтой и ежегодными поездками в Алжир, ушло за одну ночь. Он был директором компании, которую постигло банкротство, последовавшее за поспешным отъездом генерального директора, которому грозила тюрьма. Всем директорам объявили, что они должны выплатить большую часть из долга в полтора миллиона фунтов стерлингов, а Грегори Ленсдаун был единственным из директоров, чья собственность была записана на его же имя. Он был вынужден уплатить все до последнего фартинга и умер до того, как был принят его последний платежный взнос.

После его смерти у Ленсдаунов остался от наследства лишь домик, в котором они жили сейчас и который был разделен на три самостоятельные квартиры еще до того, как случилось описанное выше несчастье. В одну из них, самую маленькую, миссис Ленсдаун свезла те из личных вещей, которые удалось спасти в момент крушения судьбы.

После возвращения Сибиллы они часто вечерами сидели вместе. И сейчас мать читала, а Сибилла писала, сидя за маленьким письменным столом в углу гостиной. Вдруг миссис Ленсдаун опустила книгу.

– Путешествие было глупостью – с моей стороны было неразумно разрешать тебе ехать туда. Доченька, меня почему-то беспокоят последствия этого путешествия. Все настолько безумно, нереально и фантастично, что, если бы мне это рассказал кто-нибудь другой, а не ты, я бы приняла эту историю за романтический вымысел.

– Кем был Сильва, мама?

– Португалец? Он был бедняком, садоводом-декоратором. Твой отец встретил его на Мадейре и рассказал о нем своему кузену. Я знала, что потом Сильва был очень благодарен твоему дорогому папочке, который много раз помогал ему. Он стал старшим садовником у нашего кузена, который был очень вспыльчивым человеком в отношениях со своими слугами. У него была неприятная привычка – пороть неугодивших ему слуг, и, мне кажется, однажды он ударил Сильву. Ты помнишь своего дядю, Сибилла?

Сибилла кивнула.

– Крупный, краснощекий, с громовым голосом. Обычно он ездил на упряжке из четырех лошадей. Я его ненавидела!

Миссис Ленсдаун снова взяла книгу, прочла строчку-другую и опустила книгу на колени.

– Сибилла, кто этот человек?

Сибилла улыбнулась:

– Мама! Ты уже в четвертый раз спрашиваешь меня об этом! Не знаю! Он был ко мне очень добр, и у него изумительные голубые глаза!

– Он джентльмен?

– Да! – быстро ответила дочь. – Хотя и не отличающийся безупречными манерами. Так мне показалось. Очень проворный, способный, словом, человек, вызывающий большое доверие.

Миссис Ленсдаун перевернула страничку не читая.

– Кто же он? Я не имею в виду, какова его профессия.

Сибилла заколебалась.

– Я не знаю, кто он сейчас… Он был инспектором криминальной полиции, но оставил там службу. Разве я тебе не говорила об этом? – и затем спросила несколько вызывающе: – А какое социальное положение занимают полицейские?

Мать девушки сдержанно улыбнулась.

– Почти такое же, как и библиотекари, моя дорогая, – быстро ответила мать. – В профессиональном плане он находится на том же уровне, что и моя маленькая девочка. Глупо задавать подобные вопросы!

Девушка вскочила, подбежала к матери и крепко обняла ее:

– Ты думаешь, я спрашиваю потому, что отдала ему свое юное сердце, как это пишут в сентиментальных романах? Что я в него влюбилась?! Так нет же! Он меня ужасно забавляет – рассказывает такие чудные вещи. Но он мне все же нравится, несмотря на язык, я сама это слышала, на котором он изъяснялся с мужчиной на причале, когда я ждала багаж. Он очень непосредственный и чистый. Я это чувствую! Я рада, что этот несчастный ключ потерялся… Я могла бы броситься ему на шею от радости, когда он стукнул того ужасного вора! Но я люблю его не больше, чем… А может, он женат и у него большое счастливое семейство?

Раздался стук в дверь. Сибилла пошла открывать и застыла, глядя в некоторой растерянности на предмет их с матерью разговора.

– Не хотите ли войти, мистер Мартин? – пригласила она, наконец, неловко.

Дик вошел вслед за девушкой в крошечный холл, затем в гостиную. Он лишь бегло взглянул на старшую из женщин.

– Вы мистер Мартин? – улыбнулась она и взяла его руку в свои. – Я хотела бы лично поблагодарить вас за заботу о моей дочери.

– Я очень рад, что вы упомянули об этом, так как я не знал, каким образом мне приступить к этой интересной теме, – сказал Дик, выбрав, к ужасу девушки, самый хрупкий стул в комнате. – Безопасность – это прежде всего сила. Выражение банальное, но как и все эти старые лозунги, от которых все устали, это чистая правда. Между прочим, ваш ключ, мисс Ленсдаун, находится в моем банке. И если кто-нибудь будет настойчиво расспрашивать вас, можете сказать ему это.

Она уставилась на него с раскрытым ртом.

– Но я думала, что ключ потерян…

– Сумка потеряна, – уточнил Дик. – Когда я возвращал вам коробочку в поезде, я взял на себя смелость и изъял из него ключ. Вы не обратили на это внимания, поскольку в коробочке тарахтело и она была достаточно тяжела, так как я положил туда монету в полкроны.

– Но ведь я ни на минуту не выпускала его из виду! – выдохнула девушка.

Дик мило улыбнулся.

– Искусство фокуса заключается в том, чтобы отвлечь внимание наблюдающего, безуспешно пытающегося удержать все в поле своего зрения.

– Но это невозможно! – воскликнула Сибилла.

У Дика была привычка резко, без предисловий, переходить к обсуждению других тем, что он сделал и сейчас.

– Мисс Ленсдаун, сейчас я вас несколько шокирую! Когда мы встретились впервые, вам показалось, что я респектабельный член общества. Да, я и был тогда таким, но сейчас все изменилось. В ближайшем будущем я частный детектив, если вы слышали о таком роде занятий, а частный детектив – это человек почти низкого происхождения. Не краснейте! Я полагаю, вы слишком холодны, чтобы испытывать такие чувства.

– Моя дочь имела представление о вашей профессии, – сказала миссис Ленсдаун со смешинкой в глазах. Она начинала понимать, чем этот неторопливо говорящий молодой человек сумел расположить к себе ее дочь.

– Я рад, – сказал Дик спокойно. – Сейчас, когда я начну задавать вам вопросы, не думайте, что это из праздного любопытства. Вы мне рассказывали о вашем кузене, – обратился он к Сибилле. – Мне хотелось бы знать, есть ли у лорда Селфорда другие кузины и кузены?

– Нет, никого, – ответила девушка. – Мама и я – его единственные живые родственники, если только он не женат.

При этих словах она заметила, как его лицо мгновенно изменилось. Глаза сузились, рот стал жестче и вся легкость куда-то исчезла.

– Этого я и боялся, – быстро произнес Дик. – Я полагал, что это не так, и боялся этого. Я знал, что вы вписываетесь в эту схему, но мне не совсем было ясно, где и каким образом. Мадам, есть ли у вас друзья в этой стране? – обратился он к миссис Ленсдаун.

– Да, есть! – удивилась та вопросу. – А почему вы об этом спросили?

– У вас есть телефон, не так ли? – он бросил взгляд на аппарат на письменном столе. – Сможете ли вы в случае необходимости быстро покинуть Лондон? Сначала я думал, что вам следует уехать сегодня ночью, но теперь, кажется, такой необходимости нет.

Миссис Ленсдаун изумленно уставилась на Дика.

– Не будете ли вы так любезны объяснить мне, о чем идет речь? – спокойно спросила она.

Он покачал головой.

– Сейчас я не могу вам этого сказать. Пелена с моих глаз будто бы свалилась, но не все еще видится достаточно ясно и отчетливо. Мне хочется верить, что вы обе в безопасности и что никто не хочет причинить вам зла… Пока…

– И все из-за этого ключа? – удивленно спросила Сибилла.

– И все из-за этого ключа, – серьезно повторил Дик. Таким его Сибилла еще не видела. – Что был за человек этот последний лорд Селфорд? – обратился он к матери Сибиллы и заметил легкую гримасу на ее лице.

– Он был нехороший человек, – ответила женщина. – Он сильно пил, и в его прошлом была пара неприятных случаев, о которых не хотят говорить, даже если знают правду. Ну а потом, все Селфорды были немного странными. Основатель этой династии в XV веке отличался таким скверным поведением, что папа римский отлучил его от церкви. Вы слышали о склепах Селфордов?

Он покачал головой. Судя по всему, эти слова для него ничего не значили. Склепы… Тут его мысли вернулись в прошлое, к Лу Фини, человеку, который умер, потому что видел слишком много, к «потрошителю могил». Дик стиснул зубы и постарался придать лицу бесстрастное выражение.

– Вы, вероятно, не интересуетесь английскими преданиями, – говорила между тем миссис Ленсдаун, – но если хотите, я могу сообщить вам кое-что необычное. Как ни странно, я прочла об этом только сегодня, после полудня.

Она поднялась и подошла к полке в одном из углов комнаты, взяла книгу, пергаментная обложка которой пожелтела от времени, и продолжила:

– Одно из немногих сокровищ, которыми я владею. Это оригинал «Бакстерз Кроникл», отпечатанный в 1584 году, одна из книг «Кэкстон-Пресс».

Она полистала жесткие страницы и, наконец, нашла, что искала.

– Вот отрывок. Думаю, не стоит читать о преступлении, которое совершил сэр Хью. Это вряд ли делает честь нашей семье.

Он взял книгу и прочитал то место, на которое ему было указано. Текст был на староанглийском:

«Сэр Хью, будучи отлученным от церкви за грехи свои и лишенным права на ритуальное захоронение в соответствии с принятым для дворян-христиан обрядом, погребен в земле в особом месте, выделенном для захоронения его самого и его потомков мужского пола. Именуется это место – склепы Селфордов. По доброте душевной оно было освящено Фр. Маркусом, священником, и сделано это было тайно из-за упомянутого запрета. Эти склепы, количество которых будет зависеть от количества умерших, должны все быть отделаны камнем с вырезанным на них барельефом, внушающим ужас.»

– Сотни лет, – сказала миссис Ленсдаун, – захоронение Селфордов не было официально освящено. Сделано это было лишь в 1720 году.

– Где это место? – спросил заинтригованный Дик.

– Это в углу Селфорд-парка: странная, жуткая плешь на вершине невысокого холма, окруженного старым лесом. Его называют «лес без птиц», поскольку там никогда не видно птиц, и, я думаю, это объясняется тем, что на много миль вокруг нам не встретить открытого водоема.

Несмотря на чувство удовлетворения, которое Дик испытывал, он взвешивал каждое слово, задавая вопросы дальше:

– Кто занимает Менор-Хаус? Я полагаю, замок Менор-Хаус окружен парком?

Она утвердительно кивнула.

– Когда лорд Селфорд отсутствует, за ним присматривает сторож. Мистер Хейвлок говорил мне, что ваш родственник ненавидит это место и продал бы его, если бы оно не было родовым имением.

Дик прикрыл рукой лицо, стараясь сконцентрировать мысли.

– Вы когда-нибудь видели этого кочующего Селфорда?

– Только один раз, когда он еще был мальчиком и ходил в школу. Он написал мне письмо, и я до сих пор его храню. Я покажу его вам, если вам это необходимо. Вы так заинтересовались лордом Селфордом?

– Да, очень! – ответил он категорично.

Женщина вышла из комнаты и возвратилась с маленькой деревянной шкатулкой, из которой вынула несколько писем и одно из них положила перед Диком. Оно было из Берлина и датировалось апрелем 1914 года:

«Дорогая тетушка! Я столько лет вам не писал и не давал о себе знать, что сейчас даже стыдно писать вам. Но, зная ваш интерес к необычным изделиям из фарфора, посылаю вам почтой эту старую пивную кружку из Германии. Она пятнадцатого века. Любящий вас Пирс.»

Подпись была такой же, какую Дик видел в бюро мистера Хейвлока.

– Конечно, я ему не тетя, – сказала миссис Ленсдаун, продолжая что-то искать среди писем. – На самом деле я ему троюродная сестра. А вот еще письмо!

Письмо, как заметил Дик, было послано из гостиницы в Коломбо всего год назад:

«Я достиг большого прогресса в подготовке своей книги, хотя абсурдно называть набор не связанных между собой заметок, каковой она является в настоящее время, таким громким титулом. Не могу передать вам, как обеспокоило меня сообщение о ваших бедах. Могу ли я что-нибудь сделать для вас? Только прикажите! Пожалуйста, свяжитесь с мистером Хейвлоком и покажите ему мое письмо. Я ему уже написал, чтобы он выдал вам столько денег, сколько вам потребуется!»

Дик не спросил, что стряслось с миссис Ленсдаун. По черным одеждам, которые она носила до сих пор, он догадался, что она недавно кого-то потеряла.

– Я, конечно, не стала встречаться с мистером Хейвлоком, хотя он был очень добр и, получив письмо Пирса, прислал мне записку, предлагая свою помощь. А сейчас, когда я удовлетворила ваше любопытство, может быть, вы, мистер Мартин, удовлетворите мое? Что это за тревожные инструкции, которые вы нам дали, и почему мы должны быть готовы покинуть город в любое время дня и ночи?

Сибилла хранила молчание все это время, внимательно слушая беседу, но, наконец, и она выразила свое мнение:

– Я уверена, что мистер Мартин не попросит нас делать абсурдные вещи, мама, – сказала она, – и если он говорит, что мы должны быть готовы уехать по первому знаку, значит мы должны поступить именно так, как он просит. Это связано с ключом?

Она обратила на Дика свой серьезный взгляд.

– Да, – ответил молодой человек, – и еще кое с чем. Как я уже сказал, я нащупываю дорогу. Некоторые факты окончательно и бесспорно связались воедино в моей версии, но кое над чем нужно еще поработать.

Дик спросил миссис Ленсдаун, слышала ли она о Сталлетти, но она в ответ отрицательно покачала головой.

– А знаете ли вы мистера Коди? – спросил он, и женщина надолго погрузилась в глубокое раздумье.

– Нет, мне кажется, я его не знаю, – ответила она наконец.