Текст книги "Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта"

Медвежья травля и медвежьи сады

В наши дни прогулка по южному берегу Темзы от мостов Блэкфрайерс до Лондонского моста – это мирное и относительно бескровное развлечение. Но несколько столетий назад над районом Бэнксайд раздавались звериный рык и восторженные крики тысячи глоток – все это доносилось из трехэтажного здания, от которого к настоящему времени не осталось и следа. Медвежий сад, или Парижский сад, был одной из площадок, где происходила травля медведей. Это развлечение заключалось в том, что свора собак (обычно это были свирепые и сильные староанглийские бульдоги) терзала медведя или какого-нибудь еще экзотического зверя к восторгу купившей билеты публики. Издевательство над медведем стало популярным зрелищем в XIII веке и оставалось в порядке вещей вплоть до XIX столетия.

В самой Британии медведей давным-давно истребили, так что животных для травли приходилось везти из‐за границы, в основном из России. Медведи высоко ценились, за ними хорошо ухаживали, и их было немало – Эразм Роттердамский во время своего пребывания в Англии около 1500 года писал: «Многочисленные медведи содержатся в этой стране для проведения травли». В дошедшем до нас документе из Медвежьего сада за 1590 год можно увидеть список принадлежащих ему медведей, включающий Джерми, Даниэля, Тома Ханкеса, Гарри из Тейма; записи от 1638 года упоминают Джорджа из Кембриджа, Дона Джона, Бена Ханта и Кейт из Кента.

При подготовке к схваткам медведю удаляли когти и клыки. Затем его приковывали к столбу в центре ямы за стальной ошейник, ножные кандалы или, что было особенно распространено в Елизаветинскую эпоху, за кольцо в носу44
  В комедии «Веселые любовники», опубликованной в 1677 году, герцог Ньюкасл сравнивает ужасы медвежьей травли с опасностями семейной жизни: «Я боюсь обручального кольца больше, чем медведь – кольца у себя в носу».


[Закрыть].

Служитель тыкал зверя палкой, чтобы привести его в ярость, а потом на арену выпускали свору из шести или около того собак. Медведь защищал себя, отмахиваясь лишенными когтей лапами, а собаки атаковали, подзадориваемые зрителями, многие из которых ставили деньги на исход боя. Победу отдавали собакам, если одной из них удавалось вцепиться зубами в медведя (смерть зверя была необязательным, хотя и распространенным исходом). Затем в дело вмешивался служитель: он влезал в гущу схватки и палкой разжимал челюсти собаки, чтобы освободить медведя.

Придворный хроникер Елизаветинской эпохи Роберт Лейнхем в 1575 году описывал подобную сцену:

Это развлечение, чрезвычайно приятное глазу: медведь с красными глазами, бросающийся на приближающихся врагов; ловкость пса, выжидающего момент для удачной атаки; сила и опыт медведя, раз за разом избегающего атак; затравленный в одном углу, он прорывается в другой, чтобы освободиться; укушенный, он пытается вызволить себя, рыча, кусаясь, мечась и перекатываясь; и наконец, освободившись, он трясет ушами, а кровь и слюни разлетаются с его морды.

Пол Хенцнер в 1598 году описывает травлю подобным же образом, добавляя, что самым популярным ее видом было избиение ослепленного медведя кнутом.

У травли было множество поклонников: в 1538 году в зал набилось больше тысячи человек, и трибуна рухнула, погубив многих зрителей. Генрих VIII построил медвежью яму в Уайтхоле; сэр Уолтер Рэли называл медвежьи сады района Саутворк достопримечательностью Лондона, которую нельзя пропустить; утверждают, что и королева Елизавета в 1575 году присутствовала на травле с участием тринадцати медведей. Когда парламент рассматривал предложение запретить проведение травли по воскресеньям, она вмешалась, чтобы защитить увеселение. Она даже ввела должность Королевского Медвежатника с зарплатой в один шиллинг и четыре пенса в день.

Кроме того, предпринимались меры, чтобы оградить травлю от нарастающей угрозы – театра. Театральные представления стали настолько популярны, что в 1591 году законом было запрещено проводить их по четвергам, чтобы публика не пренебрегала бычьей и медвежьей травлей. По иронии судьбы, медвежьи ямы сыграли свою роль в первых успехах театра: владельцы садов ставили в ямах сцены и организовывали постановки, чтобы дополнительно подзаработать. Постепенно эти представления стали настолько популярны, что для них начали открываться отдельные театральные площадки.

Еще одним способом увеличить прибыль было разнообразие видов животных, становящихся жертвами травли. Английский кожевенник и проповедник Прейзгод Бербоун (1598–1679) придумал новую разновидность этого развлечения: обезьяну привязывали на спину пони, который в свою очередь был привязан к столбу, и затем на эту пару спускали собак. Заезжий испанец Эрнан Фуэнтес оставил воспоминания о посещении такого события: «Наблюдать за тем, как пони брыкается среди собак, барбосы вцепляются ему в уши и шею, а обезьяна визжит, было очень забавно».

Хотя травля была популярна на протяжении многих веков, она довольно быстро стала подвергаться критике. Некоторые считали, что она отвлекает народ от более важных занятий вроде стрельбы из лука, но заметнее были голоса критиков-пуритан. Филип Стаббс в книге «Анатомия пороков» (1583) осуждал травлю, горько сетуя:

Разве медвежья травля – помимо того, что это грязное, зловонное и отвратительное развлечение – это не опасная и рискованная игра?.. Как христианское сердце может радоваться, видя, как один несчастный зверь терзает, рвет и убивает другого – и все ради глупого удовольствия?

Иллюстрация из Sporting Magazine (1796): «Сельские сквайры глазеют на травлю в театре Чарли в Вестминстере, где все делают по старинке»

Постепенно отношение общества к этому досугу начало меняться. Джон Ивлин писал в дневнике в 1670 году: «Мое сердце изнывает от этого грубого и мерзкого времяпрепровождения, которого до сего дня я не видел лет двадцать». Попытка запретить травлю была предпринята в 1724 году, но спорт продолжил существовать с легкими ограничениями, нисколько не утратив при этом своей жестокости. Относящаяся к этому году реклама гласила:

Бешеный бык с фейерверками на нем будет выпущен на поле. Пса также украсят фейерверками и выгонят на поле среди людей. Туда же выпустят и медведя. К хвосту быка привяжут кошку!

К концу XVIII века голоса противников травли стали громче, а более справедливые виды боев, такие как бокс, начали предлагать публике привлекательную альтернативу. В 1824 году было основано Общество по предотвращению жестокого обращения с животными, а в 1835 году наконец был принят Акт против жестокого обращения с животными, положивший конец подобным развлечениям.

Выбей кошку из бочонка

Это средневековое развлечение было известно по всей Европе, но ассоциируется в первую очередь с Данией. Здесь оно называлось Slå katten af tønden и служило частью праздника Вастлавьи, карнавала накануне Великого Поста. Считается, что эту традицию принесли в Данию голландские фермеры, переехавшие на остров Амагер рядом с Копенгагеном по приглашению короля Кристиана II (1481–1559). В Средние века Вастлавьи состоял из развлечений, отлично подходящих для всей семьи, вот например: засунуть кошку в бочонок, повесить бочонок на дерево и лупить по нему палкой, пока он не треснет. Кошка выскакивала наружу, но лишь для того, чтобы быть забитой до смерти после погони. Тот, кому удавалось выбить дно бочонка и выпустить кошку на волю, получал титул Кошачья Королева (kattedronning). Кошачьим Королем (kattekonge) становился тот, кто окончательно разносил бочонок в щепки. Корни этого развлечения лежат в суевериях и ритуалах, призванных отогнать дурные предзнаменования – и это очередной случай, когда кошки жестоко страдали из‐за ассоциаций с ведьмами, колдовством и дурным глазом. В похожую игру датчане играют до сих пор, но теперь кошка осталась в ней только в виде рисунка на бочонке со сладостями.

Это развлечение пользовалось популярностью и в Шотландии. Хроники сообщают, что до XVIII века в городах Келсо и Перт кошек засовывали в бочки с сажей, закрывали и подвешивали на дерево. Победителем здесь также считался участник, первым разбивший бочонок. Местный историк в 1836 году так описывал доведенную до жестокого финала игру на летней ярмарке в Перте:

[Люди] пробегали и били по бочонку; и тот, кто разбил бочонок и выпустил кошку наружу (заодно получив изрядное количество сажи на голову), выиграл приз. Несчастную же кошку толпа стала швырять туда-сюда, что вскоре привело ее в совершенно непригодное ни для чего состояние. И такие жестокие развлечения остаются допустимыми для нашей молодежи.

Иллюстрация (ок. 1860 года) показывает, что это был досуг, подходящий и мужчинам, и женщинам

Вышибание птиц

Самое раннее упоминание выражения «бить вокруг куста»55
  Английская идиома to beat around the bush означает «ходить вокруг да около». – Прим. пер.


[Закрыть] встречается в средневековой поэме неизвестного автора «Генериды. Роман в семистрочных строфах» (ок. 1440), единственный экземпляр которой хранится в библиотеке кембриджского Тринити-колледжа:

 
Как издавна в народе говорится,
Один бьет куст, другой же ловит птицу.
 

Прошло уже больше пяти столетий, а эта идиома до сих пор используется в том же значении, но нас больше интересует развлечение, породившее ее. В разные эпохи охота на птиц приобретала самые разные формы, охотники использовали разные тактики, брали на вооружение силки, сети, ружья, арбалеты, луки со стрелами, пращи, приманки, ловушки, манки, подсадных уток, устраивали засады (см. «Охота из укрытия»), обучали собак. Но существовала еще и менее известная форма истребления пернатых, называемая «вышибание птиц».

Это развлечение, известное также как «птицебой» и «битье птиц», было весьма урожайным способом охоты во времена, предшествовавшие изобретению огнестрельного оружия. За одну вечернюю вылазку можно было добыть целую стаю лесных или полевых птиц. Охота шла темными зимними ночами и обращала против устроившихся на ночлег птиц их восприимчивость к гипнозу, любопытство и общее скудоумие. Существовало два варианта битья птиц. В одном использовались одновременно большие сети и их уменьшенные модификации, напоминающие теннисные ракетки. В другом участник полагался только на свою деревянную дубинку. Партия охотников с сетями обычно состояла из двух или трех человек, каждый из которых нес светильник из полосок льняного полотна, пропитанного в животном жире, при горении излучавших ровный свет. Наткнувшись на спящую стаю, охотники поднимали шорох в кустах, а один из них зажигал свой светильник и поднимал его повыше. Завороженные сиянием птицы двигались к нему, ничего не замечая вокруг.

Иллюстрация из книги Йохана Конрада Айтингера (1653) показывает, как далеко люди были готовы зайти в вышибании птиц

Джозеф Стратт писал в 1801 году: «Птицы будут так очарованы, что, когда вы подойдете к ним, они просто перевернутся своим белым брюшком кверху: вашим товарищам останется только тихонько накинуть на них сеть и забрать добычу». Чтобы добраться до птиц, оказавшихся вне досягаемости сетей, иногда использовали арбалет. Силки с приманкой из зерна тоже были в ходу.

Битье птиц без сетей осуществлялось особенно успешно, если в команде было пятнадцать или около того человек. Треть охотников несли длинные шесты, на концах которых были связки соломы, ткань или смола. В обязанность другой трети входило поджигать эти шесты, а также лупить дубинками птиц, когда те появятся. Джервез Маркхэм в книге «Как избежать голода» (Hunger’s Prevention, 1621) советовал: «[Эти шесты] должны быть очень неровными и кустистыми на верхних концах. Для этого лучше всего подходит ива, береза или длинная лещина». Последняя треть охотников била шестами по кустам и кронам деревьев, чтобы переполошить дремлющую дичь. «Сбить их вниз очень легко; так вы найдете себе доброе развлечение для темных ночей».

Другая техника подманивания, родственная вышибанию птиц, называлась «глухой колокольчик» и часто использовалась вместе со светильниками при ночной охоте. Один из охотников звонил в низко звучащий колокольчик, а его товарищи шли следом с сетями наготове. Глухой низкий звук ручного колокола оказывал на птиц гипнотическое воздействие. «Справочник охотника, или Спутник джентльмена» (The Sportsman’s Dictionary: or, The Gentleman’s Companion, 1778) сообщал: «Низкий звон заставляет птиц приблизиться и не трепыхаться, когда вы набрасываете на них сеть». Тем, кто предпочитал охотиться в одиночестве, следовало в одной руке нести колокол, а в другой – сеть в два фута шириной и три фута длиной (примерно 61 на 91 см); или же колокольчик можно было повесить на пояс, чтобы он звенел при движении. «Но вы должны продолжать звонить, – советовал Стратт. – Если же звук прекратится, другие птицы, которые могут быть поблизости, очнутся и улетят».

«Заниматься этим следует в самые темные ночные часы, – писал Маркхэм. – В иное время это будет менее удобно и навряд ли доставит вам удовольствие или достойную добычу».

Вышибание птиц просуществовало до начала XX века, когда им занимались организаторы стрельбы по птицам, чтобы собрать запас живых мишеней, но в 1921 году парламент запретил этот спорт. Однако вышибание птиц жило еще и параллельной жизнью – как название разновидности мошенничества. В сумерках на пороге респектабельного магазина появлялся аферист со свечой, делавший вид, что ищет дорогое кольцо, которое он якобы обронил. Любопытство заставляло юного продавца выглянуть и узнать, что происходит. «Охотник» объяснял и как бы случайно задувал свечу. Он упрашивал молодого человека зажечь ее и, пока тот уходил искать спички, обчищал магазин.

Бескровная дуэль

В былые времена для европейских аристократов дуэль была любимым способом восстановить свою честь или получить «сатисфакцию» за нанесенную обиду. Для некоторых это было еще и развлечение, позволяющее «понюхать пороху». «Дуэль считалась обязательной деталью воспитания молодого человека, – писал ирландский мемуарист сэр Иона Баррингтон (1760–1834). – Если он решал посвататься к девушке, сразу возникало два вопроса: „Из какой он семьи?“ и „Доводилось ли ему драться на дуэли?“» Ричард Дэли, управляющий театром на Кроу-стрит в Дублине, стрелялся шестнадцать раз за один год. Другой сорвиголова – ирландский торговец Брайан Магуайр – так обожал дуэли, что швырял грязь из окна своего дома на головы прохожих, чтобы спровоцировать новые ссоры. Кроу Райан из городка Каррик-он-Шур славился тем, что вызывал на поединок каждого встречного. Четырем британским премьер-министрам случалось сражаться на дуэли, это были Уильям Петти, Уильям Питт-младший, Джордж Каннинг и герцог Веллингтон; двое из них участвовали в дуэли непосредственно в должности премьера (Питт и Веллингтон). Можно с уверенностью сказать, что большинству людей по натуре не свойственна любовь к тому, чтобы по ним стреляли из пистолетов. Однако это не относится и к описанным выше персонажам, и к парижским дуэлянтам начала 1900‐х годов, которые спустя много лет после запрета смертельных дуэлей стреляли друг в друга из пистолетов 44‐го калибра пулями, сделанными из воска и жира. Это развлечение называлось «бескровная дуэль».

Дуэль с использованием восковых пуль в Нью-Йорке, 27 октября 1909 года. Коллекция Бейна

Это был прекрасный досуг для тех, кто жаждал боевого азарта, но при этом хотел избежать неудобств, связанных со смертельными ранениями. Его популярность быстро росла и в Европе, и в Америке, где первые демонстрационные поединки состоялись в 1909 году в Нью-Йоркском атлетическом клубе и на спортивной площадке Карнеги-холла. Дуэлянты облачались в доспехи и защитные маски со стеклянной вставкой на уровне глаз; к пистолетам крепилась защита для рук. С десяти метров пуля пробивала насквозь стостраничный телефонный справочник – подобное эффектное упражнение часто предваряло поединки; сами же дуэлянты стрелялись примерно с двадцати метров.

Несмотря на все эти предосторожности, риск все равно оставался высоким. Знаменитый американский стрелок и наездник Уолтер Уайнэнс, демонстрировавший дуэль восковыми пулями на Франко-Британской выставке в 1908 году, предостерегал в интервью в издании London Sketch:

Те, кто привык к рискованным стрелковым состязаниям и скачкам на лошадях, не замечают, сколько опасности таят в себе эти дуэли… А между тем восковые или, точнее говоря, сложносоставные пули – это реальная угроза. Когда я впервые попробовал их в деле несколько лет назад, я выбил пулей кусок плоти между большим и указательным пальцами мсье Густаву Вулкану, известному французскому спортивному журналисту, и, как он недавно сообщил мне, рука у него до сих пор болит, если приходится много писать.

Этот спорт был попросту слишком опасным, и эксперты, включая Уайнэнса, рекомендовали заменить живого оппонента на металлические мишени в форме человеческой фигуры.

Надо сказать, что необычные дуэли – это своего рода французская традиция. Третьего мая 1808 года мсье де Гранпре и мсье де Пик, соперничавшие за благосклонность танцовщицы мадемуазель Тиреви, стрелялись на дуэли из корзин воздушных шаров на высоте 600 метров над Парижем. Де Пик выстрелил первым и промахнулся; ответным выстрелом де Гранпре пробил его шар, в результате чего де Пик и его секундант рухнули вниз на крыши домов, разбившись насмерть. В 1830 году французский писатель Сент-Бёв вызвал на дуэль Поля-Франсуа Дюбуа, совладельца газеты Le Globe. Стрелялись они под сильным дождем, и Сент-Бёв держал над головой раскрытый зонтик, объявив, что умереть он готов, а вот промокнуть при этом – ни за что. А в 1843 году два француза сошлись в жестоком поединке, швыряя выбранные снаряды друг другу в голову: для этой цели они использовали бильярдные шары.

Катание на костях

В истории спорта английская этимология «катания на коньках» сама по себе знаменательна. Английское слово skate заимствовано из голландского schaats, а также из старофранцузского eschasse, то есть «опора», хотя есть в голландском и более древний термин schenkel, буквально «кости ног».

В январе 1874 года Британская археологическая ассоциация получила в дар пару коньков. Это были «два британских костяных конька», обнаруженных на раскопках реки Флит в районе Блэкфрайерс. Через месяц там нашли еще два конька, один хорошо отполированный, другой – в процессе изготовления. Еще спустя четыре месяца господин Лофтус Брок выставил «костяной конек в прекрасном состоянии примерно одного фута длины, с отполированной поверхностью, доисторического происхождения», который был обнаружен на территории бывшей церкви святого Бенета в районе Баклерсбери. Каждое открытие подтверждало рассказы историков об этом спорте. Живую картину рисовал, например, уважаемый летописец лондонской жизни XII века Уильям Фитцстивен (умер в 1190 году):

Когда замерзает большой ров, что опоясывает Мурфилдс у северной стены города, большие группы молодых людей отправляются играть на льду и привязывают к сапогам кости разных животных, берут в руки палки с железными наконечниками, которыми иногда отталкиваются от льда; скорости эти люди достигают, как птица в полете или стрела из боевой машины. Иногда двое людей встают на расстоянии друг от друга и бегут навстречу и сталкиваются как будто под наклоном; в итоге один или оба участника падают не без вреда для здоровья, и разлетаются на приличное расстояние, и там, где лед касается их головы, он сдирает кожу, а если кто-то падает на ногу или руку, то чаще всего ломает их; но молодые люди, жадные до славы и желающие победы, так упражняются в этих фальшивых битвах, чтобы лучше выдерживать настоящие, когда до них дойдет.

Морозная ярмарка на Темзе в 1683 году в период правления Карла II из Illustrated London News 1855 года. Монумент сэра Кристофера Рена, возведенный в 1677 году в память о Великом Пожаре, виден в левом верхнем углу

В XIV веке голландцы сменили костяные лезвия на железные, пристегнутые к туфлям с деревянной подошвой, что привело к созданию современных коньков. В Британии, в период сильных холодов, он же малый ледниковый период (примерно с 1350 по 1850 год), Темза иногда замерзала, так что на ней проводили «морозные ярмарки», включавшие конные соревнования, кукольный театр и, конечно, катание на костяных коньках. (В 1841 году, во время одного из таких сильных морозов, по реке под мостом Блэкфрайерс даже смогли провести слона.) Знаменитые мемуаристы эпохи Реставрации Джон Ивлин и Сэмюэл Пипс оба упоминали катание в парке Сент-Джеймс 1 декабря 1662 года, когда публике впервые представили коньки с железными лезвиями. Ивлин писал:

Став свидетелем странной и удивительной ловкости катающихся по новому каналу в парке Сент-Джеймс, что продемонстрировали перед их величествами джентльмены-ныряльщики и остальные с Scheetes на голландский манер, как быстро они двигались, как резко тормозили на полной скорости, я отправился домой по реке, но не без трудностей, потому что Темза замерзла и большие льдины мешали нашей лодке.

В том же парке был Пипс, в чьем дневнике указано: «Парк Сент-Джеймс. 1 декабря 1662 года. Впервые был в парке, был большой мороз, видел людей, катающихся на коньках – весьма милое искусство».

В 2007 году команда исследователей из Оксфорда нашла первые свидетельства катания на коньках в Финляндии примерно 2000 года до н. э. Лезвия коньков делались из костей лошадиных ног, а через проделанные в обоих концах дырки продевались кожаные ремешки. Из-за остаточного жира на лезвии сила трения у таких коньков была ниже, чем у современных, а с помощью палок катающиеся легко путешествовали по замерзшим рекам и озерам южной Финляндии. Доктор Форменти из оксфордской команды сказал Би-би-си, что, по его личному опыту, кататься на костяных коньках «очень весело».