Текст книги "Тропическое танго"

Екатерина Барсова
Тропическое танго, или Разгадка исчезновения Агаты Кристи

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Тургеневская».

Поток людей, едва не расплющив, внес ее в вагон поезда.

– Простите, простите, – автоматически повторяла она. На правую ногу уже наступили, а слева навалился двухметровый амбал.

– Садитесь, пожалуйста, – неожиданно обратились к ней. Немолодой мужчина в коричневом пальто поднялся, предлагая занять его место.

«Ну, вот уже и место в метро уступают, совсем стала бабушкой», – подумала она. А, впрочем, хорошо – не стоять в толпе усталых раздраженных людей и не мучиться от того, что тебя сдавили со всех сторон.

– Спасибо, – она вздохнула и закрыла глаза.

Вечер, час пик, все разъезжались по домам или спешили на вечерние мероприятия. Весна! Середина марта! Еще одна весна, еще одно лето… Вдруг до нее донеслось слабое, как будто бы дуновение ветерка: «Маришка-подаришка»… Наваждение, не иначе. Но на губах невольно появилась улыбка. Боже мой, откуда это? Из каких глубин памяти.

– Мариш…

Марина открыла глаза. К ней склонился тот самый мужчина, что уступил место. Высокий, импозантный, в хорошем пальто, с седой щеточкой усов. Голова тоже почти седая – про такие волосы говорят: «соль с перцем». Темные волосы чередуются с пепельными – как соль и черный перец, свет и тень… Мужчину она не узнавала, а вот его глаза… Глаза были удивительно родными. Марина ахнула и вскочила с сиденья.

– Слава! Это ты?

– Ну, я, – голос звучал слегка ворчливо. – Я тебя зову-зову. А ты будто уснула.

– Задремала, – виновато призналась она. – Разморило. Весна.

– Женщина, вы садитесь или как? – пробурчала толстуха в бежевой куртке, протискиваясь через толпу.

– Нет-нет, садитесь вы…

Толстуха плюхнулась на сиденье и прижала к себе сумку.

– Ты где выходишь?

– На «Третьяковке».

– Вот как. Я тебя провожу.

– Там пересадка, а на самом деле мне дальше.

– Можем выйти и погулять, раз уж встретились. Пройдемся немного. Или ты торопишься домой? Семья, дела…

– Можем прогуляться, – Марина все еще не могла прийти в себя: столько лет они друг друга не видели, а сейчас случайно столкнулись в метро, удивительно! Она уже не думала, что когда-нибудь встретит Славу, но судьба иногда подкидывает нежданные сюрпризы, как в книжках со счастливым концом.

– Станция «Третьяковская»!

Двери вагона открылись.

* * *

Они направились к эскалатору.

– Ты совершенно не изменилась, – сказал Слава таким знакомым густым приятным голосом. – Все такая же легкомысленная и ветреная.

– С чего ты решил? – возмутилась Марина.

– На улице еще холод, а ты без шарфа, ботиночки явно не по сезону, и перчатки, наверное, ты, как всегда, забыла дома.

– Зато ты выглядишь как… иностранец.

– Может быть, и так. Было дело, – уклончиво отозвался он. – Пахали мы вдали от родных берегов, не зная ни передышки, ни покоя.

Она даже не вслушивалась в слова, просто наслаждалась звуками его голоса… Боже мой! Как все было давно!

Вышли на улицу, было уже темно, и только свет фонарей отбрасывал мерцающие золотистые дорожки на тротуар, здания, людей.

– Куда направляемся? – спросила Марина.

– Собственно говоря, все равно. Можем по нашему любимому маршруту – в сторону музея Тропинина. Помнишь – мы любили там гулять.

– Пойдем, – тихо ответила она. – Как в старые времена…

Они медленно шли, свет фонарей казался тусклым, сырость витала в воздухе, асфальт блестел от влаги.

– Как жизнь? Как муж? – преувеличенно бодро спросил Слава.

– Я с ним развелась, – меланхолично откликнулась Марина. – Пятнадцать лет назад. Дочь и внук в Америке. А ты как?

– Я был женат дважды. Есть сын от первого брака, но отношения с ним… – он махнул рукой… – Сложные. Характер у Вадика частично в меня, частично в мать. Отсюда и проблемы. Но я не жалуюсь. Единственный сын, и Вадьку я очень люблю, несмотря на то что между нами случаются ссоры и размолвки, это все быстро проходит.

Они шли и разговаривали. Марина с ужасом и трепетом думала, что милое прошлое, которое их связывало, может вернуться, и все станет как было тогда – горьким и одновременно сладким. Чем-то таким, от чего хочется убежать и вместе с тем остаться и впитывать, как весенний воздух, – жадно, замерев от волнения.

– Слава! – прервала она его рассказ о последней работе. – Как так получилось, что мы не общались?

– А я почем знаю, – проговорил он после паузы. – Так получилось – и все.

– Тебя не было ни на одной встрече одноклассников, и никто из ребят не знал: где ты и что с тобой.

– Я не хожу на встречи одноклассников, – сказал он.

– Из-за меня? – тихо спросила Марина.

– Из-за кого же еще?

– Ну и глупо!

– Теперь уже поздно читать нотации, не находишь? Прошло столько лет!

– А я ребят постоянно спрашивала, где наш Полковник. Помнишь, я тебя так все время звала? Ты же просто бредил военной карьерой, всегда говорил, что у тебя перед глазами пример деда, служившего в артиллерии.

– А я и стал полковником.

От неожиданности она даже остановилась.

– Серьезно?

– Куда уж серьезней! Работал военным переводчиком. И дослужился до полковника.

– Полковник, – пробормотала Марина. – Кто бы мог подумать!

Она глубоко вздохнула: порыв ветра принес запах талой воды, и вместе с этим запахом словно долетел и аромат прошлого, пробудивший воспоминания, которые жили в ней подспудно, раньше ничем себя не обнаруживая… А сейчас забурлили, зажурчали, как половодье по весне. Вот они, девятиклассники, идут по этой же самой дороге, взявшись за руки, и о чем-то говорят, перебивая друг друга, а тополиный пух кружится, оседая в волосах белыми снежинками. Как ни странно, Марина всегда любила тополиный пух, аллергиями не страдала и находила его очень красивым.

– Помнишь, дорога тогда была в два раза шире, – тихо сказала она. – И здесь росли тополя.

– Это было давно…

– Тебе сколько лет? – спросила Марина.

– Осторожней, – Слава подхватил ее под локоть и загородил собой, – машина едет. Пятьдесят пять.

– Значит, мне пятьдесят четыре. Ужас, правда?

– Я бы так не сказал. Ко времени надо относиться по-философски. Я вот себе дело одно завел, чтобы скучно не было.

– Какое?

– Расскажу после как-нибудь, – загадочно улыбнулся он.

– У меня тоже есть хобби, которое не дает соскучиться, – сказала она, но тоже уточнять не стала.

* * *

После прогулки Марина пришла домой в странном смятении. Эта встреча разбередила старую боль. Почему она так глупо, нелепо и бездарно прожила свою жизнь. Почему? Мечтала стать дизайнером или архитектором, а выучилась на финансиста и работала сначала бухгалтером, потом экономистом, потом банковским работником. Меняла одну фирму на другую. И вот уже год, как она вышла на досрочную пенсию.

Пенсионерка! Сначала ее это слово пугало – потом привыкла. Никуда не надо торопиться, бежать, вставать утром… Не надо общаться с разными ненужными тебе людьми. Тишина, покой. Дочь Татьяна с семьей в Америке.

И через пару месяцев безработной жизни Марине стало тоскливо, показалось, что жизнь закончилась, словно она сошла с поезда и очутилась на заброшенном полустанке. И что делать дальше – абсолютно непонятно. Она записалась на курсы вышивания при местном Доме культуры, но все это отдавало нафталином, а главное – непроходимой скукой. Потом были компьютерные курсы. Но это все не то. Она смотрела на себя в зеркале и с содроганием видела, что стареет буквально на глазах: взгляд становится тусклым, волосы – не блестят и словно истончаются, уголки губ опускаются вниз. И вдруг эта встреча! Вот уж, как говорится, нежданно-негаданно.

Славка по-прежнему интересный мужчина, и наверняка у него есть женщина. Полковник в отставке, и все при нем: внешность, обаяние, достаток, судя по хорошему пальто и дорогим кожаным ботинкам… А она! Марина критически взглянула на себя со стороны – обычная увядшая пятидесятилетняя женщина.

Марина налила полную ванну горячей воды, легла, закрыла глаза и задумалась. Никогда еще мысль о бесцельности жизни так не пугала ее. Самое большее, что ждет в ближайшем, – еще одни курсы по вышиванию, выжиганию, причитанию… Одинокая бессмысленная старость. А ведь ей всего лишь пятьдесят четыре, не шестьдесят и не семьдесят. Хотелось плакать. Марина поднялась из ванны, прошла в комнату, оставляя после себя на полу белые ажурные комки пены. Почему она не может у себя дома пройтись обнаженной? Живет одна, может позволить себе любую вольность. Да и полы сама моет… Марина встала перед большим зеркалом шкафа-купе, покрутилась, придирчиво рассматривая отражение.

– Ничего! Очень даже ничего! – фигурка стройная, почти девичья. Ела Марина мало. Сладким не увлекалась, да и генетика не подвела – мать и бабушка оставались тоненькими и моложавыми до самой старости. И ноги у нее красивые, длинные и почти не потеряли формы. Вот только лицо и глаза не те, что были в юности…

Глаза были усталыми, утомленными от жизни, потухшими и равнодушными. Такие глаза сразу выдавали возраст, образ жизни и полное отсутствие интереса к этой самой жизни. Надо было что-то делать! Но что? Марина поплелась обратно в ванную, сняла с крючка махровый халат, закуталась в него и пошла на кухню. Впервые за долгое время она изменила своему вечернему ритуалу: налила себе в чашку не ромашковый чай, а коньяк, подарок коллег на позапрошлый день рождения, и выпила его залпом. На душе было тоскливо.

* * *

Утром сложился четкий план действий. Марина решила пройтись по магазинам и привести себя в порядок. Полковник может позвонить в любой момент, они же обменялись телефонами – и мобильными, и домашними, договорились созвониться и куда-нибудь сходить, посидеть… Что же она предстанет перед Славой в таком виде – одинокой несчастной женщины? Так не годится, она должна быть в полном порядке: ухоженной и выглядеть на пять с плюсом. Деньги у Марины были, она сдавала материнскую квартиру в хорошем престижном районе, имелись кое-какие накопления, а тратила она очень аккуратно. Берегла на черный день или просто на будущее, которое обычно представлялось туманным и расплывчатым, как дождливый пейзаж.

Но теперь казалось, что будущее постепенно приобретает контуры. И напоминает зеленую лужайку. И на этой лужайке можно посадить разные цветы, они расцветут, и поплывет по воздуху медовый запах. Марина сняла в банке приличную сумму и начала свой «Большой поход Венеры Милосской» – шопинг и визит в салон красоты.

Домой Марина вернулась только вечером – усталая и довольная. Она приобрела чудесное светлое пальто длиной до колен. И это алое платье – прелесть. Пусть и немного вызывающее: откровенное декольте и тоненькие бретельки, но цвет! И как же ей идет! Марина смотрела в зеркало в примерочной и ощущала себя совсем другим человеком – смелым, решительным, с авантюрной жилкой. И еще туфли на шпильках. Столько лет она не носила каблуки, почти отвыкла, но красота требует жертв.

Потом был поход в салон красоты. Дома, свалив покупки в коридоре, она долго и придирчиво изучала новую себя в зеркале – да, она изменилась, стала интересней: стрижка каре, волосы шоколадного оттенка, а не мышино-русые, как раньше, но понравится ли это Полковнику? И вообще, можно ли дважды вступить в одну и ту же реку? Древние говорили, что – нет.

Марина открыла балкон – ей не хватало воздуха. Глубокий черный вечер вползал в комнату. Шел мелкий дождь. Она опустилась в кресло, не раздеваясь, как была в куртке, вспомнился такой же вечер много лет назад…

* * *

Маришка дружила со Славой с первого класса, и все были уверены, что они непременно поженятся, когда вырастут. Они всегда были вместе, в школе, после школы и даже ходили в один и тот же танцевальный кружок.

Тем вечером шел весенний дождь. Они гуляли по улице, следом увязалась какая-то дворняга, Марина кинула ей кусок пирога: собака поймала на лету, они с хохотом рванули вперед, свернули и оказались под аркой, ведущей во двор. Их шаги гулко отдавались в тишине. И было так удивительно – свет падал со стороны улицы, а со стороны двора – зияла темнота… Они поцеловались один раз, другой… И началось это странное томление-наваждение. Слава собирал языком капельки дождя, повисшие на ее ресницах, на губах… В груди разливалось приятное тепло: острое и щемящее, сердце стучало где-то в горле и отдавало в висках. Марина закрыла глаза. Они стояли так, тесно прижавшись друг к другу, что было трудно дышать. Легкие поцелуи порхали по лицу, касались ее губ, скользили по шее… Мир качнулся и замер, а когда она открыла глаза, то услышала шепот: «Пойдем ко мне, я сейчас один, все разъехались. Родители в гостях, а бабушка осталась ночевать у старой подруги».

Но почему в ее голове вертелась дурацкая мысль, что если она переспит с Славой, то он ее непременно бросит. Почему?

– Я… – она покачала головой. – Я не могу…

– Почему?

– Потому…

И почему она не пошла? Потом была весна, выпускной, и следующий день после выпускного, когда они отчаянно поссорились, разругались и расстались. Как оказалось – на целую вечность. На тридцать восемь лет… Она вздохнула. Звонил ли он ей?

Марина проверила автоответчик. Нет, никаких звонков. А если он вообще никогда не позвонит? Зачем ему вспоминать школьную любовь? У него, наверное, есть женщина, молодая, красивая. А мимолетная ностальгия прошла, Слава поразмыслил и решил поставить точку, не встречаться больше с Мариной. И так тоже могло быть. А она уже вообразила себе бог знает что!

Слава не позвонил ни на второй, ни на третий день. Ровно неделя прошла с тех пор, как они встретились в метро и расстались… Все? Окончен бал?

Теперь надо жить так, как будто бы и не было той встречи, то есть – не жить!

Обновки отправились в шкаф, а Марина запретила себе мечтать и проверять автоответчик после каждого выхода на улицу…

Та встреча… Лучше бы ее и не было! Теперь яд воспоминаний разъедает душу, позабытые образы вторгаются в сны, горькие мысли отравляют реальность. Пару раз Марина принимала за Славу совершенно незнакомых мужчин на улице, шла за ними, с трудом сдерживаясь, чтобы не окликнуть, а потом, когда убеждалась, что это – не он, тоска сжимала сердце. Только подумать – она прожила без него всю жизнь, как это вообще могло произойти?!

В конце недели Марина не выдержала и позвонила сама. Мобильный был заблокирован, и она стала звонить по домашнему. Снова и снова набирала его номер. Тишина. Никто не брал трубку. Может быть, Слава обманул ее и назвал неверные цифры?

Ее неожиданно охватила ярость. Трус! И много лет назад он был трусом! У него не хватило смелости объясниться с ней после той ссоры, он избегал ее, когда она хотела найти его и поговорить. И вот теперь после стольких лет снова убежал, оставив ее ни с чем.

Ну, нет! Черта с два! Теперь она достанет его хоть из-под земли, прижмет к стенке и спросит: почему он не захотел тогда пойти на примирение? Почему? А потом гори все синим пламенем, она бросит ему в лицо это презрительно-звонкое: «Трус!» – и уйдет…

Марина была полна решимости найти Славу и порадовалась, что навыки, приобретенные на компьютерных курсах, пригодятся в жизни. После кропотливых поисков и некоторых непростых манипуляций она нашла в Интернете его новый адрес. Как оказалось, жил Слава на северо-западе Москвы.

И в тот же день Марина поехала к нему.

Один за другим тянулись дома из красного кирпича, новый микрорайон был выстроен не более десяти лет назад. Проскользнув вместе с молодой парой в подъезд нужного дома, Марина поднялась на девятый этаж и нажала на кнопку звонка у двери Славиной квартиры.

Раздалась заливистая трель. Раз, другой, третий… Дверь никто открывать не спешил. Он вполне мог куда-нибудь уехать и не должен ставить ее в известность. Кто она ему? Никто! Марина ничего о нем не знает: когда они встретились, Слава о себе говорил уклончиво, все больше сыпал шутками, вспоминал прошлое и разные смешные истории. На пенсии он сейчас или работает? Вроде бы на пенсии, как и она, но подрабатывает. Но Марина не расспрашивала, на что он живет, чем занимается, куда ходит… Когда они гуляли, все ее мысли путались, она с восторгом слушала его, говорила невпопад, боялась, что вот сейчас он снова исчезнет из ее жизни, хотела продлить, остановить эти мгновения.

Та мимолетная встреча была – как вдох и выдох. Она ничего не узнала о нем, а теперь его – нет. Командировка? Уехал отдыхать? Или просто задерживается на работе? Время, правда, позднее – уже восемь вечера, но, может быть, какой-нибудь аврал?

Она позвонила в соседнюю дверь. Через пару секунд дверь распахнулась, на пороге появилась молодая женщина с младенцем на руках, за нее пряталась девочка лет пяти с плюшевым розовым зайцем под мышкой.

– Вам кого? – спросила женщина, прищуриваясь. Она была одета в черные легинсы и белую просторную футболку.

– Добрый вечер! Вы не знаете, где Вячеслав? – она кивнула на дверь соседней квартиры. – Ваш сосед.

– А вы кто?

– Просто знакомая. Дело в том, что мы договорились созвониться по одному делу, но в назначенное время Вячеслав не позвонил. И я не могу с ним связаться, ни по сотовому, ни по домашнему. Не знаю, что и думать, вот и решила подъехать – узнать все на месте.

Младенец на руках женщины внимательно рассматривал Марину и вдруг улыбнулся.

В холле было три квартиры, и, судя по всему, отношения между жильцами были вполне добрососедские: в узком пространстве находились два велосипеда – один детский, другой – взрослый, коляска, лыжи и галошницы. И еще старомодный сачок. Там, где отношения осложнялись вечными разборками, холлы обычно пустовали – никто никому не доверял и вещи без присмотра не оставлял. Марина очень надеялась, что Слава с соседями общается и они смогут что-то подсказать.

– Я не видела Вячеслава Александровича уже неделю. Он обычно редко из дома выходит, лет пять как на пенсии. И никогда так надолго не пропадал. По вечерам я иногда оставляю у него Леночку, – кивнула соседка на дочку, выглядывающую у нее из-за спины. – Предварительно звоню ему, и мы договариваемся, когда подойти. А на прошлой неделе я привела, как условились, а дверь мне никто не открыл. Я еще так удивилась, человек он обязательный, как скажет, так и сделает. А тут – пропал. Потом еще пару раз звонила, но к телефону никто не подходил и дверь тоже не открывал. Может быть, куда уехал? Но он обычно предупреждает и ключ оставляет. Животное кормить. – Она поджала губы. В квартире раздавался звук работающего телевизора, бодрое уханье стиральной машинки, чье-то громкое шарканье ногами по полу.

– И что делать? – растерянно пробормотала Марина.

Женщина пожала плечами.

– Не знаю. Ждать, наверное.

Ждать! – чуть не фыркнула Марина. Она уже прождала его целую вечность и один день. И ждать больше не намерена. Ни минуты, ни секунды.

– Спасибо! А можно я оставлю вам свой номер телефона, вы мне позвоните, когда Вячеслав появится, или я ваш запишу и сама перезвоню? Как вас зовут?

– Наталья.

– А я – Марина. Вы мне поможете, Наталья?

– Сейчас я возьму сотовый, чтобы записать…

Наталья ушла в квартиру, девочка по-прежнему пряталась за нее.

Марина еще раз окинула взглядом холл: вот эта галошница явно Славина. Мужские элегантные ботинки, крема для обуви, губки. Стоп-стоп! Ее бросило в жар, она вспомнила, как на старой квартире Славиных родителей около двери тоже стояла галошница, и в губке для обуви под бумагой прятали запасные ключи. Интересно, изменил ли Слава этой давней привычке? Марина быстро наклонилась к галошнице и взяла футляр. Открыла. Так и есть! Ключи под тонкой бумагой! Шаги Натальи приближались.

Марина быстро положила футляр обратно и вернулась к двери.

– Диктуйте свой телефон, я запишу, – в правой руке Наталья держала сотовый – почти на уровне глаз.

Женщины обменялись телефонами. И Марина ушла, но домой ехать не хотелось, она все надеялась, что Слава сейчас приедет, и ходила возле его дома, вспоминала прошлое, школьные годы, их дружбу… Мартовский вечер был теплым, но Марина почувствовала, что замерзла, и спохватилась, что бродит по чужому двору, в незнакомом районе, уже почти четыре часа. Время уже одиннадцатый час. Ехать домой, или… Знакомая подъездная дверь открылась, выпуская собачника, и Марина решила, что это знак, и вновь поднялась к квартире Славы. В холле она аккуратно вывернула лампочку и, подсвечивая себе телефоном, достала ключ из тайника, вставила в замок.

В квартире было тихо. «А ведь соседка Наталья говорила про какое-то животное! – вспомнила Марина. – Собака? Кошка?» Но никто не выбежал в прихожую, собака бы отозвалась лаем, когда она еще днем давила на кнопку звонка. Да и кошка бы истошно мяукала, так надолго оставленная хозяином в пустой квартире…

Марина нащупала кнопку выключателя и щелкнула. Свет залил маленький коридор. Никого…

Только ее собственное отражение в большом зеркале с тяжелой бронзовой рамой. Это зеркало было из старой Славиной квартиры.

– А в чужие дома врываться, голубушка, нехорошо, – сказала Марина сама себе. – Уголовным кодексом попахивает. – Она вздохнула, поправила шарфик. Выглядит она неплохо, даже очень неплохо, и глаза горят…

Но где же Слава? А вдруг он болен, потерял сознание и лежит где-то в комнате? На полу или на диване? Она поспешно обошла уютную двухкомнатную квартиру. Никого. И никаких подсказок: куда же делся хозяин.

А вот на кухне Марину ждал сюрприз. Террариум, в нем сидело нечто и таращило на нее, как ей показалось, грустные и одновременно испуганные глаза. Это нечто напоминало дракончика, маленького и испуганного.

На стеклянной стенке была надпись: «Я Зинуля. Прошу любить и жаловать». Марина не удержалась и фыркнула. Зинуля! Ну надо же, не иначе как назвал в честь мымры-физкультурницы, которая и вправду была похожа на эту игуану. Учительницу звали Зинаида Юльевна, но за глаза все называли Зинулей. Ну, Полковник, ну дает, завел себе… Живность! Марина усмехнулась. Ее же, наверное, накормить надо. Она столько дней голодная. Еда в пакетике находилась рядом, Марина насыпала ей полную миску, и Зинуля принялась шумно чавкать.

Куда же Слава пропал? Скоропалительно уехал, не успев предупредить соседку? Или случилось что-то страшное?! Но что? Что могло с ним случиться?! Марина внимательно осмотрела кухню. Это было просто чудо, а не кухонька, похожая на чайный домик. Здесь все напоминало о чае. На стене висели картины, где изображались сказочные пейзажи: горы, уходящие в небо, зеленые поля, маленькие фигурки людей и везде необыкновенное небо – нежно-серебристое, словно в легкой дымке тумана. И под каждой картиной подпись: «Остров Цейлон».

Целый шкафчик был заполнен разными сортами чая. Она рассматривала их и читала вслух. «Дарджилинг», «Нилгири», «Цейлонский чай Оранж Пеко», «Оолонг», «Пай Му Тан» – эти названия звучали как музыка. Рядом на полках разместилась глиняная и фарфоровая посуда. Специально для чайного ритуала, как поняла Марина.

– А ты оказался любителем чайных церемоний, Полковник, вот уж не знала.

Над овальным столом висел плакат с надписью крупными буквами: «Все дело в чае!»

– Если бы так, – вздохнула она, – все было бы намного проще…

Марина включила электрический чайник и взяла с полочки чай под названием «Синий».

Попробую, решилась она. Здесь было так уютно, так хорошо, Марина представила, как Слава сидит вечерами на своей кухоньке, заваривает чай, потом проходит в гостиную, смотрит телевизор или читает. Он всегда любил читать. В гостиной стояло большое кресло, в котором любила сидеть еще его бабушка Виолетта Георгиевна. Марина обратила внимание, что много вещей перекочевало из родительской квартиры. Она их помнила еще по тем школьным временам, когда часто бывала в гостях у Славы.

Синий чай имел красный цвет и обладал резким насыщенным вкусом. «Интересно, почему он называется синим? Надо будет спросить у Славы», – подумала Марина.

Выпив чашку чая, она прошла в комнату. Здесь стены пестрели от развешанных фотографий. На большинстве из них запечатлен паренек, похожий на Славу в юности, судя по всему, это и есть его сын Вадим. Снимки из разных мест, кажется, Вадим любитель путешествий. То он на вершине плоской, как подошва, горы, то в джунглях и за его спиной длинные лианы сплетаются в причудливый клубок, то на берегу океана – с серфинговой доской под мышкой.

Снимков, на которых изображен сам Слава, – гораздо меньше. И всюду он в основном в компании мужчин – видимо, друзей, коллег и сослуживцев. И тоже он и в горах, и в тропическом лесу.

Перед Мариной приоткрылась новая страница его жизни, которую она не знала, но которая теперь казалась зримой, живой. В спальне на маленьком прикроватном столике стояла фотография в рамке – она взяла ее в руки. Школьный снимок – весь их класс шестой «б». Они стоят рядом – Слава нахмуренный, а Мариша – улыбается. И такая у нее радостная счастливая улыбка. И два хвостика, туго стянутые бантами. Она бережно поставила фотографию на место, вернулась в гостиную, присела в кресло с протертыми подлокотниками, на котором лежал плед в зелено-красную клетку. В него любила укутываться Славина бабушка…

На столике около кресла лежала трубка! Ох, он курит трубку! Марина закрыла глаза и представила Славу с трубкой, провела по ней пальцем – полированное темное дерево, чуть стертое сбоку. Марина прижала трубку к щеке, как будто бы она хранила еще запах и тепло его губ. Где он? Что с ним? Почему он ей не позвонил?

Марина тяжело вздохнула. Ей захотелось заварить еще одну чашку чая и как следует подумать. Домой возвращаться не хотелось, очень уж было хорошо у Славы. Она словно стала ближе к нему. А дома только тоска и одиночество.

Она обвела взглядом книжные полки. Слава всегда любил читать. Его любимой книгой были «Севастопольские рассказы» Толстого. Эта же книга служила обычно ширмой. За ней, как за тайником, он прятал свои «секретные материалы». Интересно, а теперь? Марина улыбнулась, осторожно потянула книгу с полки и увидела за ней темно-коричневую папку, на которой крупными буквами было выведено: «РАССЕКРЕЧЕНО». Она провела по папке ладонью, задумалась, но решительно вытащила это рассекреченное, вернулась в кресло и раскрыла папку. В ней обнаружились разные материалы: газетные вырезки, распечатки файлов, листочки бумаги с записями от руки. Здесь хранились разные истории, события, случаи, преступления, ограбления. Она прочитала о перевале Дятлова, «Титанике», убийстве Джона Кеннеди – разнообразные версии, связанные с этим «преступлением века»…

И наконец, увидела на одном из листов запись от руки: «С детских лет меня волновала тайна исчезновения Агаты Кристи». Марина чуть не вскрикнула: ну конечно, Славу всегда влекли загадочные истории. А его бабушка была поклонницей Агаты Кристи, в их доме несколько полок занимали произведения английской писательницы. Она вновь подняла глаза на библиотеку. Вот те самые детективы. Но кто бы мог подумать, что Слава до сих пор интересуется загадками!

Марина погрузилась в чтение:

«3 декабря 1926 года вечером из своего дома в графстве Беркшир пропала известная писательница Агата Кристи. На следующий день вблизи города Ньюлендз Корнер, в пяти милях от Гилфорда, на краю обрыва, обнаружили ее автомобиль, который был пуст, не считая шубы и чемодана с женской одеждой. Дамской сумочки не было.

Полковнику Арчибальду Кристи сообщили об исчезновении жены, но он заявил, что ничего не знает о ее местонахождении. Супруги вот как уже год жили в состоянии беспрерывных ссор из-за желания Арчибальда Кристи получить развод и жениться на своей любовнице Нэнси Нил. Он сразу оказался под подозрением. Обнаружилось, что Арчибальд Кристи получил от Агаты письмо, в котором она его упрекала, но это письмо сжег. Секретарша Агаты Кристи, Шарлотта, сказала, что ничего странного за последнее время за писательницей не замечала. Домашние слуги добавили, что, прежде чем уехать, хозяйка поцеловала спящую дочь Розалинду, погладила свою любимую собаку, как делала всегда.

Через некоторое время поиски Агаты Кристи приняли национальный масштаб. Многие склонялись к тому, что писательница покончила жизнь самоубийством. В пользу этой версии говорили следующие факты: Агата не использовала тормоза, когда автомобиль катился вниз по склону, не взяла с собой собаку, которая везде ее сопровождала, она была измучена ссорами с мужем.

Вскоре выяснился факт, который еще больше все запутал. Брату Арчибальда Кристи пришло письмо от Агаты с лондонским штампом, проставленным утром 4 декабря. То есть в то время, когда обнаружили автомобиль. Появилась робкая надежда, что Агата жива, хотя секретарша могла быть в сговоре и отправить письмо по личной просьбе писательницы. Но если она жива, то где? И почему не дает о себе знать? Что случилось с Агатой Кристи? Вся Англия терялась в догадках. В розыске принял участие сам сэр Артур Конан Дойль, который раздобыл перчатку миссис Кристи и отдал ее экстрасенсу Горацию Лифу. Тот утверждал, что ее владелица жива…

Развязка наступила неожиданно. Агата Кристи обнаружилась в одном из отелей в Харрогейте. Она прибыла туда в субботу, на следующий день после своего исчезновения, и зарегистрировалась под именем Терезы Нил из Кейптауна. В полицию о ней сообщила горничная отеля. Вызвали полковника Кристи, и тот опознал жену. Супруги мирно поговорили, а потом поехали домой. Впоследствии Агата Кристи объяснила свое поведение амнезией, потерей памяти и утверждала, что не помнит, как оказалась в отеле. Будто бы когда машина съезжала с холма, она обо что-то ударилась и потеряла сознание…»

Марина дочитала и недоуменно нахмурилась.

Поверх листа рукой Славы было приписано: «Что это было? Почему она сказала, что приехала из ЮАР? Из Кейптауна?»

Из глубин памяти всплыла чья-то цитата: если хочешь начать новую жизнь – нужно поехать туда, где тебе было хорошо…

Марина захлопнула папку. Задумчиво посмотрела перед собой, на глаза попалась очередная картина с пейзажами острова Цейлон. Пожалуй, она знает, где искать Славу.

* * *

К счастью, виза на Шри-Ланку[1]1
  Распространенное название острова и государства Шри-Ланка – Цейлон.


[Закрыть] оформляется по прибытии. На следующий же день Марина заказала билет и быстро собрала чемодан.

…Перелет до Коломбо длился девять часов, Марина успела выспаться и насмотреться на белые облака, проплывающие мимо. И когда она, пройдя таможенный контроль, вышла из аэропорта – чувствовала себя бодрой, отдохнувшей, с ясной головой.

Марина остановилась в отеле в центре Коломбо. Управляющий отеля оказался очень милым отзывчивым человеком и согласился помочь красивой русской туристке найти ее друга, прилетевшего на остров несколько дней назад.

К вечеру того же дня Марина уже знала, где остановился Вячеслав Денисов. Его отель находился в нескольких километрах к северу от Коломбо.