Текст книги "Сила в тебе"

– Да ты посмотри на меня, зачем я такая тебе? – закричала Кира, слезы потекли по щекам.

– Именно такой ты меня еще больше заводишь. Такая беспомощная, такая напуганная и совсем не дееспособная, – Егор встал над ней и начал раздевать.

– Ты чертов псих, не трогай меня, не прикасайся, – завопила Кира.

– Ты можешь орать сколько влезет. Эта квартира-студия, тут повышенная звукоизоляция, никто не придет тебе на помощь. Ты полностью в моей власти.

– Не понимаю, почему сейчас, зачем столько хлопот? – Кира спросила дрожащим голосом.

– О, я долго планировал это, а затем просто ждал удобного случая. А когда ты попала в аварию и стала такой, я понял, что пришло мое время.

– Ты себя вообще слышишь? Ты затеял свою глупую месть из-за старых обид, и считаешь, что моя инвалидность, подходящий случай? – ее глаза сверкали чистой ненавистью.

– Обида? – Егор пришел в ярость и наклонился к Кире слишком близко, держа свое лицо рядом с её, – нет, это уже давно не обида. Ты сломала мне жизнь. Ты отвергла меня, а я закрылся в себе, не смог перебороть свои страхи и комплексы. Не смог учиться, работать, и был долгие годы одинокий. Я страдал от нескольких фобий и стал алкоголиком, и все из-за тебя.

– Слушай, мне жаль, что у тебя все как сложилось. Но я тут не причем, в жизни всякое бывает, люди сходятся-расходятся, предают друг друга, но продолжают жить. Всё, что с тобой случилось только по твоей вине. – Гордо и уверенно заявила Кира и плюнула Егору в лицо.

Он пришел в бешенство и со всей силы ударил Киру по лицу, та взвизгнула от боли. Мужчина силой стащил с Киры штаны, порвал на груди блузку, затем грубо навалился и стал насиловать девушку.

Она ничего не чувствовала физически, но видела его и чуяла запах. Своим разумом она ощущала его вес на себе, от этого ей было невыносимо, слезы лились градом.

Ее мучитель быстро закончил и резко встал, продолжая смотреть на нее. Несомненно, он чувствовал себя королем.

– Ты все еще так красива, особенно сейчас, когда совсем беспомощна. Я буду делать с тобой все, что пожелаю, и, кстати, с твоей бойкой подружкой тоже.

– Прошу, не надо, не трогай Веру, у нее еще вся жизнь впереди, это сломает её, – скулила Кира.

– Значит, я точно трону ее, чтоб тебе было больнее, чтобы ты осознала всю степень моей ненависти и любви к тебе.

– Я уже и так все поняла, и мне жаль. Правда, жаль тебя и того, что с тобой было. Я не желала тебе зла, если бы я только знала, что ты переживаешь из-за меня.

– Ты бы узнала, если бы отвечала на мои звонки, тварь, – снова заорал Егор, – я звонил тебе много раз на протяжении года, тогда, когда нуждался в тебе.

– Боже, да что с тобой не так? Эта какая-то одержимость, хотя я тебе не давала ни малейшего повода, мы даже не были друзьями.

– Не давала повода? Да ты постоянно заигрывала и флиртовала со мной, а на день студента, на тусовке первокурсников, ты чуть не отдалась мне. Забыла?

– О чем ты говоришь? Я не помню такого.

– Зато я помню, очень хорошо помню, как ты вешалась на меня, а потом засунула свой язык мне в рот и терлась об меня как шлюха.

Кира отвернула голову от него и уставилась в никуда.

– Я почти не помню ту вечеринку, я была очень пьяна, все были там пьяные, мы же отрывались. Поверить не могу, что ты так застрял в прошлом.

– Ничего, скоро ты за все заплатишь, и не только ты, – Егор резко вышел из комнаты.

– Нет, стой, стой, урод! Не иди к ней, не трогай её, не трогай! – Неистово кричала Кира ему вслед.

Прошло несколько дней. Бедные девушки, заключенные в неволе у психопата, регулярно и беспощадно подвергающиеся насилию. Они даже не подозревали, что их никто не ищет.

Егор искусно одурачил всех. Ему легко удавалось втереться в доверие почти к любому человеку. Маме Киры он сообщил, что она пребывает в клинике и проходит полное обследование. Наплел что-то про отсутствие телефона по уставу клиники и что он постоянно навещает ее дочь.

На какое-то время Надежду Игоревну устраивали подобные ответы, но узнав от мамы Веры, что дочь тоже не связывалась с семьей уже четыре дня, обе женщины не на шутку заволновались, и слава Богу у них хватило ума не выяснять все у Егора.

– Здравствуй, Павел Петрович, прошу прощение за беспокойство, – войдя в кабинет к лечащему врачу Киры, обратилась к доктору Надежда Игоревна.

– Что вы, что вы, заходите, конечно. Как моя пациентка? Что-то случилось?

– Я не знаю, в том-то и дело. Такая ситуация, что мне даже не к кому пойти, – женщина расплакалась.

– Рассказывайте.

Тут уж Надежда Игоревна не выдержала и высказала все свои опасения, поведав о том, что её дочь, можно сказать, похитили.

– Хорошо, что вы пришли ко мне. Я немедленно займусь этим вопросом. Обзвоню клиники, в которых может быть Кира.

– Спасибо Вам, спасибо. Можно я останусь и подожду здесь, я уже места себе не нахожу.

– Конечно, сейчас, – доктор поднял трубку телефона, – Нина, отмени мои консультации на сегодня и принеси чашку зеленого чая.

Руки у Надежды Игоревны дрожали, а взгляд метался в поисках ответов, она чувствовала, что ее дочь в опасности.

Прошел целый час, наконец, Павел Петрович, перестал обзванивать клиники и устремил хмурый взгляд на бедную женщину, сидящую на маленьком сером диванчике.

– К сожалению, Киры нет ни в одной подходящей больнице или клинике. Такой больной не поступало за последнюю неделю.

– О Боже, – напряглась Надежда Игоревна.

– Слушайте, я вот не пойму, неужели вам не показалось странным, что вашу дочь забрали на якобы обследование и без медицинской карты? – доктор сам был напряжен и взвинчен, на лбу у него проступил пот, хотя в кабинете было прохладно.

– Егор сказал, что она не потребуется, что там такие врачи и такой уровень, что они все равно все анализы переделают.

– Бред, карточка просто необходима, вслепую не один врач не возьмется за больного.

– Господи, какая же я глупая, как я могла поверить ему? Что он сделал с моей девочкой? Я убью его, убью, если он навредил ей, – женщина в отчаянии начала рыться в сумке в поисках телефона. Доктор в два шага приблизился к ней и выхватил мобильный.

– Даже не думайте звонить ему, все может стать гораздо хуже. Мы пока не знаем с кем и с чем имеем дело.

– Так, сейчас, – доктор снова взял телефон, но на это раз свой мобильный, – алло, привет, Миш, это срочно, ты изучил карту Рыбкиной? Так, я понял. У меня к тебе еще одна просьба. Это важно и срочно, и, кстати, касается этой больной. Да, да, надо пробить одного человека, если у тебя еще есть связи в полиции. Отлично, как полное имя его? – обратился к Надежде Игоревне доктор.

– Пальцев Егор, кажется Александрович, 1990 года рождения, дату не знаю, – быстро ответила женщина доктору, тот передал это человеку в телефоне.

– Хорошо, жду.

– Доктор, простите, кому вы звонили?

– Это мой старый товарищ, точнее сам он молодой еще. Но он мне очень помог, когда я жил в Москве несколько лет назад. Его зовут Михаил Котов, великолепный хирург и реабилитолог от Бога.

– Он врач?

– Да, и очень хороший, пару лет назад у меня был инсульт. Я лечился в столице и именно Миша вылечил меня, помог мне снова полноценно двигаться. Если бы не он, я бы не вернулся к врачебной практике. Этот парень творит чудеса, людей ставит на ноги на раз-два, а за последние годы, вообще, стал очень известным и востребованным в Москве. У него своя методика лечения. В общем, ему я могу доверить даже собственную жизнь.

Зазвонил телефон.

– Да, Миш, слушаю. Серьезно? Это плохо, значит все гораздо серьезнее, надо родителям девушек в полицию идти, только вот где, у нас или в Москву ехать? Да, с ней подруга. Что? – наступила продолжительная пауза, мама Киры замерла от ожидания, – ну хорошо, до завтра только не больше, – Павел Петрович положил трубку и печально грузно выдохнул.

– Ну что? – вскочила на ноги побледневшая женщина.

– За последние десять лет на этом парне числятся четыре случая нарушения закона, три из них агрессивное поведение и увечья случайным гражданам в общественных местах и арест на сутки, а вот одно, нападение с попыткой изнасилования одной из своих сотрудниц. Но все дела замяли и срок этот Пальцев не получил: то свидетели сливались, то заявления забирали резко.

– О Господи, кому я дочь отдала, что я за мать?! – женщина громко разрыдалась.

– Тише, не стоит так себя корить. Откуда вам было знать, что все так обернется. Тем более, что еще ничего не известно.

– Что же делать теперь – в полицию надо срочно?! – Надежда Игоревна засуетилась, и решительность заиграла в ее глазах.

– Понимаете, полиция, конечно, начнет расследование, но делать они это будут грубо, прямо и не тактично. Если этот Пальцев уже совершил преступление и действительно похитил вашу дочь и ее подругу, то расспросы полиции его спугнут, и он сделает все, чтоб девушек не нашли, дабы отвести от себя подозрения.

– О, Боже, он же может и убить их, какой ужас! – женщина схватилась рукой за грудь, пытаясь успокоиться, но это ей не помогло.

– Тише, тише, дышите глубже, – Павел Петрович подошел к ней и взял ее за плечи, показывая, как надо дышать. Затем он посадил обеспокоенную женщину на кушетку и быстро налил ей стакан воды.

– Надежда Игоревна, подождите до завтра, Михаил попробует сегодня проследить за этим Егором, и, если что-то не так он обязательно вызовет наряд. Прежде чем вы, что-либо скажите, сразу сообщаю вам, что Миша работал в горячей точке два года, и он как никто другой может реально помочь в данной ситуации. А еще, у него есть связи в Москве, которые оперативно помогут.

– Спасибо, – громко вздохнула женщина, истощенная от бессилия.

* * *

– Что-то я не понимаю, какую роль я играю в этой авантюре? – со злорадной улыбкой спросил молодой светловолосый мужчина с милой рыжеватой бородкой.

– Слушай, Толик, не будь козлом, это не авантюра. Мы, возможно, сейчас следим за конченым ублюдком и маньяком. Так что, перестать быть придурком, и делай свою работу, – сказал другой мужчина, сидевший на водительском сиденье неброского внедорожника с биноклем в руках.

– Хм, ты бы и сам прекрасно справился с такой банальной слежкой, – пояснил Толик и взглянул на своего товарища.

– Ты же здесь частный детектив, а не я. И мне очень нужна твоя сноровка и чутье по части психов, – убрав бинокль от лица, мужчина устремил свой желтовато-карий взгляд на друга.

– Да, но я не был в Сирии, и не пережил все то, что довелось пережить тебе, Миха.

– И, слава Богу, Толян. Да потом, не забывай, я всего лишь врач, – многозначительно вздохнул Михаил и устремил взор на небольшое здание на другом конце улице.

Спустя час из офисного здания вышел высокий брюнет, весьма неопрятный и взвинченный. Его движения были резкие, но сам он казался потерянным и даже сонным.

– Это он, – сказал Михаил и завел машину.

Автомобиль Пальцева Егора двигался очень быстро, спустя десять минут он припарковался около супермаркета, водитель в спешке вышел.

– Я пошел, – Анатолий вышел из машины друга и направился в тот же супермаркет. Выглядел он как обычный среднестатистический молодой мужчина, в потертых джинсах, толстовке и кепке.

Наверное, никто не догадался бы, что этот парень очень талантливый частный детектив, которого надо остерегаться, когда задумал совершить что-то противозаконное.

Спустя долгих пол часа, Михаил уже не находил себе места, время поджимало, нужны были результаты. Да и он все больше и больше стал думать о девушках. Ведь еще вчера он подробно изучал медицинскую карту Рыбкиной Киры, с целью помочь бедной молодой женщине, а уже сегодня он пытается найти ее.

Михаил потер руками кожаный руль, пытаясь успокоить нервы. Наконец, он увидел Толика.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Миша.

– Постоянно смотрит в телефон – следит за временем. Взял много еды, явно на несколько человек. Еще пластырь, много салфеток и взрослые подгузники.

– Черт, они точно у него.

– Может девушка появилась просто. Хотя у него явные признаки паранойи: постоянно оглядывается, думает, что за ним следят и вот-вот раскроют.

– Давай просто следовать за ним, а там будет, что будет. Мы должны убедиться, – предложил Михаил и завел мотор.

– Могу сделать предположения, что этот тип уже не знает, что делать с этой инвалидкой.

– Кира.

– Что?

– Ее зовут Кира, – грозно поправил его Михаил.

– Да, прости, – смутившись на несколько секунд, Толик продолжил, – так вот, если он держит ее насильно уже пять дней, то наверняка уже столкнулся с множеством трудностей и сейчас это его сильно напрягает – отсюда и вид такой.

– Ты прав, таким людям как Кира нужен особый уход, и уж тем более не заключение. Мы обязаны ей помочь, то есть, им обеим.

Машина Егора заехала на парковку многоэтажного жилого дома. На первом этаже располагались квартиры-студии, несколько магазинов и бар.

Михаил мысленно отметил, что это подходящее место, чтоб держать похищенных девушек – повышенная звукоизоляция и каждую ночь музыка из бара, кричи во все горло – никто не услышит.

Как ни пытались Котов со своим другом пробраться внутрь, все было тщетно. С парковки в здание вела дверь с кодовым замком, и парадный вход в подъезд был с такой же дверью.

Толик стал обходить, как можно менее заметно все здание и искать способ, а Миша направился в ближайшее кафе. Вскоре он вернулся с упаковкой пиццы.

– Ты что решил сейчас пиццу есть?

– Ну, конечно, я ведь всегда голодный, – иронично произнес Михаил и стянул с себя кожаную куртку, обнажив смуглые мускулистые руки. На правой красовалась татуировка с изображением черного скальпеля и вылетающих из него, тоже черных птиц. Единственное яркое пятно в тату – красная капля крови на острие скальпеля.

Этот мужчина выглядел впечатляюще: мужественный, дерзкий вид, взъерошенные темно русые волосы и уверенный огненный взгляд.

– Что ты собираешься делать? – вопросительно уставился на него Толик.

– Сыграю на самом сильном желании всех россиян, – сняв с головы Толика кепку, и натянув ее на свою голову, ответил Миша.

– На каком?

– Халява! – с этими словами Михаил направился к двери подъезда и нажал на кнопку домофона, не слушая Толика о том, что лучше бы им вызвать полицию.

Как он и предполагал, его впустили тут же, услышав, что они, в рамках какой-то акции, получают бесплатную пиццу. Отдав коробку какому-то лысому мужику с третьего этажа, Миша спустился на первый, где располагались всего три квартиры. Две по бокам и одна отдельно от других, в конце коридора.

Прислонившись к железной двери, Михаил не услышал ни звука. Связь здесь не ловила, но зато слышна была приглушенная музыка из каждой квартиры. Кто-то играл на бас гитаре, кто-то на барабанной установке и только в дальней квартире просто был включен на всю катушку тяжелый рок.

Было понятно, что в двух квартирах живут и работают настоящие музыканты, но, а вот в третьей…

Просто уйти для Котова был не вариант. Может быть, именно сейчас им так нужна его помощь, может нельзя медлить ни минуты. А может он вообще зря сюда пробрался и все это нелепые обвинения – мысли в голове Михаила устроили пчелиный рой.

– Надо действовать, – рука Михаила уверенно потянулась к звонку и быстро нажала на него.

* * *

– Как тут моя любимая девочка? – как ни в чем не бывало, спросил Егор у Веры. Девушка была пристегнута наручниками к железной трубе.

Вера лежала на грязном ватном матраце, который в свою очередь валялся на сером бетоном холодном полу в подвале. Она была обезображена, раздавлена, уничтожена. Ее, когда-то живое и красивое тело, было истощенным, в синяках и ссадинах. Лицо опухло, то ли от ударов её насильника, то ли от слез.

Егор поставил поднос на столик и присел на корточки рядом с ней. Он расстегнул наручники, наверное, чтоб она поела.

– Ты, что тварь, опять обоссалась? – Егор пришел в ярость и со всех сил ударил Веру ногой в живот, бедная девушка согнулась от боли и тихо зарыдала.

– Сколько раз тебе можно говорить, ходить в туалет в ведро! – заорал во весь голос взбешенный Егор и пнул ведро, стоявшее в углу. Вера нечленораздельно бормотала.

– Что? Что ты там мямлишь?

– Я не могу. Встать не могу, нога болит.

Егор посмотрел на нее, потом на распухшую красную ногу.

– Не надо было так отбиваться, сама виновата, – Егор подошел к столу и взял пакет, швырнул его в Веру, – чтоб, когда я вернулся, ты уже была чистая. Вытрись салфетками и пожри хоть что-то, мне тут труп не нужен.

Он уже развернулся уходить, но тут Вера дернулась к нему, обхватив руками его ногу.

– Прошу тебя, не уходи, не бросай меня здесь. Я больше не могу тут быть. Я так сойду с ума. Посмотри на меня, я совсем слаба, и причем, больная. У меня от этой ноги температура, если ее не лечить я умру здесь, – словно одержимая тараторила девушка, а Егор только сбросил беднягу с ноги, как человеческое отрепье.

– Нет, стой, – продолжила умолять его Вера, – подожди, ну зачем я тебе такая? Прошу, подними меня наверх, дай привести себя в порядок. Я буду красивее для тебя, сможешь больше не беспокоиться о моей чистоте, будешь делать со мной все, что хочешь. Только выпусти меня отсюда! – Отчаянно молила его Вера, но Егор только быстро вышел и закрыл за собой дверь.

– Тварь, сволочь, мразь! – Заорала во все горло Вера. Стала бросать в дверь все, что он принес. Затем обессилено рухнула на матрас, и, скрутившись в клубок, горестно заплакала.

– О, Господи, вы что сговорились?! – войдя в комнату, где была Кира, раздраженно прокомментировал ее рвоту, Егор.

– Помоги, помоги мне, прошу, – молила его Кира, отчаянно пытаясь не захлебнуться своей рвотой.

– Фу, это мерзко, сейчас мне совсем не хочется на тебя смотреть, – Егор подошел к Кире и вытер полотенцем блевотину, хотя она все равно осталась на ее волосах.

– А ты чего ожидал? Я же инвалид, который вообще не может о себе позаботиться. Прошу, просто убей меня.

– Ты что с ума сошла, я не убийца.

– Ах да, я забыла. Ты хуже – мерзкий безжалостный садист, – заорала Кира, что было сил, и за это получила очередной удар по лицу, – даже убийца бы уже пощадил меня, но только не ты… ты жалкий, мелкий и извращенный кусок дерьма, – продолжила Кира, не обращая внимание на бешеную ярость в глазах Егора.

– Прекрати, или иначе!!!

– Что иначе? Что ты мне сделаешь, я и так умираю, медленно и мучительно.

Егор немного опешил и прислонился к стене, обдумывая ее слова.

– Думаю, ты это и сам знаешь, так что позаботься о том, чтоб хорошо спрятать мое тело, а то иначе тебя найдут и посадят. А там, в тюрьме, если хоть один зэк узнает, что ты сделал с полностью парализованной девушкой – тебе конец.

– Что за бред, ты не умрешь.

– Я уже здесь пять дней, все мои жизненно важные процедуры и уход не выполнялся. У меня интоксикация последней стадии, скорее всего уже ночью мои органы откажут один за другим, – абсолютно спокойно сказала Кира, у нее был жар, и совсем не осталось сил.

Егор резко и быстро выскочил из комнаты.

– Стой, не уходи, ублюдок, отпусти Веру! Отпусти ее, мразь, а меня убей, прошу, убей! – Неистово кричала Кира, что было мочи.

Егор, пошатываясь, подошел к проигрывателю и выключил музыку. Видимо, до него, наконец, стало доходить, в какую ситуацию он себя загнал. И перспектива заполучить в ближайшее время два свеженьких трупа, его крайне встревожила. В нем молниеносно вспыхнула ярость. Он стал крушить все, что попадалось ему под руку.

Вдруг, в дверь позвонили.

Подумав пару минут, Егор замешкался, но потом мысленно напомнил себе, что ни единая душа из его знакомых не знает об этой квартире. Значит, это наверняка кто-то случайный и просто не может найти нужную дверь.

Егор вздохнул, включил негромко музыку и подошел к двери.

– Кто? – громко и грозно спросил хозяин квартиры.

– Прошу прощения, я владелец новой квартиры по соседству с вашей. Могли бы вы мне кое в чем помочь?

Щелчок замка и дверь приоткрывается на небольшой отрезок.

Беглым зорким взглядом Михаил осматривает комнату, и, замечая разгром, понимает, что надо действовать. Пару секунд колебаний и резкий толчок плечом в дверь, вмиг валит и обескураживает Егора.

Михаил наваливается сверху и черноглазого монстра.

Завязалась борьба. Михаил пытался вырубить Егора с помощью проверенного захвата вокруг шеи, но гаденыш увернулся и пошел в нападение.

Удар в лицо, еще удар в бок и Михаил уже валялся пораженный возле выхода.

– Ты кто еще, б…, такой? – заорал Егор, явно не собираясь останавливаться.

Тут Михаил очень отчетливо, несмотря на играющую музыку, услышал вопли девушек, они призывали на помощь, молили спасти их.

У Миши открылось второе дыхание, его как будто перезарядили. В один миг он очутился на ногах и со всей дури стал избивать Егора, пока тот не отключился.

Котов обессилено присел на пару секунд, вытащил окровавленными руками ремень из своих джинсов и связал Егора, так, на всякий случай.

Поднявшись на ноги, Михаил двинулся в комнату. Распахнув ее, он увидел жалкое зрелище: обессиленная, грязная, побитая, с опухшими глазами на кровати, лежала бедная девушка.

– О, Господи, какой человек на такое способен? – почти шепотом, сказал Михаил, подбегая к Кире. Она смотрела на него безжизненным взглядом и потом, почти что замычала как животное.

– Тише, тише, милая, я не причиню тебе вреда. Все будет хорошо, – Михаил аккуратно взял ее на руки и быстро понес на выход.

– Стой, стой, там, в подвале…, – еле поворачивая язык, пыталась сказать о своей подруге, мимоходом взглянув на лежащего, на полу Егора.

– Я вернусь за ней, только отдам тебя другу. Ты совсем плоха, – сказал Михаил, выходя к парковке. Там уже стоял Толик, нервно ходил туда-сюда, в ожидании друга. Увидев Мишу, несущего спасенную им Киру, у Анатолия округлились глаза до невозможного.

– Срочно вези ее в неотложку ближайшую: сильная интоксикация, «острый» живот, высокая температура, критическое состояние. Я за Верой.

Михаил исчез так же быстро, как и появился, по пути успев позвонить своему другу в полицию.

Спустя два часа Михаила, наконец, отпустили сотрудники правоохранительных органов. Сначала его допрашивали, затем попросили показать все на месте происшествия, и уже потом ругали за своевольное поведение.

– Слушай, Мишка, хочу лично сказать тебе – твой поступок был крайне глуп, и опасен…Но Богом клянусь, ты настоящий герой, – откровенно признался другу подполковник полиции Еремин Василий.

– Я просто разнюхивал, вот и все. Ну а потом действовал по обстоятельствам. Ты лучше скажи, что с этим будет?

– О. Там по полной программе, сам понимаешь: похищение, насилие, угроза жизни, как минимум десятка.

– Слишком мало для этой мрази, – сказал уверенно Михаил, пока врач скорой обматывала ему руки бинтами.

– Слушай, Миш, я тебя отпускаю, но прошу прессе ни слова, еще пока нельзя, работы у криминалистов много. Да и показания у жертв надо брать, это долгий процесс.

– Я понял, мне это не надо. Ты можешь быть спокоен.

– Журналисты конечно, рано или поздно, все узнают, и когда начнут атаковать тебя, тогда уже лучше говори правду, но без имен. Все равно такой скандал не скрыть.

– Я сейчас думаю только о здоровье девушек, – с не проницательным видом сказал Михаил. Сейчас он выглядел более расслабленным, но глаза метались, будто в голове было миллион мыслей. Но на тело навалилась свинцовая усталость. Он практически не пострадал в борьбе с чокнутым психом, но мышцы ныли и болели, а голова гудела после удара в висок.

Естественно, Михаил отказался от больничной койки, но проехался в скорой до Склифа. Толик все еще был в больнице, куда отвез на Мишиной машине Киру.

Котов нервничал всю дорогу. Что происходило с ним, и с чем это было связано, он не понимал, и уж точно никак не мог объяснить, даже самому себе. Просто дикое желание помочь ей, во что бы то ни стало. Для него, это спасение было только началом, основная работа еще предстояла, и Миша был намерен идти до конца.

Анатолий доставил Киру в «Склиф», что весьма радовало Михаила.

Войдя в приемную, он сразу же увидел Толика.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Миша.

– Друг, ты ужасно выглядишь, – начал было окидывать взглядом его Толик, но увидев суровый встревоженный взгляд, тут же ответил на вопрос, – сейчас доктор должен выйти, ей уже долго занимаются, сразу в реанимацию повезли.

– Боже, – громко и отчаянно выдохнул Михаил и присел на скамейку ожидания. Толик смотрел на него недоумевающее.

– Не стоит так принимать все близко к сердцу, друг. Ты сделал, даже больше чем мог. Я понимаю, хочется, чтоб она выжила, но не расстраивайся сильно, они ведь совершенно чужие люди нам. Эти девушки.

Михаил промолчал. Он знал, что Толик не поймет. Такое отношение к людям может быть только у хороших докторов от Бога, либо у психов. К счастью Михаил Котов был из первого разряда. Изучив карту Киры, он настолько проникся ее историей, что пошел дальше медицинских показаний, и разузнав всю подноготную этой пациентки у своего друга – мента.

Миша, конечно, зачастую преследовал благородные цели, помогая людям, но в этом конкретном случае он бросил сам себе вызов. Он хотел поставить эту женщину на ноги, но, а сейчас тем более. Но, конечно, в первую очередь для себя, доказать самому себе, что он может стать еще более успешнее, как врач и круче, как человек.

Михаил не хотел, ни славы, ни признания. Ему, конечно, уже осточертело видеть, как другие полудурий, якобы врачи, приписывают себе такие заслуги и награды, которых даже в самых смелых фантазиях не достойны. Но темнее менее, они известны и их уважают.

– Молодые люди, это вы привезли мою пациентку, эм, – доктор подошел к мужчинам, которые тут же подскочили, и, взглянув в карту, добавил, – Рыбкину Киру Александровну?

– Да, как она? – нетерпеливо спросил Миша, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну, что я вам скажу, еще немного и спасти бы ее было уже невозможно. Мы провели ряд реанимационных мероприятий: очистили кишечник и желудок, сняли острую интоксикацию, а сейчас еще подключили Киру к диализу, так как одна почка не справляется.

– Какой кошмар, – полушепотом сказал Михаил.

– Вы должны пройти со мной и объяснить мне и полиции, что произошло с этой женщиной. На лицо явное насилие физическое, доведение до предсмертного состояния, и… – тут Миша его прервал.

– Доктор, давайте пройдем в уединенное место, нельзя, чтоб кто-либо слышал. Я вам сейчас все объясню.

– Я так понимаю, вы не злодеи в этой ситуации?

– Хм, почему вы так решили, позвольте полюбопытствовать? – спросил Толик, когда доктор провел мужчин в ординаторскую.

– Ну, вряд ли бы преступник стал привозить свою жертву в неотложку, а вы, – он посмотрел на Михаила, – выглядите как солдат после боя. Тем более я прекрасно знаю, кто вы такой – Михаил Андреевич Котов, известный реабилитолог.

– Моя работа к этому случаю не имеет никакого отношения. Мы с моим другом просто оказались в нужное время в нужном месте, – признался Михаил, проведя рукой по русым волосам.

– Ага, только после шести часов наблюдения и преследования одного конченого ублюдка, – добавил Толик, в ответ, получив от друга презрительный взгляд.

– Раз уж так вышло, думаю вам можно рассказать все, – и Михаил поведал всю историю от начала до конца, сообщив доктору о том, что полиция уже в курсе всего.

Уже уходя, и взяв слово с доктора Киры о том, что он не проболтается никому о том, что узнал, Михаил спросил.

– Она будет в порядке?

– Этого я не знаю, эта ночь будет решительной в дальнейшей участи пациентки, – безжизненным голосом сказал врач чистую правду.

* * *

Миша нервничал настолько, что не ощутил, как его собственные руки стали каменные и неподвижные, а затем, снова взбесились, хаотично блуждая по лицу и волосам.

От непреодолимой тяжести ожидания, Михаилу не помогали ни успокоения друга, ни крепкий кофе. В конце концов, он не выдержал и вышел на улицу.

Уже давно перевалило за полночь, и вокруг все погрузилось в ночной сон, только слегка доносился шум ночной столицы.

– Миш, ты в порядке? – озадаченно спросил его Анатолий.

– У меня просто в голове не укладывается, как можно так поступить с женщинами!?! Это же каким психом надо быть? Клянусь богом, если бы не девушки, я бы собственными руками задушил эту мразь! – Миша расхаживал широкими шагами по ступенькам.

Вдруг подъехала скорая помощь, и мужчины немного отошли в сторону.

– Слушай, дружище, тебе надо успокоиться. Все уже позади, – пытался угомонить товарища Анатолий.

– Позади? Тебе ли не знать, как в нашей стране богатенькие уроды отмазываются от своих темных делишек. Так что, все только начинается, особенно для них, – Михаил махнул рукой в сторону больницы, – еще неизвестно выживет ли Рыбкина, и какое у них, после всего этого, будет психоэмоциональное состояние. Их ждут пытки, моральные страдания, длительные курсы лечения и потом еще восстановление, – Михаил тяжело вздохнул, выпустив весь воздух из груди.

– Но ведь главное, что они живы и этот ублюдок понесет наказание, – Анатолий, похоже, был очень спокоен, хоть в его взгляде читалась неприкрытая усталость и сочувствие.

– Это, кстати, еще неизвестно, но я лично прослежу, чтоб он получил по полной!

Михаил начал рыться у себя в карманах, лихорадочно что-то выискивая. Наконец, он вынул железную массивную зажигалку и начал непрерывно, ритмично щелкать пальцем по ней, открывая и закрывая.

– Зачем ты носишь с собой эту штуку, если уже давно не куришь?

– Она меня успокаивает, помогает привести мысли хоть в какое-то подобие порядка. Да и, потом, это подарок, очень значимый, – Миша невольно опустил тяжелый, грустный взгляд на кусок метала в своей руке, и провел пальцем по рисунку летящего орла над горами.

– Миш, дело в любом случае примет огласку. Я уверен, что уже завтра об этом буду трубить все СМИ Москвы и не только. Так что, подонку не избежать наказания. Слушай, я весь провонялся, мечтаю о душе. Тебе тоже бы не помешало бы отмыться, только взгляни на себя, друг.

Миша знал, что весь грязный, но не мог сейчас просто взять и уехать, хоть и его присутствие ни на что не могло повлиять.

– Ладно, я домой, тебе тоже не помешало бы отдохнуть. Кстати, твоя машина, в общем, салон нуждается в полной чистке, ну ты понимаешь, – Анатолий протянул ключи Михаилу, и они распрощались.

* * *

Рано утром съехались репортеры, журналисты и телевизионщики с разных каналов и издательств – слетелись как мухи на г…

Миша все еще находился в больнице, где ему по-свойски разрешили быть в ординаторской. Ночью у Киры была остановка сердца и врачи реанимировали ее, сделали еще несколько жизненно важных манипуляций, что, к счастью, помогло.

В шестом часу в ординаторскую вошел лечащий врач Киры, прямиком из реанимации.

– Так Миш, ситуация улучшилась – пациентка сейчас стабильна, но прогнозы делать пока рано. Все решат ближайшие сутки, если сердце и другие органы выдержат, то кризис минует. Сейчас мы больше ничем не можем ей помочь, все необходимые препараты вводятся, остается лишь ждать. Хорошо, хоть вторая девушка не такая тяжелая, – доктор шумно уволился на мягкий диванчик, вытирая потный лоб.