Текст книги "Трое за Ларцом"

– Да как же это… – начал задыхаться бедолага-хозяин. – Да они же сами… Они сами начали у меня вино бесплатно требовать! А с ними эти, из Ордена Обожествленного Вина…

Тимофей с Лехой растерянно переглянулись. Витала, сдвинув брови, медленно произнес:

– Странно. А я так считаю, что жалобу скорее должен подавать трактирщик, а не эти погромщики. Загляни ко мне в сознание, маг, если сомневаешься…

– Да знаю я, – недовольно сморщившись, бросил в ответ ему маг. – Но начальство, знаешь ли…

Вигала, не стесняясь стражи, громко бросил:

– И ты про начальство – при своих клевретах? Да, неладно что-то в вашем магическом королевстве…

– А ты им потом память сотрешь, – холодно заявил маг. – Что это ты так на меня уставился? Да, знаю, что ты умеешь это делать… потому и буду откровенен. В жалобе, между прочим, и про тебя было заявлено. И про твоих спутников тоже. А теперь скажу вот что – в последнее время Орден Обожествленного Вина набирает все больше силы. И меня, честно говоря, это тревожит. Равно как и благоволение к нему начальства. Будь осторожен. Ты встал у них на пути…

– Мы! – трубно перебил мага-оружейника Леха. И радостно так дополнил: – Мы встали у них на пути! Втроем, все вместе… Всем троим и отвечать!

Его мажество глянул на Леху брезгливо-заинтересованно, примерно так, как петух на таракана – дескать, и съел бы, да усы глотку будут щекотать.

– Свойство низших рас – лезть и перебивать. Этот – не исключение. Позволь тебе сообщить, низший, вас никто не берет в расчет. Во всяком случае, как самостоятельно мыслящую личность…

– Позвольте вам сообщить, высший, – не слишком уважительным тоном перебил его мажество Вигала, – мы, эльфы, считаем, что когда-нибудь наши младшие даже нас удивят. Хотя удивить эльфа – это нелегко.

– Ваше дело, – равнодушным тоном сказал маг. – То-то, я смотрю, ты с ними нянчишься. Учишь, сопли утираешь, ноги расплетаешь, которые на каждом шагу заплетаются…

– Лучше давай твое начальство охарактеризуем, – предложил Вигала. – Чего именно мне опасаться? Может ли Орден Вина подбить твое начальство на что-то серьезное?

– Ну, до Высших Мер не дойдет, я думаю, – безразличным тоном произнес маг. – Но особого внимания вам не избежать. А посему – осторожность и еще раз осторожность. И в передряги вроде этой больше не суйся – еще отдавят какой-нибудь жизненно важный орган.

– Отдавят – эльфу?! – с холодноватым изумлением спросил Вигала.

– Не надейся на свои хваленые способности. Один тут уже понадеялся… Ну, все. Больше ничего сказать не могу – да и пора мне. Доложу, что со всеми разобрался, от трактирщика принял встречную жалобу – на разгромление трактира и нанесение ему морально-денежного урона… Стирай память моим, как ты выразился, клевретам. Да и своему трактирщику заодно – чтобы не донес…

Эльф немного помолчал, затем просто сказал:

– Сделано. Благодарю тебя за справедливый разбор наших жалоб, уважаемый маг-оружейник.

Солдаты стояли как ни в чем не бывало.

– Справедливо разбирать ваши жалобы – моя обязанность, – официальным тоном возвестил на весь трактир его мажество. – Солдаты, кругом, шагом марш…

Леха наконец выклянчил у охающего и жалующегося на свою крайнюю бедность и нищету трактирщика сто пукелей. И они вышли на душноватую, перегретую солнцем улицу.

Солнышко светило, пахло чем-то горьковатым и пряным. И везде был только камень и камень – камень стен, камень мостовых…

– Слышь, Вигала, – беззаботным тоном произнес Леха, подстраиваясь к широкому размашистому шагу эльфа. – А что этот местный мусор так к тебе был расположен? Официальную информацию выдал, на свое начальство наябедничал…

– Я в свое время помог одному из них, – безразлично пояснил эльф, погруженный в свои мысли. – Правда, на их начальство эта благодарность не распространяется…

– Начальство вообще неблагодарно! – Выдав этот сногсшибательный перл, Леха содрал с себя кожанку. Действительно, становилось жарковато. Тимофей тоже освободился от куртки, утер ладонью вспотевший лоб, покорно спросил:

– Куда дальше? К бюрократу на площадь или в гостиницу?

– Ни то, ни другое. Сходим пока кое-куда, узнаем кое-что.

Они с час отшагали по извилистым узким улочкам. Мимо то и дело бегом проносились субъекты в знакомых уже магических хламидах – магические гонцы, что ли? Или курьеры… Кое-где прямо на улицах стояли столики, за ними сидели, ели и пили монстры всех национальностей. Видимо, в городе магов наступило обеденное время. Детей, в смысле, монстров маленького размера, здесь почти не было видно. Видимо, и в самом деле город приезжих. Кто прибыл на заработки, кто поучиться…

На одном из перекрестков Вигала резко свернул к крошечной дверке, глубоко утопленной в массивной стене. Здание было сложено из крупных плит черно-красного камня. Сверху по фасаду тянулись окна, уже знакомо украшенные лепниной и амурами. Но вокруг этой дверки не было никаких украшений. И вывески сверху тоже не имелось, хотя вокруг, над соседними дверями, их было более чем достаточно.

– Сюда. – Вигала на несколько секунд остановился, поджидая запыхавшегося Тимофея.

Поспевать за этими двумя, Вигалой и Лехой, было делом нелегким. У них ноги вон какие, а у него, у Тимофея, при его небольшом росте… В общем, там, где эта сладкая парочка ходила обычным строевым шагом, ему приходилось мчаться вприпрыжку. Вот такие анатомические несовпадения.

– Когда зайдем туда, – тяжелым голосом предупредил Вигала, – вы двое будете молчать. Ни слова, ни даже полслова, говорю только я. Понятно?

И даже не слушая ответа, эльф толкнул дверь и шагнул за порог.

Внутри открылся узкий коридорчик с низким потолком. Метров через пять – и после двух поворотов, одного правого и одного левого, – коридорчик перешел в длинную, прямым рукавом спускающуюся вниз лестницу. Вигале и Лехе здесь пришлось согнуться в три погибели. Причем Вигала ссутулился сразу, а Леха пришел к этому только после знакомства собственного темечка с невысоким потолком лестничного пролета. Знакомство сопровождалось градом цветистых и крайне сочных эпитетов, в ответ на которые Вигала немедленно шикнул.

И только Тимофею было хорошо – поскольку при его росте можно было спускаться прямо, почти не сутулясь. Подумаешь, макушка по кирпичам слегка скребет… зато вот оно, преимущество того факта, что кое-кому в подмышку дышишь!

Лестница была длиннющей и вся состояла из одного пролета. Практически бесконечного пролета. Минут через сорок такого спуска Тимофей шепотом поинтересовался – не конкретно у Вигалы, а у каждого, кто слышит:

– Э-э… Мы что, в подземные капища спускаемся? Я такой глубины даже в метро не видел…

Вигала, шедший впереди, молча поднял руку. Выставил на ней сверху один палец жестом римского зрителя, голосующего за жизнь для гладиатора. И все.

– Ну и что это означает? – хотел было поинтересоваться Тимофей. С ехидством поинтересоваться, так, чтобы эльфа, последнее время почти постоянно державшегося со спокойным превосходством, наконец проняло. И желательно до самых печенок!

Но не смог.

Язык не слушался. Рот вообще будто онемел. Было полное ощущение того, что он только что побывал у стоматолога и там ему обкололи весь рот самым мощным обезболивающим. Тем самым, после которого губы, щеки и десны обычно становятся словно замороженными, а язык превращается в субпродукт, стечением обстоятельств засунутый тебе в рот. Но после стоматолога человек сохраняет способность хотя бы членораздельно мычать – а он сейчас вообще не мог разжать челюстей. Полный паралич болтательных конечностей…

Неужто эльф?! Точно, эльф. Больше просто некому. Он же предупреждал – ни звука. Но сначала Леха не удержался, а потом и он, Тимофей. Ну, эльф, ну, зеленый человечек из-под куста… Памяти стирает, рот запечатывает… А вот интересно, как это ему удается? Подумать только, а ведь он его при первом знакомстве посчитал чуть ли не мальчишкой!

Леха спереди споткнулся, а потом панически оглянулся на него. Так, похоже, что и до Лехи дошло…

Лестница наконец кончилась. Они шли по каким-то темным переходам – с довольно неровным полом, покрытым жесткими каменными выступами и ямками. Эльф впереди двигался мягко, как кошка. Тимофей, несмотря на всю свою выучку, раза два все же ощутимо больно споткнулся. Всякий раз испытывая непреодолимый позыв выматериться – и ощущая, насколько все-таки крепко запечатан его рот…

Наконец они попали в комнату, крохотную, как бочка Диогена. Стены округло уходили вверх и смыкались над головой в низко нависающий свод. Каменная кладка, из которой состояли стены, обильно сочилась влагой. Кое-где ее живописно покрывали серебрящиеся клочки то ли мха, то ли паутины. Декорации просто сказочные! В довершение ко всему по стенкам были густо напиханы факелы, горевшие на удивление бездымно – и безо всякого запаха. Точнее, запах в комнатушке присутствовал, но какой – густо пахло розами, жасмином, ландышами и садом после дождя. Что совершенно не вязалось с видом всего этого мрачного подземелья…

А посередке в кресле с высокой спинкой сидела симпатичного вида женщина. На вид – практически вылитая землянка лет сорока, достигшая того самого дивного возраста, в котором женщин на Земле уже принято дипломатично именовать ягодками. Этакое ненавязчивое напоминание о том, что пора цветения для них уже, вообще-то, миновала… Сходство с обычной, нормальной женщиной было бы полным, если бы не правая рука, окончание которой было прикрыто небольшой клеткой, покоившейся на маленьком столике возле подлокотника. Рука женщины проходила через небольшое окошечко – и внутри клетки на уровне запястья человеческая конечность превращалась в крысу… Или врастала в крысу? Такую беленькую симпатичную крыску в серых пятнах, с длинным розовато-чешуйчатым хвостом…

– Привет! – Симбиоз женщины с крысой улыбнулся.

Причем крыса еще и хвостиком приветливо помахала в воздухе, отстучав им по прутьям клетки замысловатую дробь. Потом крысиная особь повернула в сторону гостей острую мордочку с черными глазками навыкате и нахально подмигнула им одним глазом. К полному ужасу Тимофея.

– Здравствуй, Кларисса, – с неожиданной теплотой сказал эльф, – Как твоя Манька поживает? Кстати, с ее глазом сейчас кто шалил – ты или она?

Крыса еще раз вильнула хвостиком.

– Да ну ее! – кокетливо отмахнулась ладошкой женщина. – Представляешь, Вигала, приходит ко мне в прошлый раз мой личный ветеринар… – В этом месте она с какой-то готовностью даже уловила потрясенные взгляды Тимофея с Лехой. – Специально для твоих спутников поясняю – поскольку я дама особенно изысканного телосложения, так сказать просто мозаичного, в смысле – составного…

Вигала в этом месте отвесил шутовской полупоклон даме с крысой. Та хихикнула.

– Посему и личных врачей у меня два. Человеческий и ветеринар. Телепаты-инжекторы… я ведь телепат-инжектор, он сказал вам об этом? Вижу по вашим слегка изменившимся лицам, что нет. Любишь ты несчастных ставить перед фактом, Вигала! Ну что ж, я поясню – все телепаты-инжекторы, как и я, состоят из двух… скажем так, партнеров. Мой партнер – крыса. А вы знаете, крысы такие великолепные телепаты!

– Мы знаем, Кларисса, – по-прежнему тепло отозвался эльф.

Им Вигала болтать запретил. Даже рты запечатал! А вот дамочкину трепотню слушал чуть ли не с обожанием.

– Да, а у некоторых партнеры – кошки, у других – собаки… Есть даже одна, у которой партнером стал пчелиный рой! Представляете – нервы выведены из запястья и подсоединены по одному к каждой пчеле, просто ужас какой-то…

Крыса в клетке вздрогнула и нахохлилась.

– Да уж, пчелы – это просто кошмар какой-то, – прочувствованно согласился эльф. – Они к тому же еще и кусачие… Не то что у тебя. Твоя Маня просто красавица…

– Ты тоже так думаешь, Вигала? – оживленно спросила женщина. – Ах какой ты душка!

И тут Вигала шагнул вперед и склонился. Зеленый плащ складками лег на пол, серебряная грива длинных волос с шорохом переместилась на подлокотник кресла. Вигала, слегка развернувшись в профиль к Тимофею и Лехе, выпутал из своих волос левую руку Клариссы. – поцеловал ее.

Причем приложился губами так бережно, словно прикасался к чему-то очень для себя дорогому. Улыбнулся крысе поверх Клариссиной головы:

– Хотел бы я оставить своих спутников хоть на время, дорогие дамы, но – увы… Сожалею, но следует беречь их слабые жизни…

– О Вигала… – игриво улыбнулась дама. – А если бы ты мог оставить своих спутников – что тогда?

– Непременно навестил бы вас. Держа одной рукой кусочек сыра, другой – бутылочку вина…

– А ты еще навестишь нас, Вигала, – неожиданно произнесла дама теплым грудным голосом.

Крыса в клетке притихла. Вигала внимательно посмотрел на Клариссу, чуть приподняв лицо и сведя брови углом на переносице. Колеблющийся свет факелов осветил глубокие впадины под массивными скулами и полузакрытые глубоко запавшие глаза эльфа. Похоже, он все еще не оправился от того случая в лесу, когда пришлось пережить близкое соседство с лозой смерти – в свете факелов сейчас отчетливо различались синеватые круги под глазами и глубокий прокус на нижней губе. Наверху, в ярком свете солнца всего этого почти не было видно… Волосы эльфа опять отсвечивали серебряными искрами.

– Я вижу, что навестишь… – еще более глубоким голосом заявила дама-телепат. – А твои спутники в этот момент будут надежно спрятаны – это я тоже предвижу…

С минуту в комнате стояла полная тишина. Вигала стоял, молча и пристально глядя на Клариссу. И продолжал поглаживать ее левую ладонь, которую так и не выпустил из своих рук после поцелуя.

– Но я же не рассказала вам до конца! – прежним игриво-кокетливым тоном вдруг воскликнула дама Кларисса. – Так вот, приходит ко мне мой ветеринар, осматривает Маню и говорит – так она у тебя еще девственница. Ну да, говорю я, а что?

Дама-телепат сделала паузу и лукаво стрельнула глазками в сторону стоявшего у ее подлокотника Вигалы.

– Оказывается, это сказывается на сроке жизни крысы. Девственницы, увы, живут меньше. А для меня это крайне важно, потому что у нас с нею одна жизнь на двоих… Этот коновал и говорит мне: давай это исправим. Забеременеть твоя Манька все равно не забеременеет, организм у нее измененный… А вот повеселеть – повеселеет. Ну я, как наивная дурочка, согласилась…

– И что же было дальше?

– О Единый Боже, Вигала, – фыркнула женщина. – Не строй из себя девственницу! Тебе это не идет. Да и кто тебе поверит? Ты же не моя Манька, в подземелье со мной не сидишь!

– Кларисса. – Эльф шутливо приложил ладонь к сердцу. – Да я наивен, как невинный ребенок! Правда, глубоко в душе, но все же…,

– О да! Очень глубоко в душе! Сделай мне одолжение, Вигала, выкапывай оттуда свою наивность хотя бы изредка! И проветривай, а то в таких глубинах она плесневеет! О Единый Боже, я опять отвлеклась от своего рассказа. Ну так вот, этот коновал походил где-то там наверху – и приносит мне крысу. Мальчика-крысу.

Уголки губ у эльфа дрогнули и поползли вверх.

Тимофей, стоя с запечатанным ртом, легко представил дальнейшее. И ощутил непреодолимый позыв расхохотаться. Но замороженные губы никак не желали расходиться. И он стоял столбом, трясясь от внутреннего смеха.

У торчавшего сбоку Лехи плечи тоже ходили ходуном.

– Представляете, что было дальше? Это просто ужас какой-то! У нас ведь общая нервная система, соединенная нервными клеммами. Так что ее конечности я ощущаю как свои пальцы. Вот вас когда-нибудь имели между вашими средним и безымянным пальцами? И не надо так смеяться, я вас умоляю!

Вигала отхохотался и сказал все еще подрагивающим голосом:

– Надеюсь, он хотя бы был на высоте?

И снова заржал.

– Ах Вигала, – неожиданно печально произнесла дама. – Как давно рядом со мной никто так искренне не смеялся…

– Кларисса… Начинай всем рассказывать о том, как твоя Манька потеряла свою невинность, – и ручаюсь, тут стены задрожат от хохота!

– Может быть. Я попробую. Ну, я поболтала, развеялась… А теперь к делу. У тебя что-то случилось, Вигала?

– Не у меня, – серьезно сказал Вигала, продолжая поглаживать ладошку Клариссы. – У другого эльфа. Проблема в том, что я об этом ничего не знаю. Ничего… А хочу узнать все – что, когда, с кем, почему, за что…

– А про то, что любопытство губит обезьяну, ничего не хочешь узнать?

Эльф застыл. Потом одна из его бровей дернулась и поехала вверх.

– Все так серьезно, Кларисса?

Дама-телепат откинулась на спинку кресла.

Крыса, которой оканчивалась ее рука, встала на задние лапки и принялась деятельно расчесывать усы на мордочке передними конечностями. При этом крыса Манька почти так же задумчиво глядела вдаль, как и связанная с нею Кларисса. Два таких спокойных взгляда, устремленных в неведомое пространство, расположенное аккурат на уровне Тимофеевой груди…

Да, явно неладно было что-то в магическом королевстве.

– Я здесь живу, Вигала. – Теперь дама говорила тихо, но решительно, и все кокетливые интонации из ее голоса исчезли напрочь. – Да, инжекторов-телепатов берегут как зеницу ока, да, за самое малейшее преступление против нас положены такие кары, что никто не дерзает даже помыслить о подобном. Но при всей своей ценности для миров и для магов – я в этом подземелье всего лишь затворница. Без права выхода на поверхность. Существуют тысячи способов отравить мое и без того нерадостное существование, не сокращая при этом продолжительности моей драгоценной, но, увы, столь недолгой жизни. При этом ни капельки не вредя моему здоровью. Я живая, мне нужно многое – но кое-чего меня можно лишить совершенно невозбранно, да еще и заявить при этом – мол, это вредно для ее здоровья… Ты понимаешь меня, Вигала?

– Да, – медленно проговорил эльф. – Да, Кларисса.

– Прости.

– Ничего подобного, – с холодноватой нежностью сказал Вигала. – Никаких прости, Кларисса. Я все равно загляну к тебе как-нибудь на вечерок. Кусочек сыра в зубах, бутылка за пазухой…

Женщина быстро посмотрела на потолок. Потом перевела глаза вниз и поглядела на крысу, которой заканчивалась ее правая рука, со странным таким выражением – тоски и покоя одновременно.

– У меня есть прислуга, обязанная меня обслуживать. Но я завишу от них гораздо больше, чем они от меня. Прав был когда-то мудрец – кто имеет рабов, тот сам раб.

– Ну-ну. – Эльф улыбнулся и снова погладил Клариссину ладошку. – Мудрец, кстати, был как раз из тех человечков, которых ты сейчас видишь перед собой. Ну, Кларисса…

– То, что ты ищешь сейчас, – вдруг снова перебила его женщина-телепат – и опять голос у нее стал глубоким, грудным и с придыханием, – найдет тебя само. Но бойся его, Вигала…

– Непременно, Кларисса. Гм…

Эльф снова поднял одну из рук и выставил вверх палец.

Во рту у Тимофея мгновенно оттаяло. И рот вдруг оказался заполнен холодноватой горькой слюной, и в горле запершило. Леха рядом яростно отплевывался и чихал. Поминая при этом некоторых, которым бы еще хвост и рога – и будет как раз то, что надо. Для выражения их истинного облика…

– Э-э… Теперь говорить можно? – хрипловато поинтересовался Тимофей.

– Нельзя, – порадовал его эльф. – Мне нужно поговорить с Лехой. Только с Лехой.

– А у Толкиена все эльфы такие добрые… Даже людей защищают! Вот врал старикашка, – злобно сказал Леха.

И снова закашлялся. Вигала сурово посоветовал:

– Не трогай святое! Толкиену сам король Михраэль диктовал в некоторых местах. В качестве музы… Леха, у меня к тебе большая просьба. Я знаю, у тебя нашейный золотой запас еще не исчерпался…

Леха ухватился за ворот своей рубашки и грустно так засопел.

– Леха, как другу, – тихо попросил Вигала, – дай мне какую-нибудь цепочку. С меня – обед. С русалками…

У того на лице сразу появилась мечтательная улыбка. С идиотским видом простодушный браток содрал с шеи очередную золотую цепь. Как водится, в палец толщиной и замысловатого плетения.

Вигала подставил ладонь. Цепь золотой змейкой стекла к нему в руку. Эльф тут же неторопливо вернулся к Клариссе, с тяжеловесной грацией украсил шею женщины-телепата Лехиным украшением.

– Вот. Прими от нас троих, Кларисса. Я, конечно, мог бы купить тебе что-нибудь новое, дорогое…

– Ну так и купил бы, – тихо пробурчал Леха. Но тут же снова блаженно заулыбался. Видимо, вспомнил про обещанный обед с русалками.

– Благодарю, – с улыбкой сказала Кларисса, кончиками пальцев осторожно притрагиваясь к золотому витому шнуру на своей шее. – Нет-нет, ты же знаешь, что новые меня не интересуют. А на этом после его хозяина осталось столько воспоминаний, образов… И я все их могу просмотреть. О! Ого… Нет, вот это уже слишком. А вот это – это действительно интересно…

Леха моментально стал красным, как рак после варки. И проникновенно засопел. Наверное, вспомнил, какие именно из его воспоминаний и образов, ненароком прилипших к цепочке, могли быть действительно интересными для телепата-затворника…

– Мы уходим, Кларисса, – негромко сообщил эльф.

Дама-телепат слабо качнула левой ладонью – катитесь, мол. Крыса Манька вдруг начала отчего-то азартно пищать в своей клетке…

Лехина морда лица из красной стала темно-бордовой.

Вигала двинулся к выходу из комнаты. Два человека торопливо последовали его примеру, причем Леха сразу же обогнал Тимофея на несколько шагов, пристроился в затылок к эльфу и теперь топал вплотную к нему, не отставая ни на сантиметр. Видимо, жгучие все-таки воспоминания оставались за спиной вместе с цепочкой…

Наверху местное светило уже начало клониться вниз. И тени стали длинными, вечерними, и воздух ощутимо посвежел. Совсем как на Земле – там тоже летний день кончался всегда внезапно. Вот только что солнце стоит еще высоко, а потом– глядь, а оно уже клонится к закату.

– Вигала, – с угрожающей ноткой заявил Леха, – ты мне, конечно, друг, брат-эльф и все такое… Но ты кому мою цепь отдал? Эта баба и вправду… э-э…

– При прикосновении к вещи, – перебил Леху эльф, – телепат считывает с нее всю информацию про хозяина. Где ты был, что ты делал в своей цепи – телепат все это увидит ярко, с запахами и прочими ощущениями, которые были у тебя самого. Ты подарил ей кусок своей жизни, Леха.

– Что?!

– И я уверен, что ты об этом не жалеешь, – спокойно продолжал Вигала. —Давай я тебе кое-что расскажу… Телепаты-инжекторы призываются к своему служению в достаточно раннем возрасте. Примерно лет в восемнадцать. Их отыскивают среди обычных, так скажем, людей маги-сенсорники, специализирующиеся на ощущениях и передаче ощущений, забирают – как правило, силой – из родного дома, потом обучают, проверяют, натаскивают… Затем каждому телепату в обязательном порядке делают операцию – совмещают с их… гм… партнерами. Для усиления их и без того высоких телепатических способностей. И опять-таки никто не спрашивает их согласия насчет операции – отключают им сознание и режут. Заметь, это все молодые люди лет восемнадцати-двадцати, со своими чаяниями, надеждами, мечтами. Но в один прекрасный день к ним приходит какой-то дядя с кучей стражников, говорит что-то, чего не слышит никто другой – а вот они, бедолаги, умудряются услышать и даже отвечают на эту фразу по своей душевной простоте. Им кажется, что это было сказано вслух и для всех, а на деле это совсем не так, маг-сенсорник произносит фразу внутренним голосом… А уже после операции телепатов-инжекторов поселяют под землей, за толстыми каменными стенами, чтобы ничто из суетного мира не отвлекало их от святого дела принятия телепатических сообщений из других миров и, соответственно, отправки в те миры своих собственных сообщений, тексты которых заготавливает для них целый специальный штат. Эти люди находятся в своих подземельях до самой смерти. Единственная радость – они умирают гораздо раньше, чем то положено для представителей их расы. Недолговечность телепатического партнера на конце твоей правой руки, увы, всегда сказывается на твоем сроке жизни. Да еще их радуют побывавшие в переделках вещи от выходцев из других миров. Или планет. Поскольку, взяв такие вещи в руки, телепат-инжектор имеет возможность пожить чужой жизнью. Получить впечатления, которых у него самого никогда не будет, хотя бы на время уйти в иллюзию полноценного существования, которое было у другого субъекта…

– А мне-то что?! – взорвался Леха. – Она будет касаться моей вещи! Как ты сам сказал, увидит все, что у меня там было! Вплоть до моих визитов в отхожее место! Да если бы я знал…

– То не отдал бы? Эх Леха-Леха, – отнюдь не ласково пожурил его эльф. – Шире надо жить, шире… А то душа у вас вечно исключительно по размерам глотки скроена. Нажраться от пуза да нахвастаться в ритмах блюза… А что до твоих физиологических надобностей – так ты не волнуйся, все пройдет естественно. Она в своей иллюзии перед этим почувствует то же, что и ты.

– То есть одно из самых древнейших человеческих желаний, – подсказал Тимофей. – А именно желание отлить…

Гигант Леха обиженно насупился.

– Да плевать мне на естественности! Там и помимо этого полно моментов, которые женщинам видеть не положено. Категорически не положено. Знаешь, сколько раз я на стрелки ездил? И каждый раз не знал, вернусь или не вернусь…

– Тяжела ты, жизнь авторитета, – посочувствовал Тимофей. – Но, надеюсь, ничего криминального…

Леха странно так посмотрел на него.

– Сам я, честно говоря, не люблю излишеств. Но вот, помню, как-то раз приезжаем на стрелку, а те, гады, сами не явились. Только тело нашего братка подбросили. А тело было такое…

Вигала удивленно посмотрел на Леху, мол, что это ты тут хнычешь, Брут? Видимо, эльф, бывший не слишком высокого мнения обо всей людской расе в целом и в частности о Лехе с Тимофеем, честно полагал, что для кровожадных людей подобные вещи должны быть чуть ли не нормой их существования. А этот тут чего-то куксится, как институтка на балу благородных девиц…

– Но зато потом, как я понимаю… э-э… было отдохновение, – с неловкостью предположил Тимофей. – Сауна, ресторан, все тридцать три удовольствия сразу…

– Потом была война, – отрезал Леха. – И какой там ресторан, когда я квартиры по всему городу менял, как заяц?! Даже на бабушкиной даче прятался.

– И кто же победил? – заинтересованно спросил Вигала, повернув голову и блеснув желтоватыми глазами.

– А кто в живых остался, тот и победил, – хмуро подытожил Леха. – Конечно, я в той цепочке и в сауны тоже ходил, и прочее… Но разве это темы для женщины? Особенно если ей придется в том подвале всю свою жизнь сиднем просидеть. Ей надо что-нибудь про любовь с цветочками, про замки…

Вигала улыбнулся, по-прежнему с интересом не отрывая глаз от Лехиного лица.

– Где ж их взять, замки-то? Если мужики все больше по кабакам предпочитают лазить…

– Ничего, Леха, – решил утешить товарища Тимофей, – пусть узнает все прелести жизни простого русского мужика! Все лучше, чем одно сплошное подземелье. На безрыбье, как ты сам знаешь, и шпроты в банке – рыба!

Леха немного помолчал, потом заявил:

– У нее, как я понимаю, обслуга есть?

– Целый штат, – коротко сообщил эльф.

– А что ж они, растуды их… Надели бы цепочку, полазили бы по замкам. И принесли этой самой Клариссе! И ей хорошо, и им физзарядка.

– И верно, было бы очень хорошо, – сожалеющим тоном согласился эльф. – Только вот это никого не интересует. Обслугу в первую очередь. А маги-сенсорники, ведающие телепатами, и вовсе будут против. Они не любят, когда телепаты-инжекторы погружаются в свои иллюзии – дескать, это отвлекает их от производственного процесса, мешает постоянно получать и передавать, получать и передавать… Они бы и посетителям запретили делать телепатам-инжекторам подарки – да разве их удержишь? Это все равно что в зоопарке вешать объявление – «Посетителям зверей не кормить!». Так, табличка для очистки совести.

– Бедолага. – Леха вздохнул и отвел глаза. – Ладно, куда мы теперь-то? К тому бюрократу?

– Не, – почти ласково возразил Вигала. – Нельзя давать взятку в тот же день, в какой ее потребовали. Это же аксиома! Чиновная образина еще решит, что у нас денег куры не клюют. Потребует добавки, а для получения означенной добавки еще и специально притормозит наше прошение. Запомните на всю вашу оставшуюся жизнь, человечки, – давать на лапу следует не сразу, а этак опосля. И делать это надо со скрипом, со страданиями, чтобы всем и каждому было видно, как мы морально терзаемся по поводу утраты последнего кровного. Так что послезавтра – это самое то. Максимум – это вечер завтрашнего дня. А сейчас предлагаю отправиться в гостиницу. Не знаю, как вы, но я устал зверски. Да и подзаправиться не мешает. Если я что-то в той таверне и ел, то там же это все и потратил – на благое дело борьбы с Обожествленным Вином…

Леха радостно покивал. Парни тут же четко, по-военному развернулись и бодро потопали вдаль по улице. Тимофей, слегка взгрустнув по поводу своего маленького (всего сто семьдесят сантиметров!) в сравнении с этими великанами роста, а также по поводу недостающей длины ног, привычно затрусил следом.

Вечер стремительно спускался на город магов. Тени от домов с закатной стороны улицы уже протянулись до самых крыш домов с восходной стороны.

На языке д'эллали, которому Вигала так быстро научил Тимофея с Лехой, четыре стороны света назывались просто и незамысловато: со стороны заката – закатная стороны, со стороны восхода – восходная сторона. Между ними лежала земляная сторона, а с противоположной стороны – небесная. Вот и все. Была ли Эллали всего лишь куском земли в пузыре загадочного своего собственного пространства-времени, как заявил эльф, или же она все-таки являлась самой обычной планетой, вращающейся по своей орбите, хотя и висящей в неизвестной галактике, – задумываться об этом у Тимофея не было времени, да и сил, честно говоря, тоже.

На самом дне улицы, зажатой между двумя рядами домов, лежали одни вечерние полутени и отблески небесного сиренево-розового закатного сияния – лучи местного светила, идущие вскользь по крышам домов, до дна улицы уже не доставали. Воздух, как ни странно, пах борщами – от каждого окошка доносился свой аромат, за каждым, похоже, борщ варили строго по своему рецепту. Где с перчиком, а где и с черносливом… Шутка, конечно, но пахло и впрямь всеми этими разномастными борщами, перцем, черносливом. По улице торопливо шли возвращающиеся к родным очагам монстры и маги, кое-где покрикивали дети, поругивались жены…

Сплошная идиллия. И все прямо как в песне поется – был город как город. И монстры как монстры вокруг…

После двух-трех поворотов они вышли на главную улицу города, на которой и размещалась их гостиница. А метров через пятьсот они даже разглядели характерные очертания их «приюта путешественников» – знакомые окошки, не менее знакомый домик напротив…

Вот только перед самой гостиницей образовалась толпа. И в ней молча стояли какие-то монстры плюс какие-то бабульки весьма уродливого облика – с торчащими из-под губ зубками, с ушами до плеч. С такими Красной Шапочке не нужно дожидаться волка, чтобы потом нудно приставать к нему с вопросами – а чего это, мол, у тебя тут торчит? Зубы, уши, то да се… С такими бабушками вполне можно обойтись и без волков. И задавать при этом все интересующие тебя вопросы напрямую престарелой родственнице – а чего это, мол, у тебя, бабуля, такие зубки? И такие ушки, что слоны завидуют…